Эпидемия холеры в российской империи

Эпидемия 1892 года унесла более 300 000 жизней, а в 1893 году умерло еще 42 000 человек. Каждый раз холерные эпидемии сопровождались холерными бунтами, спровоцированными невежеством и страхом.
Продвигаясь на юг и восток, присоединяя Среднюю Азию и Дальний Восток, империя все больше подвергала себя риску распространения новых эпидемий.

В 1902 году в России холерой болело уже 2 167 человек, а умерло –1 393, в 1904 –9 226, из них умерли 6 850, в 1907- 12 703, умерли 6 424. В 1910 году заболело 230 232 человека, умерли – 109 560.

Слева: пациенты плавучего холерного госпиталя
Справа: транспортировка тел, умерших от холеры из госпиталя на городское кладбище

К этому времени на всей территории России уже действовали санитарно-исполнительные комиссии. Им предоставлялось право объявлять неблагополучными ( зараженными ) по чуме и холере отдельные населенные пункты, губернии и области, издавать обязательные для всех ведомств , учреждений и лиц.

Русские эмигранты в Америку задержаны в Берлине на карантин в связи с эпидемией холеры.1894 г.

В 1904 году в процессе реформирования МВД система управления здравоохранением была передана в систему МВД , в руки правительственных чиновников, оказавшись неспособными разобраться в медицинских вопросах.

В это же самое время уже действовало Пироговское общество, созданное в 1885 году, в котором русские врачи на общественных началах начали заниматься проблемой здравоохранения в национальных масштабах. По его инициативе в 1893 году была организована Комиссия по общественному гигиеническому образованию, которая должна была бороться с народным невежеством.

Вскоре возникла ситуация, когда земские комиссии, вместо того, чтобы беспрекословно выполнять указания центральных органов, стали все чаще координировать свою работу с пироговским обществом.
Бюрократическая структура видела эффективность борьбы в строгом соблюдении разработанных законов и правил, отказ от них или вольная трактовка спускаемых ниже инструкций рассматривались как преступление. А врачебные призывы идти в народ, распространяя санитарно-гигиенические знания, делая упор на профилактику, квалифицировались как вольнодумство и политическая неблагонадежность.

4 декабря 1904 г. Петергофский уездный медицинский совет Петербургской губернии обсудил вопрос о деятельности санитарно-исполнительных комиссий и заявил руководству губернского земства о том, что эти комиссии мешают работе земских медицинских организаций. Почти одновременно с этим Орловское земство приняло решение обратиться с петицией в Министерство внутренних дел по вопросу о вредности
нового холерного законодательства. В Воронеже А.И. Шингарев мобилизовал губернское земство против новых противохолерных правил.

Бесплатная раздача воды, кипятка и чая, организованные санитарными комиссиями
( заражение холерой в городах во многих случаях осуществлялось через водопроводную воду) 1909 г.

События революции 1905 года взорвали российское общество, и самыми разрушительными были народны е бунты. В.Г. Короленко описал страшные картины нападений разъяренной толпы на интеллигенцию и учащихся гимназий.

"Журнал общества русских врачей памяти Пирогова" сообщал о трагических событиях в селе Елань Саратовской губернии, где пьяная толпа угрожала сельскому учителю и земскому врачу.

Из Самарской губернии поступали сведения, что среди народа ходят "нелепые слухи об отравлении
больных медперсоналом, подкупленным, якобы, японцами"

"Русский врач" писал о постоянных угрозах для жизни медиков, которые рискуют умереть не только от холеры, но и погибнуть от рук невежественной толпы, то подстрекаемой священниками, то взбешенной произволом полиции
В Саратовской губернии местные земские власти под влиянием губернатора подвергли травле прежнего санитарного врача-пироговца Н.И. Тезякова.

Когда в губернии поползли слухи о врачах-отравителях, губернатор ничего не сделал для их предотвращения, а напротив, уволив некоторых земских сотрудников, лишь способствовал подогреванию этих слухов. В марте полиция разогнала публичную лекцию по гигиене в городском театре, после чего в давке пострадало много людей.

В уездном городе Балашове на 21 июля 1905 г. там был запланирован съезд местной врачебной организации. Атмосфера, окружавшая его, была враждебной. В течение всех предыдущих месяцев местное духовенство распространяло слухи о том, что врачи продались японцам и шпионят в их пользу . В день съезда к зданию, где должен был состояться съезд, подступила толпа, несущая царские портреты и распевающая "Боже, царя храни".
Местные черносотенцы были готовы сорвать съезд и расправиться с врачами. Зная о готовящейся расправе, врачи заранее обратились к губернатору с просьбой защитить их и их семьи. Губернатор в ответ пообещал им безопасность и направил казачий эскорт для поддержания порядка. Однако обещание не было исполнено. Во время следования врачей к железнодорожной станции на них набросились черносотенцы , из толпы полетели камни, началась драка.
Подоспевшие конные казаки вмешались в свалку, и в ход пошли казачьи нагайки. Полилась кровь. Балашовский погром вызвал реакцию возмущения по всей стране. Особенно возмутительным было последующее за ним заявление П.А. Столыпина о том, что несколько ударов кнутом никому не принесло вреда.

Погром в Балашове сопровождался репрессиями и в других местах. По некоторым данным, во время первой русской революции были репрессированы 1640 медиков. Одни получили выговоры начальства, другие подверглись обыскам, увольнениям, избиениям, арестам и ссылкам.

Врачи преследовались за организацию публичных собраний, политическую агитацию, антиправительственные высказывания, отказ выйти из политической партии, ≪вредное влияние≫ на местное население .

КЕРЧЬ, 29, IХ. Жители поселка Глейки, несмотря на ежедневные заболевания холерой у них в поселке, потребовали удаления фельдшера и санитаров . Санитарная исполнительная комиссия во избежание конфликта с поселянами, решила фельдшера и санитаров отозвать в город Еникале.

ПЕТЕРБУРГ, 12, VIII. В целях противодействия развитию холеры в бассейне Волги управлением внутренних водных путей и шоссейных дорог, кроме врачебно-наблюдательных пунктов и холерных больничек, расположенных на реке, оборудованы теперь в низовом плесе Волги два специальных парохода-крейсера, снабженных всем необходимым для оказания медицинской помощи больным и дезинфекции встречающихся неблагополучных по холере судов. Крейсеры имеют целью снимать с судов по пути и изолировать больных холерой.

ЯЛТА, 6,ХI. Заболевания холерой в городе и окрестностях продолжаются. Заболели. между прочим, гимназистка Горби и два служителя санатории доктора Иванова. Доктор закрыл санаторию и сам с семейством уезжает. По свидетельству местных газет, перевозка холерных в больницу производится крайне небрежно, в обыкновенных экипажах, которые после, даже не дезинфицированные, свободно разъезжают по городу.

ЕКАТЕРИНОСЛАВ, 9,VIII. Земский врач Руденко опубликовал неслыханный факт распространения учителем села Привольного Носенком превратных сведений о деятельности эпидемических врачей.

БАХМУТ, 29,VII. В селе Луганском крестьянами оказано сопротивление санитарному отряду, прибывшему взять холерного больного в барак. Во время столкновения избит полицейский стражник. Арестовано 13 крестьян.

ЕКАТЕРИНОСЛАВ, 14,VI. Командированный в бахмутский уезд для чтения в школах лекций о холере врач Рубец донес управе, что инспектор народных училищ Луцкевич запретил ему чтение до представления свидетельства о благонадежности.

Женщины у гробов с телами умерших от холеры. 1908 г.

Вдовы и родственники умерших от холеры следуют за телегой с гробами. 1908 г.

Согласно недавним исследованиям 1 , в наши дни наибольшее доверие к медицине "выказывают молодые и образованные люди с высоким уровнем дохода", те же, кто обладает невысоким уровнем образования и скромными доходами, "в большей степени высказывали свое недоверие системе здравоохранения в целом, а также ее представителям". 2 Любопытно, что такая тенденция прослеживается со времен царской России.

Лекари - люди самые опасные

"В обществе к медицине и врачам распространено сильное недоверие. Здоровые люди говорят о медицине и врачах с усмешкою, больные, которым медицина не помогла, говорят о ней с ярою ненавистью" 3 , - писал еще в 1901 г. врач В.В. Смидович, более известный как выдающийся публицист В.В. Вересаев. Большую роль в подрыве доверия к медицине в конце XIX - начале XX в. играли уличные газеты. Они с азартом "травили" врачей, хватались за любую медицинскую неудачу, раздувая скандальные известия, слухи о которых доходили "до низших слоев общества, до невежественного народа" и принимали чудовищные формы.

Недоверие, граничившее с враждебностью, которое демонстрировало население Российской империи к врачам, было во многом обусловлено тем, что основная его часть, в отличие от наших современников, практически не сталкивалась с профессиональной медициной. До Земской реформы 1864 г. хоть какая-то врачебная помощь существовала только в городах. В сельской местности не было не только своих больниц, но и постоянных врачей.

Показательный пример - в Самарской губернии в 1864 г. на 1 млн 600 тысяч сельских жителей было только два вольнопрактикующих врача, живших в деревне 4 . "Крестьяне видели докторов только при рекрутских наборах и при выездах на вскрытие мертвых тел, т.е. при обстоятельствах, наводивших на население панический страх. Больницы были крайне бедно обставлены, наполнялись неизлечимо больными городскими пролетариями и в населении имели репутацию домов смерти" 5 .

После 1864 г. система здравоохранения претерпела существенные изменения, однако даже в начале XX в. охват населения врачебной помощью оставлял желать лучшего: в 1912 г. на 100 000 человек приходилось всего 13 врачей, 17 фельдшеров, 17 повивальных бабок и 126 больничных коек 6 . Для сравнения, в 2013 г. на 100 000 россиян приходилось около 490 врачей и 910 больничных коек 7 . Пункты медпомощи были сконцентрированы в центральных губерниях и вокруг крупных городов, и неудивительно, что основная масса населения была знакома с докторами только понаслышке, а слухи ходили самые мрачные.

"Крестьяне. почему-то подозрительно смотрят на лекарей; они скорее обратятся за помощью к какой-то старухе-знахарке в случае нужды, нежели к лекарю", - сетовал сельский священник в 1866 г., описывая "дикие понятия о лекарях, как о людях самых опасных, которые своими лекарствами морят людей" 8 . В конце XIX - начале XX в. Санкт-Петербург, Москва, Одесса стали мировыми центрами научной медицины, но в то время как на весь мир гремели имена нобелевских лауреатов И.П. Павлова и И.И. Мечникова, основная масса населения не имела никакого представления о цивилизованном лечении болезней.

Во время массовых заболеваний - когда столкновение с "барской" медициной становилось неизбежным - недоверие к медицинским работникам перерастало в открытую враждебность. Большой трагедией и серьезнейшим испытанием доверия народа к медицине стали эпидемии холеры.

"Завелись доктора у нас, так и холера пошла"

Холера - "азиатская гостья" - впервые проникла на территорию империи в 1829 г., после чего каждое десятилетие приносило крупные эпидемии. Самой опустошительной была эпидемия 1848 г., когда заболело более полутора млн человек и почти 700 тысяч умерло. Всего за 1830-1910 гг. болезнь унесла 2 млн 89 тысяч жизней 9 .

В народном сознании появление "азиатской гостьи" и медицинских работников сливалось в одно тревожное событие. Причинно-следственные связи оказывались нарушены: "Завелись доктора у нас, так и холера пошла" 10 . Приезжий господин-доктор нередко с иностранной фамилией вызывал интуитивное отторжение; непонятная речь, властные манеры, кажущаяся абсурдность предписаний (диета, гигиена, сомнительные порошки и жидкости, постельный режим), предопределяли нежелание пациентов идти на контакт. Но, пожалуй, главное - доктора и санитарные службы грубо вмешивались в привычный быт обывателей. Карантин, санитарные кордоны, ограничение торговли, принудительные дезинфекционные мероприятия, и, конечно, насильственное помещение заболевших в холерные бараки, осуществлявшиеся в годы первой эпидемии 1830-1831 гг., вызывали в народе негодование, панический страх и толки о врачах-убийцах.

Осенью 1830 г. в Москве на Смоленском рынке было повешено объявление: "Ежели доктора-немцы не перестанут морить русский народ, то мы их головами вымостим Москву!" 11 . А в Тамбовской губернии в 1831 г. "один губернский чиновник Никитин разглашал, что холерные начальники, не разбирая болезни, всех насильно забирали в больницы, залечивали их там и потом кучами сваливали в особые ямы; иногда больной был еще жив, но и его сваливали в мертвецкую кучу" 12 .

Заражение происходило преимущественно через питьевую воду, оттого особенное распространение получали слухи об отравлении колодцев и водоемов. Эти слухи вылились в бунты. Возбужденные толпы громили больницы и холерные бараки, докторов "стаскивали с дрожек и избивали до смерти" 13 . В Санкт-Петербурге толпу бунтовщиков на Сенной площади удалось усмирить только императору (этому событию посвящен барельеф на памятнике Николаю I работы Монферрана на Исаакиевской площади).

Подавив волнения при помощи войск и наказав подстрекателей, власти сделали выводы и впредь отменили неэффективный карантин и принудительное стационарное лечение холерных больных. Однако народ крепко уверился в том, что холеру придумали доктора-душегубы, которых стали называть "холерниками" 14 .

Новые эпидемии 1847-1848, 1853-1855, 1866 и 1870-1872 гг. возрождали эти нелепые слухи, однако практически полвека сопротивление докторам-душегубам в годы холерных эпидемий носило преимущественно мирный характер. Основная масса обывателей попросту старалась избежать встречи с медицинскими работниками, сомнительные порошки и прочую "отраву" "холерников" тайком выбрасывали (в обычное время с лекарствами, которые не помогли больному в одночасье, поступали так же и лечение докторов почитали за пустую трату времени). Предложение перевезти больного в холерный барак вызывало отчаянное сопротивление. Народная молва крепко утвердилась во мнении, что "барак построен для того, чтобы туда насильно брать народ и там морить или живыми заливать известкою" 15 . В автобиографической повести "Хлыновск" К.С. Петров-Водкин писал: "Вот в Саратове, - мужик сказывал верный, - гроба из барака вывезли, а мертвые крышки поснимали, да в саванах, и ну стрекача по городу делать, а сами орут, что живых схоронить их хотели 16 .

Жест монарха

Страшная эпидемия холеры 1892-1893 гг., охватившая 77 губерний и унесшая более 300 000 жизней в России, вновь ожесточила обывателей против докторов и вызвала волну погромов. Как вспоминал знаменитый юрист А.Ф. Кони, "тогда погибло много самоотверженных врачей и сестер милосердия" 17 . За полвека с лишним медицина сделала большой шаг вперед, а, главное, казалось, что обыватели стали доверять врачам. Но холерные беспорядки, проходившие под прежним лозунгом "Нас морить хотят! Убьем доктора!", свидетельствовали об обратном 18 . Снова источником бедствий объявили врачей-"холерников".

Показательно в этом смысле отсутствие волнений в Санкт-Петербурге, несмотря на то, что холера унесла множество жизней, преимущественно бедняков, из-за неудовлетворительных условий проживания и питания. В столицах, где к медицине успели привыкнуть все слои населения, мероприятия властей не вызвали отторжения не в последнюю очередь благодаря большой просветительской работе. При этом прежние слухи никуда не делись. Будущий революционер С.В. Малышев, юношей переживший эпидемию холеры в Санкт-Петербурге, вспоминал, что его мучил вопрос: "Действительно ли эта холера напущена врачами, как говорили старухи-шептуньи, или она явилась вне их желания" 19 . Чтобы окончательно развеять тревоги, 24 августа 1892 г. Александр III и императрица Мария Федоровна посетили холерный барак столичной Обуховской больницы. Этот жест монарха, широко освещавшийся прессой, оказал успокоительное воздействие на самых недоверчивых.

Серьезные волнения, произошедшие на Волге за два месяца до этого, показали пропасть, отделяющую столицу от провинции в отношении доверия к медицине. 21 июня в Астрахани "толпа чернорабочих произвела беспорядки, проявившиеся насилиями над медицинским персоналом и дошедшие даже до вытаскивания больных из госпиталя, выноса оттуда еще не погребенных мертвых тел и поджога самой больницы" 20 .

28 июня волна насилия докатилась до Саратова, где толпа разгромила квартиры врачей, сожгла холерный барак и насмерть забила двух человек, ошибочно приняв их за докторов. От страха перед холерой множество крестьян и бурлаков бежали с низовьев Волги, что способствовало распространению уже традиционных нелепых слухов: "В Астрахани и Саратове полиция, доктора и попы подкуплены "англичанкой" морить народ", "по улицам разъезжают особые телеги, с крышками, совершенно здоровых людей хватают железными крючьями, бросают их в эти телеги и увозят в больницы, где кладут живыми в гроба и засыпают известкой" 21 .

Трагедия доктора Молчанова

Волнения в уездном Хвалынске были прямым следствием этих слухов. Назначенный главой санитарной комиссии доктор А.М. Молчанов долгое время служил в Хвалынске городским врачом, однако не сумел наладить отношения с местным населением. При осуществлении санитарных мероприятий он легкомысленно отнесся к необходимости объяснить смысл требуемых мер, поэтому жители были настроены враждебно. Дезинфекция, которая проводилась бестактно, воспринималась горожанами как попытка травить народ и заражать холерой.

Астраханские слухи подлили масла в огонь, Молчанова обвинили в том, что он отравляет воду. 30 июня на центральной площади толпа жестоко расправилась с доктором, после чего долго не позволяла убрать его растерзанное тело, "пусть, дескать, такой народный враг сгинет без погребения" 22 . Для наведения порядка потребовались войска. В одном только Хвалынске четыре человека были приговорены к смертной казни за подстрекательство, около 60 - к каторжным работам и ссылке на поселение 23 .

Показательно, что один из преступников, возвращаясь с каторги, куда он был отправлен за участие в убийстве Молчанова, даже двадцать лет спустя "продолжал считать себя героем, пострадавшим за правду". На пароходе "он с воодушевлением рассказывал все подробности события, около него собралась толпа, явно ему сочувствовавшая" 24 .

Убийство врача Молчанова всколыхнуло русское общество, этот случай обсуждали даже при дворе. Многое известно о той холере благодаря отражению этого события в художественной литературе. Так, В.В. Вересаев - в 1892 г. студент-медик, - будучи санитарным врачом в одном поселке Донецкого бассейна, уже накануне своего отъезда домой едва не оказался на месте Молчанова. Его личная история и судьба несчастного коллеги переплелись в повести "Без дороги" (1894). Известный советский художник и писатель К.С. Петров-Водкин оказался свидетелем расправы над Молчановым и свои детские впечатления отразил в пьесе "В маленьком городке" (1905) и повести "Хлыновск" (1930). По утверждению вдовы Молчанова Екатерины Романовны, в повести убийство "описано очень верно и точно, только опущены некоторые мелкие детали" 25 .

"Бить, вероятно, нас не будут"

Беспрецедентные по жестокости волнения повергли образованное общество в шок. Многие не верили в то, что холерные бунты возникли стихийно и лишь благодаря чудовищным по глупости слухам. Императрица Мария Федоровна, например, вслед за министром внутренних дел П.Н. Дурново была уверена, что погромы на Волге - следствие "политических происков нигилистов" 26 .

А.П. Чехов, служивший в то время санитарным врачом, считал, что насилие, порожденное верой в немыслимые слухи о врачах-отравителях, вызвано незнакомством "мужиков" с медициной. 22 июля, узнав о погромах, он писал о мелиховских крестьянах: "Мужики привыкли к медицине настолько, что едва ли покажется убеждать их, что в холере мы, врачи, неповинны. Бить, вероятно, нас не будут" 27 .

Как показали дальнейшие события, личный авторитет земского доктора не гарантировал безопасность - доверие исчезало под давлением рассказов "очевидцев" и паники. Слухи об астраханских событиях проникли в Тамбовскую и Воронежскую губернии и вызвали беспорядки. В двух селах разъяренные толпы разгромили бараки, больницы и квартиры медиков, но врачам удалось скрыться 28 . В обоих случаях крестьяне собирались учинить расправу над своими земскими врачами, ранее пользовавшимися авторитетом и любовью. Показателен следующий эпизод: после усмирения бунта в Тамбовской губернии крестьяне села Абакумовка на коленях, сняв шапки, просили у чудом уцелевшего врача А.В. Цветаева прощения и умоляли остаться служить в их селе 29 .

Причиной беспорядков А.Ф. Кони считал "полное отсутствие заботы о разъяснении невежественной толпе значения постигшего ее бедствия и условий борьбы с ним" 30 . Это утверждение не совсем справедливо - к 1892 г. было издано и распространено огромное количество брошюр, разъясняющих пути заражения холерой, способы борьбы с ней и принципы профилактики. В случае эпидемии информация расклеивалась в общественных местах, санитары, фельдшеры и врачи, не имея права насильно изолировать заболевших, прилагали большие усилия, чтобы убедить пациентов следовать предписаниям.

Другой вопрос, насколько эффективными могли быть увещевания при катастрофическом дефиците медицинских кадров и общем недоверии населения к официальной медицине. И когда в 1908-1910 гг. холера вновь добралась до России, "ползли те же слухи: кто-то отравляет воду, врачи не лечат, а морят, ради прекращения заразы попавших в больницу хоронят живыми. Иначе для чего же требуют, чтобы умерших хоронили в закрытых гробах и могилы заливали известью?" 31 .

Ключевой причиной слухов, беспорядков и неэффективности противохолерных мер можно считать невежество населения, а главное - неприятие "барской" медицины, недоверие к фигуре врача. Врач - представитель господ, человек другого круга, другого интеллектуального уровня, неспособный вести диалог на языке обывателя, воспринимался как враждебный элемент. Несмотря на огромную просветительскую работу, проделанную земствами, на возросший уровень грамотности, мобильности, отторжение населением медицинской помощи как чего-то чуждого и даже опасного оставалось неизменным на протяжении всей дореволюционной истории России. Достижения современной медицины показались бы любому, самому смелому мечтателю начала прошлого века фантастикой, однако, как показало время, проблема доверия к медицине не решена окончательно и в наш просвещенный век.