Леопо льд рома нович цесюле вич

Писать портреты кого-то из Рерихов, не разделяя философии, которую принесла в мир эта семья, бессмысленно, — открывая выставку художника Л.Р. Цесюлевича, отметила исполнительный директор СибРО О.А. Ольховая. — Леопольд Романович получил эти знания ещё в юности, и это решило всю его дальнейшую судьбу. Его духовным учителем был Р.Я. Рудзитис, человек, тесно связанный духовными узами со всей семьёй Рерихов. Л.Р. Цесюлевичу посчастливилось и в другом — он имел встречи и общение с обоими сыновьями Николая Константиновича, мельчайшие детали которых прекрасно помнит до сих пор. Он глубоко вник и в художественное творчество Николая и Святослава Рерихов. В каком бы жанре не работал художник, какой бы ни была тематика его полотен, главным в его творчестве для него остаются вопросы духовности — то, что определяет отношение Л.Р. Цесюлевича ко всем явлениям жизни.

Работы, посвященные Николаю Константиновичу Рериху

Сам художник о своей картине – первой в серии работ, посвященных семье Рерихов, – рассказывал так:

«Эта картина возникла как внутреннее вИдение жизни Рерихов на Алтае, выстроившееся в сознании после долгих бесед со старожилами Уймонского края, помнящими ещё пребывание здесь экспедиции Николая Рериха, и как результат проникновения в особенности жизни и духовного мира этих русских переселенцев-старообрядцев и художественного освоения характера пейзажа этих мест, прилегающих к священной вершине Алтая — Белухе.

Тот возвышенный творческий и полный духовных интересов мир, которым жила семья Рерихов, гармонично сочетался здесь с миром крестьян, старообрядцев, живших по законам древнего благочестия. Между ними возникли искренняя дружба и доверие. Это создавало наилучшие условия для научной и художественной работы экспедиции Рериха.

В этой атмосфере творящей тишины и чистоты природы Алтая мне и виделось, как Николай Константинович за походным мольбертом пишет этюд. Он работает очень сосредоточенно, не торопясь. Каждый мазок, что он кладёт на холст, точен, окончателен и ни в каких правках не нуждается. За ним, в глубине картины, рядом с конём стоит Варфоломей Семёнович Атаманов — проводник и большой друг великого художника. Ещё дальше — Юрий Рерих на коне, всегда любивший исследовать окрестности, а под кедром — Елена Ивановна и Зинаида Фосдик, созерцающие виднеющуюся вдали, среди горных хребтов, корону Алтая — Белуху.

Делясь своим представлением облика великого Мастера, художник говорил: «Рерих идёт, он — Вестник. Он не стоит, он идёт, он должен нести весть. Идёт медленно. П.Ф. Беликов рассказывал мне, что Елена Ивановна любила ходить быстро, а Николай Константинович — медленно. Он несёт сокровище и смотрит на нас: поймём или не поймём, примем или не примем, оценим или не оценим. Кругом бушует Армагеддон; он готов отдать сокровище, но присматривается, есть ли последователи, есть ли те, кто понесёт дальше. Он готов протянуть и отдать сокровище.

А глаза у него — очень добрые и одновременно суровые, потому что жизнь такая, время такое ответственное. Он постоянно жил Высшим Миром, и его глаза — это зеркало Высшего Мира. Я стремился к тому, чтобы мы смотрели на портрет и думали не о том, что перед нами человек с тёмно-синими глазами, а о том, что перед нами Истина, Чистота, Духовность. Стоит Гигант Духа. Такие, как он, по сути есть живая Душа планеты. Как вы знаете, планета сама по себе не имеет высших принципов. Высший принцип — это человечество, а поскольку человечество живёт не так, как надо, и высшие эманации не излучает, а чаще всего люди выдают в пространство то, что называется разложением, то кто-то должен нести за них всех эту Душу мира, эту Алайю крылатую. На этих гигантов и возлагается колоссальнейшая нагрузка.

Хорошо знакомый с наследием семьи Рерихов и с творчеством Л.Р. Цесюлевича, искусствовед Е.П. Маточкин отметил: «Л.Р. Цесюлевич — это глубокий художник, каждая его работа несёт какую-то большую идею. Во всём, что он делает, есть глубокий смысл, даже в его пейзажах чувствуется эстетическое осмысление духовной сущности пространства. Леопольд Романович написал несколько портретов Николая Константиновича, но этот последний портрет, подаренный им Новосибирску, — конечно, особый.

Что меня всегда поражает в творчестве Цесюлевича — его картины всегда узнаваемы. Их цветовая гамма очень богатая и непривычная. Портрет, созданный Леопольдом Романовичем, представляет Николая Константиновича находящимся в каком-то другом, духовном пространстве, и в то же время его живой взгляд как бы вызывает нас на непосредственный диалог, — Рерих испытующе глядит на нас, обращается к нам. Воплотить это в живописи очень сложно, нужно было объединить какие-то и традиционные, и новые средства живописного языка, чтобы всё это так гармонично представить.

Отвечая на вопросы присутствующих, Евгений Палладиевич дал своё понимание некоторых деталей картины — радуги, очертаний Белухи, необычности фона, который вызывает у него ассоциации с музыкой Скрябина. Рассказал о том, как близки Леопольду Романовичу особый изобразительный язык Николая Константиновича, его этические взгляды и идеи космизма, интерес к эпохе Возрождения, к Востоку. И Цесюлевич следует тем же путём, продолжая свои поиски в искусстве.

Работы, посвященные Елене Ивановне Рерих

О Елене Ивановне Рерих нам известно достаточно много — известна её биография, свидетельства о встречах и контактах с нею оставили ученики и близкие Елене Ивановне люди. Всё это более или менее полно обрисовывает внешний контур её жизни, её земной подвиг.

О другой стороне её жизни, которая была скрыта от внешнего мира, знал только небольшой круг учеников. Миссия Её была сокровенной, и потому человечество узнало об этой Посланнице Высших Сил лишь после того, как Она покинула Землю.

Именно эту строну её жизни отразил Л.Р.Цесюлевич в своей картине.

О том, что автор хотел поведать зрителю в этом полотне, он сказал, передавая его музею: «Идея картины родилась мгновенно. Мне прислали фотографию из Риги, на которой Елена Ивановна стоит у картины Н.К. Рериха "Fiat Rex". И в этом сочетании я почувствовал — вот это и есть тот образ, что выражает её суть. Можно было изобразить Елену Ивановну среди книг и рукописей, или в саду среди лилий — тоже очень красиво, или на фоне Гималаев, но это не была бы полнота образа. А когда я увидел эту фотографию, я понял — это путь к образу, в этом сочетании — полнота её сути. Я понял, что она есть Колонна Света. Это не личность, это есть Свет. Она сама излучает Свет. Её тело гранулирует Свет. Я представил, что, если, смотря на эту картину, мы увидим Свет, мы увидим Истину, мы увидим путь, путь к вершинам.

Она вся стоит в Лучах Света. Ведь её великое достижение было в том, что она воспринимала все новые Лучи, которые идут теперь на Землю. Люди не воспринимают, а она воспринимала их, все ассимилировала, притом Лучи самых разных оттенков, самых разных вибраций, самых разных качеств. Очень мучительная, очень трудная, очень жертвенная миссия, которую она героически свершила. И если мы зададимся вопросом, где она изображена, то, рассуждая просто, скажем — в Кулу, у картины Николая Константиновича, возле книжной полки. Но на самом деле она стоит в космических Лучах. Она стоит в Лучах Света, и этот Свет гранулируется.

Мне пришлось однажды в горах у Белухи видеть грануляцию света. Это что-то изумительное. Это как бы прозрачные кристаллики, которые осаждаются на хвое, на стволе кедра, даже на лице человека, который стоит рядом. Свет корпускулярен и может кристаллизоваться.

Портрет Юрия Николаевича Рериха

Л.Р. Цесюлевич был лично знаком с Юрием Николаевичем Рерихом. Очевидно, что посвященный Ю.Н. Рериху портрет несет на себе всю сумму впечатлений от этого знакомства. Вот что пишет по этому поводу Леопольд Романович:

«Как сказать слово о том, кто истинно стал родным, кто дорог сердцу, кто столь полон красоты, что и не описать словами? Но сказать надо, и сказать так, как это живёт в сознании, как видится в неизгладимой памяти, как сам про себя размышляешь о нём, и сказать так, как было.

Сказать надо о Юрии Николаевиче Рерихе, великом сыне своих великих Родителей. Уже 110 лет со дня его рождения! К его 100-летию я уже писал свои воспоминания о встречах с ним. Но это только часть того, что можно сказать о нём. За все долгие минувшие десятилетия мысли часто возвращались к его образу, облику, деятельности. Ныне исполняется 55 лет со дня моей первой встречи с ним. Это — ровно половина тех лет, что прошли со дня его рождения.

Однажды я летел на самолёте из Кош-Агача в Горно-Алтайск. В иллюминаторах в северном направлении видел три вершины, высоко вознёсшиеся над волнами бескрайнего моря горных хребтов. И хотя был полдень, те дальние вершины из-за громадного расстояния виднелись в розовой дымке, своим видом напоминая корону. Озадачился: что же это за горы? И только приглядевшись к ним, понял, что это Белуха, моя любимая Белуха с её тремя вершинами, та самая, как её ещё называют, — Уч-Сумер, Корона Катуни, осколок Гималаев, но в непривычном ракурсе выглядевшая непохоже на то, что столь знакомо было мне прежде. Рисовал я её, писал с неё этюды много раз с разных сторон, но столь высокой она с земли и вблизи не казалась. А теперь она — царица среди вершин. Подумалось: в истинном свете великое видно только с большого расстояния и только если мы сами поднимемся хоть на какую-то высоту. С земли, с низкой точки зрения великое не охватить.

Это сравнение всегда приходит мне на ум, когда представляю себе Юрия Николаевича, каким я его видел, слышал, понимал. Более чем за полвека он стал выше, он стал значительнее, и притом он стал ближе, намного ближе. Беспощадные судьи подлинности ценностей — время и расстояние — выявили ещё ярче его суть.

Часто невольно приходилось задаваться вопросом: что же было в нём самым замечательным? Почему его невозможно забыть и он, как маяк, живёт в сознании? Приходится признать, что это была особая аура, особая энергетика, как озон Высшего Мира, — именно она преображала и возвышала всё, к чему он прикасался. Многие называли это обаянием, но это было то обаяние, которое не поддаётся описанию. Находиться рядом с ним было счастьем. Даже увидя его издали, в толпе, мельком, люди менялись, возвышались духом.

Сначала мы видим свет вне себя. Затем начинаем ощущать его в себе. И позже мы сами можем излучать свет сознания и блага на окружающее. И излучать вне побуждений, без преднамеренных посылов. Излучать постоянно, как Солнце. Таким солнценосцем и был Юрий Николаевич.

Тут можно задаться вопросом: сколько надо времени, чтобы этот огонь сознания носителя Света зажёг другое сознание? Нужны ли десятилетия общения, годы, месяцы, дни? Сама жизненная практика показывает, что достаточно мгновения. Мгновение и вечность сходятся. Мгновение прикосновения к свету на века изменяет сознание, если оно готово к этому. Если у нас в руках есть незажжённые свечи и к ним прикоснётся кто-то горящей свечой, то загорятся наши свечи мгновенно. Величайшее благо, величайший дар, величайшее действие есть отдача другому света своего сознания, огня своего духа. Это — величайшая жертва. Во имя совершенствования ближнего, совершенствования окружающих приносится в жертву всё то, чем носитель света жив сам. В этом — священные узы Учителя и ученика. С древнейших времён именно такое обучение, воспитание, просвещение ценилось как истинное. Высшее действие воспитания — отдача духа своего ближнему своему. Жертва. Жертва, уносящая множество сил сердца, психической энергии, жизни.

Один конкретный пример — Зинаида Григорьевна Фосдик рассказывала, как один момент перевернул всю её жизнь. Подруга пригласила её на открытие в Нью-Йорке выставки картин Николая Рериха, до того ей совершенно незнакомого. И там, увидя несказуемую красоту Елены Ивановны и Николая Константиновича, она загорелась сердцем так, что поняла, что пойдёт с этими людьми всегда, всюду, что это и есть настоящий её путь. Прикосновение ауры к ауре. Так решила всю себя посвятить делу Рерихов.

Портрет Святослава Николаевича Рериха

За три года до своего ухода Л.Р. Цесюлевич показал новый портрет одного из Рерихов – Святослава Николаевича. В беседе с сотрудниками СибРО он дал пояснения к этой работе:

Мне хотелось изобразить его так, чтобы он был в своей истинной сути. На картине он очень по-доброму, с любовью, с улыбкой смотрит на людей. И тогда он с такой же улыбкой смотрел на меня. А в руке — кисть. Почему я изобразил его с кистью и палитрой, за работой? Конечно, он писал отличные книги, выступал на конференциях, общался с людьми, но наибольший контакт с людьми, с человечеством у него шёл через картины, через выставки. Поверх всех своих профессий и талантов он выступал как живописец, как очень яркий, талантливый новатор. Наше отечественное искусствоведение до сих пор не может оценить С.Н. Рериха. Но его оценят потом. Человечество начинает понимать творца как минимум через сто лет после его ухода.

О художнике Леопольде Романовиче Цесюлевиче (1937–2017)

Леопольд Романович Цесюлевич ушёл из жизни на 80-м году.

Л.Р. Цесюлевич был ярким примером человека, для которого делом всей жизни было служение высоким принципам и идеалам. Высокообразованный, глубоко любящий искусство и красоту, он с честью пронёс по жизни заветы семьи Рерихов, всегда стремился следовать их примеру. Из этого и состояла вся его большая трудная жизнь. Он сам стал достойным примером для тех, кто был рядом, кто с ним соприкасался.

Е.П. Маточкин, доктор искусствоведения:

«Искусство Леопольда Романовича Цесюлевича необычно, притягательно и значительно. Во многом оно продолжает традиции, заложенные в начале ХХ века деятелями русского космизма.

Интересно проследить, кто же были наставники Леопольда Романовича. Прежде всего, это народный художник СССР Эдуард Калнынь, который, в свою очередь, учился у Вильгельма Пурвита. Пурвит же вместе с Николаем Константиновичем Рерихом постигал мастерство живописи у Куинджи и унаследовал от Архипа Ивановича тонкую светонасыщенную цветовую гамму и повышенное внимание к небесной стихии.

Этот глубоко духовный и бесконечно богатый аспект мира мы и ощущаем в творчестве Леопольда Романовича. Темы картин Цесюлевича, конечно, во многом пронизаны Алтаем, куда ему посоветовал приехать Юрий Николаевич Рерих. Я помню, как Леопольд Романович, в 1974 году, когда мы подлетали к Белухе, восхищался красотой белоснежных гор, величавой Белухой, которую потом часто изображал в своих произведениях.

Краски его живописи необычны. Они не похожи на палитру Рериха, но тоже несут в себе космические истоки. Художник сочетает, казалось бы, несочетаемое. Тут и яркие солнечные блики, положенные густым мазком, и в то же время нежные, размытые тонкие переходы цвета, напоминающие свечение полярных сияний.

Рисунок его также оригинален. Он не такой, как у Николая Константиновича, — монументальный, величественный, — а, напротив, трепетный, эмоционально наполненный. В нём чувствуется скрытая красота мира, его пульсация, огненная сущность.

Полотна Цесюлевича пронизаны ощущением беспредельности. Этот панорамный пространственно-временной охват наследует новое видение мира, свойственное творцам русского космизма. У Леопольда Романовича — широкий исторический контекст произведений, уходящий в глубь веков, к тем истокам, к тем Великим Учителям, которые заложили основы духовной культуры человечества.

Выступление Л.Р. Цесюлевича на открытии Мемориальной доски, посвященной Н.К. Рериху. Верх-Уймон, 1976

Выступление Л.Р. Цесюлевича на I Рериховских чтениях, Новосибирск, 1976

Л.Р.Цесюлевич, П.Ф. Беликов. II Рериховские чтения. Новосибирск, 1979

Л.Р. Цесюлевич, Н.Д.Спирина, И.Р. Рудзите. Экспозиция фонда Н.К.Рериха, ГМИЛИКА, Барнаул, 1992

Встреча с сотрудниками СибРО. Барнаул, апрель 2010

Встреча в мастерской художника. Барнаул, январь 2014

В гостях в мастерской художника. Барнаул, апрель 2010

24 июня в Барнауле на 80 году жизни ушёл Леопольд Романович Цесюлевич. Многие годы художник тесно и плодотворно сотрудничал с Сибирским Рериховским Обществом. Сотрудничество это переросло в крепкую дружбу.

Преданный последователь семьи Рерихов, он в наши дни оставался одним из немногих, кто встречался с Юрием Николаевичем Рерихом в годы его жизни в Москве. Леопольд Романович щедро делился воспоминаниями о старшем сыне Рерихов, стремясь передать впечатления тех драгоценных минут непосредственного общения. Именно по завету Юрия Николаевича, будучи ещё совсем молодым художником, Леопольд Цесюлевич оставил родную Прибалтику и уехал на Алтай — суждённое место будущего расцвета лучших человеческих замыслов. Алтай стал его второй родиной.

Л.Р. Цесюлевич неоднократно встречался и с младшим сыном Рерихов — Святославом Николаевичем, бывал на его персональных выставках. Неповторимому искусству С.Н. Рериха он посвятил ряд глубоких исследований.

Л.Р. Цесюлевич был ярким примером человека, для которого делом всей жизни было служение высоким принципам и идеалам. Высокообразованный, собранный, глубоко любящий искусство и красоту, он с честью пронёс по жизни заветы семьи Рерихов, всегда стремился следовать их примеру. Из этого и состояла вся его большая трудная жизнь. Он сам стал достойным примером для тех, кто был рядом, кто с ним соприкасался.

Как истинный служитель Искусства, он до последнего дня был полон творческих планов и идей, мечтая о будущем воплощении их на своих полотнах.

Светлая память о Леопольде Романовиче Цесюлевиче
навсегда останется в наших сердцах.

Сотрудники Сибирского Рериховского Общества

Ушёл наш друг, прекрасный человек, живописец Леопольд Романович Цесюлевич. Он родился 22 августа 1937 года в польской семье, уже третье поколение которой жило в Латвии. Окончил Художественную академию в Риге, после чего решил начать новую жизнь на Алтае.

Ещё мальчиком, лет 14-ти, он вошёл в нашу семью. Он приходил каждый вечер, здесь он чувствовал себя как дома. Его привлекали прежде всего беседы с нашим отцом — философом и писателем Рихардом Рудзитисом. Бесконечно близкими стали для него Николай и Елена Рерих, их творчество.

Мы неоднократно убеждались, как глубоко и мудро понимал он то духовное богатство, которое принесли Рерихи. Часто разные люди обращались к нему за советом.

Его живопись совершенствовалась с каждым го­дом, цвета его настолько своеобразны, а образы выполнены так обдуманно, как это может быть свойственно только великому художнику. Красота его картин насыщена теплотою его сердца.

Трудно привыкнуть, что его уже нет здесь, на земле. Пусть его душе будет светло, хорошо!

От имени друзей — Гунта Рихардовна Рудзите

24 июня 2017 года ушел из жизни заслуженный художник России Леопольд Романович Цесюлевич, посвятивший свою жизнь служению искусству и культуре. Он стремился творить красоту и добро, выполняя завет своего земного учителя Рихарда Рудзитиса.

Леопольд Романович занимался общественной деятельностью и оставил богатое литературное, эпистолярное и художественное наследие.

Леопольд Цесюлевич воплощал в жизнь заветы Живой Этики и был истинным служителем Культуры. Нам будет очень не хватать его поддержки, его мудрых советов. Светлая ему память!

С глубокой благодарностью желаем, чтобы светло и радостно продолжался Путь дорогого Мастера.

Нелли Роде, Игорь Лукьянов. г. Вольфсбург, Германия

Имя Цесюлевича вошло в мою жизнь практически сразу после знакомства с Учением Живой Этики. Его цитаты звучали на наших вечерах в г. Полтаве, посвященных памятным датам членов семьи Рерихов. Его слова были наполнены искренними чувствами и глубиной мысли. Он умел увлечь за собой в мир Искусства и Красоты, приоткрывая новые горизонты видения и знания, завораживая своей простотой и полетом мысли. Его творческое наследие вдохновит еще многих. Светлая ему память.
З.Я. Новичкова
Грустно осознание ухода с Земли близкого по Учению духа, тонкого, творческого, много потрудившегося во имя Света и Блага, но светла наша благодарная мысль о нём. Труд его не прервался и продолжен будет в Надземном мире творцов. Светел был земной путь. Да будет Свет Высший Хранителем духу и благословением. Пусть все сердечные чувства наши единой силой будут духу ушедшему в помощь.
Полтавские друзья.
Мы знакомы с Леопольдом Романовичем по публикациям и фильмам СибРО. Его жизнь - пример верности и постоянства следования избранному Идеалу, активного, но не суетного Служения, без шумихи, внутренне собранно, с достоинством. Очень важны для нас его воспоминания и впечатления о встречах с Рерихами, его понимание и художественное видение. И, конечно, его картины, запечатлевшие дорогие Облики. Нам - добрая память о нем. А ему - продолжения
Светлого творчества!
Астана, Степногорск.

Вы здесь

Обе эти записи свидетельствуют о том, что посещение Алтая было значительным событием в жизни Николая Рериха. Однако в изданных о художнике монографиях, альбомах, статьях этот этап его путешествия или вообще не упоминается или освещается крайне скудно.

Скудость сведений в литературе о путешествии Рериха по Советскому Алтаю во многом обусловлена тем, что материалы экспедиции первоначально публиковались за рубежом.

Экспедиция Рериха шла под флагом США, государства, не имевшего в то время дипломатических отношений с СССР, исходным и конечным пунктом была колониальная Индия, контакту которой с Россией англичане упорно препятствовали даже до Октябрьской революции. Следовательно, ни в США, ни тем более в Англии и Индии Рерих не мог поднимать вопроса о прохождении его экспедиции по территории Советского Союза.

Таким образом, в обширных путевых заметках, сделанных художником о пройденных маршрутах, отведенная Алтаю глава занимает небольшое место, хотя само название книги ориентирует читателя именно на этот этап грандиозной по масштабам экспедиции.

Без точного представления о пребывании Рериха на Алтае и выяснения обстоятельств, приведших его туда в 1926 году, в жизни и деятельности художника оказывается много существенных пробелов, остается также непонятной и его особая приверженность к Алтаю.

Такие поездки были осуществлены автором этой статьи, а на основе собранного материала составлена уточненная карта маршрута экспедиции Рериха по Алтаю.

Путь Рерихов до Омска и далее совершался без особых остановок, уже 13 июня Николай Константинович, Елена Ивановна и Юрий Николаевич были в Москве.

Из Москвы, следуя на Алтай по железной дороге, 26 июля экспедиция прибыла в Новосибирск. Вместе с Рерихами были музыковеды Морис Михайлович Лихтман с супругой Зинаидой Григорьевной Фосдик, представители Музея имени Рериха в Нью-Йорке, и лама Геген, ученый тибетец, ассистент Юрия Николаевича.

Весь путь от Бийска до Верхнего Уймона проходил в трудных метеорологических условиях. Шли дожди, дороги были плохими, часто ломались подводы. 7 августа экспедиция, переправившись на пароме через Катунь, прибыла в Верхний Уймон.

Анализируя маршрут и характер движения экспедиции, видим, что путь на Алтай был заранее детально разработан, заранее базой экспедиции было избрано село Верхний Уймон, выбор которого не мог быть случайным. Трудно спустя полвека определить все мотивы, заставившие Николая Константиновича выбрать в целях исследования Алтая именно это село. Но все же многие моменты можно восстановить.

Таким образом, именно Белуха представляла для Рериха первостепенный и очень разносторонний интерес.

Верхний Уймон – наиболее древнее село в этом районе. Его основали около 300 лет назад беглые крестьяне из западных областей России, бежавшие от крепостного гнета и реформ Никона и Петра Первого. Поиску укромных с урожайными землями мест способствовала и вера в существование легендарной земли – Беловодья. Со временем Беловодьем стали называть плодородные и богатые природными дарами земли этого уголка Алтая, хотя народная устная традиция относит местонахождение Беловодья гораздо дальше на юг.

Для поселения крестьян географические условия здесь были весьма благоприятны: многочисленные отроги Катунского хребта, создающие закрытые долины, труднопроходимая Катунь, непосредственная близость гор и тайга. В условиях известной изолированности вплоть до начала XX века среди жителей села сохранились многие древние легенды, черты древнерусского уклада жизни, крестьянские ремесла и прикладное искусство. Здесь можно было встретить расписанные характерными травяными узорами избы, прекрасные образцы народной одежды, древние иконы XVI-XVII веков, множество рукописных книг с многоцветными миниатюрами.

Наличие богатого этнографического материала было важным моментом при выборе места базы экспедиции. А древние погребения в окрестностях села могли дать материал для изучения жизни древних кочевников, для решения проблем, связанных с переселением народов. Кроме того, именно в Верхнем Уймоне жил известный проводник Вахрамей Семенович Атаманов, сопровождавший в походах исследователя Белухи и Алтая Василия Васильевича Сапожникова 13 и алтайского художника Григория Ивановича Гуркина 14 .

Рерихи разместились на втором этаже дома Атаманова. Этот дом считался заметным в селе. Морис Михайлович с Зинаидой Григорьевной остановились неподалеку в доме крестьянина Куприна, в одной из комнат его была древняя роспись с красной чашей 15 .

Между Рерихом и Вахрамеем Атамановым сложились близкие и сердечные отношения. Рерих образно описал этого крестьянина: «И считает Вахрамей число подвод с сельскими машинами.

После индустриальных толков Вахрамей начинает мурлыкать напевно какой-то сказ.

Наряду с обычными занятиями земледельца и проводника Вахрамей Семенович самостоятельно, по выписываемым книгам и журналам достиг определенных знаний в медицине и применял их с успехом, врачуя своих односельчан. Впоследствии из Индии Николай Константинович прислал в Верхний Уймон журнал, где была фотография Вахрамея с Рерихом на фоне гор. Некоторое время они переписывались. Атаманов высылал художнику в Индию лекарственные растения.

О целях экспедиции по странам Азии сам Николай Константинович писал: «Конечно, мое главное стремление как художника было к художественной работе.

В условиях путешествия Николай Константинович работал над этюдами и зарисовками, картинами. По воспоминаниям людей, бывавших у Рерихов в Верхнем Уймоне, вся комната художника была увешана этюдами и картинами. Были дни, когда Николай Константинович работал здесь над живописными полотнами 18 .

Почти ежедневно совершались поездки с Вахрамеем Атамановым в окружающие горы с целью сбора этюдного материала. Художник побывал на белках 19 Студеный, Погорелка, Большой Батун, Малый Батун. Выезжали обычно рано утром. Вставали Рерихи в 6 часов утра. После возвращения с гор все члены экспедиции собирались у Рерихов, обсуждали собранные материалы, составляли планы.

В книгах Николая Константиновича находим записи, относящиеся к этим поездкам:

Белуху художник писал многократно. Высочайшая гора Алтая расположена среди других хребтов и увидеть ее непросто. Этюды этой горы Николай Константинович делал с нескольких точек. С Атамановым они поднимались на Теректинский хребет, параллельный Катунскому, чтобы с вершины его увидеть Белуху издали. Ездили и к подножию Белухи с северной ее стороны, вдоль реки Кучерлы.

Проезжая по долине Усть-Коксы, Рерих интересовался проходившими здесь сражениями во время гражданской войны. Просил показать памятники павшим героям. Места захоронений одиннадцати партизан в Околе около Верхнего Уймона оказались ничем не отмеченными. Николай Константинович сделал на каменной плите надпись и положил ее лицом к могиле 28 .

В Верхнем Уймоне Рерихом делались и этюды с крестьян. Известен, в частности, этюд, написанный с молодой крестьянки Бочкаревой Варвары Ипатьевны, одетой в яркий народный костюм.

На Алтае Рерихи собирали образцы народной одежды, покупали узорчатые пояса, опояски. Юрий Николаевич снимал кинокамерой Вахрамея Атаманова с дочерью Агафьей, одетой в бухтарминский 32 цветистый сарафан, яркую шаль. Было сделано множество фотоснимков горных пейзажей, сел и их жителей. Был заснят фильм о горах Алтая и его людях. К сожалению, кинопленки погибли во время вынужденной зимовки на тибетском нагорье в 1927 году 33 .

Наиболее популярная легенда, связанная с этими курганами, – легенда о Чуди. В Верхнем Уймоне ее знает каждый 41 . Легенда повествует, что здесь когда-то леса были только темные, хвойные и люди были темного цвета кожи. Но когда стала расти белая береза, народ решил, что придет белый царь, завоюет их и не будет им жизни. Люди выкопали ямы, поставили стойки, камни сверху навалили. Потом сами под низ подлезли, вырвали стойки и камнями засыпались.

Другой вариант легенды указывает, что Чудь не закопалась, но ушла тайными подземельями, и круги щебенки, оставшиеся на курганах после раскопок или хищений, будто бы являются засыпанными ходами.

На этом полотне ясно выражена высокогорная местность. Через своды обледенелой сталактитовой пещеры видны пики высоких заснеженных гор. Люди в островерхих шапках уходят в глубокое подземелье, унося с собой свои сокровища. Они спокойны и уверены в будущем. Представление Рериха о связи легенды о Чуди с легендами о Беловодье и о подземном народе Агарти дает более широкую интерпретацию этим картинам.

Седобородый строгий старовер скажет вам, если станет вам другом:

“С каких пор стали проявляться вести о Беловодье?”

“Весть пришла от калмыков и монголов, первоначально они рассказали нашим праотцам, которые жили по старой вере и древнему благочестию”.

Анализируя возникновение легенды, слышанной им на Алтае, Рерих находит исторические и географические факты, указывающие на давние путешествия русских людей в Центральную Азию.

В этой записи идет речь о веровании алтайцев, возникшем в 1904 году 49 и получившем в исторической литературе название бурханизма 50 . Оно создалось на почве древней алтайской легенды, повествующей о хане Ойроте, последнем потомке великого хана Чингиза, ставшего правителем Алтая. Княжество Ойрота со всех сторон теснили враги, и чтобы не быть покоренным, ему ничего другого не осталось, как неведомо куда уйти. Хан обещал вернуться через много лет, восстановить свое ханство и дать народу счастливую свободную жизнь. Легенда указывала и время возвращения Ойрота: когда упадут все три спицы снежных вершин горы Катынбаш, то есть Белухи, считавшейся в старину среди алтайских племен священной.

В 1900 году одна из спиц Белухи изменила свой контур, а в 1904 году упала вторая спица этой вершины, и незначительно изменился силуэт третьей. Это усилило в народе ожидание близкого свершения, предсказанного легендой.

Чет-Челпапов был арестован и в 1906 году его судили в Бийске на выездной сессии томского окружного суда. Но так как во время революции 1905 года это своеобразное национальное движение алтайцев получило широкую огласку среди прогрессивной общественности России, из Петрограда в Бийск приехало для защиты Челпанова трое адвокатов. В конце 1906 года Челпанов был на свободе 51 .

В дневнике Рериха о бурханизме записано:

Экспедиция Рериха на Алтае ставила и цели исследования геологических богатств массива Белухи. Сбором геологического материала заведовал Лихтман. Старожилы Верхнего Уймона С.С.Атаманов и А.В.Зубакина хорошо помнят, как Морис Михайлович опробовал камни. Почти каждый день делались выезды в горы с проводниками. По просьбе членов экспедиции все особого вида камни собирали и крестьяне. Велись записи, с каких мест они взяты. Затем три дня по этим местам ездили члены экспедиции для проверки. Находили свинец, каменный уголь, золото, железо. Для сбора минералов женщины шили мешочки.

Этот план предполагал постройку новых рудников, завода, возобновление работы старых заводов, строительство города и железной дороги от Барнаула до Катанды. О городе в долине Усть-Коксы, для которого здесь были найдены очень благоприятные условия, сам Рерих затем писал неоднократно как о будущем центре культуры.

Такое предложение экспедиции Рериха о концессионном договоре не было в то время чем-то исключительным. Надо помнить, что в 20-е годы, годы восстановления промышленности и сельского хозяйства, такого рода договоры с представителями иностранных держав на разработки на взаимовыгодных началах полезных ископаемых явились частью ленинской новой экономической политики.

Соавтором экономического предложения Рерихов, направленного на стимулирование хозяйственного и культурного развития Алтая, был М.М.Лихтман. В роли соискателя концессии мог выступить только он как гражданин США и представитель деловых кругов этой страны. Сами же Рерихи, так и не принявшие до конца своей жизни иностранного подданства и не владевшие крупными средствами, не могли быть соискателями концессии.

Будучи в Москве в 1926 году, Лихтман приглашал советских ученых на научную конференцию в Америку 56 . Известно, что Рерих совместно с Зинаидой Григорьевной и Морисом Михайловичем отобрали в Москве для передвижных выставок по Америке и отправили в США две коллекции произведений советских художников.

В этих скупых строках не говорится о строительстве рудников, завода, города, не упоминаются ни автор плана, ни время, ни цели этого замысла. Разумеется, в книге не могло найти место конкретное описание предложения членов экспедиции Советскому правительству о строительстве горной промышленности на Алтае. План Рериха об использовании природных богатств массива Белухи и о постройке города с предложенным им названием Звенигород, до сих пор был малоизвестным.

И все же планы Рериха косвенно, на иной основе осуществились в наше время. В современном Горном Алтае высоко развито сельское хозяйство, промышленность, культура. Из села Улала вырос город Горно-Алтайск. Работает Акташский ртутный рудник, металлургические, деревообрабатывающие и лесохимические заводы, построены гидроэлектростанции, ведутся систематически геологоразведочные работы. Молодежь учится в педагогическом институте, различных техникумах, училищах.

14 августа 1926 года к Рерихам в Верхний Уймон пришли члены геологической экспедиции, инженер-геолог Падуров из Ленинграда и молодой студент университета, которые продолжительное время работали в районе Белухи, в Аккеме. Они приглашали Рериха принять участие в экспедиции ленинградских ученых на следующий год. Тогда же к Рериху приезжала молодая художница Наталия Николаевна Нагорская 60 , работавшая в селах Усть-Коксинского района по заданию Новосибирского краеведческого музея по сбору и зарисовке народного прикладного искусства.

Старожилы Верхнего Уймона подтверждают, что Рерих переписывался с ученым Пономаревым (находившимся в то время в Казахстане), который собирался исследовать Белуху. Николай Константинович договорился с ним о встрече в Верхнем Уймоне. Но так как отъезд экспедиции Рериха с Алтая состоялся раньше намеченного срока, то Николай Константинович оставил ученому письмо у Атаманова. Впоследствии Пономарев приезжал в село и некоторое время жил в доме Атамановых 62 .

На Алтае Рерихи интересовались состоянием школ и образования. Посетили Дом инвалидов в селе Верхнем Уймоне, в пользу которого были принесены денежные средства.

Все те, кто встречался с Рерихами на Алтае, отмечают их большую общительность и сердечность. О Рерихах до сего времени в селе помнят, хотя с тех пор прошло почти полвека. Характерны воспоминания Агафьи Вахрамеевны Зубакиной, занимавшейся хозяйством в семье Рерихов во время их жизни в доме Атаманова. Запись ее воспоминаний приводится дословно: «Шибко хорошие люди были. Молодолицые, разговорчивые. Сама была вся беленькая, светлая. И волосы светлые и глаза. Шибко красивая была. Длинный сарафан у нее был, долгая одежда. Широкое, очень длинное носила. Вся одежда здешняя. Окошки открывать любила. Возле окна обычно сидела, писала. Все на свете рассказывала. По младшему сыну скучала, плакала. Три года его не видела. Учился все где-то. Сам тоже весь светлый был. С седой бородой, в сером костюме, хоть и жарко на дворе, в тюбетейке, а поверх тюбетейки на улице еще шляпу надевал. А глаза светлые, пристальные. Когда посмотрит, как будто насквозь видит. Много книг у него было. Сам все книги показывал, всяко разрисованные.

А Юра простой, простой был. Двадцать три года ему было. Молод был, а бороду не брил. Здесь рубашку купил коленкоровую зеленую. Навыпуск ее носил. Все в ней бегал. Мне та рубашка совсем не нравилась, как у всех мужиков. А она ему почему-то мила была. До дому хотел довезти. Осторожно велел стирать, чтобы не полиняла, не порвалась.

Три года по всем дорогам путешествовали. Много повидали, обо всем рассказывали. На Беловодье были. Три дня там прожили. Фотографии показывали оттуда. Василисе скатерть подарили, кому-то рубаху оттуда. Скатерть белая, вышитая черными цветами. Шаль белую вязаную, рубашку. Мне полушалок, флакон духов подарили. Сама сказала: “Только положи в сундук, вся одежда пахнуть будет. Тебе надолго хватит”.

В шесть часов утра вставали. Шибко много работали. А придут вечером, переоденутся и опять на работу. Три минуты им дороги. Керосин не жгли. При свечах вечером жили.

Старик больше у себя сидел, а Юра бегал или в горы выезжал. А иногда вместе ездили. И туда ездили и туда. Мой батюшка их водил. И сама ездила. Ей коня смиренного нашли. Здесь ездить училась. Говорила: “Теперь уже смелее езжу”.

Оля 63 , дочь моего брата Прокопия, очень ей нравилась, просила отдать ей девочку в дети. Года четыре Ольге тогда было.

Такие хорошие люди были и собирались приехать. Сынишку моего учить хотел. Сам говорил: “Я приеду и Ваню грамоте научу”.

Высказывания Рериха о повторном приезде на Алтай помнят многие сельчане. Николай Константинович проявлял большой интерес к Алтаю, и возможно, что у него были планы дальнейшего изучения этого края.

Отъезд из Алтая был внезапным – экспедиция собиралась провести в Верхнем Уймоне около месяца, но пробыла 12 дней. Перед отъездом Рерих пригласил своего проводника по Алтаю принять участие в дальнейшей их экспедиции по странам Азии, но Вахрамей Атаманов отказался от этого предложения. Выехала экспедиция из Верхнего Уймона 19 августа. Обратный путь, выбранный В.С.Атамановым, был более удачен в смысле маршрута и состояния дорог. Он шел через Усть-Коксу, Усть-Кан, Черный Ануй, Туманово, Матвеевку, Карпово, Солоновку до Бийска. Вахрамей Атаманов дошел с Рерихами до Бийска.

Изучение Алтая было для Рериха совершенно необходимым. Оно явилось одним из звеньев обширной программы исследования культур Востока, которая была задумана и начала осуществляться Рерихом еще до первой мировой войны.

Цесюлевич Леопольд Романович (р. 1937) – художник, общественный деятель, член Союза художников России (г. Барнаул).