Вич на что надеяться

Все новости

Они живут с вирусом и помогают другим сохранить здоровье и вести полноценную жизнь, несмотря на болезнь

Равные консультанты начали регулярно консультировать в СПИД-центре Новосибирска меньше года назад

Фото: предоставлено Дмитрием Народневым и Таисией Ланюговой

Каждый сотый житель Новосибирской области инфицирован ВИЧ. В последние годы о болезни стали говорить чаще, терапия стала доступнее, но узнать о своём положительном статусе страшно до сих пор. Информации, как дальше жить и как лечиться, мало, а найти что-то полезное сложно. Меньше года назад в Новосибирске начали работать равные консультанты — люди с диагнозом ВИЧ, которые научились жить с заболеванием и сейчас помогают другим. Во Всемирный день борьбы со СПИДом обозреватель НГС Дарья Януш поговорила с двумя равными консультантами о том, как они сами столкнулись с ВИЧ, и в чём нуждаются те, кто только что узнал о своём положительном статусе.

Заразилась в 18 лет от парня

Подозрений у меня никаких не было, в 2004 году я училась на первом курсе. Всё было хорошо. Я сдала кровь как донор, кровь проверили, и ко мне пришла участковая медсестра. Она вручила справку с печатью СПИД-центра, я даже не поняла, что это такое. Медсестра так засмущалась, ей хотелось скорее сбежать, поэтому она невнятно наговорила, что у меня есть подозрения на гепатиты и прочее, что нужно к врачу, и я только пятки на лестничной клетке видела.

Тогда о ВИЧ я знала только из телевизора — кто-то умер от СПИДа, картинки страшно худых умирающих людей, что он распространён среди геев. Думала, что это что-то далёкое от меня. Знаю, что заразилась от бывшего парня, в прошлом он употреблял наркотики. Когда я узнала о диагнозе, мы уже не были вместе. Я позвонила сестре посоветоваться, она убедила, что нужно сходить к врачу.

Таисия принимает терапию — благодаря лекарствам она родила здорового сына

Фото: Таисия Ланюгова

Я пересдала кровь, ждала неделю и надеялась, что это ошибка. В то время на учёте стояло очень мало ВИЧ-инфицированных — я была в первой тысяче выявленных в Новосибирске. Очевидно, что их хуже выявляли, и люди были просто не в курсе. Когда диагноз поставили окончательно, думала — вот и всё, зачем дальше жить. Думала, что жить мне осталось 5 лет.

Только спустя год я вновь пришла к врачу с вопросом, а есть ли жизнь дальше. Тогда сложно было кому-то рассказать, дискриминации было больше, чем сейчас. Я сразу выпала из учёбы — зачем учиться, если я умру? Год я была в депрессивном состоянии, выпала из жизни. Сейчас вижу, что клиническая картина инфекции другая, у многих нет этого времени на депрессию и раздумья.

9 лет я не принимала лекарства, такая политика была в стране. Только последние два года в нашем регионе принята стратегия, что человека сразу же надо начинать лечить. До сих пор в стране есть рекомендация Минздрава, которая звучит так: человеку назначают терапию, когда его иммунный статус снижается до критического уровня, когда начинается иммунодефицит, а вируса в крови слишком много. Это достаточно заразный человек, у него СПИД. Когда иммунная система начинает сыпаться, проявляются сопутствующие заболевания, они переходят в хронику. Это отвратительная, ужасная политика.

Когда ВОЗ ввёл стратегию 90–90–90 (90% населения протестировано на ВИЧ, далее 90% состоит на диспансерном учёте и 90% охваченных терапией добились неопределяемой вирусной нагрузки, при реализации стратегии роста новых случаев заражения не будет. — Прим. ред.), страна подписала стратегию, и мы видим за последние годы изменения. К сожалению, у нас есть достаточно много выявленных пациентов, которые ни разу не приходили в СПИД-центр. Они могут и не знать — сдали анализ у венеролога или гинеколога, им могли и не сообщить о результатах, а данные передали в СПИД-центр.

Сейчас в Новосибирской области 43 тысячи выявленных. 8 тысяч из них уже умерли, живых почти 36 тысяч, наблюдаются около 26 тысяч человек. 9 тысяч инфицированных просто не доходят до СПИД-центра. Кто-то не знает, кто-то раздумывает, пока здоровье позволяет, а есть ещё областники, которым сложно приехать. Есть уязвимые группы. Понятно, что среди них есть активные потребители, им не до этого. Протрезвеет, жить захочет — придёт. Я вижу таких каждый день. Все, кто трезвеет, жить хотят. Кто не хочет, они дальше торчат и умирают от передоза.

Зато бывшие наркоманы самые дисциплинированные. Они соблюдают приём таблеток, вовремя приезжают к врачу. Хуже соблюдают режим социально благополучные, которые думали, что это их не касается, которые сейчас себя нормально чувствуют. Если человек начал лечиться в тяжёлом состоянии, он более дисциплинированный. Если человек принимает лекарства и соблюдает режим, то с помощью антиретровирусной терапии он может добиться неопределяемой вирусной нагрузки — не сможет передавать вирус другим.

Выйти из депрессии мне помогла группа поддержки, я долго на неё собиралась. До сих пор этот сервис — основной источник информации для ВИЧ-положительных людей о том, как жить дальше. Врач физически не может с каждым поговорить. Он принимает 40–50 человек за смену, а на один такой разговор нужен час. Врач не может в день сидеть по 50 часов и разговаривать.

Равный консультант — такой же человек с ВИЧ, который прошёл путь принятия диагноза. Он не оценивает и не осуждает, а помогает найти нужную информацию — как работает терапия, почему её нельзя пропускать, почему один партнёр положительный, а другой отрицательный, можно ли родить здорового ребёнка. Женщина с ВИЧ может родить ребёнка и не передать ему вирус — у меня есть сын, он здоров.

Будем честными: адекватной информации о жизни с ВИЧ нет, а всё, что тратится на профилактику, — это страшилки или мотивации сдать тест, а не о том, как жить дальше. Плюс консультанта в СПИД-центре в том, что я могу человеку прямо сейчас адресно помочь: нужно к врачу — записываем на приём, нужен психолог — идём к специалисту, нужна социальная помощь — передаём соцработнику.

Диагноз Дмитрию поставили 12 лет назад. Сейчас он помогает тем, кто только узнал о болезни

Фото: предоставлено Дмитрием Народневым

Узнал случайно 13 лет назад

Долго не придавал значения диагнозу, продолжал жить обычной жизнью, ведь никаких проявлений болезни не было. В 2014-м я решил прекратить употреблять вещества, поехал в реабилитационный центр. Мне хотелось жить, я понял, что от наркотиков умру. Я прошёл реабилитацию, стал работать консультантом по химической зависимости. Постепенно я начал принимать медикаменты, стал внимательнее относиться к здоровью.

За 12 лет сильно изменилось отношение к людям с ВИЧ, появилась достоверная информация. Люди с ВИЧ не одиноки, есть группы взаимопомощи. Если человек сегодня ищет поддержку, то он её найдёт. Если бы я сегодня узнал о диагнозе, то сразу бы начал принимать терапию. Тогда же никому не хотелось об этом говорить. Было стыдно и страшно. Мне никто не объяснил, что с этим можно жить полноценной жизнью. Сегодня такая жизнь доступна всем.

За неделю я консультирую больше 200 человек. На моём счету не один человек, которого я буквально за руку привёл в СПИД-центр, и сегодня все они принимают медикаменты.

Равные консультанты — это звено стратегии 90–90–90, лишь вместе мы сможем победить. Мы не убеждаем людей принимать лекарства. Задача равного консультанта дать информацию, а человек сам выбирает, что делать со своим здоровьем. Я не придаю значимости, что это моё достижение, но мне нравится понимать, что мир благодаря консультантам становится чуточку добрее.

Вы живете с ВИЧ? И готовы рассказать свою историю другим (возможно, анонимно)? Свяжитесь с редакцией НГС по WhatsApp, Viber, Telegram, привязанным к номеру . Ваша история может спасти кому-то жизнь.

Сколько живут с ВИЧ и почему грудное молоко опаснее шприца? Почитайте 8 фактов о вирусе, которые обязательно надо знать.

Что делать после незащищенного секса, можно ли получить вирус в кресле у стоматолога и сколько человек в мире полностью излечились от ВИЧ

ВИЧ-ин­фек­ция — это хро­ни­че­ское ин­фек­ци­он­ное за­бо­ле­ва­ние, ко­то­рое вы­зы­ва­ет ви­рус им­му­но­де­фи­ци­та че­ло­ве­ка, ВИЧ. Ко­гда ви­рус по­па­да­ет в ор­га­низм, он по­ра­жа­ет и раз­ру­ша­ет клет­ки им­мун­ной си­сте­мы CD4+ (раз­но­вид­ность Т-лим­фо­ци­тов), и со­от­вет­ствен­но их ста­но­вит­ся всё мень­ше. В нор­ме у нас от 600 до 1500 кле­ток CD4 на ку­би­че­ский мил­ли­метр кро­ви.

Если че­ло­век за­ра­зил­ся ВИЧ и не при­ни­ма­ет спе­ци­аль­ную те­ра­пию (она на­зы­ва­ет­ся ан­ти­ре­тро­ви­рус­ной), то ко­ли­че­ство кле­ток па­да­ет. Ко­гда их ста­но­вит­ся мень­ше двух­сот, а им­мун­ная си­сте­ма уже силь­но по­ра­же­на, то мо­гут по­яв­лять­ся дру­гие ин­фек­ции и он­ко­ло­ги­че­ские за­бо­ле­ва­ния, ко­то­рых не было бы без бо­лез­ни. Это и на­зы­ва­ет­ся СПИ­Дом — син­дро­мом при­об­ре­тен­но­го им­му­но­де­фи­ци­та. По сути, это позд­няя и за­пу­щен­ная ста­дия бо­лез­ни.

Сей­час СПИД бы­ва­ет все реже, по­то­му что ан­ти­ре­тро­ви­рус­ная те­ра­пия не поз­во­ля­ет бо­лез­ни про­грес­си­ро­вать и раз­ви­вать­ся до тя­же­ло­го со­сто­я­ния. Это един­ствен­ное до­ка­зан­ное эф­фек­тив­ное сред­ство ле­че­ния.

Это един­ствен­ный ви­рус, ко­то­рый по­ра­жа­ет клет­ки им­мун­ной си­сте­мы, ко­то­рые и долж­ны бо­роть­ся с ви­ру­са­ми.

Если че­ло­век ин­фи­ци­ро­вал­ся ВИЧ, то ви­рус бу­дет со­дер­жать­ся во всех его био­ло­ги­че­ских жид­ко­стях. Од­на­ко до­ста­точ­ное ко­ли­че­ство ви­ру­са для пе­ре­да­чи дру­го­му есть толь­ко в: кро­ви, спер­ме, пред­эяку­ля­те, ва­ги­наль­ном сек­ре­те и груд­ном мо­ло­ке. Во всех осталь­ных жид­ко­стях, на­при­мер, в слюне, поте и моче ко­ли­че­ство ви­ру­са недо­ста­точ­но для пе­ре­да­чи.

Су­ще­ству­ет все­го че­ты­ре спо­со­ба пе­ре­да­чи ВИЧ:

• неза­щи­щен­ный секс;
• по­па­да­ние ин­фи­ци­ро­ван­ной кро­ви в кро­во­ток: сов­мест­ное ис­поль­зо­ва­ние шпри­ца для инъ­ек­ций, ис­поль­зо­ва­ние несте­риль­но­го обо­ру­до­ва­ния при пе­ре­ли­ва­нии пре­па­ра­тов кро­ви;
• от ВИЧ-по­ло­жи­тель­ной ма­те­ри ре­бен­ку: ви­рус мо­жет пе­ре­дать­ся как во вре­мя бе­ре­мен­но­сти или ро­дов, так и при груд­ном вскарм­ли­ва­нии;
• сов­мест­ное ис­поль­зо­ва­ние несте­риль­но­го обо­ру­до­ва­ня для та­ту­и­ро­вок и пир­син­га (тео­ре­ти­че­ски воз­мож­но, но риск очень низ­кий).

Са­мые ча­стые во­про­сы про спо­со­бы ин­фи­ци­ро­ва­ния: а мож­но ли за­ра­зить­ся у сто­ма­то­ло­га/​​в па­рих­ма­кер­ской/​​у бра­до­брея? Нет, нель­зя. Так ВИЧ не пе­ре­да­ет­ся.

Ещё один по­пу­ляр­ный во­прос — про кон­такт кро­ви. Что­бы ин­фи­ци­ро­вать­ся необ­хо­ди­мо за­ра­жен­ную кровь за­гнать себе в кро­во­ток, а это мож­но сде­лать толь­ко с по­мо­щью шпри­ца. Лю­бой осталь­ной кон­такт кро­ви со­вер­шен­но без­опа­сен.

Те­перь про секс. Раз­ные сек­су­аль­ные прак­ти­ки — раз­ный уро­вень рис­ков. Са­мая без­опас­ная прак­ти­ка — ораль­ный секс. Та­ким об­ра­зом за­ра­зить­ся ВИЧ прак­ти­че­ски невоз­мож­но. На­у­ка го­во­рит, что есть крайне ма­лень­кая ве­ро­ят­ность ин­фи­ци­ро­ва­ния. Для это­го дол­жен сов­пасть ряд фак­то­ров, на­при­мер, зи­я­ю­щие кро­во­то­ча­щие раны во рту. В ре­аль­но­сти ни­кто не прак­ти­ку­ет ораль­ный секс в этих си­ту­а­ци­ях. Бо­лее того, за всю ис­то­рию вра­чи и уче­ные не за­фик­си­ро­ва­ли ни од­но­го слу­чая пе­ре­да­чи ви­ру­са че­рез ораль­ный секс. А са­мый вы­со­кий риск (из-за мак­си­маль­ной трав­ма­тич­но­сти) — у при­ни­ма­ю­ще­го парт­не­ра в го­мо­сек­су­аль­ном кон­так­те: в 28 раз выше, чем у муж­чи­ны в ге­те­ро­сек­су­аль­ном кон­так­те.

Еще важ­ный мо­мент, что пре­зер­ва­тив пол­но­стью за­щи­ща­ет от ВИЧ, но толь­ко при усло­вии, что он не по­рван, его не сня­ли во вре­мя сек­са или он не сле­тел.

Во­об­ще ВИЧ — ви­рус сла­бый, нестой­кий. Он мо­мен­таль­но по­ги­ба­ет при тем­пе­ра­ту­ре выше 56ºС, не жи­вет вне сре­ды че­ло­ве­че­ско­го ор­га­низ­ма — ко­гда вы­сы­ха­ют со­дер­жа­щие его жид­ко­сти, он уми­ра­ет вме­сте с ними. А при неза­щи­щен­ном ге­те­ро­сек­су­аль­ном кон­так­те шанс им ин­фи­ци­ро­вать­ся 1:900. Но ни­кто не зна­ет, в ка­кой мо­мент этот шанс про­изой­дет.

Да. При­чем в Рос­сии эпи­де­мия не ло­ка­ли­зо­ва­на сре­ди наи­бо­лее уяз­ви­мых групп лю­дей. Она уже ге­не­ра­ли­зо­ван­ная — ко­гда бо­лее 1% об­щей по­пу­ля­ции жи­вет с ВИЧ. Прак­ти­че­ски каж­дый со­тый рос­си­я­нин ВИЧ-по­ло­жи­те­лен (вклю­чая де­тей и по­жи­лых лю­дей). Есть несколь­ко спо­со­бов рас­че­тов. Экс­перт­ное со­об­ще­ство боль­ше все­го до­ве­ря­ет циф­рам Ро­спо­треб­над­зо­ра (им со­об­ща­ют о каж­дом но­вом слу­чае ВИЧ в стране).

Эта циф­ра непол­ная и неокон­ча­тель­ная. Что­бы по­нять ре­аль­ное ко­ли­че­ство лю­дей с ВИЧ, спе­ци­аль­ные си­сте­мы и ал­го­рит­мы ана­ли­зи­ру­ют си­ту­а­цию в стране и вы­да­ют оце­ноч­ные зна­че­ния. Эту прак­ти­ку ис­поль­зу­ет весь мир и она счи­та­ет­ся точ­ной. По этим дан­ным, в Рос­сии с ВИЧ жи­вет око­ло 1,5 млн че­ло­век. Это как раз и есть боль­ше 1% все­го на­се­ле­ния стра­ны.

Убить ви­рус до того, как он по­пал в ор­га­низм, мож­но с по­мо­щью ан­ти­сеп­ти­ков и дез­ин­фи­ци­ру­ю­щих пре­па­ра­тов. Но если уже по­пал, оста­ет­ся лишь один ва­ри­ант — за­бло­ки­ро­вать воз­мож­ность его раз­мно­же­ния. Так ра­бо­та­ет ан­ти­ре­тро­ви­рус­ная те­ра­пия. При ле­че­нии ВИЧ ис­поль­зу­ют ком­би­на­цию из несколь­ких пре­па­ра­тов и ак­тив­ных ве­ществ, бы­ва­ет, что все ак­тив­ные ве­ще­ства со­дер­жат­ся в од­ной таб­лет­ке.

А есть еще и та­кие, ко­то­рые не поз­во­ля­ют ви­ру­су во­об­ще со­сты­ко­вать­ся с Т-лим­фо­ци­том че­рез ре­цеп­то­ры, или не поз­во­ля­ют ви­ру­су про­ник­нуть в него.

АРВТ, эф­фек­тив­ная ан­ти­ре­тро­ви­рус­ная те­ра­пия, по­яви­лась в 1996 году. То­гда она вы­зы­ва­ла силь­ные по­боч­ные эф­фек­ты, но сей­час ры­нок пре­па­ра­тов огро­мен. Су­ще­ству­ет куча ле­карств и со­от­вет­ствен­но схем их при­е­ма. Все таб­лет­ки от­лич­но ра­бо­та­ют, и мож­но по­до­брать те­ра­пию без по­бо­чек.

Бо­лезнь дав­ным-дав­но пе­ре­шла из раз­ря­да смер­тель­ной в хро­ни­че­скую. Бо­лее того, при­ни­мая те­ра­пию, че­ло­век до­сти­га­ет неопре­де­ля­мой ви­рус­ной на­груз­ки, ее еще на­зы­ва­ют ну­ле­вой — ко­гда ви­рус невоз­мож­но ни­ко­му пе­ре­дать ни­ка­ким об­ра­зом. Он не пе­ре­даст­ся даже во вре­мя неза­щи­щен­но­го сек­са. То есть в жид­ко­стях, ко­то­ры­ми че­ло­век мо­жет кон­так­ти­ро­вать и об­ме­ни­вать­ся с дру­ги­ми (кровь, спер­ма, слю­на), ви­ру­са нет во­об­ще!

По­ми­мо непо­сред­ствен­но ле­че­ния, есть и спо­со­бы про­фи­лак­ти­ки ВИЧ: пост­кон­такт­ная и до­кон­такт­ная. Это та же са­мая ком­би­на­ция АРВТ, ко­то­рая при­ни­ма­ет­ся пе­ред сек­сом или сра­зу по­сле. Она поз­во­ля­ет на 100% за­щи­тить себя от ВИЧ, но толь­ко если стро­го сле­до­вать ин­струк­ции. Обя­за­тель­но про­кон­суль­ти­ро­вать­ся со спе­ци­а­ли­стом, пе­ред тем как на­чать при­ни­мать пре­па­ра­ты!

Всем и ре­гу­ляр­но. Осо­бен­но в усло­ви­ях ге­не­ра­ли­зо­ван­ной эпи­де­мии в Рос­сии. Про­ве­рять­ся нуж­но как ми­ни­мум раз в год, луч­ше — чаще, раз в пол­го­да. Если есть ре­гу­ляр­ные рис­ки, на­при­мер, неза­щи­щен­ный секс, то про­ве­рять­ся мож­но во­об­ще раз в три ме­ся­ца.

Ана­ли­зы мож­но сда­вать в плат­ных кли­ни­ках, мож­но бес­плат­но в го­су­дар­ствен­ных ме­д­учре­жде­ни­ях, а мож­но бес­плат­но и ано­ним­но в ВИЧ-сер­вис­ных неком­мер­че­ских ор­га­ни­за­ци­ях, на­при­мер в фон­де СПИД.ЦЕНТР. Мож­но даже са­мо­му ку­пить в ап­те­ке экс­пресс-тест и сде­лать его дома, хотя все же луч­ше под на­блю­де­ни­ем спе­ци­а­ли­ста и кон­суль­тан­та.

Те­сты на ВИЧ мак­си­маль­но на­деж­ны и точ­ны. Ана­ли­зы де­лят­ся на скри­нин­го­вые (ИФА — им­му­но­фер­мент­ный ана­лиз) и под­твер­жда­ю­щие (Им­му­нобло­тинг и ПЦР — по­ли­ме­раз­ная цеп­ная ре­ак­ция).

При­чем вез­де пер­вич­ный ана­лиз все­гда ИФА — неваж­но, взя­ли у вас кровь из вены в по­ли­клин­ни­ке или вы сде­ла­ли экс­пресс-тест по слюне. Точ­ность оди­на­ко­вая, как и прин­цип ра­бо­ты. Этот ана­лиз ищет не сам ви­рус, а ан­ти­те­ла к нему. Их все­гда вы­ра­ба­ты­ва­ет им­мун­ная си­сте­ма. Со­вре­мен­ные те­сты с ве­ро­ят­но­стью по­чти 100% по­ка­зы­ва­ют, есть ли у че­ло­ве­ка ВИЧ или нет. Но есть спе­ци­фи­ка — се­ро­не­га­тив­ное окно. Ко­гда ан­ти­тел в ор­га­низ­ме еще слиш­ком мало и ана­лиз их не ви­дит. Окно от­кры­то на про­тя­же­нии трех ме­ся­цев по­сле ин­фи­ци­ро­ва­ния. По­это­му ре­зуль­тат ана­ли­за счи­та­ет­ся точ­ным на мо­мент три ме­ся­ца на­зад. Все, что было по­сле, при­дет­ся про­ве­рять за­но­во. От­счи­ты­ва­е­те этот срок по­сле по­тен­ци­аль­но­го рис­ка, сда­е­те ана­лиз, и узна­е­те точ­ный ре­зуль­тат.

Два дру­гих ана­ли­за, ПЦР и им­му­нобло­тинг — под­твер­жда­ю­щие, их де­ла­ют ко­гда пер­вич­ный уже дал по­ло­жи­тель­ный ре­зуль­тат. Это слож­ные и до­ро­гие ана­ли­зы, ко­то­рые с мак­си­маль­ной точ­но­стью ска­жут, бо­лен ли че­ло­век. Их ни­где не де­ла­ют бес­плат­но. Впро­чем, что­бы про­ве­рять себя, до­ста­точ­но ре­гу­ляр­но де­лать экс­пресс-те­сты.

Ре­зер­ву­а­ры бы­ва­ют ана­то­ми­че­ские и кле­точ­ные. Пер­вые — это ме­ста в ор­га­низ­ме, куда не про­ни­ка­ет либо пло­хо про­ни­ка­ет ле­кар­ство (цен­траль­ная нерв­ная си­сте­ма, лим­фо­уз­лы, кост­ный мозг, же­лу­доч­но-ки­шеч­ный тракт).

Так­же сей­час есть пер­спек­тив­ные на­прав­ле­ния с ши­ро­ко­ней­тра­ли­зу­ю­щи­ми ан­ти­те­ла­ми. При­мер­но у 1% лю­дей, жи­ву­щих с ВИЧ, вы­ра­ба­ты­ва­ют­ся ан­ти­те­ла, бло­ки­ру­ю­щие боль­шин­ство из­вест­ных штам­мов ви­ру­са. Их и на­зы­ва­ют ши­ро­ко­ней­тра­ли­зу­ю­щи­ми. Они рас­по­зна­ют штам­мы ВИЧ и не дают ви­ру­су про­ни­кать в здо­ро­вые клет­ки и раз­мно­жить­ся.

Среди ВИЧ-положительных есть те, кто приобрел этот статус добровольно, среди "отрицательных" – те, кто планирует это сделать. Их называют багчейзеры – "охотники за жуками". Это ВИЧ-отрицательные люди, которые ищут своего "дарителя" – человека, который передаст им вирус. Поиск и попытки часто растягиваются на месяцы и даже годы, но они уверены: заветный "плюс" того стоит. Москва 24 попыталась разобраться, почему люди ищут ВИЧ, и узнала, не жалеют ли они о том, что по собственному желанию сменили статус на "плюс".

Фото: предоставлено героем материала

Сколько людей из всех ВИЧ-инфицированных заразилось добровольно, посчитать невозможно: статистики мотивов заражения нет. Но, так или иначе, в мире есть те, кто просит партнера (необязательно постоянного) "подарить статус", и те, кто его "дарит" или продает. У каждого за плечами – своя история и ее причины. Алексею (имя изменено) на вид около 30. Он не называет реальный возраст, потому что считает цифры условностью. Утром Леша отправляется на работу, по вечерам чередует бары, спортзал и свидания. Уже год он пытается найти того, кто подарит ему вирус иммунодефицита. Знакомится на вечеринках, в компаниях, через приложения – ходит на свидания не только с ВИЧ+, но если узнает, что перед ним именно такой, говорит, что ищет ВИЧ.

Заполучить вирус Алексею пока не удалось: не все, услышав просьбу, решаются на такое. "У нас это сложно, парни с ВИЧ крайне редко знакомятся, даже просто так, без интима. Они все скучные, грустные, забитые, – сетует мужчина. – Ловить надо в Европе – там и ВИЧ+ больше, и они после того, как поймали вирус, спокойно себе живут, гуляют, веселятся". Инфицировавшись, он надеется стать одним из них – из тех, кто веселится и живет, ничего не боясь: "Мне приходится упрашивать людей, чтобы они впустили в меня ВИЧ. В этом тоже есть кайф, я не знаю, согласятся они или нет, получится или нет. Мне нравится рисковать, но если я получу ВИЧ, риск уйдет, мне будет вообще нечего бояться".

Алексей добавляет, что так называемых гифтеров (тех, кто соглашается "дарить" вирус по просьбе ВИЧ-отрицательных) заводят такие просьбы. Он хочет найти как раз такого – того, кто "ловит адреналин" от самого факта того, что может передать вирус. Такие, говорит Леша, за ночь стараются заняться сексом "как можно больше раз", делают это неистово, чтобы "точно получилось". Но их нужно очень сильно поискать.

Англоязычное bugchasing переводят как "охоту за жуком", однако интересно, что вариант "погоня за ошибкой" тоже уместен. О багчейзинге открыто заговорили в США в 2003 году: журнал Rolling Stone опубликовал статью Грегори Фримана "В поисках смерти". Автор называл багчейзинг субкультурой, распространенной у гомосексуальных мужчин. Фриман насчитал десять тысяч случаев добровольного заражения в США в год. Статью раскритиковали за недостоверные данные – но тема вышла из подполья.

Намеренное заражение ВИЧ в начале двухтысячных в неанглоязычных странах стало известно как pozzen, pozzing – в прессе Германии и Австрии более распространен этот вариант. Pozzen буквально трактуется как "сделать кого-то положительным". Одной из первых публикаций и попыток осмыслить эту тему в Европе стал репортаж Бритты Штруфф в ежедневной немецкой газете Berliner Morgenpost. Журналистка рассказывает о Питере, который через несколько часов после беседы с ней "заразит человека ВИЧ и почувствует себя как бог, и уснет с улыбкой на лице".

По ее данным, тех, кто намеренно хочет заразиться, не больше нескольких десятков – многие из них ищут "дарителя" на форумах. Там же ищут "клиентов" такие, как Питер: ВИЧ+ с высокой вирусной нагрузкой, своего первого поццена он заразил за 200 евро. Социальный психолог и член рабочей группы по ВИЧ в Университете Мюнхена Фил Лангер, которого цитирует в материале Штруфф, называет такое поведение иррациональным и встречающимся "почти исключительно среди гомосексуалов": "Вирус ближе к ним, болезнь присутствует в их мыслях, почти каждый мужчина-гей знает кого-то со статусом "плюс", что приводит к "сознательному принятию сексуальных рисков".

О причинах сознательного заражения заговорила австрийская ежедневная газета Der Standard в заметке "ВИЧ на заказ". Издание характеризует поццен как феномен ("phänomen pozzen"): "Мотивация всегда разная, но часто за этим явлением стоит страх инфицирования как таковой и желание избавиться от этого страха после заражения". Именно это желание –избавиться от страха – одна из причин, которую озвучил Алексей. "Я хочу спокойно жить и делать, что мне хочется". Делать это сейчас, по его словам, мешает страх заразиться случайно.

Желание инфицироваться может быть "наиболее экстремальным проявлением изменившейся терапии ВИЧ", по мнению автора еженедельной газеты Der Tagesspiegel Кая Купфершмидта. "Сейчас жить с ВИЧ намного легче, чем несколько лет назад, появилась терапия, СПИД перестал вызывать ужас и восприниматься как болезнь. Видимо, это та причина, по которой некоторые идут на заражение. Но любой, кто верит, что лекарство может его спасти, ошибается".

Как действует терапия на ВИЧ

ВИЧ вылечить нельзя, но можно не допустить его развитие до стадии СПИДа. Антиретровирусная терапия (АРВТ) убирает с ВИЧ клеймо смертельного заболевания, перенося его в категорию хронических. Комбинация лекарств подбирается индивидуально. Таблетки необходимо пить ежедневно в одно и то же время, чтобы подавить размножение вируса и сделать вирусную нагрузку не определяемой в анализах (это значит, заразиться от такого носителя уже нельзя). Однако терапия не удаляет вирус из организма. Подобрать подходящую комбинацию лекарств не всегда удается с первого раза, никто не застрахован от побочных эффектов или аллергии. А наличие вируса не исключает повторного инфицирования: другим штаммом, генетически отличающимся от первого в филогенетическом дереве.

Среди других причин "страшной чумы" автор Der Tagesspiegel выделяет желание полной близости с партнером: "В исследовании Фила Лангера из Мюнхенского университета 40 процентов заявили, что они хотели преодолеть последнюю преграду между собой и партнером и заразились от любви. А 15 процентов в качестве причины назвали ощущение опасности от незащищенного секса". Эту гипотезу подтверждает Митя, который называет себя общественным активистом "в свободное от проектов время". Судя по его странице в соцсети, он путешествует, посещает культурные мероприятия, встречается с друзьями – но в этой размеренной жизни ему не хватает адреналина. И он ищет его среди сексуальных партнеров.

Мужчина уверяет, что даже если бы не было терапии, то он все равно пытался бы поймать вирус. Но на вопрос, что бы он делал, если бы поймал, он не ответил. "Я никогда не буду жалеть", – почему-то уверен он.

Трудно сказать, насколько осознанные все эти сообщения на форумах, диалоги в группах в соцсетях и даже просьбы о заражении в реальной жизни. Журналист Рикки Дайер (сам ВИЧ+) в 2006 году, заинтересовавшись багчейзингом, провел эксперимент, где пытался выяснить, зачем люди намеренно заражаются ВИЧ. Он оставлял сообщения о том, что хочет познакомиться, не скрывая при этом статус ВИЧ. Дайер был удивлен быстрым откликом, которого не ожидал: в течение нескольких дней с ним связались "десятки багчейзеров, которые говорили, что они хотят быть "пораженными" – то есть зараженными вирусом". Но, как выяснил журналист, эти сообщения и просьбы так и остались "просто фантазией".

Понять, фантазия или реальность – погоня за вирусом, взялся в 2018 году и аспирант Университета Манчестера Хайме Гарсия-Иглесиас. Багчейзинг как социальное явление он рассматривает в своей докторской диссертации, которую готовит сейчас. Он называет багчейзеров "гомосексуалистами, которые фетишизируют ВИЧ-инфекцию и используют интернет, чтобы этот фетиш удовлетворить". Хайме общался с мужчинами из разных слоев общества, стран и поколений. Кто-то из них вырос на тезисе, что ВИЧ – это смертный приговор, а кто-то – что это больше не так: "Для некоторых преследование вируса – это все, о чем они могут думать, потому что без ВИЧ не считают себя полноценными членами сообщества гомосексуалистов".

Первые результаты исследования он изложил в статье "Действительно ли люди хотят поймать ВИЧ?". Социолог приходит к выводам, что в этой "охоте за ошибкой" вне зависимости от национальности, возраста и социального статуса большую роль играет сам процесс, эмоции, связанные с ним, осознание себя частью некой группы, желание близости. "Это нечто среднее между фантазией и реальностью. Они возбуждаются от мысли о заражении, занимаются сексом с намерением поймать вирус (или ограничиваются "охотой" в интернете). Но потом испытывают раскаяние и принимают постконтактную профилактику, а те, кто заражается ВИЧ, – терапию".

Минздрав России подчеркивает, что называть багчейзинг социальным явлением нельзя. На официальном портале причинами единичных случаев названы "незнание, медицинская безграмотность, психологическая созависимость и неспособность трезво принять ВИЧ-положительный статус партнера".

Врач высшей категории Московского областного Центра по профилактике и борьбе со СПИДом и инфекционными заболеваниями Евгения Жукова в разговоре с Москвой 24 охарактеризовала этот феномен как "ВИЧ-фатализм":

Фото: предоставлено героем материала

Света (имя изменено) стала "плюсиком" четыре года назад. Отношения с возлюбленной ВИЧ+ натолкнули ее на мысль, что любовь – это все делить пополам. Диагноз партнерши ее не испугал, а "вдохновил": "Умоляла любимую дать мне ее иглу, но она ни в какую не соглашалась. Я хотела связать нас навсегда". Уговорить возлюбленную не получилось, тогда она взяла использованный шприц инфицированной подруги. Света утверждает, что не пила и не пьет терапию, потому что "чувствует себя хорошо". Возможно, у нее сильный иммунитет, поэтому заболевание развивается медленно – в этом случае ВИЧ-инфекция в течение долгого времени может никак себя не проявлять и не переходить в СПИД (СПИД – это конечная стадия ВИЧ).

Девушка не делит жизнь на до и после и не думает о своем статусе, несмотря на то, что с "дарительницей" они расстались. Света, как многие ВИЧ+, иногда поддерживает связь "со своими" на форумах: "Охотники там – гости редкие, да и в принципе редко кто ищет незнакомых, чтобы заразиться". Но чуть больше года назад ей написал мужчина, который попросил продать вирус. Света удивилась, но согласилась поделиться "плюсом" за 20 тысяч рублей.

"Он говорил, что для него это что-то вроде целой философии, он сделал выбор и все такое. Несколько месяцев назад написал, что все получилось". "Если я тоже хочу получить вирус, – обращается девушка к автору этого материала, – то должна хорошо подумать и быть готовой к тому, что с первого раза может не получиться". Действительно, случаи передачи ВИЧ от женщины к женщине редки, первый зафиксирован в США не так давно, в 2014 году.

Анна Королева – организатор благотворительного проекта "Верю.Знаю.Живу". Вместе с ним она помогает тем, кто недавно узнал о диагнозе. Она была на их месте десять лет назад. Анна получила статус ВИЧ+ от бывшего мужа. Супруг и его мама в те годы были так называемыми ВИЧ-диссидентами: эти люди, невзирая на официальные научные данные, полагают, что ВИЧ – миф, придуманный фармацевтами. Они принципиально не принимают терапию, отрицают медицину, игнорируют диагноз "ВИЧ" (при этом ВИЧ-диссидентами себя называют и ВИЧ-отрицательные, и ВИЧ-положительные).

Фото: Москва 24/Антон Великжанин

Как носители высокой вирусной нагрузки, они, не предохраняясь, могут инфицировать других, а также передать вирус при беременности и родах от инфицированной матери к ребенку. Кроме того, диссиденты уговаривают не начинать лечение или отказаться от него ВИЧ-инфицированных людей. Иногда это делают врачи. Так было и в случае с нашей героиней.

Когда у ее супруга развился СПИД, Анна поняла, что ее обманывали – болезнь существует. "Крепкий, брутальный, сильный мужчина просто начал заживо сгорать. Я видела, как стремительно и мучительно это происходило. Слава богу, я тогда просто взяла и отвезла его к врачам, силой заставила принимать терапию (даже начатая на стадии СПИД терапия опускает вирусную нагрузку и буквально оживляет человека. – Прим. Москвы 24). И спасла ему жизнь".

Детей, о которых так мечтала Анна, у пары не получилось. После того, как мужчина начал принимать терапию и встал на ноги, они расстались. Анна говорит, что если бы можно было вернуться назад, была бы умнее. "Если бы я тогда знала обо всей опасности болезни, не было бы свадьбы. По крайней мере, ее бы не было, пока он не пошел бы лечиться". И подумав, добавляет: "Я бы пошла на брак, на любовь, на семью – но не на заражение. Жертвовать собой ради семьи и любви необязательно: есть и доконтактная профилактика, и постконтакная, и терапия. Принимать своего возлюбленного или возлюбленную полностью – да, но это не значит, что ты должна болеть. ВИЧ останется с тобой навсегда, а отношения – никто не гарантирует".

Сознательное заражение из-за любви, а тем более багчейзинг героиня не может воспринимать спокойно: "Нормальный человек не хочет болеть! Хочешь инфицироваться – иди к психиатру, это невроз, это от нелюбви к себе". Анна считает, что одной из причин багчейзинга может быть неадекватное представление людей о болезни, "иллюзия того, что можно пить таблетки и жить, как будто ничего не случилось". Когда она увидела на форуме объявление о поиске "дарителя", сразу написала автору. "Парень просто не хотел идти в армию, говорит, до ужаса боялся и не придумал ничего лучше, чем заразиться ВИЧ. Я попросила у него номер, позвонила, слышу: "Если принимаешь таблетки, то можно прожить всю жизнь хорошо". Я ему объясняла и разложила по полочкам все и про таблетки, и про "хорошо" – это совершенно не выход".

Но главное, чего не понимают те, кто даже допускает мысль о сознательном заражении, по мнению Анны, это отношение общества. "У меня был шок, когда врач мне сказал: "Ни в коем случае никому не говори". Стигматизация общества – то, к чему я не была готова. К чему никто не готов, особенно те, кто думает, что хочет инфицироваться".

Фото: Москва 24/Антон Великжанин

После диагноза, вспоминает Анна, на работе перестали даже вешать одежду в один с ней шкаф. Подруги сначала перестали приглашать на праздники, приходить в гости, а потом и звонить. "Прерывается связь" и "потом перезвоню" – на этих словах из ее жизни навсегда уходили те, кого она считала близкими. Кто-то из них даже признавался: "Страшно поставить лайк на фото, вдруг другие подумают, что я тоже такая?" Кто-то сетовал, что после Анны приходится "дезинфицировать всю мебель". Эти страхи не имеют под собой оснований, но Анна говорит, переубедить людей невозможно. Но самое ужасное – это то, что из этих страхов растет самостигма. ВИЧ+, оставшись один, начинает сам себя есть. Королева, привыкшая вести отрытый и активный образ жизни, замкнулась и около года провела "на дне".