Могильник сибирской язвы в кузьминках

Химический полигон в Кузьминках

В Кузьминском лесопарке обнаружены остатки бункера, в котором ещё в начале прошлого века испытывали химическое оружие. Согласно архивным документам, на секретном полигоне были захоронены тонны отравляющих веществ. Дальнейшая судьба ядовитых отходов покрыта завесой тайны.

"Запретная зона". "Могильник". "Токсично". "Опасно для жизни". Грозные таблички, колючая проволока – всего в 30 минутах езды от центра столицы. "Лес жары" – этим красивым названием на карте Москвы обозначен секретный полигон, на котором полвека испытывали бактериологическое и химическое оружие массового поражения.

"Таких закопанных бочек на полигоне много, в документах они описаны. Это гигантское количество химического оружия, сотни тонн отравляющих веществ. В боевых условиях этого хватило бы, чтобы уничтожить какой-нибудь город", - подчёркивает президент союза "За химическую безопасность", доктор химических наук Лев Фёдоров.

Эколог Лев Фёдоров утверждает: согласно документам из Государственного военного архива, в Кузьминском парке закопаны сотни тонн химической смерти.

"Доклад комиссии 1937-го года маршалу Егорову: участок у озера 150 на 60 метров, 150 зарытых бочек со стойкими и нестойкими отравляющими веществами, 100 баллонов с отравляющими веществами, 150 химических артиллерийских снарядов", - рассказывает Лев Фёдоров.

1918-й год, Гражданская война. Красной армии достался трофейный арсенал – 420 тысяч снарядов с боевыми отравляющими веществами. Под него и открыли химполигон в Кузьминках. В 1920-м Тухачевский травил восставших тамбовских крестьян ещё царским фосгеном. А уже в 1925-м в "Лесу жары" испытывают советский иприт. Отравляющие вещества запрещены Женевской конвенцией. Но только в столице четыре завода ковали химическое оружие для мировой революции.

Иприт поражает кожу и глаза в капельно-жидком состоянии, вдыхание паров вызывает тяжёлые поражения дыхательных путей. Человек покрывается язвами, слепнет и умирает от отёка лёгких.

Лаборатория полигона. Здесь снаряды, мины, бомбы начиняли ипритными смесями и испытывали на собаках и лошадях. С 1931 по 1935 год – 6 тысяч опытов. После войны настала очередь зарина и зомана.

"Делались траншеи, блиндажи, туда вместо людей сажались животные, всё это обкуривалось отравляющими веществами, и потом смотрели, кто выжил, кто не выжил", - рассказывает сопредседатель Союза экологических общественных организаций Андрей Фролов.

Блиндажи – на месте. Целы и клетки для подопытных животных. Военные ушли отсюда в 1962 году, землю планировали отдать под жильё, но она оказалась заражённой. По данным Военного института химзащиты, предельное содержание мышьяка в некоторых местах превышено в 550 раз. По словам экспертов, иприт и зарин хранили в керамических сосудах. Кругом валяются бочки, из которых течёт ядовитая жижа. В воздухе – тяжёлый запах чеснока. Так пахнут разлагающиеся отравляющие вещества.

"Эти развалины хранят тайну биологического оружия – испытывавшейся на четырёх козах боевой формы сибирской язвы. Испытание было выполнено в 1926 году. Коз поместили в подземелье, взорвали пакет со спорами сибирской язвы. Они сдохли в течение двух суток", - продолжает Лев Фёдоров.

Подтверждений этому много. Тут же, в парке, Институт экспериментальной ветеринарии разрабатывал бактериологическое оружие. В 2006-м, после того, как учёные покинули лабораторию, блоггерами-следопытами были сделаны фотографии. Образцы тканей животных, поражённых чумой, сапом, сибирской язвой. Андрей Фролов, в 1990-х – чиновник Моссовета, – входил в комиссию, обследовавшую скотомогильник при институте.

"Выяснилось, что оно герметизировано, но не полностью. Если начнётся активное попадание воды и фильтрация вовне, то эти споры сибирской язвы могут оказаться и на территории Москвы", - предупреждает Андрей Фролов.

Но тот скотомогильник хотя бы состоит на учёте, а куда делось химическое оружие, копившееся на полигоне с 1918-го по 1962-й годы, неизвестно.

В тот единственный раз, когда здесь производились раскопки – осенью 1937-го, – из земли было извлечено около 7 тысяч химических мин, 800 артиллерийских снарядов , 75 химических авиабомб и около тысячи бочек иприта. Однако, как следует из доклада №000269 руководства химического управления на имя наркома обороны Ворошилова, всё это было просто перевезено в полевой отдел на полигон в Кузьминки. То есть из одного конца полигона в другой.

Остатки сверхсекретного 14-го полевого отдела НИИ "Химмаш" мы обнаружили в самом центре "Леса жары". И вот сюрприз – что-то в этих старых бункерах до сих пор охраняют пожилые сторожа.

- А чего вы с дубинкой-то?
- А это я работаю! – объясняет сторож Виталий Иванов.

По данным эколога Льва Фёдорова, в парке может быть как минимум девять захоронений отравляющих веществ. К примеру, в озере из 100 бочек иприта, упомянутых в письме маршала Егорова, были найдены лишь 24. Мы решили проверить эту информацию с помощью глубинного металлоискателя.

"Похоже на несколько крупных предметов, лежащих недалеко друг от друга. Похоже на накиданные объекты размером с бочку", - отмечает директор кладоискательской компании Олег Генералов.

Странное мёртвое дно – ни травинки, ни рыбки. Возле острова прибор зашкалило, будто он весь из бочек. Вторая точка – поляна из доклада 1937 года наркому обороны Ворошилову.

"Смотрите: бочка закопана уже давно – деревца растут. Что там внутри – непонятно, дальше копать опасно", - считает Олег Генералов.

Прогулки на свежем воздухе опасны для здоровья, если место прогулок — Кузьминский лесопарк Москвы. Там, под землей и под водой, захоронены тонны оружия, запрещенного Женевским соглашением от 1925 года. Боевые отравляющие вещества остались на юго-востоке столицы со времен Гражданской войны. А потом в Кузьминках проходили их испытания.

"Запретная зона". "Могильник, токсично". "Опасно для жизни". Грозные таблички, колючая проволока — всего в 30 минутах езды от центра столицы.

"Лес Жары" — этим красивым названием на карте Москвы обозначен секретный полигон, на котором полвека испытывали бактериологическое и химическое оружие массового поражения.

"Таких закопанных бочек на полигоне много, — разгребает осеннюю листву президент союза ''За химическую безопасность'', доктор химических наук Лев Фёдоров. — В документах они описаны: "гигантское количество химоружия". Это сотни тонн отравляющих веществ. В боевых условиях этого хватило бы, чтобы уничтожить какой-нибудь город!"

Эколог Лев Фёдоров утверждает: согласно документам из Государственного военного архива, сотни тонн "химической смерти" закопаны в Кузьминском парке.

"Доклад комиссии 1937 года маршалу Егорову: у озера 150 зарытых бочек со стойкими отравляющими веществами и нестойкими отравляющими веществами, 100 баллонов с отравляющими веществами, 150 артиллерийских химических снарядов", — зачитывает Лев Фёдоров строки официального документа.

1918 год, Гражданская война. Красной армии достался трофейный арсенал. 420 тысяч снарядов с боевыми отравляющими веществами. Под него и открыли химполигон в Кузьминках. В 1920 году Тухачевский травил восставших тамбовских крестьян ещё царским фосгеном. А уже в 1925 году в "Лесу Жары" испытывают советский иприт. Отравляющие вещества запрещены Женевской конвенцией. Но только в столице четыре завода ковали химическое оружие для мировой революции.

Иприт поражает кожу и глаза в капельно-жидком состоянии; вдыхание паров вызывает тяжёлые поражения дыхательных путей, человек покрывается язвами, слепнет и умирает от отёка лёгких.

Те самые газовые камеры сегодня — здание лаборатории. Здесь снаряды, мины, бомбы начиняли ипритными смесями и испытывали на собаках и лошадях. С 1931 по 1935 год — 6 тысяч опытов. После войны настала очередь зарина и зомана.

"Делались те же траншеи, блиндажи. Туда сажались, правда, вместо людей животные, всё это обкуривалось отравляющими веществами. А потом смотрели, что выжило, а что не выжило", — поясняет, как проводились испытания в Кузьминском лесу, сопредседатель Союза экологических общественных организаций Андрей Фролов.

Те самые блиндажи. Целы и клетки для подопытных животных. Военные ушли отсюда в 1962 году. Землю планировали отдать под жильё, но она оказалась заражённой. По данным военного института химзащиты, предельное содержание мышьяка в некоторых местах превышено в 550 раз. В таких керамических сосудах, по словам экспертов, хранили иприт и зарин. Кругом валяются бочки, из которых течёт ядовитая жижа. В воздухе — тяжёлый запах чеснока. Так пахнут разлагающиеся отравляющие вещества.

"Эти развалины хранят тайну биологического оружия: испытания на четырех козах боевой формы сибирской язвы было выполнено в 1926 году. Коз поместили вниз в подземелье, взорвали пакет со спорами сибирской язвы. И они (козы) сдохли в течение двух суток", — поясняет Лев Фёдоров.

Подтверждений этому много. Тут же в парке Институт экспериментальной ветеринарии разрабатывал бактериологическое оружие.

Эти фотографии сделаны в 2006 году блогерами-следопытами после того, как учёные покинули лабораторию. Образцы тканей животных, поражённых чумой, сапом, сибирской язвой. Андрей Фролов, в 90-х годах — чиновник Моссовета, входил в комиссию, обследовавшую скотомогильник при институте.

"Выяснилось, что оно загерметизировано, но не полностью. Если оно будет вскрыто или начнётся активное попадание в него воды и фильтрация вовне, эти споры сибирской язвы могут оказаться и на территории Москвы", — выносит он свой вердикт.

Но тот скотомогильник хотя бы состоит на учёте, а куда делось химическое оружие, копившееся на полигоне с 1918 по 1962 годы, неизвестно.

В тот единственный раз, когда здесь производились раскопки, осенью 1937 года из земли было извлечено около 7 тысяч химических мин, 800 артснарядов, 75 химических авиабомб, около 1 тысячи бочек иприта. Однако, как следует из доклада №000269 руководства химического управления на имя наркома обороны Ворошилова, всё это было просто перевезено в полевой отдел на полигон в Кузьминки, то есть из одного конца полигона в другой.

Остатки сверхсекретного 14 полевого отдела НИИ Химмаш мы обнаружили в самом центре "Леса Жары". И вот сюрприз: что-то в этих старых бункерах до сих пор охраняют пожилые сторожа.

- А чего вы с дубинкой-то?

"А это я работаю!" — отвечает сторож Виталий Иванов.

По данным эколога Льва Фёдорова, в парке как минимум девять захоронений отравляющих веществ. К примеру, в озере из 100 бочек иприта, упомянутых в письме маршала Егорова, были найдены лишь 24. Мы решили проверить эту информацию с помощью глубинного металлоискателя.

"Прибор орёт! Похоже на несколько крупных предметов недалеко друг от друга. Похоже на накиданные объекты размером с бочку, судя по глубине", — констатирует директор кладоискательной компании Олег Генералов.

Странное мёртвое дно — ни травинки, ни рыбки. Возле острова прибор зашкалило, будто он весь из бочек. Вторая точка — поляна из доклада 1937 года наркому обороны Ворошилову.

"Смотрите, бочка! Закопана давно, уже деревца растут. Что там внутри — непонятно, дальше копать опасно", — раскапывает одну из бочек Олег Генералов.

Дальше — слово за военными. Но пока ни одно ведомство, гражданское или военное, куда мы обращались за комментариями по поводу химического леса в Кузьминках, не откликнулось.

Одно из таких мест корреспондент "РГ" нашел по запаху иприта, напоминающему противный запах подгнившего лука или чеснока. Абсолютно голый до сих пор кусок земли - ни травинки, а рядом - небольшое озерцо, где обожают рыбачить москвичи.

. Осенью 1918 года в районе деревни Кузьминки (тогда этот район не входил в черту города) был организован первый военно-химический полигон площадью 9 квадратных километров для проведения опытов с химическим оружием. Сегодня его граница проходила бы по улицам Верхние Поля, Чагинской, Головачева и части МКАД. На самом деле его территория значительно больше. Кузьминский же лесопарк оказывается в самом его центре. Об этом корреспонденту "РГ" рассказал Лев Федоров, доктор химических наук, президент Союза "За химическую безопасность". По его словам, сам он об этом узнал из архивов, в которых он нашел и переписку по поводу полигона председателя Совета народных комиссаров СССР Молотова и наркома обороны маршала Ворошилова. "Полигон просуществовал до 1962 года, когда построили Кольцевую дорогу и область отделили от Москвы", - вспоминает Федоров.

Из тех же документов, перелопаченных Федоровым в огромном количестве, он узнал также, что в 1921 году полигон использовался не только для опытов с хлором и фосгеном, но и для "исследования и изучения удушливых ядовитых средств, применяемых для боевых целей". Тогда же там вполне легально начали и закапывать химическое оружие. И все это продолжалось более сорока лет - с 1918 до 1961-1962 годов: испытания отравляющих веществ и химического оружия, демонстрация их возможностей, военные занятия и учения с применением реального оружия, а затем его захоронение и уничтожение.

Но это еще, оказывается, не все. Там же, в Кузьминках, где из года в год проходят экологические фестивали, по словам Федорова, в 1926-1927 годах проводили опыты на зверье, зараженном сибирской язвой. Погибших зверушек тут же и закапывали. Между тем сибирская язва - зараза живучая. "Все те захоронения животных, погибших от сибирской язвы (кожной формы), которые существуют в России (а их около 35 000), постоянно находятся в сфере внимания ветеринарного и санитарного надзора, потому что и через 100, и даже через 200 лет инфекция, не дай бог, выйди она на поверхность, может нести опасность для населения, - объясняет Федоров. - А в Кузьминском лесопарке захоронены козы, погибшие от легочной (боевой) формы сибирской язвы. И место их захоронений не известно никому".

Продолжались испытания химического оружия на полигоне в Кузьминках и после войны. Свидетель тех событий, полковник в отставке Эдуард Вилятицкий, который 34 года прослужил в химических войсках, рассказал корреспонденту "РГ": "В 1947 году меня перевели служить в опытный испытательный химический батальон на полигон в Кузьминках. Мне было 22 года. Чем мы там занимались? Например, на руки мне капали сначала отравляющее вещество, а потом дегазирующее. Или другой опыт. Мы заходили в масках в камеру, воздух в которой был отравлен ипритом. После того как обмундирование пропитывалось им, выходили на воздух погулять, чтобы отрава с одежды испарилась. Но когда потом снова заходили в чистую камеру, мгновенно создавалась непереносимая для человеческого организма концентрация газа, который продолжала выделять в воздух наша одежда. Я уже 12 лет добиваюсь, чтобы меня признали военным инвалидом: четыре института, среди которых был и Институт генетики РАН, куда меня посылали на обследование, дали заключение, что 10 из 19 показателей крови у меня поражены".

В общем, для участников тех событий соприкосновение с химическим оружием не прошло бесследно. Могут ли они отразиться на здоровье их потомков, всех нынешних жителей этой части столицы? По мнению Льва Федорова, москвичи могли бы жить спокойно лишь в одном случае - если бы была проведена реабилитация всей территории лесопарка. Но вся беда в том, что начавшуюся в 1937 году операцию по откапыванию и уничтожению химических отходов по разным причинам так и не довели до конца.

Между тем, акцентирует внимание Федоров, период разложения диоксинов в почве составляет несколько десятков лет. "Отечественные данные о скорости трансформации ОВ в природе недостаточны, а информация о том, насколько токсичны те или иные вещества - часто неверна", - считает он. Примером тому, по его мнению, является нынешнее состояние Кузьминок. В 1994 году сотрудники Института минералогии, геохимии и кристаллохимии редких элементов (ИМГРЭ), исследуя почвы юго-востока, обнаружили на территории бывшего полигона "пятна" мышьяка. Концентрация его превышала фоновые в сотни раз. "В 1998 году я поехал в Кузьминки к лесному озеру, в котором затапливали химическое оружие, - рассказывает Федоров. - Рядом же росла береза без вершины. Вокруг раскинулась поляна, на которой деревья вообще не выросли. А одно место вообще голое - даже травы нет. Заинтересовавшись этим фактом, я просто копнул землю и отнес в Академию наук. Ни по одному научному правилу иприта в чистом виде там не могло быть, в крайнем случае - разложившийся". Тем не менее, продолжил его рассказ Ефим Бродский, заведующий лабораторией аналитической экотоксикогологии Института проблем экологии и эволюции им. Северцева РАН,

в ходе масс-спектрометрического анализа иприт был все-таки обнаружен в чистом виде! "Учитывая, что этот газ разлагается в течение нескольких дней, можно предположить, что он поступил из какого-то источника, - пояснил он. - Опасно ли это? Потенциальная опасность существует, поскольку там находился полигон, но непосредственной опасности поражения нет, так как имеющиеся концентрации малы". "Через год Академия химзащиты провела повторные исследования образцов почвы, взятой на том же месте, - продолжает он. - Результат был таким же. Ученые сделали на этот счет официальный отчет, под которым стоит и наша подпись".

Поэтому Лев Федоров все эти годы продолжает настаивать на своем: территория Кузьминок нуждается в реабилитации. Это значит, что прежде всего потребуется провести документальную и биологическую разведку. Но это говорят, увы, стоит слишком дорого.

ЧТО думают на этот счет власти? "РГ" получила официальный ответ на свой запрос из Департамента природопользования и охраны окружающей среды Москвы. В нем говорится:

Москва как крупнейший промышленный центр России имеет много предприятий оборонного, металлургического, химического профиля. Львиная доля вредных производств, например гальванических и химических, по решению правительства столицы уже вывезена за черту города. Оставшаяся часть заводов выполняет требования по защите окружающей среды и имеет серьезные ограничения к вопросам очистки промышленных стоков.

В то же время в городе имеется много претензий к почве - об этом открыто и неоднократно говорилось на заседаниях столичного правительства. Более того, одобрен закон об охране почв, реализуются мероприятия по реабилитации городских почв при дифференцированном выборе методов очистки, в зависимости от их загрязнения. Роспотребнадзор, ГПУ "Мосэкомониторинг" регулярно проводят мониторинг качества почвенного покрова, поэтому специалисты точно знают степень загрязнения всех городских почвогрунтов.

В Кузьминках в период с 1927 по 1940 год действительно располагался военно-химический полигон Красной армии, а затем испытательная станция Центрального военно-технического института, НИИ химического машиностроения. После закрытия полигона работы с отравляющими веществами были прекращены, а подразделения химических войск перебазированы. По данным министерства обороны, работы по очистке и дегазации на военно-химическом полигоне в Кузьминках проводились еще в 1937 году. Из земли было извлечено 6972 химические мины, 878 артиллерийских и химических снарядов и 75 химических авиабомб, а также около тысячи бочек с отравляющими веществами.

К сожалению, несмотря на неоднократные запросы, получить исчерпывающие архивные документы минобороны по поводу очистных работ на данной территории не удалось. Поэтому в 2001 году МЧС России по заказу правительства Москвы проводило поиск металлических предметов в поверхностном слое почвы на территории бывшего химического полигона. При этом боевых отравляющих веществ обнаружено не было.

В то же время специалисты не исключают присутствия в почве мышьяка. В связи с этим необходимо обратить внимание отдыхающих на то, что произрастающие в парке грибы и ягоды в пищу употреблять не следует. Впрочем, как и на любой промышленной территории мегаполиса.

Иногда появляются сообщения о чистом иприте, который якобы кто-то обнаружил на территории лесопарка, однако до сих пор никто не представил таких результатов аналитических исследований. Иногда внимание общественности подогревается заявлениями о необходимости срочной реабилитации бывшего полигона, но экологи считают, что такие работы в Кузьминках нежелательны, так как это чревато уничтожением уникальных растительных сообществ, имеющихся там. Например, в парке произрастают редкие для столичного региона можжевельник, кедровые сосны. Успешно возобновляется ель, особенно чувствительная к техногенным воздействиям. В этих условиях говорить о проектах рекультивации, которые требуют, как правило, выемки и перемещения загрязненного слоя почвы, означает пожертвовать всем этим достоянием.

Обилие гнездящихся в Кузьминках лесных птиц также свидетельствует о нормальном состоянии лесных сообществ, ведь там встречается даже черный дятел, который в природе живет только в тайге.

Регулярно отбираемые на территории Кузьминского лесопарка пробы воздуха показывают, что следов летучих соединений (подвижных форм мышьяка, который является продуктом разложения боевых отравляющих веществ), нет. Все это говорит о том, что для прогулок по Кузьминскому парку нет никаких ограничений.

Ученым подобная позиция официальных властей, конечно же, известна. Они считают, что за ней стоит лишь нежелание довести до конца очистку территории любимого москвичами парка.

Иприт - стойкое отравляющее вещество кожно-нарывного и общетоксического действия. В жидком виде он без труда просачивается сквозь ткани, картон, тонкую резину, а также хорошо впитывается в кожу, кирпич, бетон. Поражает организм в виде пара, аэрозоля или капель. Обладает скрытым периодом действия (смерть от летальной дозы может наступить в течение суток). Вдыхание пара и аэрозоля приводит к воспалению верхних дыхательных путей, сухому кашлю, бронхиту.

В столице, Подмосковье и на Владимирщине может вспыхнуть эпидемия страшной болезни

Огромную территорию возле подмосковного городского поселения Фряново решили отдать под заводы и полигон для хранения и переработки бытовых отходов. Но рытье котлованов, по словам специалистов, для Москвы, подмосковных Щёлковского и Сергиево-Посадского районов, а также для Владимирской области может обернуться эпидемией сибирской язвы. Строительство планируется, согласно утверждению местных жителей, на захоронении зараженной шерсти больных животных.

Заволновались люди в начале этого года. Они говорят, что о публичных слушаниях, касающихся нового генплана населённого пункта, власти их не уведомили (тираж газеты с сообщением об этом куда-то исчез). Поэтому ни один фряновец на них не пришёл.

Председатель Совета депутатов городского поселения Фряново Виктор Немков говорит:

— В 1936 году на Фряновской прядильно-трикотажной фабрике обнаружили заражённую сибирской язвой овечью шерсть, привезённую из Афганистана. Сырье, находившееся в нераспакованной таре, отправили обратно, а остальное захоронили в том поле, где сейчас намереваются рыть котлованы. В том же году сибирской язвой у нас заболели пять работников фабрики. Выявили здесь такое заболевание также во время войны и в 1955 году. На этих полях никогда ничего не сажали. Детям говорили, чтоб близко к ним не подходили. Но глава Фряново сказал, что план пересматривать не станет, поскольку нет документальных подтверждений захоронения заражённой шерсти. По аналогичной причине отказался проводить проверку местный санэпиднадзор. Мы не противники строительства. Но не хотим, чтобы огромное число людей заболело сибирской язвой.

Член инициативной группы по борьбе с застройкой территории Ольга Красных рассказывает, что её мама работала в 1930-е годы начальником сортировки (мойки) на прядильно-трикотажной фабрике и являлась свидетелем обнаружения 100 тонн заражённой шерсти:

— Ряд депутатов и бывшая глава Фряново Валентина Халимова грезят о моей отставке. Поэтому придумывают, а затем распространяют откровенную чепуху. Им нужно создать скандал и настроить народ против меня. Эти деятели с упорством, достойным лучшего применения, твердят, что на громадной территории расположатся склады, в которых будет храниться мусор. На самом деле в генплане предусмотрено лишь место под мусоросортировочную мини-станцию.Принять генплан необходимо для того, чтобы заставить коммерсантов создавать на нашей земле не то, что им хочется, а то, что нужно поселению. И это должны быть экологически чистые производства.

— Глупости говорят. Говорят то, что им внушили депутаты и Халимова. У нас единственное официальное место захоронения сибирской язвы — скотомогильник в деревне Козино. Окружён тремя рядами колючей проволоки. А на том поле, о котором спор, давным-давно функционирует водонапорная башня. Если бы там была сибирская язва, наверняка, она попала бы в воду. Проржавела бы где-нибудь труба…

Жительница Фряново Елена Сыровая — одна из участниц протестных выступлений, говорит, что Тарычев родился и вырос здесь, поэтому отлично знает об истории с сибирской язвой:

— Ему в силу понятных обстоятельств выгодно отрицать это. А водонапорная башня стоит не менее, чем в 300 метрах от того места. Мы оперативно собираем всю возможную информацию для недопущения строительства на месте захоронения сибиреязвенной шерсти. На днях будем разговаривать с 90-летней бабушкой, которая во время войны болела сибирской язвой. Пытаемся получить справки в архивах. Пока удалось получить одну — о том, что в 1936 году на фабрике была обнаружена шерсть с сибирской язвой. Ко многим, необходимым нам документам, нет доступа, они по сей день не рассекречены.

Куда мы только не обращались за помощью: в областное министерство сельского хозяйства, областные природоохранную прокуратуру и градостроительное управление, к бывшему губернатору региона Громову. Отовсюду получили отписки. Помогают нам только несколько депутатов Госдумы. Сообщайте, говорят, что вам нужно, мы отправим депутатские запросы.

Бывший проектировщик полигонов для захоронения отходов, кандидат географических наук Борис Лесников считает, что если в этом месте действительно находится сибиреязвенное захоронение, то при рытье котлованов зараза накроет сотни километров:

— Споры сибирской язвы очень стойкие. Они крайне опасны как для животных, так и для человека. Их могут вынести на поверхность даже дождевые черви, поэтому находиться в районе таких могильников ни в коем случае нельзя. Нельзя там собирать грибы и ягоды, недопустимо любое перемещение грунта.

Многие сибиреязвенные захоронения сделаны десятки лет назад. С того времени большое количество деревень опустело, множество сельхозпредприятий закрылось. Сибиреязвенные могильники оказались предоставленными самим себе, потому на этих опасных местах строят разные объекты, например, коттеджи. Такое происходит в Ярославской области.

Не только скотомогильники, но и кладбища людей могут содержать споры этого смертельно опасного заболевания. В Вологде, на кладбище, расположенном напротив Кафедрального собора, есть могилы солдат, умерших во время первой мировой войны от сибирской язвы.

— Эти захоронения зарегистрированы, их проверяют. А здешнее раскопают и заразят всех нас сибирской язвой. Куда нам деваться?! — спрашивает жительница городского поселения Фряново Ольга Перепёлкина.