Переспала с парнем а у него вич

19 апреля 2018 8:06

Ольга, 32 года

Мне хотелось умереть. Я думала, что жизнь кончена, что меня такую никто не возьмет замуж, и детей у меня никогда не будет. Ощущение такое, что ты грязь, зараза и всех вокруг заражаешь через ложку, тарелку. Хотя знаешь, что ВИЧ не передается в быту. Я съехала от родителей и стала жить одна. Даже сейчас, спустя почти 12 лет, я не могу рассказать им о ВИЧ. О моем статусе знают только самые близкие друзья. Они воспринимают меня абсолютно нормально, не делая акцент на заболевании.

В какой-то момент пришло осознание, что жалеть себя и даже умереть — проще простого, что надо брать себя в руки и жить.

Я периодически встречаю людей, которые не могут самостоятельно передвигаться и сами себя обслуживать, и убеждаюсь, что ВИЧ — не приговор

С будущим мужем я познакомилась спустя три года. Очень боялась ему сказать о ВИЧ, но сказала сразу. Он был в шоке. Я думала, что мы больше не увидимся, но он остался. У нас долго не было интимных отношений. Он не любил заниматься сексом с презервативом, а в моем случае без него никак. В конце концов он принял эту ситуацию, мы поженились, и у нас родился здоровый сын. Ребенка зачали обычным способом — это был мой единственный незащищенный половой акт с мужем. Врачи рассказали, что нужно делать, чтобы он не заразился. К сожалению, наш брак вскоре распался. Муж никогда не говорил об этом, но мне кажется, что это из-за ограничений в сексе. Без интимной жизни отношения расклеились.

Сейчас я знакомлюсь с молодыми людьми, хожу на свидания. Кто-то, узнав мой ВИЧ-статус, сразу исчезает, а кто-то продолжает общение. Конечно, всегда страшно рассказать о ВИЧ, потому что не знаешь, какая будет реакция. Но нужно научиться воспринимать это не как поражение, ведь отношения не складываются по многим причинам. Например, многие мужчины, не знающие моего статуса, не готовы принять меня вместе с ребенком. Мне что, отказаться от ребенка? Нет. Проблема не в ребенке, а в том, что именно этот мужчина не готов общаться с женщиной, у которой есть ребенок. Значит, этот мужчина не для меня. Так же и с ВИЧ.

Я периодически встречаю людей, которые не могут самостоятельно передвигаться и сами себя обслуживать, и убеждаюсь, что ВИЧ — не приговор. Мы живем нормальной полноценной жизнью: работаем, любим, рожаем здоровых детей — и это большое счастье.

Екатерина, 42 года

Незадолго до свадьбы мы с мужем сдали анализы, и оказалось, что у него ВИЧ. Он запаниковал и предложил расстаться, оставив последнее слово за мной. Я эту новость как-то спокойно восприняла, сказала только, что и с ВИЧ нормально живут — среди моих знакомых уже были дискордантные пары.

Оказалось, что женщины по несколько лет жили с ВИЧ-положительными мужчинами, занимались незащищенным сексом и не заражались. Потом я наткнулась на диссидентские форумы, а одна знакомая стала меня убеждать, что потеряла ребенка после терапии. В общем, на какое-то время я стала ВИЧ-диссиденткой. Муж по этому поводу ничего не говорил, но чувствовал себя прекрасно и терапию не принимал. Мы не предохранялись. Вскоре я забеременела и родила здорового ребенка. Врачам о статусе мужа не говорила. Сама тоже была здорова.

Санитарки в роддоме, зная о моем ВИЧ-статусе, боялись заходить в бокс, чтобы вымыть пол

Потом у меня была неудачная вторая беременность, а когда я забеременела в третий раз, анализы показали, что у меня ВИЧ. Это случилось на третий год нашей совместной жизни. Но даже после этого я не хотела принимать терапию, искала обходные пути. Вскоре мое состояние ухудшилось, и я решила пообщаться с диссидентками, которые уже родили. Писала им личные сообщения, спрашивала, как дела. В основном мне не отвечали, у тех, кто ответил, дела были не очень. Поэтому в середине беременности я решила, что надо пить лекарства. Ребенок родился здоровым. Помню, санитарки в роддоме, зная о моем ВИЧ-статусе, боялись заходить в бокс, чтобы вымыть пол.

Сейчас думаю, что лучше бы я предохранялась, потому что мужа, как мне кажется, гложет чувство вины. Еще я стала весьма агрессивной по отношению к диссидентам. Среди моих знакомых по-прежнему есть пары, которые так же халатно, как и мы когда-то, относятся к терапии. Я пытаюсь их переубедить.

Александра, 26 лет

Я узнала, что у меня ВИЧ, в 2009 году. Для меня это не было шоком: я много лет употребляла инъекционные наркотики и спала с ВИЧ-положительными. Пришла в СПИД-центр, скорее, подтвердить диагноз и встать на учет. На тот момент я уже отказалась от наркотиков.

Однажды в дверь моей квартиры позвонил оперуполномоченный, который опрашивал жильцов: одну из квартир в нашем подъезде обокрали. Так я и познакомилась со своим будущим гражданским мужем. Его коллеги давно работали в отделении и знали меня с другой стороны. Думаю, они его предупредили. Но и я еще на этапе ухаживаний сказала ему, что раньше употребляла наркотики, что у меня ВИЧ и гепатит С. Это его не испугало. Единственное, что он спросил, — могу ли я родить здоровых детей.

Мы прекрасно жили. Секс — только с презервативом. Когда решили завести ребенка, высчитывали овуляцию и шприцем вводили в меня сперму. Забеременела, мне назначили антиретровирусную терапию, вирусная нагрузка упала до нуля и мы перестали предохраняться. У нас родилась здоровая дочь, сейчас ей почти пять лет.

Через пару лет наши отношения себя изжили. Я думала, что никому такая холера, кроме мужа, не нужна. Но, когда мне понравился другой мужчина и я рассказала ему, кто я и что я, он не испугался, сказал, что все нормально. Тогда я поняла, что мои страхи — это просто предрассудки. И ушла от мужа. Правда, с новым другом мы прожили недолго: по сути я уходила не к нему, а от первого мужа.

Мы с мужем живем в одном доме с его братом и невесткой. Недавно по телевизору показывали передачу про ВИЧ — так они в один голос орали, что всех зараженных нужно в лес, за забор отправлять

Сейчас я уже три года живу с другим мужчиной. Я и его сразу предупредила, что у меня ВИЧ. Он тоже из бывших наркозависимых, но у него только гепатит. Я свой гепатит С вылечила, принимаю терапию, вирусная нагрузка нулевая — я не заразна. Больше боюсь от него гепатит С обратно получить — лечение было тяжелое.

Мы с мужем живем в одном доме с его братом и невесткой. Недавно по телевизору показывали передачу про ВИЧ — так они в один голос орали, что всех зараженных нужно в лес, за забор отправлять. Им лучше о моем диагнозе не знать.

Роксана, 33 года

Мы познакомились в группе анонимных созависимых. Виделись пару раз, он меня заинтересовал. Потом случайно встретились в метро: оказалось, живем в одном районе. Пока ехали, разговорились и с того дня стали общаться чаще. Ну и как-то завязались отношения. Он пригласил меня на свидание, а потом признался, что у него ВИЧ — заразился, когда употреблял наркотики. Я отреагировала на это спокойно, так как знала, что мне ничего не грозит, если контролировать вирус и соблюдать меры предосторожности. Через какое-то время мы решили пожениться. Мама узнала о ВИЧ-статусе моего будущего мужа и пыталась меня предостеречь, но я объяснила, что мне ничего не грозит. Я не боялась заразиться, но раз в полгода сдавала анализы. Был небольшой страх, что он может рано умереть, но я знала много случаев, когда люди с ВИЧ жили долго. Вера в лучшее рассеивала страхи.

Через полгода совместной жизни, когда вирусная нагрузка у мужа стабильно не определялась, мы стали практиковать незащищенный секс. Это был наш осознанный выбор. Правда, поначалу муж отговаривал меня, потому что боялся за мое здоровье. Потом мы решили завести ребенка. Беременность планировали заранее, сдали все анализы, консультировались с врачами. В итоге у нас родилась здоровая девочка. Маме пришлось соврать, что мы предохранялись, а ребенка зачали с помощью искусственной инсеминации, очистив сперму. Так ей было спокойнее.

Мы с мужем прожили вместе девять лет, потом развелись: чувства ушли. У него не было постоянной работы, а у меня, наоборот, был карьерный рост. Когда мы только начали жить вместе, записывали желания на каждый год: путешествия, важные покупки, личностные достижения. Ничего не сбылось. Все приходилось планировать самой. Мне не хватило в муже решительности и действий, но ВИЧ тут ни при чем, это вообще проблема российских мужчин.

А еще на всякий случай написать заяву в ментовку, потому что если он переспал и предупредил только после полового акта, создав реальный риск заражения, то это статья.

Весь цивилизованный мир идёт к декриминализации ВИЧ, а у вас в голове одна "ментовка".

Ну так может потому что как бы мы хорошо не относились к ВИЧ, создавать опасность заражения не очень хорошо и это походит на тяжкий ущерб здоровью, не находите? Если у тебя ВИЧ, будь добр, не заражай остальных и предупреждай об опасности, не понимаю какие с этим могут быть проблемы.

Человек, принимающий антиретровирусную терапию практически не способен передать вирус.

Ваш комментарий несёт печать советского уголовного права. Большинство источников ВИЧ в обществе - это люди, которые не знают о своём ВИЧ-статусе. Именно они имеют высокий уровень вирусной нагрузки и передают вирус.

Криминализация же ВИЧ-положительных людей ведёт к стигме, депрессиям и самоубийствам. Это не моё мнение, это выводы серии крупных эпидемиологических исследований.

Вопрос: уголовное преследование передачи ВИЧ в РФ хоть как-то повлияло на эпидемию в стране? В стране есть как УК так и максимальные темпы роста ВИЧ в мире. Поэтому уголовное право работает лишь на подавление и уничтожение людей в этом вопросе.

Уголовное право более чем лояльно в этом вопросею Не предупредил- виноват. Если ты заведомо не знал о своем вич статусе- ты не несешь ответственности. Если же ты сознательно допускаешь возможность заразить другого человека- ты должен отвечать. Неужели это на столько не прозрачно? Что мешает использовать защиту если ты болен ВИЧ? Что мешает предупредить? Или стоит надеется на авось и говорить что заражение минимально?

Я с момента диагноза именно так себя и вёл. Однако я говорю о более высоком уровне понимания вопроса. Я сам себе запрещал даже думать о контакте с ВИЧ-, жил практически без отношений. Это называется стигма.

Недавно я нашёл подтверждение научное о своей догадке - что если принимаешь таблетки, то ты не передаёшь вирус. Вопрос в осознании себя в этом мире, снятии с себя вины за вероятное будущее. Мир без криминализации лучше, добрее. Вам нравится, что в России переполнены тюрьмы и сажают дикое количество людей? Зачем их туда сажают? Очень многие ожесточаются или ломаются, а ведь это могли бы быть полноценные члены общества.

Вот я о чём. Что "ментовка" и тюрьма - не решение проблем общества, а лишь увязывание в болоте страха и агрессии.

И ещё раз про науку - передают в основном вирус те, кто не знали, что они ВИЧ. Вы их осудить не сможете - они не знали.

@Илья Русин, предупреждвть надо! Иначе это скотство!

"Я с момента диагноза именно так себя и вёл. Однако я говорю о более высоком уровне понимания вопроса. Я сам себе запрещал даже думать о контакте с ВИЧ-, жил практически без отношений. Это называется стигма." Не совсем это называют стигмой, но не суть. Вы слышали про презервативы? Думаю да. На этом вопрос и исчерпан. Я не сужу тех кто сделал это неосознанно, это не их вина. Не сужу тех кто предупредил о возможных рисках до полового акта. Я сужу тех, кто вступил в незащищенный половой акт (что и так не рекомендовано) зная о статусе вич "+", подверг риску заражения другого человека и предупредил ПОСЛЕ полового акта.

С этим полностью согласен. Этически это абсолютно неприемлемо. Это именно то, что я хотел донести - что важно добиться в обществе роста этического отношения к ближнему. К сожалению, криминализация не помогает, а зачастую и увеличивает частоту неэтичного поведения. Моё мнение. Спасибо за дискуссию и Вашу позицию. Конечная цель - затормозить распространение эпидемии.

Я рад, что в главном мы согласны.

Весь цивилизованный мир идёт к декриминализации ВИЧ

Никто ведь не предлагает к дискриминации больных людей.
А вот создание угрозы для здоровых людей — преступление.

Человек, принимающий антиретровирусную терапию практически не способен передать вирус

Снижение концентрации вируса не исключает риск заражения. Человек, принимающий антиретровирусную терапию, сам ведь не излечивается при этом?

Кроме того, всегда есть пресловутый человеческий фактор. Например, все знают о вреде алкоголя и курения, но количество алкашей и курильщиков от этого не снижается.

Ведёт к стигме, депрессиям и самоубийствам.

Одно дело относиться с пониманием к больным людям, а другое дело — считать болезнь и отклонения нормой. Одно дело относиться с пониманием к умственно отсталым людям, а другое дело — делать из глупости норму. Одно дело осознавать, что есть люди с сексуальными проблемам, а другое дело — называть педерастию нормой. Здесь явная подмена понятий.

С ВИЧ-инфекцией до сих пор связано много страхов: заразиться можно, выпив воду из одного стакана, родить здоровых детей невозможно, на сексуальной жизни можно поставить крест.

LADY узнала у эксперта, есть ли доля правды в сложившихся стереотипах об отношениях, в том числе и интимных, с ВИЧ-положительными людьми и как обезопасить себя и своих близких.

Эксперт: врач-инфекционист Николай Голобородько

Будьте ответственны за себя

Половой путь — это основной способ передачи ВИЧ-инфекции в Беларуси. Около 70% всех случаев заражения ВИЧ происходит именно так.

Но не стоит полагать, что в этом виноват только ВИЧ-положительный человек. Каждый из нас самостоятельно несет ответственность за собственное здоровье.

ВИЧ-инфекция передается только через несколько типов жидкостей: кровь, сперма, вагинальная жидкость и грудное молоко. На половых органах сосредоточено большое количество специальных рецепторов, которые узнают вирус, и поэтому заражение происходит достаточно легко.

У ВИЧ-положительного человека есть все возможности заниматься половой жизнью так, чтобы это было безопасно для него и окружающих. А при соблюдении определенных правил, сексуальная жизнь ничем не будет отличаться от ВИЧ-отрицательных людей.

favim.com

Лучшее средство защиты — презерватив

Предотвращают заражение контрацептивы, где есть какой-либо барьер. Например, презервативы, при правильном использовании которых риск заразиться равен нулю.

Есть и другие методы защиты, которые не настолько эффективны как презерватив, но они резко снижают риск заражения. Например, использование препаратов. Если человек с ВИЧ-инфекцией проходит антиретровирусную терапию, то у него резко снижается количество вируса во всех биологических жидкостях: в крови, в сперме, в вагинальной жидкости. Таким образом, ВИЧ-положительный человек становится намного менее заразен.

Также после секса можно обработать половые органы микробицидами или антисептическими растворами. Обработав половой орган раствором хлоргексидина или мирамистином, можно здорово снизить риски заражения.

В Беларуси практикуется постконтактная профилактика. Если, например, случилось изнасилование и половой партнер или неизвестен, или оказался ВИЧ-положителен, назначаются определенные препараты.

Качество секса не должно ухудшаться

Самый большой риск заразиться ВИЧ-инфекцией — при проникающих половых контактах. Но это не значит, что вы должны себя ограничивать и менять сексуальное поведение.

Чтобы вести такую сексуальную жизнь, которая вам нравится и к которой вы привыкли (без вреда для окружающих!) стоит вовремя принимать терапию.

winner-journal.net

Иметь детей более чем реально

Пары, в которых один партнер ВИЧ-инфицирован, называются дискордантными. ВИЧ-инфекция может передаться только от матери. Поэтому, если в паре ВИЧ-положительный отец, то инфицированным ребенок может родиться, только если и мать заразится.

Если женщина ВИЧ-положительная, то, безусловно, ей нужно принимать препараты, чтобы вирус стал малоопределяем. Если вирус не удается подавить, то проводится кесарево сечение до начала схваток. Это тоже снижает риски передачи вируса ребенку, но это метод только для ситуаций, когда не удалось подавить вирус терапией. Новорожденный также обязательно будет принимать препараты. Поскольку грудное молоко — заразное, то кормить ребенка ВИЧ-положительной женщине нужно не грудью, а молочными смесями, которые ей бесплатно предоставляет поликлиника.

Фото: Анна Гринкевич. Героиня одного из наших материалов — Маша, у которой есть ВИЧ-положительный статус, недавно стала мамой.

Верьте науке

С ВИЧ-инфекцией связано множество мифов — и вот почему: когда человек сталкивается с неприятным фактом, он не может быстро его принять. Если человек узнает, что его половой партнер с ВИЧ-инфекцией или что у него самого ВИЧ, он пытается отгородиться от этой мысли и начинает мечтать о чем-то мифическом, что точно может помочь.

Например, во многих африканских сообществах бытует поверье, что секс с девственницей без презерватива излечит от ВИЧ-инфекции. Это, конечно, неправда. Как и мнение, что молитвы и вера в Бога могут заменить использование презерватива при незащищенном сексе.

Производится перенаправление с сайта

Всероссийской акции по тестированию на ВИЧ-инфекцию

• Главная
• Близким людям
• Как быть, если у вашего любимого ВИЧ?

Тяжело узнать, что ваш любимый человек ВИЧ-положителен. Но не стоит отдаваться эмоциям. Надо решить судьбу ваших отношений.

Сдайте анализ

Не откладывая, сдайте анализ на ВИЧ, даже если ваш секс всегда был защищенным. Решиться на анализ и дожидаться его результатов может быть страшно и трудно, но вы должны позаботиться о своем здоровье.

Ведь если результат окажется положительным, вам надо незамедлительно обратиться к специалистам Центра профилактики и борьбы со СПИДом за консультацией и начать лечение.

Узнайте о ВИЧ больше

Вы боитесь ВИЧ, потому что, скорее всего, располагаете устаревшей информацией об этом вирусе. Сейчас это заболевание уже достаточно хорошо изучено, при своевременном обращении к врачам и строгом следовании их рекомендациям оно не считается смертельно опасным.

Изучите достоверную информацию. Чем больше вы знаете об этом заболевании, тем меньше иррациональных страхов у вас останется.

Надо ли задавать вопросы?

Разговор об источнике заражения может быть очень тяжелым для вас обоих. Но изменится ли что-то от того, что вы узнаете о вероятном источнике инфицирования вашего партнера?

Подумайте о том, хотели бы вы узнать о его отношениях с другими людьми, если бы он не был ВИЧ-положителен.

Думать ли о неверности?

Когда вы узнали о ВИЧ-позитивном статусе вашего партнера, скорее всего, вы подумали о его измене.

Обычно этот статус выявляется случайно, когда в той или иной ситуации нужен анализ крови на ВИЧ: при госпитализации, или при получении визы или еще по какому-либо поводу. Поэтому установить, когда именно человек был инфицирован, невозможно. Это могло произойти и задолго до того, как вы встретились.

И если ваш любимый вам дорог, подозрения в неверности могут серьезно ухудшить или даже разрушить ваши отношения. Ваш любимый человек и так ощущает себя виноватым и растерянным. Хотите ли вы сделать его состояние еще тяжелее?

С кем поговорить?

Возможно, вам захочется поговорить о ваших отношениях с людьми, которым вы доверяете. Но результат анализа на ВИЧ – это очень личная информация, и без согласия вашего близкого человека вы не должны ее распространять.

К тому же, многие люди боятся ВИЧ и обладают устаревшей и некорректной информацией о заболевании, и их отношение к вам может измениться.

Если вам требуется поддержка непредвзятого человека, вы сможете найти ее у консультантов Центра профилактики и борьбы со СПИДом или на горячей линии.

Дайте себе время

Достаточно трудно привыкнуть к мысли, что любимый человек ВИЧ-положителен. Сделайте перерыв в общении с ним, чтобы понять, как вы относитесь к сложившейся ситуации. Способны ли вы, как прежде, доверять вашему партнеру и любить его, несмотря на его ВИЧ-статус?

Не бойтесь жить рядом

ВИЧ не передается при обычных бытовых контактах, если соблюдаются элементарные правила гигиены. Поэтому вам не надо бояться, что жизнь под одной крышей с любимым человеком может быть опасна для вас. Вы по-прежнему можете готовить друг другу еду и пользоваться одной ванной.

Секс не под запретом

Вы можете продолжать заниматься сексом со своим партнером. Но запомните новое правило вашей интимной жизни: нет презерватива – нет секса. Только использование методов барьерной контрацепции защищает вас от заражения ВИЧ. А вот при объятьях и поцелуях ВИЧ не передается. Потому вы можете выражать свою привязанность друг к другу как и раньше.

Не бойтесь его потерять

При своевременно начатом лечении ВИЧ-положительные люди могут жить долгой, полноценной, здоровой и счастливой жизнью. Не отказывайтесь от планов создать семью и родить здоровых детей. Вы можете это сделать, несмотря на ВИЧ-статус вашего партнера.

Пары, в которых у одного из партнеров положительный ВИЧ-статус, а у другого — отрицательный, называют дискордантными. В таких союзах наиболее остро стоит вопрос физической близости. Можно ли заниматься сексом без презерватива? Какие способы защиты наиболее эффективны? Как перестать беспокоиться и начать получать удовольствие от секса? Почитайте историю небинарной дискордантной квир-пары, для которой ВИЧ — не самая большая проблема в отношениях.

Для многих ВИЧ остается этакой современной страшилкой. Городские легенды о том, как кто-то с кем-то переспал и заразился, стали причиной формирования в обществе ВИЧ-фобии. Также это привело к стигматизации ВИЧ-положительных людей: их считают заразными, нечистыми и, как следствие, десексуализируют. Может ли при таком положении вещей человек с диагнозом ВИЧ воспринимать себя как сексуальный объект? И как решиться на физическую близость с ВИЧ-положительным партнером?

Странно, что нужно это объяснять, но люди с ВИЧ остаются людьми. Да, им приходится жить с хроническим заболеванием, но оно находится под контролем. Они хотят и заслуживают любви и близости, как и все остальные. Более того, для многих отношения — это отличная мотивация начать терапию и придерживаться ее.

Есть мнение, что ВИЧ-положительные люди вступают в отношения с теми, у кого такой же диагноз, чтобы не беспокоиться о возможности заражения. Конечно, это распространенный сценарий, однако есть множество ВИЧ-дискордантных пар (состоящих из ВИЧ-положительного и ВИЧ-отрицательного партнеров).

Не все эти пары с самого начала знают о своей ВИЧ-дискордантности: один из партнеров может и не подозревать о своем положительном ВИЧ-статусе или заразиться, когда он уже находится в отношениях. Однако есть и те, кто знает о диагнозе партнера и осознанно вступают в такие отношения.

ВИЧ-смешанные пары по-разному организуют свою сексуальную жизнь: для некоторых возможна только эмоциональную близость, поэтому они соглашаются на немоногамные отношения; другие предпочитают секс без проникновения; третьи пользуются презервативами. Вместе с тем всё больше пар признают эффективность терапии, в результате которой концентрация вируса в крови снижается до безопасного уровня. Это практически исключает риск заражения ВИЧ-отрицательного партнера даже во время незащищенного секса при условии, что концентрация вируса в крови ВИЧ-положительного партнера оставалась стабильно низкой в последние полгода, а режим его терапии не менялся.

Журнал VICE побеседовал о сексе и близости с Василиосом Папапитсиосом (далее — В.) и Элайджей МакКинноном (далее — Э.), немоногамной ВИЧ-дискордантной квир-парой.

В.: Я получил ВИЧ-положительный статус, когда мне было 19. Сейчас мне 28. Я вырос в Северной Каролине, очень консервативном штате, который свернул программу поддержки больных СПИДом. Университетское сообщество Чапел-Хилла, где я учился, считало себя прогрессивным, но там я чувствовал себя изгоем. В то время гораздо проще было вступать в отношения с другим ВИЧ-положительным человеком, потому что страшно было заразить партнера.

Э.: Я из Сан-Франциско, выросла в семье весьма либеральных взглядов. Мои родители состояли в открытых отношениях и вообще были очень сексуально раскрепощенными — с ними я могла поговорить о сексе и различных заболеваниях, передающихся половым путем. Несколько моих родственников умерли от СПИДа.

У меня было множество друзей с диагнозом ВИЧ, но они не распространялись об этом. Тогда об этом не говорили так открыто.

Какие есть способы защиты? Не только от ЗППП, но и с холистической точки зрения — как защитить свое психическое здоровье и обеспечить эмоциональный покой?

Я никогда не воспринимала отношения с ВИЧ-положительным человеком как табу. У одного из моих первых бойфрендов был такой диагноз. Когда мне было 19–20 лет, я узнала о доконтактной профилактике — ее только-только одобрило Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов. Я скептически относилась к этой практике, пока несколько лет назад не стала участником исследования, результаты которого показали существенное снижение риска передачи вируса.

После переезда в Чикаго я впервые смог публично рассказать о своем статусе. Там я познакомился с людьми, применяющими доконтактную профилактику. Из-за внутренней стигмы и страхов я не мог открыться год или два.

Мир заиграл новыми красками.

Э.: Я познакомилась с В. на перформансе, посвященному квир-людям, живущим с хроническими заболеваниями. На сцене они принимали ванную, полную искусственной крови. Так что для меня их статус не был секретом.

В.: Я знал, что Э. — приверженка доконтактной профилактики [Элайджа участвовала в запуске просветительской кампании о доконтактной профилактике ВИЧ среди афроамериканских геев, женщин, трансгендерных женщин PrEP4Love. — Прим. ред.]. Она знала, что я классный артист и правозащитник.

Э.: Я черный небинарный квир. Мы живем в противоположных концах страны. У нас разные интересы и увлечения. Наши взгляды определяют пережитые в прошлом травмы. Между нашими идентичностями постоянно возникают конфликты. Так что наличие ВИЧ-положительного статуса — не самая большая проблема, с которой нам приходится справляться.

В.: У нас открытые отношения: иногда мы вступаем в другие отношения по отдельности, иногда — вместе.

Если партнер не принимает профилактические препараты, мне нужно быть в курсе прочих ЗППП. И наоборот, если партнер использует ПрЕП, это не значит, что можно забыть о других вещах.

Это просто чудо какое-то. Но всё же любой секс с незнакомым человеком — это риск. Как бы это сказать… Мы используем презервативы, если нужно. Но нам не очень хочется.

Э.: Люди не знают о многих сторонах сексуальной жизни друг друга — о количестве партнеров, например. И свой сексуальный путь можно прокладывать так, как хочется.

Конечно, есть презервативы и доконтактная профилактика, но сексуальные роли тоже имеют значение [имеется в виду, что при проникающем сексе принимающий партнер подвержен большему риску. — Прим. ред.]. Существует множество способов получить удовольствие и без проникновения. В наших отношениях полная прозрачность. Если мы не будем откровенны друг с другом, всё станет гораздо сложнее.

В.: Думаю, прошлый опыт многому нас научил. И на пути взаимного исцеления мы поддерживаем друг друга.

В обществе всегда есть кого застигматизировать. Если не ВИЧ, то гей. Если не гей, то странные отношения. Если не странные отношения, то межрасовая пара. Отношения могут быть весьма запутанными и непростыми, но это не повод лишать себя удовольствий и близости.

Эта история — попытка показать изнутри мир человека с ВИЧ. В нем много вины, тревоги, боли и отчаяния. Но и место для любви тоже есть. Просто дослушайте до конца.

— Когда я окончил школу и нужно было взрослеть, я не очень-то понимал, что делать дальше. Был испуган тем, что меня обязывали идти в армию, а я не хотел служить. В этот момент в мою жизнь пришли наркотики. Сначала я попробовал марихуану, потом — инъекционные вещества. Домой я приходил только переночевать и поесть. Работы не было, профессии не было, смысла жизни — тоже. Так прошло десять лет. Когда началась ВИЧ-инфекция, я не помню, — говорит мужчина.

Наркозависимый постоянно испытывает сильнейшее отчаяние. А что еще испытывать, когда ты понимаешь, что не можешь выздороветь, не можешь не употреблять? Какие бы заклятия ты себе с утра ни читал, ровненько к вечеру идешь за дозой снова. В какие бы больницы или к каким докторам ни обращался — все напрасно. Зависимость в те времена побеждала человека на 100%. Все надеются на твое выздоровление, а ты понимаешь, что рано или поздно подохнешь от передоза. Или в тюрьму заберут. Жизнь превращается в существование, в котором очень много боли, горя, наркотиков, злости, отчаяния, безысходности. Нет надежды, нет света, нет будущего. Казалось бы, уже все равно, чем ты болен, от чего ты умрешь…

Несмотря на все это, новость о ВИЧ меня просто выпотрошила. Если какая-то мизерная надежда на будущее все-таки тлела, то теперь она прекратила свое существование. Такой тупик, когда паровоз приехал — и стоит. Ни вперед, ни назад. Ничего. Пустота. Как будто батарея у телефона разрядилась, мигает красным, а подзарядить негде. Но ведь нельзя лечь и умереть. Все равно встаешь по утрам, чистишь зубы, планируешь что-то…

Свой диагноз Алексей скрывал от всех — и от друзей, и от родителей. Признался только на терапевтической группе в реабилитационном центре в 2001 году.

— На группе мы учились жить по-новому, понимали, что, кроме наркотиков, наркоманов, милиции и больниц, есть другие вещи: живые отношения, слезы, смех, откровенность, поддержка. Я признался, что у меня ВИЧ, вся группа меня окружила и обняла. Не на уровне слов, а всем своим существом я ощутил, что меня принимают. Мне стало значительно легче жить с диагнозом. Раньше хотелось отрицать его, заткнуть куда-то, сделать вид, что это произошло не со мной. Диссидентские мысли о том, что ВИЧ не существует — как раз из этой серии, когда люди не могут пережить состояние шока, потому что их никто не поддерживает. Потом я сказал правду родителям. И стало легче.

И все-таки болезнь дала о себе знать. Во-первых, состояние постоянного холода, когда невозможно согреться, что бы ты ни делал. Во-вторых, хроническая усталость. У Алексея хватало сил только на то, чтобы поднять себя утром, дойти до работы, а в шесть вечера вернуться и тут же заснуть в изнеможении. И так каждый день. В конце концов Алексей начал принимать лекарства и делает это до сих пор — день в день, утром и вечером по две таблетки.

— Когда я признался людям в своем диагнозе, мне стало комфортнее, я понял, что мир состоит не только из тех людей, кто может пренебречь мной или осудить. Я начал строить отношения с девушками. Вопросов все равно было много. Сказать о диагнозе или нет? Когда это сделать? Отвернутся от меня или нет? Может быть, с ВИЧ-инфекцией меня никто не будет любить? С этими вопросами я пытался разобраться. Иногда я был честен и смел, иногда — нет. Но о безопасности партнерши я думал всегда.

История знакомства с Ириной, будущей женой, была довольно банальной, как у всех обычных людей. Дело было на курсах повышения квалификации. Алексей тогда уже получил высшее образование и работал психологом, а Ирина занималась маркетингом в одной общественной организации.

Сейчас предлагается поправка в закон, чтобы была возможность не возбуждать уголовное дело, если человек предупредил о своем статусе.

Понятно, милиция ловит женщин из секс-бизнеса, которые без презерватива передают ВИЧ. Проститутку, которая инфицировала нескольких партнеров, сажают. Но почему не привлекают к ответственности мужчин, которых она инфицировала? Они же тоже имеют голову. Почему не надевали презервативы? Почему пользовались секс-услугами? Здесь есть обоюдная ответственность. Но в законе она однобокая — только для тех, кто имеет ВИЧ-статус.

И человек с ВИЧ вынужден жить в постоянной тревоге. С Уголовным кодексом на тумбочке, я бы сказал.

Казалось бы, мы современное общество. Но стигма в отношении ВИЧ-положительных людей никуда не исчезла. Одно дело — соседские сплетни. Такой уровень я даже не хочу рассматривать. Мало ли что говорят соседи. Но когда человека дискриминирует собственное государство на уровне законов и поведения госслужащих, это очень плохо. Если человек с ВИЧ обратится в больницу за медпомощью и откроет свой статус, ему могут отказать, в тот же день выписать — сколько было таких случаев! Или врачи наденут двадцать перчаток во время банального осмотра, будут шушукаться при пациенте… Когда на уровне законодательства есть уголовная ответственность, есть дискриминация, о чем можно говорить?

Я понимаю, что людей, которые могут передать болезнь, нужно оградить. Но ограждения должны быть не в ущерб людям с ВИЧ. Нельзя затрагивать их права. Все не должно сводиться к наказанию людей с ВИЧ-положительным статусом. Должны быть основания. Если мы говорим, что вирус передается только через кровь, то какого черта мне нельзя идти в бассейн? Почему в нашей стране человек с ВИЧ не может работать хирургом, а в Швеции — может.

— Когда мы познакомились с Лешей, я работала в общественной организации, которая помогает в том числе и людям, живущим с ВИЧ. За много лет работы стала относиться к ВИЧ с меньшей опаской. Я знала, что есть такой Алексей, что у него положительный статус и что он занимается интересным делом — вот, пожалуй, и все. Познакомились мы вживую на курсах повышения квалификации. Они длились неделю, и все это время мы были рядом друг с другом, — вспоминает Ирина.

Рожала ребенка Ира как самая обыкновенная женщина. О статусе мужа врачам она просто не сказала — а они и не спрашивали.

— Поскольку я знаю, что стигма очень велика и включает даже уголовную ответственность за инфицирование, то мы, скажу честно, очень тщательно все скрываем. Оберегаем себя и ребенка. Когда я была беременна, то не говорила, что муж с диагнозом. В поликлиниках есть такая практика, когда мужу говорят сдать анализ на ВИЧ. Но это все по желанию. Я готовилась дать отпор, сказать, что муж не хочет сдавать, даже пособие какое-то с собой взяла, где написано, что подобные анализы — дело исключительно добровольное. Но мне оно не понадобилось, потому что доктор вообще об этом не вспомнил. Так ни в поликлинике, ни в роддоме никто ничего не узнал.

— Я считаю ненормальной ситуацию, в которой человека с ВИЧ гипотетически могут посадить, хотя жене известно о его статусе и она сама, по собственному желанию находится в этих отношениях. Все взрослые люди принимают ответственность. Я принимаю на себя ответственность, да, я имею риск. И это дело не только моего мужа как человека с ВИЧ, но и мое собственное. Если человек предупредил о своем диагнозе, то о наказании не может идти и речи. Если же он не предупреждал и не принял никаких мер к предохранению, тогда, конечно же, должны быть другие варианты последствий. Я даже говорила Леше: давай расписку напишу, что знаю о твоем диагнозе и принимаю ответственность. Но это не работает. Такую расписку никто не примет. Так что ситуация нелепая, ее точно нужно менять. Для меня уголовная ответственность за инфицирование — такой же глупый, неработающий рычаг, как смерть с косой на плакатах. Как будто это предотвратит распространение ВИЧ!

— Скажите честно: вы же чувствуете тревогу, боитесь заразиться?

— Да. Не каждый день, не постоянно, но бывает. Особенно когда мы были в процессе зачатия. Я испытывала большие страхи — но ведь и причина была реальной. Сейчас я чувствую тревогу не каждый день. Иногда даже забываю, что у Леши что-то есть. Страх возникает, когда что-то происходит: мелкая ранка у мужа, например. Я думаю, это нормальный инстинкт самосохранения. Раньше я делала тесты на ВИЧ достаточно часто, раз в полгода точно, но после беременности и рождения дочери перестала. Мы занимаемся сексом только в презервативе. А никаких других опасных для заражения ситуаций не было. Сейчас страхов меньше — вот и количество тестов в год уменьшилось.

В быту у нас все точно так же, как у любой семьи. Мы едим вместе из одной посуды, наши зубные щетки стоят в одном стакане. Вообще никаких заморочек.

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!