Правда коронавирусе россии чиновников

• 
  

Проблема доверия к официальной информации – наверное, одна из самых острых сегодня. И опасных. Тревога и неуверенность в будущем, охватывающие дезориентированных и перепуганных людей, тем больше наносят ущерба общественной психике, чем меньше люди доверяют официальной информации. И вот одни рассказывают о том, что статистика численности заболевших в России подделана: на самом деле их намного больше. У нас вообще всё всегда подделывают – и вообще, было ли когда-нибудь раньше, чтобы такие пробки стояли из "скорых помощей"? А другие яростно цитируют статистику: "С начала года от рака умерли 2,3 млн человек, от малярии – 278 тысяч, на почве алкоголизма – 709 тысяч, на почве курения – 1,4 миллиона, от "короны" – 116 тысяч. Берегитесь коронабесия!"

Что же происходит на самом деле? Как нас обманывают? И ответы искать на такие вопросы трудно. Вот я, например, поговорил с людьми уникальными: всемирно известный врач, один из ведущих медиков России, и очень осведомлённый человек, чиновник системы Минздрава. Оба просили не раскрывать их имён, так что беру ответственность за публикацию сказанного ими на себя.

Одно из главных обвинений, предъявленных США Китаю, – это обвинение в фальсификации данных. "Китайцы всё скрыли! – уверяют американцы. – Они вообще всё скрывают, у них интернет суверенный и власть недемократическая". Внутренние американцы, сидящие внутри многих из нас, точно так же уверенно обвиняют власти России. Цифры какие-то странные. Очень маленькие. Ну понятно же: выгодно занижать данные, чтобы не допускать паники и не вызывать неудовольствия начальства! С другой стороны, цифры какие-то слишком большие! Понятно – запугивают нас, чтобы посадить под цифровой контроль. Ну а если серьёзно – слишком много у каждого из нас накопилось реальных оснований для недоверия. И не столько к медицине, сколько к её "оптимизаторам".

Конечно, кому-то хотелось бы скрыть данные о показателях, чтобы лишний раз инспекциями не доставали, – рассказывает мой собеседник-чиновник (назовём его доктором И.) – Да не выйдет уже никак… Подтасовка цифр – чуть ли ни самое страшное, что может случиться с руководителем на региональном уровне, и случится – если он подтасует данные – обязательно. Поймают – и вылетит. Потому что независимые проверки проводятся Минздравом (и не только) постоянно. А дистанционные совещания с регионами проходят в Минздраве ежедневно.

Как утверждает мой собеседник, та же ситуация и со сведениями об обеспеченности медицины в регионах оборудованием, материалами, иными средствами. То есть нехватка и материалов, и людей во многих регионах есть. И в Москве с Петербургом есть. Иногда чего-то не хватает остро, пугающе. Но информация обо всех таких срывах каждый день поступает наверх – и постепенно, иногда с запаздыванием, но прорехи закрываются. Во всяком случае, о них известно и они "стоят в плане".

А как же быть с паническими рассказами г-жи Раковой о том, что "медицина работает на пределе"? И с пугающими кадрами многокилометровых пробок машин скорой помощи в Москве и ближнем Подмосковье? Про панические рассказы – это понятно: пугает, чтобы дома сидели (кстати, о том, права ли она в таком желании, поговорим чуть позже). А вот пробки же и правда есть? Их же по телевизору показывали?

Да, пробки есть – несмотря на то, что по телевизору показывали. Но причина вовсе не в ураганном росте числа заболевших. Как объясняет И., есть две истории. Первая – появление отдельных стационаров, выделенных под COVID и пневмонии. Туда свозят больных со всех концов города, происходит их концентрация – и выглядит всё так, как будто их чрезмерно много. Но это совершенно обычная картина для узкоспециализированных клиник: например, проказа сегодня – редчайшее заболевание, но, оказавшись в одном из немногих оставшихся лепрозориев, можно предположить, что прокажённых очень много. Вторая история – собственно, о пробках. Пробки возникают на трассах, если где-то в одном месте сужается проезд (авария, ремонт).

Только в нашем случае затор возникает в приёмном покое. И в специализированных клиниках (приёмный покой, как правило, ещё не приспособлен под массовое поступление больных). И в скоропомощных клиниках и в больницах, где под COVID выделены отдельно стоящие корпуса (то есть "чистые" и "грязные" зоны), и приходится в приёмном покое заниматься сортировкой "подозрительных" и "не подозрительных". Что касается роста количества инфицированных, то он пока не катастрофический. Примерно в 10 раз за 10 дней. И до "итальянского варианта", когда система перестаёт справляться с наплывом больных, у нас далеко и есть большие шансы, что мы успеем затормозить процесс задолго до этого.

Мы оказались не готовы к новому вызову, – считает мой второй собеседник (назовём его профессором П.), – прежде всего потому, что допустили глубокую системную ошибку. Ну не может быть эпидемиологическая служба в системе ОМС-ДМС. Это – не оказание медицинских услуг, это – национальная страховка! Коечный фонд для борьбы с эпидемиями должен быть избыточным вне зависимости от текущих потребностей, а финансирование – как и финансирование армии или спецслужб – никак не связываться с "самоокупаемостью".

Есть много других проблем. В том числе традиционного характера. Во-первых, не хватает материалов – прежде всего, защитных комплектов для врачей. Во-вторых – неготовность. Неготовность врачей к работе в таких экстраординарных условиях. "Мне, – рассказывает профессор, – приходится проводить часовые тренинги для всего персонала: они элементарно не умеют одеваться в защитные комплекты и раздеваться! А ведь именно в процессе раздевания происходит наибольшее количество заражений медперсонала". Но все эти нехватки и неготовности преодолимы. Профессор подтверждает, что организация борьбы с инфекцией на федеральном уровне и в регионах позволяет улучшать ситуацию – и с материалами, и с обучением, и даже с неадекватностью растерянных начальников низового звена.

Но есть ещё одна неготовность, с которой не справится никакая медицина, никакое государство – во всяком случае, сейчас. Это полная неготовность нашего организма к коронавирусу.

К коронавирусу, – считает профессор П., – мы не готовы биологически. К гриппу (всех его штаммов, от простых сезонных до свиного и птичьего) готовы. То есть да, мы можем болеть гриппом и умирать от него. Но в принципе на клеточном уровне организм "знает" – или хотя бы может угадывать, что ему делать. Это же относится и ко многим другим инфекциям, в том числе тяжёлым – к таким, как туберкулёз, корь, да даже более страшные вещи, такие как тиф или оспа. Коронавирус – не оспа и не чума. Но пока что он, по словам профессора П., "изобрёл универсальный ключ к эритроцитам человека". Он проникает в кровь и в слизь, заходит через слизистую рта и через кожу лица, лишает эритроциты их основной функции – транспортировки кислорода по кровотоку.

Именно поэтому возможна повторная заболеваемость – такие случаи зафиксированы в Ухане. Может быть, это связано с появлением подвидов. Может быть, не возникает "перекрёстного иммунитета". В любом случае, "знакомство" человека и COVID-19 только началось и будет продолжаться долго.

И вот тут приходит время вернуться к началу разговора. Про коронавирус-то нам врут?

Сначала о "коронаскептиках". Помимо правящих ковидиотов (таких, как лидеры Белоруссии, Туркмении, Великобритании и Швеции), в сравнительные показатели любят играть и многочисленные рати ковидиотов бытовых. У нас что со сравнительными данными по смертности за первые месяцы прошлого и нынешнего года? Например, автор цитаты про коронабесие, известный израильский общественный деятель Авигдор Эскин, утверждает, что в этом году смертность немного меньше, чем в прошлом. То же самое утверждает намного менее, чем Авигдор, вменяемый коронаскептик, рассуждая об аналогичных показателях по Республике Беларусь.

"Ничего сложного тут нет. И ничего утешительного тоже, – поясняет доктор И. – Мы находимся сейчас на самой начальной стадии пандемии. Особенностью которой является полное отсутствие естественных границ распространения. Иммунитета нет. Прививок нет. Контагиозность (эффективность заражения через контакт – Д.Ю.) огромная. А про низкий показатель смертности и заболеваемости – расскажите об этом жителям Нью-Йорка, где не хватает коек в клиниках и где не хватает мест для могил на всех кладбищах, кроме чумного полигона".

У вируса COVID-19, – объясняет доктор, – есть одна-единственная позитивная особенность. Он большой и тяжёлый – в мире вирусов, конечно. Заражение происходит в 99 процентах случаев через прямой контакт, а не по воздуху. Как правило – по схеме рука-лицо (движение, которые мы проделываем не менее 90 раз в день). А это значит, что примитивные меры по ограничению контактов в случае с коронавирусом работают.

"Как ни странно, – рассказывает мой собеседник, – примитивная маска является очень сильным и действенным средством защиты. Потому что препятствует контакту руки с лицом. А в целом – единственное, что может остановить COVID-19, – это изоляция".

Важнейшей особенностью коронавируса, по словам моих собеседников, является зависимость последствий заражения от масштаба этого заражения. Получил сто вирусов – переболел с лёгкими симптомами или бессимптомно. Получил тысячу – переболел серьёзно. Получил десять тысяч – ураганное развитие болезни и очень тяжёлое, угрожающее её протекание. Изоляция, недопущение контакта, социальное дистанцирование – всё это не герметично и гарантированной защиты не обеспечит. Но обеспечит резкое снижение последствий заражения, существенно повысит шансы на выживание.

Единственное, что может остановить COVID-19, – это изоляция. Фото: COVER Images / Globallookpress

Уникальный результат Китая, который сейчас обвиняют во всех смертных грехах – и не может же быть такого, чтобы в скученной стране с миллиардным населением эпидемия остановилась и практически закончилась такой малой кровью, – невозможно списать на мнимое официальное враньё. Всё просто, поясняют мне, китайцы реально послушные. Им сказали – и они заперлись в квартирах. Их не трепали постоянно меняющимися вводными, не посылали от одного чиновника к другому, просто мобилизовали. Мгновенно. А улицы Уханя принялись по три раза в день жёстко дезинфицировать. Всё.

Меры, принятые в Китае, – рассказывает доктор И., – обеспечили ещё один очень важный результат. Чем меньше контактов, чем меньше заболевших, чем меньше темпы роста заболеваемости – тем меньше мутаций. Чем больше контактов, тем больше заражённых, тем больше мутаций и тем больше риск повышения летальности, агрессивности течения болезни.

Все надежды "скептиков" во главе государств Европы рухнули – вместе с резким ростом количества жертв. В Великобритании, где Борис Джонсон отказывался вводить карантин и надеялся на то, что всё обойдётся само собой, не обошлось. Джонсон попал в реанимацию с коронавирусом, а в стране ввели режим самоизоляции.

Швеция, где до сих пор нет специальной системы контроля за коронавирусом, внезапно вышла (по темпам роста) в первые ряды, и уверенность идеологов естественного иммунитета зашаталась. Белоруссия – ну, об этом даже думать страшно, пока что там, несмотря на то что в больницах уже не хватает ни мест, ни материалов, а темпы роста цифр превысили среднеевпейские, продолжаются безумные разговоры о "психозе" и происках России. И всё это – на фоне кадров из США, Италии и Испании.

Коронавирус катастрофичен. И – что страшно – пределов для разрастания пандемии нет. Если коронавриусу помочь, то получится очень эффективный всадник для апокалиптического Бледного коня. Однако – об этом и был сегодняшний разговор – помешать ему тоже можно. Как это получилось у китайцев. И как может получиться у нас, с теми или иными издержками.

Мои собеседники не стали делать обязывающих прогнозов по ситуации в России. Говорят, что стоит подождать, пока пройдут 5-6 инкубационных периодов (это по 14 дней каждый). В принципе, пока что у нас остаётся шанс на замедление роста эпидемических показателей. Основания для этого есть – система здравоохранения, несмотря на все усилия оптимизаторов, оказалась недобитой. Пока справляется, и есть шансы, что будет справляться лучше.

Но есть и тревога. Первый источник тревожности – это мы все. Раздолбайское отношение к угрозе остаётся мейнстримом. Даже придерживаясь на словах принципов самоизоляции, мы не принимаем угрозу всерьёз. И власти вынуждены запугивать нас страшными кадрами нью-йоркских гробов или публичной… эмоциональной речью Анастасии Раковой и съёмками пробок на подъездах к больницам. И можно их в этом смысле понять.

Но вот чего нельзя понять – это когда они действуют по принципу "Ударим вздором по раздолбайству". Совершенно обоснованные и логичные меры самоизоляции тонут в огромном количестве панических решений, в суетливом введении в действие электронных пропусков (которые пока что только обрушили хороший сайт "Мосуслуги"), в подмене войны против коронавируса любимой забавой нашего чиновничества – травлей законопослушного населения.

В то время как главный вызов пандемии – это вызов для всего человеческого сообщества. Можно так сформулировать его: самоизолироваться, чтобы объединиться.

Борьба с коронавирусом глазами российских полицейских: скандалы, штрафы и истерики

Глава Московского профсоюза полиции Михаил Пашкин

Сейчас у полицейских в Москве главная задача — убрать с улицы тех людей, которых там быть не должно. Нет цели штрафовать всех. Мы не хотим отбирать последние 4-5 тысяч у людей, которые и так лишились работы и денег. Полицейские — тоже люди, и они сейчас тоже выживают.

Материалы по теме

Родители сразу закивали — и вместе с ребенком поспешили домой, все поняли. Никакого протокола на них не составили. А есть наглые — такие почему-то часто катаются на дорогих японских иномарках. Они хамят и возмущаются действиями полицейских. Понятно, что на них сотрудники составляют протоколы по полной программе.

Между тем в московской полиции уже есть подразделения, где выявлены заболевшие коронавирусом. По моим данным, таких сотрудников около двадцати. Около пятисот сотрудников, находившихся с ними в контакте, сейчас на самоизоляции. По правилам Роспотребнадзора, подразделения, где они находились, надо закрывать — но их работа продолжается: долг превыше всего. Туда приезжают сотрудники Госсанэпидемнадзора из управления тыла главка и дезинфицируют помещения — быстро и оперативно.

Когда вся ситуация с коронавирусом только начиналась, у полицейских не было ни масок, ни антисептиков, ни перчаток. Потом стало лучше. Сначала начали выдавать по одной маске, а потом — по две маски и по две пары перчаток каждому сотруднику на день. Сейчас их число еще увеличилось. Кроме того, выдают три литра антисептика на отдел полиции на смену: им протирают руки и рули в машинах.

Но, конечно, этого мало. Что такое две пары перчаток для полицейского, который весь день стоит на посту и проверяет документы и пропуска? Но это — не главная проблема. У полицейских, работающих на городских постах, порой нет элементарных бытовых условий.

Уже есть указание главы МВД России насчет семей полицейских. Если и муж, и жена работают в МВД, и у них есть дети до 14 лет, то их мать должна оставаться дома. Это очень жестко контролируется. Потому что были начальники, которые пытались таких сотрудниц вызвать на работу. И когда женщины-полицейские справедливо замечали — а кто же с детьми сидеть будет — им просто говорили: нас это не волнует.

Насколько мне известно, мэр Москвы Сергей Собянин принял решение о выделении 30 тысяч рублей каждому из полицейских, которые работают на улице с людьми и ходят на проверки режима самоизоляции вместе с врачами — то есть, фактически, работают с инфицированными коронавирусом. Для сотрудников, которые участвуют в борьбе с пандемией, это будет хорошим подспорьем.

Сергей, 32 года. Оперативник

Нам дают одну одноразовую маску на неделю — и считают, что этого достаточно. Поэтому маски и респираторы мы приобретаем за свой счет. Руководство, похоже, думает, что наше удостоверение нас от всего в этом мире должно защищать.

К проверкам из-за коронавируса в Москве мало кто относится с пониманием. Обычный разговор — мол, парни, займитесь своими делами и отстаньте от нас. Идите ловить преступников, а мне нужно семью кормить и зарабатывать. Но ведь и мы не от безделья пропуска проверяем. Я бы сам изолировался, как многие, и получал бы зарплату. Но нет — я на работе.

У людей какое-то постоянное озлобление. Мне рассказывали, на днях один гражданин устроил при проверке крик на всю улицу, что полиция его права ограничивает — хотя у него просто документы попросили.

Но бывают и исключения. Знакомый из ГИБДД рассказывал, как к его посту подъехала женщина и подарила сотрудникам маски и антисептики. Она объяснила: слышала, что полицейским средства защиты не выдают. Но это, к сожалению, редкость.

Никаких премий за работу в период пандемии коронавируса я пока не видел. Вроде говорят, что вот-вот будут какие-то выплаты — но дальше слов пока дело не идет. Отгулы все отменили, да и выходные много у кого забирают. Все работают по полной.

Я получал информацию, что в московском метро полицейским недавно выдавалась всего одна пара перчаток и одна маска на смену. А после окончания смены сотрудники по WhatsApp отчитывались командирам, что все перчатки и маски остались на месте. По сути, средства защиты были нужны лишь для того, чтобы предъявить их в случае неожиданной проверки.

Андрей, 36 лет. Сотрудник ППС

Вопросы про QR-коды народу не нравятся. Многие еще не разобрались с ними — и поэтому бесятся. Мне вчера заявила одна дама в возрасте: мол, не собираюсь я в ваших кодах разбираться, не обязана. Я — пожилая женщина и ничего в этом не понимаю. Но вообще люди к пропускам отношение поменяли: сейчас уже хватает тех, кто понимает, что это и зачем они нужны. Мы с такими тоже по-хорошему. А есть и те, кто откровенно грубят.

Но особенно удивляют приезжие из других регионов страны и мигранты: им реально не объяснишь, что такое пандемия и что надо дождаться ее конца. Они почему-то порой думают, что коронавирус — это выдумка, и не вполне осознают, что происходит.

Что касается преступности — вызовов много. По улицам особо нет, зато хватает бытовых конфликтов. Сейчас постоянно идут вызовы по нарушению режима тишины. Люди сидят дома — и многие начинают ремонт. И вот такой мастер дрелью работает, а на него соседка орет: у нее дети спать не могут. Но с режимом тишины сейчас все не совсем ясно. Вроде власти Москвы утвердили, что на самоизоляции можно ремонтом заниматься, — а управа нам это не подтвердила.

А в целом, люди, конечно, из-за самоизоляции нервничают. Вчера был вызов — поссорились двое: один — компьютерщик, второй как-то связан с экономикой. Вроде приличные люди. Дом у них новый, заселились три года назад — и раньше даже знакомы не были. А тут — нервы, слово за слово и понеслось. Один на лестничную клетку собаку вытащил, другой кричал, что за нож возьмется. Еле успокоили — хорошо, что до насилия не дошло.

Что касается изменений по службе из-за коронавируса, то на утреннем разводе все полицейские строго в масках — их перед началом смены выдают. Маски можно снимать только в служебной машине, да и то если едешь с напарником и никого не везешь. Анализы на коронавирус нам не делают — но температуру измеряют постоянно.

Дмитрий, 34 года. Оперативник

Сейчас стало меньше обысков, допросов. Мы меньше вызываем людей — сократили наше общение с населением, зато стараемся больше работать с документами. Всем выдали маски, перчатки и антисептики, измеряют температуру.

Но две недели назад в нашем здании у сотрудницы выявили коронавирус: после этого все оперативники и следователи сдали на него тесты, а каждые выходные у нас на рабочих местах проходит санитарная обработка. Всех сотрудников с ОРВИ направляют на домашнюю самоизоляцию. Правда, еще несколько следователей COVID-19 все равно подхватили.

Закрылась на карантин и наша районная прокуратура: у ее сотрудника тоже нашли коронавирус — и теперь там занимаются только срочными делами. Исключительно срочными делами сказали заниматься и нам, а второстепенные разрешили откладывать. Суды сейчас арестовывают фигурантов только по тяжким и особо тяжким преступлениям. Что до участковых, то они ходят проверять карантинников в масках и перчатках каждый день.

20.04.2020 в 19:08, просмотров: 2852

В Китае эпидемия коронавируса почти сошла на нет, но вопросы остались. Причем эти вопросы возникают не только у президента США Дональда Трампа, но и у самих китайцев. Некоторые жители Поднебесной считают, что распространение коронавируса можно было предотвратить, и виновны в развернувшемся бедствии чиновники, чья халатность стоила Китаю человеческих жертв. Британское издание The Guardian рассказало о том, как пытаются добиться справедливости жители Поднебесной, которые потеряли в коронавирусном кризисе своих родных и близких.

«В начале января 65-летняя Ху Айчжэнь услышала, что в ее родном городе Ухань появился новый коронавирус. Она не беспокоилась – чиновники сказали, что это не заразно – поэтому она спокойно ходила по своим делам и готовилась к встречать Лунный Новый год в конце месяца.

Как раз перед тем, как в Ухане был введен карантин, у Ху развились симптомы пневмонии. После нескольких дней ожидания и поисков больницы ее проверили на вирус. Результат оказался отрицательным, но тесты в то время были неточными, а у нее наблюдались явные признаки коронавируса. Тем не менее шесть больниц отказали ей в госпитализации.

Когда 8 февраля Ху наконец положили в больницу, она с трудом дышала. Доктор назначил еще один тест, но было уже слишком поздно. Она пришла в сознание и попросила сына налить ей воды. А потом она умерла.

Сын Ху теперь судится с муниципальным правительством Уханя из-за якобы сокрытия серьезности вируса. Его поддерживает общественная благотворительная неправительственная организация Funeng. Сын Ху – один из небольшой, но настойчивой группы жителей, ищущих ответы, и требующих компенсации (или просто извинения) от чиновников, которым потребовались недели, чтобы уведомить общественность об угрозе от вируса. По официальной информации, за время эпидемии коронавирус унес жизни по меньшей мере 4000 человек в Китае, большинство из которых жило в Ухане.

Другие истории достаточно разнообразны. Это и гражданский служащий, подающий в суд на правительство провинции Хубэй. И мать, ходатайствующая о наказании чиновников после того, как ее 24-летняя дочь умерла от вируса. И сын, который привез свою быстро угасающую мать в больницу в пригороде Уханя, где ему удалось добиться ее госпитализации в реанимацию. Когда он отправился за продуктами для нее, ему позвонили из больницы: его мать умерла.

По мере распространения эпидемии в Китае, когда поступала информация о тысячах подтвержденных случаев заболевания ежедневно, общественный гнев достиг невиданных за последние десятилетия уровней, что представляло серьезную угрозу для правящей Компартии Китая. Когда в феврале от вируса умер доктор Ли Вэньлян, одним из первых предупреждавший об опасности коронавируса, цензоры не смогли справиться с потоком возмущения в интернете. Это был момент, который некоторые сравнивали со смертью Ху Яобана, вызвавшим протесты на площади Тяньаньмэнь в 1989 году.

Прошло чуть больше двух месяцев, и негодование стало гораздо менее заметным. Такие истории, как история Ху Айчжэнь, были заменены позитивными рассказами о том, как страна объединилась, чтобы победить вирус, как она отправляет необходимые поставки в остальному миру и борется со злонамеренными атаками из США и других стран, обвиняющих Пекин в вспышке болезни.

По мере того как Ухань и остальная часть страны постепенно возвращаются к нормальной жизни, власти тщательно следят за теми, кто может затаить на них обиду. Одним из таких людей стал 50-летний Чжан Хай, чей отец умер от вируса в феврале. Чжан состоял в группе WeChat, где было более чем 100 человек, потерявших родственников из-за вируса.

В конце марта им сказали, что они могут забрать останки своих близких из похоронных бюро. Но одновременно могли идти вместе не более пяти человек, и их должен был сопровождать представитель местного правительства. Чжан отказался ехать. Позже ведущий группы был вызван полицией, и группа в WeChat была удалена.

Власти в Пекине наказали местных чиновников, заменив их – что, по мнению наблюдателей, является вековой тактикой для отвода обвинений от центрального правительства. Но жители говорят, что этого недостаточно.

Недовольство ситуацией не ограничивается только недоверием к официальной власти. Десятки владельцев магазинов в торговом центре в Ухане продемонстрировали его, требуя снижения арендной платы после нескольких месяцев вынужденного простоя. В Инчэне, городе к западу от Уханя, жители, попавшие в изоляцию, протестовали против высоких цен на продовольствие, навязанных местным руководством. Сообщается, что один из протестующих, Цзэн Чуньчжи, был задержан.

По словам Яна Чжаньцина, соучредителя компании Funeng, вероятность того, что такие дела, как дело Ху, будут приняты и пойдут в суд, невелика. Более вероятно, что те, кто вовлечен в это дело, будут запуганы или подвергнуты преследованию. Но в некоторых случаях особо решительные истцы могут получить компенсацию, что является одной из форм извинения.

Новый коронавирус спровоцировал панику во всём мире, и Россия не стала исключением. Мировые рынки рушатся, а население сметает гречку с прилавков магазинов. Почему коронавирус на самом деле не опаснее гриппа, откуда взялась истерика, кому она выгодна и как выжить в меняющемся мире? На эти вопросы Царьграду ответил врач-психотерапевт, автор метода нравственно-ориентированной психотерапии Вячеслав Боровских.

Коронавирус COVID-19, вне всяких сомнений, событие международного масштаба номер один. В мире с начала 2020 года как будто нет других новостей, СМИ всех стран пишут только о коронавирусе, о больных и умерших, о мерах профилактики, о последствиях для всех. Страны закрывают границы на карантин, останавливается работа фабрик и предприятий, падают фондовые рынки, воцаряется всемирный коллапс.

Всё это в совокупности вызвало огромное напряжение в обществе и сеет панику. Рядовой гражданин оказывается словно меж двух огней: с одной стороны, ему говорят, что в мире страшная эпидемия и люди от неё очень быстро умирают, а с другой – призывают успокоиться, не паниковать и просто соблюдать меры предосторожности.

В то же время мы видим печальный опыт стран, где не было паникёров. Там считали, что вирус – это где-то там, в далёком Китае. Затем эти страны постигло масштабное заражение. Как следствие, человек решает, что "надо паниковать", принимать чрезвычайные меры, запасается продуктами длительного хранения и ждёт конца света. Как итог – паники в стране становится только больше.

Как же найти выход из сложившейся ситуации? Что стоит делать, как реагировать, а чего не стоит делать ни в коем случае? Как долго продлится пандемия коронавируса и кому вообще она нужна в условиях, когда от болезни страдают буквально все?

Царьград: Вячеслав Владимирович, здравствуйте! Сейчас в мире происходит что-то невообразимое, невероятная паника. Она затронула и Россию. Почему одновременно мы слышим, что на самом деле опасность коронавируса преувеличена?

Вячеслав Боровских: Всё это происходит в средствах массовой информации. Ведь СМИ становятся инструментом наведения нового порядка в мире, нового мироустройства, формирования нового психотипа человека. Это происходит по определённой схеме и программе, которая кому-то очень выгодна. На самом деле, это происходит очень давно и очень успешно.

Только в последние несколько лет мы начинаем как-то болезненно на это реагировать. А в целом мы совершенно спокойно на это "ведёмся" и даже не бьём тревогу. Нам даже нравится многое из того, что навязывается средствами массовой информации как новый образ жизни, что навязывается в рекламных роликах, сюжеты которых создаются в тех же местах и направлены на формирование не интереса к товару, а образа жизни.

Человеку нет нужды знать всё, до чего он дотягивается. Фото: Сергей Ведяшкин / АГН "Москва"

Ц.: Людей таким образом делают управляемыми?

В.Б.: Да, ещё раз повторю, что это началось не вчера. Психическая устойчивость людей, критическое отношение к информации и происходящим событиям деградируют на протяжении всего послевоенного времени. Это происходит под определённым воздействием извне. Сейчас западная цивилизация, цивилизация комфорта, создаёт такой тип человека, который будет крайне уязвим к любому внешнему воздействию, особенно информационному.

Такой человек подсажен на информацию и пользуется ею как наркоман. И если людям говорить, например, что коронавирус не так опасен, а паника раздута, то они воспринимают это как посягательство на их информационную свободу. Они говорят: "Нет, мы хотим знать всё, чтобы быть в курсе, чтобы правильно себя вести". В этом и состоит наша уязвимость.

Человеку нет нужды знать всё, до чего он дотягивается. Если мы хотим сохранить свою человечность, самообладание, критическое мышление и вообще способность самостоятельно мыслить, то нам нужно научиться критически относиться к любой информации. Проверять её на источник происхождения, особенно в наше время. Сейчас ничему нельзя верить огульно.

Мы живём в век информационных технологий, и без инструктажа по технике безопасности мы получаем потом психических инвалидов, мы получаем крайне невротизированных детей, взрослых, стариков, которые ведут себя неадекватно, подвергшись какому-то паническому чувству, и готовы на любые действия и поступки. Можно программировать любые действия человека, если он испугался.

Ц.: Что нужно делать, чтобы бороться с этим?

В.Б.: У нас, то есть у граждан России, на самом деле все надежды сейчас на те изменения, которые сейчас готовятся к внесению в нашу Конституцию, как бы кто к этому ни относился. Потому что мы стали такими беззащитными перед внешним воздействием благодаря Конституции, по которой мы живём с 1993 года.

Если бы государство хотело защитить свой народ от информационной агрессии, войны, которая ведётся сейчас против всего человечества, то оно могло бы это сделать. Мы могли бы создать благоприятный информационный фон, в котором воспитывались бы наши дети и создавалось бы наше будущее. Без этого – никак.

Если сейчас оставаться в той парадигме, в которой живёт всё человечество, тогда нужно попрощаться со своей государственностью, национальной идентичностью и ничего не планировать на будущее. Потому что наши дети будут уже нежизнеспособны. Я очень надеюсь, что поправки смогут переломить ситуацию.

Ц.: Возвращаясь к коронавирусу. Врачи говорят, что летальность COVID-19 не выше, чем у обычного гриппа. Почему же тогда все уверены в небывалой опасности коронавируса?

В.Б.: Потому что вокруг него намеренно сеют панику. Для возникновения такой паники нужно просто взять и проследить в режиме онлайн развитие в мире любой инфекции, не важно какой, вирусной или бактериальной. Этим должен будет заниматься весь мир, все СМИ. Проследите развитие вспышки где-либо, и у вас получится вот такая же катастрофическая картина.

Ведь посмотрите, я живу в Свердловской области, у нас в этом зимне-весеннем сезоне зафиксировано более 50 тысяч случаев ОРВИ и гриппа. В области живёт 4,5 миллиона человек. И 50 тысяч заболевших. В Китае живёт 1,5 миллиарда человек, и там было 65 тысяч заболевших коронавирусом.

Представляете себе, что было бы, если в Свердловской области проследили развитие гриппа онлайн? У нас создалось бы впечатление, что Свердловская область вымирает. А потом следили бы, как этот грипп попал в Пермский край, в Челябинскую область, и до Москвы докатилось, только посмотрите. А ведь это просто сезонный грипп.

Ц.: Может быть, дело в том, что от обычного гриппа есть вакцина, производится вакцинация, а от коронавируса нет?

В.Б.: На самом деле от гриппа универсальной вакцины тоже нет. То, что нам предлагается в качестве вакцинации, тоже далеко не всегда эффективно из-за того, что грипп мутирует.

Ц.: Так кому же в конечном счёте выгодна вся эта коронавирусная истерия?

В.Б.: Надо посмотреть, кому принадлежат мировые СМИ. Они принадлежат "хозяевам денег". Посмотрите, кто от этого выигрывает? Банки. Кому принадлежит банковская сфера? Их хозяева сейчас выстраивают мир под себя, вошли во вкус, и их ничего не остановит.

Ц.: А как быть с тем, что пандемия коронавируса рушит мировые рынки, либеральный порядок оказывается в кризисе, каждый сам за себя, нет европейского и трансатлантического партнёрства в противостоянии COVID-19?

В.Б.: Эти люди уже себя не относят ни к какой цивилизации или нации. Они считают себя над всем этим и считают себя хозяевами мира. Мировая стабильность им не нужна, им нужна управляемость и власть, которая возможна при возникновении беспорядка, хаоса. Тогда можно навести свой порядок, разрушить систему духовно-нравственной координации и навязать свою систему.

Отсюда же и нападки на Церковь, нужно выбить из-под ног основы, на которых человечество стоит тысячи лет, чтобы люди усомнились в Боге, в Церкви. Новым Богом становятся информационные технологии.

Ц.: Как долго может продолжаться вся эта история с коронавирусом?

В.Б.: У меня ощущение, что это не будет продолжаться долго. Подобные эпизоды ранее носили временный характер. Это напоминает некий маятник, он раскачивается и достигает предела, крайней точки, в которой организаторы хотят достичь максимума для себя. Потом идёт возврат назад и даже в противоположную сторону через равновесное состояние.

Когда-то подобную мировую панику мы получим ещё. Подобную или немного в другом виде. Но это будет именно в виде раскачивания, чтобы уронить человечество, которое в чём-то укоренилось, а его нужно вырвать, как дерево, с корнями.