Профессор андрей козлов вич вакцина

Начинается вторая фаза испытаний петербургского лекарства от ВИЧ-инфекции

Через несколько дней 60 добровольцам (все они ВИЧ-инфицированы) из семи российских городов начнут вводить вакцину от ВИЧ-инфекции, созданную в Петербурге. Это так называемая ДНК-4-вакцина — совместная разработка ученых Санкт-Петербургского биомедицинского центра и ГосНИИ особо чистых биопрепаратов ФМБА РФ. Это первая российская вакцина от ВИЧ, дошедшая до второй фазы клинических испытаний. Еще две российские вакцины (разработанные в Москве и Новосибирске) прошли первую стадию. Так что в плане создания вакцины и ее испытаний Петербург впереди.

Неделю назад в Москве прошло так называемое стартовое совещание с руководителями медицинских учреждений (это центры по профилактике и лечению СПИДа), на базе которых пройдут испытания вакцины. Начата развозка вакцины по этим учреждениям, расположенным в разных городах. Клинические испытания пройдут в Москве, Тольятти, Казани, Липецке, Смоленске, Ижевске и Калуге.

Именно Андрей Козлов обнаружил первые случаи ВИЧ-инфекции в Ленинграде. Внедрил метод иммуноферментного анализа, с помощью которого выявляется вирус, в практику городского здравоохранения. В течение десяти лет руководил лабораторией, подтверждающей ВИЧ-инфицирование. Автор ряда фундаментальных открытий в области изучения ВИЧ/СПИДа.

— Напомним читателям о результатах первой фазы клинических испытаний вакцины (то есть уже на людях).
— О необходимости создания вакцины говорилось уже давно. В 1997 году президент США Билл Клинтон объявил о государственной программе по созданию вакцины. В том же году аналогичный проект был принят в России. Понятно, что наше финансирование даже и близко нельзя сравнить с американским.

В первой фазе клинических испытаний участвовал 21 человек. В группе были и мужчины, и женщины. Все молодые, здоровые, не ВИЧ-инфицированные. Группу разделили на подгруппы (по семь человек), в каждой из которых прививалась своя, отличная от других доза вакцины (0,25, 0,5 и 1 мг). Вакцина вводилась внутримышечно. Одного из добровольцев мы были вынуждены вывести из эксперимента, поскольку человек заболел банальным ОРВИ. На фоне простуды введение вакцины было признано нецелесообразным.

Результаты испытаний нас порадовали, хотя и были ожидаемыми. Была убедительно доказана безопасность вакцины. Собственно, это и была основная задача первой фазы испытаний — доказать безопасность. Не было каких-либо серьезных осложнений или побочных эффектов, которые потребовали бы прекращения эксперимента (вакцина вводилась четырехкратно). Испытания показали, что появился иммунный ответ организма на компоненты вируса. И это было в 100% случаев! Интересно, что для появления иммунного ответа хватило минимальной из использованных доз. Это применяется в нынешних испытаниях.

Кроме того, в ходе работы над созданием вакцины мы сделали три важнейших наблюдения. Первый: инфицирование у наркозависимых происходит лишь одной вирусной частицей. Второй: некоторые граждане, имея постоянные незащищенные интимные контакты с ВИЧ-инфицированными партнерами, тем не менее не заболели. Их организм как бы блокировал вирус. Наше предположение: они ранее встречались с вирусом, по некоторым показателям схожим с ВИЧ, поэтому у них выработался иммунитет и к ВИЧ. Мы нашли следы этого вируса и будем продолжать изучать эту тему дальше. Третье: мы смогли доказать (с помощью метода ПЦР — диагностики, направленной на выявление нуклеиновых кислот инфекционных агентов), что вирус в крови можно поймать уже в первые дни заражения. Не нужно ждать несколько недель, чтобы выяснить, заразился ли человек ВИЧ-инфекцией. Если же в эти первые дни заразившемуся начать давать специальные препараты, можно избежать заболевания. Человек не заболеет ВИЧ. Если говорить о практическом применении, то подобная ранняя диагностика актуальна для медицинских работников, выполняющих те или иные манипуляции ВИЧ-инфицированным пациентам (например, при случайном порезе зараженным инструментом). Для граждан, не имеющих отношения к таким работам, подобная диагностика могла бы быть полезна после интимных отношений с неизвестным (в плане ВИЧ) партнером.

Этой вакциной от ВИЧ будут прививать добровольцев.

— Как пройдут испытания вакцины на второй стадии?
— Средства на вторую фазу нам выделило Министерство промышленности и торговли. Причем мы их получили, выиграв в конкурсе. 50 миллионов — на испытание нашей вакцины в ее терапевтическом варианте, то есть в варианте лечения ВИЧ-инфицированных. Средства эти на самом деле не очень-то большие для подобного крайне дорогостоящего проекта. Согласно условиям конкурса, необходимо привлечь внебюджетные средства — 5 миллионов рублей в этом году и 6 миллионов — в 2015-м. Поэтому мы обращаемся к банкам и компаниям с предложением участвовать в испытаниях вакцины.

В испытаниях примут участие 60 пациентов (и мужчины, и женщины). Все — ВИЧ-инфицированные, с вирусом субтипа А. Ведь именно на борьбу с вирусом субтипа А прежде всего и направлена наша вакцина. У всех добровольцев заболевание не в далеко зашедшей стадии, все получают антивирусную терапию, на фоне которой мы и будем прививать людей.

Участники будут разделены на три группы. В одной будут прививать вакциной в дозе 0,25 мг. В другой — 0,5 мг. Третья группа — контрольная. В ней будут прививать физраствором, то есть использовать эффект плацебо. Кто из добровольцев в какой группе окажется, никто из заинтересованных в результатах исследования знать не будет. Ни сами добровольцы, ни мы, разработчики. Условия очень жесткие. Этой информацией будет обладать только один человек из контролирующей организации. Внешне ампулы, которые будут использованы для вакцинации, ничем не будут отличаться. В каждой будет одинаковый объем жидкости. Все это называется двойное слепое плацебо-контролируемое испытание. Прививать будем четырехкратно: на первый, седьмой, одиннадцатый и пятнадцатый дни. Основные исследования по результатам пройдут в течение шести месяцев. Окончательные итоги должны быть подведены к концу 2015 года.

— Ваша вакцина токсична?
— Такой вопрос нам снова задали на стартовом совещании представители центров по лечению СПИДа, на базе которых начнутся испытания. Нет, она относится к 5-му классу по шкале опасности, то есть совершенно не токсична. Инфекционного агента она не имеет, так что использованные ампулы можно утилизировать обычным путем. Безопасность вакцины была подтверждена на первой стадии клинических испытаний.

— Вакцина называется ДНК-4. Почему?
— Она содержит четыре вирусных гена. Этого вполне достаточно, чтобы охватить необходимые участки вирусного генома. Но мы уже работаем над вакциной ДНК-5.

— Вы берете добровольцев, уже получающих антивирусную терапию. Какой эффект можно ожидать на фоне вакцинации?
— Терапевтическая вакцина призвана бороться с вирусом, повышая число иммунных клеток и направляя их на борьбу с ВИЧ-инфицированными клетками. То есть число вирус-инфицированных клеток, которые имеются у пациентов с ВИЧ, будет снижаться. А это значит, что теоретически можно снижать дозы принимаемых пациентом противовирусных препаратов.

Каким мы видим применение терапевтической вакцины далее? Пациент получает противовирусные препараты, и вот к ним добавляется вакцина. Это позволит снизить дозу препаратов. В перспективе возможна такая ситуация, что лечение ВИЧ-инфекции можно будет проводить не постоянно (сейчас пациенты вынуждены принимать противовирусные препараты постоянно и пожизненно), а курсами. Скажем, раз в полгода-год, а то и два. Возможно, кому-то из пациентов тогда вообще не понадобятся лекарственные препараты. А совсем в идеале: вирусные резервуары достигнут такого минимума, что иммунная система человека сможет с ними справиться. То есть речь пойдет уже об излечении от вируса. Это идеальный вариант. Но мы должны к нему стремиться. Пока что наша цель — включение терапевтической вакцинации в схему лечения.

Кстати, что касается противовирусных препаратов. Да, современные средства хороши, имеют минимум побочных эффектов (но имеют!). Главный минус — вынужденный пожизненный прием (то есть если человек по каким-то причинам перестает принимать препараты, вирус быстро идет в наступление). И — высокая цена. Государство бесплатно снабжает больных этими препаратами. Но противовирусную терапию у нас в стране получают порядка 110 тысяч ВИЧ-инфицированных, на что уходит около 20 миллиардов рублей из госказны. А ВИЧ-инфицированных у нас (только по официальным данным) порядка миллиона. То есть препаратов нужно по крайней мере в 7 — 8 раз больше!

— Как будет отслеживаться состояние здоровья добровольцев, принимающих участие во второй фазе клинических испытаний?
— Естественно, будет тщательно контролироваться общее состояние здоровья. Будут делаться анализы крови, само собой — специальные анализы, показывающие иммунные показатели и вирусную нагрузку.

— Мы теперь говорим о терапевтическом варианте вакцины, то есть для лечения уже ВИЧ-инфицированных. А как будет в плане профилактики?
— Вакцина (причем даже в минимальной дозе) может использоваться и как профилактическая. Это показала первая стадия испытаний. Но нужны массовые доказательства ее эффективности именно как профилактической. Испытания должны проводиться на тысячах людей. Так положено по международным протоколам для получения статистически достоверных данных. У нас просто нет на это денег сейчас.

Но, безусловно, если терапевтическому варианту вакцины дадут зеленый свет, говорить о массовых испытаниях профилактической вакцины будет проще.

— Если вторая фаза испытаний вашей вакцины будет признана успешной, когда подойдете к третьей фазе? Руководство Министерства здравоохранения уже проявило интерес к вашим работам. К тому же сейчас в стране активно развивается фармпроизводство, в том числе производство собственных, российских вакцин.
— Как только будут даны деньги и соответствующие разрешительные документы. Технически препятствий к этому нет. Третья фаза для испытания вакцины в терапевтическом варианте подразумевает участие нескольких сотен добровольцев. Мы сможем обеспечить их соответствующим количеством вакцины. В идеале уже через 5 — 6 лет вакцина могла бы выйти что называется на рынок.

Что касается масштабности производства, то я уверен, что с этим как раз проблем не будет. Масштабировать цех по производству ВИЧ-вакцины — не проблема.

— Куда обращаться ВИЧ-инфицированным, желающим принять участие в испытаниях?
— Добровольцев набираем не мы, а центры по профилактике и лечению СПИДа, участвующие во второй фазе. А о третьей, заключительной, фазе испытаний пока еще речь не идет. Мы, кстати, постоянно получаем обращения от ВИЧ-инфицированных, которые хотят принять участие в испытаниях.

В этих стенах создавалась петербургская вакцина от ВИЧ.

Из писем, приходящих на адрес петербургской группы по разработке вакцины от ВИЧ

А. Козлов ― Здравствуйте!

А. Петровская ― Расскажите подробнее, пожалуйста, когда эта вакцина против ВИЧ будет окончательно создана.

А. Козлов ― По прогнозам, вакцина против ВИЧ в мире может оказаться созданной между 2026 и 2030 годом.

А. Петровская ― То есть, впереди еще большая работа?

А. Козлов ― Впереди еще большая работа и, в какой-то мере и мы в этой работе участвуем. Ну, все страны мира как-то, так или иначе, участвуют в этой работе. Медленно работа идет, потому что там еще ведь механизм клинических испытаний очень долгий. Для того чтобы испытать вакцину, например, надо провести, по крайней мере, три фазы клинических испытаний, каждой из которых по несколько лет. И поэтому получается такая, знаете, своеобразная воронка. На входе десятки кандидатных вакцин, которые показывают какую-то эффективность на животных, обещания на животных. Дело в том, что трудность СПИДа еще и в том, что адекватной модели для животных нет. Ну, разве что обезьяны в какой-от мере. И потом начинаются клинические испытания, а, поскольку клинические испытания очень дороги, то только часть вакцин, которые прошли доклинические исследования, попадают в первую фазу клинических испытаний, только часть этих – во вторую, и в третью фазу попали вообще 2-3 вакцины на сегодня. В мире сейчас проходит только одно клиническое испытание третьей фазы. То есть, и это стоит астрономических денег, ну просто астрономических денег. Одна страна даже не в состоянии потянуть. Понимаете?

А. Петровская ― Вот та вакцина, которая сейчас находится на третьей стадии, о чем вы сейчас говорите, это какая-то универсальная вакцина?

А. Козлов ― Посмотрим, универсальная или нет. Хотя бы, так сказать, сделать хотя бы не универсальную для начала, потому что и не универсальная… дело в том, что у ВИЧ, у вируса иммунодефицита человека, значительное генетическое разнообразие и много субтипов. И оказывается, что разные субтипы поражают разные страны. И поэтому хотя бы против некоторых субтипов бы сделать. Мы в своей работе много лет назад уже пошли по пути выделения и работы с региональным вирусом субтипа А, который доминировал прежде и продолжает доминировать у нас в России. И мы выделили этот вирус, моя группа, моя лаборатория, мы его проклонировали генно-инженерными способами и создали на его основе кандидатную вакцину. Эту вакцину мы довели до стадии второй, клинических испытаний. Но одновременно продолжаются научные изыскания, научная работа в плане уточнения тех генов, которые все-таки надо вставлять в эти вакцины. И нам удалось выделить вирусы на очень ранней стадии заражения, буквально там через несколько дней после заражения. Нам удалось выделить эти вирусы и их просиквенировать. оказалось, что…

А. Петровская ― Просиквенировать – это что?

А. Козлов ― Это значит, прочесть их генетический код. И оказалось, что при сиквенировании этих вирусов их сиквенсы совпадают все. То есть, получается, что все вирусы, которые проникают в человека, они потомки одного какого-то вируса. Это явление называется генетическим бутылочным горлышком, мы его опубликовали, это была сенсация, и пошла дискуссия вокруг этого открытия. Некоторые не соглашались, американцы, в частности, потому что у них не получалось этого бутылочного горлышка у наркозависимых. И мы предприняли повторное, более глубокое изучение. Надо сказать, что эти работы мы всегда проводили на русские деньги. То есть, у нас было много и международных грантов в свое время. Мы получили грант Российского научного фонда, и вот на него мы провели это более углубленное исследование новым методом сиквенирования. Вот этот процесс чтения генетического кода – он за последние годы сильно и быстро эволюционировал, а разница заключается в том, что, если методы прежнего поколения позволяли анализировать 20-30 геномов, то методы уже следующего поколения позволяли анализировать сотни и тысячи геномов. И здесь на первое место выходят уже методы даже не самого сиквенирования, а уже анализа результатов сиквенса, которые надо делать в суперкомпьютере. И мы это делали на суперкомпьютере университета, вот считали.

А. Петровская ― То есть, суперкомпьютер считал?

А. Козлов ― Да. Слушайте, год только считали, и получилось, что мы подтвердили бутылочное горлышко. То есть, новыми методами, новыми. И при анализах новых пациентов, гораздо большего числа этих пациентов.

А. Петровская ― Дальше, отталкиваясь от того, что вы доказали уже ранее сделанное открытие, это как дальше влияет на скорость создание вакцины?

А. Козлов ― Вот именно гены этого вируса и надо вставлять в вакцину. И оказывается, мы эти гены изучили с точки зрения белков, их нейтрализации, ну, которые нужны для вакцины. И оказалось, что именно гены вот этих вирусов – они самые хорошие. То есть, нам, грубо говоря, надо делать модифицированную вакцину, которая включает эти гены, и ее снова запускать в клинические испытания с тем, чтобы получить эффективную вакцину. Это очень длительная работа. А по нашим российским темпам, это получается… я тоже сделаю прогноз, что мы, конечно, опоздаем к прогнозируемому периоду. То есть, мы сделаем нашу вакцину, конечно, медленнее, чем там вот эта международная вакцина созреет, где-то в 2026-2030 году.

А. Петровская ― И эта вакцина, которая будет создаваться и создается сейчас на международном уровне – это вакцина, которая не будет работать на тот вирус, который распространен в России?

А. Козлов ― Ну, она не нацелена уж так на него, но, может, и будет. Это все проверяется, и проверяется, знаете, вот в таких длительных экспериментах. Я в заключение хочу сказать, что, к сожалению, понимание этого у нас в стране совершенно отсутствует. То есть, я только что говорил, что мы это делаем на русские деньги, и вот мы такие тут патриоты, мы работаем с патриотическим вирусом, создаем национальную вакцину. Мы не уехали, извините, ни в какую заграницу. Боролись и продолжаем бороться здесь с этой эпидемией. К сожалению, это не находит никакой поддержки общественности.

А. Петровская ― Какая форма поддержки?

А. Козлов ― А как вы думаете? Политическая и финансовая.

А. Петровская ― Подождите, вы же только что сказали, что делаете на российские деньги.

А. Козлов ― Ну, вот мы сделали. Но они же закончились. Грант РНФ небольшой – это 18 миллионов рублей всего. На него мы смогли сделать всего лишь какую-то часть этой экспериментальной фундаментальной научной работы. Клинические испытания — они уже стоят десятки, сотни миллионов рублей. Понимаете?

А. Петровская ― А подключаются фармацевтические компании к этой работе?

А. Козлов ― Разговаривали мы с фармацевтическими компаниями. Ни одна фармацевтическая компания не имеет таких денег, чтобы тянуть эти работы. Понимаете, это, как правило, работы по разработке вакцины против СПИДа финансирует государство. И во всех странах, которые я упоминал, это государство в первую очередь.

А. Петровская ― Ну а учитывая, какая ситуация в России с развитием ВИЧ, СПИДа, она плачевная….

А. Петровская ― Вакцина, о которой мы с вами сегодня говорим, к которой и идут те шаги, которые вы предпринимаете, и те исследования, которыми вы занимаетесь, это вакцина универсальная? Она будет подходить и для профилактического формата, и для лечения?

А. Козлов ― Как правило, субстанции и молекулы, которые делаются, их можно модифицировать и к профилактическому применению, и к терапевтическому применению. Поэтому да, это возможно в обоих случаях. Я должен сказать, что рано или поздно, и мы, и другие эти вакцины сделают.

А. Петровская ― И ВИЧ будет побежден?

А. Козлов ― И ВИЧ будет побежден. И я думаю, что, смотрите, важным шагом в этом направлении является сейчас работа над созданием вакцинного центра в Политехническом университете. Политехнический университет создает новый институт биотехнологический, и в рамках этого института планируется создание вот такого вакцинного центра, в том числе, который будет работать и над созданием вакцины против СПИДа.

А. Петровская ― Спасибо большое. На этой ноте мы заканчиваем. Козлов Андрей Петрович, профессор Политехнического университета Петра Великого, доктор биологических наук был у нас сегодня в гостях. Мы говорили о создании вакцины против ВИЧ. Спасибо.

Более 30 лет поисков вакцины против ВИЧ пока не увенчались успехом. В этом году провалилась первая вакцина, которой удалось дойти до III фазы, то есть масштабных испытаний на людях. Но надежда не угасла — на данный момент несколько производителей вакцин получили разрешение на проведение клинических исследований. В России такие работы свернуты. Мы разобрались, что препятствует созданию эффективной вакцины против ВИЧ.

Национальные институты здоровья США объявили о провале клинических испытаний III фазы вакцины против ВИЧ. Крупномасштабное исследование стоимость $104 млн (6,6 млрд руб) прекращено — вакцина оказалась неэффективной.

Испытание вакцины, получившей название Uhambo, началось в 2016 году. Исследование проводили в Южной Африке, где распространение заболевания приобрело масштабы пандемии. В эксперименте участвовали 5407 добровольцев – сексуально активных мужчин и женщин в возрасте от 18 до 35 лет. Им случайным образом назначались инъекции вакцины или плацебо. Исследование должно было продлиться до 2022 года, однако в начале этого года оказалось, что в обеих группах произошло примерно одинаковое количество новых случаев инфицирования. Продолжать исследования было нецелесообразно.

В последние годы в лечении ВИЧ получены новые обнадеживающие результаты: пациенты, у которых выявлен вирус, могут жить на поддерживающей терапии много лет и вести практически обычный образ жизни. Однако темпы распространения ВИЧ снижают оптимизм: говорить о том, что эпидемия пошла на спад, пока нельзя.

На конференции AIDS 2018, которая проходила в Амстердаме, было отмечено, что ситуация в странах Восточной Европы и Центральной Азии (ВЕЦА: Россия, Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Молдавия, Таджикистан, Украина и Узбекистан) сейчас наиболее тревожная. Причем 70% ВИЧ-положительных пациентов региона ВЕЦА живут в России.

Генассамблея ООН в июне 2016 года приняла резолюцию, в которой поставлена цель — к 2030 году положить конец эпидемии.

Как известно, предотвратить болезнь лучше, чем ее лечить — в этом смогла бы помочь вакцина. Но почему ее так сложно создать?

Так в идеале работает иммунитет. Делая прививку, мы заставляем организм переносить инфекцию в легкой форме, чтобы в нем остались антитела, которые будут и дальше защищать от опасных болезней.

Но ВИЧ имеет ряд особенностей, которые позволяют этому вирусу обходить все защитные механизмы:

• Антитела к ВИЧ вырабатываются в течение месяца. Для данного заболевания это слишком большой срок.
• Вирус иммунодефицита очень быстро мутирует и приспосабливается к тем антителам, которые организм успевает выработать.
• И главная особенность ВИЧ, которая делает его пока что неуязвимым: вирус поражает не просто клетки, а иммунные клетки. То есть те самые, которые должны с ним бороться.

Эти особенности ВИЧ делают работу по созданию вакцины такой сложной и долгой.

В частности, у ученых нет адекватной экспериментальной модели инфекции на животных. Если какая-либо вакцина оказывается эффективна в случае с приматами, это не значит, что тот же эффект будет получен и у людей. С этой сложностью столкнулась компания Merck, которая в 2007 году провела успешный эксперимент на обезьянах, однако клинические испытания вакцины провалились.

Вторая сложность — поиск добровольцев, которые готовы участвовать в испытаниях вакцин против ВИЧ. Помимо того, что найти людей для такого исследования нелегко, они еще должны быть застрахованы, а это требует значительных расходов.

Наконец, огромная стоимость самих исследований. Если в стране не осуществляется финансирование таких разработок на государственном уровне, то ученым остается работать в рамках гранатовой системы или искать инвестора.

Пока вакцины у нас нет, вы можете почитать, как в российских регионах борются с ВИЧ. Определенные успехи достигнуты, так что повод для оптимизма все-таки есть.

На первом этапе клинических испытаний новая вакцина от СПИДа проверяется безопасность и иммуногенность. Ранее она уже была детально проверена на животных – кроликах, собаках, мышах, морских свинках. И вот теперь она введена двум десяткам здоровых добровольцев, за которыми ученые будут наблюдать несколько месяцев. Затем группу испытуемых расширят. Если проблем с безопасностью не обнаружится, то примерно через два года можно ожидать перехода к основной фазе клинических испытаний – проверке вакцины на эффективность в предотвращении заражения СПИДом.

Руководит разработкой и испытаниями вакцины профессор Санкт-Петербургского университета, директор Биомедицинского центра и заведующий лабораторией государственного НИИ особо чистых биопрепаратов доктор биологических наук Андрей Козлов, который рассказывает о проводимых исследованиях и начавшихся испытаниях.

– Поиски вакцины от СПИДа идут уже второй десяток лет. Почему это оказалось так долго и сложно?

– Планомерная работа над вакциной против СПИДа началась в 1997 году, после соответствующего решения, принятого Большой Восьмеркой. Клинтон хотел сделать вакцину за 10 лет. Не удалось. И другие вакцины не удается сделать за десять лет. Средние сроки разработки вакцин – 20-30 лет и больше. Хотя, по-видимому, вакцину против СПИДа создать действительно труднее, потому что болезнь сложнее. Болезнь хроническая, много лет развивающаяся, передается половым путем, поражает клетки иммунной системы, вирус очень разнообразен и встраивается в геном. И все это вместе делает и заболевание, и вирус наиболее сложными из тех, с которыми мы встречались до сих пор.

– Проблема состоит в том, что вирус иммунодефицита человека атакует как раз те самые Т-лимфоциты, которым положено атаковать его. Охотники сами становятся жертвами. Как удается разомкнуть это кольцо?

– Ну, пока еще не удается, надо сказать. Всего несколько вакцин дошло до стадии испытания на эффективность, и они не показали какого-то драматического защитного эффекта. Надежды мы, конечно, питаем, потому что другого пути у человечества нет: либо мы вакцину разработаем, либо мы пропадем, совсем. В этой связи надо сказать, что вакцина будет, конечно, связана с открытием, и поэтому нельзя сказать точный срок ее появления. Ясно только, что мы идем в нужных направлениях. В частности, одним из таких направлений является работа с острой фазой ВИЧ-инфекции, которая наступает в течение нескольких дней после заражения. Оказывается, именно в этой фазе в крови содержится наибольшее количество вируса, и организм принимает фундаментальное решение, как ему быть с этой вирусной инфекцией: погибать или бороться. Поэтому надо разрабатывать вакцину именно к вирусу в острой фазе. И вот на этом направлении сделано наше открытие, что при заражении у наркозависимых инфекция вызывается одним вирусным геномом, одной вирусной частицей. До этого сходные данные были получены для сексуального заражения. И вместе эти два открытия имеют огромное значение для понимания патогенеза вирусной инфекции. Вакцину надо будет делать именно против этих частиц, которые заражают. На продвинутых фазах заболевания в пациенте находится огромная смесь вирусов, но, оказывается, что заражающей способностью обладают только некоторые. Поэтому изучить свойства тех, которые заражают, и к ним подобрать ключи – вот это задача момента. И журнал Science на эту тему опубликовал специальную редакционную статью, где написал, что русские сделали открытие, далеко выходящее за границы России. Причем в области, где русских работ просто нет.

– В прессе сообщения об испытаниях вакцин против СПИДа появляются с завидной регулярностью. Но нет надежных сообщений о положительных результатах. Что позволяет вам надеяться на успех? Ведь десятки других исследовательских групп так ничего и не добились.

– Позитивные результаты есть, они появились как раз в последний год. Как раз последняя вакцина в клинических испытаниях показала 30-процентную эффективность. Надо, конечно 90% и больше, но вот пока имеем, что имеем. Что касается нашей вакцины, то мы делаем специфическую региональную вакцину – только для России. Она основана на Российском изоляте вируса. Дело в том, что в России до сих пор 90% ВИЧ-инфекции вызвано одним вирусным изолятом, у него генетическое разнообразие очень мало. А все вакцины, которые работали, как раз работали по низкому разнообразию. Каждый год делается новая вакцина против гриппа именно из-за этого разнообразия, чтобы делать все время под то, что надо. И вот мы делаем под то, что надо.

– Сколько в мире было научно значимых попыток создать вакцину от СПИДа? Как далеко заходили эти работы?

– Десятки, десятки! В Америка целая система, через которую прокручивается множество кандидатов. Доклинических испытаний очень много, клинических поменьше, а до испытаний на эффективность дошло всего три. И многие лаборатории заявляют: "Вот, мы делаем вакцину", – но эта вакцина никогда не дойдет (и это даже не планируется) до стадии испытания на эффективность. А мы уже 10 лет назад начали работать с когортой пациентов, которую мы будем использовать на стадии третьей фазы клинических испытаний. Мы делаем это лучше всех в мире. Мы свой продукт доведем до третьей фазы, потому что у нас фактически есть в руках эта третья фаза – вот эта самая когорта. А другие люди делают и думать не думают, что когда-то им предстоит третья фаза. Ни у кого нет когорт, а у нас уже есть. Вот я говорил, что самая лучшая вакцина работает с эффективностью 30%, а мы уже поведение в когорте меняем с эффективностью 50%. Только за счет изменения поведения у нас в когортах поведение уменьшается вдвое. И это еще один результат, заслуживающий внимания.

– То есть, нынешняя работа над вакциной – это результат многолетней целенаправленной деятельности. А сколько сейчас сотрудников работает над вакциной?

– Около 50. Над вакциной в Петербурге работает консорциум организаций, в который входят Санкт-Петербургский государственный университет, Государственный НИИ особо чистых биопрепаратов и Биомедицинский центр, где я директор, который не является государственным. Вот эти 50 человек работают в Биомедицинском центре. То есть, это новая форма научной организации – одна из форм, которые ищут президент, премьер и правительство. Мне кажется, мы нашли такую форму научной организации – она небольшая, мобильная и эффективная у нас здесь в России, несмотря на весь наш бардак. То есть, все-таки относительная свобода, которая у нас есть, позволяет делать чудеса. Наша работа – и вакцина, и открытие – это продукт двадцатилетних усилий огромного коллектива. И мы прошли за эти 20 лет и кризис, и дефолт, и уезд специалистов. И это хороший пример того, что у нас здесь можно делать открытия.

Тут идет дискуссия сейчас – Сколково, не Сколково. Есть такое мнение, что надо сначала демократию наладить, а потом Сколково. Это правильно, только в обстановке свободы можно делать открытия. В обстановке административно-командного управления открытия невозможны или очень сильно затруднены. Например, период 90-х годов был знаменателен для нашей группы тем, что там хоть и были большие трудности, но была свобода. И это очень помогало заниматься наукой.