Чукчи в чуме как оно есть

и посмотрел их быт и нравы. (Это самый Север моей большой, большой Родины)
У меня есть шкуры бурого и черного гималайского медведя и мне очень захотелось заиметь обязательно шкуру белого медведя, хотя бы лоскуток 10 на 10 см. А где можно найти такую шкуру, только на самом севере нашей большой страны и вероятней всего у настоящих чукчей она точно есть, как я наивно полагал…
Как-то раз, ранней, ранней весной, на самый север к геологам на ледовитый океан летел вертолет МИ 8 на 2-3 дня, и я упросил вертолетчиков подкинуть меня на какое нибудь отдаленное стойбище первобытных чукчей. Раньше с вертолетчиками о таком очень просто можно было договориться за бутылку, две, три спиртного.
Если надо сесть вертолету в неположенном месте или кому-то вдруг очень приспичело, просто останавливается самопишущий барометр высоты – своеобразный черный ящик полетов, а куда после полетел сам вертолет, раньше никак не фиксировалось. Это сейчас есть разного рода джипис навигаторы, а в том, далеком прошлом, ни чего такого и подобного этому не было, лети куда захочешь, но далеко от своего маршрута не удаляясь, так как время полета все-таки фиксируется при возвращении на аэродром, а если маршрут полетов состоит из нескольких дней, то пилот вертолета вообще вольный как птица и его сдерживает только наличие в баках горючего…
Закупив на большой земле почти ящик водки (основная валюта на севере, да и в других диких и не диких местах) и взяв на всякий случай по банке тушенки, сгущенки, чая и сухарей (черт его знает, что они там едят) я и, загрузился в вертолет. Мы долго летели, а внизу расстилалась безбрежная тундра и вот мы подлетаем к стойбищу, состоящему из трех чумов-яранг и наибольший чум стоял посередине. В метрах 100 от чумов (чтоб никто из чукчей и оленей не угодил под лопасти) вертолет быстро приземлился и так же быстро улетел, а я побрел, под тяжелой ношей рюкзака позвякивая бутылками и упираясь под этой тяжестью своим взглядом в истоптанный оленями ягель.
При подходе к ярангам и уже окруженный местными аборигенами, обнаружилась натоптанная тропинка в ягеле, длиной всего-то метров 30 и ведущая в основном к большому чуму. Уже подходя к этой яранге, я с удивлением увидел, что с лева и справа от этой вытоптанной в ягеле тропинке лежит явно человеческий дерматин в рулонах и листах. Я ведь какой не какой, но охотник и собачье или звериные экскременты от человеческих могу все-таки отличить. Это все меня страшно поразило, ну понятно, что в тундре не спрячешься, ну зайди ты хоть за чум, зачем же перед чумом-то гадить.
Так я под своей тяжестью озадаченный и ввалился в наибольший чум и встал в оцепенении как вкопанный на его пороге, так как в нем, в интимном полумраке были только полуголые до пояса молодые и старые женщины, принимавшие воздушные ванны и что-то там свое мастеря, ведь чукчи почти совсем не моются по другому. Я совсем растерянный попятился назад, позвякивая бутылками в рюкзаке, тут-то меня и встретил прибежавший хозяин стойбища, и пригласил в правый чум поменьше.
Пока мы ели не совсем свежую строганину с хозяевами стойбища и запивали ее водкой или наоборот, так я и не понял. А женщины в это время что-то парили и жарили. Хозяева яранги почти совершенно не говорили по-русски и хорошо, что среди них был малец лет 9-10, который несколько лет учился в школе интернате на большой земле и поэтому все наши разговоры хоть как-то мог переводить. Стол был не богатый яствами, но очень сытный и когда мне предложили рыбу с явным душком, я естественно вежливо отказался.
Почти в конце застолья, ко мне молча, подошла девчушка чукчи лет 13, и как я понял, ее мне стали сватали на ночь. Я, конечно же, отказался, запаивая хозяев водкой, что бы они на меня не обиделись. Ведь у нас европейцев все это принято делать украдкой, как бы воруя, а здесь сами же родители предлагают это сделать, да еще в своем собственном чуме. А у нас европейцев так не принято. Понятно, что нельзя долго самим по себе скрещиваться и это чукчи на уровне звериных инстинктов это все понимают, но мне от этого их звериного понимания легче не становится.
Проснувшись утром с похмелья, я оказался один в чуме и начал все окружающее изучающе рассматривать и обратил большее внимание на то место в чуме, которое мне напомнило красный угол с иконами в крестьянской избе. В котором укромно стоял маленький деревянный идол, еще какие-то принадлежности их религиозного культа и обтянутый оленьей кожей бубен, а также среди этого всего висело нечто наподобие бус, но явно не бусы, так как в этом всем не было никакой симметрии.
К кожаному ремешку были привязаны разноцветные камушки, всевозможные ракушки, тряпочки, деревянные завитки ерника – карликовой березы и т.п. безделушки, но все выглядело первобытно красиво. Тут в чум вошел мой малец-переводчик, и я сразу же спросил у него, что это такое и что это все означает.
ААА, говорит он, это мол записная книга истории нашего стойбища. Вот видишь крепко затянутый жилой оленя черный камушек, это большой мор оленей был, а это моя мать родилась и т.д. и т.п. Ведь у чукчей нет письменности, и они так записывают все, что произошло с ними. Это что-то на подобии узелковой письменности или памяти их кочевого племени.
Уже почти выходя из чума, я вспомнил о том, что лежит вдоль вытоптанной в ягеле тропинки справа и слева и спросил у этого мальца, что бы это все означило. Как я понял из его повествования, это тоже записная книжка, наподобие узелковой письменности, но только это уже гостевая книга от благодарных гостей. Каждый благодарный гость, как бы этим всем наваленым говорит спасибо всем хозяевам стойбища. Вы меня накормили, напоили, спать уложили с женщиной, вот я и наклал Вам всем в благодарность свою кучу дерьма перед вашим чумом.
Выходит хозяин каждый раз утром из чума и видит, вон то, тонкое и длинное - это вон тот гость был и это оставил, вон видишь от него малыш белобрысый бегает, а это толстое и короткое от того-то гостя - вон пацанка от него синеглазая прыгает.
В общем-то, в тундре нет комнатных и других поганых мух, только одни хищные и кровососущие насекомые и когда разберешься во всех этих тонкостях, то все становится логичным. Постоит, постоит стойбище скотоводов-кочевников на одном месте и переберется на новое место в этой необъятной тундре, вот записная книжка благодарных гостей и опять начинается с чистого листа.
Но шкуру белого медведя я у чукчей так и не добыл, обидно, досадно, да ладно, все-таки не так просто слетал к чукчам и узнал от них много для себя нового.
Но вот почему Мы-то Все как гости Сами себе гадим перед своим же собственным домом и даже в своём собственном дому, Я так и не понял - линять отсюда уже все, все единым скопом собираемся на новое стойбище чё-ли.
Вечно ВРИО НАЧ СДП МЕДВЕДКА

Наталия Белякова

Или вернулись сюда осознанно — на территорию, официально признанную лишь условно пригодной для постоянного пребывания.

Оленеводство и морская охота

У коренных народов Чукотки три столетия назад сложился симбиоз двух типов хозяйствования.

Тундровое оленеводство — исконное занятие довольно воинственных кочевых племен, пришедших на Чукотку в XVI веке. Носители этой ДНК до сих пор считаются хранителями традиций, и чукотский язык распространен среди них сильнее всего.

Морскими зверобоями чукчи стали относительно недавно, переняв секреты промысла у потесненных ими с побережья аборигенов — эскимосов.

Морзверобои и тундровики встречаются осенью на ежегодном празднике оленя. Обеим сторонам есть что предъявить: тысячные оленьи стада vs добыча морских охотников.

Туристам в бригадах оленеводов и в поселках морзверобоев рады, и это не этнографический аттракцион. С теми, кто прибыл с материка, интересно поговорить и степенно обменяться опытом.

Коренные народы полярной тундры и арктического побережья знают многое из того, что неведомо на Большой земле, и обмен получается вполне равноценный. Например, обсудят плюсы и минусы складной новомодной яранги и традиционной, из шкур оленя.

Пока родители находятся со стадами оленей в тундре, дети живут и учатся в интернате в поселке оленеводов.

Яранга — модель мира

Традиционное жилище чукчей — это целый мир. В доме, который некогда вмещал патриархальную семью из двух-трех поколений, сейчас, как правило, проживает одна — родители и дети. Быт подчиняется тысячелетним ритмам, и разве что генератор позволяет уверенно смотреть в будущее, да цифровая тарелка свидетельствует о приобщении к цивилизации.

В остальном та же простодушная, но крепкая вера в то, что конструкция яранги символизирует мироздание, где цепи, спускающейся с центра потолка, касаться ни в коем случае нельзя — будет буран или еще чего хуже.

Имена новорожденным чукчи обычно выбирают за три месяца. Стараются не повторяться: имя — по-прежнему эксклюзив, его надо заслужить, чем-то проявив себя.

Российские стандартные имена обязательны, дополнительные неофициальные чукотские — роскошь.

Как накормить духа

Обряд общения с духами лаконичен: несколько капель огненной воды на землю плюс по щепотке всех видов еды со стола. Также обязательно приветствовать духа убитого животного — его славят как кормильца и только потом разделывают как добычу.

На вольном выпасе и гребне волны

Местная еда — локальная, органическая — попадает на стол в результате промысла.

Нерпы высовывают любопытные усатые морды в Анадырском заливе. Киты показывают спины — часто, хвосты — реже, под настроение — в заливах Чукотского и Баренцева моря. Из-под колес трэкола выскакивают куропатки, а на стоянке видны свежие следы песцов, иногда даже волков. Вот тут лось прошел. Все это — основа местного рациона наряду с олениной. Обычное меню — котлеты из оленины, бульон из мяса ластоногих, медвежатина или стейки из кита.

Туриста от резидента легко отличить по гастрономическому поведению. Приезжий набросится на икру — и его можно понять, она здесь крупная и невозможно вкусная, особенно кетовая. Обитатель Чукотки скорее предпочтет строганину чира или хариуса: нежные лепестки обмакиваются в смесь соли и перца и отправляются таять на языке.

Есть и безусловная экзотика. Итильхин — янтарный деликатес из сала и кожи кита – легко усваивается, а велькопахен — испытание для крепких духом и желудком. Это мясо моржа невыносимо ароматно: сначала его зашивают в шкуру оленя, там оно ферментируется около месяца, а затем подается гостям.

Данная статья составляет золотой фонд нашего сайта. Она пользуется неизменно высокой популярностью у посетителей из всех когда-либо опубликованных у нас статей.

Чум – жилище северных оленеводов

Что же касается чума, то по сути это переносная палатка, которая имеет конусообразную форму и отлично приспособлена к условиям тундры. Снег легко скатывается с крутой поверхности чума, поэтому при переезде на новое место чум можно разобрать, не прилагая лишних усилий для очистки строения от снега. Кроме того, форма конуса делает чум устойчивым к сильным ветрам и метелям.

Летом чум накрывается корой, берестой или мешковиной, а вход завешивается грубой тканью (например, той же мешковиной). Зимой для обустройства чума используют шкуры лосей, оленей, изюбров, сшитых в одно полотнище, а вход завешивают отдельной шкурой. В центре чума располагается печь, служащая источником тепла и приспособленная для приготовления пищи. Жар от печи поднимается вверх и не позволяет осадкам попадать внутрь чума – они просто испаряются под действием высокой температуры. А для того, чтобы ветер не проникал в чум, к его основанию с наружной стороны подгребают снег.

Как правило, чум оленеводов состоит из нескольких покрытий и 20-40 шестов, которые при переездах укладывают на специальные нарты. Размеры чума непосредственным образом зависят от длины шестов и их количества: чем больше будет шестов и чем длиннее они будут, тем вместительнее получится жилище.

С давних времен установка чума считалась делом всей семьи, в котором принимали участие даже дети. После того, как чум полностью установлен, женщины застилают его внутри циновками и мягкими оленьими шкурами. У самого основания шестов принято класть малицы (верхняя одежда народов Севера из оленьих шкур с мехом внутрь) и другие мягкие вещи. Также оленеводы возят с собой подушки, перины и теплые спальные мешки из овчины. На ночь хозяйка расстилает постель, а днем прячет спальные принадлежности подальше от посторонних глаз.

Яранга – национальное жилище народов Чукотки

Как мы уже говорили, яранга имеет некоторое сходство с чумом и представляет собой переносное жилище кочевых коряков, чукчей, юкагиров и эвенков. Яранга обладает круглым планом и вертикальным деревянным каркасом, который сооружен из шестов и увенчан коническим куполом. Снаружи шесты покрыты моржовыми, оленьими или китовыми шкурами.

Яранга состоит из 2-х половин: полога и чоттагина. Полог имеет вид теплого шатра, сшитого из шкур, отапливаемого и освещаемого при помощи жировой лампы (например, полоски меха, опущенной в жир и пропитанной им). Полог является спальным помещением. Чоттагин – отдельное помещение, внешний вид которого несколько напоминает сени. Это самая холодная часть жилища. Обычно в чоттагине хранятся ящики с одеждой, выделанные шкуры, бочки с квашениями и другие вещи.

В наше время яранга является многовековым символом народов Чукотки, который используют при проведении многих зимних и летних праздников. Причем яранги устанавливаются не только на площадях, но и в клубных фойе. В таких ярангах женщины готовят традиционные блюда народов Севера – чай, оленину и угощают ими гостей. Более того, в форме яранги сегодня на Чукотке строят парники, теплицы и некоторые другие сооружения. Например, в центре Анадыря можно увидеть ярангу – овощную палатку, выполненную из прозрачного пластика. Также яранга присутствует на многих чукотских картинах, гравировках, значках, эмблемах и даже гербах.

Иглу – эскимосское жилище из снега и льда

Свет в иглу поступает прямо через ледяные стены, хотя в некоторых случаях в снежных домах делают ледяные окна. Внутреннее помещение, как правило, застилают шкурами, а иногда покрывают ими еще и стены – полностью или частично. Для обогрева и дополнительного освещения иглу используют плошки-жирники. Интересным является тот факт, что при нагревании воздуха внутренние поверхности стен иглу оплавляются, но не тают благодаря тому, что снег быстро выводит избыточное тепло за пределы дома, и за счет этого в помещении поддерживается комфортная для человека температура. Более того, снежные стены способны впитывать лишнюю влагу, поэтому в иглу всегда сухо.

Любопытно и то, что, несмотря на всю простоту постройки, на самом деле построить иглу своими руками не так-то просто. Примером тому служат первые полярники-путешественники, которые долго не могли постигнуть тайну строительства иглу, в то время как местные жители возводили подобное строение всего за 1-2 часа. А все потому, что иглу строят из плит особой формы, причем разные части дома строят из разных плит. Иглу имеет форму раковины улитки и постепенно сужается к своду, а плиты укладываются по специальной методике, которую северяне оттачивали годами. Для большей устойчивости иглу с внешней стороны поливают водой.

Сегодня иглу чаще всего используется в лыжном туризме в качестве аварийного жилья на случай проблем с палаткой или резкого ухудшения погодных условий. Иногда при подготовке к длительным лыжным походам инструкторы в целях безопасности проводят занятия по строительству иглу.

Казалось бы, что мешает этим людям строить обычные дома? Думаю, что тут есть несколько ключевых факторов. Многие народы севера живут как кочевые племена, и в активный и короткий период северного лета пасут олений перегоняя их по пастбищам, что делает не возможным для них постройку капитального жилья в определенном месте. А чум или юрта достаточно мобильное жилище и возводиться меньше чем за сутки, К тому же, в условиях, особенно крайнего севера, обычные строительные материалы, такие как камень и дерево очень дороги, и не каждая семья может позволить купить себе дрова, не говоря уже о целом доме… И в третьих, жизнь, в таких домах это важный элемент национальной, этнической культуры целых этносов населяющих как север России так и другие северные территории земного шара.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Ребята, мы вкладываем душу в AdMe.ru. Cпасибо за то,
что открываете эту красоту. Спасибо за вдохновение и мурашки.
Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте

Что делать, если друг начнет тонуть в море? Спасать его самостоятельно, звать на помощь, бросить ему доску или плавательный круг либо надеяться, что он сам выплывет? Чукчи точно знали: ничего делать не нужно. В море, по их поверьям, обитают духи, которые отвечают за переход в иной мир. И предпринимать какие-либо действия означает препятствовать могущественным существам.

Предки чукчей заселили территорию Чукотки (Российская Федерация) на рубеже IV–III тысячелетий до н. э. Сейчас численность этого народа немногим более 16 тыс. человек. Некоторые покинули прибрежные регионы Северного Ледовитого океана и расселились на территории России, Северной Америки и европейских стран.

Вот 15 любопытных фактов о луораветланах, которые откроют вам их жизнь с новой стороны.

По поверьям чукчей, духи обитают во всех предметах и явлениях. После достижения зрелости человек мог почувствовать в себе шаманские силы и под влиянием духов поменять пол. При этом чаще мужчины становились женщинами, а не наоборот.

К началу XX века этот обычай полностью изжил себя.

Чукчи селились в ярангах — невысоких палатках из кожи с отверстиями для вентиляции, которые затыкались мехом. В этих домах жили скученно, несколькими семьями, причем помещение для отдыха, отделенное пологом, было настолько теплым, что люди ходили обнаженными или в одном белье. Для освещения жилища могла использоваться лампа, заправленная китовым или моржовым жиром.

Яранги оленеводов переносились с места на место вслед за перемещениями стада. Приморские чукчи, в отличие от них, вели оседлый образ жизни.

Впрочем, случая, чтобы девочке давали имя, обозначающее женские гениталии, писатель не помнит.

Развод всегда был делом простым, и примерно треть женщин чукчей разрывала семейные узы хотя бы раз в жизни. И хотя родственные связи ценились, случалось, что близкие так допекали человека, что он (или она) уходил от них. Особенно сложно приходилось женщинам чукчей-оленеводов. На них возлагалось множество обязанностей (от самостоятельной установки яранги до стирки, готовки и присматривания за стадом), и нередко они терпели придирки со стороны тестя или других родных, пока не решались жить самостоятельно или примкнуть к другой семье.

До начала XX века существовала традиция группового брака (в котором инициатива все-таки принадлежала женщине), но потом постепенно исчезла.

Обычай запрещал роженицам каким-либо образом выражать страдание. Им не помогали даже другие женщины. Молодая мать сама обрезала пуповину, выбрасывала послед и делала все для новорожденного.

Для защиты от холода матери так закутывали детей, что малыши были похожи на шары. А на грудничков надевали своеобразные подгузники — подкладки из мха и оленьего меха, которые хорошо впитывали продукты жизнедеятельности.

Подросшего мальчика быстро отучали от привычки мочиться в постель: если утром оленья шкура, на которой он спал, была мокрой, то утром его отправляли бегать вокруг яранги, держа ее на себе.

Глава семьи обладал неограниченной властью и распоряжался жизнью любого из своих родственников. Остальные могли лишь роптать, но даже не пытались ему противодействовать. Мужчина мог иметь 2–3 жен, причем во время обеда все лучшие куски мяса доставались супругу, а жены и дети довольствовались остатками.

В. Кузнецова, которая длительное время прожила в яранге, в своих дневниках отмечала, что количество еды, выделяемое членам семьи, зависело от объемов проделанной работы. Так как у нее не хватало сил выполнять физически тяжелый труд чукотских женщин, при дележе ей доставались самые маленькие, лишенные жира куски мяса или вообще только чай.

Пища коренных жителей Чукотки могла показаться отталкивающей неподготовленным людям. Они ели мороженое мясо, нерпичий жир, кашу из щавеля, коренья, внутренности животных, пили их кровь. А в числе самых популярных блюд у этого народа были ферментированное мясо (копальхен) и горячая похлебка с монялом — полупереварившимся мхом, извлеченным из желудка оленя.

Зато соль чукчам казалась горькой, а мягкий хлеб они считали кислым на вкус.

Сейчас многие представители этого северного народа едят и консервы, и хлебобулочные изделия. Однако именно мясо оленей для них является наиболее здоровой и подходящей пищей.

Маленькие дети целые дни проводили на открытом воздухе и, несмотря на сильный ветер и мороз, не выказывали никаких признаков неудовольствия. А женщины в 30-градусные морозы устраивались на улице с шитьем. Их руки оставались открытыми в течение нескольких часов работы. Причем труд настолько согревал их, что они скидывали верх одежды, оставляя открытыми плечи, и бросали за пазуху комья снега, чтобы охладиться.

Также чукчи проявляли удивительную выносливость: пастухи могли проводить по 2–3 суток без сна, а на охоту мужчины всегда отправлялись с небольшим запасом пищи. В случае неудачи охотники могли почти ничего не есть несколько суток, но не теряли проворства в преследовании добычи.

Однако временами даже железные организмы чукчей давали сбой. Так, молодая женщина, проведя весь день за шитьем, ночью стерегла стадо. А утром ей надо было приготовить поесть, вскипятить чай, и спать она ложилась только по окончании второго дня. Но усталость брала свое, и она лила воду из чайника мимо посуды или просто падала как подкошенная, засыпая прямо на ходу.

Этнограф В. Кузнецова еще в 50-х годах XX века отмечала, что чукчи могли жить в грязи, а вшей было так много, что их наличие считалось практически нормой. Сейчас чукчи уже соблюдают правила гигиены, хотя пользоваться дезодорантом им, в отличие от европейских народов, нет необходимости: их пот не имеет выраженного запаха.

Любопытно, что даже ушная сера чукчей отличается от нашей: она сухая, словно порошок.

Называют себя настоящими людьми

По данным Всероссийской переписи населения 2010 года, общая численность чукчей составляет всего 15 тысяч 908 человек. И хотя этот народ никогда не был многочисленным, умелые и грозные воины в непростых условиях сумели завоевать огромные территории от реки Индигирки на западе до Берингова моря на востоке. Их земли по площади сопоставимы с территорией Казахстана.

Раскрашивают лица кровью

Чукчи делятся на две группы. Одни занимаются оленеводством (кочевники-скотоводы), другие охотятся на морского зверя, по большей части, добывают моржей, поскольку живут на берегу Северного Ледовитого океана. Но это основные занятия. Оленеводы тоже занимаются промыслом, они добывают песцов и других пушных животных тундры.

После удачной охоты чукчи раскрашивают свои лица кровью убитого зверя, при этом изображая знак своего родового тотема. Затем эти люди совершают ритуальное жертвоприношение духам.

Воевали с эскимосами

Чукчи всегда были умелыми воинами. Представьте себе, сколько храбрости необходимо, чтобы выходить в океан на лодке и нападать на моржей? Впрочем, не только животные становились жертвами представителей этого народа. Они часто совершали грабительские походы на эскимосов, перебираясь в соседнюю Северную Америку через Берингов пролив на своих лодках, сделанных из древесины и моржовых шкур.

Из военных походов умелые воины привозили не только награбленное добро, но и рабов, отдавая предпочтение молодым женщинам.

Интересно, что в 1947 году чукчи в очередной раз решили пойти войной на эскимосов, тогда лишь чудом удалось избежать международного конфликта между СССР и США, ведь представители обоих народов официально являлись гражданами двух супердержав.

Чукчи за свою историю успели изрядно насолить не только эскимосам. Так, они часто нападали на коряков, отбирая их оленей. Известно, что с 1725 по 1773 годы захватчики присвоили около 240 тысяч (!) голов чужого скота. Собственно, чукчи занялись оленеводством после того как ограбили соседей, многим из которых пришлось добывать себе пропитание охотой.

Подкравшись к поселению коряков в ночи, захватчики протыкали копьями их яранги, стремясь сразу же убить всех хозяев стада, пока они не проснулись.

Татуировки в честь убитых врагов

Чукчи покрывали свои тела татуировками, посвященными убитым врагам. После победы воин наносил на тыльную сторону запястья правой руки столько точек, сколько противников он отправил на тот свет. На счету некоторых опытных бойцов было столько поверженных врагов, что точки сливались в линию, идущую от запястья к локтю.

Предпочитали смерть плену

Чукотские женщины всегда носили при себе ножи. Острые лезвия были нужны им не только в быту, но и на случай самоубийства. Поскольку пленные люди автоматически становились рабами, чукчи предпочитали смерть такой жизни. Узнав о победе врага (например, явившихся отомстить коряков), матери сначала убивали своих детей, а потом и самих себя. Как правило, они бросались грудью на ножи или копья.

Проигравшие воины, лежащие на поле брани, просили своих противников о смерти. Причем, делали это равнодушным тоном. Единственным пожеланием было – не мешкать.

Выиграли войну с Россией

Чукчи – единственный народ Крайнего Севера, воевавший с Российской империей и одержавший победу. Первыми колонизаторами тех мест стали казаки, руководил которыми атаман Семен Дежнев. В 1652 году они построили Анадырский острог. За ними на земли Заполярья отправились другие искатели приключений. Воинственные северяне не захотели мирно соседствовать с русскими, а уж тем более – выплачивать налоги в имперскую казну.

Война началась в 1727 году и длилась более 30 лет. Тяжелые бои в непростых условиях, партизанские диверсии, хитроумные засады, а также массовые самоубийства чукотских женщин и детей – все это заставило русские войска дрогнуть. В 1763 году армейские части империи были вынуждены покинуть Анадырский острог.

Такой мирный подход оказался гораздо более эффективным, чем войсковая операция. В 1778 году чукчи, задобренные властями империи, приняли российское подданство.

Смазывали стрелы ядом

Чукчи прекрасно владели своими луками. Они смазывали наконечники стрел ядом, даже легкое ранение обрекало жертву на медленную мучительную и неминуемую смерть.

Бубны обтягивали человеческой кожей

Чукчи сражались под звуки бубнов, обтянутых не оленьей (как положено по обычаю), а человеческой кожей. Такая музыка нагоняла ужас на врагов. Об этом говорили русские солдаты и офицеры, воевавшие с аборигенами севера. Колонизаторы объясняли свое поражение в войне особой жестокостью представителей этого народа.

Воины умели летать

Чукчи во время рукопашных схваток перелетали через поле битвы, приземляясь в тылу врага. Как они совершали прыжки на 20-40 метров и после этого могли сражаться? Ученые до сих пор не знают ответа на этот вопрос. Вероятно, умелые воины использовали особые приспособления вроде батутов. Данный прием часто позволял одерживать победы, ведь противники так и не поняли, как ему противостоять.

Чукчи владели рабами вплоть до 40-х годов ХХ века. Женщин и мужчин из бедных семей часто продавали за долги. Они выполняли грязную и тяжелую работу, как и захваченные в плен эскимосы, коряки, эвенки, якуты.

Чукчи вступали в так называемые групповые браки. В них входили несколько обычных моногамных семей. Мужчины могли обмениваться женами. Такая форма социальных отношений была дополнительной гарантией выживания в тяжелых условиях вечной мерзлоты. Если кто-то из участников подобного союза погибал на охоте, то о его вдове и детях было, кому позаботиться.

Чукчи могли прожить, найти кров и еду, если обладали способностью смешить людей. Народные юмористы переезжали из стойбища в стойбище, веселя всех своими шутками. Их уважали и высоко ценили за талант.

Чукчи первыми изобрели прообраз современных подгузников. Они использовали слой мха с оленьей шерстью как впитывающий материал. Новорожденного одевали в подобие комбинезона, меняя импровизированный подгузник несколько раз в день. Жизнь в условиях сурового севера заставляла людей быть изобретательными.

Меняли пол по приказу духов

Чукотские шаманы могли сменить пол по указанию духов. Мужчина начинал носить женскую одежду и вести себя соответственно, иногда он буквально выходил замуж. А вот шаманка, напротив, перенимала стиль поведения сильного пола. Такого перевоплощения, по верованиям чукчей, от своих служителей иногда требовали духи.

Старики умирали добровольно

Часто добровольную смерть выбирали тяжелобольные чукчи. Как правило, таких людей убивали через удушение ближайшие родственники.