Готовы ли больницы россии к коронавирусу

Московская клиническая больница №52 является одним из лечебных учреждений столицы, куда поступают пациенты, зараженные новой коронавирусной инфекцией и имеющие сопутствующую ей внебольничную пневмонию. На данный момент для приема больных с COVID-19 здесь приспособлено четыре корпуса, где трудятся ведущие терапевты, пульмонологи и анестезиологи-реаниматологи.

Главный врач больницы Марьяна Лысенко рассказала в интервью ТАСС о том, какими мощностями располагает сегодня лечебное учреждение, каким образом ведутся исследования пациентов и о том, что число поступающих в больницу молодых людей с коронавирусом увеличивается.

— Какое количество коек отведено сейчас в больнице под пациентов с пневмонией и подтвержденным коронавирусом? Увеличилось ли число ежесуточных госпитализаций?

— На данный момент в больнице действует 880 коек, из них - 98 реанимационные. Последнее время наметилась тенденция, что ежесуточно к нам поступает порядка сотни пациентов, в том числе с коронавирусной инфекцией - это почти полная загрузка.

По началу имел место небольшой спад, но затем мы вернулись к достаточно большим объемам поступлений. И мы не исключаем, что какое-то время этот показатель может еще увеличиваться.

— Что из себя представляют палаты для зараженных коронавирусной инфекцией?

— Палаты представляют собой изолированные боксы, оснащенные консолями для подачи кислорода. Специально для транспортировки пациентов в больнице возведен закрытый переход, который исключает возможность контакта больного с окружающей средой. Все необходимые исследования мы проводим здесь же, на месте: у нас имеются кабинеты функциональной диагностики, эндоскопии, компьютерный томограф и рентген.

— Много ли среди уже поступивших пациентов тех, у кого болезнь протекает в тяжелой форме? Сколько из них находятся на аппаратах ИВЛ?

— В настоящий момент в больнице находится около ста тяжелых больных, из которых 52 получают инвазивную искусственную вентиляцию легких. Бывает и так, что не у каждого больного уже имеется лабораторно подтвержденный диагноз коронавируса, но общая клиническая картина позволяет нам говорить с точностью, что мы имеем дело именно с этим заболеванием.

— Какова в среднем продолжительность лечения таких пациентов?

— Длительность лечения у пациентов разная - от недели до трех месяцев. Здесь все показатели очень индивидуальные. К примеру, в больнице есть пациент, который поступил к нам еще в феврале, но только недавно все показатели его состояния позволили нам перевести его из реанимационного отделения в общее.

— Изменился ли средний возраст поступающих пациентов с коронавирусной инфекцией по сравнению с периодом начала распространения заболевания?

— К сожалению, мы наблюдаем, что средний возраст пациентов, поступающих с коронавирусом, уменьшился, а число госпитализаций молодых людей с коронавирусом увеличилось. Если на первом этапе к нам поступали очень возрастные люди, то на сегодняшний день средний возраст пациентов не превышает 60 лет. Стало поступать много молодых людей, причем зачастую мы видим, что у них нет хронических заболеваний. Но это не всегда помогает избежать летальных исходов.

— Многие больницы в городе привлекают к работе учащихся последних курсов медицинских вузов и ординаторов. Работают ли в ГКБ №52 студенты и ординаторы?

— Конечно, такие есть: и студенты и ординаторы. Вообще на данный момент в нашей больнице трудится более 30 человек - это не только студенты, это еще и волонтеры, и врачи-стажеры, и сотрудники тех отделений, где они проходили обучение.

— Каков прогноз медиков относительно снижения числа госпитализаций зараженных коронавирусом? И если возможно дальнейшее увеличение, то готова ли больница к этому?

— Прогнозы, к сожалению, на среднесрочный период пока не очень утешительные. Мы сейчас приближаемся к пику заболеваемости и потому количество пациентов какое-то время будет, конечно, расти. Но в целом по городу, благодаря технологии быстрого возведения строений, у столичных больниц появится "определенный люфт" по койкам. Он позволит принимать больше пациентов, а затем распределять их по тяжести протекания болезни среди всех лечебных учреждений. Другими словами, у больниц появится так называемый "внутренний маневр".

Подобные условия дают нам надежду на скорейшее преодоление пика заболеваемости. Но в любом случае, мы готовы к приему тяжелых больных и со своей стороны сделаем все, чтобы выйти из этого сложного периода с наименьшими потерями.

Беседовала Анна Орел

О том, что российская медицина не готова к появлению масштабной коронавирусной инфекции, говорили еще в начале марта. Когда же коронавирус принял для россиян более осязаемую форму, чем пугающие новости из-за границы, оказалось, что в региональных больницах защитить не могут не только пациентов, но и медиков.

Пример тому – одна из больниц Ростовской области – ЦГБ города Каменск-Шахтинский. Там сотрудники целого инфекционного отделения подали заявления на увольнение. Медики уверены, что учреждение не готово к поступлению больных коронавирусом, пишет АиФ.

Нагрузка на медиков в России велика и без эпидемий. К врачебному коллапсу может привести любое увеличение числа пациентов. А если, как в 90-тысячном Каменск-Шахтинском, уйти решили 11 сотрудников инфекционки, да еще и в преддверии увеличения числа подозрений на заболевание коронавирусом, это может стать настоящим коллапсом здравоохранения на примере отдельно взятого города. То же самое может ждать и всю остальную Россию.

- На такой шаг мы пошли из-за опасения за свое здоровье и за здоровье пациентов стационара. Инфекционное отделение ЦГБ к приему заразившихся коронавирусом не готово, - признаются медики из Ростовской области.

По их словам, у персонала просто нет средств индивидуальной защиты.

- В отделении, где пациенты сдают тесты на коронавирус, нет даже одноразовых хирургических масок. За ночное дежурство доплачивают всего 70 рублей, мы настаиваем на повышении этой ставки. Еще одно важное требование — организовать работу санитарного пропускника — специально оборудованного помещения для санитарной обработки людей и дезинфекции одежды и обуви, - озвучили свои требования медики.

О том, что регионы ЮФО не готовы противостоять коронавирусной инфекции, заявил и глава Совбеза РФ Николай Патрушев. Аварийное состояние сотен больниц, нехватка персонала, критическое состояние автопарков медучреждений – это только явные, бросающиеся в глаза проблемы медицины ЮФО, где 45% граждан оценивает доступность медицинской помощи как низкую, а 38% и вовсе не удовлетворены ее качеством.

- Инфекционная больница в городе Каменск-Шахтинский находиться в ужаснейшем состоянии. Полнейшая антисанитария. Ремонта здание не видело уже очень много лет, - говорилось в петиции. Однако власти города никак на нее не отреагировали.

При этом губернатору Ростовской области Василию Голубеву в одном из ростовских медицинских центров недавно демонстрировали современные костюмы защиты. Но в Каменске такие видели только на фото. Здесь сотрудникам приходится брать анализы на коронавирус в защитных костюмах, которым уже не один десяток лет.

- В палату к изолированным пациентам мы заходили в противочумных костюмах, которые лежали у нас в подвале 40 лет. В этих же костюмах мы несколько лет назад боролись со вспышкой холеры в поселке Чистооозерный. Спецзащита неудобная, но мы забирали кровь у пациентов, контейнеры с ней отправляли в Ростов на тест. Вот и представьте — мы сняли эти костюмы и пошли дальше работать, к другим пациентам — детям и взрослым. Обещанных администрацией города костюмов нового образца я не видела, - рассказала медсестра инфекционного отделения ЦГБ Каменск-Шахтинского.

При таких обстоятельствах режим самоизоляции оказывается бессмысленным. Медики, работающие фактически в отсутствие средств защиты, контактируют в заразившимися и идут домой к семье – какова вероятность, что они никого не заразят?

- Даже в туберкулезном диспансере в Кургане нет достаточного количества масок, нет достаточного количества халатов. Я уж молчу про другие средства спецзащиты, которые должны быть, о чем написано в рекомендациях Минздрава, - говорила она.

При этом и в Германии, стране с исключительно высоким уровнем медицины, обходящейся бюджету в 300 млрд евро в год, одна из клиник отказалась принимать пациентов с коронавирусом из-за заболевших им медиков.

Речь идет о клинике города Вольфсбург. Сегодня так работает лишь родильное отделение и детская неотложная помощь, сообщает ТАСС. Дело в том, что многие сотрудники клиники заразились коронавирусом и не могут больше обеспечивать работу в штатном режиме. То же самое может ждать и российскую медицину в скором времени, если власти всех уровней не примутся решать проблему.

Коллектив уходит из ЦГБ Каменск-Шахтинского также на фоне нехватки медработников в учреждении. Как теперь будут лечить жителей, непонятно.

На бунт медиков тут же отреагировала городская администрация и опубликовала пресс-релиз.

- В инфекционном отделении МБУЗ „ЦГБ“ работает 3 врача и 7 врачей-совместителей, 25 медицинских сестер и 18 человек младшего персонала. В марте 2020 года уволились 2 сотрудника: врач — по семейным обстоятельствам и медсестра — по собственному желанию, что существенно не повлияет на бесперебойную работу отделения, - сказано в сообщении мэрии.

Глава города Константин Фетисов при этом не стал отрицать, что в учреждении не все в порядке.

- В коллективе действительно сложилась напряженная обстановка. Младший и средний медперсонал работает в непростых условиях. Инфекционный комплекс — самый неотремонтированный. Люди переживают, это вызывает волнение и опасение медработников. Плюс неправильное отношение руководства больницы. Поэтому произошел конфликт, - прокомментировал ситуацию градоначальник.

- Есть десять тысяч масок, семь тысяч перчаток, в отделении введен санитарный пост. Обещаю, что за ночные дежурства с двадцати процентов мы поднимем до пятидесяти. Я постараюсь сделать все возможное, чтобы улучшить условия труда. Отделение работает в штатном режиме, - добавил главврач.

Для борьбы с эпидемией уже не хватает медиков, средств защиты и денег.

Оптимизма все меньше

– Как вам больница? – спросил Путин.

– Космос! – отвечал Проценко.

Спустя неделю выяснилось, что Проценко подхватил коронавирус. Тон властей стал меняться. 2 апреля Путин объявил, что ситуация в стране усложняется, продлил выходные до конца апреля и разрешил правительству вводить режим чрезвычайной ситуации. Президент перешел на работу в удаленном режиме, сообщал пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков.

Первый заболевший коронавирусом в России официально появился 1 марта, на 9 апреля инфицированных уже 10 131 человек, умерли – 76.

К чему привела реформа здравоохранения

Протест в Москве против сокращения медработников в 2014 году

Минздрав также не должен был сокращать средний и младший медперсонал, считает Клепач. Это делали ради выполнения майских указов Путина от 2018 г. о повышении средней зарплаты в здравоохранении. По данным Росстата, с начала 2013 г. по конец 2019 г. количество младших медработников сократилось до 265 000 человек (в 2,6 раза), среднего персонала – до 1,314 млн человек (на 9,3%), врачей – до 704 000 человек (на 2%), инфекционистов – на 10% по сравнению с 2011 г., или до 6884 специалистов.

Болеть при этом стали не намного меньше. По данным Росстата, подхвативших серьезную инфекцию (без учета туберкулеза и венерических болезней) в 1990 г. было 4,4 млн человек, а в 2018 г. – 3,5 млн. В итоге нагрузка на профильного врача выросла более чем вдвое, и это сказалось на смертности от инфекций. Если в 1990 г. умирали 0,35% инфекционных больных, то в 2018 г. – 0,82%. В итоге, по статистике ВОЗ, Россия по уровню смертности от инфекций занимает 87-ю строчку в мире.

Выписка из статистики по числу инфекционных коек по по годам:

Это было опубликовано 9 апреля 2020 года

Но это не самое главное.

Вот что писалось 24.11.2018 году.

В медицинских организациях регионов недостаточно коек для стационарного лечения больных ОРВИ и гриппом. Об этом сообщила заместитель руководителя Росздравнадзора Ирина Серегина на видеоселекторном совещании с субъектами РФ по вопросам организации мероприятий по оказанию медицинской помощи в эпидемическом сезоне 2018–2019 гг. в Минздраве России 21 ноября.

По ее данным, недостаточное количество коек для стационарного лечения больных ОРВИ и гриппом зафиксировано в 51 субъекте РФ. В 60 регионах не хватает реанимационных коек для пациентов с ОРВИ, гриппом и их осложнениями. А специальное оборудование для экстракорпоральной мембранной оксигенации (ЭКМО) отсутствует в 22 субъектах РФ.

Но что пишут "НАШИ" официальные органы

Между тем в докладе Ирины Серегиной отмечается также, что в 10 регионах нет лабораторий с современными методами диагностики вируса гриппа на базе лабораторий медицинских организаций, а в 11 субъектах РФ отсутствуют графики закупки диагностикумов для лабораторной верификации возбудителей гриппа.

В системе Минздрава с 2008 по 2016 г. сокращено 237 тыс. коек, всего с 1990 г. в России – 840 тыс. коек. (вместе с инфекционными) Такие цифры приводила в сентябре 2018 г. заведующая кафедрой общественного здоровья и здравоохранения МГМСУ им. А.И. Евдокимова Нелли Найговзина, подчеркнув, что сокращение коек с целью оптимизации расходов – неэффективный механизм мобилизации ресурсов. Перемещение объемов медицинской помощи на амбулаторный этап и в дневной стационар – недостаточные меры для этого.

Согласно расчетам экспертов Центра экономических и политических реформ (ЦЭПР), если власти продолжат закрывать медучреждения такими темпами (353 больницы в год), к 2020 г. их количество в стране достигнет 3 тыс., то есть уровня Российской империи в 1913 г. Однако регионы вынуждены идти на сокращение коечного фонда из-за высокой закредитованности медицинских учреждений.https://medvestnik.ru/content/news/V-Rossii-ne-hvataet-koek-v-stacionarah-i-reanimaciyah-dlya-prohojdeniya-epidsezona-ORVI-i-grippa.html

И ещё немного статистики.

По моему выводы лежат на поверхности

— А какие варианты? Можно оставлять людей без помощи дома, а можно увеличивать коечный фонд. Как лучше, по-вашему?

— Идут споры относительно того, в какой момент нужно обращаться в больницу и стоит ли туда обращаться вообще. Может быть, безопаснее болеть дома, пока не стало совсем плохо?

— Насколько я понимаю, с таким стремительным развитием осложнений медицина встретилась впервые.

— А если не пожилой, а относительно молодой — скажем, 40 или 50 лет? Ему обязательно срочно ехать в больницу?

— До 40, если нет сопутствующих заболеваний, то с большой вероятностью не обязательно.

Но здесь уже включаются другие механизмы. Не всегда возможно находиться дома. Особенно если там пожилые родители или другие члены семьи в группе риска.

Но, естественно, чем меньше мы госпитализируем молодых, тем больше коек остается для пожилых.

Хотя и молодые часто попадают в больницу и тяжело болеют. Возможна не только дыхательная недостаточность, но и другие органные недостаточности. Но в основном, конечно, эта история касается людей 55–60+. Им желательно находиться в стационаре.

Плюс вирус вызывает серьезную интоксикацию, может возникнуть слабость, зачастую человеку тяжело самостоятельно питаться, потреблять достаточное количество жидкости. Банальная капельница с физраствором тоже возможна только в больнице. Поэтому чем больше коек в период эпидемии, тем лучше.

Более того, как случилось в Италии? Пока поняли, что надо выделять для таких пациентов профильные койки, перезаражали всех, кто находился рядом. Поначалу, насколько мне известно, такие пациенты попадали в обычные больницы.

Корпус для больных Covid должен быть в каждой больнице

— У нас поначалу персонал тоже не имел средств защиты, не было респираторов, обычные смотровые маски. Не говоря уже о том, что никто и не предполагал, что у первых пациентов в начале марта был именно Covid.

— Ох да, выделили сначала ИКБ № 1, потом Коммунарку, пока начали понимать, что практически любое ОРВИ — это коронавирус, произошло много заражений. Но сейчас вроде процесс уже более-менее отлажен, везде специализированные койки. Ориентируются на клиническую картину, на КТ, а не ждут тестов.

— Но с КТ тоже проблема, их теперь делают слишком часто. Это тоже может оказаться источником риска?

— Известно, что сама по себе КТ — это не самая полезная процедура. Но здесь опять приходится выбирать между тем, чтобы сделать КТ, и тем, что человек умрет. Насколько важна лучевая нагрузка тому, кто не выжил? Наверное, она ему не важна.

— Я даже не про лучевую нагрузку, а про то, что можно подцепить заразу в самом томографе.

— Теоретически возможно, но после пациентов с коронавирусной инфекцией аппарат дезинфицируют. Вряд ли туда поместят человека, который не болен Covid-19, не приняв соответствующих мер предосторожности. Но понятно, что ничего стопроцентного сейчас нет.

— Как сейчас быть людям с хроническими болезнями, плановыми операциями? Ведь даже по ОМС уже не со всеми болезнями можно обращаться.

— Определенный дефицит есть, но не смертельный. Преимущественно стараются плановую хирургию, плановые госпитализации отложить на потом, а все экстренное работает — 64-я, 20-я, 5-я, 33-я, 13-я больницы. Большое количество стационаров функционирует, как обычно, и там обслуживают по ОМС.

Другой вопрос, что в больнице будет часть обычных пациентов, а часть — коронавирусных. Но сейчас вроде уже принято решение о том, что все больницы будут иметь один корпус или выделенный этаж для коронавирусной инфекции, потому что полноценно развести все равно не получается.

— Ну, человек поступил утром с холециститом, например. Ему срочно требуется операция. Параллельно с холециститом у него обнаруживается Covid-позитивная пневмония. Что с ним делать? Тащить в этом состоянии в Covid-центр или все-таки лечить на месте, поместив в специализированный корпус?

— Потому что в тех больницах, которые выделены под Covid, закрыты хирургии. А в тех больницах, где нет Covid-корпусов, нет госпитализации с Covid. Именно для этого сейчас принято решение о том, что в каждой больнице будет отделение или корпус, которые будут заниматься коронавирусом. Поэтому это будут параллельные ситуации. Известно, что приходится так и делать.

ИВЛ — не спасение

— Павел Яковлевич, вы обычно довольно резко критикуете отечественное здравоохранение, а тут получается, что вообще у нас все довольно разумно устроено.

— Парадокс в том, что чем система ортодоксальней и консервативней, тем лучше она готова к эпидемиям. Это, к сожалению, так. Потому что в старой системе здравоохранения много коек, много врачей и много возможностей для маневра.

А новая, современная оптимизированная и экономически состоятельная модель, более или менее как в Италии или в Испании, не так эффективна. Там мало коек (они в штатной ситуации не нужны) и не так много врачей. Больницы там, в основном, монокорпусные, сложно выделять какие-то отдельные этажи под инфекцию.

У нас — целые больничные комплексы, где можно отдать под ковид здание целиком. Но это — в теории. Практика показывает другое — на местах зачастую возникают проблемы и с сортировкой, и с правильным использованием коечного фонда. Все упирается, как всегда, в один простой и понятный человеческий фактор.

— Что такое сортировка? Я уже не раз встречала это слово у врачей в связи с эпидемией, и звучит жутко, честно говоря. Речь же о людях.

— В моменты эпидемий и бедствий, когда одновременно поступает большое количество пострадавших, нужно понять, кому оказывать помощь в первую очередь, кому — во вторую, а кому помощь оказывать не нужно вовсе, если затрачиваемые ресурсы не соответствуют прогнозу. Во время войны сортировка очень простая: легко раненые, тяжело раненые, критически раненые: кого в операционную, кого в предоперационную, кого в палатку к умирающим. Человек, который в мирное время мог бы дождаться своей очереди в операционную, скорее всего, в военное время ее не дождется.

Сейчас нечто похожее. Надо отсортировать тех пациентов, которые не требуют срочной помощи; тех пациентов, кого срочно на ИВЛ; и тех пациентов, кому уже не поможешь. В Италии происходило, увы, именно это. Врачи принимали решение, что люди 75+ или 80+, в принципе, на ИВЛ не идут, потому что на них аппаратов не хватает. Это простая и понятная, но очень психологически тяжелая процедура. Тем не менее, она позволяет в условиях чрезвычайной ситуации спасти наибольшее количество пострадавших.

— Но ведь у нас не будет, как в Италии, где ИВЛ не хватало?

— Я думаю, что Москва до такого не дойдет. Но в некоторых регионах очень мало аппаратов ИВЛ.

Хотя аппарат ИВЛ — это не панацея, его использование сопряжено с рисками. Как и аппараты ЭКМО, которые считались последним средством спасения. Но все равно — чем больше аппаратов, тем лучше, молодых они помогут спасти. Молодые тоже попадают на ИВЛ.

— Какое здравоохранение, помимо итальянского, оказалось совсем не готово к стрессовой ситуации?

— В Швеции все не так плохо, насколько я знаю. Они даже карантин особо не вводили. А в Англии, говорят, грустно, там много старых, неприспособленных больниц. Они очень сильно пострадали в результате — большое количество погибших.

Как ни странно, пока справляются США. Там огромное количество заболевших, но относительно мало смертельных случаев. В Нью-Йорке очень тяжело, но Штаты в целом держатся.

— Вы слышали эту концепцию, что сейчас — только первая волна, а вторая, как одни говорят, будет в июле, а другие считают, что в сентябре?

— Кто же это знает? Я слышал другую концепцию, которая мне нравится гораздо больше: что все коронавирусы имеют сезонность. Сезонный характер эпидемии говорит о том, что она продолжается с декабря по май, а к июню закончится. Мне гораздо больше хочется верить в это, чем в то, что августе или сентябре нас накроет второй волной. Но и тот, и другой вариант равно возможен.

— Мы все говорим про государственную медицину, а что происходит с частной? Недавно вы написали про пластического хирурга, который просил не закрывать его клинику.

— Речь шла про главного пластического хирурга, которая просила не закрывать вообще все клиники пластической хирургии. Вернее, о том, чтобы помочь им деньгами и поддержать технологии, которые там существуют. Потому что закрыть их полностью и оставить без поддержки — это фактически означает их уничтожить.

— Все же кажется, что пластическая хирургия — это какая-то бессмысленная роскошь, не до жиру сейчас.

— Да-да. Так многие говорят — нечего думать о какой-то там пластической хирургии, когда люди воюют с коронавирусом. Но война рано или поздно закончится, а отрасль уже может и не восстановиться. Мы же должны как-то жить дальше!

Сейчас есть еще одна сложная история — с отменой плановой вакцинации.

Как бы не случилось, что мы выйдем из коронавируса и попадем в эпидемию коклюша, кори, ветрянки.

Это гораздо большая проблема, которую стоит решать в первую очередь, потому что тут жертв будет еще больше, чем после сокращения какой-либо медицинской отрасли.

Но если возвращаться к частным клиникам, то они уже пострадали от эпидемии. Там нет пациентов, не проводятся операции, врачи переходят в государственные Covid-центры. Соответственно, очень упала выручка. Но, поскольку чрезвычайная ситуация не объявлена, отрасль не признана пострадавшей.

— Та же история, что с ресторанами и прочим бизнесом.

— У ресторанов хотя бы есть определенные налоговые и арендные льготы. А у этих клиник — нет, они продолжают платить зарплаты врачам, медсестрам и прочим сотрудникам. Вот это уничтожает отрасль, особенно пластическую хирургию.

— Люди могут у вас лечиться по ОМС? Частная клиника — это для многих дорого.

— У нас есть частично по ОМС хирургия, онкология, но у ОМС не очень хватает денег, поэтому мы лечим, в основном, за свой счет, что не очень здорово. Мы бы с радостью лечили за счет государства, если бы оно было готово финансировать хирургию и другие специализации.

— Но для государственного здравоохранения это тоже будет ужасно!

— С основным здравоохранением ничего не будет, оно через два-три месяца, когда все закончится, вернется в обычное русло. Но если уничтожат частные клиники, то в государственных возникнут большие очереди, это затруднит оказание своевременной помощи и так далее.

Оптимизма все меньше

– Как вам больница? – спросил Путин.

– Космос! – отвечал Проценко.

К чему привела реформа здравоохранения

Как работают медики

В связи с дефицитом кадров Путин призывал при необходимости привлекать к работе даже ординаторов, профессоров, преподавателей и студентов. Ранее в столице зараженных или с подозрением на коронавирус госпитализировали в инфекционные больницы № 1 и № 2, а также в новый комплекс в Коммунарке. Сейчас их везут еще в Центр им. Н. И. Пирогова, НИИ скорой помощи им. Н. В. Склифосовского, ГКБ № 15 им. О. М. Филатова и др. Во всех отделениях адаптируют помещения и обучают персонал, указывает представитель департамента здравоохранения Москвы. С апреля правительство поэтапно перепрофилирует еще 31 федеральную больницу на более чем 10 000 коек.

Чем защищаться

Такая же проблема и с костюмами химзащиты от DuPont – ни у одного крупного продавца их найти не удалось.

Есть ли защита у медиков

Кадры обхода президентом новенькой московской клиники резко контрастируют с положением дел во многих других больницах. У медиков сегодня острый дефицит средств индивидуальной защиты (СИЗ).

Однако близкий к профсоюзу источник указывает, что дефицит средств защиты остается. Так, костюм надо сменить, если ты его однажды снял – например, сходил в туалет. Поэтому врачи ходят в памперсах и стараются реже пить воду, рассказывает сотрудник одного из благотворительных фондов.

Рискуют все

В обычных одноразовых перчатках и масках приходили несколько раз брать тесты и к заразившемуся коронавирусом москвичу Алексею Антипову. Об этом он рассказал в своем видеообращении и продемонстрировал все соответствующие документы. Когда вирус у Антипова подтвердился, контактировавших с ним врачей отправили на карантин.

Чем лечить

Как и со средствами защиты, с лекарствами от коронавируса схожая проблема. На рынке дефицит, поскольку собственное полноценное производство не налажено, а в мире они требуется всем.

В методических рекомендациях по профилактике и лечению коронавируса Минздрав в качестве лекарств указывает рибавирин, лопинавир + ритонавир и интерферон бета-1b. Эти же противовирусные средства используют против гепатита и ВИЧ.

Как спасать

Основное осложнение от коронавируса – пневмония и фиброз легких. Для спасения тяжелобольных требуется не только врач-реаниматолог, но и специально оборудованное больничное место – в первую очередь с аппаратами ИВЛ и экстракорпоральной мембранной оксигенации (ЭКМО).

В России не более 47 106 аппаратов ИВЛ, из них 33 974 – в отделениях реанимации, следует из данных Минздрава на конец 2018 г. Каков их средний возраст, в отчете не указывается. Однако в целом доля аппаратуры старше шести лет в медучреждениях страны была более 46%.

Главный вопрос – насколько они работоспособны, сколько из них свободно и не требуется для обслуживания пациентов с другими заболеваниями.

Где брать технику

Поставки из-за рубежа этот дефицит не восполнят, скептичен глава медицинского фонда. По его словам, вывезти ИВЛ из Европы проблематично. Ограничения или запрет на вывоз медицинских изделий ввели более 24 стран, в том числе Германия, Франция, Китай, следует из исследования Global Trade Alert. Единства нет в самой Европе: ограничения на экспорт между странами внутри ЕС подрывают единый рынок, заявляла глава Европейской комиссии Урсула фон дер Лейен.

Когда легкие совсем не справляются с насыщением крови кислородом, требуется аппарат ЭКМО. Их в России всего 124 и планируется докупить еще 17, говорила вице-премьер по социальным вопросам Татьяна Голикова. Практически все аппараты импортные, говорит секретарь Российского общества ЭКМО и главный анестезиолог-реаниматолог МЧС России Даниил Шелухин. Их придется закупать в США или Германии, цена – более 7–10 млн руб., судя по недавним госзакупкам. Процедура лечения тоже недешевая – около 1,5–3 млн руб., уточнил Шелухин. Но главное – требуются хорошо подготовленные специалисты, которых не хватает, а быстро их не обучить.

Каков запас прочности

На случай пандемии гриппа Роспотребнадзор рассчитывал нормативы запасов лекарств, СИЗ, коек и медоборудования. По коронавирусам методических рекомендаций пока нет. Но нормы сопоставимы: по СИЗ практически один к одному, по лекарствам тоже совпадают, говорит бывший главный санитарный врач РФ Геннадий Онищенко. Нормативы по пандемии гриппа исходили из того, что переболеть могут 10% населения, из которых для 10% потребуется госпитализация, в том числе 1,2% – аппараты ИВЛ (или 200 единиц на 1 млн населения). Всего, по нормативам Роспотребнадзора, в России при пандемии гриппа требовалось бы более 29 000 свободных аппаратов ИВЛ и 184 000 дополнительных коек.

Однако коронавирус опаснее гриппа, указывает ВОЗ. По данным организации, госпитализировать требуется 20% заболевших – в частности, у 5% болезнь протекает в тяжелой форме и требуется интенсивная терапия (ОРИТ), из которых около 1–2% – ИВЛ. Схожие оценки дает Центр по контролю и профилактике заболеваний США. Заразиться при этом может 30–40% популяции, считает американский профессор Джеймс Лоулер.

Тем не менее всего в России для больных коронавирусом подготовлено 94 000 коек, говорила вице-премьер по социальным вопросам Татьяна Голикова. Сколько аппаратов ИВЛ работают и свободны, власти не сообщали, но общее их число не превышает 47 100, следует из данных Минздрава.

Пока по темпам прироста числа больных Россия идет в фарватере многих европейских стран – так же, как поначалу и у них, удвоение числа зараженных в нашей стране происходит примерно каждые 3–5 дней, следует из данных Европейского центра профилактики и контроля заболеваний. В Европе число заболевших выросло с 5000 до 500 000 за март, в России за это же время – с 1 до 2337 человек.

В подготовке материала участвовала Бэла Ляув

Читайте также: