Девочка излечившаяся от вич

Тимоти родился в США, но успел активно покататься по миру. В начале 1990-х он переехал в Барселону, где преподавал английский язык. Как сам он потом вспоминал, заработал инфекцию именно там. Параллельно учил немецкий и решил переехать в Берлин. В первую неделю в городе он остановился в квартире своего друга, который в это время был в отъезде в Исландии.

Тимоти нездоровилось, его свалила высокая температура, и почти всю неделю он провалялся на диване под одеялом. Страшный диагноз ему поставили в 1995 году в государственной клинике. Доктор, который поставил диагноз, по количеству T-лимфоцитов предположил, что инфекция в организме Тимоти обитает уже давно.

— Вам нужно немедленно начать прием лекарств, — заявила ему доктор и прописала азидотимидин (AZT). Тимоти боялся этого лекарства. Оно было самым первым разработанным от ВИЧ в 1980-х годах и обладало рядом довольно неприятных побочных эффектов: вплоть до анемии и проблем с печенью. И это было самое быстро разработанное лекарство на тот момент. Между демонстрацией эффективности AZT в лабораторных условиях и одобрением прошло всего 25 месяцев.

Благо уже в следующем году на рынок вышло более совершенное лекарство, которое ознаменовало собой начало эры высокоактивной антиретровирусной терапии (ВААРТ). ВИЧ довольно быстро приспосабливался к AZT из-за своей высокой мутагенности. И для подавления различных стадий развития вируса исследователи решили использовать комбинацию из трех-четырех препаратов, которую нужно было принимать не только ежедневно, но и по определенному расписанию по часам до конца жизни. Которая при ВААРТ значительно продлевалась.

От ВИЧ до лейкоза

— Я жил практически нормальной жизнью. Так продолжалось следующие 10 лет. После посещения свадьбы в Нью-Йорке я почти постоянно чувствовал себя истощенным. Вернулся в Берлин, проехал 16 км до работы на велосипеде и почувствовал себя опустошенным. В обед не смог проехать чуть больше километра до ресторана: пришлось сойти с велосипеда на полпути.

Тимоти отправили к онкологу. Биопсия костного мозга показала, что у него развился острый миелоидный лейкоз — злокачественная опухоль крови, при которой белые кровяные клетки подавляют рост нормальных клеток крови. Без должного лечения больной выгорает за несколько месяцев. В особо острых случаях — за несколько недель.

Для борьбы с лейкозом назначили четыре курса химиотерапии, каждый по семь дней с перерывом в несколько недель. Первый курс прошел легко. Дальше было только хуже: грибковая пневмония, сепсис, искусственная кома. В середине лечения началась ремиссия, и врач настаивал на том, чтобы провести трансплантацию стволовых клеток. Благо он уже нашел донора, который был согласен пожертвовать свои клетки с редкой мутацией CCR5 Delta 32. Она делала CD4-клетки практически неуязвимыми к ВИЧ.

— У многих пациентов не находилось подходящих доноров в банке стволовых клеток. У меня было 267 совпадений. Врачебная команда с 61-й попытки сумела найти донора с мутацией нужного гена. И он был согласен на пересадку.

Но я сказал нет! В этом не было необходимости: лейкоз находился в ремиссии, а принимать препараты против ВИЧ я мог бесконечно. Я не хотел быть морской свинкой и рисковать своей жизнью ради трансплантации, которая могла меня убить.

Второй день рождения

Тимоти был уверен, что трансплантация стволовых клеток — это очень опасная процедура, а выживает после нее только половина пациентов. Но в конце 2006 года у него уже не было другого варианта — лейкемия вернулась. И единственным шансом задержаться в этом мире была пересадка костного мозга.

К концу года лейкоз вернулся. Доктор назначил срочную вторую трансплантацию стволовых клеток на февраль 2008 года. И после этой операции восстановление шло куда хуже.

— Я бредил, почти ослеп и был почти полностью парализован. Заново учился ходить в центре для пациентов с экстремальными повреждениями мозга. Полное восстановление наступило только через шесть лет после пересадки.

Тимоти утверждает, что часть проблем после второй трансплантации были вызваны биопсией мозга сразу после процедуры. Точнее, пузырьком воздуха, который остался в его мозгу после биопсии. Он нанес ему некоторые повреждения, которые стали причиной двигательных проблем.

В это время в научных кругах уже вовсю шло обсуждение случая излечения Тимоти от ВИЧ. Все последующие анализы крови указывали на то, что присутствия инфекции в его организме нет.

Правда, скепсиса вокруг этого случая было предостаточно. Научный журнал New England Journal of Medicine дважды отверг публикацию лечащего врача Геро Хюттера. Дабы убедить научное сообщество, Тимоти пришлось самому выйти на сцену перед учеными, чтобы они смогли удостовериться, что он не похож на человека, зараженного ВИЧ.

Тимоти уже давно не принимает лекарства против ВИЧ в том же объеме, как лет 15 назад. Однако не отказывается от предэкспозиционной профилактики ВИЧ. От иммунодепрессантов, положенных после трансплантации, он отказался еще в 2010 году. Никаких болезней, связанных с отторжением транспланта, не возникло. Тимоти упоминал об этом в интервью 2017 года. Тогда же он отметил, что не боится того, что ВИЧ снова вернется в его жизнь.

А что дальше?

Но три этих пациента — это по-прежнему всего лишь капля в море десятков миллионов человек, которые каждый день проживают с вирусом.

После случая Тимоти Брауна было много неудачных попыток повторить его успех. И каждый раз вирус возвращался после того, как пациенты останавливали прием антиВИЧ-препаратов.

— Пускай это не жизнеспособная крупномасштабная стратегия лечения, но это действительно критический момент в поисках лечения от ВИЧ, — заявил глава Международного сообщества по СПИДу Антон Позняк в комментарии The Guardian. — Эти новые результаты подтверждают нашу убежденность в том, что существуют доказательства возможности вылечить ВИЧ. Есть надежда, что это в конечном итоге приведет к безопасной, экономически эффективной и простой стратегии с использованием генных технологий или методов, связанных с антителами.

Как мы уже знаем, мутация delta 32 возникает в гене, ответственном за производство белка под названием CRR5. Он находится на поверхности некоторых имунных клеток. Именно он необходим для того, чтобы распространенный тип ВИЧ мог заразить клетку. С помощью современных инструментов генной терапии можно отредактировать ген CRR5.

И в 2014 году ученые университета Пенсильвании поделились своими успехами в этой области. Они работали с 12 ВИЧ-пациентами, которые получали ВААРТ. Шесть из них прервали курс лечения через четыре недели после того, как им перелили кровь с 11—28% модифицированных клеток. Но такой объем клеток оказался недостаточным, чтобы сделать кого-нибудь устойчивым к ВИЧ. После отказа от ВААРТ вирусная нагрузка на организм только росла. Впрочем, это направление все еще считается одним из самых перспективных в борьбе с ВИЧ.

Другие группы ученых работают над доставкой ферментов, способных редактировать гены прямо в организме, с помощью наночастиц. Но этот способ явно не для ближайших нескольких лет.

Во всем мире насчитывается свыше 36 млн человек, инфицированных ВИЧ. Сегодня они вынуждены до конца жизни принимать препараты, которые не дают их организму умереть. Это продолжается десятилетиями. Для кого-то это стало рутиной, для кого-то стабильным заработком, а для развивающихся стран — проблемой серьезных издержек.

Получила вирус от парня-наркомана. Его не виню — сама понимала, чем грозят такие отношения. Думала, смогу ему помочь. В итоге парня посадили за хранение. Сейчас он, наверное, уже мертв. Из тюрьмы он мне писал, что нашли ВИЧ. Я сдала анализ — результат отрицательный. Видимо, тогда еще не определялся. Я выдохнула, думала, что пронесло. Но не пронесло.

В 2009-м я сдавала анализы по какому-то другому поводу. Через неделю домой позвонили — мама взяла трубку, — меня попросили прийти к инфекционисту. В глубине души я ждала этого звонка. Думала, что позвонят еще раз. Но никто не перезвонил. Я предпочла думать, что ошиблись. Игнорировала страшную мысль.

Когда решила заняться здоровьем — пошла к врачу, и там, конечно, ВИЧ подтвердился. Мне кажется, внутри я всегда понимала, что не пронесло. Я прошла все стадии принятия и не собиралась отказываться от терапии. Но в 2012 году таблетки давали не сразу – только по показаниям. Я просто ждала, когда выпишут лечение.

Анализы у меня не менялись. Я читала страшилки про терапию и решила, что таблетки меня убьют быстрее, чем вирус, — про побочные эффекты очень много негатива. И я решила — не буду пить. В периоды депрессии вообще отрицала, что больна.

Паранойя чуть не свела меня в могилу. Я стала скрывать статус даже от докторов. Когда заболела пневмонией, не сказала врачу о своем диагнозе и он назначил обычные антибиотики. Я болела три месяца, ничего не помогало, задыхалась, оказались поражены оба легкого. Меня увезли на скорой. А я боялась признаться — вдруг откажутся лечить. Когда в больнице взяли кровь и все поняли — я сделала вид, что не знала. Было стыдно и глупо. Я изображала оскорбленную — мол, я питаюсь хорошо, с маргиналами не тусуюсь, как вы можете мне такое говорить? В общем, ушла в полную несознанку. Вот дура. Сказала бы сразу, назначили антибиотики посильнее и быстро бы поправилась.

Вот так я жила двойной жизнью. На людях работала, отдыхала, и все хорошо. А оставалась наедине с собой — морщилась от брезгливости, боролась со страхом умереть. Боялась всех заразить, боялась, что на работе узнают. В голове каша — куча противоречивой информации, ума не хватает отсеивать неправильное. И в итоге я спряталась в кокон — ОТСТАНЬТЕ ОТ МЕНЯ. Я ничего не хочу.

В таких метаниях я и жила восемь лет. Решила отказаться от детей и посвятить себя работе. Но в августе незапланированно забеременела. И была почему-то рада. В тот момент проснулось все, что я в себе хоронила десять лет. У меня наконец появился стимул все изучить и проконсультироваться с врачами. Я решила начать принимать таблетки.

Но тут вмешалась мама. Это было самое тяжелое. Она диссидент. Мама плакала, умоляла меня не пить. В какой-то момент она была на грани серьезного срыва. Мне было ее так жалко. До 16 недель не могла себя заставить поехать в больницу — мама рыдала, потому что боялась за меня. Только тогда до меня дошло, что пока я переживала за себя, не заметила, как мама у меня под носом чуть с ума не сошла. Я поехала в больницу и там под наблюдением медиков начала терапию.

Обычно терапию принимают дома. Но так как дома — мамины истерики, а я беременна, то мы с врачами в СПИД-центре решили начать в стационаре. Побочные эффекты были первые две недели — расстройство желудка и бессонница. И то я не уверена, что дело в лекарствах. В больнице я видела много людей в СПИДе, конечно, что ни говори, но большая часть — это наркоманы. Девочки, получившие половым путем, — пьют исправно и по ним никогда не скажешь. Но то, что я там увидела, заставило меня еще больше разобраться в вопросе.

Сейчас все встало на свои места, бросать терапию я не стану. Побочек у меня нет совсем. Страхи ушли, от врачей я больше не скрываю, поняла, что такое отношение к ВИЧ я сама себе придумала. Правда, есть небольшое опасение пропустить прием, но оно уходит со временем. Мне повезло, что вирус не прогрессировал, — я могла доиграться.

Маму я за полгода переубедила — она теперь смеется над диссидентами. Хотя на самом деле это не смешно — там много просто запутавшихся и запуганных. Я думаю, что ее диссидентство — защитная реакция, она не могла допустить мысли, что ее дочь, самая лучшая и самая любимая, может быть с ВИЧ.

Многие боятся, что если начнут принимать лекарства и не смогут вовремя выпить таблетку, иммунитет больше работать не будет. Это неправда. Антиретровирусная терапия действует только на вирус, а на иммунитет не влияет. Но это плохо объясняется, да и не сразу понимается. Ну и, конечно, у многих самочувствие со временем никак не меняется. А раз ничего не болит, то зачем пить какую-то химию. Но ждать, когда упадет иммунитет, я больше не хочу. Я видела в больнице, к чему это приводит, — ужасное зрелище.

Ребята, мы вкладываем душу в AdMe.ru. Cпасибо за то,
что открываете эту красоту. Спасибо за вдохновение и мурашки.
Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте

Тимоти родился в США, а в 25 лет решил изменить свою жизнь и рванул в Европу. После нескольких лет путешествий Браун осел в Берлине. Здесь он работал официантом и готовился поступить в университет. В 1995 году герой нашей статьи узнал о своем ВИЧ-положительном статусе.

В отличие от других людей с ВИЧ, у Тимоти не было побочных эффектов от лекарств, он смог вести нормальный образ жизни. Браун поступил в Берлинский университет, ходил в спортзал и продолжал работать. Но спустя 10 лет жизнь подкинула ему второе испытание.

В 2006 году Тимоти внезапно почувствовал себя плохо: он не смог проехать на велосипеде даже милю и свалился с высокой температурой. Скоро берлинские врачи нашли у Брауна острый миелобластный лейкоз — агрессивное онкологическое заболевание крови. Так на Тима свалилась вторая болезнь, которая могла убить его за считанные месяцы.

Молодой онкогематолог Геро Хюттер никогда не лечил ВИЧ-инфицированного пациента от рака. Однако он принялся помогать Тимоти с энтузиазмом: доктор нашел информацию о редкой генетической мутации, которая делает клетки крови невосприимчивыми к ВИЧ-инфекции. Мутация гена CCR5 закрывает дверь, через которую вирус пробирается в клетки.

Геро Хюттер и Тимоти Браун.

Геро Хюттер предложил пациенту рискованный шаг — пересадку костного мозга человека с мутацией гена CCR5. Эта операция могла излечить лейкоз и, вероятно, ВИЧ. Операция была опасной: ослабленный организм Брауна мог не выдержать пересадки. Тимоти не принял предложение лечащего врача:

Доктор Хюттер назначил Тиму химиотерапию, которая пошла не по плану. После первого курса у пациента началась пневмония, а после второго Тимоти впал в кому. Лечение пришлось прервать.

Тем временем доктор начал поиски донора: пересадка оказалась единственным шансом Тима на жизнь. Тут и пригодился сумасшедший план с мутацией CCR5. Тимоти повезло еще раз: наибольшая концентрация людей с мутацией этого гена наблюдается именно в Северной Европе. Из 267 подходящих доноров у одного нашли нужную мутацию и взяли материал для трансплантации.

6 февраля 2007 года — второй день рождения Тимоти Брауна: берлинские врачи пересадили ему мутировавшие стволовые клетки. После операции Тим перестал принимать антивирусные препараты, и через 3 месяца ВИЧ исчез из его организма. Браун снова вышел на работу, начал заниматься спортом и заметил, что чувствует себя здоровым. Казалось, удача наконец улыбнулась Тиму. Однако лейкоз вернулся меньше чем через год.

Происходящее дальше иначе как шагом отчаяния не назовешь. Доктор Хюттер и Тимоти приняли решение о повторной пересадке. Шансы на выживание составляли 5 %, но они рискнули.

Вторая операция чуть не убила Брауна. Тимоти парализовало, он почти ослеп, но лейкоз отступил. Для того чтобы встать на ноги, пациенту понадобилось 6 лет реабилитации. Врачи взяли у Тима сотни анализов крови, делали костную и кишечную пункцию, но не нашли ВИЧ.

На помощь пришли журналисты: после заметки в The Wall Street Journal мир узнал о первом человеке, который смог избавиться от ВИЧ-инфекции. Тимоти в один миг стал иконой: врачи со всего мира хотели получить образец его крови, а журналисты умоляли об интервью. Однако Браун долго не решался выступить публично: слишком тяжело ему дались лечение и реабилитация.

Способ, с помощью которого вылечился Браун, — не панацея от ВИЧ. Чтобы повторить успех доктора Хюттера, нужно уничтожить родную иммунную систему пациента с помощью химиотерапии, а потом пересадить ему стволовые клетки стоимостью $ 250 000.

У ВИЧ есть другой штамм, который легко обходит защитные маханизмы мутации CCR5. Ему не нужна та самая дверь в клетке — он проходит в окно. Фактически Тимоти и другие потенциальные реципиенты стволовых клеток CCR5 могут снова заразиться ВИЧ.

Надежда остается, хотя до изобретения доступного и безвредного лекарства очень далеко. История лечения Тимоти дала ученым новый материал для исследований. Возможно, в борьбе с ВИЧ поможет генная терапия или создание некоего суперантитела.

Через две недели после того, как впервые ребенок был вылечен от ВИЧ, ученые заявили, что похожее лечение может помочь и взрослым людям.

Самое главное - это начать раннее лечение, хотя это и не гарантирует успех.

Профессор Азье Саэс-Сирьона (Asier Sáez-Cirión) из Института Пастера в Париже проанализировал 70 людей с ВИЧ, которых лечили антиретровирусными препаратами между 35 днем и 10-й неделей после инфицирования. Это гораздо раньше, чем обычно лечат пациентов ВИЧ.

Режим приема лекарств всех участников прерывался по разным причинам. Например, некоторые люди сами принимали решение о прерывании приема лекарств, другие испытывали другие препараты.

У большинства добровольцев болезнь возвращалась после прекращения лечения, и вирус рецидивировал до того уровня, что был до лечения. Но у 14-ти пациентов, среди которых было 4 женщины и 10 мужчин, рецидивов вируса не было после прекращения лечения, которое проводилось в среднем в течение 3 лет.

Несмотря на то, что у 14 пациентов были следы ВИЧ в крови, их уровень был настолько низок, что их организм может контролировать его без лекарств.

Лечение ВИЧ инфекции

В среднем, 14 участников прекратили принимать лекарства 7 лет назад, а один из них справлялся без лекарств 10,5 лет.

Совсем недавно, было объявлено о том, что ребенок был "функционально излечен" от ВИЧ после того, как ему практически сразу после рождения назначили три антиретровирусных препарата: зидовудин, ламивудин и невирапин. Однако специалисты предупредили, что быстрое лечение не всем подходит, но важно начать как можно раньше.

"Есть три преимущества раннего лечения", - объяснил Саэс-Сирьона. "Это ограничивает резервуар ВИЧ, многообразие вируса и сохраняет иммунную реакцию на вирус, которая его контролирует".

При этом ни один из 14-ти пациентов не являлся так называемыми "супер-контроллером", то есть 1 процент людей, которые естественным образом устойчивы к ВИЧ и быстро подавляют инфекцию. Кроме того, у большинства были тяжелые симптомы, которые привели к раннему лечению.

"Как бы парадоксально это не звучало, чем хуже им было в начале, тем лучше они чувствовали себя потом", - рассказали ученые.

Через какое время проявляется ВИЧ?

Через месяц или два (самое раннее через 2-4 недели) после того, как ВИЧ проник в организм, могут появиться первые признаки заражения. Но иногда симптомы ВИЧ могут не проявляться годами и даже десяток лет после инфицирования. Вот почему важно делать анализы на ВИЧ, которые помогут выявить наличие вируса.

Первые признаки ВИЧ

Во время первых 2-4 недель после проникновения ВИЧ (и до 3 месяцев) у 40-90 процентов людей могут появиться острые симптомы болезни, которые схожи с симптомами гриппа. Это называется "острый ретровирусный синдром" и является естественной реакцией на инфекцию ВИЧ. В это время уровень вируса в крови высок, и человек может легче передать его другим.

Могут присутствовать такие симптомы как:

После того, как ранние симптомы ВИЧ исчезают, вирус становится менее активным, хотя он все еще присутствует в организме. В это время человек может не испытывать никаких симптомов. Это называется латентной фазой, которая может длиться до 10-ти лет и дольше.

После того, как ВИЧ переходит в СПИД, появляются симптомы усталости, диареи, тошноты, лихорадки, озноба и другие.

Вероятность заражения ВИЧ

Риск инфицирования ВИЧ зависит от различных факторов.

Переливание инфицированной крови – около 90 процентов

Беременность и роды – 30-50 процентов

Кормление грудью – около 14 процентов

Внутривенная инъекция – 0,5 -1 процент

Случайный укол иглой, зараженной ВИЧ - 0,3 процента

Незащищенный анальный секс – 3 процента

Незащищенный вагинальный секс – около 1-го процента

Человека во второй раз смогли вылечить от ВИЧ-инфекции, которая вызывает СПИД. Оба пациента смогли преодолеть вирус после трансплантации костного мозга во время лечения рака.

Пациент, чью личность не хотят разглашать, уже 18 месяцев живет без ВИЧ, сообщает журнал Nature. Около 10 лет назад этот же метод использовали для лечения Тимоти Рэя Брауна, который до сих пор здоров.

Случай Брауна исследовали все это время, но попытки его воспроизвести были безуспешными. Теперь же ученые получили новую надежду на то, что лечение от вируса иммунодефицита существует.

У нового пациента, как и у Брауна, была форма рака крови, которая не реагировала на химиотерапию. Им требовалась пересадка костного мозга: сначала разрушались их собственные клетки крови, а недостаток пополняли стволовыми клетками, пересаженными от здорового донора.

Тимоти Браун – первый человек, которого вылечили от ВИЧ. Фото: bandwidthblog.com

Ученые во главе с доктором Равиндрой Гупта выбрали не обычного донора, а человека с особой генетической мутацией CCR5 delta 32, которая дает людям определенную устойчивость к ВИЧ-инфекции. Этот ген не позволяет присоединяться вирусу к Т-лимфоцитам, которые играют важную роль в формировании иммунитета. Такую мутацию имеют лишь 1% людей европейского происхождения.

После пересадки вирус полностью исчез из крови пациента. Через 16 месяцев он перестал принимать антиретровирусные препараты, которые используются при стандартном лечении ВИЧ. В последнем наблюдении, через 18 месяцев после прекращения приема лекарств, вируса по-прежнему не обнаружили.

Гупта говорит, что пока нельзя говорить о полном исцелении пациента. Для этого нужно больше времени. Но исследование уже показывает, что успешное лечение Брауна 10-летней давности было не случайным.

Гупта сообщил, что последний пациент получил менее “агрессивное” лечение, чем Браун. Новому пациенту приписали химиотерапию и препарат против раковых клеток, а Брауну пришлось пережить радио- и химиотерапию. По данным New York Times, он едва не умер во время лечения.

Однако исследователь Грэм Кук отмечает, что этот вид лечения не подходит для большинства людей с ВИЧ – тех, у которых нет рака. Им не требуется трансплантация костного мозга – серьезная процедура, которая может иметь фатальные осложнения. Большинство людей с ВИЧ могут жить, ежедневно принимая антиретровирусные препараты. “Если у вас все хорошо, риск пересадки костного мозга намного выше, чем риск оставаться на таблетках каждый день”, – говорит он.

Начинать новую жизнь в иммиграции сложно - многому нужно учиться почти с нуля, а рядом далеко не всегда есть те, кто поможет и поддержит.

“Рубик” очень хочет помочь людям переехать и преуспеть в США. Мы публикуем сотни материалов в месяц. Всегда подробную и проверенную информацию.

Мы общаемся с иммиграционными адвокатами и экспертами, чтобы они бесплатно отвечали на ваши вопросы и помогали не наделать дорогостоящих ошибок. Мы помогаем соотечественникам, оказавшимся в тяжелых обстоятельствах, и жертвам домашнего насилия. И мы создаем среду общения без агрессии и осуждения, модерируя для вас группы в фейсбуке.

Над “Рубиком” работает более десяти человек, и у нас много затрат - зарплаты, хостинг, почта и так далее. Мы не хотим вводить платную подписку, чтобы не лишить нуждающихся людей доступа к информации.

Поэтому в некоторые месяцы нам очень сложно перекрыть расходы. У нас нет внешних инвесторов со скрытыми мотивами (которые взамен денег всегда хотят влиять на редакцию). Проект основан и принадлежит журналисту и иммигрантке Катерине Пановой и живет исключительно за счет рекламных доходов и поддержки аудитории.

Пожалуйста, поучаствуйте в нашем стремлении помочь иммигрантам, поддержав редакцию. Даже несколько долларов, которые вы бы потратили на кофе, помогут нам подготовить материал, который сохранит кому-то последние деньги и не позволит отдать их мошенникам.

я и не знал, что в моем городе живет икона вич-диссиденства.

Эволюция живых организмов, происходящая прямо на глазах

У эволюции много доказательств:

морфологические, эмбриологические палеонтологические, биохимические, биогеографические, и генетические. Самые наглядные - это филогенетические ряды, на которых можно поэтапно пронаблюдать изменения в строении животных. Правильно расставить порядок скелетов позволяет радиоизотопный и другие виды анализов возраста окаменелостей.

Здесь, например, вы можете посмотреть, как исчезли пальцы, возникли копыта и изменилась форма черепа лошади. Но креационистам мало подобных филогенетических рядов. Они говорят, что пока эволюцию вживую никто не видел, она не может называться фактом. И мутации не бывают полезными. Чтобы это опровергнуть, вспомним историю австралийских кроликов

В Австралию завезли кроликов, и они быстро расплодились, нанося вред сельскому хозяйству. Тогда учёные использовали вирус миксоматоза. Вирус очень быстро выкашивал кроликов, добрался даже до домашних. Часть кроликов, пережившая эпидемию, сново расплодилась. Но у них было отличие от предыдущих поколений. Это мутация в гене, кодирующем интерферон IFN-α21A. Это влияет на иммунную систему и ее борьбу с вирусом. То есть несмотря на то, что мутации чаще редки и приводят к болезням, порой они приводят и к положительным изменениям. Это эволюция.

Ещё более интересна ситуация, произошедшая с итальянской стенной ящерицей. Тут речь идёт о более радикальных изменениях. Экспериментаторы перевезли их с острова Копиште в Адриатике на соседний остров Мрчару. Там было много травы и не было хищников. Через 36 лет у ящериц изменилось страница тела. Поскольку травы было много, насекомоядные рептилии стали травоядными, их челюсти стали более массивными и сильными для переживывания травы. В их пищеварительной системе появилось место для бактерий, которые помогают переварить траву. Поскольку им больше не надо было быть юркими, чтобы убегать от хищников, они стали большими и неповоротливыми.

Но креационистам этого не достаточно. Их ведь и селекция как доказательство не устраивает. Они хотят увидеть более серьезные изменения в строении организмов. Но полезным мутациям нужно накопиться, чтобы изменения было серьезны, поэтому такая эволюция длится миллионы лет. Неужели мы не можем посмотреть на эволюцию? Можем. Благодаря вирусам и бактериям, у которых смена поколений происходит гораздо быстрее. Учёные в лабораториях наблюдают, что кардинальные изменения в строении вирусов и бактерий происходят не мгновенно, по воле божьей, а засчет процесса накопления полезных мутаций. То есть строение вируса или бактерии продиктовано эволюцией.

Когда смотришь на то, как совершенно устроены животные, кажется, что такое разумное строение мог обеспечить только разумный создатель. А у вирусов и бактерий, напомню, доказано, что строение обусловлено эволюцией. И они устроены не менее "разумно", чем животные. Порой они даже похожи на роботов.

Рассмотрим, к примеру, вирус бешенства. Он поражает мозг заражённого животного именно таким образом, чтобы вызвать у него агрессию. Тогда жертва кусает других и переносит вирус. Разумно? Разумно.

Или вирус СПИДА. Он поражает именно своих главных врагов в теле человека - клетки иммунной системы. В результате организм не способен ему противостоять и выздороветь. Разве не гениально он устроен?

Или чума.. Бубонная чума размножается в глотке блохи и перекрывает ее. Блоха не может пить. В результате насекомое в порыве жажды мечется от жертвы к жертве, отчаянно пытаясь напиться,и заражает чумой больше жертв. Тоже разумно. Но это бактерия, а доказано, что они формируются в процессе эволюции.

А напомню, что с животными происходят те же процессы, что и при эволюции бактерий, только медленные. Мы не можем увидеть в лаборатории эволюцию животных, но благодаря микроорганизмам мы всё же можем пронаблюдать ее вживую.

В Златоусте для медика, которой в глаза попала кровь ВИЧ-инфицированного, второй день ищут противовирусный препарат

По ее словам, накануне вечером фельдшер в темном подъезде оказывала помощь ВИЧ-инфицированному мужчине, у которого уже развился СПИД. Кровь пациента брызнула в глаза медику.

По словам депутата, главврач станции скорой помощи Златоуста заявила, что давала поручение закупить противовирусные средство еще прошлом году, но почему-то этого сделано не было.

В результате необходимое лекарство нашлось только в областном ВИЧ-центре в Челябинске. Сегодня его передадут в Златоуст.

В Минздраве региона оперативно прокомментировать ситуацию не смогли

Второй пациент вылечен от ВИЧ: новый рубеж в борьбе с глобальной эпидемией СПИДа

Учёные долго пытались повторить последовательность действий, которые привели к первой долгосрочной ремиссии 12 лет назад. С так называемым “Лондонским пациентом” у них, кажется, получилось.

Уже во второй раз с начала глобальной эпидемии пациент излечен от ВИЧ-инфекции – вируса, который вызывает СПИД.

Новость появилась почти через 12 лет после того, как стало известно об излечении первого пациента – о подвиге, который учёные долго и безуспешно пытались повторить.

Исследователи опубликовали свой доклад в журнале “Nature” и представили некоторые детали на конференции по ретровирусам и оппортунистическим инфекциям в Сиэтле. В данной публикации учёные описывают этот случай как долгосрочную ремиссию. В интервью же большинство экспертов называли это излечением, но с оговоркой, что очень сложно определить, какое слово стоит использовать, так как пока известно только два таких случая.

Оба выдающихся результата достигнуты благодаря пересадке заражённым пациентам костного мозга. Но в обоих случаях трансплантация предназначалась для лечения рака, а не ВИЧ.

Трансплантация костного мозга вряд ли станет предпочтительным вариантом лечения в ближайшем будущем. Сейчас для контроля ВИЧ-инфекции используются сильнодействующие препараты, пересадка же остается рискованным вмешательством из-за серьёзных побочных эффектов, которые могут длиться годами.

Однако, как говорят учёные, замена собственных иммунных клеток организма на специально модифицированные к сопротивлению ВИЧ-инфекции может успешно применяться на практике.

Доктор Венсинг соруководитель “IciStem” – консорциума европейских учёных, изучающих пересадку стволовых клеток в качестве лекарства от ВИЧ-инфекции. Консорциум поддерживается “amfAR” – американской организацией по изучению СПИДа.

Новый пациент предпочел сохранить анонимность, и учёные называют его исключительно “Лондонским пациентом”.

На той же конференции в 2007 году доктор из Германии описал первый случай излечения “Берлинского пациента”, позже идентифицированного как Тимоти Рэй Браун 52-х лет, сейчас проживающего в Палм Спрингс, Калифорния.

Эта новость, размещенная на плакате в задней части конференц-зала изначально не привлекла много внимания. Как только стало ясно, что мистер Браун вылечен, учёные начали попытки повторить этот результат с другими раковыми пациентами, зараженными ВИЧ.

Раз за разом вирус возвращался примерно через девять месяцев после того, как пациенты прекращали антиретровирусную терапию, или же пациент умирал от рака. Неудачи заставляли учёных гадать, останется ли излечение мистера Брауна счастливой случайностью.

У мистера Брауна была лейкемия, и после неудачной химиотерапии ему потребовалась пересадка костного мозга.

Трансплантация была от донора с мутацией белка CCR5, который находится на поверхности определенных иммунных клеток. ВИЧ использует этот белок, чтобы проникнуть внутрь клеток, но не может попасть в их мутированную версию.

Мистеру Брауну давали сильнейшие имуносупрессивные лекарства, которые больше не используются, он страдал от сильнейших побочных эффектов месяцами после трансплантации костного мозга. Его даже погрузили в искусственную кому, и он едва не умер.

У него была лимфома ходжкина, и он перенес трансплантацию костного мозга от донора с мутацией белка CCR5 в мае 2016 года. Ему также была назначена имуносупрессивная терапия, но лечение было менее интенсивным, согласно нынешним стандартам трансплантации.

Он перестал принимать лекарства от ВИЧ в сентябре 2017 года, что сделало его первым пациентом после Брауна, у которого не обнаружен вирус спустя более чем год после прекращения терапии.

Хотя “Лондонский пациент” после трансплантации не был болен так же сильно, как мистер Браун, вмешательство все равно сработало: трансплантация уничтожила рак без разрушительных побочных эффектов. Пересаженные иммунные клетки, устойчивые к ВИЧ, похоже, полностью заменили его собственные уязвимые клетки.

Большинство людей с мутацией устойчивости к ВИЧ, названной “Дельта 32”, североевропейского происхождения. В базе данных “IciStem” насчитывается около 22 тысяч таких доноров.

Пока учёные отслеживают 38 ВИЧ-инфицированных, перенесших пересадку костного мозга, включая шестерых с пересадкой от доноров без мутации. Лондонский пациент 36-й в этом списке. Другой, 19-й номер из списка, называемый также “Дюссельдорфским пациентом”, не принимает анти-ВИЧ терапию уже четыре месяца. Детали этого случая будут представлены на Сиэтльской конференции позже.

Консорциум учёных повторно проанализировал кровь “Лондонского пациента” на наличие вируса. Они увидели слабые признаки инфекции в одном из 24-х тестов, но говорят, что это может быть результатом загрязнения образца.

Большинство экспертов, которые знают подробности, согласны, что этот новый случай выглядит, как легитимное лечение, однако некоторые не уверены в его актуальности для терапии против СПИД в целом.

Несколько компаний стремятся разработать такие генные терапии, но еще не достигли успеха. Изменения должны быть нацелены на нужное количество клеток и в нужном месте – например, только в костном мозге, а не в головном мозге – и менять только гены, связанные с производством CCR5.

По словам доктора МакКьюна, сейчас над преодолением этих трудностей работает сразу несколько групп учёных.

В конце концов, у них может получиться вирусная система доставки, которая, после введения в организм, будет находить и удалять все рецепторы CCR5. А может быть, даже создадут стволовые клетки, устойчивые к ВИЧ, которые можно перенести любому пациенту.

Одним из важных предостережений для любого подхода является то, что пациент всё равно будет уязвим к форме ВИЧ X4, который использует другой белок, CXCR4, чтобы попасть в клетки.

Если у человека есть даже небольшое количество вируса X4, то его количество многократно увеличится в отсутствие конкуренции с его вирусными собратьями.

Существует как минимум один описанный случай пациента, которому пересадили “Дельта 32” от донора, но позже у него был найден вирус Х4. (В качестве предосторожности от вируса Х4 мистер Браун ежедневно принимает таблетки для предотвращения ВИЧ).