Иммунохимиотерапия рака яичника и ее эффективность

Добавил пользователь Владимир З.
Обновлено: 21.12.2024

Химиопрепараты — лекарственные средства, которые повреждают клетки во время деления. В первую очередь их мишенью являются раковые клетки, так как они активно размножаются. Но «под удар» попадают и некоторые здоровые ткани, в связи с этим возникают побочные эффекты, иногда весьма серьезные.

Химиотерапия — один из трех основных методов лечения онкозаболеваний, наряду с хирургией и лучевой терапией.

Врачи «Евроонко» проводят курсы химиотерапии любой сложности, при раке яичников любой стадии. Мы руководствуемся международными протоколами и применяем оригинальные европейские и американские препараты с доказанной эффективностью.

Какие химиопрепараты применяют при раке яичников?

Существуют разные группы препаратов с различными механизмами действия. Чаще всего применяют препараты платины (цисплатин, карбоплатин) в комбинации с таксанами (паклитаксел). Первые повреждают ДНК раковых клеток, тормозя их размножение и приводя к гибели, вторые повреждают внутриклеточные структуры, необходимые для деления клеток.

Также применяют другие виды химиопрепаратов:

альтретамин (Гексален);
капецитабин (Кселода);
циклофосфамид (Цитоксан);
доцетаксел (Таксотер);
доксорубицин (Адриамицин);
этопозид (VP-16);
гемцитабин (Гемзар);
ифосфамид (Ифекс);
иринотекан (Камптозар);
мелфалан (Алкеран);
пеметрексед (Алимт);
топотекан (Гикамтин);
винорелбин (Навельбин).

Обычно химиопрепараты при раке яичников вводят внутривенно. Некоторые (альтретамин, этопозид) принимают в виде таблеток. Иногда препараты вводят интраперитонеально — в брюшную полость. Во время операции хирург оставляет в животе катетер, второй конец которого выводят наружу и соединяют с порт-системой — небольшим резервуаром, одна из стенок которого представляет собой тонкую мембрану.

Порт-систему подшивают под кожу, при этом под ней должна находиться плотная костная структура, например, ребро или кость таза. Когда в брюшную полость нужно ввести химиопрепарат, врач протыкает специальной иглой кожу и мембрану порт-системы, и вводит раствор.

Таргетные препараты

Таргетные препараты — современные средства для борьбы с раком, которые, в отличие от классических химиопрепаратов, атакуют только раковые клетки и не затрагивают здоровые. У каждого таргетного препарата есть специфическая мишень — молекула, которая играет важную роль в развитии рака.

Американская авторитетная организация NCCN, на стандарты которой ориентируются врачи «Евроонко», рекомендует при злокачественных опухолях яичников три таргетных препарата:

Бевацизумаб. Блокирует VEGF — вещество, которое выделяют раковые клетки, чтобы стимулировать рост новых сосудов, необходимых для обеспечения опухоли кислородом и питательными веществами.
Олапариб. Блокирует фермент PARP, который участвует в репарации поврежденной ДНК.
Пазопаниб. Блокирует фермент тирозинкиназу, которая играет важную роль во многих клеточных функциях.

Гормональные препараты

Некоторые опухоли яичников являются гормонозависимыми, то есть растут под действием эстрогенов и прогестерона. В таких случаях могут быть эффективны гормональные препараты: тамоксифен, мегестрола ацетат, анастрозол, экземестан, леупролид ацетат. Гормональную терапию назначают при рецидивах опухолей яичников.

Что такое циклы?

Из-за того, что химиопрепараты повреждают не только опухолевые, но и здоровые клетки, применять их нужно с осторожностью, по особым правилам. После того как больной получил определенную дозу, его организм должен «отдохнуть».
Химиотерапию проводят циклами. Один цикл (введение препарата + перерыв) при раке яичника может продолжаться 7, 14, 21 или 28 дней.

Курсы химиотерапии на разных стадиях рака яичников

Для каждой стадии рака яичников существуют четкие алгоритмы лечения — они называются протоколами. Протоколы составлены на основании наблюдений за тысячами онкологических пациентов. В них прописаны оптимальные комбинации химиопрепаратов, количество и продолжительность циклов.

Врачи «Евроонко» работают по протоколам NCCN — авторитетной американской ассоциации, в которую входят крупнейшие онкоцентры США. Мы также можем продолжить лечение по протоколу, которым руководствовался ваш предыдущий лечащий врач.

На I стадии рака яичников проводят хирургическое лечение, которое дополняют 3–6 циклами химиотерапии. Назначают комбинации карбоплатина с паклитакселом или доцетакселом.

На II–IV стадиях лечение начинают с хирургического вмешательства, а если оно невозможно — с курса химиотерапии, чтобы уменьшить размер опухоли. Количество циклов увеличивается до 6–8. Применяют комбинации паклитаксела с цисплатином или карбоплатином, доцетаксел + карбоплатин, бевацизумаб + паклитаксел + карбоплатин.

Рецидив рака яичников лечат сочетаниями различных химиопрепаратов, таргетных и гормональных препаратов.

Один из основных критериев подбора терапии — чувствительность опухоли к препаратам платины. Если рецидив произошел менее чем через полгода после курса химиотерапии, это означает, что рак плохо реагирует на лечение карбоплатином и цисплатином. Если рецидив произошел более чем через полгода, значит, препараты платины работали хорошо, и их можно назначить снова.

Главный принцип работы «Евроонко» звучит так: «помочь можно любому пациенту, на любой стадии рака». Наши врачи берутся за подготовку и проведение курса химиотерапии в случаях, когда женщинам отказывают в лечении в других больницах. Паллиативная терапия в сочетании с противоопухолевым лечением помогает продлить жизнь, обеспечить её достойное качество без боли и других мучительных симптомов.

Иммунохимиотерапия рака яичника и ее эффективность

За последние 30 лет значительно возрос интерес к применению комбинации химиотерапии (XT) и иммунотерапии для улучшения результатов лечения рака яичника (РЯ).

Creasman и соавт. сообщили о группе больных, получивших лечение мелфаланом в сочетании с Corynebacterium parvum (грамположительная бактерия, используемая в этой работе в качестве иммуномодулятора). Алкилирующие препараты в сочетании с С. parvum усиливают неспецифическую резистентность организма к опухоли, улучшают специфические реакции отторжения опухоли и дают дополнительный противоопухолевый эффект. GOG (протокол 25) провела проспективное рандомизированное исследование для сравнения подобных групп больных.

У пациенток с минимальным объемом остаточной опухоли изучали эффективность мелфалана в виде монорежима или его сочетания с С. parvum и не нашли существенных отличий. В то же время в этой работе было показано, что после оптимальной циторедуктивной операции интервал без прогрессирования составил 16 мес. Для сравнения напомним, что, по данным более раннего исследования, у пациенток с большими опухолями при поздних стадиях заболевании этот показатель составлял всего 7 мес. При минимальных остаточных опухолях обнаружили значительное улучшение выживаемости (31—33 vs 12 мес).

В какой-то степени эти данные послужили основой для разделения больных на равноценные группы сравнения в дальнейших клинических исследованиях.

Alberts и соавт. использовали комбинацию доксорубицина и циклофосфамида в сочетании с БЦЖ и без нее. Медиана выживаемости при добавлении БЦЖ составила 22,3 мес. по сравнению с 13,7 мес. при назначении только доксорубицина и циклофосфамида (р < 0,03). Исследователи сделали вывод, что комбинация неспецифического иммуностимулирующего лечения и химиотерапия (XT) улучшает результаты лечения поздних стадий рака яичника (РЯ).

GOG провела похожее исследование, но не подтвердила эти результаты.

Проведено исследование потенциальной роли биологических агентов при лечении рака яичника (РЯ), представляющего отличную модель для биологической терапии, т. к. в брюшной полости развивается воспалительная реакция на многие раздражители, способные индуцировать противоопухолевый иммунный эффект. Предварительные данные по и/п введению интерлейкина-2 показали, что лимфокины способствуют проникновению в брюшную полость большого количества лимфоцитов, нейтрофилов, макрофагов, а также синтезируемых ими цитокинов.

Брюшная полость — удобное место для введения антител и применения методов клеточной терапии. Продемонстрировано, что при и/п введении больших молекул наблюдается более глубокое проникновение в опухоль, чем при использовании цитостатиков малой молекулярной массы, таких как доксорубицин и цисплатин. Глубина проникновения в опухоль — производная скорости диффузии препарата через ткань и ее капиллярной проницаемости, которые напрямую зависят от молекулярной массы. Однако проницаемость капилляров больше зависит от последнего фактора, чем тканевая диффузия.

Следовательно, препараты большей молекулярной массы, длительно находящиеся в брюшной полости, глубже проникают в ткани из-за меньшего выведения через капиллярное русло.

Это относится и к интраперитонеальной адоптивной клеточной терапии локальных опухолей, поскольку лимфоциты и моноциты, введенные в брюшную полость, могут длительно оставаться на одном месте. Эти экспериментальные наблюдения показывают, что рак яичника (РЯ) — подходящий тип опухоли для испытания новых иммунотерапевтических и химиоиммунотерапевтических методов лечения. По данным Berek и соавт., рекомбинантный интерферон-а обладает активностью при небольшой остаточной опухоли.

В исследовании участвовали только больные с размером опухоли менее 5 мм. При проведении повторной стадирующей лапаротомии после и/п введения интерферон-а у 4 из 11 пациенток не обнаружили никаких проявлений заболевания. Однако при первичной операции у 3 из них были только положительные результаты цитологического исследования смывов из брюшной полости. Тем не менее и/п введение биологических агентов обладает противоопухолевой активностью при раке яичника (РЯ). В последние годы прекратили попытки использовать модификаторы биологических реакций в III фазе клинических исследований химиотерапии (XT) до создания более эффективных препаратов этой группы.

Многочисленные клинические исследования II фазы, изучавшие фактор некроза опухоли, интерлейкин-2 и комбинации других цитокинов, не показали существенного улучшения результатов. Токсичность сочетания химиотерапии (XT) с модификаторами биологических реакций оказалась намного выше, чем предполагали. В связи с этим перед началом III фазы клинических исследований этих препаратов представляется более благоразумным дождаться доказательств их эффективности.

Редактор: Искандер Милевски. Дата обновления публикации: 18.3.2021

Эффективность высокодозной химиотерапии рака яичника с трансплантацией костного мозга

Интенсивность дозы отражает количество введенного химиотерапевтического препарата за единицу времени, ее выражают в виде количества цитостатика в миллиграммах на квадратный метр поверхности тела за единицу времени. Эта теория целиком обоснована доклиническими исследованиями: доказано, что при росте концентрации препарата в питательной среде число выживших злокачественных клеток логарифмически снижается.

Для того чтобы установить важность этого показателя для клинических целей, необходимы рандомизированные исследования. GOG провела такое исследование среди 458 женщин с поздними стадиями заболевания и большими по объему опухолями. Их разделили путем рандомизации на две группы: получающих низкие дозы цисплати-на (50 мг/м2) с циклофосфамидом (500 мг/м2) каждые 3 нед., всего 8 циклов, и высокие дозы цисплатина (100 мг/м 2 ) с циклофосфамидом (1000 мг/м 2 ) каждые 3 нед., всего 4 цикла.

Результаты этих рандомизированных исследований по изучению интенсивности дозы не выявили каких-либо преимуществ более высоких доз цитостатиков, вводимых в клинически допустимом диапазоне. В связи с этим многие авторы в оправдание такой тактики лечения приводят другие доказательства. Для того чтобы доказать преимущество высоких доз химиопрепаратов перед стандартными режимами, в клинических исследованиях NCI, использовали еще большую величину дозы цисплатина; для защиты почек его вводили в сочетании с гипертоническим раствором натрия хлорида.

* Схема назначения и способ введения могут меняться.
Приводятся ориентировочные цифры эффективности, которые могут быть разными.
** Для опухолей, устойчивых к цисплатину.

Rothenberg и соавт. провели тщательный анализ этих данных и пришли к обескураживающему заключению. Они сравнили результаты исследования NCI и GOG при использовании цисплатина, доксорубицина и циклофосфамида (САР) у пациенток с большими опухолями и исследования Omura, в котором доза цисплатина была в 3,3 раза выше. Частота полного клинического ответа, подтвержденного гистологическим исследованием,составила 12 и 11 % соответственно. Также сравнили результаты лечения больных с небольшим объемом опухоли, но при использовании цисплатина и циклофосфамида, о чем сообщил Omura в 1989 г.

Однако повторный метаанализ, включающий исходные данные этих авторов, указывает на то, что интенсивность дозы препарата платины не имеет первостепенного значения. На эффективность лечения оказывает влияние интенсивность всех применяемых препаратов, а также размер остаточной опухоли на момент начала XT.

Высокодозную химиотерапию (XT) с аутотрансплантацией костного мозга обычно изучали во II фазе клинических исследований, в которые включали больных, не ответивших на терапию первой линии. Этот дорогостоящий метод лечения сопровождается тяжелыми осложнениями. Согласно информации Bone Marrow Transplant Registry, за последние 5 лет трансплантацию костного мозга выполнили 341 пациентке с РЯ. При этом медиана выживаемости практически не отличалась от таковой при использовании паклитаксела в качестве терапии второй линии. Наилучшую реакцию и выживаемость отметили у больных с полным ответом после предтрансплантационной терапии. Мы считаем, что высокодозная химиотерапия (XT) при раке яичника (РЯ) должна осуществляться в соответствии с национальным протоколом, чтобы можно было получить больше информации об этом методе лечения, который пока не оправдывает возлагаемых надежд.

Химиотерапия аденокарциномы яичника по стадиям

Широкий диапазон результатов обусловлен тем, что при субоптимальной циторедуктивной операции выживаемость составила 12—18 мес, а при оптимальной — 18—30 мес. Препараты платины до сих пор остаются неотъемлемой частью лечения рака яичника (РЯ).

Сейчас исследуют модифицированные таксаны СТ-2103 (Ксиотакс) и абраксан, у которых, возможно, будут преимущества за счет большей активности или меньшей токсичности.

Последние 5—10 лет в лечении рака яичника (РЯ) стали применять и другие активные препараты, наиболее значимые из них: топотекан — ингибитор топоизомеразы I; пегилированная липосомная инкапсулированная форма доксорубицина (Доксил) и гемцитабин, первоначально апробированный при лечении рака поджелудочной железы. Результаты применения этих трех препаратов в качестве терапии первой линии, по данным клинических исследований GOG 182/ICON-5, будут обсуждаться далее в статьях на сайте (их можно найти по ссылкам ниже или с помощью формы поиска на главной странице сайта).

Современные клинические исследования направлены на поиск лекарственных средств, действующих против специфических молекулярных мишеней. Один из наиболее перспективных препаратов — бевацизумаб, проявляющий активность при метастатическом раке толстой кишки.

P.S. Метастатический колоректальный рак; местно рецидивирующий или метастатический рак молочной железы; распространенный неоперабельный, метастатический или рецидивирующий неплоскоклеточный немелкоклеточный рак легкого; распространенный и/или метастатический почечноклеточный рак; глиобластома (глиома IV степени злокачественности по классификации ВОЗ).

Относительно низкая эффективность большинства препаратов химиотерапии (XT) в монорежиме стимулировала поиск комбинированных схем. На современном этапе наиболее эффективными считаются схемы ПХТ на основе препаратов платины. Клинические испытания, касающиеся раннего РЯ, обсуждались в начале этой главы.

В этом исследовании показана более высокая эффективность полихимиотерапии (ПХТ) с включением препаратов платины для группы больных с субоптимальными, поддающимися измерению остаточными опухолями после циторедуктивных операций.

В других исследованиях в то же время было отмечено, что схемы с наличием циклофосфамида (АС) были столь же эффективны, как и комбинации на основе платины, содержащие до четырех компонентов. В другом исследовании GOG (протокол 52) сравнили эффективность применения САР и циклофосфамида с цисплатином у пациенток с III стадией РЯ после оптимальной циторедуктивной операции с остаточной опухолью менее 1 см. Интервал до прогрессирования заболевания и выживаемость в обеих группах практически не отличались. Поэтому в большинстве клинических исследований конца 1980-х — начала 1990-х годов сочетание циклофосфамида и цисплатина стало стандартным.

Однако, поскольку в 3 исследованиях интенсивность дозы в схеме САР была выше, чем в схеме циклофосфамид + цисплатин, неясно, чем обусловлена более высокая эффективность применения САР — интенсивностью дозы или препаратом доксорубицин. В последующем исследовании GOG (протокол 132) провели оценку эффективности трех режимов XT: цисплатина, паклитаксела и комбинации двух препаратов — у 614 пациенток после субоптимальных циторедуктивных операций. Разницы в выживаемости без прогрессирования и общей выживаемости в трех группах не отмечено. Сходство результатов можно объяснить переходом на лечение другим препаратом в группах монохимиотерапии. Интерпретируя результаты этого исследования, некоторые авторы считают, что препарат платины можно использовать в качестве одного из этапов первичного лечения.

Для предотвращения нежелательной нейропатии при использовании цисплатина и паклитаксела последний необходимо вводить в течение 24 ч. Это неудобно, поэтому во многих клиниках цисплатин заменили на карбоплатин. В связи с этим GOG и другие исследователи изучили применение паклитаксела (175—185 мг/м2) и карбоплатина (AUC 5—7,5) и показали одинаковую их эффективность. С не меньшей результативностью GOG провела исследование (протокол 158) в группе больных после оптимальных циторедуктивных операций (размер остаточной опухоли менее 1 см). Относительный риск прогрессирования заболевания в группе паклитаксел + карбоплатин составил 0,88 (95% ДИ 0,75—1,03); токсичность комбинации паклитакссл + цисплатин оказалась выше. Также в протокол входила операция «second-look», ее результаты будут описаны далее.

В исследовании International Collaborative Ovarian Neoplasm (ICON2) 1526 пациенток с раком яичников (РЯ) рандомизировали на две группы, получавших карбоплатин или САР. Различий в выживаемости не было. Она не зависела от возраста, стадии, наличия остаточной опухоли, степени ее дифференцировки и гистологических особенностей.

Не следует полагать, что частота противоопухолевого ответа служит точным индикатором выживаемости. Очень часто ХТ дает хороший эффект, но он, к сожалению, не влияет на общую выживаемость. В связи с этим для оценки влияния ПХТ на основе производных платины на выживаемость необходимы длительные исследования. Omura и соавт. сообщили об анализе 2 крупных исследований GOG, посвященных ПХТ РЯ различных стадий. За 726 пациентками с III или IV стадией заболевания провели длительное наблюдение. Авторы сделали неутешительный вывод, что к настоящему времени результат XT был весьма скромным. Менее 10 % женщин жили без прогрессирования заболевания в течение 5 лет, а поздние рецидивы возникали даже после 7 лет наблюдения.

Sutton и соавт. сообщили о 7 % безрецидивной выживаемости в течение 10 лет. К сожалению, преимущество какой-либо специфической комбинации цитостатиков со статистически значимым увеличением отдаленной выживаемости остается недоказанным. Хотя карбоплатин считают наиболее эффективным препаратом при раке яичника (РЯ), неизвестно, как его комбинация с другими средствами влияет на исход заболевания.

Изучение чувствительности и лекарственной резистентности к химиотерапевтическим препаратам in vitro проводят не менее 20 лет, но значение этих многочисленных методов при первичном и рецидивном раке яичника (РЯ) окончательно не определено.

Поддерживающая терапия после первичной операции и химиотерапии (XT) у пациенток с полным клиническим ответом вызывает много вопросов. В клиническом исследовании женщин разделили на две группы: в одной проведено 3 дополнительных введения паклитаксела с интервалом 4 нед., в другой — 12. Исследование было досрочно закрыто Data Safety Monitoring Board, когда запланированный промежуточный анализ показал 7-месячный интервал без прогрессирования заболевания за счет дополнительного лечения в течение 9 мес. Однако в последующем анализе никакого преимущества в выживаемости не выявили. Для выяснения возможной роли поддерживающей терапии необходимы дополнительные исследования.

Правда и вымысел вокруг иммунотерапии. Интервью с онкологом Михаилом Ласковым

Иммунотерапия – это относительно новый метод лечения онкологических заболеваний. Иммунотерапия не действует напрямую на опухоль, но заставляет иммунитет убивать раковые клетки. Это и есть принципиальное ее отличие от химиотерапии и таргетной терапии.

По большому счету, иммунотерапия заставляет иммунитет делать то, что он и так должен, но не делает по каким-либо причинам. Например, иногда раковые клетки маскируются под здоровые, тогда иммунная система перестает воспринимать их как инородные и не уничтожает. Иммунотерапия может “снимать маску” с опухолевых клеток и помогать иммунитету распознавать их.

Справедливости ради нужно сказать, что сейчас поднялся очень большой хайп по поводу иммунотерапии, потому что вышли действительно эффективные препараты: авелумаб, атезолизумаб, дурвалумаб, пембролизумаб, ниволумаб и ипилимумаб. Но иммунотерапия началась, конечно же, не сейчас и даже не три года назад. Она очень давно применялась с переменным успехом. Как правило, с не очень большим.

Что же произошло сейчас? Появился новый класс препаратов, которые действуют на рецепторы PD1 и PD-L1. Именно эти рецепторы позволяют опухолевой клетке повлиять на иммунитет так, чтобы он перестал распознавать ее, и, следовательно, убивать раковые клетки.

Для лечения каких видов рака используется иммунотерапия?

Сначала эти препараты начали применяться при меланоме и имели большой успех. Почему именно при меланоме? Как мы понимаем, есть опухоли, которые лечатся относительно легко, а есть те, что лечатся очень плохо, рак поджелудочной, например.

Новые препараты стараются разрабатывать именно для труднолечимых раков. Меланома – это как раз один из таких труднолечимых раков, в лечении которого двадцать лет не происходило ничего хорошего, никаких новых высокоэффективных препаратов не появлялось.

Иммунотерапия показала себя очень эффективно при меланоме, все воодушевились и начали применять этот метод лечения на все раки, которые только могли. Тут, конечно же, очень быстро выяснилось, что где-то он работает, где-то не работает совсем, а где-то работает только в конкретных ситуациях.

Иммунотерапия сейчас успешно применяется при лечении рака легких. Как мы знаем, есть разные мутации и разные виды этого рака. И при некоторых из них иммунотерапия быстро заменила химию, оказалась и лучше, и безопаснее. Это очень большой успех. Но стоит помнить, что далеко не весь рак легких успешно лечится иммунотерапией.

В России иммунотерапию также используют при лечении рака почек, а на Западе – в случаях рака головы и шеи, лимфомы Ходжкина, рака мочевого пузыря и некоторых случаях рака печени.

Как объяснить, что иммунотерапия подходит только по показаниям и небольшому проценту больных?

Как и все, что есть в онкологии, иммунотерапия – это не панацея от всего рака. Это просто еще один способ воздействовать на опухоль, далеко не всегда эффективный и ни разу не безопасный

Использовать иммунотерапию можно лишь в ограниченном количестве случаев. На данный момент ее эффективность доказана только для следующих видов рака:

- немелкоклеточный рак легких;

- мелкоклеточный рак легких;

- рак головы и шеи;

- рак мочевого пузыря.

*** Иммунотерапия может быть эффективной в строго определенных ситуациях даже при вышеуказанных видах рака.

К тому же есть ряд побочных эффектов. И довольно серьезных. В некоторых случаях иммунная система начинает атаковать здоровые ткани и органы, что может вызвать такие осложнения, как:

- проблемы с желудочно-кишечным трактом,

- нефрит и нарушение функции почек,

- мышечные боли, боли в костях и суставах,

- ощущение усталости, слабость,

- тошнота, диарея, нарушения аппетита и др.

Впрочем, серьезные осложнения появляются в среднем только в одном случае из шести.

В октябре вы назвали Нобелевскую премию за иммунотерапию премией для маркетологов. Почему вы отреагировали именно так?

Вспомним историю прекрасного препарата бевацизумаб. Когда он вышел, маркетологи подняли хайп по поводу этого средства, которое останавливает рост сосудов в опухоли. Начали из каждого утюга говорить о том, какое это чудо-чудо-чудо. В итоге, конечно, никакого чуда не было, и этот препарат нашел свое довольно ограниченное применение. И по соотношению цена-польза он, вежливо говоря, далеко не идеален.

И вот уже на этой неделе ко мне толпами приходят люди, которые пытаются спастись при помощи иммунотерапии. И только максимум у 10 % из них этот метод можно пробовать с неизвестным результатом.

Вот про такую ситуацию как раз и было предостережение в этом посте. Потому что на этом сейчас можно быстро срубить много денег в России, именно срубить, а не заработать. Ведь у людей есть все подтверждения: 1) не могли просто так дать Нобелевку; 2) все журналисты написали, что это чудо и панацея; 3) препарат стоит от 200 тысяч в месяц. Все сходится – Нобелевка, цена. Отлично, квартиру продаем.

И тут еще какой-нибудь радостный доктор из частной клиники предлагает его назначить и прямо сейчас, ведь завтра может быть уже поздно.

И главное – очень хочется верить, что это спасет. Это ведь не гомеопатия, а высокая наука.

Как пациенту понять, назначают ему фейковые препараты или нормальные?

Это сделать можно, но необходимо, конечно, включать голову. Нужно много читать и стараться уметь разбираться в источниках.

Например, почитать гайдланы для пациентов NCCN или ESMO. Это англоязычные источники, NCCN – американский , ESMO – европейский. Кстати, мы сейчас переводим их на русский язык при помощи благотворительного фонда «Живой».

Еще можно посмотреть русскоязычные рекомендации, но только профессиональные.

Тут проблема, конечно, в том, что на русском языке практически ничего нету. Существуют клинические рекомендации, но они для врачей. Для пациентов – почти ничего. Вот у нас (на ютуб-канале Клиники амбулаторной онкологии и гематологии - примечание Profilaktika.Media) есть видео про иммунотерапию. Еще пара моих комментариев и несколько материалов моих коллег на эту тему. Но в общем море «ура-ура, нашли лекарство от рака», «британские ученые доказали…» это может быть очень сложно найти.

А какие препараты иммунотерапии используются сейчас в России?

Их всего четыре, и они довольно дорогие. Это атезолизумаб «Тецентрик», пембролизумаб «Кейтруда», ипилимумаб «Ервой» и ниволумаб «Опдиво». И все, больше пока ничего нет, но много всего на предрегистрационной стадии.

Какие “методики” на рынке выдают за фальшивую иммунотерапию? Например, назначают профилактические капельницы с иммуномодуляторами против рака.

Инарон, рефнот, вакцины всякие, фракция АСД, всего и не упомнишь.

Как пациенту понять, что ему нужна и может помочь иммунотерапия и как ее можно попробовать получить в рамках ОМС?

Поговорить с врачом, почитать надежные источники (об этом выше). По ОМС пойти к химиотерапевту по месту жительства. Все, больше никак.

За счет чего иммунотерапия такая дорогая? Из чего складывается стоимость лекарства?

Разработка нового лекарства, действительно нового, как эти ингибиторы, стоит миллиард долларов. И семь лет после разработки формула защищена патентом. После этого срока буквально на следующий же день заранее скопированный препарат начинают продавать дешевле.

Появляется большая конкуренция. Соответственно, за эти семь лет люди, работающие над созданием лекарства, должны вернуть себе “ярд” и заработать. Один “ярд” что в себя включает? Что из 10 лекарств, которые на ранней стадии компания начинает разрабатывать, до клиник доходит только одно, и это занимает лет двадцать.

Соответственно, вот и вся экономика, за 7 лет нужно всю стоимость отбить и немного заработать для акционеров. Очень сложно разрабатывать и очень просто копировать.

Как пациенту понять, что он наткнулся на мошенников?

Сигнальный значок – это, прежде всего, давление. Когда начинается – давайте скорее, уже вчера надо было начать применять препарат, думать вам некогда, по другим местам ходить нечего. То есть такие довольно простые элементы давления.

В онкологии, на самом деле, крайне редко бывает так, что необходимо вот прямо сейчас, сию минуту начать лечение.

Понятно, что если требуют много денег и есть давление по времени, чтобы человек не успел одуматься, то, скорее всего, что-то не так.

Читайте также: