Бендер как на вошь

Илья Ильф и Евгений Петров — одни из самых заметных сатириков и юмористов советского времени, чьи книги смешат и удивляют нас по сей день. А цитаты Остапа Бендера и других героев уже стали настоящей классикой. В данном посте предлагаю вспомнить полюбившиеся всем фразы героев.

Лед тронулся, господа присяжные заседатели, лед тронулся.

Может быть, вам дать еще ключ от квартиры, где деньги лежат?

Остап прошел в комнату, которая могла быть обставлена только существом с воображением дятла.

— Вот это ваш мальчик?

— Мальчик, разве плох? Типичный мальчик. Кто скажет, что это девочка, пусть первый бросит в меня камень!

Клиента надо приучить к мысли, что ему придется отдать деньги. Его надо морально разоружить, подавить в нем реакционные собственнические инстинкты.

Я, конечно, не херувим. У меня нет крыльев, но я чту Уголовный кодекс. Это моя слабость.

Это умственное упражнение, как видно, сильно вас истощило. Вы глупеете прямо на глазах.

Надо показать ему какую-нибудь бумагу, иначе он не поверит, что вы существуете.

Финансовая пропасть — самая глубокая из всех пропастей, в неё можно падать всю жизнь

Он любил и страдал. Он любил деньги и страдал от их недостатка.

Нищим быть не так-то уж плохо, особенно при умеренном образовании и слабой постановке голоса!

Остап быстро вырвал его из рук Паниковского, говоря:
— Не делайте из еды культа.
После этого он съел огурец сам.

Месье, же не манж па сис жур. Гебен мир зи биттеэтвас копек ауф дем штюк брод. Подайте что-нибудь бывшему депутату Государственной думы.

Холодные яйца всмятку — еда очень невкусная, и хороший, веселый человек никогда их не станет есть.

У меня с советской властью возникли за последний год серьезнейшие разногласия. Она хочет строить социализм, а я не хочу. Мне скучно строить социализм.

Не стучите лысиной по паркету

— Вы не в церкви, вас не обманут.

— Почём опиум для народа?

Жизнь, господа присяжные заседатели, — это сложная штука, но, господа присяжные заседатели, эта штука открывается просто, как ящик.
Надо только уметь его открыть. Кто не может открыть, тот пропадает

Он ухаживал за машинисткой, скромные бедра которой развязывали его поэтические чувства.

Командовать парадом буду я!

Пешеходов надо любить. Пешеходы составляют большую часть человечества. Мало того — лучшую его часть. Пешеходы создали мир.

В нашей обширной стране обыкновенный автомобиль, предназначенный, по мысли пешеходов, для мирной перевозки людей и грузов, принял грозные очертания братоубийственного снаряда.

Закат был чистый, наивный, будто его нарисовала провинциальная барышня задолго до того, как в голову ей пришли первые, страшные мысли о мужчинах.

Если вы видите смеющегося американца, это не значит, что ему смешно. Он смеется по той причине, что американец должен смеяться.

Можно быть милым и умным мальчиком, прекрасно учиться в школе, отлично пройти курс университетских наук — и после нескольких лет исправного посещения кинематографа превратиться в идиота.

Рио-де-Жанейро, — это хрустальная мечта моего детства, не касайтесь ее своими лапами.

Всегда есть такой человек, который изо всех сил хочет высказаться последним.

Напился так, что уже мог творить различные мелкие чудеса.

Только не надо стрелять в люстру, это лишнее.

Он ухаживал за машинисткой, скромные бедра которой развязывали его поэтические чувства.

— Вы довольно пошлый человек, вы любите деньги больше, чем надо.
— А вы не любите денег?
— Не люблю.
— Зачем же вам шестьдесят тысяч?
— Из принципа!

У нас хотя и не Париж, но милости просим к нашему шалашу.

Интересный вы человек! Все у вас в порядке. Удивительно, с таким счастьем — и на свободе!

25 монгольских тугриков

А доисторические животные в матрацах не водятся?

А как же по вашему ходит конь.

А нам грубиянов не надо. Мы сами грубияны. Едем.

А что, разве я похож на человека, у которого могут быть родственники?

Автомобиль — не роскошь, а средство передвижения.

Ах Киса! Мы чужие на этом празднике жизни!

Ах, вы думали? Вы, значит, иногда думаете? Вы мыслитель. Как ваша фамилия, мыслитель? Спиноза? Жан-Жак Руссо? Марк Аврелий?

Ближе к телу, как говорил Ги-де Мопассан

В Васюках надо устроить международный шахматный турнир.

Вам памятник нужно нерукотворный воздвигнуть.

вас обманули, вам дали гораздо лучший мех, это шанхайский барс…

Вас обманули. Вам дали гораздо лучший мех. Это шанхайские барсы.

Ваше политическое кредо? — Всегда!

Вино, женщины и карты нам обеспечены.

Вот тебе седина в бороду! Вот тебе бес в ребро!

Всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской

Вы в каком полку служили?

Вы меня озлобляете. Я человек, измученный Нарзаном.

Вы мне в конце концов не мать, не сестра и не любовница.

Вы поразительно догадливы, дорогой охотник за табуретками!

Вы произошли не от обезьяны, как все остальные граждане, вы произошли от коровы.

Вы делали там на полу? Делили деньги?

Гигант мысли, отец русской демократии

Графиня изменившимся лицом бежит пруду.

Грузите апельсины бочками братья Карамазовы

Днем деньги-вечером стулья, вечером деньги-утром стулья…

Дышите глубже — вы взволнованы.

Заграница нам поможет.

Заседание продолжается, господа присяжные заседатели.

Знойная женщина — мечта поэта!

Знойная женщина, мечта поэта.

И тут, Степа, обладающий сверхъестественным чутьем, понял, что сейчас его будут бить, и может быть, даже ногами…

Из Васюков полетят сигналы на Марс, Юпитер и Нептун.

Какие деньги? Вы, кажется, спросили про какие-то деньги?

Какие нынче погоды стоят

Картина битвы мне ясна

Киса, Вы прирожденный нищий

Когда будут бить, тогда и будете плакать!

Командовать парадом буду я

Кому и кобыла невеста

Кстати, о детстве. В детстве таких, как вы, я убивал на месте. Из рогатки.

Кто скажет, что это девочка, пусть первым бросит в меня камень!

Кто такой Студебеккер? Это ваш родственник Студебеккер? Папа ваш Студебеккер? Чего вы прилипли к человеку?

Кто, по-вашему, этот мощный старик? Не говорите, вы не можете этого знать. Это — гигант мысли, отец русской демократии и особа, приближенная к императору.

Лёд тронулся, господа присяжные заседатели!

Мне только справку, вы же видите, что я даже калош не снял

Может быть, мы именно хотим эх-прокатиться?

Может быть, тебе дать еще ключ от квартиры, где деньги лежат?

Может тебе еще и ключ от квартиры, где деньги лежат?!

Мой папа был турецкоподданный!

Молодец Киса, моя школа

Мы пойдем по дороге, залитой солнцем…

Мы чужие на этом празднике жизни.

Мысль, конечно, жиденькая. Да и исполнение будет убогим

На блюдечке с голубой каёмочкой.

Набил бы я тебе рыло, только Заратустра не позволяет.

Нас никто не любит, если не считать Уголовного розыска, который тоже нас не любит.

Нас топят — мы выплываем

Не бейте себя ушами по щекам, не надо!

Не будьте божьей коровой.

Не делайте из еды культа.

Не надо оваций! Графа Монте-Кристо из меня не вышло. Придётся переквалифицироваться в управдомы!

Не нойте, старик. Вас ждут золотые челюсти, толстенькая вдовушка и целый бассейн кефира.

Не учите меня жить!

Нет, это не Рио-де-Жанейро, это гораздо хуже.

Нет, я не буду душить его подушкой или бить по голове воронным наганом…

Неужели не узнаете? А между тем многие находят, что я поразительно похож на своего отца.

Ну ты, жертва аборта!

Ну, пока! Пишите письма.

Оригинальная конструкция, заря автомобилизма. Видите, Балаганов, что можно сделать из простой швейной машины Зингера? Небольшое приспособление — и получилась прелестная колхозная сноповязалка.

От мертвого осла уши получишь у Пушкина

Отдай колбасу, дурак! Я все прощу!

Пилите, Шура, пилите! Они золотые!

Пишите: попал под лошадь.

Поедем в номера!

Почем опиум для народа?

Прах покойного был вынесен на руках близкими и друзьями.

Пятьсот рублей могут спасти гиганта мысли.

Радикально черный цвет

Россия вас не забудет!

С какой целью берется плата?

С таким счастьем — и на свободе!

С целью капитального ремонта провала……чтоб не слишком проваливался…

Сбылась мечта идиота.

Скоро только кошки родятся

Снимите очки, Киса… Сейчас нас будут бить…

Судьба играет человеком — а, человек играет на трубе!

Тайный союз меча и орала!

Только не надо стрелять в люстру, это лишнее.

У нас хотя и не Париж, но милости просим к нашему шалашу.

Ударим автопробегом по бездорожью и разгильдяйству!

Хватит психологических эксцессов! Довольно самобичеваний и самокопаний! В Рио-де-Жанейро!

хо-хо, мексиканский тушкан

Храм спаса на картошке.

Что вы на меня смотрите, как солдат на вошь? Что вас удивило?

что вы орете, как белый медведь в жаркую погоду?

Что, разве геноссе Полыхаев еще не приходил? Странно.

Широкие массы миллиардеров знакомятся с бытом новой, советской деревни.

Шумел камыш, деревья гнулись

Шура, голубчик, восстановите статус-кво!

Это почему ж так много? Овес нынче дорог?

Я дам вам парабеллум.

Я не протягиваю лапу за кислым исполкомовским рублём.

Я сын лейтенанта Шмидта.

Я хочу отсюда уехать. У меня с советской властью возникли за последний год серьезнейшие разногласия. Она хочет строить социализм, а я не хочу.

Подготовил: Дмитрий Сироткин

Представляю вам подборку цитат Остапа Бендера, главного героя романов Ильи Ильфа и Евгения Петрова.

Цитаты сведены по темам: деньги, психологическое воздействие, Россия, жизнь, о себе, женщины, заграница, еда, уголовщина, любовь, ум, Киса Воробьянинов, люди, автомобиль, бюрократизм, идеи, смерть, пижонство, Шура, пешеходы, счастье, детство, религия, лидерство, доверие, время.

Он любил и страдал. Он любил деньги и страдал от их недостатка.

Я идейный борец за денежные знаки!

Вы довольно пошлый человек, вы любите деньги больше, чем надо.

Половина моя — половина наша…

Он свои деньги мне сам принесет, на блюдечке с голубой каемкой.

Финансовая пропасть — самая глубокая из всех пропастей, в неё можно падать всю жизнь.

Раз в стране бродят какие-то денежные знаки, то должны же быть люди, у которых их много.

Разве не стоит миллиона рублей вера в человечество?

Пятьсот рублей могут спасти гиганта мысли.

Я не протягиваю лапу за кислым исполкомовским рублём.

Какие деньги? Вы, кажется, спросили меня про какие-то деньги?

Идите, идите, я подаю только по субботам.

Впрочем, вы можете уйти, но у нас, предупреждаю, длинные руки!

Что же вы на меня смотрите, как солдат на вошь? Обалдели от счастья?

Но ведь это же лавочничество? Начинать полуторастотысячное дело и ссориться из-за восьми рублей! Учитесь жить широко!

Попрошу вас, гражданка, очистить стул.

Не задумывайтесь. Молчите. И не забывайте надувать щеки.

Не устраивайте преждевременной истерики. Если вы уже не можете не переживать, то переживайте молча.

Набил бы я тебе рыло, только Заратустра не позволяет.

Ну ты, жертва аборта!

Только не надо стрелять в люстру, это лишнее.

Чего вы орете, как белый медведь в тёплую погоду?

Когда я вижу эту новую жизнь, эти сдвиги, мне не хочется улыбаться, мне хочется молиться!

Главное — это устранить причину сна. Основной причиной является самое существование советской власти. Но в данный момент я устранять её не могу. У меня просто нет времени.

Раз вы живёте в Советской стране, то и сны у вас должны быть советские.

Широкие массы миллиардеров знакомятся с бытом новой, советской деревни.

В какой холодной стране мы живём! У нас все скрыто, все в подполье. Советского миллионера не может найти даже Наркомфин с его сверхмощным налоговым аппаратом.

Ну что ж, адье, великая страна. Я частное лицо и не обязан интересоваться силосными ямами, траншеями и башнями. Меня как-то мало интересует проблема социалистической переделки человека в ангела и вкладчика сберкассы. Наоборот. Интересуют меня наболевшие вопросы бережного отношения к личности одиноких миллионеров.

Жизнь диктует нам свои суровые законы.

Лед тронулся, господа присяжные заседатели, лед тронулся!

Заседание продолжается, господа присяжные заседатели.

Эх, Киса, мы чужие на этом празднике жизни.

Нет, это не Рио-де-Жанейро, это гораздо хуже.

Жизнь, господа присяжные заседатели, — это сложная штука, но, господа присяжные заседатели, эта штука открывается просто, как ящик. Надо только уметь его открыть.

В большом мире людьми двигает стремление облагодетельствовать человечество. Маленький мир далёк от таких высоких материй. У его обитателей стремление одно — как-нибудь прожить, не испытывая чувства голода.

Так и знайте: это была лучшая ночь в нашей жизни, мои бедные друзья. А вы этого даже не заметили.

Киса, вы дремучий провинциал! Сейчас уже никто не пользуется услугами кассы, для этого есть окошко администратора.

А что, разве я похож на человека, у которого могут быть родственники?

Я не хирург, я невропатолог, я психиатр. Я изучаю души своих пациентов. И мне почему-то всегда попадаются очень глупые души.

Неужели не узнаете? А между тем многие находят, что я поразительно похож на своего отца.

Я, знаете, не финансист. Я — свободный художник и холодный философ.

Мне 33 года — возраст Иисуса Христа, а что я сделал? Учения не создал, учеников разбазарил, бедного Паниковского не воскресил!

Не надо оваций! Графа Монте-Кристо из меня не получилось. Придется переквалифицироваться в управдомы.

Вот я и миллионер! Сбылись мечты идиота!

Знойная женщина, мечта поэта. Провинциальная непосредственность. В центре таких субтропиков давно уже нет, но на периферии, на местах — еще встречаются.

Женщины любят: молодых, политически грамотных, длинноногих…

Он ухаживал за машинисткой, скромные бедра которой развязывали его поэтические чувства.

Нет на свете такой девушки, которая не знала бы, по крайней мере, за неделю, о готовящемся изъявлении чувств.

Молодая была уже не молода.

Утрите ваши глазки, гражданка. Каждая Ваша слезинка — это молекула в космосе.

Крепитесь! Россия вас не забудет! Заграница нам поможет!

Заграница — это миф о загробной жизни. Кто туда попадёт, тот не возвращается.

Товарищи. Политическая обстановка в Европе… Наш ответ Чемберлену…

У нас хотя и не Париж, но милости просим к нашему шалашу.

Там внутри есть все: пальмы, девушки, голубые экспрессы, синее море, белый пароход, мало поношенный смокинг, лакей-японец, собственный бильярд, платиновые зубы, целые носки, обеды на чистом животном масле и, главное, мои маленькие друзья, слава и власть, которую дают деньги.

Не делайте из еды культа.

Отдай колбасу, отдай колбасу, дурак! Я всё прощу!

В этом флотском борще плавают обломки кораблекрушения.

Не ешьте на ночь сырых помидоров!

Имейте в виду, уважаемый Шура, даром я вас питать не намерен. За каждый витамин, который я вам скормлю, я потребую от вас множество мелких услуг.

Только без уголовщины! Кодекс мы должны чтить.

Я, конечно, не херувим. У меня нет крыльев, но я чту Уголовный кодекс. Это моя слабость.

Всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской улице.

Человек не должен судиться. Это пошлое занятие. Я имею в виду кражи. Не говоря уже о том, что воровать грешно — мама, наверно, познакомила вас в детстве с такой доктриной,— это к тому же бесцельная трата сил и энергии.

В страсти, как и в счастье, все мы ищем постоянство, Но ничто не вечно под луной — нет.

Вы нежная и удивительная.

Нас никто не любит, если не считать уголовного розыска, который тоже нас не любит.

Обниматься некогда. Прощай любимая. Мы разошлись как в море корабли.

Это умственное упражнение, как видно, сильно вас истощило. Вы глупеете прямо на глазах.

Кто, по-вашему, этот мощный старик? Не говорите, вы не можете этого знать. Это – гигант мысли, отец русской демократии и особа, приближенная к императору.

Типичный мальчик. Кто скажет, что это девочка, пусть первый бросит в меня камень!

Вот тебе милиция! Вот тебе дороговизна стульев для трудящихся всех стран! Вот тебе ночные прогулки по девочкам! Вот тебе седина в бороду! Вот тебе бес в ребро!

Всегда есть такой человек, который изо всех сил хочет высказаться последним.

Есть люди, которые не умеют страдать, как-то не выходит. А если уж и страдают, то стараются проделать это как можно быстрее и незаметнее для окружающих.

Вы прямо герой труда. Вам памятник нерукотворный поставить надо!

Автомобиль, товарищи, не роскошь, а средство передвижения!

Ударим автопробегом по бездорожью и разгильдяйству!

Транспорт совсем от рук отбился, остается одно — принять ислам и передвигаться на верблюдах.

Надо показать ему какую-нибудь бумагу, иначе он не поверит, что вы существуете.

Матушка-заступница, милиция-троеручица! Что за банальный, опротивевший всем бюрократизм?

Идея — человеческая мысль, обличенная в логическую шахматную форму.

Надо мыслить. Меня, например, кормят идеи.

Бензин ваш — идеи наши.

Я часто был несправедлив к покойному. Но был ли покойный нравственным человеком? Нет, он не был нравственным человеком. Это был бывший слепой, самозванец и гусекрад.

Снимите шляпы, обнажите головы. Сейчас состоится вынос тела.

Мне не нужна вечная игла для примуса, я не хочу жить вечно.

Это типичное пижонство: грабить бедную вдову.

Вы пижон, сын пижона и дети ваши будут пижонами!

Пижоны! Что же вы не бьете вашего гроссмейстера? Вы, если не ошибаюсь, хотели меня бить?

Скажите, Шура, честно, сколько вам нужно денег для счастья?

Шура, голубчик, восстановите статус-кво!

Шура, таких как вы надо морально убивать на месте. И я оставляю вам жизнь только потому, что хочу перевоспитать вас.

Полное спокойствие может дать человеку только страховой полис.

Интересный вы человек! Все у вас в порядке. Удивительно, с таким счастьем — и на свободе!

Рио-де-Жанейро, — это хрустальная мечта моего детства, не касайтесь ее своими лапами.

Кстати, о детстве, в детстве таких, как вы, я убивал на месте. Из рогатки.

Почём опиум для народа?

Вы не в церкви, вас не обманут.

Командовать парадом буду я!

Вам, предводитель, пора уже лечиться электричеством.

Может быть, вам дать еще ключ от квартиры, где деньги лежат?

Паниковский вас всех продаст, купит и снова продаст… но уже дороже.

Время, которое мы имеем, — это деньги, которых мы не имеем.

Скоро только кошки родятся.

Дело помощи утопающим — дело рук самих утопающих.

Статистика знает всё.

Есть еще от жилетки рукава, круг от бублика и мертвого осла уши.

Мы им этого не простим! Мы им это запомним!

Тайный союз меча и орала! Полная тайна организации!

Газеты надо читать! Иногда они сеют разумное, доброе, вечное!

А теперь - продолжим наши игры, как говорил редактор юмористического журнала, открывая очередное заседание и строго глядя на своих сотрудников.

А нам грубиянов не надо. Мы сами грубияны.

Обратитесь во Всемирную лигу сексуальных реформ. Может быть, там помогут.

Киса, можно спросить вас, как художник художника? Вы рисовать умеете?

Считаю вечер воспоминаний закрытым.

Не пробуждайте во мне зверя, уходите отсюда.

Нищим быть не так-то уж плохо, особенно при умеренном образовании и слабой постановке голоса!

Слюной, как плевали до эпохи исторического материализма.

Напился так, что уже мог творить различные мелкие чудеса.

Плутовской образ Остапа Бендера весьма неоднозначен с нравственной точки зрения, по при этом неотразимо привлекателен . Наверное, помимо прочего в нем привлекает творческая способность находить и реализовывать возможности, содержащиеся в окружающей нас жизни, но не замечаемые другими.

В. Катаев: Что касается центральной фигуры романа Остапа Бендера, то он написан с одного из наших одесских друзей. В жизни он носил, конечно, другую фамилию, а имя Остап сохранено как весьма редкое. Прототипом Остапа Бендера был старший брат одного замечательного молодого поэта… Он не имел никакого отношения к литературе и служил в уголовном розыске по борьбе с бандитизмом…
Д. Лихачев: Однако истинного "предшественника" Остапа Бендера легко узнать по "мелочам"; это Аметистов в пьесе Михаила Булгакова "Зойкина квартира". Остап Бендер, как образ, явно зависит от Аметистова, но последний, в свою очередь, зависит от образа Джингля в "Пиквикском клубе" Диккенса.
А. Миронов: Остап Бендер очень разный: он всегда среди людей и всё-таки одинок; он мечтатель и рационалист одновременно; он эгоистичен и при этом, несомненно, талантлив. Вся его беда в том, что он не находит достойного применения своему таланту, его энергия и фантазия тратятся щедро, но в конечном итоге бесцельно. И оттого Остап – фигура драматическая.
М. Швейцер: Мы не хотим издеваться над Остапом. Пусть зритель вместе с умным, энергичным, обаятельным героем - может быть, сочувствуя ему, может быть, желая удачи, - пройдет крестный путь друга Уголовного кодекса и вместе с ним убедится, что в конце-то тупик! Ведь это трагедия: жизнь растрачена впустую!

Буду признателен, если вы поделитесь с друзьями ссылкой на статью в социальных сетях. Воспользуйтесь кнопками сетей ниже .

Комментарии также всячески приветствуются!

Аннотация

Посвящается Валентину Петровичу Катаеву

Легенда о великом комбинаторе,

Почему в Шанхае ничего не случилось

Так ли все происходило, нет ли - трудно сказать. Ясно только, что при упомянутых сроках вопрос о месте и времени публикации решался если и не до начала работы, то уж во всяком случае задолго до ее завершения. В самом деле, материалы, составившие январский номер, как водится, были загодя прочитаны руководством журнала, подготовлены к типографскому набору, набраны, сверстаны, сданы на проверку редакторам и корректорам, вновь отправлены в типографию и т. п. На подобные процедуры - по тогдашней журнальной технологии - тратилось не менее двух‑трех недель. И художнику‑иллюстратору, кстати, не менее пары недель нужно было. Да еще и разрешение цензуры надлежало получить, что тоже времени требует. Значит, решение о публикации романа принималось редакцией журнала отнюдь не в январе 1928 года, когда работа над рукописью была завершена, а не позднее октября - ноября 1927 года. Переговоры же, надо полагать, велись еще раньше.

Если принять во внимание такой фактор, как поддержка авторитетного Регинина и влиятельнейшего Нарбута, то совместный дебют Ильфа и Петрова более не напоминает удачный экспромт, нечто похожее на сказку о Золушке. Скорее уж это была отлично задуманная и тщательно спланированная операция - с отвлекающим маневром, с удачным пропагандистским обеспечением. И проводилась она строго по плану: соавторы торопились, работая ночи напролет, не только по причине природного трудолюбия, но и потому, что вопрос о публикации был решен, сроки представления глав в январский и все последующие номера журнала - жестко определены.

Не исключено, кстати, что Нарбут и Регинин, изначально зная или догадываясь о специфической роли Катаева, приняли его предложение, дабы помочь романистам‑дебютантам. А когда Катаев официально отстранился от соавторства, Ильф и Петров уже предъявили треть книги, остальное спешно дописывалось, правилось, и опытным редакторам нетрудно было догадаться, что роман обречен на успех. Потому за катаевское имя, при столь удачной мотивировке отказа, держаться не стоило. Кстати, история о подаренном сюжете избавляла несостоявшегося соавтора и от подозрений в том, что он попросту сдал свое имя напрокат.

Посвящение Катаеву сохранялось во всех последующих изданиях, а вот сам роман быстро менялся. В журнальной публикации было тридцать семь глав, в первом зифовском отдельном издании 1928 года - сорок одна, и, наконец, во втором, тоже зифовском, выпущенном в 1929 году, осталось сорок. Столько же оставалось и во всех последующих.

Ныне ситуация изменилась, и только от исследователей зависит, какими критериями пользоваться при определении репрезентативности вариантов. Потому целесообразно обратиться к исходному материалу - рукописям.

В архиве Ильфа и Петрова сохранились два варианта романа: автограф Петрова и машинопись с правкой обоих соавторов. Самый ранний - автограф - содержит двадцать глав. Названий у них нет. Похоже, этот вариант переписывался Петровым с предшествующих черновиков набело, однако по ходу соавторы вносили незначительные исправления: изменили, например, название одного из городов, где разворачивалось действие, и т. д. Каждая глава начиналась с новой страницы, более того, ей предшествовала еще и страница‑титул, где отдельно указывался номер главы прописью. Вероятно, такой порядок удобен, когда рукопись сдается машинистке по главам. Машинописных экземпляров было не менее двух, но сохранился только один.

После перепечатки, уже в машинописи, авторы изменили поглавное деление: текст разбили не на двадцать, а на сорок три главы, и каждая получила свое название. Тут, вероятно, сыграла роль журнальная специфика: главы меньшего объема удобнее при распределении материала по номерам. Затем роман был существенно сокращен: помимо глав целиком изымались эпизоды, сцены, отдельные фразы. Сокращения, похоже, проводились в два этапа: сначала авторами, что отражено в машинописном варианте, а потом редакторами - по другому, несохранившемуся экземпляру правленной авторами машинописи. Виной тому не только цензура: в журнале действительно приходилось экономить объем, ведь и после всех сокращений публикация романа чрезмерно затянулась.

Жертвуя объемом, авторы получали рекламу, да и жертвы в значительной мере были заведомо временными: в книжном издании объем лимитирован не столь жестко, при поддержке руководства издательства сокращенное легко восстановить, а поддержкой руководства Ильф и Петров давно заручились. Вероятно, договор с издательством был заключен одновременно или вскоре после подписания договора с журналом, что отчасти подтверждается и мемуарными свидетельствами. За основу взяли один из не тронутых редакторами машинописных экземпляров, многие купюры в итоге были восстановлены. Полностью неопубликованными остались лишь две главы (ранее, в автографе, они составляли одну), но и без них книга чисто полиграфически оказалась весьма объемной.

Основой второго книжного издания 1929 года была уже не рукопись, а первый зифовский вариант, который вновь редактировали: изъяли полностью еще одну главу, внесли ряд изменений и существенных сокращений в прочие. Можно, конечно, считать, что все это сделали сами авторы, по собственной инициативе, руководствуясь исключительно эстетическими соображениями. Но тогда придется поверить, что за два года Ильф и Петров не сумели толком прочитать ими же написанный роман, и лишь при подготовке третьей публикации у них словно бы открылись глаза. Принять эту версию трудно. Уместнее предположить, что новая правка была обусловлена вполне заурядными обстоятельствами: требованиями цензора. И если в 1928 году отношения с цензурой сановный Нарбут улаживал, то к 1929 году цензура мягче не стала, а сановной поддержки Ильф и Петров уже не имели.

Для предлагаемого издания за основу был взят самый ранний из сохранившихся вариантов, переписанный Петровым (РГАЛИ. Ф. 1821. Оп. 1. Ед. хр. 31). Поглавное деление дается по машинописному варианту, и структура комментария соответствует этим сорока трем главам (РГАЛИ. Ф. 1821. Оп. 1. Ед. хр. 32-33). Дополнительно в тексте указаны также границы двадцати глав исходного варианта. В ряде случаев учтена чисто стилистическая правка машинописного варианта, но игнорируются правка идеологическая и сокращения. Орфография и пунктуация приведены в соответствие с нормами современного литературного языка.

Принципы комментирования традиционны: поясняются прежде всего реалии, цитаты и реминисценции, литературные и политические аллюзии, пародии, конкретные события, так или иначе связанные с эпизодами романа, текстологически существенные разночтения. Подробный анализ интертекстуальных зависимостей не входит в задачу.

При подготовке комментария использованы монографические исследования:

• Курдюмов А. А. (Лурье Я. С.) В краю непуганых идиотов: Книга об Ильфе и Петрове. Paris, 1983;

• Щеглов Ю. К. Романы И. Ильфа и Е. Петрова: Спутник читателя. В 2 т. Wien, 1990-1991.

Кроме того, комментарии к изданиям романа:

• Долинский М. 3. Комментарии // Ильф И., Петров Е. Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска. М., 1989;

• Сахарова Е. М. Комментарии // Ильф И., Петров Е. Двенадцать стульев. М., 1987.

За оказанную помощь благодарим В. Т. Бабенко, Н. А. Богомолова, В. В. Бродского, В. М. Гаевского, А. Ю. Галушкина, А. Я. Гитиса, В. Н. Денисова, О. А. Долотову, Г. Х. Закирова, В. Н. Каплуна, Л. Ф. Кациса, Р. М. Кирсанову, Г. В. Макарову, В. В. Нехотина, А. Е. Парниса, Р. М. Янгирова.

М. П. Одесский, Д. М. Фельдман

В тексте романа курсивом выделены разночтения и фрагменты, исключенные из варианта, входившего в ранее издававшиеся собрания сочинений Ильфа и Петрова.

Читайте также: