Эпидемия чумы 1812 года

Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.

Арман Эммануэль София-Септимани де Виньеро дю Плесси, граф де Шинон, герцог де Ришелье, в России известный как Эммануил Осипович де Ришелье, был правнуком знаменитого кардинала Франции, о котором писал А. Дюма. После Великой французской революции он вынужден был покинуть Францию. В составе российских войск он принимал участие в военных действиях, в том числе против Французской республики. В 1803 г. Александр I предложил ему пост градоначальника Одессы.

Дюк де Ришелье не был основателем Одессы – город существовал и до него. В нем проживало около 9 тысяч жителей, и его нельзя было назвать процветающим. Для оживления торговли в порту де Ришелье уменьшил пошлину, при нем стали приносить доход соляные прииски, банковское дело, биржа, экспорт пшеницы. Из Италии он выписал акации и засадил ими город. За 11 лет его правления население Одессы увеличилось до 30 тысяч человек, городские доходы выросли в 25 раз, таможенные поступления – в 90. Одесса превратилась в процветающий европейский порт.

Однако город, в который де Ришелье заманивал купцов со всей Европы, в 1812-1813 гг. внезапно оказался на грани краха: неожиданно разразилась эпидемия чумы, унесшая около 3000 жизней. В начале августа 1812 г. внезапно умерли 30 человек, симптомы заболевания были схожими. Как только герцог де Ришелье узнал об этом, он разделил город на 5 районов, и в каждом из них назначил инспектора и доктора, ответственных за контроль над ситуацией. Отряды вооруженных казаков контролировали изоляцию зараженных районов.

К середине осени ситуация ухудшилась: от чумы погибли 4 лучших врача и 1720 горожан. Тогда де Ришелье пошел на крайнюю меру – всеобщий карантин. Все землянки, в которых ранее находились больные, были сожжены. На 100 верст вокруг города установили санитарный кордон. Продовольствие привозили только по одной дороге. Без специального разрешения ни один житель не имел права покидать свое жилище. Дважды в день по домам разносили продукты. Все общественные, торговые и культурно-развлекательные заведения были закрыты, даже церкви. Строгий карантин продлился 46 дней. Для обеззараживания воздуха на улицах разжигали костры. Монеты перед использованием промывали в уксусе (в те времена это считалось хорошим дезинфицирующим средством). Всех прибывших ожидал двухнедельный карантин: их поселяли в зданиях возле моря, вход в которые охранял часовой.

Повозка с красным флагом сигнализировала о приближении тех, кто контактировал с больными, повозка с черным флагом предупреждала о том, что на ней везут тела умерших от чумы. Герцог де Ришелье переживал эпидемию как личную трагедию. Ежедневно он совершал рейд по улицам города, заходил в дома и больницы, помогал бедным продовольствием и одеждой, а когда гробовщики отказывались хоронить чумные трупы, он сам брал лопату и рыл могилы. Всего за 1812-1813 гг. из 3331 зараженного удалось выжить лишь 675-ти горожанам, однако за год эпидемия чумы все же была остановлена.

После того, как Наполеон отрекся от престола, герцог де Ришелье вернулся во Францию, где занял пост премьер-министра. А благодарные одесситы в 1828 г. установили градоначальнику памятник, который сегодня является визитной карточкой Одессы и украшением города.

Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:

У вас будет единая история на Паблике независимо от способа входа

Курс одесских менял:

Водичка таки не для купания!

Одесса
в соцсетях:

в Одессе
таки весна

Курс одесских менял:

2 июля 2013, 20:58

Эпидемия Чумы 1812 года

Она началась в августе, вскоре после заключения мирного договора между Российской и Османской империями. Торговля сделалась свободной и целые стаи коммерческих судов из турецких портов хлынули в Одесский порт.

Версии появления чумы в Одессе:

• Одна из самых распространенных версий заключается в том, что некое кольцо, обернутое ватой, было контрабандой передано из Карантина* одной одесской актрисе.Зараза, таким образом передалась ей, а от нее другим.Однако это мнение не подтверждено фактами, так как актриса-то как раз чумой не заболела.
• Все, что известно о лицах, предположительно умерших от чумы, сводится к следующему: Димитрий Церепа, грек: вышел из Карантина и поселился в дом своего родственника Афанасия Полисо Бакали.Несколько дней спустя его отец, Афанасий Церепа, также оставил Карантин и переехал в тот же дом, где ранее поселился его сын и которого он нашел при смерти.В эти же дни стало известно, что две-три недели назад многие деревни в районе Подолья были заражены чумой.

2 августа одесский полицмейстер Мавромихали собрал всех медиков на совещание по случаю эпидемии, случившейся в театральном доме ( гостиница для актеров), в котором в тот момент жила, гастролирующая в Одессе, итальянская оперная труппа.

Описывая карантин, автор добросовестно использовал документы.

За 3 дня умерло 8 человек. Везде признаки были одинаковы — горячка с пятнами, лёгкая передаваемость и невероятно быстрое протекание болезни. Главный Доктор Карантина Ризенко первый решился произнести слово "чума". Тем более, что болезнь уже свирепствовала за Дунаем, на Кавказе и в Константинополе.

30 августа умерших было уже 30.

Ришельё, градоначальник, объявил город в сомнительном положении и собрал Медицинский Совет, который положил:

• 1) разделить город на 5 частей, поручив каждую особому врачу;
• 2) осмотреть тщательно все дома, для отделения больных от здоровых;
• 3) уменьшить общение между народом;
• 4) очистить город от грязи в канавах, колодцах и пр. В крепости и городской больнице был учрежден особый карантин для сомнительных лиц. Однако столь слабые меры никак не помогли — с 1 по 12 сентября до 20 человек умирало в сутки с явными признаками чумы.

Ришельё пошёл на неслыханные до того карантинные меры — он объявляет всю за-Бугскую часть Херсонской губернии в карантине — линии карантинной стражи по рекам Буг, Днестр, Кодыме, по сухопутной части Подольской губернии останавливали всякого и отправляли в ближайшие карантины, числом 4, в которых любой должен был провести 30-ти дневную обсервацию. Морское сношение, а также всякая рыбная ловля, были запрещены .
Однако, население Одессы, хотя и находилось в крайней степени опасности, пыталось продолжать вести прежний образ жизни — собирались на похороны большими толпами и провожали умерших по пыльным улицам до кладбища как ни в чем ни бывало, купцы продолжали торговать и пр. Ришельё пришлось 12 сентября издать приказ, запрещающий нотариусам, маклерам и купеческим конторам заключать торговые сделки. А с 13 сентября город был окружен карантинною цепью, с запретом выпускать оттуда любого под любым предлогом.
К середине осени город лишился 4 своих лучших медиков: Ризенко, Кирхнер, Пилькевич и Капелло пали жертвами болезни и собственного самопожертвования.
К 16 ноября болезнь унесла уже 1 720 человек, но конца эпидемии не было видно. Тогда Ришельё решается на крайнюю меру — всеобщий карантин. Он приказал сжечь все подозрительные и подвергшиеся болезни землянки, особенно наполнявшие Карантинную и Военную балки, позволил высшим классам выехать на поселение на пригородные хутора, находящиеся внутри оцепления, и объявил условия карантина: все собрания запрещены, все присутственные места и даже храмы Божьи были закрыты. Из каждого дома было запрещено выходить кому бы-то ни было. Этот строгий карантин начался 22 ноября и продолжался 46 дней.

22 ноября 1812 года в Одессе был введен общий, обязательный для всех карантин.Город погрузился в тревожную тишину.Никто не имел права выйти из дома, за исключением лиц, занятых на гос. службе.

Каждый человек, бывший официальным лицом, имел специальный билет.Съестные припасы разносились по улицам два раза в день в сопровождении офицера полиции и комиссара квартала.Мясо перед употреблением погружали в холодную воду, хлеб окуривали, а деньги получали в сосуде с уксусом.

Все дома в городе обследовались один или два раза в день комиссарами кварталов, информация о состоянии каждого передавалась ежедневно генерал-губернатору.Как только становилось известно о новом случае болезни, пациент немедленно отправлялся в больницу, а остальные жители препровождались в места наблюдения, устроенные таким образом, чтобы предотвратить общение между ними.
Оцепеневший от страха город представлял душераздирающее зрелище.Люди боялись дышать, чтобы не заразиться чумой, которая словно витала в воздухе.Везде горели костры, у входа в дома сжигались ароматические вещества..Двери и окна всюду были закрыты, даже на балконах.Приятели и знакомые случайно повстречавшись, тут же расходились в разные стороны - таков был уровень страха.

Все внешние проявления дружбы были запрещены, никто не рисковал даже наводить справки о своих друзьях и близких.Чиновники говорили друг с другом только на расстоянии.Получаемые письма дезинфицировались и доставлялись с помощью палки, расщепленной в одном конце.
Зловещие знаки беды являлись на каждом шагу: повозка с красным флагом обозначала приближение тех, кто соприкасался с больными, которые еще живы;повозка с черным флагом предупреждала, что идут те, кто выносит из дома умерших.Повозки сопровождали люди, одеты в засаленные платья из пропитанной маслом или смолой материи, их мрачный вид и зловонные костюмы добавляли последних штрих к ужасающей картине.

Как думаете, что означает прилагаемая в качестве иллюстрации частично промасленная бумажка из стародавнего архивного дела? Это бесценный рисунок, фиксирующий границы городского кладбища в 1812 году. С трудом идентифицировал топографические привязки по оси могил Шабер и Клеонова (Кленова), но это отдельный сюжет. Почему в середине 1820-х Воронцов скрупулезно выявлял эти границы с помощью очевидцев? Потому что первые чумные захоронения производились не в пределах будущей Чумной горы (Чумки), а непосредственно на общественном некрополе. Ибо сперва никто не предвидел масштабов надвигающейся катастрофы.

Одесситам вменялось в обязанность дважды в день окуривать помещения, запрещалось принимать гостей. Категорически возбраняли продажу second hand. На первых порах следовало наблюдать, чтобы не было скопления людей в питейных домах и других общественных местах. Закрыли дома терпимости, а всех проституток собрали в одном карантинном помещении, под страхом строгого наказания запретив принимать посетителей, каковые в случае задержания несли равную ответственность. Позже, по объявлению общего карантина, горожанам вообще запретили появляться в общественных местах — даже храмы закрылись.

Знаете, кто, кроме медиков и полицейских, имел непосредственный доступ к зачумлённым? Преступники и добровольцы, вызвавшиеся ухаживать за ними на определённых условиях. Первые в случае благоприятного для них исхода оправдывались и освобождались подчистую, вторые требовали весьма значительного вознаграждения. Были ещё добровольно нанимавшиеся за солидное жалованье мортусы, а равно арестанты — похоронная команда.

О мортусах в популярных краеведческих изданиях упоминали многократно. Сообщения обычно снабжаются пугающей картинкой, изображающей, как эти добровольцы в просмолённой спецодежде выволакивают длинными крюками из домов умерших от чумы. Согласно архивным материалам, для перевозки мёртвых тел использовались пожарные дроги, находившиеся в ведомстве полицмейстера. По миновании надобности Ришельё приказал сжечь импровизированный катафалк.

Как принято говорить, кому война, а кому мать родна. Началось мародёрство — тёмные корыстолюбивые типы соблазнялись вещами, оставшимися от умерших зачумлённых. Таким путём зараза перебегала от дома к дому и тогда, и в чумные эпидемии 1829 и 1837 годов. Предусмотрительный Ришельё объявил одесситам о том, что оповестившие о сокрытых кем-либо заражённых вещах будут щедро вознаграждаться. В результате ему в основном удалось пресечь мародёрство. Архивные документы сообщают о том, например, что некая Мавра Трубачевская сообщила городскому полицмейстеру П.С. Мавромихали о спрятанной в Дальнике зачумлённой верхней одежде, белье, подушках. Всё это беспощадно предали огню, а гражданке выплатили стоимость вещей — 150 рублей. 100 рублей в такой же ситуации получила еврейка Перла Абрамова. В тот период по распоряжению герцога сожгли и несколько зачумлённых жилых помещений, а затем оставшимся в живых хозяевам выплатили компенсацию. Была даже создана специальная комиссия, занимавшаяся делами наследников жертв эпидемии.

Это действительно уникальное свидетельство, поскольку по зафиксированному документально официальному сообщению причта греческой Свято-Троицкой церкви в разгар эпидемии никаких обрядов над умирающими и умершими православными не совершала. Да мы не имеем никаких других данных о совершении подобных обрядов и у католиков. Капелло скончался в отдельном флигеле при руководимой им больнице, до последнего часа оставались с ним преданные служители, надо полагать, его подчинённые, имён которых мы, к сожалению, не знаем. Ясно только, что они его самоотверженно любили. Дом свой, находившийся в пяти кварталах от госпиталя, на углу Торговой и Софиевской, с 1 апреля 1812 года доктор сдавал внаём капитану над одесским портом, коллежскому асессору Скандракову.

Место дома и участка Капелло, что символично, ныне занято Научной библиотекой и мастерскими Одесского национального университета имени И.И. Мечникова. Как видно из плана города 1814 года, жилой дом стоял фасадом по красной линии Преображенской. Смежное место тоже некоторое время находилось во владении Капелло, однако он не имел возможности его застроить, и земля отошла к городу, была присоединена к саду, впоследствии сдавалась в аренду под кафешантаны, а затем там построили летний театр. Со стороны будущего Малого переулка и Преображенской соседом доктора был небезызвестный австрийский консул фон Том. Судя по архивным документам, доктор был в дружеских отношениях с самим Ришельё, фармацевтом фон Шмидтом, чиновником Скадовским, офицером Шемиотом, упомянутыми Лале, де Рибасом, Поджио, Фраполли, Вейсом, не говоря уже о погибших коллегах, и другими известными фигурантами ранней истории Одессы.

Вот почти всё, что я сейчас знаю о докторе Капелло в контексте тех давних событий. Похоронили ли его в братской могиле, как других, или уважительно отдельно, теперь никто не скажет. Много лет спустя на вершине искусственной насыпи над христианским чумным кладбищем по указанию М.С. Воронцова установили мемориальную плиту в память о жертвах чумных эпидемий. Давно уже нет этого памятного знака, однако о безымянных одесситах, по крайней мере, напоминает сам холм, до сих пор именуемый в народе Чумкой. Вряд ли кто знает о том, что обособленное еврейское чумное кладбище и вовсе лежит под ногами прохожих…

В 1970 году в Одессе произошла вспышка холеры — одна из самых известных эпидемий в истории СССР. В ее распространении обвиняли египтян и советских офицеров, верующие просили будущего главу Украинской православной церкви провести спасительный крестный ход, а 16-летний школьник от скуки напечатал листовки, в которых от имени Брежнева призывал граждан не поддаваться панике и спокойно умирать. Настоящее Время рассказывает, как на распространение смертельно опасной инфекции реагировали жители, медики и КГБ.

Смерть сторожа Лютикова

Вспышка холеры в Советском Союзе была частью пандемии, начавшейся в 1961 году и дававшей знать о себе в разных странах мира, прежде всего азиатских. Пик пандемии пришелся как раз на 1970-й. Есть две основные версии того, как возбудитель опасной болезни, вибрион Эль-Тор, попал на советскую территорию: из Ирана через Каспий либо из Индии или Пакистана на торговых кораблях. В июле вспышки холеры произошли в Батуми и Астрахани, а в августе — в Одессе и Керчи.

В основу этой публикации легли ежедневные сообщения об эпидемии и борьбе с ней на территории Украины, которые КГБ УССР отправлял руководству республиканской Компартии. Мы выбрали самое интересное из каждого сообщения и составили хронику тех дней.

Нужно понимать, что сообщения КГБ не истина в последней инстанции и какие-то данные (например, о количестве жертв) могут быть неточными. Некоторые детали, отсутствующие в документах спецслужбы, взяты из других источников.

(Здесь и далее — не дата описываемых событий, а день, когда КГБ доложил о них в ЦК Компартии Украины. Сами события происходили, как правило, за один-два дня до сообщения о них или раньше.)

Внимание КГБ привлек тот факт, что недавно к сторожу приезжали родственники из Узбекистана. Семью умершего изолировали.

Вот как одесский историк Павел Урсу описывает то, что происходило в городе:

В больнице изолировали не только родных сторожа Лютикова, но и тех, кто общался с ним в последние дни. Дом умершего охраняет милиция.

За сутки в больницу с подозрением на холеру попали еще шесть человек. По четверым уже готовы результаты анализов — у всех отрицательные.

О холере доложили лично главе республики — первому секретарю ЦК КПУ Петру Шелесту.

Закрыть на карантин

Становится понятно, что побороть проблему в зародыше вряд ли получится. Созданная в Одессе Чрезвычайная противоэпидемическая комиссия (ЧПК) решает закрыть город. Возникает второй крупный очаг заболевания — Керчь.

У одного из шестерых больных, госпитализированных днем ранее, все же находят холеру. Это И. Дашук, недавно прилетевший в Одессу из Горького.

В больницу с признаками опасной болезни попадают еще трое одесситов.

Именно 6 августа местная власть официально ввела в городе карантин, рассказывает в своей книге историк Урсу. Выехать из Одессы теперь можно только после обсервации: нескольких дней под надзором врачей в специально отведенном помещении — под это выделяли пионерские лагеря, школы, теплоходы в порту и тому подобное. Как отмечает Дмитрий Урсу, меры карантина были половинчатыми: город не оцепили, вокзалы и порт продолжали работать. Нужного эффекта это не дало, зато в городе началась паника.

В больнице с подозрениями на холеру уже 12 человек. Пять случаев заражения подтверждено. Еще 353 человека, контактировавших с больными, — в изоляции.

Кроме Лютикова умерли двое пациентов — Кожушко и Чолак. Три человека в тяжелом состоянии.

Фото: currenttime.tv

Случаи заражения зарегистрированы во всех районах Одессы. Болезнь перекинулась и на соседний регион: 28-летний инженер-строитель В. Рихтер, житель Первомайска Николаевской области, вернулся из одесской командировки и сразу попал в больницу в тяжелом состоянии с холерой. Вероятно, заразиться успели его мать и жена.

Признаки холеры обнаружены у больных в четырех областях — добавились Херсонская и Крымская.

Фото: currenttime.tv

В Керчи диагноз подтвердился у двоих госпитализированных. 73-летний П. Шаров, предположительно, заразился холерой от батумских рыбаков, прибывших на траулере в керченский порт. Он скончался на больничной койке.

Из Одессы 6 и 7 августа на поездах, автобусах и самолетах вывезли 50 тысяч человек. А на следующий день городские власти ввели уже полноценный карантин: Одессу и окрестности оцепили войсками и милицией, обсервация стала обязательной для выезжающих. При этом официально решение нигде не публиковалось.

Одновременно руководство госбезопасности республики готовится пресекать слухи и поручает выяснить, не заразили ли одесситов враги:

В больницах страны сотни пациентов с подозрением на холеру. Подтвержденные случаи — в двух новых областях, Запорожской и Черниговской, неподтвержденные — еще в шести. Большинство заболевших — уже не в Одессе, а в Керчи.

Задержаны 17 поездов из Одессы, на холеру проверили полторы тысячи пассажиров. Пятерых сняли с поезда и отправили в больницы.

Слухи, в том числе далекие от реальности и просто абсурдные, — характерная черта любой эпидемии. При отсутствии официальной информации о холере эти слухи рождались и разлетались по городам СССР с первых дней — и продолжали появляться даже после того, как распространение инфекции удалось остановить.

Еще одна смерть: скончался 33-летний житель Черкасс А. Николаев, накануне приехавший из Одессы. Утром 10 августа на карантин закрыта Керчь.

Фото: currenttime.tv

В Одессе популярной становится версия о том, что холерный вибрион попал в город по морю из Египта. Одно из предположений — это советский армейский инструктор вернулся из египетской командировки. Есть мнение, что, наоборот, виноваты египетские военные, прибывшие в СССР учиться. На этом фоне, сообщает КГБ, в городе усиливаются антиарабские настроения.

Еще две смерти, обе в Керчи. За сутки изолировано рекордное количество людей, контактировавших с больными, — 1520.

Фото: currenttime.tv

По Киеву ходят слухи:

Страданий одесситам добавляет ливень: дождь частично затопил 97 домов и заливает канализационную систему, что может способствовать распространению холеры.

Письма и побеги

Из сотен тысяч курортников, которых эпидемия застала в Одессе и Керчи (только в Одессе их было около 300 тысяч), уехала домой лишь небольшая часть: на всех элементарно не хватало транспорта. Остальные застряли на неопределенное время — пока не снимут карантин. Были и те, кто на свой страх и риск пытался прорваться через оцепление.

Еще один человек умирает в Одессе, и общее количество жертв холеры в республике достигает 10.

Сообщается о двух новых жертвах холеры в Керчи (днем позже выяснилось, что один человек все же умер по другой причине) и одной в Одессе.

Фото: currenttime.tv

Автора письма стали искать, информацию о нарушении карантина передали милиции.

Фото: currenttime.tv

Упомянутый епископ — мало кому известный в те годы Владимир (Виктор Сабодан). 20 лет спустя он стал одним из претендентов на пост нового патриарха Московского (но в ходе голосования на Поместном соборе уступил с небольшим отрывом Алексию Ридигеру). С 1992 года и до своей смерти в 2014-м Владимир возглавлял Украинскую православную церковь Московского патриархата.

Три смерти от холеры: в Одессе, Керчи и Сваляве Закарпатской области.

Работники райсовета приехали в село и изъяли икону.

В Одесской области жители зарабатывают, помогая желающим нарушить карантинный режим. Житель села Кошары Михайлов за деньги перевозит желающих на лодке через Тилигульский лиман в соседнюю Николаевскую область. Местные жители, у которых есть машины, вывозят людей по неконтролируемым проселочным дорогам.

Фото: currenttime.tv

Некоторые из желающих уехать самовольно покидают область на открытых площадках товарных поездов.

Обвинения в адрес иностранцев, якобы принесших холеру, сменяются критикой власти, неспособной эффективно бороться с эпидемией. Особенно возмущены те приезжие, которые остались в карантинных зонах и за две недели даже не дождались очереди на обсервацию. Сотни недовольных идут к зданиям партийных органов.

В Одессе — четыре новые жертвы холеры.

Сотрудники КГБ пересказывают в отчетах разговоры о том, что эпидемия возникла из-за антисанитарии в Одессе и слабости системы здравоохранения. Их ведут в том числе медики.

Еще две смерти в Одессе. Эпидемия унесла уже 20 жизней.

В аэропорту Борисполь с прибывшего 18 августа самолета из Москвы снимают киевлянку Л. Шашкун, у которой заподозрили холеру (впоследствии подозрения не подтвердились). Всех пассажиров — в основном это иностранцы — и экипаж отправляют на обсервацию в гостиницу аэропорта.

В Керчи против местного жителя Ивана Колтунова, вывозившего людей из карантинной зоны, возбудили уголовное дело.

Фото: currenttime.tv

Четверо неизвестных похитили из пансионата на берегу Керченского пролива двухместную лодку. Им удалось бежать из карантинной зоны через пролив — лодку нашли в Краснодарском крае.

Власти Керчи просят выделить больше военных и техники, чтобы предотвратить побеги.

Эпидемия проходит, слухи остаются

Карантин, наведение чистоты на улицах Одессы и Керчи, а также массовая профилактика с помощью антибиотика тетрациклина к концу августа 1970 года принесли результат: эпидемия начала отступать.

Изолировано 3403 контактных лица и 62 виброносителя. В Одессе на обсервации находится 87 тысяч человек, в Керчи — 9200. Прошли обсервацию в Одессе 43 700 человек, в Керчи — 5400.

Фото: currenttime.tv

В керченской школе-интернате 780 человек, находившихся на обсервации, отказались от еды, когда узнали, что у кого-то из обслуживающего персонала обнаружили холерный вибрион. Успокаивать протестующих пришлось местному партийному начальству.

Уже неделю обходится без новых жертв. Тем не менее слухи о небывалом размахе эпидемии продолжают циркулировать. Жительница села Заречье Ивано-Франковской области по имени Бахмат рассказывает знакомой, что в Одессе лишь за три дня скончалось 600 человек.

КГБ разыскал автора провокационной листовки в Одессе, подписанной Брежневым, о которой сообщалось 12 августа. Им оказался 16-летний школьник Юрий Руднев. Он подрабатывал на кожгалантерейной фабрике и, увидев печатную машинку в кабинете главного механика предприятия, решил таким образом развлечься. Чекисты провели с подростком и его родителями профилактические беседы.

Фото: currenttime.tv

К началу сентября холера почти исчезает из актуальной повестки: КГБ в своих отчетах приводит лишь отдельные выдержки из писем и разговоров.

4 сентября в одесской газете впервые выходит материал, в котором болезнь названа своим именем. Для привыкших читать между строк советских граждан это был верный сигнал: самое страшное позади.

Но тут из Крыма пришло известие о новой, 21-й жертве. 63-летний москвич Евгений Яцевич приехал на отдых в Планерское (сейчас Коктебель). 2 сентября мужчине стало плохо, ночью его отвезли в феодосийскую больницу, а наутро он скончался. Врачи поначалу диагностировали инфаркт, но результаты анализов показали: это холера.

Карантин пока не снят, и госбезопасность отчитывается о нескольких августовских побегах из Крыма. Так, рабочие Керченского судоремонтного завода Зеленецкий, Черепахин и Цариков переоделись в форму матросов торгового флота, проникли на паромную переправу и попытались уплыть на пароме в порт Кавказ Краснодарского края. Не получилось — их задержали, прокуратура возбудила уголовное дело.

Холерный вибрион находят в пробах сливок и кефира с Керченского молокозавода. Завод закрыт на дезинфекцию, его продукцию изымают из магазинов.

После этого холера в сообщениях КГБ не упоминается. 16 сентября карантин в Одессе был официально снят. Вскоре к обычному ритму жизни вернулась и Керчь.

Как любой портовый город, Одесса всегда была уязвима перед инфекционными заболеваниями и на протяжении своей истории неоднократно страдала от разнообразных эпидемий. Нынешняя, коронавирусная, далеко не самая серьезная. Впрочем, она еще толком не началась, и будем надеяться, что и не начнется.

После нового основания чума приходила в Одессу еще шесть раз – в 1797, 1803, 1812, 1829, 1837 и 1902 годах. Самая страшная эпидемия случилась в 1812-м. Городом как раз управлял герцог де Ришелье.

Принятые им меры были для того времени беспрецедентными: город окружили войсками и разделили на части, сообщение между которыми прервалось, больных изолировали от здоровых, началась очистка колодцев; в крепости, которая находилась в нынешнем парке Шевченко, и городской больнице (инфекционке на Пастера) были отведены помещения для содержания лиц с подозрением на чуму; были запрещены торговые операции, за исключением продажи продуктов питания.

22 ноября 1812 года Ришелье пошел на беспрецедентный шаг, запретив жителям города выходить из домов, и внутригородское сообщение практически замерло. Снабжали одесситов централизованно – к каждому дому дважды в день подъезжала телега с водой и продуктами. Хлеб, крупы и даже письма тщательно окуривали серой, мясо погружали в холодную морскую воду, а деньги предварительно ополаскивали в уксусе. Одесситы избегали общаться друг с другом.

Наверняка все это не позволило болезни распространиться, но тем не менее удар по городу был нанесен страшный. Ежесуточно в Одессе умирало до 20 человек. К концу года количество заболевших превысило 4000, из которых скончалось 2632. Умер каждый девятый одессит…

Хоронили их в районе нынешней Водопроводной улицы, где выросла целая гора, прозванная Чумной. Сейчас мы знаем ее как Чумку. Кстати, на ней находится автопарк городской скорой помощи.

В 1902-м вспышка началась с Привоза, который из-за этого пришлось сжечь:

Территорию рынка залили карболкой и раствором гашеной извести, после чего подожгли. При этом владельцам лавок компенсировали убытки. До конца эпидемии они торговали (!) на Куликовом поле.

Последний случай гибели человека от чумы был в 1911 году. С тех пор, тьфу-тьфу, эта напасть нас не затрагивала.

Но были и другие, увы. В XIX веке эпидемии сотрясали Одессу чуть ли не каждое десятилетие, если не чаще. Люди умирали от холеры, кори, скарлатины, дифтерии, дизентерии, гриппа и других заболеваний, причем происходило это регулярно. Вот только тогдашняя пресса уделяла таким случаям мало внимания, поэтому многие по-настоящему серьезные вспышки даже не отложились в народной памяти.

ГРИПП – ИСПАНСКИЙ И СВИНОЙ

Самой знаменитой жертвой инфлюэнцы в Одессе считается великая актриса Вера Холодная, скончавшаяся 16 февраля 1919 года. Очевидцы рассказывали, что она сгорела буквально за три-четыре дня. Еще вчера Вера блистала в театре и кокетничала с операторами и режиссером на съемочной площадке, а сегодня ее уже нет, и хоронят диву в открытом гробу, засыпанном цветами.

Однако факты говорят о другом. Последний случай испанского гриппа был зафиксирован в Одессе в октябре 1918 года, за несколько месяцев до гибели Холодной-Левченко. Понятно, что тогда в городе была неразбериха, но все же… Именно это обстоятельство породило слухи о том, что актриса была вовлечена в игру разведок и ее отравили.

Но даже если Веру Холодную убили рыцари плаща и кинжала, это не отменяет того, что испанский грипп в Одессе был и уносил жизни горожан – наряду с другими заболеваниями.

Согласно записям Общества одесских врачей (а других документов не сохранилось), первый заболевший необычной инфлюэнцей с особо неприятными побочными эффектами и высокой смертностью поступил в городскую клинику 22 сентября 1918 года. Затем больных начали привозить и приносить десятками. Многие скончались. Сперва медики предположили самое худшее – легочную чуму, — но потом стало понятно, что это та же зараза, что косит население послевоенной Европы и Азии.

На рубеже столетий и особенно в годы Первой мировой и Гражданской войн, а также, Украинской революции, распространился тиф, причем сразу несколько его разновидностей – брюшной, сыпной и возвратный. Сильнейшая эпидемия этого заболевания пришлась как раз на 1918-й, когда уже бушевала испанка и ряд других опасных недугов, поэтому точные цифры здесь тоже искать бессмысленно. Многие исследователи считают, что на территории бывшей Российской империи тиф, зародившийся в окопах Великой войны, унес куда больше жизней, чем испанка и другие инфекции вместе взятые. Объективных данных, правда, нет.

Потом брюшной тиф несколько раз возвращался в Одессу. Бушевал он и во время Второй мировой войны. Последняя относительно серьезная вспышка (больше десяти случаев) была в 2004-2005 годах. Сейчас это заболевание практически не встречается.

Постоянным спутником Одессы всегда была и холера. Наиболее масштабная эпидемия вспыхнула в 1830-м году, став частью второй пандемии этого недуга, которая, как и первая, пришла из Индии и была связана с колониальной активностью Британии на этом субконтиненте. Началось все, как обычно, в портовых ночлежках, потом болезнь распространилась по всему городу. Сколько умерло, доподлинно не известно, но не исключено, что речь идет о сотнях, если не тысячах человек.

Потом холера приходила в 1865-м в 1880-х, уносила она жизни и в 1917-1918 гг, причем тоже сотнями и тысячами. Однако живущие ныне одесситы, по понятной причине, помнят больше вспышку (не эпидемию) 1970 года. Она была частью седьмой и последней на текущий момент пандемии холеры. И единственной, вызванной особо неприятным вариантом холерного эмбриона — V. cholera biotype eltor, который был назван в честь карантинной станции Эль-Тор, расположенной на западном побережье Синайского полуострова.

Уже покойный одесский историк Дмитрий Урсу описывал начало вспышки так:

Вспышка развивалась стремительно. Каждый день поступали все новые больные, и коммунистические власти приняли самые суровые меры. Город в разгар курортного сезона был закрыт на карантин и окружен войсками и милицией. Купание в море запретили. И без того полностью подневольная пресса была загнана под лавку и упорно делала вид, что ничего не происходит. Что, впрочем, лишь подстегивало слухи. 13 августа пролился сильный ливень, подтопивший несколько десятков домов. Это породило новые домыслы: мол, вибрион уже в канализации.

Курортники, которые не могли уехать домой (их было под 300 тысяч, людей разместили по пионерлагерям и санаториям), роптали. Были даже – невиданное для СССР дело – стихийные митинги, которые, впрочем, быстро угасали, после чего зачинщиками занималось КГБ.

В Одесской области, пишет историк Эдуард Андрющенко, жители зарабатывали, помогая желающим нарушить карантинный режим. Житель села Кошары Михайлов за деньги перевозил желающих на лодке через Тилигульский лиман в соседнюю Николаевскую область. Местные жители, у которых были машины, вывозили людей по неконтролируемым проселочным дорогам.

4 сентября о холере, которая начала постепенно утихать, наконец впервые упомянули в газетах, а 16-го карантин был окончательно снят. Первые звонки в школах прозвенели только 21 сентября. К тому времени в городе было выявлено примерно 600 вибриононосителей, 125 человек заболело, из которых, по официальным данным, 13 скончалось.

Понятно, что при столь богатой практике одесские врачи и микробиологи не могли не оказаться на передовой борьбы с инфекциями.

Изучать такие заболевания в Одессе начали в 1885 году, когда Николай Гамалея, ученик знаменитого Луи Пастера, вместе с будущим нобелевским лауреатом Ильей Мечниковым основал в нашем городе бактериологическую лабораторию, которая стала вторым таким учреждением в мире. Станция располагалась в доме №4 на улице Льва Толстого.

В советские времена ее преобразовали в противочумную станцию и переместили на Церковную улицу (Пересыпь), где она находится и сейчас. Ныне это Украинский противочумный институт имени И.И. Мечникова, с 2008 года имеющий в своем распоряжении единственную в стране лабораторию уровня биологической безопасности BSL-3.

Именно в Одессе Мечников открыл явление фагоцитоза — способность клеток захватывать и переваривать органические тела. На его основе он разработал сравнительную патологию воспаления, а в дальнейшем — фагоцитарную теорию иммунитета, за что и получил в 1908 году Нобелевскую премию.

Ученик Мечникова, одессит Владимир (Маркус-Вольф) Хавкин создал первые вакцины против чумы и холеры, за что стал кавалером Выдающегося ордена Индийской империи, учрежденного королевой Викторией. Вакцины Хавкина применяются в улучшенном виде до сих пор.