Стигматизация пациентов с вич

Правозащитник — об устаревших представлениях о вирусе иммунодефицита и новых разработках в области лечения СПИДа

— Анна, я прочитала в одной из ваших статей, что лечение в России получают далеко не все люди с ВИЧ. На учете в СПИД-центрах состоит только 75% из тех, у кого выявлен вирус, но и среди них лечение получает только половина. В чем причина?

— Это сложная многоаспектная тема. Почему не все становятся на диспансерный учет, который позволяет получать бесплатное лечение? По разным причинам. Не все люди лечат заболевания, которые у них есть. Потому что боятся, заняты другим или не считают это важным. Влияет на это также СПИД-диссидентство.

До недавнего времени считалось, что начинать лечение нужно людям, у которых есть не только ВИЧ-инфекция, но и снижение иммунного статуса и повышение концентрации вируса в крови до определенного уровня, после чего они получали право на терапию. Некоторые врачи до сих пор предпочитают лечить своих пациентов через какое-то время после выявления диагноза, аргументируя это, например, возможностью побочных эффектов, негативного влияния препаратов на печень. Сейчас считается, что начинать лечение нужно как можно быстрее, и в некоторых регионах такой подход уже реализуется. Например, Московская область говорит, что у них минимальный разрыв между подтверждением диагноза и началом лечения.

— Вы упомянули ВИЧ-диссидентство. Можно поподробнее о нем? И насколько оно распространено у нас?

— Это одна из теорий заговора — в ряду представлений о планете Нибиру, отрицания высадки на Луну или теории строительства египетских пирамид инопланетянами. С тем только отличием, что ВИЧ-диссидентство имеет реальные негативные последствия для здоровья и жизней людей. Что с этим делать? Главный путь — просвещение.

— А наказание?

— Недавно российский Минздрав выступил с идеей наказания за распространение идей ВИЧ-диссидентства. Но наказание за мысли и идеи — это очень спорная практика. Образование и просвещение — самый здоровый подход, он долгий и непростой, но стабильный и эффективный. Например, в Западной Европе такого явления, как ВИЧ-диссидентство, фактически нет. Когда я рассказываю своим друзьям в Европе о ВИЧ-диссидентах, они смеются и не верят, что такое бывает. У них получается на уровне общества исключать это явление с помощью просвещения и правильного общественного настроя.

— То есть ВИЧ-диссидентство — это следствие невежества?

— Я полагаю, что большую роль в распространении этих идей у нас играет стигматизация ВИЧ. Многие люди отрицают само существование ВИЧ именно из-за страха принять и понять эту реальность, начинать лечение. Гораздо проще психологически поверить тем, кто утверждает, что ничего этого нет. Думаю, это не столько невежество, сколько слабая рефлексия.

Фото miloserdie.ru

Недавно российский Минздрав выступил с идеей наказания за распространение идей ВИЧ-диссидентства. Но наказание за мысли и идеи — это очень спорная практика. Образование и просвещение — самый здоровый подход, он долгий и непростой, но стабильный и эффективный

— Какие стигмы или устаревшие представления о СПИДе существуют в российском обществе?

— Люди боятся ВИЧ, сложно назвать это ложным представлением, но оно явно устаревшее. ВИЧ остается неизлечимым заболеванием, но сегодня существуют лекарства, которые позволяют контролировать болезнь, и продолжительность жизни человека с ВИЧ сравнялась с продолжительностью жизни человека без ВИЧ. Просто в умах людей, далеких от медицины, с 80-х годов закрепился страх перед ВИЧ, однако с тех пор многое изменилось. ВИЧ сегодня не смертельное, но хроническое заболевание, как, например, диабет, которое требует постоянного контроля и приема лекарств.

Стигматизация ВИЧ обусловлена тем, что часто он связан с ключевыми группами, практикующими социально порицаемое в России поведение. Это употребление наркотиков, секс-работа, гомосексуальные связи. Действительно, такие практики, как прием наркотиков и большое количество половых связей, влияют на риски передачи ВИЧ-инфекции.

С другой стороны, тенденция последних лет показывает, что в России более чем в половине новых случаев осуществляется гетеросексуальная передача вируса — тут ни при чем наркотики и геи, речь идет о гетеросексуальных постоянных парах, порой даже в браке. Мы знаем, что большое количество людей имеют связи на стороне. Часто бывает так, что мужчина инфицируется при приеме наркотиков, возможно, разовом. Он не наркозависимый, он просто попробовал, а потом вступил в стабильную связь с женщиной и инфицирует ее, а у нее ВИЧ обнаруживается во время беременности. При беременности сдается много анализов, в том числе тест на ВИЧ, и для России это обычный путь выявления инфекции. В недавнем докладе о эпидситуации по ВИЧ-инфекции в России сказано, что в Иркутской и Кемеровской областях 2,6 процента всех рожденных в 2018 году детей родились у ВИЧ-положительных матерей, в Свердловской области — 2,7 процента детей, в Самарской области — 2,3 процента.

— Расскажите о последних исследованиях в области профилактики ВИЧ.

Это до сих пор довольно малоизвестный факт. Когда я работала с проектом Life4me+ , мы запускали программу, и даже врачам было сложно поверить в этот тезис, существовал большой психологический барьер. Потому что в обществе сохраняется очень высокий страх перед ВИЧ. Но этот тезис подтверждает доказательная медицина.

Фото Максима Платонова

Тенденция последних лет показывает, что в России более чем в половине новых случаев осуществляется гетеросексуальная передача вируса — тут ни при чем наркотики и геи, речь идет о гетеросексуальных постоянных парах, порой даже в браке

— А доконтактная профилактика?

— Это тоже относительно новое явление. Оказалось, что если препараты, которые используются во время лечения, принимать превентивно, они могут защитить и от инфицирования ВИЧ. Это особенно актуально для людей в дискордантных парах, когда один ВИЧ-положительный, а другой —отрицательный. У доконтактной профилактики большой опыт применения и эффективности. Часто ее принимают люди, у которых нет постоянного партнера, они часто меняют своих половых партнеров. Доконтактная профилактика позволяет им защититься от вируса.

Для нашей страны это вопрос явно не ближайших лет в силу большого консервативного поворота, который диктует отношение к проблеме ВИЧ. Но это эффективная мера, и я знаю, что в частном порядке довольно много людей ее используют. Это вещь, которую важно знать: от ВИЧ есть больше способов защититься, чем раньше.

— Что вы имеете в виду, говоря о консервативном повороте?

В общем, на мой взгляд, консервативный поворот вступает в очевидное столкновение с реальностью. Пока реалистичный подход проигрывает, но это сильно бьет по всем нам. Потому что, если смотреть статистику по ВИЧ в Западной Европе, то мне плакать хочется. Цифры несопоставимые. В некоторых странах это буквально десятки новых случаев инфицирования в год. В России — 80—100 тысяч в год. И даже в пересчете на процентное соотношение это все равно большая разница. Больше 2 процентов беременных женщин в России инфицированы. То есть из каждой сотни две-три молодые женщины репродуктивного возраста имеют ВИЧ-инфекцию. Среди российских мужчин 35—39 лет больше 3 процентов имеют установленный диагноз ВИЧ-инфекция. В мировой статистике нас опережают только страны Африки.

Фото ugra-tv.ru

Из каждой сотни две-три молодые женщины репродуктивного возраста имеют ВИЧ-инфекцию. Среди российских мужчин 35-39 лет больше 3 процентов имеют установленный диагноз ВИЧ-инфекция. В мировой статистике нас опережают только страны Африки

— С какими проблемами сталкиваются люди, зараженные ВИЧ?

— Люди с ВИЧ повсеместно подвергаются дискриминации — например, их увольняют с работы. Точнее, вынуждают уволиться, поскольку по закону за это уволить нельзя. Если человек работает уборщиком в магазине бытовой техники, его ВИЧ-статус совершенно не важен, он не донор. Но если, особенно в маленьких городах, о заболевании узнают, человека заставляют уволиться — обычно под страхом разглашения диагноза. Вообще, тайна диагноза у нас в стране охраняется законом. Но в отношении ВИЧ это часто нарушается. Это тоже результат стигматизации. Если кто-то случайно узнает про ВИЧ-инфекцию у своего коллеги или соседа, он может рассказать об этом другим коллегам или соседям — для того, чтобы, как он думает, защитить их от риска. Это конкретное нарушение закона и прав человека.

В России существует уголовное наказание за заражение ВИЧ другого человека и даже за постановку в опасность заражения. Если сознательное заражение другого человека еще можно инкриминировать, то постановку в опасность заражения я не понимаю. Но эта статья регулярно используется на практике. Недавно произошел довольно резонансный случай в Поволжье. Молодая девушка встречалась с мужчиной, предлагала ему использовать презерватив, он отмахнулся, она не стала ему рассказывать про свой ВИЧ-статус. Потом он узнал, что она инфицирована. Она его не заразила, но он подал на нее в суд за постановку в опасность заражения. Таким образом, этот закон фактически говорит, что не ты ответственен за свое здоровье, а твой партнер, который должен о тебе позаботиться.

Или недавняя история с женщиной, которая покормила ребенка грудью — это тоже один из способов передачи ВИЧ. Ее обвинили в постановке своего ребенка в опасность заражения и сейчас преследуют по этой же статье.

Это одна из причин, по которой иногда люди не идут в СПИД-центр и не начинают лечение. Потому что в СПИД-центре при подтверждении ВИЧ-инфекции человек подписывает справку о том, что он знает о своем статусе и о том, что несет уголовную ответственность за заражение другого или за постановку в опасность заражения. И фактически получается, что человек с ВИЧ, который знает о своем статусе, очень уязвим, он не может безопасно вступить в контакт ни с одним партнером. Даже если это сознательное решение партнера. Причем использование презерватива на это не влияет. Даже если контакт был защищенным, согласно закону, человек все равно виноват. Причем наказание весомое — людей приговаривают к реальным срокам.

Просто узнать о своем диагнозе — это стресс. Происходит реорганизация жизни, постоянный прием таблеток. Сейчас стало немного лучше. Раньше таблетки принимались два раза в день строго по часам в зависимости от приема пищи, это заставляло выстраивать жизнь, учитывая необходимость приема препаратов. Сейчас существуют препараты, которые принимаются раз в день. В США и Европе вскоре появится на рынке новая форма лекарств в виде инъекций раз в месяц.

Но все равно неизлечимое заболевание, которое ведет к практическим сложностям и обладает такой стигматизацией в обществе, снижает качество жизни. Как любое хроническое заболевание, оно требует постоянного контроля.

Фото Максима Платонова

Профилактика невозможна без откровенного разговора о способах защиты при половом контакте. Это признание того, что у людей может быть больше чем один партнер одновременно. Нравится нам это или нет, но это реальность. Эти вещи нужно признать, чтобы решить проблему ВИЧ

— А какая просветительская работа относительно ВИЧ сегодня ведется?

— У нас очевидно нет никакого сексуального просвещения в учебных заведениях. Это же не значит, что надо учить людей заниматься сексом. Наоборот, можно учить, как не заниматься им, как правильно отказать, как не оказаться в ситуации, когда тебя принуждают. Подобные программы могут быть. Мы вынуждены признать наличие сексуальных отношений в подростковом возрасте. По моей информации, в школах в странах, где существуют подобные программы просвещения, возраст сексуального дебюта выше и количество ранних беременностей меньше, чем там, где эта тема не обсуждается с подростками. Но подобное просвещение, конечно, ювелирная работа, которая требует большого внимания и терпения, чуткого подхода.

Анна Федоряк — журналист, правозащитник и координатор проектов в России, Восточной Европе и Средней Азии, связанных с информированием в области социально значимых заболеваний, в частности, ВИЧ и смежных тем — таких как права человека, ЛГБТ, права людей, употребляющих наркотики. Бывший главный редактор сайта Life4me+. Сотрудничает с российскими и международными некоммерческими проектами в области ВИЧ/СПИДа и прав человека.

Под кураторством фотожурналиста и лауреата Пулитцеровской премии Дэниэла А. Андерсона прошло исследование Photovoice, в котором ВИЧ-позитивные люди рассказывали о личном опыте стигматизации. Каждый участник исследования сделал фотографии, визуально отражающие этот опыт. Все снимки сопровождались комментариями: что они значат для участников и какие ассоциации вызывают. Это было подготовительным этапом для бесед в рамках фокус-групп и индивидуальных интервью.

Исследование проходило при финансовой поддержке Медицинского университета Калифорнии (University of California Global Health Institute (UCGHI)) и проводилось силами двух университетов — Калифорнийского университета в Ирвайне и Университета Южной Калифорнии.

СПИД.ЦЕНТР публикует фотографии и истории героев.

Грустный клоун

Участница программы, которая сделала это фото, рассказала, что по натуре она оптимист, обладает чувством юмора и любит жизнь. Но после того как узнала, что ВИЧ-положительна, и столкнулась с осуждением общества по отношению к ВИЧ-положительным людям, она стала чувствовать себя глубоко несчастной. И теперь не уверена, удастся ли ей вернуться к прежнему жизнерадостному состоянию.

Это мировая война

Сделавшая это фото девушка расстроена и возмущена тем, что часто приходится слышать, будто ВИЧ подвержены только чернокожие и латиноамериканцы. ВИЧ не выбирает жертву по цвету кожи, подчеркивает она, он существует везде в мире — следовательно, и бороться с ним должны повсеместно.

ВИЧ-позитивна и сломлена

Автор этой фотографии призналась, что ее мир разрушился в ту же секунду, когда она узнала результаты теста на ВИЧ. Чувство пустоты, которое овладело ей, стало лишь усиливаться по мере того, как она сталкивалась с негативным отношением к ВИЧ-позитивным людям. Разбитое стекло, которое мы видим на фотографии, было вставлено в антикварное окно и символизирует архаичные представления о ВИЧ, способах его передачи и распространении болезни.

Ворота на замке

Автор этой фотографии рассказала о своем детстве в строгой католической семье. Мать постоянно велела ей обращаться к Господу душой и телом и посещать церковь, если у нее возникнут какие-то вопросы. Однако церковь отвергала и продолжает отвергать ее и других ВИЧ-позитивных прихожан из-за ригидных консервативных взглядов на то, что такое ВИЧ и как он передается. Вход в церковь, который она сфотографировала, закрыт и подернут паутиной — символ того, какую позицию заняла Церковь с начала эпидемии [ВИЧ].

Остановите это!

Тот, кто сделал эту фотографию, призывает общество перестать относиться к людям с ВИЧ предвзято. Для того, чтобы общество двигалось по пути прогресса и преодолело эту болезнь, нужно прежде всего преодолеть приверженность стереотипам, которые оно исповедует.

Лев в клетке

Автор фото утверждает, что была сторонницей инклюзивности ВИЧ-позитивных людей с 9 лет. Однако из-за ВИЧ она оказалась в изоляции. Стигма, которая связана с болезнью, толкает ее к тому, чтобы скрывать свое лицо и личность, уйти в тень. В результате она испытывает сильнейший внутренний конфликт — это не позволяет ей заниматься защитой прав ВИЧ-позитивных людей. А именно этим, как она верит, ей суждено было заниматься.

Держись подальше от детской ванной

Эта участница проекта рассказала, что главным источником негатива по отношению к ВИЧ-положительным людям стала ее собственная семья. Например, сестра не разрешала ей пользоваться одной ванной комнатой с ее детьми — боялась, что они инфицируются. Несмотря на то, что сестра получила высшее образование и знала достаточно о ВИЧ, она думала, что ВИЧ может передаваться воздушно-капельным путем и через прикосновения.

Избавляясь от ярлыков

Участница, сделавшая это фото, признается, что срывает этикетки с упаковок с лекарством от ВИЧ из страха быть разоблаченной. Она делает это, чтобы люди не узнали и не начали разбирать ее по косточкам. Сделать это не так-то просто, но окровавленные пальцы и сломанные ногти ее не останавливают.

Ко мне домой пришла социальный работник, чтобы сделать уборку

Автор этого снимка утверждает, что социальный работник, которая знала о ее диагнозе, надела сразу несколько слоев перчаток, когда делала уборку в доме. Она боялась инфицироваться и оправдывалась тем, что просто переживает за маникюр. Автор снимка была глубоко оскорблена этим жестом и попросила социального работника больше не приходить.

У меня ВИЧ не потому, что я похотливый

Заразная

В два слоя надежнее

Участница проекта, которая сделала это фото, рассказывает, что как-то пошла в клинику, чтобы сдать кровь. Флеболог не надела резиновых перчаток во время сбора крови, как должна была. Когда женщина спросила ее, почему та нарушает санитарные правила, врач ответила, что это правило применяется не для всех людей. На вопрос, имеет ли она в виду ВИЧ-позитивных людей — таких, как она, флеболог не ответила. Вместо этого она закатила глаза и вышла из кабинета. После этого в него вошел другой врач, который забрал у пациентки кровь, но при этом использовал две пары перчаток.

Изоляция

Автор этого фото рассказала, что ее диагноз и неспособность поговорить с кем-то о нем из-за боязни осуждения и дискриминации привели ее к изоляции. Она чувствует, что ее привычная насыщенная жизнь ушла, как песок сквозь пальцы, после того как она узнала о ВИЧ.

В Бишкеке 17-18 сентября состоялась региональная конференция, приуроченная к 30-летию создания службы по борьбе с ВИЧ-инфекцией в Кыргызстане. Более 250 ее участников из России, Украины, Казахстана, Таджикистана и других стран обсуждают ситуацию в достижении целей по преодолению ВИЧ-эпидемии в Центральной Азии, разработке совместных мер в масштабах региона, а также мер для Кыргызстана по выполнению глобальных инициатив к 2021 и 2030 годам.

— На 1 сентября 2019 года всего по республике выявлено 9 тысяч 347 ВИЧ-инфицированных, из них 8 тысяч 835 кыргызстанцев и 512 иностранных граждан. Мы же обследуем, тестируем не только граждан Кыргызстана, но и иностранцев — тех, кто приезжает к нам на более чем три месяца, граждан тех государств, с которыми у Кыргызстана есть соглашение на обследование при въезде в страну.

За восемь месяцев 2019 года умерло 2 тысячи 1 человек, в том числе от СПИДа – 639. Отмечу, что не все ВИЧ-инфицированные умирают от СПИДа. Если человек принимает лечение, наблюдается на диспансерном учете, то совсем необязательно, что он доживет до СПИДа – конечной стадии ВИЧ-инфекции. И если мы не допускаем развития СПИДа, то он может умереть, как все люди, от любого другого заболевания или от старости. Есть в мире и такие случаи.

В нашей стране лечение ВИЧ-инфицированных ведется с 2005 года, Оно совершенствуется, внедряются инновационные методы, препараты, появляется все больше возможностей дольше прожить.

— В вашей практике были такие долгожители с ВИЧ?

— Нет, мне такие люди не попадались. Но умерших от других заболеваний было много. У нас же постоянно проходят обучающие семинары, на которых мы разбираем причины смертности и как можно повлиять на снижение смертности от ВИЧ-инфекции, СПИДа.

У меня есть пример, когда человек получает лечение с 2008 года, работает, имеет семью, в которой двое здоровых детей. Он продолжает принимать антиретровирусную терапию. По его внешнему виду вы никогда не скажете, что он ВИЧ-инфицированный. В качестве другого примера приведу Бактыгуль Шукурову, которая девять лет живет с этим статусом, принимает лечение, воспитывает детей.

Что я хочу сказать? ВИЧ-инфекция на сегодня – это никакая не чума, как раньше о ней писали в СМИ, а обычное хроническое длительно текущее заболевание. Бруцеллез же тоже всю жизнь лечится. Чем отличается наша инфекция от других? Как раз-таки тем, что не вылечивается и что с ней надо жить постоянно. Надо научиться жить с ВИЧ-инфекцией. Так же, как и с сахарным диабетом, если уж на то пошло. Там инсулин, а здесь – антиретровирусные препараты. Так что этот страх, стигматизация, попытки ВИЧ-инфицированных вывезти, изолировать – не надо всего этого. Если вы с этим человеком не колетесь одним шприцем, не бреетесь одной бритвой, не пользуетесь одной щеткой, не вступаете в интимные отношения без презервативов, то ради бога. ВИЧ абсолютно не опасен в обществе, если исключить все перечисленное.

— За последнее десятилетие способы заражения ВИЧ-инфекцией как-то изменились?

— Они остаются одни и те же, как они установлены. Это через кровь с помощью инструментов, в том числе медицинских, половой путь и от беременной ВИЧ-инфицированной матери, не получающей лечение, ребенку. Но что изменилось в структуре ВИЧ-инфекции? Если до 2007-2008 годов в Кыргызстане основной путь заражения был инъекционный (у потребителей инъекционных наркотиков), то уже за 2019 год первично было выявлено 60 процентов заражения половым путем.

По нашей статистике в 2018 году и за восемь месяцев 2019-го заражение инъекционным путем снизилось до 15-18 процентов. В то же время заражение половым путем возросло до 66 процентов и более. То есть за восемь месяцев текущего года всего выявлено 483 заразившихся. Из них более половины – почти 300 человек – заразились именно половым путем. Этим способом они могли заразиться от тех же потребителей наркотиков, у которых раньше был выявлен ВИЧ. Среди работников секс-индустрии тоже есть ВИЧ-инфицированные.

Существует постконтактная профилактика — 72 часа от момента, когда человек предполагает, что у него могло быть заражение, до момента, когда вирус иммунодефицита проникает в лимфоциты. Если в это время медики назначают постконтактную профилактику, то на 98-99 процентов, даже если в организм попал вирус, человека можно уберечь от заражения. Если 72 часа прошли, то все — вирус проник, дальше бороться с ним бесполезно. В этом случае медики только замедляют его развитие. Вся антиретровирусная терапия на том и построена, чтобы замедлить, не давать вирусу разрушать иммунную систему. При этом продолжает находиться в организме.

— С чем вы связываете рост заражения ВИЧ именно половым путем?

— Есть возможность по статистике выявить те группы населения, которые чаще заражаются ВИЧ-инфекцией?

— Сбор данных об инфекции у нас идет по кодам – 105-й, 107-й, 9-й и так далее. И мы считаем, в каких группах примерно идет заражение. Все это примерно. Никто не может сказать конкретно, какой у человека путь заражения, где, когда и почему. Потому что до определения предполагаемой ВИЧ-инфекции и до постановки диагноза с момента заражения проходит в среднем от трех недель до трех месяцев. Человек уже забыл, где и что у него было — может, он у стоматолога был, может где-то укололся, может, татуировку наносил.

А так, у нас существуют ключевые группы населения. Это как раз потребители наркотиков, мужчины, имеющие секс с мужчинами, заключенные и другие. Среди них, кстати, увеличивается, число ВИЧ-инфицированных. И что в Кыргызстане хорошо – обследование всех беременных. Решившая рожать женщина должна встать на учет до трех месяцев. Причем мы всех умоляем: придите пораньше, встаньте на учет. Ее обязательно обследуют на ВИЧ-инфекцию. Если у беременной будет обнаружена инфекция, то независимо от срока ей начнут делать профилактику ВИЧ от матери к ребенку. Также обязательно делают обследование тех, кто ложится на операцию.

— Может ли в Кыргызстане начаться эпидемия ВИЧ и выйти из-под контроля?

— В принципе все возможно. Но при той организации профилактической работы, какая сегодня в стране, эпидемии не может быть. Потому что хорошо развит гражданский сектор, они работают как раз с ключевыми группами населения. Это очень важно. Большой контроль ведется в лечебных организациях, инфекционный контроль усилен. Все-таки так или иначе все СМИ пытаются тоже что-то вдалбливать в отношении поведения. Поэтому если вот так все ополчимся, то эпидемии не будет.

И самое главное – финансирование. Сейчас у нас государство берет финансирование на себя – закупку препаратов, тест-систем. Это очень важно. А до этого, начиная с момента регистрации, в республике все в основном шло за счет доноров. Если финансирование на все эти профилактические программы будет уменьшено, тогда бог знает, что будет. А если все будет идти по плану, как сегодня, то, думаю, до эпидемии не доживем.

— К слову, сколько в год государство выделяет средств на профилактику, закупку препаратов, лечение ВИЧ?

— В общем финансировании государства и доноров такая картина. В цифрах (они большие) не помню, но на долю доноров 70 процентов бюджета идет на все эти программы в Кыргызстане. И только 30 процентов – за счет государства.

— Сколько стоит лекарственное обеспечение одного ВИЧ-инфицированного в Кыргызстане?

— Сейчас у нас сумма лечения на одного больного в год значительно сократилась, потому что препараты изменились. В настоящее время сумма получается около $100-150 в зависимости от схемы лечения и препаратов, исходя из общего состояния ВИЧ-инфицированного.

— Если человек решает не ждать выделения на него средств и самому покупать лекарства, он потратит столько же?

— Просто эти препараты не продаются в аптеке. Это все распространяется бесплатно и через наши организации. У нас сейчас децентрализация — на уровне Центров семейной медицины, там, где человеку ближе получить эти препараты, он там и берет их по нужной схеме. Ты ж только приди, только получи и принимай их вовремя.

Сейчас проводится большая работа по формированию приверженности. Начал лечение – получай и получай его. Нельзя прерываться. Иначе схема меняется, меняются препараты, резистентность вируса – он становится нечувствительным. В Кыргызстане 70 процентов принимающих терапию удерживаются на лечении.

— Существует ли вероятность того, что вирус ВИЧ в будущем может мутировать настолько, что будет передаваться воздушно-капельным путем?

— Предсказать что-то в отношении мутации сложно. Во всяком случае и сейчас уже вирус мутирует, изменяется в структуре. Но на сегодня говорить о том, что он может в будущем так мутировать и передаваться воздушно-капельным путем, нет повода.

Беседовала Каныкей МАНАСОВА.

Трансгендерные люди в России стигматизированы, а трансгендерные люди с ВИЧ — стигматизированы вдвойне. Это давление мешает им обращаться за помощью к врачу, получать терапию, если это необходимо, и в целом снижает качество их жизни. На международной конференции по ВИЧ в Восточной Европе и Центральной Азии эксперты объяснили, почему трансгендерные люди боятся врачей, а те — их, и что необходимо для того, чтобы остановить распространение вируса.

Фото: Пресс-центр EECAAC 2018

Под определение трансгендера, по данным ВОЗ, попадают все люди, чье внутреннее ощущение гендерной идентичности отличается от пола, зарегистрированного при рождении.

Есть трансгендеры, которые не идентифицируют себя ни как мужчину, ни как женщину, а как человека, который не вписывается в рамки бинарной гендерной идентичности.

Выяснилось, что больше половины опрошенных слабо представляют себе, что это за заболевание: 9% считают, что ВИЧ заметен по внешности, 13% — что можно заразиться через одни и те же предметы гигиены. 17% респондентов считают, что ВИЧ может передаваться через комариный укус, то есть по крайней мере имеют представление о том, что инфекция передается через кровь, отметила представитель организации Gender Dynamics Research Алиса Лапицкая. Но при этом почти треть не знают, что можно заразиться ВИЧ через общие шприцы и иглы при употреблении инъекционных наркотиков (29%).

Среди тех, кто знает свой ВИЧ-статус, половина заразилась при употреблении инъекционных наркотиков (44%). Еще 38% утверждают, что были инфицированы ВИЧ при переливании крови, однако в прессе не было сообщений о подобных заражениях в таком количестве.

Только 12% получения ВИЧ приходятся на половой акт, причем число зараженных через анальный и вагинальный секс — одинаковое. Это еще раз показывает, что профилактика ВИЧ среди мужчин, практикующих секс с мужчинами, не подходит для всех трансгендеров, подчеркивает Лапицкая.

Сейчас, говорит Алиса Лапицкая, многие трансгендеры не ходят к врачам по десять лет, даже после того, как сменили паспорт. Им страшно обратиться за медицинской помощью, потому что для этого им придется рассказать, что раньше они были мужчинами или женщинами — ведь эти биологические особенности важны для адекватного лечения.

Российская система здравоохранения не имеет методик взаимодействия с трансгендерными пациентами. Это значит, что такой пациент, придя на прием, может встретить непонимание, страх или даже агрессию, что только увеличит его боязнь врачей.

Процедура смены документов при смене пола в России очень сложная, а устроиться на работу, если твой паспортный пол не соответствует внешнему виду — тяжело, объясняет Алиса Лапицкая. Это приводит к тому, что многие трансгендеры обращаются к коммерческому сексу как средству заработка.

Трансгендерные люди могут быть разной сексуальной ориентации и не иметь никакого отношения к мужчинам, практикующим секс с мужчинами (МсМ). При этом многие организации записывают их в эту группу, что сводит их усилия по профилактике ВИЧ на нет — трансгендеры воспринимают их социальную рекламу негативно или просто считают, что она к ним не относится, отмечает Алиса Лапицкая.

Общество стигматизирует как людей, живущих с ВИЧ, так и трансгендерных людей, говорит клинический психолог Сергей Кумченко. Из-за этого трансгендеры с положительным статусом находятся под давлением двойной стигмы.

Главная задача — включить трансгендеров в систему здравоохранения, считает эксперт Алиса Лапицкая, тогда распространение ВИЧ среди них удастся контролировать.

Представители ВИЧ-центра добавили, что если человек начал принимать антиретровисную терапию, то даже смена пола и документов не станут препятствием для того, чтобы продолжить принимать лекарства. Главное, чтобы трансгендерный пациент знал свой ВИЧ-статус и, если это необходимо, решился начать лечение.

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

На Ваш почтовый ящик отправлено сообщение, содержащее ссылку для подтверждения правильности адреса. Пожалуйста, перейдите по ссылке для завершения подписки.

Исключительные права на фото- и иные материалы принадлежат авторам. Любое размещение материалов на сторонних ресурсах необходимо согласовывать с правообладателями.

По всем вопросам обращайтесь на [email protected]

Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter

• ВКонтакте
• Facebook
• Twitter
• Telegram
• Instagram
• Youtube
• Flipboard
• Дзен

Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter

(Протокол № 1 от 20.01.2020 г.)

Благотворительный фонд помощи социально-незащищенным гражданам "Нужна помощь"

Адрес: 119270, г. Москва, Лужнецкая набережная, д. 2/4, стр. 16, помещение 405
ИНН: 9710001171
КПП: 770401001
ОГРН: 1157700014053
Номер счета получателя платежа: 40703810238000002575
Номер корр. счета банка получателя платежа: 30101810400000000225
Наименование банка получателя платежа: ПАО СБЕРБАНК РОССИИ г. Москва
БИК: 044525225

Персональные данные обрабатываются Фондом для целей исполнения договора пожертвования, заключенного между Вами и Фондом, для целей направления Вам информационных сообщений в виде рассылки по электронной почте, СМС-сообщений. В том числе (но не ограничиваясь) Фонд может направлять Вам уведомления о пожертвованиях, новости и отчеты о работе Фонда. Также Персональные данные могут обрабатываться для целей корректной работы Личного кабинета пользователя Сайта по адресу my.nuzhnapomosh.ru.

Персональные данные будут обрабатываться Фондом путем сбора Персональных данных, их записи, систематизации, накопления, хранения, уточнения (обновления, изменения), извлечения, использования, удаления и уничтожения (как с использованием средств автоматизации, так и без их использования).

Передача Персональных данных третьим лицам может быть осуществлена исключительно по основаниям, предусмотренным законодательством Российской Федерации.

Персональные данные будут обрабатываться Фондом до достижения цели обработки, указанной выше, а после будут обезличены или уничтожены, как того требует применимое законодательство Российской Федерации.