Женщина и вич новости

Все новости

Они живут с вирусом и помогают другим сохранить здоровье и вести полноценную жизнь, несмотря на болезнь

Равные консультанты начали регулярно консультировать в СПИД-центре Новосибирска меньше года назад

Фото: предоставлено Дмитрием Народневым и Таисией Ланюговой

Каждый сотый житель Новосибирской области инфицирован ВИЧ. В последние годы о болезни стали говорить чаще, терапия стала доступнее, но узнать о своём положительном статусе страшно до сих пор. Информации, как дальше жить и как лечиться, мало, а найти что-то полезное сложно. Меньше года назад в Новосибирске начали работать равные консультанты — люди с диагнозом ВИЧ, которые научились жить с заболеванием и сейчас помогают другим. Во Всемирный день борьбы со СПИДом обозреватель НГС Дарья Януш поговорила с двумя равными консультантами о том, как они сами столкнулись с ВИЧ, и в чём нуждаются те, кто только что узнал о своём положительном статусе.

Заразилась в 18 лет от парня

Подозрений у меня никаких не было, в 2004 году я училась на первом курсе. Всё было хорошо. Я сдала кровь как донор, кровь проверили, и ко мне пришла участковая медсестра. Она вручила справку с печатью СПИД-центра, я даже не поняла, что это такое. Медсестра так засмущалась, ей хотелось скорее сбежать, поэтому она невнятно наговорила, что у меня есть подозрения на гепатиты и прочее, что нужно к врачу, и я только пятки на лестничной клетке видела.

Тогда о ВИЧ я знала только из телевизора — кто-то умер от СПИДа, картинки страшно худых умирающих людей, что он распространён среди геев. Думала, что это что-то далёкое от меня. Знаю, что заразилась от бывшего парня, в прошлом он употреблял наркотики. Когда я узнала о диагнозе, мы уже не были вместе. Я позвонила сестре посоветоваться, она убедила, что нужно сходить к врачу.

Таисия принимает терапию — благодаря лекарствам она родила здорового сына

Фото: Таисия Ланюгова

Я пересдала кровь, ждала неделю и надеялась, что это ошибка. В то время на учёте стояло очень мало ВИЧ-инфицированных — я была в первой тысяче выявленных в Новосибирске. Очевидно, что их хуже выявляли, и люди были просто не в курсе. Когда диагноз поставили окончательно, думала — вот и всё, зачем дальше жить. Думала, что жить мне осталось 5 лет.

Только спустя год я вновь пришла к врачу с вопросом, а есть ли жизнь дальше. Тогда сложно было кому-то рассказать, дискриминации было больше, чем сейчас. Я сразу выпала из учёбы — зачем учиться, если я умру? Год я была в депрессивном состоянии, выпала из жизни. Сейчас вижу, что клиническая картина инфекции другая, у многих нет этого времени на депрессию и раздумья.

9 лет я не принимала лекарства, такая политика была в стране. Только последние два года в нашем регионе принята стратегия, что человека сразу же надо начинать лечить. До сих пор в стране есть рекомендация Минздрава, которая звучит так: человеку назначают терапию, когда его иммунный статус снижается до критического уровня, когда начинается иммунодефицит, а вируса в крови слишком много. Это достаточно заразный человек, у него СПИД. Когда иммунная система начинает сыпаться, проявляются сопутствующие заболевания, они переходят в хронику. Это отвратительная, ужасная политика.

Когда ВОЗ ввёл стратегию 90–90–90 (90% населения протестировано на ВИЧ, далее 90% состоит на диспансерном учёте и 90% охваченных терапией добились неопределяемой вирусной нагрузки, при реализации стратегии роста новых случаев заражения не будет. — Прим. ред.), страна подписала стратегию, и мы видим за последние годы изменения. К сожалению, у нас есть достаточно много выявленных пациентов, которые ни разу не приходили в СПИД-центр. Они могут и не знать — сдали анализ у венеролога или гинеколога, им могли и не сообщить о результатах, а данные передали в СПИД-центр.

Сейчас в Новосибирской области 43 тысячи выявленных. 8 тысяч из них уже умерли, живых почти 36 тысяч, наблюдаются около 26 тысяч человек. 9 тысяч инфицированных просто не доходят до СПИД-центра. Кто-то не знает, кто-то раздумывает, пока здоровье позволяет, а есть ещё областники, которым сложно приехать. Есть уязвимые группы. Понятно, что среди них есть активные потребители, им не до этого. Протрезвеет, жить захочет — придёт. Я вижу таких каждый день. Все, кто трезвеет, жить хотят. Кто не хочет, они дальше торчат и умирают от передоза.

Зато бывшие наркоманы самые дисциплинированные. Они соблюдают приём таблеток, вовремя приезжают к врачу. Хуже соблюдают режим социально благополучные, которые думали, что это их не касается, которые сейчас себя нормально чувствуют. Если человек начал лечиться в тяжёлом состоянии, он более дисциплинированный. Если человек принимает лекарства и соблюдает режим, то с помощью антиретровирусной терапии он может добиться неопределяемой вирусной нагрузки — не сможет передавать вирус другим.

Выйти из депрессии мне помогла группа поддержки, я долго на неё собиралась. До сих пор этот сервис — основной источник информации для ВИЧ-положительных людей о том, как жить дальше. Врач физически не может с каждым поговорить. Он принимает 40–50 человек за смену, а на один такой разговор нужен час. Врач не может в день сидеть по 50 часов и разговаривать.

Равный консультант — такой же человек с ВИЧ, который прошёл путь принятия диагноза. Он не оценивает и не осуждает, а помогает найти нужную информацию — как работает терапия, почему её нельзя пропускать, почему один партнёр положительный, а другой отрицательный, можно ли родить здорового ребёнка. Женщина с ВИЧ может родить ребёнка и не передать ему вирус — у меня есть сын, он здоров.

Будем честными: адекватной информации о жизни с ВИЧ нет, а всё, что тратится на профилактику, — это страшилки или мотивации сдать тест, а не о том, как жить дальше. Плюс консультанта в СПИД-центре в том, что я могу человеку прямо сейчас адресно помочь: нужно к врачу — записываем на приём, нужен психолог — идём к специалисту, нужна социальная помощь — передаём соцработнику.

Диагноз Дмитрию поставили 12 лет назад. Сейчас он помогает тем, кто только узнал о болезни

Фото: предоставлено Дмитрием Народневым

Узнал случайно 13 лет назад

Долго не придавал значения диагнозу, продолжал жить обычной жизнью, ведь никаких проявлений болезни не было. В 2014-м я решил прекратить употреблять вещества, поехал в реабилитационный центр. Мне хотелось жить, я понял, что от наркотиков умру. Я прошёл реабилитацию, стал работать консультантом по химической зависимости. Постепенно я начал принимать медикаменты, стал внимательнее относиться к здоровью.

За 12 лет сильно изменилось отношение к людям с ВИЧ, появилась достоверная информация. Люди с ВИЧ не одиноки, есть группы взаимопомощи. Если человек сегодня ищет поддержку, то он её найдёт. Если бы я сегодня узнал о диагнозе, то сразу бы начал принимать терапию. Тогда же никому не хотелось об этом говорить. Было стыдно и страшно. Мне никто не объяснил, что с этим можно жить полноценной жизнью. Сегодня такая жизнь доступна всем.

За неделю я консультирую больше 200 человек. На моём счету не один человек, которого я буквально за руку привёл в СПИД-центр, и сегодня все они принимают медикаменты.

Равные консультанты — это звено стратегии 90–90–90, лишь вместе мы сможем победить. Мы не убеждаем людей принимать лекарства. Задача равного консультанта дать информацию, а человек сам выбирает, что делать со своим здоровьем. Я не придаю значимости, что это моё достижение, но мне нравится понимать, что мир благодаря консультантам становится чуточку добрее.

Вы живете с ВИЧ? И готовы рассказать свою историю другим (возможно, анонимно)? Свяжитесь с редакцией НГС по WhatsApp, Viber, Telegram, привязанным к номеру . Ваша история может спасти кому-то жизнь.

Сколько живут с ВИЧ и почему грудное молоко опаснее шприца? Почитайте 8 фактов о вирусе, которые обязательно надо знать.

В России уже насчитывается более 1 млн человек, зараженных ВИЧ. Академик РАН Вадим Покровский рассказывает, как далеко продвинулось лечение в России и других странах

Вадим Покровский. Фото: скриншот видео YouTube -->

Появилась информация о том, что Китай тестирует лекарство от ВИЧ в целях борьбы с распространяющимся коронавирусом. Проблема ВИЧ остается актуальной и труднорешаемой для России: по состоянию на конец 2019 года это заболевание диагностировали более чем у миллиона человек.

Что такое ВИЧ, разработали ли от него вакцину и можно ли просто удалить пораженный ген? Кто сегодня попадает в группу риска и к чему может привести ВИЧ-диссидентство? Об этом рассказывает Вадим Покровский — специалист в области профилактики и лечения инфекций, вызываемых вирусом иммунодефицита человека, руководитель Федерального научно-методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом, академик РАН.

В начале 20-х годов XX века в растущих городах вирус начал передаваться от охотников местным секс-работникам. Плюс медицинские процедуры: европейцы пытались помогать местному населению по специальным программам лечения, и, скорее всего, инъекции делались нестерильными инструментами.

К середине XX века перемещение людей стало очень интенсивным. Первые данные о СПИДе были зафиксированы в США в начале 80-х годов. Молодые люди вдруг стали болеть саркомой Капоши и пневмоцистной пневмонией — заболеваниями, связанными с нарушением иммунитета. [Врачи] пришли к выводу, что их должен вызывать какой-то инфекционный агент. В 1983 году его впервые идентифицировали и впоследствии назвали вирусом иммунодефицита человека. Интересен вопрос, как этот вирус оказался именно в США, причем только один субтип — B. Оказалось, что в 60-е, в годы освобождения Африки, в тогдашний Заир, Конго приехало много учителей и врачей с Гаити. Это франкоязычная страна, населенная преимущественно чернокожими людьми африканского происхождения. Назад на Гаити многие уже не вернулись — они поехали в США. Эти люди, по-видимому, и занесли вирус из Африки в США, а уже потом он распространился по всему миру. Так же, как показали наши исследования, он попал и в СССР: через группу мужчин-гомосексуалов, которые могли вступать в половые контакты с иностранцами. В частности, один из первых случаев был связан с оказанием сексуальных услуг иностранным туристам в Москве. Это типичный путь попадания вируса из страны в страну. Россия была закрытой страной, но у нас были очень тесные связи с Африкой. Поэтому в основном проникновение вируса у нас происходило непосредственно из Африки, и сейчас основные субтипы, которые распространяются в России, — это субтип А, а не B, который прошел через США.

Сейчас у нас заражен 1% взрослого населения. Это достаточно критический период, потому что если больше 1%, то ситуация уже рассматривается как последняя, самая высокая стадия эпидемии. Но это совершенно не сравнимо с той ситуацией, которая наблюдается в странах Африки, где до 15-20% населения инфицировано вирусом. Самая плохая ситуация в Южной Африке, и половина всех смертей, которые там регистрируются, связаны именно с ВИЧ-инфекцией. Нам до этого далеко, но, если сравнивать с США, там примерно столько же инфицированных, сколько и в России. В США значительно больше население, но там и больше умерло людей от ВИЧ — около полумиллиона человек за все годы эпидемии, то есть примерно за 40 лет. Мы зафиксировали 340 тысяч смертей от вируса на территории России. В 2018 году в США зафиксировано 40-45 тысяч новых случаев заражения ВИЧ, у нас — 90 тысяч. То есть ситуация сейчас хуже, чем в США, но с учетом того, что появились современные методы лечения, мы все-таки можем надеяться, что у нас такого количества смертей не будет. Но у нас и эпидемия началась на десять лет позже, чем в Соединенных Штатах.

В России в текущем году бюджет на закупку препаратов для лечения от ВИЧ-инфекции увеличивается с 20,5 млрд до 29 млрд рублей — существенный шаг для улучшения ситуации. С другой стороны, у нас очень мало проводится мероприятий по предупреждению новых случаев заражения. В Европе их целый комплекс. Если мы возьмем Германию, это сексуальное обучение в школах, которое носит обязательный характер, и пропуск такого урока просто недопустим — родителей могут наказать вплоть до небольшого тюремного заключения. Там легализована проституция, если секс-работники нарушают правила безопасности — не пользуются презервативами, их могут лишить лицензии на деятельность. Наркопотребители могут бесплатно получать так называемую заместительную терапию, и потребность в уколах или в грабеже прохожих с целью достать денег на дозу снижается. Так Германия контролирует распространение ВИЧ-инфекции, и у них речь идет о тысяче — 1,5 тысячи новых случаев ежегодно. Причем половина этих случаев приходится на иммигрантов, которые просто не знают о перечисленных опциях. Примерно такая же ситуация в других крупных странах Европы. Даже профилактические препараты в Германии с сентября этого года все желающие могут получить по бесплатному рецепту. У нас же ВИЧ/СПИД — существенная проблема: 80-100 тысяч новых случаев в год, недостаточное количество препаратов для обеспечения всех лечением. Сейчас мы лечим только половину наших людей, живущих с ВИЧ. У нас фактически запрещено сексуальное обучение в школах, заместительная терапия — тоже, а что касается сексуальных услуг, они существуют сами по себе без какого-либо медицинского контроля.

Только через несколько лет после инфицирования начинаются периоды длительной лихорадки, слабости. Это может быть первым признаком проявления иммунодефицита. Но, как правило, мы диагностируем ВИЧ-инфекцию, когда уже появляются серьезные поражения: воспалительные заболевания легких, пищевода, полости рта. Если появилась какая-то симптоматика, нужно обязательно обследоваться и как можно скорее начинать лечение. Оно может быть эффективным даже на самых последних стадиях.

Вадим Покровский: Провериться рекомендовано всем, кто когда-либо вступал в половые контакты или вводил внутривенно наркотики. Тем, у кого в памяти таких случаев нет, необязательно. Обследоваться надо, если вы думаете, что могли где-то заразиться. Это позволит своевременно заняться лечением. Оно сейчас эффективно, и те, кто получает терапию, могут дожить до глубокой старости. Не скажу, что очень приятно каждый день принимать лекарства, иногда и с различными побочными эффектами, но жить можно.

Любой контакт может привести к заражению. 90% инфицированных в мире — это люди традиционной ориентации. И сейчас, согласно последним данным по России, 57% зарегистрированных случаев в этом году — люди, заразившиеся при обычных половых контактах. Эпидемия среди гомосексуальных мужчин продолжается, продолжается и эпидемия среди потребителей наркотиков, но вирус вышел за границы этих групп населения. Если ваш партнер инфицирован, есть большая вероятность, что и вы станете носителем. От кого заразился ваш партнер? Наверное, от одного из предыдущих своих партнеров или при употреблении наркотиков. Так образуется цепочка. Необязательно, чтобы человек с ВИЧ-инфекцией вел необычный образ жизни. Он может заразиться от своего первого партнера, а потом жениться, например, или сменить партнера и заразить другого человека. И потом, когда женщина обследуется на ВИЧ-инфекцию в период планирования беременности, обнаруживается вирус. Но бывают и обратные ситуации, когда у мужчины нет половых партнеров, кроме жены, а выясняется, что один из давних партнеров жены был наркопотребителем. Это наиболее типично.

Много разных подходов, и CRISPR/Cas9 — один из них. Эта система была обнаружена у бактерий, она там работает и защищает бактерии от вирусов. По аналогии сейчас тестируют возможности этой системы, чтобы убивать гены вируса иммунодефицита в геноме человека. Это очень интересно и широко разрабатывается. Сейчас пик этих исследований. Но есть и другие направления генной терапии. Еще несколько десятилетий назад обнаружилось, что на севере Европы довольно часто встречаются люди, которые не восприимчивы к заражению ВИЧ-инфекцией. Оказалось, что у них отсутствует один из рецепторов, CCR-5, которыми ВИЧ присоединяется к клетке. И это передается на генетическом уровне. Если и отец и мать передали ребенку этот ген, то он становится вообще невосприимчив к ВИЧ-инфекции. Это примерно 1% населения северной Европы, включая также и северную Россию. Если ребенок получает этот ген только от одного родителя, у него развитие СПИДа будет происходить значительно медленнее, чем у других людей. Поэтому сейчас возникла идея: а нельзя ли использовать эту врожденную невосприимчивость в лечении других людей? Первый такой эксперимент провели еще около десяти лет назад в Берлине на Берлинском пациенте. Кроме ВИЧ-инфекции, у него развился лейкоз, поэтому был повод сделать пересадку костного мозга от здорового человека. Для этого врачи выбрали донора, который был невосприимчив к ВИЧ-инфекции. Перед операцией Берлинского пациента облучили — убили его собственные клетки костного мозга, затем пересадили новые клетки, и оказалось, что ВИЧ-инфекция у него перестала прогрессировать. Этот эксперимент показал, что в принципе можно переносить генетическую устойчивость к ВИЧ-инфекции от одного человека к другому. Правда, повторить потом этот опыт не удалось — не так много людей, которые могут быть донорами костного мозга, их надо очень тщательно подбирать по множеству критериев. Но возникла другая идея, а что, если брать клетки больного ВИЧ-инфекцией, обрабатывать их таким образом, чтобы у них исчез рецептор CCR-5, и пересаживать их назад? Здесь не надо искать донора, и процедура проще. В этом направлении тоже идут активные исследования — многие считают, что с помощью генной терапии мы сможем научиться полностью излечивать ВИЧ-инфекцию.

Вред так называемых СПИД-диссидентов очевиден. У нас есть конкретные случаи: ВИЧ-инфицированная женщина не принимает препараты во время беременности, и ребенок рождается с вирусом. Виноваты в этом как раз СПИД-диссиденты, которые убедили ее, что ВИЧ нет, что это выдумка фармацевтических компаний, чтобы продать побольше лекарств. Поэтому и возникла идея запретить инакомыслие в области ВИЧ-инфекции. Я думаю, что наказание за неправильное мышление не поможет: будет формироваться секта, которую будут преследовать. Это все может иметь отрицательные последствия, поэтому я думаю, что основная борьба с ВИЧ-инфекцией — это все-таки просвещение, убеждение и образование.

В театре "Ильхом" в Ташкенте состоялась акция "живая библиотека", приуроченная ко Дню борьбы с дискриминацией. В центре внимания – не просто люди, живущие с ВИЧ, а положительные девочки и женщины, которые сталкиваются с дискриминацией.

ТАШКЕНТ, 3 мар — Sputnik. В первый день весны по инициативе ЮНЭЙДС во многих странах мира отмечается День борьбы с дискриминацией, призванный привлечь большее внимание к проблемам людей, живущих с ВИЧ, помочь преодолеть стереотипы в отношении них, а также не допустить стигмы (негативной ассоциации) и дискриминации.

В это сложно поверить, но образ жизни ВИЧ-инфицированных мало чем отличается от того, который ведут обычные люди. Человек со статусом вынужден ежедневно на протяжении всей жизни принимать антиретровирусную терапию (АРВТ). Вот собственно и все. Но есть обратная сторона, когда необходимо, например, обратиться в медицинское учреждение. Дискриминация по отношению к пациентам с диагнозом во всей своей полноте проявляется, чаще всего, именно здесь. И это нередко приводит к их вынужденной социальной изоляции.

Со вступительной речью выступила постоянный координатор ООН в Узбекистане Хелена Фрейзер..

"В 2020 году компания "Ноль дискриминации" посвящена вопросам равенства и расширения прав женщин и девочек. В глобальном масштабе гендерное неравенство, насилие, бедность и незащищенность усугубляют риск заражения ВИЧ для женщин и девочек. По статистике каждую неделю во всем мире около 6 тысяч молодых женщин в возрасте от 15 до 24 лет инфицируются ВИЧ, это 860 человек ежедневно", — заявила она.

По мнению Хелены Фрейзер, остановить эпидемию СПИДа можно только разрушив мифы и стереотипы вокруг диагноза ВИЧ, тестирования и лечения, а также изменив отношение к людям, которых затронула эта проблема.

По официальным данным, в Узбекистане проживает более 41 тысячи человек с ВИЧ. Из них 57% мужчин и 43% женщин. Это только известные случаи. Такие цифры приводит координатор программы Позитивные женщины "Ишонч ва хает" Евгения Короткова, — выступившая в качестве одной из организаторов акции.

"Пока женщины и мужчины прячутся, пока есть дискриминационные законы, пока существует дискриминация в медицинских учреждениях, эпидемия будет только расти. Очень важна координация действий между государственными и гражданскими институтами. Мы призываем преследовать вирус, а не людей", — подчеркнула Короткова.

На встрече прозвучало несколько личных историй от имени пришедших "живых книг".

История одной из участниц акции о том, как она добилась права иметь ребенка.

В первый раз женщина забеременела в 2010 году, когда о ВИЧ не принято было говорить. Чтобы встать на учет, ее обязали сдать анализ на ВИЧ — результат оказался положительным. Героине по медицинским показаниям пришлось прервать беременность.

Другая "живая книга" рассказала о своем неверии в ВИЧ и последствиях такого отношения к болезни.

"Когда мне поставили диагноз, я чувствовала себя хорошо. Я отрицала свою болезнь и не верила в лечение. Так прошло 10 долгих лет бездействия. Все это время ВИЧ уничтожал мой иммунитет. Но внешне все было хорошо и мне казалось, что все обойдется: тут подлечу, там проколюсь… Потом был туберкулез. Сегодня я излечилась от него, и сама уже консультирую людей с ВИЧ, рассказываю, как это – уметь счастливо жить с этим диагнозом", — призналась другая героиня встречи.

Она вспоминает, через что ей пришлось пройти. Так, после родов женщину поместили в изолятор, куда не заходили ни врачи, ни медсестры.

"Стигма съедала меня изнутри. Сегодня я счастлива, моей дочери 15 лет, и она полностью здорова!", — заключила она.

Участницей библиотеки также стала женщина, которая первой в Узбекистане начала прием антиретровирусной терапии.

"Я вышла замуж по нашим традициям, мало знала своего будущего мужа. Вскоре родила сына и даже не подозревала, что супруг употреблял наркотики. А когда он сильно заболел, похудел, то врачи не могли найти причину его состояния. Взятый анализ на ВИЧ оказался положительным, как и у нас с сыном", — вспоминает женщина дни, когда узнала о страшном диагнозе.

Вскоре ее муж умер от СПИДа, а сама она оказалась на грани суицида. Спасли ее врачи Республиканского центра по борьбе со СПИДом.

Специальным гостем акции стала основательница проекта "Не молчи.уз" Ирина Матвиенко.

"Есть дискриминация в отношении людей, живущих с ВИЧ, независимо от их пола, и есть дискриминация в отношении женщин в целом. Но если это женщина с ВИЧ, то она испытывает двойную нагрузку в плане дискриминации. В нашем законодательстве существует 113 статья УК (Распространение венерического заболевания или ВИЧ-инфекции/СПИД), которая подкрепляет дискриминацию в отношении людей, живущих с ВИЧ, и в том числе создает возможность для шантажа в отношении женщин", — подчеркнула Матвиенко.

"Участковому поступает информация о людях с ВИЧ. Поскольку у нас все структуры взаимосвязаны, то это становится известно и председателю махалли. Другими словами, у нас это регулируется только вопросами внутренней этики. В отличие от врачей, когда это регулируется законом", — говорит Матвиенко.

Самое сложное в таких случаях — привлечь виновных к ответственности. Пострадавшие, пытаясь отстоять свое право на тайну диагноза, пишут заявления в прокуратуру, однако дела закрывают за отсутствием состава преступления.

"Существенно повлиять на ситуацию, на мой взгляд, можно, дополнив существующее законодательство ответственностью должностных лиц. Такая статья станет очень важным шагом. Другая проблема – исполнение закона. Очень часто, если по статье полагается штраф, то ограничиваются проведением беседы", — заметила Ирина Матвиенко.

Люди, живущие с ВИЧ, получают от государства антиретровирусную терапию, работают, путешествуют, занимаются общественной деятельностью, создают семьи и рожают здоровых детей. При этом они не чувствуют себя полноценными членами общества, потому что оно все еще не готово их принять.

Главный врач омского Центра СПИД Ольга Назарова рассказала, почему сегодня ВИЧ распространяется среди успешных людей, и как можно заразиться вирусом в обычной жизни.

Фильм Юрия Дудя об эпидемии ВИЧ в России в несколько раз увеличил спрос россиян на сдачу теста на вирус иммунодефицита человека. Ранее мы писали о том, почему важно распознать ВИЧ на начальной стадии и встать на учёт, чтобы получать помощь от государства. "Омск Здесь" поговорил с главным врачом Омского Центра СПИД Ольгой Назаровой о том, как пациенты узнают, что живут с ВИЧ-инфекцией, и как проходят их дни в борьбе с вирусом.

Ольга Ивановна, если человек узнаёт, что у него ВИЧ, и готов к лечению, каковы его действия?

Сейчас в РФ действует государственная стратегия противодействия распространению ВИЧ. Она рассчитана до 2020 года. Эта стратегия предполагает, что до конца этого года мы должны охватить лечением до 90 % пациентов, которые стоят у нас на диспансерном учёте. Вакцина от ВИЧ ещё не разработана, но ВИЧ - управляемая инфекция, поэтому её можно и нужно лечить. На сегодняшний день терапия - средство лечения, которое улучшает качество жизни и продлевает её.

Сколько таблеток в день необходимо принимать ВИЧ-инфицированному?

Если пациент принимает по три таблетки в день, я считаю, это не так много. У нас есть пациенты с другими заболеваниями (сердечно-сосудистой системы, диабетом и т. п.), которые получают пожизненную терапию, и они достаточно молодые. Вообще человек должен понимать, что эта терапия пожизненная. У пациентов, которые правильно принимают терапию, без пропусков - нулевая вирусная нагрузка. Это значит, что вирус не убивается, а загоняется внутриклеточно. Но он не размножается в организме, и человек как источник инфекции перестаёт быть опасен для окружающих. Терапия - эпидемиологически значимое средство. Если человек получает терапию, то мы в эпидемиологическом плане уменьшаем источники инфекции.

Она бесплатная?

В нашей стране терапия абсолютно бесплатная для пациента, и каждый регион получает её за счёт государства. Министерство здравоохранения Омской области подаёт заявку в Министерство здравоохранения Российской Федерации, и далее для всей страны проводятся аукционы: один препарат - один аукцион. Это очень хорошо и правильно. Раньше выделялись средства на регионы, но надо было закупить этот препарат и привезти его, например, из Москвы в Хабаровск, или во Владивосток, и поэтому была разница в стоимости. Сейчас стоимость препаратов для всех одинаковая, и за счёт того, что препаратов закупается большое количество, их стоимость намного ниже, чем если бы регионы закупали их отдельно.

Какова стоимость препарата для одного пациента?

В среднем в месяц (в зависимости от вида терапии) от 3-5 до 30-40 тысяч рублей.

Есть ли в Омской области люди, которые отказываются от государственного лечения и сами оплачивают своё лечение?

Да, в фильме Юрия Дудя про ВИЧ об этом говорили, но там не говорят, почему люди отказываются от государственного лечения. Есть терапия первой линии: врач поставил пациента на учёт и видит, что на сегодняшний день сильные препараты ему не нужны. Для первого этапа, когда достаточное количество клеток и вирусная нагрузка невысокая, есть препараты так называемой первой линии терапии. Если сразу дать дорогостоящую мощную терапию, то что же мы будем делать дальше?

Вирус приспосабливается к этим препаратам, мутирует, вырабатывается устойчивость организма, особенно когда пациент принимает терапию не регулярно и делает перерывы. Поэтому сразу давать препараты резерва, если этого не требует организм, нет смысла. Есть средства, когда в одной таблетке три препарата, но его не всем можно принимать. Тем пациентам, у которых высокая вирусная нагрузка, его не дашь, поскольку он не подавит эту вирусную нагрузку. Его можно назначить тем, кто принимает терапию длительное время, у кого неопределяемая вирусная нагрузка и у кого высокий уровень иммунных клеток.

То есть, оплачивать себе лечение могут позволить люди, у которых есть возможность.

Поверьте, всю жизнь они не смогут покупать себе терапию. Поэтому в нашем регионе мы не выписываем препараты российским гражданам, которые можно купить за деньги. Если пациент хочет этого, это его право, и я не могу ему это запретить, это не запрещено законом. Но у нас врачи не выписывают препараты для получения в аптеке. Все препараты можно получить у нас в отделе СПИД-центра совершенно бесплатно.

Пациенты соглашаются на все препараты?

Я понимаю, против каких они препаратов. Например, против "Эфавиренза". Кто-то его хорошо переносит и просит не менять, у кого-то развиваются побочные эффекты, тогда, конечно, мы его меняем. Терапия - это тандем врача и пациента. Врач назначил, пациент даёт согласие, что он принимает строго, как положено (мы обязательно берём у него письменное согласие). Мы ведём мониторинг, человек сдаёт анализы - у него должна снижаться вирусная нагрузка, повышаться иммунные клетки.

Если всё идёт нормально, нет побочных эффектов, а иммунные клетки растут - это прекрасно. Если возникают побочные эффекты, жалобы на изменения со стороны сердечно-сосудистой системы, желудочно-кишечного тракта и т. д., тогда врач подбирает другую терапию и назначает другой препарат с согласия пациента. Поначалу идёт притирание к терапии, ведь организм должен приспособиться.

Сейчас в нашем регионе есть все препараты и никому из пациентов ещё не было отказано в терапии?

Бывает такое, что в самом начале какое-то время человек может жить без терапии, но он обязан раз в полгода сдавать анализы. Как правило, мы рекомендуем, когда уровень клеток падает ниже 500, подключать антиретровирусную терапию. Ведь если есть терапия, то микроорганизмы приспосабливаются. В своё время пенициллин произвёл революцию, но сейчас им никто уже не лечит. То же самое и с вирусами.

Если сначала мы лечили одним "Азидотимидином", то сейчас назначаются три препарата при терапии, препараты более сильные. В популяции вирус тоже мутирует. Поэтому, если человек пьёт препараты, то он не должен прекращать это делать. Если приём лекарств прекратить, происходит мутация вируса, он приобретает устойчивость, и человек становится источником инфекции этим устойчивым штаммом - вот в чём ещё опасность.

Сколько лет человек может жить после заражения, не зная о ВИЧ?

Если раньше такие люди могли жить годами, то сейчас мы, к сожалению, выявляем людей, у которых с предполагаемого момента заражения проходит полгода-год. Вирус действует очень агрессивно. Сейчас при попадании в стационар у пациента должны взять кровь на ВИЧ. Это постановление Главного государственного санитарного врача Омской области. Потому что ВИЧ-инфекция может протекать под видом пневмонии или другого заболевания. В хирургических стационарах обязательно берут анализ на ВИЧ.

Да и портрет ВИЧ-инфицированного изменился?

Да, если раньше это был наркозависимый или ведущий беспорядочную половую жизнь человек, то сейчас это социально адаптированные люди. Они семейные, работающие, зачастую это люди с достатком. Поэтому мы всех врачей настраиваем на то, что не надо смотреть на то, какой социальный статус. Обследовать надо всех. Мы настраиваем на это и педиатров, потому что бывают разные случаи.

Например, вот такой случай: женщина из благополучной семьи была беременна, муж работает на хорошей должности, самодостаточные люди. Она, будучи беременной, попадает в больницу, рожает, а он, видимо, заскучал, провёл время с женщиной, вовлечённой в секс-бизнес, заразился. Жена выписалась из больницы, и он, конечно, заразил жену, а она через грудное молоко заразила ребёнка. Многие, кстати, не знают, что через грудное молоко можно заразить ребёнка. А между тем ВИЧ находится во всех секретах человека: в слюне, в слёзной жидкости, в крови, в сперме, в вагинальном секрете.

Но при этом через поцелуи нельзя заразиться?

От поцелуя в щёчку точно нельзя.

А что касается бытового способа передачи?

У нас был случай передачи в быту через кровь, когда ВИЧ-инфицированная мама заразила дочь. После родов мы всех женщин обязываем принимать терапию. Была женщина, которая родила здоровую девочку, но потом бросила терапию. Как все ВИЧ-инфицированные, она оказалась подвержена гнойным инфекциям, и у неё образовалась флегмона в области бедра. Ей сделали операцию. Семья жила в частном доме, в одной комнате, и женщина с дочкой спала в одной постели. Женщина обрабатывала ранки и давала дочке выбрасывать эти бинты. Возможно, ей где-то в ранку попала кровь матери, и девочка заразилась. Эта женщина не наркоманка. А если бы мать была на терапии, она бы не заразила свою дочь.

Женщины во время беременности и родов, а также после пьют препараты. Ведь после родов особенно снижается иммунитет. Конечно, грудным молоком они не кормят, и им выдаются смеси в поликлиниках.

Если человек не проверялся именно на СПИД, но при этом сдавал кровь на другие анализы, могут ли они показать какое-то отклонение?

Конечно. Если у человека снизилось общее количество гемоглобина, лейкоцитов, тромбоцитов, лимфоцитов и высокое СОЭ, врач может заподозрить, что что-то не так, и направить сдать анализ на ВИЧ.

В фильме также поднимают тему того, что общество так и не научилось принимать ВИЧ-инфицированных людей и многие из них вынуждены скрывать свой диагноз.

Понимаете, это стигма. За своё здоровье человек должен отвечать сам. Мы же к каждому пациенту не приставим по врачу, чтобы он заставлял пить препараты и сдавать анализы. Сейчас государство сделало диспансеризацию всем - идите и проходите! Я считаю: обязательно нужно сдать кровь, проходить флюорографию и смотровой кабинет, где проверят лимфоузлы, железы, проведут гинекологический осмотр. Сделайте это хотя бы раз в год. Общий анализ крови тоже может о многом сказать.

Обязательно используйте презерватив, особенно если вы часто меняете половых партнёров или если вы ему не доверяете. Женщины с низкой социальной ответственностью, которые стоят у нас на Красноярском тракте, - в большинстве случаев наши пациентки! Они рассказывают, что предлагают клиентам секс с презервативом, но те отказываются. Мужчины не понимают, едут на дорогих машинах, снимают этих дам и заражаются. Потом они несут эту инфекцию в семью. Нужно беречь себя и своих близких!