Кто вылечил вич нетрадиционной

Теперь некоторые факты и мысли.

- Вирус “ВИЧ” никто не выделял, опытов с ним не проводил, не прививал его, так чтобы он вызвал ту же болезнь, а, следовательно, вирусом, вызывающим “ВИЧ-СПИД”, не является. Иначе говоря, вирус, вызывающий “ВИЧ-СПИД”, никогда не существовал, а значит, заразиться вирусом “ВИЧ”, чтобы заболеть “СПИДом” нельзя. Никакой “ВИЧ” не существует, это бессмысленная аббревиатура, введённая в оборот аферистами. Заразиться “СПИДом” нельзя ни через кровь, ни половым путём и никаким другим способом. Тесты по выявлению “ВИЧ”-положительных граждан бессмысленны, аморальны и преступны, так как делаются принудительно в нарушение законодательства РФ. Бессмысленны также попытки создать вакцину против “ВИЧ-СПИДа”, так как не из чего создавать, для этого необходим вирус “ВИЧ”, а он в природе не существует; раз нет вируса, то невозможно создать и диагностические тесты, определяющие положительную реакцию организма на этот вирус. Так что медики напрасно ищут “ВИЧ”-положительных пациентов при анализах крови.

Существует более 62 факторов, вызывающих ошибочные положительные результаты теста на ВИЧ-антитела. Этот список был приведён в журнале “Континуум”. В частности, положительный результат может давать беременность, фильтрованная бумага, используемая при анализе, огромное количество обычных болезней и т.д.

Вот вот. Вне тела человека он погибнет. И если кровь свою вколоть, то тоже ничего не будет. Вливают же людям с одной группой крови другую.
Не зафиксировали НИОДНОГО распространения вич в клубах и т.п через уколы.

Сначало этот миф был в Москве, потом Питере, Новосибирске и вот до нас докатился. Это просто напросто конкуренция клубов так происходит.

А „соратники“ поздравили меня с новой жизнью

Мы не раз рассказывали о массовых антинаучных движениях — гомеопатии, антипрививочном движении и ВИЧ-диссидентстве. Кажется, что современному человеку не придёт в голову отказаться от лечения с доказанной эффективностью, которое может спасти жизнь — и тем не менее в новостях то и дело сообщается о гибели детей, родители которых сознательно их не лечили. Мы поговорили с Вадимом К. о том, как живёт человек с ВИЧ-инфекцией, что представляет собой лечение и почему так легко угодить в сети ВИЧ-диссидентов.

Вадим К.

— С 1997 по 2012 годы я употреблял наркотики. Поначалу ходил в университет, как-то участвовал в обычной жизни, но потом стал типичным наркозависимым — кроме наркотиков других интересов у меня не было. Просыпался, искал дозу, употреблял, искал следующую. В 2001 году я лёг в больницу с желтухой — сначала сказали, что это гепатит А, потом оказалось, что у меня ещё и инфекция вирусом гепатита С. Тогда же мне провели анализ на ВИЧ, и результат был положительным. Меня вызвали и попросили пересдать кровь, чтобы подтвердить результат.

У меня даже не было этой фазы отрицания — ну, может быть, в первый день я ещё успел подумать, что врачи ошиблись. А дальше как-то интуитивно я знал, что буду одним из немногих ВИЧ-положительных в нашем городе — тогда я жил в городке с населением порядка ста тысяч, и по официальным данным ВИЧ был человек у десяти. Так и вышло, результат подтвердился. Заразился я, скорее всего, когда делил шприц с человеком, у которого позже тоже нашли ВИЧ. Был один случай незащищённого секса с девушкой, которая впоследствии оказалась ВИЧ-положительной, то есть небольшая вероятность передачи половым путём тоже была — но всё-таки, скорее всего, это произошло через кровь.

Наверное, это отдаёт безумием — но когда употребляешь наркотики, жить не очень хочется. У меня не было шока или слёз — была даже радость, что я через какое-то время умру. Да и вообще, моё внимание было посвящено другому — как достать, как употребить. Это тоннельное мышление, типичное для наркоманов. При этом я боялся, что об инфекции узнают другие. Я сообщил только маме и папе — и очень им благодарен. С их стороны не было никакой брезгливости вроде отдельных полотенец, а папа говорил, чтобы я не волновался, потому что существует лечение. Родители поговорили с врачами, и меня поставили на учёт в Минске, а не в маленьком городе, чтобы не пошли слухи. После этого про меня благополучно забыли, а я не напоминал — не ездил каждые полгода на анализы и вообще ничего для своего здоровья не делал.

На несколько лет диагноз будто бы забылся. Никто мой страх не подпитывал, не заставлял лечиться. Опять же, я почти всё время пребывал в изменённом наркотиками сознании. В 2007 году случилось чудо — я почти не употреблял наркотики, хотя и много пил, и даже год прожил с девушкой. У меня стало резко ухудшаться здоровье: ужасная слабость была постоянно, сразу после пробуждения. Любые ранки, царапины, ушибы не проходили по месяцу-полтора, кровь не останавливалась. Я мог во сне отлежать руку так, что на ней появлялся синяк, который потом тоже очень долго не проходил. Тогда я испугался, перестал бояться огласки, пошёл к инфекционисту и честно всё рассказал.

Моё счастье, что мой период ВИЧ-диссидентства длился всего несколько месяцев, и победил здравый смысл: я снова начал принимать терапию. Повезло, что у меня не сформировалась резистентность (со временем в вирусной РНК образуются мутации резистентности, то есть устойчивости к терапии, и препараты приходится менять — Прим. ред.), и я до сих пор, уже десять лет, получаю одну и ту же схему терапии. В общем, я вновь начал лечиться, и через пару недель всё улучшилось. При этом я даже испытывал некий стыд перед своим братством ВИЧ-диссидентов, но всё же написал о лечении в группе — и был встречен оскорблениями и обвинениями. Меня называли предателем, говорили, что я получаю деньги за рекламу лекарств, а в конце концов просто забанили.

Моё лечение сейчас — это одна таблетка в день, она содержит три активных компонента. Препарат всегда с собой, потому что пить его желательно в одно и то же время — но никаких трудностей с этим нет. Я могу спокойно улететь в отпуск, взяв с собой нужное число таблеток. Побочных эффектов нет — думаю, и со схемой терапии мне повезло, и ВИЧ-диссиденты, рассказывающие о них, сильно утрируют. Инфекцию вирусом гепатита С я тоже вылечил. Иногда я болею, как и обычные люди, — пару раз в год простужаюсь. Стараюсь заниматься профилактикой — ничего особенного, просто, например, тепло одеваюсь, слежу за личной гигиеной.

Я помню, что несу ответственность и за здоровье других людей — например, храню свои маникюрные ножницы в отдельном ящике, чтобы жена случайно ими не воспользовалась. Презервативы — это само собой, по умолчанию. Будущей жене я рассказал о своём статусе ещё на первом свидании. Потом она говорила, что была удивлена честностью и тем, что я улыбался, радовался жизни с таким диагнозом — ей ещё больше захотелось меня узнать. Сейчас вирусная нагрузка не определяется, и от меня очень сложно заразиться, но всё равно лучше предохраняться. Я хотел бы иметь детей, но последнее слово, конечно, должно быть за моей женой — она рискует заразиться, и у меня нет морального права настаивать.

Круг общения изменился, но это связано не с ВИЧ-инфекцией, а с наркотиками. Ещё в 2007 году, когда я открыл статус своей тогдашней компании, от меня никто не отвернулся. В нынешней трезвой жизни тоже не было такого, чтобы кто-то перестал со мной общаться. Не знает о моём статусе, например, тёща — а вот сын жены от первого брака знает. Где бы я ни работал, проблем не возникало. Например, до этой зимы я был консультантом в реабилитационном центре, прошёл полную медкомиссию — но никаких ограничений не было, потому что работа не включала контакт с кровью. Со стороны врачей тоже никогда не было осуждения или брезгливости — то ли это мне повезло, то ли другие преувеличивают.

Я думаю, предвзятость и страхи — от неинформированности. В поликлиниках до сих пор висят плакаты конца восьмидесятых о том, что ВИЧ — чума ХХ века, а на самом деле это уже давно заболевание, с которым можно жить долго и продуктивно. Конечно, правдивая информация должна быть максимально доступной и понятной. Возможно, кому-то хочется занять более удобную для себя сторону и сделать вид, что вируса не существует — но это иллюзия. И если взрослый человек вправе сам решать, лечиться ему или нет, то за отказ от лечения детей, как мне кажется, нужно вводить уголовную ответственность.

Получила вирус от парня-наркомана. Его не виню — сама понимала, чем грозят такие отношения. Думала, смогу ему помочь. В итоге парня посадили за хранение. Сейчас он, наверное, уже мертв. Из тюрьмы он мне писал, что нашли ВИЧ. Я сдала анализ — результат отрицательный. Видимо, тогда еще не определялся. Я выдохнула, думала, что пронесло. Но не пронесло.

В 2009-м я сдавала анализы по какому-то другому поводу. Через неделю домой позвонили — мама взяла трубку, — меня попросили прийти к инфекционисту. В глубине души я ждала этого звонка. Думала, что позвонят еще раз. Но никто не перезвонил. Я предпочла думать, что ошиблись. Игнорировала страшную мысль.

Когда решила заняться здоровьем — пошла к врачу, и там, конечно, ВИЧ подтвердился. Мне кажется, внутри я всегда понимала, что не пронесло. Я прошла все стадии принятия и не собиралась отказываться от терапии. Но в 2012 году таблетки давали не сразу – только по показаниям. Я просто ждала, когда выпишут лечение.

Анализы у меня не менялись. Я читала страшилки про терапию и решила, что таблетки меня убьют быстрее, чем вирус, — про побочные эффекты очень много негатива. И я решила — не буду пить. В периоды депрессии вообще отрицала, что больна.

Паранойя чуть не свела меня в могилу. Я стала скрывать статус даже от докторов. Когда заболела пневмонией, не сказала врачу о своем диагнозе и он назначил обычные антибиотики. Я болела три месяца, ничего не помогало, задыхалась, оказались поражены оба легкого. Меня увезли на скорой. А я боялась признаться — вдруг откажутся лечить. Когда в больнице взяли кровь и все поняли — я сделала вид, что не знала. Было стыдно и глупо. Я изображала оскорбленную — мол, я питаюсь хорошо, с маргиналами не тусуюсь, как вы можете мне такое говорить? В общем, ушла в полную несознанку. Вот дура. Сказала бы сразу, назначили антибиотики посильнее и быстро бы поправилась.

Вот так я жила двойной жизнью. На людях работала, отдыхала, и все хорошо. А оставалась наедине с собой — морщилась от брезгливости, боролась со страхом умереть. Боялась всех заразить, боялась, что на работе узнают. В голове каша — куча противоречивой информации, ума не хватает отсеивать неправильное. И в итоге я спряталась в кокон — ОТСТАНЬТЕ ОТ МЕНЯ. Я ничего не хочу.

В таких метаниях я и жила восемь лет. Решила отказаться от детей и посвятить себя работе. Но в августе незапланированно забеременела. И была почему-то рада. В тот момент проснулось все, что я в себе хоронила десять лет. У меня наконец появился стимул все изучить и проконсультироваться с врачами. Я решила начать принимать таблетки.

Но тут вмешалась мама. Это было самое тяжелое. Она диссидент. Мама плакала, умоляла меня не пить. В какой-то момент она была на грани серьезного срыва. Мне было ее так жалко. До 16 недель не могла себя заставить поехать в больницу — мама рыдала, потому что боялась за меня. Только тогда до меня дошло, что пока я переживала за себя, не заметила, как мама у меня под носом чуть с ума не сошла. Я поехала в больницу и там под наблюдением медиков начала терапию.

Обычно терапию принимают дома. Но так как дома — мамины истерики, а я беременна, то мы с врачами в СПИД-центре решили начать в стационаре. Побочные эффекты были первые две недели — расстройство желудка и бессонница. И то я не уверена, что дело в лекарствах. В больнице я видела много людей в СПИДе, конечно, что ни говори, но большая часть — это наркоманы. Девочки, получившие половым путем, — пьют исправно и по ним никогда не скажешь. Но то, что я там увидела, заставило меня еще больше разобраться в вопросе.

Сейчас все встало на свои места, бросать терапию я не стану. Побочек у меня нет совсем. Страхи ушли, от врачей я больше не скрываю, поняла, что такое отношение к ВИЧ я сама себе придумала. Правда, есть небольшое опасение пропустить прием, но оно уходит со временем. Мне повезло, что вирус не прогрессировал, — я могла доиграться.

Маму я за полгода переубедила — она теперь смеется над диссидентами. Хотя на самом деле это не смешно — там много просто запутавшихся и запуганных. Я думаю, что ее диссидентство — защитная реакция, она не могла допустить мысли, что ее дочь, самая лучшая и самая любимая, может быть с ВИЧ.

Многие боятся, что если начнут принимать лекарства и не смогут вовремя выпить таблетку, иммунитет больше работать не будет. Это неправда. Антиретровирусная терапия действует только на вирус, а на иммунитет не влияет. Но это плохо объясняется, да и не сразу понимается. Ну и, конечно, у многих самочувствие со временем никак не меняется. А раз ничего не болит, то зачем пить какую-то химию. Но ждать, когда упадет иммунитет, я больше не хочу. Я видела в больнице, к чему это приводит, — ужасное зрелище.

Через две недели после того, как впервые ребенок был вылечен от ВИЧ, ученые заявили, что похожее лечение может помочь и взрослым людям.

Самое главное - это начать раннее лечение, хотя это и не гарантирует успех.

Профессор Азье Саэс-Сирьона (Asier Sáez-Cirión) из Института Пастера в Париже проанализировал 70 людей с ВИЧ, которых лечили антиретровирусными препаратами между 35 днем и 10-й неделей после инфицирования. Это гораздо раньше, чем обычно лечат пациентов ВИЧ.

Режим приема лекарств всех участников прерывался по разным причинам. Например, некоторые люди сами принимали решение о прерывании приема лекарств, другие испытывали другие препараты.

У большинства добровольцев болезнь возвращалась после прекращения лечения, и вирус рецидивировал до того уровня, что был до лечения. Но у 14-ти пациентов, среди которых было 4 женщины и 10 мужчин, рецидивов вируса не было после прекращения лечения, которое проводилось в среднем в течение 3 лет.

Несмотря на то, что у 14 пациентов были следы ВИЧ в крови, их уровень был настолько низок, что их организм может контролировать его без лекарств.

Лечение ВИЧ инфекции

В среднем, 14 участников прекратили принимать лекарства 7 лет назад, а один из них справлялся без лекарств 10,5 лет.

Совсем недавно, было объявлено о том, что ребенок был "функционально излечен" от ВИЧ после того, как ему практически сразу после рождения назначили три антиретровирусных препарата: зидовудин, ламивудин и невирапин. Однако специалисты предупредили, что быстрое лечение не всем подходит, но важно начать как можно раньше.

"Есть три преимущества раннего лечения", - объяснил Саэс-Сирьона. "Это ограничивает резервуар ВИЧ, многообразие вируса и сохраняет иммунную реакцию на вирус, которая его контролирует".

При этом ни один из 14-ти пациентов не являлся так называемыми "супер-контроллером", то есть 1 процент людей, которые естественным образом устойчивы к ВИЧ и быстро подавляют инфекцию. Кроме того, у большинства были тяжелые симптомы, которые привели к раннему лечению.

"Как бы парадоксально это не звучало, чем хуже им было в начале, тем лучше они чувствовали себя потом", - рассказали ученые.

Через какое время проявляется ВИЧ?

Через месяц или два (самое раннее через 2-4 недели) после того, как ВИЧ проник в организм, могут появиться первые признаки заражения. Но иногда симптомы ВИЧ могут не проявляться годами и даже десяток лет после инфицирования. Вот почему важно делать анализы на ВИЧ, которые помогут выявить наличие вируса.

Первые признаки ВИЧ

Во время первых 2-4 недель после проникновения ВИЧ (и до 3 месяцев) у 40-90 процентов людей могут появиться острые симптомы болезни, которые схожи с симптомами гриппа. Это называется "острый ретровирусный синдром" и является естественной реакцией на инфекцию ВИЧ. В это время уровень вируса в крови высок, и человек может легче передать его другим.

Могут присутствовать такие симптомы как:

После того, как ранние симптомы ВИЧ исчезают, вирус становится менее активным, хотя он все еще присутствует в организме. В это время человек может не испытывать никаких симптомов. Это называется латентной фазой, которая может длиться до 10-ти лет и дольше.

После того, как ВИЧ переходит в СПИД, появляются симптомы усталости, диареи, тошноты, лихорадки, озноба и другие.

Вероятность заражения ВИЧ

Риск инфицирования ВИЧ зависит от различных факторов.

Переливание инфицированной крови – около 90 процентов

Беременность и роды – 30-50 процентов

Кормление грудью – около 14 процентов

Внутривенная инъекция – 0,5 -1 процент

Случайный укол иглой, зараженной ВИЧ - 0,3 процента

Незащищенный анальный секс – 3 процента

Незащищенный вагинальный секс – около 1-го процента

Агрессивный новичок

- Вадим Альбертович, ВИЧ был обнаружен еще в конце прошлого века. Почему лекарство так сложно было создать? Чем этот вирус отличался от других?

- С точки зрения биологии этот вирус очень похож на многие другие. Единственное, его фатальное отличие от других вирусов – это поражение иммунной системы человека, именно поэтому организм не может с ним бороться самостоятельно.

- Это своего рода агрессивный новичок?

Мыши на вес золота

- Вы уже дошли до клинических испытаний?

- До клинических - нет, но лабораторных мышей мы уже успешно лечим.

- Зачем в этом проекте мы и американцы нужны друг другу?

- Во-первых, потому что работа с вирусом ВИЧ требует астрономических денежных ресурсов. Ни одна сторона не хотела брать на себя всю тяжесть потенциальных финансовых потерь, поскольку велик риск, что мы будем много работать, но в итоге не сможем создать препарат принципиально нового поколения. Во-вторых, это крайне сложная работа, ее невозможно было сделать только в России, у нас нет ни адекватных моделей на животных, ни биологических технологий для проведения тестов. Например, для экспериментов на животных надо использовать безумно дорогих мышей, которые есть только в США. В то же время, российская химическая школа является ведущей мировой школой в области тонкого химического синтеза. Мы были лидерами 100 лет назад, и надеюсь, останемся ими в будущем. Именно поэтому наших ученых и привлекли для участия в совместном проекте.

- Почему нужны безумно дорогие мыши? Нельзя было найти подешевле?

- А это особые мыши - гуманизированные. У них с помощью современных технологий создали иммунную систему, которая идентична человеческой, можно сказать, что это просто человеческая иммунная система. Такие мыши - очень удобный лабораторный объект, можно испытать препарат и понять, как он будет воздействовать на человека.

- Как с американцами делили зоны ответственности?

- Как я уже сказал, российская сторона отвечает за химическую составляющую, дизайн и синтез соединений. Американские коллеги занимаются биологической частью и компьютерным моделированием. Выглядело это так: сначала мы с американскими партнерами обсуждали идеи, затем их специалисты на суперкомпьютерах проверяли насколько наши предположения реалистичны. Так формировался некий список перспективных соединений. Синтез этих соединений осуществляется здесь в Москве , в ФИЦ Биотехнологии РАН. И в конечном итоге готовые соединение тестируются в США.

От лаборатории до аптеки дистанция 10 лет

- Когда готовое лекарство может появиться в аптеках?

- От лаборатории до аптеки очень длинная дистанция. При благоприятном раскладе понадобится минимум 10 лет. Быстрее невозможно. Это связано с определенной последовательностью экспериментов и необходимым количеством данных, которые надо накопить. А отчасти с тем, что человечество само себе создало огромное количество преград на пути появления новых лекарств. Пройти согласование во всех регулирующих инстанциях очень тяжело и очень дорого. И это не только у нас, это практика всех стран мира. Кроме того, через год наш совместный проект заканчивается и надо будет искать финансирование под практические работы. Многие фармкомпании и фонды не стремятся вступать в такие долгие и дорогостоящие проекты, именно поэтому и сегодня наши исследования финансируются государственными фондами как со стороны России, так и со стороны США. Разработка лекарства для борьбы с ВИЧ это скорее задача государства.

- Я с большой осторожностью отношусь к заявлениям, что кто-то от чего-то вылечился на единичном примере. Мы не знаем достоверно, вылечился он или нет, это не клинические испытания, которые делаются в соответствии с очень строгим протоколом и которым можно доверять. Вирус может затаиться в нейронах и проснуться, когда пройдет много времени. Мы в своей работе придерживаемся позиций доказательной медицины, когда есть слепые клинические испытания на большой выборке. Что касается стволовых клеток, то это вопрос неоднозначный. Безусловно, есть примеры, когда стволовые клетки работают успешно, но это не касается вируса ВИЧ. Поэтому мы исходим из традиционных подходов: с одной стороны, есть вирус, с другой стороны - надо найти вещество, которым этот вирус можно уничтожить.

- А откуда все-таки появился ВИЧ? Существуют самые разные теории, по одной из версий вирус - это побочный эффект разработок биологического оружия…

- Происхождение вируса не является областью моей компетенции, моя ответственность - это разработка вещества, способного убить вирус. На самом деле есть только одна серьезная научная версия происхождения ВИЧ. Вирус появился в процессе мутации в Африке . Сначала он возник у человекообразных приматов, потом был перенесен на человека. Все остальные версии: космические, Божественные, конспирологические, не имеют отношения к здравому смыслу и научным сообществом не рассматриваются. И это не последний случай появления неизвестных ранее смертельных инфекций. Мы считаем, что новые вирусы будут появляться по мере развития человека, а мы будем придумывать вещества для их уничтожения. Это бесконечный непрерывный процесс.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

В Лондоне выздоровел пациент с ВИЧ: случайный успех или победа человечества над СПИДом?

Пациенту, у которого болезнь перешла в смертельно тяжелую стадию, пересадили костный мозг, и ВИЧ пропал из организма (подробности)

ВИЧ – не приговор, а инфекционное заболевание, при котором лечение — обязательная процедура, которая даёт возможность избежать различных осложнений. На данный момент лечение ВИЧ-инфекции не имеет 100% гарантии полного устранения вируса из организма. В то же время благодаря современным методикам удаётся замедлить скорость развития болезни, что сказывается положительно на способе жизни человека. Нужно сказать, что получая правильное лечение, пациент десятилетиями может не вспоминать о своём недуге. Однако подобное возможно только в случае регулярного осмотра у доктора, а также выполнения всех его предписаний, включая способ применения тех или иных лекарств.

При устранении медицинской проблемы важно знать не только, как лечить ВИЧ, но и как сделать так, чтобы организм боролся и сопротивлялся.

Для этого следует использовать такие методы, как:

• систематические занятия спортом;
• правильное питание;
• избавление от вредных привычек;
• исключение стрессовых ситуаций или, по мере возможности, не обращать на них внимания.

Принципы терапии

Если был поставлен неприятный диагноз, не стоит расстраиваться и впадать в панику, поскольку в этом случае дорога каждая минута. Следует незамедлительно обратиться к доктору, который своевременно определит тактику лечения. Кроме этого, сдав самостоятельно анализ на ВИЧ , не нужно сходу ставить себе диагноз, потому как при подозрении на инфекцию назначают взятие дополнительных проб, позволяющих подтвердить или опровергнуть болезнь.

Стоит знать, что c проблемами и лечением вич-инфицированных людей занимаются врачи-инфекционисты.

Существует самое эффективное решение в процессе лечения ВИЧ-инфекции, это приостановить размножение вируса в организме. Чтобы этого добиться, учёными, медиками и фармацевтами было разработано множество противовирусных средств, которые прекрасно справляются со своей задачей. Кроме этого, несколько сотен препаратов находятся на стадии клинических исследований. ВИЧ – это ретровирус, поэтому лекарства, созданные для борьбы с ним, получили название антиретровирусные. Активные компоненты, входящие в состав медикамента, не дают возможности вирусу, который проник в клетки человека, размножаться, тормозя действие ферментов.

Согласно фармакологической активности лекарственных средств противоретровирусные препараты от ВИЧ делятся на несколько типов. Это:

• ингибиторы слияния/проникновения: Фузеон с действующим веществом Энфувиртид;
• ингибиторы обратной транскриптазы: Ламивудин, Зидовудин, Абакавир, Тенофовир и др.;
• ингибиторы интегразы и др.
• ингибиторы протеазы: Ритонавир, Индинавир, Ампренавир, Нелфинавир и др.;

В состав некоторых препаратов входит несколько активных компонентов, относящихся к разным классам.

Ингибитор создает блокировку или задержание. То есть благодаря особому составу таблетки удаётся остановить болезнь, может, и не навсегда, но на длительный промежуток времени.