Жера р де нерва ль

Безумный, он познал безумья высоту.
Жерар де Нерваль

Я безутешен, вдов, на мне печать скорбей,
Я аквитанский принц, чья башня — прах под терном,
Моя звезда мертва, над лютнею моей
Знак Меланхолии пылает солнцем черным.
Жерар де Нерваль

Мне кажется, что отрастивший себе волосы Иисуса поэт ощущал себя человеком подобной судьбы *, свидетельством чего является замечательное стихотворение из

ХРИСТОС НА МАСЛИЧНОЙ ГОРЕ

Бог умер! Высь пуста.
Рыдайте, дети! Вы осиротели.
Жан-Поль

II
Стенал он: «Все мертво! Измерил я впервые
Те млечные пути неведомо куда;
Как жизнь, я проникал в пучины мировые,
Где стыл за мной песок и пенилась вода.
Везде лишь соль пустынь да волны клонят выи
И в гибельную мглу уходят без следа,
Несет дыханье тьмы светила кочевые,
Но дух не обитал нигде и никогда.
Я ждал, что божий взор навстречу прояснится,
Но встретила меня лишь мертвая глазница,
Где набухала ночь, бездонна и темна, —
Воронка хаоса, зловещие ворота,
За смутной радугой спираль водоворота,
В который втянуты Миры и Времена!

В литературном наследии Жерара де Нерваля, как и Теофиля Готье, лирика занимает скромное место — он больше известен как переводчик, очеркист, драматург. За перевод девятнадцатилетним поэтом первой части Ф а у с т а он удостоился похвалы самого автора (вторая часть переведена лишь в 1840 году). Нерваль познакомил французскую публику со многими немецкими писателями — Шиллер, Уланд, Кёрнер, Бюргер, Гейне, Гофман, Жан Поль.

Нерваль пробовал силы и в драматургии: хотя его пьесы при жизни не увидели сцены, он стал соавтором нескольких постановок А. Дюма и театральным критиком.

Ранние поэтические опыты Нерваля подражательны и риторичны, однако с начала тридцатых годов он публикует в периодике зрелые стихи, и среди них настоящий шедевр — Ф а н т а з и ю.

Есть песня, за которую отдам
Всего Россини, Вебера и Гайдна,
Так дороги мне скорбь ее и тайна
И чары, неподвластные годам.

Душа на два столетья молодеет,
Едва дохнет та песня стариной.
Век Ришелье. Я вижу, как желтеет
Вечерний свет на отмели речной.

В кирпичном замке с цоколем из камня
Оранжевые отсветы стекла,
В пустынном парке каменные скамьи,
Среди цветов речные зеркала.

А в завитках оконной филиграни
Льняная прядь и темный женский взор —
И, может быть, в ином существованьи
Я видел их. и вижу до сих пор.

Увы, судьба оказалась немилосердной к большому поэту, работает он урывками, ему приходится много колесить по миру — вся Западная Европа, Египет, Сирия, Константинополь, журналистика кормит его, но забирает все силы. В феврале 1841 года — в возрасте Иисуса Христа — на поэта обрушивается беда, приступ тяжелого душевного заболевания. Через год с небольшим поэт теряет самое дорогое, что у него было в жизни, — любимую женщину, Женни Колон, образ которой является центральным в его творчестве. С ней поэт связывал свою мечту о неземной, возвышенной любви и неутоленную тоску по Идеалу.

Спасение от обрушившихся бед Нерваль искал в работе и путешествиях, у него огромные и разнообразные литературные планы, но в 1851-м его сражает новый приступ болезни. Однако, и на сей раз он пытается противопоставить безумию все свои интеллектуальные силы, даже сами его (безумия) плоды.

Он прожил жизнь свою то весел, как скворец,
То грустен и влюблен, то странно беззаботен,
То — как никто другой, то — как и сотни сотен.
и постучалась Смерть у двери, наконец.

И попросил ее он обождать немного,
Поспешно дописал последний свой сонет,
И после в темный гроб он лег, задувши свет
И на груди своей сложивши руки строго.

Ах, часто леностью его душа грешна,
Он сохнуть оставлял в чернильнице чернила,
Он мало что узнал, хоть увлекался всем,

Мечтой жизни Нерваля стало торжество жизни над судьбой. Он страждал стать всемогущим, но не в смысле преодоления жизненных невзгод, но — в сфере духовной, творческой. В П а р а д о к с а х и и с т и н е (1844) Нерваль писал:

Я не прошу у Бога менять что-нибудь в событиях, но изменить меня относительно вещей: даровать мне способность сотворить вселенную, которой бы я сам распоряжался, власть повелевать моей вечной грезой вместо того, чтобы ее претерпевать. И тогда я буду поистине богом.

Судя по всему, эту свою мечту ему удалось осуществить в поэзии. Марсель Пруст, явно предпочитавший Нерваля Бодлеру, по этому поводу сказал следующее:

Если писатель пытался себя самого определить, уловить и осветить смутные нюансы, глубокие законы, почти неуловимые впечатления души, так это Жерар де Нерваль.
Он нашел способ не только лишь рисовать и придать картине цвета своей мечты.

Поэтическое наследие Нерваля состоит из двух небольших циклов: О д е л е т т ы и Х и м е р, опубликованных в приложениях к другим его книгам. Иногда к его лирике относят повести С и л ь в и я и А у р е л и я, насыщенные сновидческими фантазиями и народными поверьями Франции.

Пройдут, как грезы,
Здесь час и год!
Утихнут грозы,
И грусть уйдет,
Как след угрозы
С затихших вод.

Впасть на мгновенье
В блаженный бред!
Лишь в нетерпенье
Страстей секрет:
Миг наслажденья —
И их уж нет!

Вошедшие в мировую сокровищницу поэзии З о л о т ы е с т и х и Нерваля глубоко экзистенциальны и во многом предвосхищают идеи Тейяра де Шардена, Хайдеггера и Камю.

Очнись! Все в мире чувствует.
Пифагор

Ты веришь, человек, что нам одним судьбою
Дан разум и без нас вселенная пуста;
Да, мысль твоя вольна, но с нею неспроста
Мир не считается наедине с собою.

В любом цветке душа распахнута с мольбою;
Чем бессловесней тварь, тем жарче немота;
Мистерия любви в металле отлита —
Все в мире чувствует! И властно над тобою.

Как соглядатая, страшись слепой стены —
Крупицы разума везде растворены,
И злом не оскверняй глагол непробужденный.

Бог и в убожестве является порой,
И, как под веками зрачок новорожденный,
Упорно зреет дух под каменной корой.

Творчество Нерваля в России

Для русских читателей Нерваля открыл Павел Муратов. Его стихи переводили В, Брюсов, В.Козовой, А.Ревич, А.Гелескул и др.

Сводные издания

Œuvres complètes de Gérard de Nerval, éd. H. Champion, 15 vv., P., 1914—1932; Clouard, 10 vv., P., 1927.
Œuvres. Vol.1/2. Paris: Gallimard, 1960-61.

Публикации на русском языке

Сильвия, Октавия, Изида, Аврелия, изд. кн-ва Некрасова, М., 1912.
[Стихотворения]// Поэзия Франции. Век XIX. М.: Художественная литература, 1985, с.173-182
Путешествие на Восток. М.: Наука, 1986
Исповедь Никола// Мориак Ф., Жизнь Жана Расина. Нерваль Ж. де. Исповедь Никола. М.: Книга, 1988
История о царице утра и Сулаймане, повелителе духов. М.: Энигма, 1996
[Стихотворения]// Семь веков французской поэзии в русских переводах. СПб: Евразия, 1999, с.305-308
Мистические фрагменты. СПб: Изд-во Ивана Лимбаха, 2001
[Стихотворения]// Гелескул А. Избранные переводы. М.: Терра-Книжный клуб, 2006, с.32-38

Литература

В статье использован текст Ю. Данилина, перешедший в общественное достояние.

Wikimedia Foundation . 2010 .

Жерар Фроманже
Жерар Лабрюни

Нерваль, Жерар де — Жерар де Нерваль Gérard de Nerval … Википедия

Нерваль — Нерваль, Жерар де Жерар де Нерваль, фотография Надара Жерар де Нерваль (фр. Gérard de Nerval псевдоним; настоящее имя и фамилия Жерар Лабрюни, Labrunie; 22 мая 1808, Париж … Википедия

Жерар де Нерваль — Жерар де Нерваль, фотография Надара Жерар де Нерваль (фр. Gérard de Nerval псевдоним; настоящее имя и фамилия Жерар Лабрюни, Labrunie; 22 мая 1808, Париж 26 января 1855, там же) французский поэт романтик. Содержание … Википедия

Нерваль, Жерар — Жерар де Нерваль, фотография Надара Жерар де Нерваль (фр. Gérard de Nerval псевдоним; настоящее имя и фамилия Жерар Лабрюни, Labrunie; 22 мая 1808, Париж 26 января 1855, там же) французский поэт романтик. Содержание … Википедия

Нерваль Жерар де — Жерар де Нерваль, фотография Надара Жерар де Нерваль (фр. Gérard de Nerval псевдоним; настоящее имя и фамилия Жерар Лабрюни, Labrunie; 22 мая 1808, Париж 26 января 1855, там же) французский поэт романтик. Содержание … Википедия

Жерар Лабрюни — Жерар де Нерваль, фотография Надара Жерар де Нерваль (фр. Gérard de Nerval псевдоним; настоящее имя и фамилия Жерар Лабрюни, Labrunie; 22 мая 1808, Париж 26 января 1855, там же) французский поэт романтик. Содержание … Википедия

Нерваль Жерар де — Нерваль (Nerval) Жерар де (псевдоним; настоящее имя и фамилия Жерар Лабрюни, Labrunie) (22.5.1808, Париж, ‒ 26.1.1855, там же), французский поэт. Сын военного врача. Ещё учеником лицея Карла Великого (где его товарищем был Т. Готье) Н.… … Большая советская энциклопедия

НЕРВАЛЬ (Nerval) Жерар — де (1808 55) французский писатель. Темы романтического двоемирия, демонстративной антибуржуазности (сборник Маленькие оды , 1830 35) сменяются в поздней лирике Нерваля крайними формами ухода от реальности: в мир поэтических потусторонних видений… … Большой Энциклопедический словарь

Нерваль, Жерар де — НЕРВАЛЬ (Nerval) Жерар де (настоящая фамилия Лабрюни) (1808 55), французский писатель. Темы романтического двоемирия, демонстративной антибуржуазности (сборник “Маленькие оды”, 1830 35) сменяются в поздней лирике Нерваля крайними формами ухода от … Иллюстрированный энциклопедический словарь

Информация

Биография

Настоящее имя Жерар Лабрюни — французский поэт-романтик, драматург и прозаик. При жизни его стихи публиковались в периодике или в дополнение к его прозе. Первое издание, позволившее оценить всю глубину его поэтического таланта, появилось только в 1877.

Библиография

Сильвия. Октавия. Изида. Аврелия изд. кн-ва Некрасова, М., 1912.
Избранное. М.: Искусство, 1984. - 424 с.
Дочери огня , М.: Художественная литература, 1985
Путешествие на Восток , М.: Наука, 1986
Исповедь Никола. Жизнь Жана Расина. Исповедь Никола , М.: Книга, 1988
История о царице утра и Сулаймане, повелителе духов , М.: Энигма, 1996
[Стихотворения]// Семь веков французской поэзии в русских переводах. СПб: Евразия, 1999, с.305-308
Мистические фрагменты , СПб: Изд-во Ивана Лимбаха, 2001
[Стихотворения]// Гелескул А. Избранные переводы. М.: Терра-Книжный клуб, 2006, с.32-38

Книги

Ссылки

Рецензии

Средь тысяч женщин лишь одна была,
Мне сердце поразившее незримо.
Лишь с обликом благого серафима
Она сравниться красотой могла.
Петрарка

Жерар де Нерваль ( Жерар Лабрюни ) - французский писатель-романтик, родился в 1808-м году в Париже. В свое время был в тесной дружбе со многими французскими романтиками, а в 1827-м году стал членом богемного кружка "Рetit Сenacle" под руководством Гюго. Почти, в это же время де Нерваль заканчивает работу над переводом "Фауста". Этот труд открывает перед писателем двери в эстетическую составляющую романтизма и играет немалую роль в создании его собственных стихов.
Знакомство с творчеством де Нерваля оказалось для меня неожиданно приятным. Его слог благоухает, парит и кружится, сладко ложится на слух и томно обволакивает душу. Слова - гармоничный порядок черных букв, потрясающе передающих эмоции автора, его чувства и душевное состояние.
Это рассказ о безответной любви к женщине. Бегство, самообман, случайные знакомства, мимолетные связи и все равно невозможность забыть, забыться. Это признание в любви, это сильнейшие терзания и боль. Любовь, настолько безнадежная, что хочется умереть.

Моя единственная звезда это смерть, и моя украшенная звездами лютня
Несет черное солнце Меланхолии.

Это слова из стихов Нерваля, как нельзя лучше передают тонкость его души и предрасположенность глубоко чувствовать трагедию безответной любви, и именно в Смерти видеть единственный выход.
Де Нерваль прожил короткую жизнь. Он лечился в больнице для душевнобольных и покончил жизнь самоубийством. Он любил Природу, видел деятельный дух даже в самом крохотном цветке, призывал к созерцанию, к попытке проникнуться голосом всего существующего и жить в согласии и уважении со всем, что есть.

Часто в невзрачном существе живет таинственный бог,
И как рождающийся глаз затянут пленкой своих век,
Чистый дух прорастает сквозь скорлупу камня.

Великолепно! Нет слов!

Средь тысяч женщин лишь одна была,
Мне сердце поразившее незримо.
Лишь с обликом благого серафима
Она сравниться красотой могла.
Петрарка

Кажется, я начинаю понимать, почему турецкий писатель Орхан Памук оказался столь благосклонен к Жерару де Нервалю, что дал марке сумки героини одного из своих романов имя возлюбленной французского поэта-романтика (Женни Колон). Все дело в том, что Нерваль одним из первых европейцев посетил страны Востока, куда прежде доступ иностранцам был закрыт, и сложил об этом путешествии хвалебную оду.

Итак, в 1840-х гг. Нерваль побывал в Египте, Ливане, Сирии, а также в Турции и на Мальте. Об этих своих поездках он сочинял путевую прозу, которая печаталась во французских столичных журналах. Отсюда - увлекательность. Читать действительно интересно, Нерваль снабдил эти пометки даже неким подобием фабулы. В ее качестве он избрал поиски невесты для себя - одинокого француза: из соображений экономии в Каире он снимает дом, а не живет в гостинице, а в таком случае ему необходимо иметь в доме женщину, пусть даже не жену, а рабыню. В конце концов, щепетильный француз соглашается приобрести себе служанку, впрочем, своим положением хозяина он не злоупотребляет и даже вынашивает смелый план дать рабыне свободу. Увы, Восток есть Восток, и совы тут всегда не то, чем кажутся: рабыня откажется выполнять работу по дому, да и свобода, преподнесенная ей в качестве подарка, является для девушки ни много, ни мало оскорблением: в Египте XIX века рабыни живут лучше, чем свободные феллахи.

В примечаниях к тексту я прочла, что не все события, описанные Нервалем, имели место в жизни. Что ж, меня это нисколько не смутило. Пишет он настолько естественно и со знанием дела, что ни секунды не сомневаешься в реальности происходящего. А это, как ни крути, признак настоящей литературы.

Напоследок цитата, которая приоткроет для нас истинное отношение к странам Востока того, кто сложил в их честь такой талантливый и изящно написанный дифирамб:

"Ты все еще веришь в ибиса, в алый лотос, желтый Нил; ты веришь в изумрудные пальмы, олунцию, корабль пустыни. Увы, ибис - это дикая птица, лотос - обыкновенная луковица; Нил - это грязная вода с мутно-рыжим оттенком; пальма имеет вид потрепанной метлы, олунция - просто-напросто кактус; корабль пустыни встречается разве что в состоянии облезлого верблюда; альмеи - это переодетые мужчины, а что касается настоящих женщин, то глаза бы мои на них на глядели!"

Прочитано в рамках игры Нон-фикшн. Тур 46. Со 2 октября по 31 октября и МФМ-24 Клуба книгопутешественников: Дневники путешественников

Записи сообщества

Поиск

Марсель Швоб
(1867-1905)
Из "Баллад на арго"

Баллада для Жерара де Нерваля, повесившегося под окнами одного притона
Показать полностью…

В ночи, хоть глаз коли, когда давно стемнело,
Где часто так горел твой андалусский лик,
На фене о любви мы говорили смело,
Я вздернут за тебя, шальной дурнушки тело!
Ханши, которых ты любой исполнишь бзик,
Отцы, в своей любви подобные питонам,
Повесили меня – не побоясь улик,
Я в судорогах бьюсь под красным лампионом!

А на заре, когда закончено уж дело,
Мой труп распотрошит ворюга, ловок, лих…
Вот тело по ручьям и ямам полетело
И вздрогнул даже бич от вони озверелой,
И тень его бежит, в глухой полночный миг…
Мы брошенность твою побегом узаконим.
Что сделали коты, страшней бандитских клик?
Я в судорогах бьюсь под красным лампионом!

На небесах – лысак, луна, что чуть бледнела,
Когда я плакал, ты глядел из рам своих,
Луна как сыра кус, что ночь почти доела,
Торчат одни рога, и то чуть видно их.
Как шляпа желтая, она вверху висела,
О, сжалься надо мной, вместе с тобой казненным.
Вот в брюхе у меня последний бульк затих,
Я в судорогах бьюсь под желтым лампионом!

Творец, пусть я не стал ни для кого уроном,
Но вслушайся в мой стон, как жуток он и дик,
Ведь скручена гортань и невозможен крик –
Я в судорогах бьюсь под желтым лампионом!

Примечание:
Ханши, коты - сутенеры.
Рамы - глаза (жарг.)

Жерар де Нерваль
АНТЭРОС

Ты знаешь, почему так яростен мой взгляд,
И дух неукротим, и несогбенна шея?
Показать полностью…
Да потому что я из племени Антея
И победивший бог для стрел моих не свят.

С ним продолжать борьбу мне Гнев и Месть велят,
Их знак на лбу моем проступит пламенея;
Хоть бледность Авеля дана мне, но под нею
Кровь Каина таит свой беспощадный яд.

Он трижды погружал меня в поток Коцита,
И ныне в честь твою, о мать-Амалецита,
Дракона зубы мне велит посеять он.

Перевод Михаила Кудинова

Жерар де Нерваль
АРТЕМИДА

Тринадцатая ты…И будешь первой все же.
Всегда Единственной: не разомкнулся круг…
Показать полностью…
Или, последняя, ты с Королевой схожа?
И кто ты сам? Король или случайный друг?

До гроба любящих и вы любите тоже.
Моя любимая мне не изменит вдруг.
Смерть или Смертная? О, сладость горьких мук!
Цветок в ее руке мне всех цветов дороже.

Скажи, Неаполя Святая, чьи цветы –
Огонь пылающий, скажи, смогла ли ты
В пустынных небесах найти свой свет безвестный?

Прочь, розы белые: вы не нужны богам!
Фантомы, прочь с небес: пылает пламя там!
Всех выше для меня Святая Дева бездны.

Перевод Михаила Кудинова

Christ aux Oliviers в переводе А. Гелескула

ХРИСТОС НА МАСЛИЧНОЙ ГОРЕ

Бог умер! Высь пуста.
Показать полностью…
Рыдайте, дети! Вы осиротели
Жан-Поль

Когда затосковал господь и, как поэт,
К деревьям вековым воздел худые руки,
Казалось - заодно и недруги, и други,
И ни одна душа не дрогнула в ответ,

А те немногие, кому хранить завет,
Кто предвкушал уже грядущие заслуги,
Во сне предательском лежали, как в недуге.
И обернулся он и крикнул: "Бога нет!"

Все спали. "Истина, которой вы не ждали?
Коснулся неба я, достиг заветной дали
И навзничь падаю, сраженный наповал.

О бездна, бездна там! Обещанное - ложно!
Отвержен жертвенник и жертва безнадежна.
Нет бога! Нет его." Но сон торжествовал.

Стенал он: "Все мертво! Измерил я впервые
Те млечные пути неведомо куда;
Как жизнь, я проникал в пучины мировые,
Где стыл за мной песок и пенилась вода.

Везде лишь соль пустынь да волны клонят выи
И в гибельную мглу уходят без следа,
Несет дыханье тьмы светила кочевые,
Но дух не обитал нигде и никогда.

Я ждал, что божий взор навстречу прояснится,
Но встретила меня лишь мертвая глазница
Где набухала ночь, бездонна и темна, -

Воронка хаоса, зловещие ворота,
За смутной радугой спираль водоворота,
В который втянуты Миры и Времена!

Неумолимый Рок, бесстрастный сборщик дани,
Страж неизбежности в пылу слепой игры!
От поступи твоей бледнеет мирозданье
И втаптываешь в лед ты звездные костры.

Что безотчетнее тебя и первозданней!
Что слитки солнц тебе! Пустячней мишуры.
Но занесешь ли ты бессмертное дыханье
Из обреченного в рожденные миры.

Отец мой, жив ли ты в отчаявшемся сыне?
Восторжествуешь ли над смертью, чтобы жить?
И ангел тьмы тебя не сможет сокрушить?

Готов ты выстоять и выстоишь ли ныне?
Мой жребий падает, и тяжек его гнет -
Ведь если я умру, то все тогда умрет!"

Все обреченнее, все глуше и слабее
Звучала исповедь отверженной души.
И смолк он и к тому взмолился, кто в тиши
Единственный не спал под небом Иудеи.

"Иуда! - крикнул он, собою не владея.-
Ты знаешь цену мне и знают торгаши,
Так не раздумывай и дело пореши,
Ведь наделен же ты решимостью зладея!"

Но брел Иуда прочь, пока хватило сил,
В душе досадуя, что мало запросил,
То с угрызеньями борясь, то с опасеньем.

И лишь один Пилат к молениям в саду
Проникся жалостью и, бросив на ходу:
"Связать безумного!" - вернулся к донесеньям.

Безумный, он познал безумья высоту.
Кровь Фаэтона в нем от молнии вскипела
И снова Аттису вернула жизнь Кибела5,
И взмыл живой Икар, воскресший на лету!

Авгур6 над жертвенником тужился в поту -
И, кровь бесценную цедя, земля пьянела.
Ось мира сдвинулась, Олимп оцепенело
Помедлил и н миг качнулся в пустоту.

И Кесарь вопрошал Юпитера-Аммона
"Кто этот новый бог,- взывал он потрясенно,-
И бог ли он, ответь, не демон ли грядет?"

Уста оракула не унимали страха -
И тайну прояснить сумел бы только тот,
Кому обязаны душою дети праха.

Христос на Масличной горе.

I.
Когда под кроною священной, как поэт,
Воздел Господь в немом томлении жестоком
Показать полностью…
Худые руки ввысь, провидя скорбным оком
Неблагодарного ученика навет,

Он обернулся к тем, кто поджидал рассвет,
К храпевшим, словно скот в загоне, лежебокам -
Кто мнил себя во сне царем, а кто пророком -
И крикнул что есть сил: "Нет Бога! Бога нет!"

Те спали мертвым сном. "Да ведома ль вам весть?
До звездной тверди я сумел главу вознесть
И вот поник в тоске, отчаянье, печали…

Я лгал вам, братья, лгал! Не в мире мы - в дыре,
Я - жертва на пустом безбрежном алтаре.
Нет Бога, умер Бог!" Но те всё спали, спали.

II.
Твердил он: "Все мертво! Я видел тьму миров,
Я до конца прошел их млечными путями:
Там золото песков и серебро валов
Разбрасывает жизнь бессчетными горстями.

Везде лишь соль пустынь, да волн немолчный рев,
Да вихрей перехлест над пенными морями,
Да в вышине полет блистающих шаров,
Но Дух не веет там, в кромешной звездной яме.

Я божий взор искал - мне встретилась глазница
Бездонной пустоты, откуда ночь струится,
Над миром сумрачным сгущаясь все сильней.

И радуга стоит вкруг этого колодца,
Грань хаоса, чья тень небытием зовется,
Спираль, в которой скрыт исток миров и дней.

III.
О стражница-судьба, холодная, немая,
Не случай ли слепой тебя саму влечет
Средь мертвенных миров, в снега их одевая
И всю вселенную заковывая в лед?

Ты знаешь, что творишь, о сила роковая,
Когда померкших солнц расстраиваешь ход?
Уверена ли ты, что череда живая
Воскреснувших светил на смену им придет?

Отец мой! Ты - во мне, жить без тебя нет мочи.
Но в силах ли ты сам и смерть одолевать,
И до конца под тем напором устоять,

Который на тебя обрушил ангел ночи?
О, как я одинок! В глазах от слез темно,
И если я умру, всё умереть должно".

IV.
Никто не внял его стенаниям глухим,
И вот, преодолеть не в силах эту дрему,
Он, сломлен, полужив, воззвал тогда к другому,
Кто бодрствовал в ночи, покуда спал Солим.

"Иуда, - крикнул он, - нам ведомо двоим,
Что стоит твой товар. Не медли ж по-пустому:
Я исстрадался, друг. Уйми мою истому:
Коль дело решено, покра покончить с ним".

Но шел Иуда прочь, хмур, недоволен платой
И столь мучительным раскаяньем объятый,
Что чудился ему укор у всех дверей…

И лишь один Пилат, в ту ночь не спавший тоже,
К страдальцу снизойдя, велел как можно строже:
"Безумца этого - под стражу поскорей!"

V.
Да, то был он, Господь, безумьем озаренный,
Икар, что к небесам вознесся, как стрела,
И Фаэтон, кого гроза богов сожгла,
И Аттис раненый, Кибелой воскрешенный.

Авгур пытал судьбу над жертвой обреченной,
Земля, хмелея, кровь бесценную пила,
Вселенная на миг качнулась как юла -
И задрожал Олимп над пропастью бездонной.

И кесарь возопил: "Ответь мне, Ра-Аммон,
Кто этот новый бог, властитель всего света?
А если он не бог, не демон - кто же он?"

Оракул смолк навек, не дав ему ответа;
И лишь тому была открыта тайна эта,
Кем был бездушный прах душою наделен.

Записи сообщества

Поиск

Марсель Швоб
(1867-1905)
Из "Баллад на арго"

Баллада для Жерара де Нерваля, повесившегося под окнами одного притона
Показать полностью…

Примечание:
Ханши, коты - сутенеры.
Рамы - глаза (жарг.)

Жерар де Нерваль
АНТЭРОС

Перевод Михаила Кудинова

Жерар де Нерваль
АРТЕМИДА

Перевод Михаила Кудинова

Christ aux Oliviers в переводе А. Гелескула

ХРИСТОС НА МАСЛИЧНОЙ ГОРЕ

Бог умер! Высь пуста.
Показать полностью…
Рыдайте, дети! Вы осиротели
Жан-Поль

Воронка хаоса, зловещие ворота,
За смутной радугой спираль водоворота,
В который втянуты Миры и Времена!

Готов ты выстоять и выстоишь ли ныне?
Мой жребий падает, и тяжек его гнет -
Ведь если я умру, то все тогда умрет!"

Уста оракула не унимали страха -
И тайну прояснить сумел бы только тот,
Кому обязаны душою дети праха.

Христос на Масличной горе.

Который на тебя обрушил ангел ночи?
О, как я одинок! В глазах от слез темно,
И если я умру, всё умереть должно".

Читайте также: