Чума в феодосии в 1812 году

В начале 19-го века в Одессу, Таганрог и Феодосию были направлены градоначальники "из высших государственных чиновников", подотчётные только "Высочайшей власти", министрам юстиции и внутренних дел. Перечисленные города получили некоторые льготы и привилегии. Эти меры должны были содействовать подъёму экономики Новороссийского края, в первую очередь, развитию внешней торговли.

А. И. Казначеев
портрет кисти И. К. Айвазовского (1847)

Первый градоначальник Феодосии был назначен 23 февраля 1804 года. Как отдельная административная единица Феодосийское градоначальство просуществовало до 1 сентября 1837 года. При этом с октября 1821 год феодосийский градоначальник подчинялся херсонскому военному губернатору, а в августе 1829 года должность градоначальника в Феодосии была упразднена; следующие восемь лет градоначальство находилось в руках таврических гражданских губернаторов (А. И. Казначеева - в 1829-1837 годы и М. М. Муромцева - в 1837 году).

Феодосийскими градоначальниками становились представители разных национальностей - русские и украинцы, обрусевшие поляки и немцы, греки. Первым градоначальником стал бывший киевский военный губернатор, генерал от инфантерии англичанин А. С. Феньш. За четверть века - с 1804 по 1829 год - на этом посту сменилось восемнадцать человек. Первым штатским градоначальником стал статский (позднее - действительный статский) советник Семён Михайлович Броневский (1763-1830).

Он исполнял должность в 1810-1816 годах - дольше всех чиновников, занимавших данный пост. Броневский и его соратники, среди которых, в первую очередь, доктор медицины, главный медицинский чиновник Феодосийского центрального карантина Иван Иванович (Жан) Граперон, вынесли на своих плечах основную тяжесть борьбы с эпидемией чумы, обрушившейся на город в августе 1812 года. За четыре месяца - с 22 августа 1812 года по 29 декабря 1812 года - страшная болезнь унесла в Феодосии жизни 541 человека. Всего в 1812 году здесь переболело чумой 758 человек. Тяжёлые последствия эпидемии ещё более усугубились необычайно холодной и голодной зимой 1812-1813 года. Противочумные мероприятия продолжались вплоть до августа 1814 года.

Неординарная личность и ложная судьба С. М. Броневского, государственного деятеля и учёного, писателя, основателя Музея древностей и уездного училища в городе, автора герба Феодосии и знакомого А. С. Пушкина, давно привлекают к себе внимание исследователей. Известно, что недалеко от города он построил дом и разбил прекрасный сад. Здесь он жил и после своей вынужденной отставки (ныне это территория санатория Министерства Обороны). Именно в доме опального градоначальника 16-18 августа 1820 года останавливались по пути с Кавказа на Южный берег Крыма семья генерала Н. Н. Раевского, сослуживца Броневского по Кавказу, и А. С. Пушкин. После смерти Броневского это имение купил кавалер ордена св. Георгия Второй степени, герой кавказских войн генерал П. С. Котляревский.

Писатель Г. Г. Гераков (1820 год) вспоминал: ". ездили к Броневскому, бывшему градоначальнику здесь. Он живёт как пустынник и, руками своими возделывая сад свой, кормится; отличный человек! Я его давно знаю: преисполненный познаний и великий знаток на многих языках писать. сад его, им разведённый, имеет более десяти тысяч фруктовых деревьев. в саду. в приятном беспорядке: то остатки колонн Паросского мрамора, то камни с надписями, - памятник, воздвигнутый племяннице его, храмики, горки и прочее".

У феодосийский градоначальников нередко возникали сложности во взаимоотношениях с горожанами. Дело в том, что в те времена население Феодосии являло собой смешение представителей разных народов, культур и религий. Большинство горожан были переселенцами из-за пределов Российской империи в первом поколении. Многие не знали, а зачастую и не хотели признавать российских законов. Это, в свою очередь, порождало конфликты между городским обществом и градоначальниками.

И не всегда эти конфликты завершались в пользу представителей власти. Броневский, как рассказывает в своих воспоминаниях В. В. Вигель, был "уволен от должности без просьбы, без вины и без копейки пенсиона. Всё соединилось против него: ябеды, доносы посыпались. всё, что ни предпринимал он полезного для города, называлось притеснением. а малейшая строгость - злоупотреблением властью". Он боролся с теми, кто нарушал закон. Его отдали под суд, и суд признал его невиновным.

На посту градоначальника чиновник, обладая почти неограниченной властью и широкими полномочиями, приобретал бесценный опыт самостоятельной административной работы. Не случайно на эту должность часто назначались люди с обширными связями, высоким положением в обществе, такие, как, например, А. В. Богдановский, А. И. Казначеев - представители бижайшего окружения князя М. С. Воронцова. Имя феодосийского градоначальника Ф. И. Энгеля, в своё время бывшего одним из доверенных сотрудников М. М. Сперанского, упоминалось в личной переписке императора Александра Первого.

Назначение Броневского в Феодосию нередко трактуется в литературе как понижение по службе. Возможно, это мнение ошибочно: в городе, тесно связанном торговыми отношениями с Турцией и Кавказом, бывший сотрудник азиатского департамента коллегии иностранных дел, человек, много лет прослуживший на Кавказе, мог в полной мере применить свои знания.

Для некоторых служба в Феодосии становилась ступенью в дальнейшей карьере. Так, А. В. Богдановский был переведён из Феодосии градоначальником в Одессу; А. Ф. Клокачёв командовал придворной флотилией, а затем был архангельским, вологодским и олонецким генерал-губернатором; Н. И. Перовский и А. И. Казначеев со временем занимали должность таврического гражданского губернатора; Казначеев и Феньш стали сенаторами.

• Хочу замуж (164)
• Гитара (8)
• Анекдот (27)
• Бабушка. Дедушка (68)
• Война (418)
• Дети (611)
• Душевно о главном (84)
• Живопись (1389)
• Здоровье (570)
• Интересное (621)
• История (2870)
• Кино. Театр (247)
• Компьютерная грамотность (64)
• Красота (214)
• Лицо (17)
• Волосы (4)
• Крым (5484)
• Ай - Петри (52)
• Ак - Кая (Белая скала) (19)
• Алупка (86)
• Алушта (86)
• Армянск (11)
• Артек (38)
• Байдары (35)
• Бакла (8)
• Балаклава (117)
• Бахчисарай (1093)
• Белогорск (Карасубазар) (42)
• Бисерный храм (9)
• Гаспра (7)
• Греки Крыма (68)
• Гурзуф (100)
• Дворцы и усадьбы Крыма (150)
• Демерджи (17)
• Джанкой (37)
• Евпатория (99)
• Евреи Крыма (26)
• Животные Крыма (15)
• Жилье у моря в Крыму (10)
• Известные люди в Крыму (334)
• Ильяс - Кая (6)
• Инкерман (53)
• История Крыма (2214)
• Исход. Крым (37)
• Караимы Крыма (99)
• Кацивели (4)
• Качи - Кальон (25)
• Керчь (111)
• Кино, театр в Крыму (21)
• Книги о Крыме (146)
• Коктебель (39)
• Кореиз (15)
• Кофейни Крыма (18)
• Крым - времена года (13)
• Крым в живописи (463)
• Крым. Истории любви (11)
• Крым. Разное (203)
• Крым. Ретро - фото (1060)
• Крым. Референдум. До и после (126)
• Крымская война 1853 - 1856 гг. (96)
• Крымские художники (56)
• Крымско - татарская кухня (15)
• Кучук - Ламбат (5)
• Лаванда (20)
• Лаки (5)
• Легенды Крыма (47)
• Ливадия (81)
• Максимова дача (10)
• Мангуп - Кале (47)
• Массандра (15)
• Места силы Крыма (33)
• Мисхор (11)
• Мой сад (37)
• На автомобиле по Крыму (57)
• Научный (Обсерватория) (7)
• Недвижимость в Крыму (11)
• Немцы Крыма (28)
• Никитский ботанический сад (13)
• Новый Свет (18)
• Ореанда (17)
• Отдых в Крыму. Жильё в Крыму у моря (24)
• Партенит (20)
• Песни о Крыме (11)
• Пляжи Крыма (33)
• Растения Крыма (128)
• Романовы в Крыму (69)
• Саки (16)
• Севастополь (1012)
• Села Крыма (325)
• Симеиз (39)
• Симферополь (288)
• Соколиное (Коккозы) (19)
• Старый Крым (38)
• Стихи о Крыме (134)
• Судак (56)
• Суук - Су (7)
• Тайны Крыма (145)
• Тепе - Кермен (21)
• Успенский монастырь (35)
• Феодосия (140)
• Фиолент (45)
• Форос (31)
• Фото - художники о Крыме (14)
• Ханские дворцы (103)
• Херсонес (39)
• Храм Донаторов (3)
• Чуфут - Кале (95)
• Швейцарцы Крыма (4)
• Шокирующий Крым (40)
• Экскурсии в Крыму (127)
• Эски - Кермен (22)
• Юмор.Крым (36)
• Ялта (290)
• Крымские татары (720)
• Любовь. Любовная лирика (680)
• Мифы об Украине (4)
• Море. Пляж (74)
• Мужчина. Женщина (264)
• Музыка (498)
• Непознанное (199)
• О, женщина! (25)
• Полезные советы (447)
• Психология (528)
• Рецепты (346)
• Россия (3250)
• Муром (6)
• Приднестровье. Тирасполь (41)
• Романовы (85)
• Россия в мемуарах (40)
• Сахалин (31)
• Семья (699)
• Соционика (1)
• СССР (915)
• Старые фотографии (1277)
• Стихи (489)
• Стройнею (127)
• Украина (2212)
• Частушки (31)
• Шитьё (503)
• Выкройки и моделирование (184)
• Вышивка (3)
• Идеи. Советы дизайнеров (55)
• Переделка одежды (41)
• Сумки и др. (13)
• Технология шитья (36)
• Школа (211)
• Юмор (1172)

Растерзанный губернатор, разжалованный комендант. Чума в Севастополе, которой не было

Комендант Севастополя Турчанинов

7 февраля 1830 года жителям Севастополя было объявлено, что город закроют на 21 день. Людям сказали запастись продуктами на первые два дня, заверив, что в дальнейшем их будут снабжать всем необходимым. Причина, заставившая отрезать севастопольцев от мира, была проста и ужасна – чума.

О появлении в городе этой болезни заговорили ещё летом 1829‑го: считалось, что чуму в Севастополь привезли из Турции после войны с ней 1828-1829 гг. Тогда всех, кто был нездоров, объявляли чумными и отправляли в казармы на Павловском мысу.

В марте карантин вновь продлили на 21 день – уже в третий раз.

Растерзанный губернатор, разжалованный комендант

Настроения севастопольцев становились всё воинственнее. Среди людей считалось, что именно врачи вводили в заблуждение начальство, чтобы получать двойной оклад жалованья. В городе распространялся слух, будто подкупленные докторами люди травят народ, подбрасывая яд в колодцы и источники. 27 мая карантинное оцепление было снято с самого Севастополя, как признанного уже не чумным городом, а с Корабельной слободки было решено снять оцепление 3 июня. Однако причиной смерти одной из женщин вновь объявили чуму. И вспыхнул бунт, причём его зачинщиками были женщины, к которым вскоре присоединились их мужья.

Настоящие, а не выдуманные случаи чумы в ХIX веке имели место в Таврической губернии. В августе 1812 года чума была занесена в Феодосию, а оттуда проникла в Симферополь, Керчь, Еникале. Градоначальник Феодосии Броневский принял строгие карантинные меры – Феодосия была оцеплена воинскими подразделениями и полицией. Благодаря этим мерам уже в январе 1813‑го эпидемия начала затухать. Она, по подсчётам градоначальника, продолжалась 3 месяца и 7 дней, выздоровели 217 человек, умер 541 из 7000 населения Феодосии. Всего в Крыму от чумы в это время умерли 816 человек. Эпидемия прекратилась в 1813 году, но противочумные мероприятия продолжались вплоть до августа 1814 года.

Как думаете, что означает прилагаемая в качестве иллюстрации частично промасленная бумажка из стародавнего архивного дела? Это бесценный рисунок, фиксирующий границы городского кладбища в 1812 году. С трудом идентифицировал топографические привязки по оси могил Шабер и Клеонова (Кленова), но это отдельный сюжет. Почему в середине 1820-х Воронцов скрупулезно выявлял эти границы с помощью очевидцев? Потому что первые чумные захоронения производились не в пределах будущей Чумной горы (Чумки), а непосредственно на общественном некрополе. Ибо сперва никто не предвидел масштабов надвигающейся катастрофы.

Одесситам вменялось в обязанность дважды в день окуривать помещения, запрещалось принимать гостей. Категорически возбраняли продажу second hand. На первых порах следовало наблюдать, чтобы не было скопления людей в питейных домах и других общественных местах. Закрыли дома терпимости, а всех проституток собрали в одном карантинном помещении, под страхом строгого наказания запретив принимать посетителей, каковые в случае задержания несли равную ответственность. Позже, по объявлению общего карантина, горожанам вообще запретили появляться в общественных местах — даже храмы закрылись.

Знаете, кто, кроме медиков и полицейских, имел непосредственный доступ к зачумлённым? Преступники и добровольцы, вызвавшиеся ухаживать за ними на определённых условиях. Первые в случае благоприятного для них исхода оправдывались и освобождались подчистую, вторые требовали весьма значительного вознаграждения. Были ещё добровольно нанимавшиеся за солидное жалованье мортусы, а равно арестанты — похоронная команда.

О мортусах в популярных краеведческих изданиях упоминали многократно. Сообщения обычно снабжаются пугающей картинкой, изображающей, как эти добровольцы в просмолённой спецодежде выволакивают длинными крюками из домов умерших от чумы. Согласно архивным материалам, для перевозки мёртвых тел использовались пожарные дроги, находившиеся в ведомстве полицмейстера. По миновании надобности Ришельё приказал сжечь импровизированный катафалк.

Как принято говорить, кому война, а кому мать родна. Началось мародёрство — тёмные корыстолюбивые типы соблазнялись вещами, оставшимися от умерших зачумлённых. Таким путём зараза перебегала от дома к дому и тогда, и в чумные эпидемии 1829 и 1837 годов. Предусмотрительный Ришельё объявил одесситам о том, что оповестившие о сокрытых кем-либо заражённых вещах будут щедро вознаграждаться. В результате ему в основном удалось пресечь мародёрство. Архивные документы сообщают о том, например, что некая Мавра Трубачевская сообщила городскому полицмейстеру П.С. Мавромихали о спрятанной в Дальнике зачумлённой верхней одежде, белье, подушках. Всё это беспощадно предали огню, а гражданке выплатили стоимость вещей — 150 рублей. 100 рублей в такой же ситуации получила еврейка Перла Абрамова. В тот период по распоряжению герцога сожгли и несколько зачумлённых жилых помещений, а затем оставшимся в живых хозяевам выплатили компенсацию. Была даже создана специальная комиссия, занимавшаяся делами наследников жертв эпидемии.

Это действительно уникальное свидетельство, поскольку по зафиксированному документально официальному сообщению причта греческой Свято-Троицкой церкви в разгар эпидемии никаких обрядов над умирающими и умершими православными не совершала. Да мы не имеем никаких других данных о совершении подобных обрядов и у католиков. Капелло скончался в отдельном флигеле при руководимой им больнице, до последнего часа оставались с ним преданные служители, надо полагать, его подчинённые, имён которых мы, к сожалению, не знаем. Ясно только, что они его самоотверженно любили. Дом свой, находившийся в пяти кварталах от госпиталя, на углу Торговой и Софиевской, с 1 апреля 1812 года доктор сдавал внаём капитану над одесским портом, коллежскому асессору Скандракову.

Место дома и участка Капелло, что символично, ныне занято Научной библиотекой и мастерскими Одесского национального университета имени И.И. Мечникова. Как видно из плана города 1814 года, жилой дом стоял фасадом по красной линии Преображенской. Смежное место тоже некоторое время находилось во владении Капелло, однако он не имел возможности его застроить, и земля отошла к городу, была присоединена к саду, впоследствии сдавалась в аренду под кафешантаны, а затем там построили летний театр. Со стороны будущего Малого переулка и Преображенской соседом доктора был небезызвестный австрийский консул фон Том. Судя по архивным документам, доктор был в дружеских отношениях с самим Ришельё, фармацевтом фон Шмидтом, чиновником Скадовским, офицером Шемиотом, упомянутыми Лале, де Рибасом, Поджио, Фраполли, Вейсом, не говоря уже о погибших коллегах, и другими известными фигурантами ранней истории Одессы.

Вот почти всё, что я сейчас знаю о докторе Капелло в контексте тех давних событий. Похоронили ли его в братской могиле, как других, или уважительно отдельно, теперь никто не скажет. Много лет спустя на вершине искусственной насыпи над христианским чумным кладбищем по указанию М.С. Воронцова установили мемориальную плиту в память о жертвах чумных эпидемий. Давно уже нет этого памятного знака, однако о безымянных одесситах, по крайней мере, напоминает сам холм, до сих пор именуемый в народе Чумкой. Вряд ли кто знает о том, что обособленное еврейское чумное кладбище и вовсе лежит под ногами прохожих…

Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.

Арман Эммануэль София-Септимани де Виньеро дю Плесси, граф де Шинон, герцог де Ришелье, в России известный как Эммануил Осипович де Ришелье, был правнуком знаменитого кардинала Франции, о котором писал А. Дюма. После Великой французской революции он вынужден был покинуть Францию. В составе российских войск он принимал участие в военных действиях, в том числе против Французской республики. В 1803 г. Александр I предложил ему пост градоначальника Одессы.

Дюк де Ришелье не был основателем Одессы – город существовал и до него. В нем проживало около 9 тысяч жителей, и его нельзя было назвать процветающим. Для оживления торговли в порту де Ришелье уменьшил пошлину, при нем стали приносить доход соляные прииски, банковское дело, биржа, экспорт пшеницы. Из Италии он выписал акации и засадил ими город. За 11 лет его правления население Одессы увеличилось до 30 тысяч человек, городские доходы выросли в 25 раз, таможенные поступления – в 90. Одесса превратилась в процветающий европейский порт.

Однако город, в который де Ришелье заманивал купцов со всей Европы, в 1812-1813 гг. внезапно оказался на грани краха: неожиданно разразилась эпидемия чумы, унесшая около 3000 жизней. В начале августа 1812 г. внезапно умерли 30 человек, симптомы заболевания были схожими. Как только герцог де Ришелье узнал об этом, он разделил город на 5 районов, и в каждом из них назначил инспектора и доктора, ответственных за контроль над ситуацией. Отряды вооруженных казаков контролировали изоляцию зараженных районов.

К середине осени ситуация ухудшилась: от чумы погибли 4 лучших врача и 1720 горожан. Тогда де Ришелье пошел на крайнюю меру – всеобщий карантин. Все землянки, в которых ранее находились больные, были сожжены. На 100 верст вокруг города установили санитарный кордон. Продовольствие привозили только по одной дороге. Без специального разрешения ни один житель не имел права покидать свое жилище. Дважды в день по домам разносили продукты. Все общественные, торговые и культурно-развлекательные заведения были закрыты, даже церкви. Строгий карантин продлился 46 дней. Для обеззараживания воздуха на улицах разжигали костры. Монеты перед использованием промывали в уксусе (в те времена это считалось хорошим дезинфицирующим средством). Всех прибывших ожидал двухнедельный карантин: их поселяли в зданиях возле моря, вход в которые охранял часовой.

Повозка с красным флагом сигнализировала о приближении тех, кто контактировал с больными, повозка с черным флагом предупреждала о том, что на ней везут тела умерших от чумы. Герцог де Ришелье переживал эпидемию как личную трагедию. Ежедневно он совершал рейд по улицам города, заходил в дома и больницы, помогал бедным продовольствием и одеждой, а когда гробовщики отказывались хоронить чумные трупы, он сам брал лопату и рыл могилы. Всего за 1812-1813 гг. из 3331 зараженного удалось выжить лишь 675-ти горожанам, однако за год эпидемия чумы все же была остановлена.

После того, как Наполеон отрекся от престола, герцог де Ришелье вернулся во Францию, где занял пост премьер-министра. А благодарные одесситы в 1828 г. установили градоначальнику памятник, который сегодня является визитной карточкой Одессы и украшением города.

Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:

Наталья Дремова

Эпидемии в прошлом "накрывали" Крым. Каждая из них становилась не только уроком борьбы против болезни, но и демонстрацией героизма медиков. А также, к сожалению, недальновидности, самоуверенности, глупости и жадности. Почти как в наши дни.

Если бы севастопольского обывателя в 1828 году спросили про обстановку в родном городе, он мог ответить: "Воруют-с…"

Вся жизнь Севастополя была сосредоточена вокруг флота, поэтому махинаторы разных мастей обдирали его безжалостно. Тащили парусину, железо, гвозди, продукты. Вокруг военного ведомства кормилось множество мелких купцов, сбывавших краденое на рынке.

Военврач Никифор Закревский упоминает о случае, когда для лазарета были доставлены две тысячи бутылок вина. Сопровождавший груз офицер предложил откупорить несколько, чтобы угостить моряков, доставивших вино. В бутылках оказалась… морская вода. И ничего: ее и сдали вместо портвейна. На этой махинации причастные, включая госпитальное начальство, заработали тысячи рублей.

В такой ситуации выручить мог только гуманнейший городской голова. Ну, не замерзать же матросам! Вот только личные свои дрова Носов продавал не по казенной цене в 18 рублей за кубическую сажень, а по 40 рублей. А когда закупленное заканчивалось, а зима все еще нет, глава города снова шел навстречу. Но цена уже была 60-80 рублей, в иные годы доходила до 144.

В мае 1828 года губернатор Новороссии и Бессарабии граф Воронцов приказал ввести в Севастополе карантин: на юге страны вспыхнула чума. Подходы к городу охватили цепью военных, однако почти год никто ущемлений от этой меры не чувствовал. Продукты доставлялись исправно, можно было выпасать скот, выходить за оцепление.

Первые купцы с продуктами, попавшие в карантинную ловушку, потеряли весь скот: лошади и волы погибли голодной смертью. А другие не поехали.

У самих севастопольцев не было ни времени, ни возможности сделать запасы.

Статус "строгого карантина" предусматривал немалые выплаты для чиновников, за риск. Огромные деньги: по 10 рублей в сутки получали инспектор карантина и главврач, комиссары карантина по 5 рублей, окурщики хлором по 2,5 руб., прочие чиновники тоже не были обделены вниманием. Для сравнения, пуд говядины (16 кг) в то время стоил 4 рубля. На полицейских заставах доходом были взятки с тех, кто хотел уйти или войти в город. Так что карантин все равно был дырявым.

Жители двух слободок, где жила городская беднота — Артиллерийской и Корабельной, - работавшие на окрестных хуторах, оказались без средств к существованию.

В августе с одного из кораблей, который подошел к Севастополю, объявили о четверых умерших матросах. Скончались они не от чумы, а от других болезней, но Херхеулидзе приказал подвинуть карантинную цепь ближе к городу. Жителям слободок уже негде было пасти скотину, а покупать привозной корм не на что.

Обогатились мясники: коров, коз и лошадей сдавали им за бесценок.

К осени на мысе Херсонес и на Павловском мыску были оборудованы два карантина для "подозрительных на болезни". Размещались люди в пещерах, вырытых в глине, или в дощатых бараках. Ни дров, ни еды, ни лекарств… Многих, заподозренных в заболевании чумой, хватали прямо из дома, не дав собраться. Тащили в домашней одежде, в морозы. Немудрено, что в карантине они быстро умирали.

Чиновники исправно получали надбавки за риск.

И ни одного подтвержденного случая чумы в Севастополе так и не было. Контр-адмирал Сальти в своем рапорте писал: "Карантинная контора… усиливается обычные болезни показать чумными".

В декабре 1829 года пришли сезонные инфекции. Беднота сидела в своих неотапливаемых домах, голодала. Болела. Умирала. И тут карантинное начальство заявило: вот она, чума! И количество несчастных, отправляемых на верную смерть в карантин, увеличилось. Так Севастополь встретил 1830 год.

Аппетиты тех, кто наживался на несуществующей чуме, росли. Определилась тройка врачей, "авторитетных по чуме". Врачи Ланг, Верболозов и Шрамков заявили, что отныне только они будут осматривать "чумных", как заболевших, так и умерших. Им важно было отстранить от этого процесса остальных медиков, чтоб те не подвергли диагноз сомнению. Заразиться они не боялись, но имели право отправить человека в карантин только за то, что тот жил в одном дворе с "подозрительным на чуму".

В середине января Ланг объявил, что эффективная мера профилактики чумы… купание в море. Сначала в ледяную воду тащили "подозрительных", затем и здоровых жителей. Такое "противочумное" мероприятие вызвало взрыв болезней, в том числе со смертельным исходом. С 8 января по 4 февраля было выявлено 307 "подозрительных". Всех их подвергали экзекуции в ледяном море. Скончался каждый третий.

И все это время на имя Воронцова уходили просьбы и рапорты от флотского начальства, от врачей: нет никакой чумы, прекратите убивать людей. Но губернатор не вмешивался.

Процветали "мортусы", которые должны были убирать трупы умерших. Они не боялись заразиться, потому брали приглянувшиеся вещи. И даже брались "лечить чумных". Одного из них судили: он задушил и отравил 80 больных.

Для помощи беднякам выделяли казенные деньги — но те осели в карманах "борющихся с чумой".

"Полыхнуло" 3 июня 1830 года. К бунту, организованному жителями двух слободок, примкнули флотские экипажи. Был убит губернатор Севастополя Николай Столыпин, несколько офицеров, десятки севастопольцев. Около тысячи бунтовщиков отправили на каторгу, семерых казнили.

Если настоящая чума в Крым "заглядывала" в основном на кораблях, из-за чего эпидемий удавалось избежать, то холеру можно было назвать постоянной гостьей. Иногда "холерные" годы следовали один за другим.

Ездивший в 1894 году "на холеру" в Евпаторию санитарный врач Петр Кольский, удивлялся, почему она вообще тут не гостит каждый год. Его поразили улицы, на которых стояла вода с густой примесью мочи животных. А также городской фонтан: люди брали воду, опуская кувшины в емкости, откуда также поили животных.

"Холера повергла жителей Евпатории в такой ужас, что… уезжали из города целыми семействами, — писал врач. — Убегали от холеры не только богачи, но и ремесленники, прислуга. Так что хлеб, за отсутствием пекарей, вздорожал в цене".

И никто этот первый поток беглецов даже не пробовал задержать.

Тогда в Крыму заболели холерой больше 3,2 тысячи человек, умерли 689.

И вот заболела женщина. Из приличной семьи. Лечили ее дома.

Посетили "первую ласточку" все городские врачи. Приставили двух обученных медбратьев. Поставили у дома емкость с раствором сулемы, чтоб одежда и белье "холерной" дезинфицировались.

Но исполнители же были наши люди!

Вот что увидела "противохолерная" комиссия.

"Кадка с раствором сулемы помещается во дворе и наполнена бельем, которое горой выдается над поверхностью раствора, — описывал врач Павел Розанов. — Рядом с кадкой баба готовит обед и тут же стирает какое-то белье. Мухи целой кучей сидят на холерном белье. Приставленные братья милосердия, несмотря на предупреждения, едят и пьют в комнате больной".

Из всех болезней, которые приходили в Крым, самым непобедимым был… сифилис. Особенно печально складывалась ситуация в деревнях. Для информирования крестьян об опасности там… распространяли брошюры. Изданные за казенный счет. При том, что 80% сельчан были неграмотными. Но люди брали и благодарили — бумагу можно было пустить на курево.

"Только за 1890 год всех венерических больных в больнице Богоугодных заведений 526 человек, — сетовал врач земский Владимир Корсаков. — Таврическая губерния дала 323 человека. Остальные из 26 других губерний".

Симферопольский венеролог Вильям Мронговиус приходил в отчаяние от поведения многих больных: выйдя от врача, они пускались во все тяжкие, и являлись снова со "свежеподцепленной" болезнью.

А вот с 1917 года полуостров накрыла уже эпидемия сифилиса. С ней по-настоящему начали бороться после установления Советской власти в Крыму. Для женщин, зарабатывающих проституцией, стали открывать специальные профилактории. Там лечили, давали профессию.

К профилактике привлекли даже искусство. Любительские кружки выступали в селах с агитспектаклями, остерегая от случайных связей. А известный крымский драматург Умер Ипчи написал пьесу "Распутница". Второе ее название "Сифилис, или о том, что приключилось с одним селянином". Ничего хорошего с обычным садоводом не произошло: увлекся в городе нехорошей женщиной, заразил жену, соседа с семьей. А после года лечения отчаялся и бросился в колодец. Позитивные герои, председатель сельсовета и врач по ходу пьесы рассказывали селянам об опасной болезни и путях избавления.

Наглядность, суровость и широкий охват помогли с той эпидемией справиться. Кстати, в УК статья за заражение вензаболеваниями появилась в 1922 году.