Ура у меня нет вич ура

Зачем знать ВИЧ-статус

Экспресс-тест

Оказывается, свой ВИЧ-статус можно узнать моментально. Гугл выдал, что в аптеках продаются экспресс-тесты на ВИЧ по слюне. Цена вопроса от 600 рублей до 1500 тысяч, ого! Это вам не тест на беременность за 8 целковых. Зато узнать результат можно всего через 20 минут.

Вот так выглядит экспресс-тест на ВИЧ. Фото - Keystone

Специалисты уверяют: чувствительность таких тестов – почти 99%. Но не стоит забывать, что могут быть как ложноположительные, так и ложноотрицательные результаты. Хотя самое привлекательное в этом способе то, что не надо покидать зону комфорта, идти к врачу за направлением и изливать душу про перипетии личной жизни.

СПИД-центр

Бесплатно и анонимно узнать свой ВИЧ-статус можно в любой поликлинике через запись к терапевту и в региональном СПИД-центре. В последнем, который находится на улице Пушкина , 103 в Сыктывкаре, совсем рядом с Перинатальным центром, анализы принимают с 9 утра до 15 часов дня с понедельника по пятницу. По ошибке зарулила в отделение, где выдавали анализы. И оказалась свидетелем ситуации, когда девушке отказались выдавать справку подруги.

Вот в эту дверь нужно зайти, если вы собираетесь сдать тест на ВИЧ Фото: Анастасия МАШКАЛЕВА

– А почему нельзя-то? – вопрошала девушка. – Мы же вместе приходили и сдавали! А давайте я ей позвоню по видеосвязи, она вам паспорт онлайн покажет?

Но как ни упрашивала она, правила есть правила. Справку со своим результатом человек может получить только лично и после предъявления паспорта.

Направление и анализ

Из процедурной меня направили к врачу. Сначала надо было заполнить согласие на проведение обследования на ВИЧ-инфекцию – расписать все паспортные данные, СНИЛС , медполис, а с этой бумажкой – к врачу-инфекционисту. За закрытыми дверями кабинета под внимательным взглядом доктора чувствуешь себя как минимум не совсем уютно. Понимаю, что это игры разума, и пытаюсь не смущаться.

Сначала надо было заполнить согласие на проведение обследования на ВИЧ-инфекцию – расписать все паспортные данные, СНИЛС, медполис Фото: Анастасия МАШКАЛЕВА

– Какими судьбами к нам? – спрашивает врач.

– Фильм Дудя посмотрела. Хочу узнать свой статус, – говорю.

Врач расспросил о причинах страха, возможности незащищенных контактов и общения с людьми из группы риска, наркозависимыми, например. Затем рассказал, что инкубационный период ВИЧ-инфекции колеблется от трех недель до трех месяцев, поэтому если, к примеру, необдуманный половой акт был позавчера, то тест может совершенно ничего не рассказать о ВИЧ-статусе.

За дверями этого кабинета берут анализ на ВИЧ Фото: Анастасия МАШКАЛЕВА

С направлением я снова спустилась в процедурный кабинет, где у меня взяли кровь из вены . Я смотрела, как она, бурля и пузырясь, заполняла колбу, думала о своем страхе и уже мечтала о том, что скоро положу конец этой неопределенности ВИЧ-статуса.

– Если все хорошо, то результаты получите завтра, – говорит медсестра.

– А если не все хорошо?

– Обследование длится до десяти дней.

Ожидание

P.S.

Мнение специалиста

Главный врач регионального Центра СПИД Сергей Поган:

– Юрий Дудь нашел форму подачи, которая тронула людей, обратила на себя внимание мира. Это положительная реакция на этот фильм. Тем не менее, содержательная часть с дискуссионными вопросами, которые в обществе имеют неоднозначную трактовку, еще требует внимательного понимания, обсуждения и осмысления.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Интервью с врачом-инфекционистом Центра СПИД в Коми Ириной Стариковой (подробности).

Главное здание МГЦ СПИД напоминало сталинскую поликлинику где-нибудь в счастливой курортной Ялте: желтые стены, белые колонны, полуротонда. Из дверей такого здания должны были выходить пузатые передовики производства в чесучовых костюмах и их завитые, напомаженные полноватые жены

По официальным данным на сегодняшний день в 2009 году, общее число ВИЧ-инфицированных в России превысило 500 тысяч человек. Перед вами рассказ одного из этих пятисот тысяч.

Впрочем, поначалу никакого положительного результата не было. “У вас неопределенный результат”, – сказала сотрудница лаборатории Инвитро, девушка в халате – таком белом, что он, казалось, источал свет милосердия. “Но так не бывает, – леденея, ответил я. – Нельзя быть немного беременным”. Я даже хмыкнул, чтобы самому себе показаться храбрее. Девушка продолжала: “Мы отправили вашу сыворотку в Московский городской центр профилактики и борьбы со СПИДом, позвоните им через неделю, вот телефон, они сообщат вам о результате”. Полемика была бессмысленной, я подумал, что произошла ошибка, результат ложноположительный, и через неделю все встанет на свои места.

– Вообще-то, я не имею права сообщать такие вещи по телефону, – сказала через неделю в телефонную трубку тетенька из МГЦ СПИД, – но у вас, к сожалению, все подтвердилось.

– Что подтвердилось? – спросил я.

– У вас скорее всего ВИЧ.

– Скорее всего или точно?

– Точно будет известно, когда мы проведем еще один анализ. Таковы требования Всемирной организации здравоохранения. Но по результатам исследования той сыворотки, которая поступила нам из “Инвитро”, результат положительный.

– Я скоро умру? – спросил я.

– Нет, не скоро. Приходите в понедельник, кабинет номер такой-то. Я вам все объясню.

– Что ж тут объяснять-то? – едва ли не вскричал я с горечью. Но не вскричал. Повесил трубку.

Я как-то дожил до понедельника. Это было очень трудно, несмотря на то, что разговор происходил в пятницу. В понедельник в назначенное время я отправился по указанному адресу.

– А что там? – спросил таксист, когда я назвал ему адрес. – Ориентир какой?

– Я не знаю, – соврал я, и мне показалось, что на лбу у меня крупно высветилось: СПИД. Потом я сказал правду: – Я впервые туда.

Главное здание МГЦ СПИД напоминало сталинскую поликлинику где-нибудь в счастливой курортной Ялте: желтые стены, белые колонны, полуротонда. Из дверей такого здания должны были выходить пузатые передовики производства в чесучовых костюмах и их завитые, напомаженные полноватые жены. Мне захотелось, чтобы у входа образовалась лаковая черная “Победа”, а лучше бежевая, чтобы оттуда высунулся вихрастый водитель и специальным кинематографическим голосом произнес: “Товарищ! Закурить не найдется?”. Не найдется. Я толкнул дверь и вошел.

Я ожидал, что тотчас услышу стоны умирающих, что в нос мне ударит запах заживо гниющих тел, и отовсюду на меня будет смотреть мое уже почти наступившее будущее. Но будущее мое было неплохо загримировано. По коридорам ходили вполне обычные люди, каких много в метро или на улице, некоторые были с детьми, между ними лавировали врачи и медсестры. На каждую дверь была наклеена распечатанная на принтере просьба отключить мобильный телефон. Я отключил и шагнул в нужную дверь. За столом сидела тетенька. Она улыбнулась мне. Я сел. Мы поговорили минут тридцать. Я узнал о том, что ВИЧ из смертельного заболевания стал хроническим, что вирус можно держать под контролем, ежедневно принимая таблетки, что раньше таблетки давали серьезные побочные эффекты, а теперь почти никаких, вот как наука вперед ушла. Но даже эти чудодейственные пилюли не придется принимать сразу, а только лет через пять, когда вирус размножится до критических показателей, а иммунитет до критических же упадет, и что даже есть какая-то дама, инфицированная в далеком 1985 году, но до сих пор не испытывающая ни малейшей нужды в этих таблетках, называющихся красивой аббревиатурой ВААРТ (высокоактивная антиретровирусная терапия). Я постарался собраться с мыслями. Я сказал: “Можно закурить?”. “Пожалуйста, – ответила тетенька. – И я с вами”. Тут она достала из ящика стола пепельницу, хотя курение в стенах любого медицинского учреждения строжайше запрещено.

Так закончился мой первый визит в МГЦ СПИД. Я вышел оттуда, чувствуя себя новообращенным. Жизнь моя изменилась бесповоротно, это была все еще жизнь или точнее говоря, все еще не смерть. Ужас через несколько дней сменился эйфорией, эйфория – постепенным привыканием. Первое время было, конечно, странно и трудно. Любой прыщ казался проявлением болезни. Что делает среднестатистический ВИЧ-инфицированный в таких случаях? Лезет в Яндекс, набирает в строке поиска “прыщ симптомы” и читает приговор за приговором, хотя единственное чтение, которое ему показано в этом случае, – это бессмертная классика, Джером К. Джером, “Трое в лодке не считая собаки”, глава 1.

Примерно так я прожил около года: дерматолог, отоларинголог и невропатолог смеялись надо мной первые несколько месяцев, потом я стал просто раздражать их. Потому что нельзя год смеяться даже над Джеромом К. Джеромом, не говоря уж о том, что жизнь грубее и неинтереснее литературы.

“Вы самый мнительный из двух тысяч моих пациентов”, – говорил мне инфекционист. Я умножал количество инфекционистов на две тысячи и ужасался степени распространения пандемии. Подобное существование длилось ровно до того момента, пока со мной действительно не случилась неприятность. Опухло горло, стало трудно жевать и говорить, подскочила температура. Я примчался в центр и жестами объяснил, что мне совсем плохо. Мне сделали УЗИ и поставили странный диагноз: калькулезный сиалоаденит. Камень в слюнной железе. “Это связано с ВИЧ?” – спросил я отоларинголога. Он выразительно посмотрел на меня. Мне требовалось хирургическое вмешательство, а ближайшее отделение челюстно-лицевой хирургии находилось в 36-й городской больнице. В МГЦ СПИД мне выдали направление. “Если они вдруг из-за ВИЧ-инфекции не захотят вас брать, позвоните мне, я скажу им пару ласковых”, – напутствовал меня инфекционист. Звонить не пришлось. Челюстно-лицевые хирурги сделали свое дело молча и быстро. Когда я уходил, унося в кармане завернутый в марлю камень, один из хирургов вдруг спросил, путаясь в терминах:

– А откуда у вас СПИД? Наркотики?

– У меня нет СПИДа, – сказал я, еле ворочая языком из-за боли в челюсти. – И, надеюсь, никогда не будет.

Однажды я сидел в коридоре МГЦ СПИД, и проходившая мимо меня медсестра вдруг сказала:

– Чего нос повесил? Поздно грустить! Теперь тебе только молиться осталось. Молись! Авось, Бог и поможет.

С тех пор я молюсь. Чтоб таких медсестер было как можно меньше или не было вовсе. Правда, Бог тут, боюсь, бессилен.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

статья из сюжета

Эпидемия ВИЧ на Урале

— Наталья Матвеевна, известно, что у гриппа множество штаммов. А у вируса иммунодефицита тоже есть разновидности?

— Разновидностей ВИЧ множество: так же, как люди делятся на разные расы, национальности, так и разные вирусы иммунодефицита различаются по структуре генома — генетического кода, который содержит всю информацию о вирусе. Геном вируса — это как хромосомы у человека, в которых зашифрована вся генетическая информация (какие у вас глаза, губы, рост и т. д.). Молекулярные эпидемиологи расшифровывают генетические коды вирусов и с помощью компьютерных программ сравнивают их, объединяя вирусы по идентичности их генома. Близкие группы вирусов называют субтипами.

Наталья Гашникова — один из ведущих в России вирусологов

Генетическую классификацию ВИЧ ввели вскоре после его открытия. Сначала определили девять основных групп, субтипов — A, B, C, D и т.д, и думали, что на этом все закончится. Но уже в начале 2000-х годов стало очевидно, что ВИЧ меняется. Когда вирус попадает в клетку человека, каждый цикл своего воспроизведения он делает с ошибкой. Считается, что без терапии у одного человека в сутки воспроизводится 10 в десятой степени новых вирусов. И каждый раз вирус при копировании своего генома может делать ошибку — так накапливаются точечные мутации.

Но, кроме этого, оказалось, что вирусы могут и взаимодействовать друг с другом. Если в клетку человека попадает один вирус, а через какое-то время он заражается еще раз уже другим генетическим вариантом вируса (сначала был вирус, условно говоря, голубой, а потом попал красный), то такие вирусы могут частично обмениваться кусками своей информации (в результате может получиться уже вирус с мозаичной структурой генома, где чередуются красный и синий цвета). Это называется рекомбинантный вариант ВИЧ.

Такие варианты стали регистрировать еще в начале 2000-х годов, и некоторые рекомбинантные варианты получили очень широкое распространение в международной эпидемии — пандемии. Например, вирус CRF01_АЕ (это значит, что его прародительские формы — субтипы вируса А и Е), CRF02_AG, CRF03_АВ и т. д.

— Какие варианты вирусов наиболее распространены?

— В России очень долго, примерно до 2008 года, почти на всех территориях распространялся вирус субтипа А. Он распространялся в обычной популяции (наркоманы и люди, получившие ВИЧ половым путем). Исключение составляли мужчины гомосексуальной ориентации, в группе которых циркулировал другой вирус — субтипа B: так сложилось исторически, потому что именно этот вирус в свое время попал в такую группу людей. Но сейчас ситуация очень сильно изменилась.

— Каким образом?

Маленькие шарики, которые отрываются от клетки, — это и есть ВИЧ, выходящий из нее. Какие-то вирусы полностью отделились, какие-то только в процессе

Мы не сразу поняли, что это новый вирус — технологии тогда еще не позволяли, секвенирование (расшифровка генома) было очень дорогим, малодоступным. Сначала мы думали, что мы увидели вирус, который, по данным научной литературы, выявлялся в странах Средней Азии — в Таджикистане, Узбекистане, Киргизии, Казахстане.

Обычно анализ генома ВИЧ проводится по 1/3-1/5 генома, а здесь мы полностью расшифровали вирус, от начала и до конца, сравнили расшифровки между собой и поняли, что восемь геномов ВИЧ-1 абсолютно идентичны.

Есть специальные компьютерные программы, которые позволяют анализировать вирус, сопоставляя кусочки его генома с геномами других вирусов. Такой анализ позволил доказать, что этот новый вирус частично такой же, как среднеазиатский CRF02_AG, а частично такой, как российский субтип А (теперь он называется А6). Таким образом, расшифровка структуры полного вирусного генома позволила понять, что эти два вируса скрестились и возник новый генетический вариант ВИЧ-1.

Первые образцы такого вируса были выделены нами от пациентов, инфицированных в 2003—2004 годах: видимо, он возник на рубеже 2000-х годов. В середине нулевых мы в Новосибирске стали выявлять его все больше и больше. Среди образцов крови, взятых у впервые выявленных людей с ВИЧ, в 2008 году мы находили такой вирус в 30% случаев, а после 2009-10 года количество людей, инфицированных этим типом ВИЧ, увеличилось до 80%.

— Как вы назвали новый вирус?

— Наименование было присвоено не нами, а международными экспертами, которые проверили корректность проведенных нами исследований. Выявленный в Сибири ВИЧ-1 был назван CFR63_02А1. Цифра 63 обозначает, каким по счету этот рекомбинантный вирус был открыт, а 02А1 — прародители этого вируса.

— Где еще обнаруживался новый ВИЧ?

— Мы вели исследования на территории Кемеровской, Томской областей, сейчас работаем в Красноярском крае, проводили анализ на Алтае.

К новым видам вируса ВИЧ приводят даже новые наркотики

В Томске мы успели зафиксировать ситуацию в самом начале — там до 2013 года были очень низкие темпы эпидемии: в год выявлялось порядка 200 человек, а с 2013 года выявляемость новых случаев увеличилась до 3000 случаев в год — темпы роста заболеваемости выросли почти в 10 раз! И в это же время мы стали выявлять там этот новый вирус.

— Такие темпы роста — это его заслуга?

— Скорее это совпадение всех условий: в это же время в Томске наркоманы перестроились на употребление дешевых синтетических наркотиков из Китая, и проникновение нового вируса совпало с резким увеличением количества людей, употребляющих эти наркотики. Во-первых, они не контролировали использование одноразовых шприцов (могли использовать шприцы совместно), во-вторых, эти наркотики действуют на психику — человек теряет контроль ситуации, у него резко повышаются сексуальные инстинкты и снижаются барьеры. В итоге люди заражались и через потребление наркотиков одной иглой, и через сексуальные контакты с разными партнерами.

В Новосибирске — схожая картина: до 2007 года у нас было всего официально зарегистрирована тысяча ВИЧ-инфицированных людей. С 2008 года пошли синтетические наркотики, и каждый год — по 2,5 тысячи новых случаев, потом больше. Сейчас в среднем мы имеем прирост в 3,5 тысяч новых случаев ВИЧ-инфекции в год, при этом основной вклад, более 80-85%, вносит этот новый вирус CRF63_02A1.

— В других регионах какие данные?

— В уральских регионах где-то проводите исследования?

— На Урале мы работаем в Тюмени: там очень неравнодушные люди, которых очень интересовало, какие вирусы вызывают распространение эпидемии на их территории. Мы провели такое исследование в 2015 году: взяли порядка 100 образцов крови от ВИЧ-инфицированных жителей Тюмени и области и, к своему удивлению, обнаружили, что там 95% зараженных инфицировано старым вирусом (субтипа А), всего в 2 случаях мы нашли мозаичные вирусы, геном которых частично относится к субтипу А, а частично — к 63-му ВИЧ. Есть еще среднеазиатский вирус CRF02_AG и 1 или 2 случая инфицирования ВИЧ субтипа В, во всех остальных случаях был выделен субтип А- вируса.

То есть в Тюмени сохраняется классическая российская ситуация, какая была в конце 90-х.

— В чем его опасность?

— Статистика показывает, что он распространяется очень быстро.

У нас сейчас выявляется все больше людей в острой стадии ВИЧ-инфекции, с очень высокой вирусной нагрузкой и выраженной лихорадкой. С одной стороны, такие люди более опасны для своих половых партнеров, так как вирус, присутствуя в большой концентрации, с большей вероятностью переходит к другому человеку.

С другой стороны, при таком начале заболевания люди чаще обращаются в медучреждения, где им могут быстро поставить правильный диагноз и назначить срочное лечение. Важно, что эти вирусы очень хорошо откликаются на антиретровирусную терапию: если пациенту своевременно назначить лечение, то вирусная нагрузка быстро снижается и человек начинает себя хорошо чувствовать.

Наталья Гашникова: работа эпидемиологов-вирусологов крайне важна

— Кто бы могу подумать, что работа таких узких специалистов, как вы, будет столь важной!

— Раньше никто не думал, что вирусы могут так быстро меняться. Анализ последних лет работы показал, что наши затраты сил, времени и финансов были оправданы. К тому же знание особенностей генома вирусов очень важно не только для эпидемиологии, но и для разработки тест-систем. Многие клинические тест-системы основаны на ПЦР-диагностике, а она, в свою очередь, — на знании нуклеотидной последовательности вирусов (вирусного генома). Все свои расшифрованные последовательности мы помещаем в международную базу данных. Эти данные общедоступны, и разработчики тест-систем могут пользоваться ими, чтобы смотреть, соответствует их тест-система изменчивости вирусов или нет.

— В моем представлении, работа с вирусами — это как в кино: лаборатории с уровнями доступа, люди в специальных защитных костюмах а-ля сканфандры. У вас все так же?

— У нас в лабораториях есть боксы биологической безопасности (ламинары), которые, благодаря воздушным потокам, защищают работника и препятствуют выходу материала в окружающую среду. При их использовании расписаны все алгоритмы работы, чтобы она была максимально безопасной. ВИЧ по воздуху не летает, для него не нужны скафандры.

— Как выглядят вирус ВИЧ?

— В интернете есть множество фотографий вируса иммунодефицита человека. А у нас есть электронные фотографии ВИЧ, с которыми мы работаем. Но это малоинформативно: внешне вирионы всех генетических разновидностей ВИЧ выглядят одинаково. Для нас, вирусологов, важно, как выглядит его расшифрованная структура ДНК, так как именно в ней закодированы все различия в свойствах вируса.

Новость по теме

— Что бы посоветовал вирусолог людям, живущим с ВИЧ?

— Раньше начинали лечить, только когда иммунитет у человека начинал падать…

Я иногда говорю пациентам с ВИЧ: у меня высокое давление, я каждый день пью таблетки — и вы точно также пейте каждый день, по времени и будете жить нормально. Ну и что, что химия?

Если терапия идет тяжело, можно менять схему лечения, заменив препараты. Если плохая переносимость лекарств, об этом просто нужно говорить врачу.

— Ваша оценка ситуации с ВИЧ в России?

Тюменская область , несмотря на внешнее благополучие, не уходит из топа регионов России по зараженности ВИЧ-инфекцией. Статистика региона: 112,4 новых случаев ВИЧ-инфекции на 100 тысяч населения (данные Роспотребнадзора на конец 2018 года). Выше в антирейтинге расположились лишь Кемеровская (193,3), Иркутская (151,9), Свердловская (142,6), Новосибирская (142,0), Челябинская (140,7), Томская (127,9) области, Пермский (132,9) и Красноярский (115,0) края.

— Владимир Викторович , Тюменская область является благополучным регионом по многим показателям, но постоянно оказывается в топ-10 по темпам заражаемости ВИЧ. Почему так происходит?

— Сразу подчеркну, что у нас уже третий год фиксируется снижение по темпам заболеваемости ВИЧ-инфекцией. Если в 2017 году темпы снизились на 0,2%, то по итогам 2018 года — уже на 10,9%. А за восемь месяцев 2019 года мы имеем показатель в минус 7,6%, что не может не радовать. И поэтому у меня есть большая надежда, что в скором времени мы покинем девятую строчку антирейтинга, и выйдем за пределы первой десятки.

— А почему показатели росли раньше? И из-за чего стали снижаться?

— Основной костяк ВИЧ-инфицированных в регионе сегодня — это люди от 30 до 49 лет, то есть поколение, выросшее в 90-е годы, когда в страну пошел мощный наркотрафик. Соответственно, основной путь заражения был через иглу. Борьба с наркоманией дала свои плоды, сейчас население чаще заражается половым путем, поэтому темпы снижаются. Не могу не отметить и большую работу по профилактике ВИЧ.

— Растет ли количество больных в абсолютных цифрах?

— Да, но это общемировой тренд. На конец 2017 года в Тюменской области проживало 16077 ВИЧ-положительных граждан, на конец 2018 года — 17058. По итогам семи месяцев этого года — 17653 человек. Но рост обусловлен еще и тем, что больные, получающие терапию, живут практически столько же, сколько и люди без ВИЧ.

— Можно ли сказать, что раньше ВИЧ был уделом маргиналов, а сейчас вирусом заражаются вполне успешные люди?

— ВИЧ вообще вышел за рамки ключевых групп.

Раньше таковыми считались потребители инъекционных наркотиков, мужчины-гомосексуалисты, коммерческие секс-работники. Так вот сегодня ВИЧ вошел в общую популяцию. Заражаются все больше через гетеросексуальные контакты. И произошел возрастной сдвиг — сейчас мы все чаще выявляем заразившихся пенсионеров, а базовая часть заразившихся находится в возрасте от 30 до 50 лет.

— Кстати, в каком рекордном возрасте у нас области был обнаружен ВИЧ?

— Мужчине на момент выявления было 86 лет, заразился он половым путем. Любви все возрасты покорны. Сейчас активно идет пропаганда ЗОЖ, люди после выхода на пенсию не лишаются красок жизни — и это не может не радовать. Проблема в том, что население в возрасте 50+ почему-то считает, что в их кругу общения ВИЧ не существует. Но вирус не выбирает ни пол, ни возраст, ни расу, ни социальное положение.

— Вы сказали, что в Тюменской области преобладает половой путь передачи ВИЧ — сколько это в процентах?

— По состоянию на сегодняшний день, 70%. Остальные — это заразившиеся при приеме наркотиков. И очень небольшой процент вертикального заражения от матери к ребенку — к счастью, такие случае очень редки, мы проводим эффективную терапию беременных с положительным статусом, которая позволяет им рожать здоровых детей. Кстати, здесь тоже наметился тренд — еще в 2017 году половым путем было заражено 53% ВИЧ-инфицированных.

— Тема нехватки лекарств для ВИЧ-инфицированных периодически возникает в некоторых регионах России . У нас в области как с этим дело обстоит? Хватает ли медикаментов, выделяются ли необходимые средства?

— Средства выделяются. И федеральные поставки идут, и департамент здравоохранения Тюменской области обращает на это внимание. И когда мы говорим о нехватке того или иного препарата, нам сразу помогают. Поэтому в Тюменской области глобальных перебоев нет, а за другие регионы сказать не могу.

— Другая проблема — ВИЧ-диссидентство. В регионе уже было несколько трагических случаев, когда погибал ребенок, например. Ведете ли вы статистику, сколько ВИЧ-диссидентов живет у нас в области? Как в принципе бороться с этим явлением?

— Как такового реестра ВИЧ—диссидентов у нас нет, мы не ведем статистики — это связано в том числе еще и с защитой персональных данных. Что касается борьбы с этим явлением — то те трагические случаи, о которых вы говорите, они тоже повлияли на часть ВИЧ-диссидентов — они решили получать терапию. Ведь мы всегда открыты к этим людям. Другое дело, что надо законодательно ввести некоторые ограничения по распространению информации, запрету тех групп, где отрицается ВИЧ. Поймите, я не против свободы слова, но если какие-то люди отрицают неоспоримые научные факты, манипулируют сознанием других, толкая их по сути к смерти, это надо решать. Возможно, по аналогии с тем, как закрываются и блокируются экстремистские ресурсы. Кроме того, требует решения вопрос о принудительном лечении инфицированных беременных, которые отказываются от

терапии, подвергая опасности здоровье и жизнь будущего ребенка. По решению суда, конечно.

— А какое наказание должно применяться к тем, кто распространяет ложную информацию? Уголовное или административное?

— Мое личное мнение — если доказано, что подобная информация привела к гибели человека — безусловно, должна быть уголовная ответственность.

— Как обстоит дело с диагностикой ВИЧ в сельской местности? Все-таки, у селян свой особый менталитет.

доступа к контрацептивам есть, но на селе знают о необходимости защиты.

— Как часто вы выезжаете в муниципалитеты?

— Кто это?

— Те люди, которые знают, что в прошлом у них был опасный опыт, и понимают необходимость проверки. Вообще, в последнее время наметился хороший тренд, когда знать свой ВИЧ-статус стало, если можно так сказать, модным.

Люди понимают, что ВИЧ — это не смертельная болезнь, и чем раньше ты начнешь проходить терапию, тем лучше. Многие новые пары совместно проходят тест, и это повышает доверие друг к другу. Причем вне зависимости от результата анализа.

— Не одно десятилетие ходят слухи о разработке лекарства от ВИЧ. Как вы считаете, есть ли предпосылки, что в обозримом будущем оно будет создано?

— И последний вопрос. Какие главные слова нужно сказать человеку, который только что узнал о своем положительном ВИЧ-статусе?