Холера в англии 19 века

Коронавирус SARS-CoV-2, вызывающий пневмонию COVID-19, на данный момент уже унес жизни почти 19 тыс. человек. Всемирная организация здравоохранения придала заболеванию статус пандемии (всего уже зафиксировано свыше 423 тыс. случаев заболевания на 194 страны мира).

Может ли COVID-19, от которого пока нет вакцины, сравниться с другими знаменитыми пандемиями в истории человечества? Попадет ли он в перечень самых опасных заболеваний за всю мировую историю?

Содержание

Чума Юстиниана

Одной из первых масштабных пандемий в истории человечества стала бубонная чума, которая впервые была зафиксирована в Европе примерно в 540 году, когда у власти в Византийской империи находился Юстиниан I Великий. По его имени она и получила свое второе название – чума Юстиниана.

Ученые считают, что первый источник бубонной чумы возник в Эфиопии или Египте, после чего по торговым средиземноморским каналам болезнь достигла Константинополя, откуда начала распространяться по всей территории империи.

Чума Юстиниана бушевала два века, то затихая, то снова вспыхивая. Она затронула, кроме Византии, Северную Африку, Центральную и Южную Азию, а также Аравийский полуостров.

В самой Византии эпидемия достигла апогея около 544 года, когда в столице ежедневно умирало до 5 тыс. человек (всего погибло до 2/3 жителей города). Суммарные оценки жертв пандемии – 25-50 млн человек в Европе, до 66 млн – на Востоке.

Историки полагают, что жертвами этой чумы стали валлийский король Гвинед Майлгун и святой Финниан Клонардский.

Уже в 2013-м ученые пришли к выводу, что возбудителем была та же чумная палочка (Yersinia pestis), что и у чумы XIV века.

Черная смерть (чума)

Второй раз чума пришла в Европу в середине XIV века. Эпидемию 1346-1353 годов называют Черной смертью. Она унесла жизни, по оптимистичной оценке, 75 млн человек. По пессимистичной – до 200 млн.

Чума зародилась предположительно в Центральной или даже Восточной Азии. Оттуда она по Великому шелковому пути перекочевала в Европу, достигнув Крыма в 1343 году. Оттуда ее и разнесли блохи, жившие на крысах. Последние на кораблях генуэзских купцов добрались до Европы, распространив чуму по всему Средиземноморскому бассейну.

По разным данным, Черная смерть выкосила от 30 до 60% населения Европы, тогда как по всему миру потери только в XIV веке составили 125 млн человек (население сократилось с 475 млн до 350). На восстановление численности населения у Европы ушло 200 лет.

Среди известных жертв Черной смерти были король Кастилии Альфонсо XI Справедливый, французская королева Жанна Бургундская, королева Арагона Элеонора Португальская, великий князь Симеон Гордый и его сыновья Иван Симеонович и Симеон Симеонович.

Отголоски Черной смерти еще долго тревожили Европу. В середине XVII века чума вспыхнула в России, Великобритании и Священной Римской империи. В России число жертв неизвестно даже примерно. Некоторые историки со ссылкой на исторические документы приводят цифру в 24 тыс. погибших, другие же пишут о 700-800 тыс. В Великобритании болезнь затронула Лондон. По оценкам специалистов, погибли около 100 тыс. человек. В Вене от эпидемии 1679 года погибли 76 тыс.

Оспа как оружие

Идея английского врача Эдуарда Дженнера прививать людей от оспы поставила крест на одном из самых распространенных заболеваний Средних Веков и Нового времени. Однако вакцинацуия долгое время не была повсеместной и даже в ХХ веке от оспы погибли около 300 млн человек.

Европейцы применяли оспу в качестве биологического оружия. Армия Великобритании не гнушалась использовать ее против французов и американских индейцев в сражениях за доминирование над Северной Америкой в середине XVIII века. Аналогично действовали и испанцы в Южной Америке.

Семь холерных пандемий

Если до XIX века главным бичом мира была чума, то с 1817 года ее сменила холера. За век было зафиксировано шесть пандемий холеры. Еще одна пришлась уже на ХХ век.

Первая из них пришлась на 1817-1824 годы. Вспышка заболевания началась с Калькутты, Индия, откуда перекинулась на всю Юго-Восточную Азию и Ближний Восток, Восточную Африку и средиземноморское побережье Европы. Примерное количество погибших неясно: некоторые историки пишут о миллионах умерших. Затронула пандемия и Россию. В страну ее занесли через астраханский порт в сентябре 1823 года, вскоре началась крайне холодная зима и холера пошла на спад. Как считают ученые, холерные вибрионы не выдержали низких температур.

В 1846-1860 годах случилась третья холерная пандемия. Данную пандемию считают крупнейшей по смертности среди себе подобных в XIX веке. В ходе нее холера впервые распространилась на всю Северную Африку и Америку. Болезнь объединила Европу: в 1851 году в Париже представители 12 стран приняли Первую международную санитарную конвенцию. Этот шаг позволил увеличить успешность лечения от смертельно опасных болезней.

Вслед за третьей последовала и четвертая пандемия. Она бушевала на протяжении 12 лет – с 1863-го по 1875-й. Ее распространению способствовало открытие Суэцкого канала, благодаря которому имел место быстрый провоз инфекции из Индии в Европу.

Пятая (1881-1896) и шестая (1899-1923) пандемии тоже шли парой. Пятая примечательна тем, что во время нее врачами была доказана бактериальная природа заболевания и выделен возбудитель V. cholerae.

Последняя, седьмая холерная пандемия началась в 1961-м и достигла максимума к 1970-му. В отличие от предшественниц ее вызвал V. cholerae биовар El Tor. Случаи заражения были зафиксированы в более чем 180 странах.

За 18 месяцев 1918-1919 годов по всей Земле гриппом было заражено около 550 млн человек (около 30% населения), а умерло от испанки от 50 до 100 млн человек (до 5,3% населения всего мира).

Эпидемия началась в последние месяцы Первой мировой войны. Из-за военной цензуры болезнь и получила свое название, поскольку первые сообщения о ней появились в печати в нейтральной Испании.

В Европе наибольшие потери понесли Италия, Германия, Франция, Испания, Советская Россия и Великобритания (везде не менее 250 тыс. человек умерли).

В Африке основной удар пришелся на территории современных Нигерии, Танзании, ДР Конго, Замбии, ЮАР и Камеруна (везде не менее 250 тыс. человек скончались).

В Северной, Центральной и Южной Америке больше других пострадала Мексика – умер 1 млн человек, 675 тыс. скончались в США, 300 тыс. – в Бразилии.

Гриппы XX века

Аналогичный серотип был и гриппа послевоенных лет (1946-1947). А вот у азиатского гриппа 1957-1958 годов серотип был уже H2N2. Тогда грипп распространился по Евразии и затем по всем континентам.

Болезни XXI века

Коронавирус: прогнозы и сроки завершения пандемии

Однако некоторые болезни, известные с XX века и ранее, до сих пор не побеждены, хотя и произошли серьезные изменения в области медицины. Это и туберкулез, и малярия, и холера, и полиомиелит, и желтая лихорадка, и корь, и проказа. Но самой опасной из тех, что передается от человека человеку, остается ВИЧ-инфекция.

По данным на 2011 год, еще с 70-х ВИЧ-инфицировано свыше 60 млн человек. Из них 25 млн уже умерли, а 35 живут с ВИЧ-инфекцией. Из этих 35 млн свыше 2/3 живут в Африке к югу от пустыни Сахара. По данным на конец 2016 года, в России с ВИЧ-инфекцией живут почти 850 тыс. человек.

Вспышка коронавируса COVID-19 в начале 2020 года поставила под вопрос проведение любых массовых мероприятий, принесла миллиардные убытки и оживила в памяти пандемии прошлого. Если распространение инфекционного заболевания способно вызвать панику у обывателей XXI века, легко представить реакцию простолюдинов полтора столетия назад, когда их соседи страдали от жесточайшего поноса, корчились в судорогах, теряли силы и умирали целыми семьями. Один из таких случаев произошел в 1854 году на лондонской улице Брод-стрит в районе Сохо и вошел в историю благодаря почти детективному сюжету.

Лондон XIX века – город дерьма, вони и переполненных стоков

Людный и грязный Лондон XIX века

Городские власти не нашли лучшего способа справиться с избытком нечистот в сливах, чем сбрасывать отходы жителей в Темзу. Учитывая, что река использовалась в качестве источника питьевой воды, затея не привела ни к чему хорошему. Кроме экскрементов в мутно-зеленую воду скидывали сгнившие остатки туш и сливали отработанные после дубления кожи химикаты. Трупы утонувших пьяниц и проституток не особо интересовали полицию и часто оставались в Темзе, пока не разлагались — и привлекали бесчисленных паразитов. Испорченная еда, дохлые питомцы и мусор дополняли тошнотворный коктейль, который медленно двигался через Лондон.

Ученый Майкл Фарадей жалуется на состояние реки покровителю Темзы

При чем тут Джон Сноу?

За 45 лет до Великого зловония в бывшей северной столице Англии Йорке появился на свет сын бедного фермера Сноу. Мальчика назвали Джоном. Он с детства интересовался медициной и к 14 годам дорос до должности помощника хирурга в Ньюкасле. Через четыре года подростку доверили уход за пострадавшими в окрестностях реки Тайн, на берегу которой вырос город. Это столкновение с болезнью можно считать знаменательным: во-первых, Джону повезло не заразиться, а во-вторых, холера еще сыграет значительную роль в его карьере и наследии.

В 25 лет пробивной интеллектуал Сноу с блеском сдал экзамены и присоединился к Королевскому обществу хирургов. Он продолжал исследование холеры, хотя известность получил благодаря революции в анестезиологии: Джон первым использовал хлороформ вместо эфира. Слухи о прогрессивных методах дошли до королевы Виктории, и позже Сноу применил хлороформ при родах двух ее последних детей, принца Леопольда и принцессы Беатрисы. Еще до этого он помог создать насос, который подавал кислород новорожденным с проблемами дыхания, и поучаствовал в разработке инструмента для операций на грудной клетке.

К 1854-му году он был молодым, но авторитетным специалистом, и имел определенный интерес к распространяющейся вокруг холере. Сноу не устраивала популярная теория эманации, предполагавшая, что заразные вещества выделяют при дыхании больного или из трупов. Он возражал, что иногда вспышки заболеваний возникали в местах, удаленных от предыдущих очагов, что было бы невозможно при распространении через воздух. К тому же, не все контактировавшие с зараженными людьми заболевали сами – это означало, что нужно исследовать другие способы передачи холеры. Для Сноу это дело превратилось в задачу всей жизни. Он дотошно исследовал каждую вспышку и заметил, что люди низших сословий болели намного чаще богачей. Осматривающие больных медики не подхватывали инфекцию в отличие от женщин, обряжающих трупы. Это оказалось связано с тем, что врачи и аристократы постоянно мыли руки в тазике с водой – даже такие примитивные меры предосторожности ставили их в выгодное положение относительно бедняков.

Джон Сноу.

Как пивовары избежали холеры посреди эпидемии

На протяжении предыдущих месяцев он проводил эксперимент: обходил всех жителей одного района и спрашивал, услугами какой водопроводной компании они пользуются. Идея Сноу заключалась в том, что нечистоты из Темзы попадали в дома через водопровод и распространяли холеру. В наше время эта идея кажется очевидной, но никто до Джона не исследовал возможные способы заражения так досконально и не учитывал столько факторов. Врач нашел район, который обслуживали две водопроводные компании. Одна из них, Lambeth Waterworks Company, набирала воду выше по течению Темзы и вдали от городской канализационной системы. Другая, Southwark and Vauxhall Waterworks Company, наоборот, использовала воду поближе, с возможной примесью сточных нечистот.

Сноу опросил местных, учитывая при этом достаток и профессиональную принадлежность, и узнал, что 38 из 44 смертей от холеры произошли в домах, где пользовались услугами Southwark and Vauxhall Waterworks Company. Доктор убедился в том, что болезнь распространяется через жидкость, и прибыл на Брод-стрит с уже готовым планом: он составил карту и отметил на ней летальные исходы. График показал, что почти все больные скончались в своих домах или рядом с ними. Кроме того, они жили недалеко от колонки с водой и регулярно ей пользовались.

Карта, на которой Сноу отметил все летальные исходы вспышки холеры на Брод-стрит

По версии доктора, в колонку либо напрямую поступала вода из зараженного участка Темзы, либо примешивались нечистоты из окрестных ватерклозетов. Два исключения подтвердили эту теорию: работный дом и пивоварня располагались в эпицентре эпидемии, но почти не пострадали от холеры, потому что не пользовались водой из колонки. Пивовары вообще не нуждались в воде на протяжении рабочего дня, потому что предусмотрительный начальник мистер Хаггинс разрешал им употреблять благословенный напиток собственного производства. Если же кто-то все же хотел освежиться обычной водой, то брал ее из отдельного колодца на территории пивоварни. То же относилось и к работному дому, жители которого имели собственную систему водоснабжения.

Сноу не предотвратил эпидемию, но совершил революцию.

После открытия Сноу ворвался прямо на собрание местного попечительского совета в церкви Святого Якова на Пиккадилли и потребовал отключить колонку. По легенде, управляющие проигнорировали Джона, и отважный доктор сам сорвал ручку с рокового аппарата. На самом деле, несмотря на скептический настрой, участники собрания все-таки послушались Сноу. Они не нашли доказательств того, что вода из колонки перемешивается с водой из сточных канав под домами, но врач объяснил, что малейшего нарушения герметичности в устройстве колонки хватало для проникновения вредоносных инфекций в питьевую воду.

Заслуга Сноу не только в альтернативной теории, которая повлияла на исследования инфекционных заболеваний. Доктор проанализировал огромный объем данных, опросил свидетелей, сравнил социальное положение и условия жизни больных. Составление карты позволило ему увидеть более цельную картину и выделить закономерности – для того времени такой подход был революционным не только в медицине, но и в журналистике или криминологии: те же сыщики часто рассматривали каждый случай по отдельности, не сопоставляя сходства между разными преступлениями.

Через год после эпидемии на Брод-стрит преподобный Уайтхед, который сотрудничал со Сноу, потребовал от властей реформы сточных канав. Он утверждал, что это единственный способ избежать новой вспышки холеры, но прошло еще какое-то время, прежде чем чиновники прислушались к научным доводам. Даже коллеги по Лондонскому королевскому обществу высмеивали Сноу за теорию микробов до 1860-х несмотря на очевидные доказательства. В 1866-м один из критиков Сноу Уильям Фарр признал обоснованность его теории, когда расследовал новую вспышку холеры в лондонском районе Бромли-боу.

В память о расследовании Сноу на Брод-стрит установили мемориальную колонку

В 1883-м немецкий ученый Роберт Кох открыл бактерию холерного вибриона, которая и вызывала заболевание. Через 20 лет версию Сноу наконец подтвердили: холера действительно передавалась через пищу и воду, а антисанитария повышала вероятность заболевания. Благодаря реформам систем водоснабжения и получению новых данных в наше время холера не представляет такой опасности, как другие инфекционные заболевания. К сожалению, Сноу не дожил до признания своей теории: великий врач скончался от инсульта 16 июня 1858 года, в начале того самого зловонного лета.

За 45 лет жизни Сноу показал, насколько важно выходить за рамки собственных стереотипов. Иррациональный страх перед смертью – одна из наиболее устойчивых установок человека, но иногда научный подход и логика оказываются сильнее предрассудков. Со времен великого дела о колонке на Брод-стрит мир изменился до неузнаваемости, но одно правило по-прежнему работает: мойте руки почаще.

Холерный вибрион прекрасно размножается в тёплых водах Юго-Восточной Азии, Африки и Латинской Америке, но холодный климат ему противопоказан. Однако, источником холерных вибрионов могут стать больные люди, в этом случае заражение происходит фекально-оральным путём (из какашек в рот) вне зависимости от климатической зоны. Заражение происходит при питье загрязнённой воды, во время умывания и мытья посуды, при употреблении заражённой пищи. Эпидемия достигает ужасающих масштабов в городах и сёлах, где скученность населения сочетается с отсутствием простейшей канализации и источников чистой воды и тогда уже климат не имеет ни малейшего значения. В девятнадцатом веке холерные эпидемии выкашивали население просвещённого Лондона и отсталого Каира, блистательного С.Петербурга и провинциального Тамбова.

Жертва первой вспышки холеры в Англии, Сандерленд, 1832

Смертность была ужасающей. Например, 3 октября 1847 г, по сведениям Казанской врачебной управы холерой заболели 103 человека, из которых умерло 54.

Инкубационный период (от заражения до проявления первых признаков болезни) занимает сутки – двое, реже до пяти суток. Этого времени хватало, чтобы заразившийся в Нижнем Новгороде мещанин добрался, например, до Старой Руссы и спровоцировал вспышку холеры. В тяжёлых случаях холера проявляется частым – до 15-20 в сутки – поносом и рвотой.

Замечательное описание симптомов холеры есть в комментариях к воспоминаниям врача 19 века А.А. Генрици: По мере усиления рвоты и поноса развиваются следующие симптомы: больной, резко ослабевший, мечется в безысходной тоске. Наряду с быстро наступающей прострацией бывают случаи сильного беспокойства; температура опускается до 35–34°С и ниже. Пульс падает. Развивается цианоз (синюха), доводящий до почернения ногтевые фаланги, нос, уши. Глаза ввалившиеся и обведены широкими синими кругами. Веки приспущены, глазные яблоки подняты кверху, сухи. Тело холодеет, покрывается холодным потом. Кожа, теряя с жидкостью свою упругость, будучи собрана в складку, не расправляется; кожа на ладонях стягивается. Сипнет и исчезает голос. Больного томит жажда. Он стонет от судорог, сводящих чаще всего голени, стопы, пальцы рук, но иногда и мышцы лица и туловища. Сводимые судорогой мышцы, особенно икроножные, тверды, как дерево. Мочеотделение быстро падает и прекращается вовсе. Небольшие порции мочи, которые удается получить, содержат большое количество белка, разных цилиндров, элементов крови. Сознание долго остается ясным. Пульс исчезает, дыхание все время очень частое, но поверхностное, прерывистое. Больной лежит на койке, как труп…

Вследствие поноса и рвоты нарастает обезвоживание, больной теряет до 10% массы тела. Смерть при тяжёлой форме холеры может наступить в течении 24-48 часов от начала заболевания. И даже после смерти холерному больному нет покоя. Некоторые врачи описывали судороги, возникающие после смерти больного при переворачивании трупа или от прикосновения к мышцам спины. Никакой мистики – всего лишь последствия электролитных расстройств. Однако, сокращения мышц у мертвецов не единожды порождали слухи о больных похороненных заживо злобными докторами.

Лечение на ранних стадиях простейшее – антибиотики, восполнение потерь жидкости и солей. Причём, обыкновенное питьё раствора, содержащего хлориды натрия и калия, лимонную кислоту и глюкозу, повышает выживаемость больных в разы. Поразительно, но на протяжении XIX века врачи так и не додумались до применения этого простого и эффективного средства.

Генрици Александр Александрович 1824-1895

Итак, вооружившись чаем и каломелью, горчичниками и пистолетом в качестве последнего убедительного довода, мы проникнем в военные поселения Новгородской губернии, охваченные холерой…

Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.

В викторианскую эпоху рост сети железных дорог существенно упростил доставку продуктов питания из сельской местности на городские рынки, тем самым значительно улучшив качество еды в городах. Но ученые еще не придумали, как лечить большинство заболеваний, несмотря на инновации в медицине, а продолжительность жизни по-прежнему оставалась на низком уровне.

Кухня XIX века в Одли Энде, Эссекс

Питание в городах

В начале XIX века почти вся пища все еще производилась крестьянами, и поскольку четыре пятых населения проживали в сельской местности, они имели к ней прямой доступ. Однако по мере того, как все больше людей переезжало в города, появилась насущная необходимость в поиске новых способов транспортировки и хранения продуктов питания. Развитие железных дорог позволило перемещать основные продукты питания в Англии (муку, картофель, корнеплоды и пиво), причем делать это быстро и на большие расстояния.

К другим новшествам, которые облегчили распределение продуктов питания, можно отнести появление продуктов с длительным сроком хранения, таких как сгущенное молоко, яичный порошок и консервированные супы, а также соусы в бутылках. Первый крупный мясокомбинат в Великобритании был основан в 1865 году, а к 1870-м годам почти на каждой кухне семьи среднего класса можно было встретить банки консервов. В 1880-х годах появилась возможность охлаждения мяса в холодильнике, что открыло возможность крупномасштабного импорта из Америки. Мясо стало дешевле, и оно впервые попало в рацион регулярного питания всех классов общества.

Трущобы в Маркет-Корт, Кенсингтон, примерно в 1865 году. Трущобы возникли в английских городах и поселках в XIX веке в результате быстрой индустриализации и беспрецедентного роста населения. Местные стесненные, убогие и антисанитарные условия стали настоящим рассадником таких болезней, как холера и туберкулез

Рецепт имбирного пива 1880-х годов, найденный в кулинарной книге Ависа Крокомба, повара в Одли Энд Хаус, Эссекс

Пиво и температура

Пиво было безусловно самым популярным напитком в викторианской Англии. В 1900 году ежегодное потребление на душу населения составляло 145 литров. Хотя пиво тогда было значительно слабее нынешнего - от 1 до 3,5%, по сравнению с примерно 5% сегодня — уже в то время существовало сильное беспокойство по поводу влияния алкоголя на общество, и к 1840-м годам большую силу набрало движение по воздержанию от алкоголя. В 1848–1851 годах в аббатстве Торнтон, Линкольншир, состоялось несколько крупных митингов воздержания в северной Англии, в которых приняли участие до 19 000 человек.

Борьба с болезнями

Инфекционные заболевания были главной причиной смертности в викторианскую эпоху. Большинство из них, такие как оспа, туберкулез и грипп, не были чем-то новым, но в 1831 году в Британии вспыхнула первая эпидемия холеры. Постепенно стало понятно, что она распространяется с помощью воды, загрязненной стоками. После эпидемии холеры в 1848 году были созданы местные советы по здравоохранению, наделенных полномочиями по обеспечению соблюдения правил в отношении снабжения чистой водой и улучшения дренажа. Дальнейшее законодательство 1870-х годов дало местным властям более широкие полномочия по борьбе с антисанитарными условиями жизни в городах.

Походная аптечка королевы Виктории в Осборн-Хаусе. В ней хранились ряд препаратов, в том числе мыльный линимент, камфорное масло и лаудан (опиум). Опиум в викторианские времена был обычным болеутоляющим средством, используемым как богатыми, так и бедными для лечения различных заболеваний. Его легко можно было приобрести у аптекарей, и это средство назначали даже маленьким детям.

Одними из значительных достижений в медицине XIX века были анестезирующие средства, революция в работе сестер милосердия, спровоцированная Флоренс Найтингейл, определение того, что микробы являются причинами заболеваний, а также развитие антисептической хирургии. К сожалению, эти нововведения оказали незначительное влияние на ожидаемую продолжительность жизни, поскольку большинство болезней оставались неизлечимыми. Хотя викторианцы, достигшие совершеннолетия, могли ожидать, что доживут до старости, средняя продолжительность жизни была низкой: в 1850 году она составляла 40 лет для мужчин и 42 для женщин. К 1900 году - 45 лет для мужчин и 50 для женщин.

Этот медленный, но неуклонный рост продолжительности жизни был вызван снижением детской смертности, что само по себе в значительной степени является результатом улучшения общественного здравоохранения.

Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:

Картинка заставляет поверить в то, что всё тогда было на уровне. В том числе и медицина. Подтверждением тому – строгий аккуратный доктор Ватсон. Белый воротничок, невозмутимость, диплом врача – весь олицетворение надёжности…

Тиф и холера

Автор этих строк – знаменитый писатель Артур Конан Дойл – сам был врачом, и неплохим. В диагностике разбирался блестяще. Однако именно здесь явно дал маху. Больной, перенёсший брюшной тиф, имеет бледный, синюшный цвет лица. В то время как жёлтый – верный признак гепатита. Подцепить который в Афганистане – а ведь именно там воевал доктор Ватсон – как нечего делать.

Другое дело, что гепатит тогда вообще не рассматривали как отдельную болезнь, сваливая все последствия на тиф. Пациентам, впрочем, от этого легче не становилось. Тот же Ватсон, судя по всему, переболел тифом на фоне гепатита. И, исходя из уровня медицины того времени, обречён маяться до конца своих дней.

«– Что вы там едите, Ватсон? Омлет? Какая гадость! Бросайте это и одевайтесь.

– Да? А что случилось?

И поделом. Основным, а тогда и вовсе единственным лечением выздоравливающих от тифа больных являлась довольно строгая диета. Омлет ещё допустим и даже желателен, равно как и пюре из шпината, которое миссис Хадсон подала доктору. А вот жареные перепела и вино смерти подобны.

Здесь стоит отдать должное Конан Дойлу как медику. Понять прямую связь между аховым состоянием канализации и эпидемией брюшного тифа на пару с холерой в Англии смогли не сразу и не все. Впервые это обнаружил доктор Джон Сноу в 1854 году, когда за один только день и на одной только улице в Сохо заразились 56 человек. Беглый опрос среди жителей показал, что не заразились лишь явные алкоголики. Зато в зоне риска оказались все те, кто пил воду. По счастливой случайности из всех водоразборных колонок района работала только одна. Когда её наконец-то додумались закрыть, эпидемия сошла на нет. Оказалось, что именно здесь канализация дала течь и фекальные массы попали в питьевую воду. Однако на выяснение обстоятельств ушло две недели. За это время холера унесла 500 жизней.

Лечим-калечим?

Особенно любопытно, что эти методы считались действительно передовыми. А некоторые другие – вынужденными, изобретёнными лишь под давлением груза общественных приличий. Или вообще побочными, не имеющими к медицине как таковой очень опосредованного отношения.

Среди первых с большим отрывом лидирует изобретение стетоскопа, а впоследствии и фонендоскопа. Без строжайшей и весьма специфической викторианской морали их появление было бы проблематичным. А так – всё просто. Доктора в подавляющем большинстве мужчины. Согласно статистике, в те времена гораздо чаще болели женщины. Больному же необходимо прежде всего прослушать лёгкие и сердце. В общем, это можно сделать и прижав ухо к грудной клетке. Можно, но нельзя – не велят общественные приличия. В качестве компромиссного устройства как раз и появляется стетоскоп.

«– Что сегодня, – спросил я. – Морфий или кокаин?

– Кокаин, – ответил Холмс. – Семипроцентный. Хотите попробовать?

Писатель, возможно, оставил бы этот пассаж без ответа. Но Конан Дойл был верен ещё и врачебному долгу. И потому – редчайший случай – в продолжении диалога он примеряет на себя личину не Холмса, а Ватсона – недалёкого, но честного армейского доктора:

Золотые слова. И то, что сказаны они в эпоху табачных клизм и бессилия перед холерой, мало что меняет.