Коллективные невроз что это такое

Невроз характеризуется нарушением психического и эмоционального состояния путем долгого и глубокого воздействия психотравмирующего фактора. Человек пребывает в сознании, является дееспособным, понимает окружающую среду. Но его психическое состояние очень слабое и нарушенное, что осознается самим больным.

В мире, где человек избавился от войн и необходимости сражаться с дикими животными, чтобы прокормить себя, все же продолжают существовать стрессовые факторы. Теперь человек волнуется из-за того, сколько денег у него в кармане находится, что о нем подумают окружающие, как он выглядит в глазах любимого партнера, как дети к нему относятся, какое решение примет значимый для него индивид и т.д.

Причин для стресса возникает большое количество, часто связанное с физиологическим воздействием на организм, психосоциальным контактами и приспособленностью к окружающей среде, какой бы она ни была.

На человека воздействуют факторы, которые могут ввести его в психически нестабильное состояние, когда он воспринимает его как естественное и нормальное. Поскольку окружающие люди тоже пребывают в таком же состоянии, человеку кажется, что он вполне здоров.

В таком случае речь идет о коллективном неврозе, когда болеют все люди, принадлежащие к той или иной группе, социуму или даже стране. Яркими представителями данного психоэмоционального отклонения являются верующие (религиозные) люди.

Выделяют 4 основных симптома данного психического расстройства:

• Жизнь одним днем. Человек пренебрежительно относится к тому, сколько ему осталось жить и на что он потратит это время. Больной коллективным невротическим заболеванием живет одним днем, не планирует, не желает придавать ценности каждому своему дню. Он просто проживает каждый день без взгляда в будущее. Это связывают с тем, что человек не может быть уверен в том, что завтра не наступит тот день, когда он или все умрут (например, упадет метеорит, взорвется атомная бомба или поразит смертельная болезнь).
• Фатализм жизни. Человек считает, что все за него предрешено. Не нужно стараться, пытаться, брать на себя ответственность и управлять собственной жизнью. Зачем, если все подчинено звездам, воле Бога или другим внешним обстоятельствам и сверхъестественным силам? Коллективистский невроз направлен на то, чтобы подавить волю каждого индивида.
• Коллективное мышление. Человек не рассуждает, не думает своей головой, а просто берет те стереотипы мышления, шаблоны и знания, которые дает ему толпа. Именно растворение в толпе и отсутствия желания выделиться из общей массы характеризует данный симптом. Выводы, решения и правила создает толпа, которым человек полностью подчиняется и даже не обговаривает.
• Фанатизм. Человек начинает игнорировать личность в других людях. Он считает свое мнение единственно правильным, причем данное мнение он усвоил из общепринятых правил и расхожего мнения. Больной невротическим заболеванием не делает своих выводов, он берет расхожее мнение и делает его своим, после чего отвергает любые идеи, которые противоречат данной точке зрения.

Данные стратегии поведения людей часто можно наблюдать за современными личностями, которые не считают себя таковыми, не познают себя и окружающий мир, а лишь поддаются коллективному мышлению, которое и говорит им, какими быть, как жить, что думать и к чему стремиться. Поскольку данным невротическим расстройством болеют многие люди, каждому по отдельности кажется, что он является здоровым.

Иоханнес Гиршманн доказал, что количество неврозов не увеличилось и в том, что касается их частоты, они уже несколько десятилетий держатся на одном уровне, а количество неврозов страха даже уменьшилось. Изменилась лишь клиническая картина неврозов, только симптоматология стала другой: страх отступил на второй план.

Даже нельзя вести речь о том, что частота невротических заболеваний сегодня возросла. Возросло, скорее, нечто совсем другое: потребность в психотерапии, то есть потребность масс обращаться со своими духовными нуждами к психиатрам.

Как известно, процент эндогенных психозов остаётся удивительно постоянным. Что подвержено колебаниям, так это исключительно только количество госпитализаций в психиатрические больницы. Но у этого есть свои причины. Если, например, в Венской психиатрической больнице в Штейнхофе в 1931 году было максимальное (за более, чем 40 лет) количество госпитализаций — 5000, а в 1942 максимум составил примерно 2000 госпитализаций, то данное положение очень легко объяснить: в тридцатые годы, во время мирового экономического кризиса, родственники старались по вполне понятным экономическим причинам возможно дольше держать пациентов в больнице, да и сами пациенты были рады иметь крышу над головой и что-то тёплое в желудке. Иной была обстановка в начале сороковых: тоже вполне понятный и обоснованный страх перед эвтаназией заставлял больных стремиться к скорейшей выписке или, при возможности, родственники старались вообще не помещать пациентов в лечебные учреждения закрытого типа.

Изменилась не только клиническая картина неврозов, и не только их симптоматология стала другой. Подобное наблюдаем мы и в случае психозов. Оказалось, что люди, больные эндогенной депрессией, сегодня гораздо реже чувствуют себя виноватыми; на первый план выходят проблемы работы и работоспособности. Именно это становится темой эндогенных депрессий в наши дни, по-видимому, потому, что таковы заботы среднестатистического человека.

Ощущение экзистенциального вакуума, чувство бесцельности и бессодержательности бытия мы называем экзистенциальной фрустрацией, нереализованностью воли к смыслу. Эту волю к смыслу мы противопоставили стремлению к власти, как его в форме честолюбия представляет (и нельзя сказать, чтобы неправильно) индивидуальная психология Адлера. Мы противопоставили эту волю к смыслу ещё и стремлению к наслаждению, во всемогуществе которого в виде принципа удовольствия убеждён психоанализ Фрейда. И мы видим: именно там и тогда, когда воля к смыслу остаётся нереализованной, стремление к наслаждению используется для того, чтобы, по крайней мере, заглушить осознание человеком своей экзистенциальной нереализованности. Другими словами, стремление к наслаждению выступает на первый план, если человек оказывается неспособен реализовать своё стремление к смыслу. Только в случае экзистенциального вакуума начинает буйствовать либидо. Разочарование человека в борьбе за смысл своего бытия, то есть экзистенциальное разочарование, компенсируется за счёт его замещения сексуальной оглушённостью.

Если мы зададимся вопросом об основных клинических формах, в которых предстаёт перед нами экзистенциальный вакуум, то среди прочего нужно будет указать так называемые воскресные неврозы, то есть депрессию, которая развивается, как только будничная суета прекращается и человек вдруг, ввиду незнания конкретного смысла собственного наличного бытия, осознаёт вероятную бессмысленность своей жизни.

Однако экзистенциальный вакуум не обязательно проявляется открыто: он может существовать латентно, в скрытом, замаскированном виде, и мы знаем множество различных масок, за которыми прячется экзистенциальный вакуум. Вспомним хотя бы о болезни менеджеров, которые из чрезмерного усердия с головой бросаются в производственную деятельность, при этом стремление к власти, не говоря уже о его примитивнейшем и банальнейшем проявлении — стремлении к деньгам, — вытесняет стремление к смыслу.

Экзистенциальная фрустрация вообще и, в особенности, так называемые воскресные неврозы могут привести к самоубийству, как это показал Плюгге (Н. Plugge), который на материале пятидесяти попыток самоубийства продемонстрировал, что они, в конечном счёте, не сводимы ни к болезни или материальным трудностям, ни к профессиональным или каким-либо другим конфликтам, а удивительным образом объясняются только одним — скукой.

Мы определили невроз sensu strictori[117] как психогенное заболевание. Наряду с этим неврозом в узком смысле слова мы знаем и неврозы в широком смысле слова, например, соматогенные, ноогенные и социогенные (псевдо-) неврозы. И всё же нам приходится иметь дело с неврозами в клиническом смысле. Хотя бывают и неврозы в метаклиническом или в практическом смысле. К последним относятся коллективные неврозы. Это квазиневрозы, неврозы в переносном смысле слова. Мы уже видели, что об увеличении количества клинических неврозов речь идти не может. Это значит, что количество клинических неврозов не увеличивается настолько, чтобы они стали коллективными. Следовательно, мы имеем право говорить о коллективных неврозах только в параклиническом смысле. Согласно нашему опыту коллективные неврозы современности различаются по четырём симптомами.

1. Установка на временность бытия. Современный человек привык жить одним днём.

3. Коллективистское мышление. Человек в силу двух указанных установок по отношению к бытию, то есть установок на его временность и предопределённость, не старается понять ситуацию. Поэтому, вследствие двух других симптомов патологии духа времени, оказывается, что такой человек едва ли может понять личность и рассматривать себя самого и других как личности. Современный человек хотел бы раствориться в массе; в действительности он подчиняется ей, отказываясь от себя как от свободного и ответственного существа.

4. Фанатизм. Если коллективистски настроенный индивидуум игнорирует свою собственную личность, то фанатик игнорирует личности других, взгляды других. Он не допускает их существования, для него справедливо только его собственное мнение.

При помощи этого теста мои сотрудники установили, что из всех испытуемых только у одного-единственного человека не было ни одного из четырёх симптомов коллективного невроза, тогда как почти у половины обследованных имелось хотя бы три симптома из четырёх возможных. Этот результат свидетельствует о том, что люди, не являющиеся невротиками в клиническом смысле, могут быть носителями коллективного невроза. Контрольной проверкой можно считать результаты психиатрических обследований, которым были подвергнуты обвиняемые в ходе процесса над военными преступниками, которые были здоровы в клиническом отношении.

Теперь мы знаем, что не только душевный, но и духовный конфликт, скажем, конфликт с совестью, может привести к неврозу. Мы называем такой невроз ноогенным. Отсюда понятно, что человек, в принципе, способный к конфликту с совестью, неуязвим для фанатизма, как и для коллективного невроза. И наоборот: тот, кто страдает коллективным неврозом, например, является политическим фанатиком, в той мере, в какой он ещё способен услышать голос своей совести и страдать от этого, — именно в той мере он оказывается в состоянии преодолеть в себе коллективный невроз.

Все четыре симптома коллективного невроза — установка на временность бытия, фаталистическое отношение к жизни, коллективистское мышление и фанатизм — можно свести к избеганию ответственности и страху перед свободой. Но именно свобода и ответственность составляют духовность человека. Однако современный человек духовно пресыщен, и это духовное пресыщение являет собой сущность современного нигилизма.

Иоханнес Гиршманн доказал, что количество неврозов не увеличилось и в том, что касается их частоты, они уже несколько десятилетий держатся на одном уровне, а количество неврозов страха даже уменьшилось. Изменилась лишь клиническая картина неврозов, только симптоматология стала другой: страх отступил на второй план.

Даже нельзя вести речь о том, что частота невротических заболеваний сегодня возросла. Возросло, скорее, нечто совсем другое: потребность в психотерапии, то есть потребность масс обращаться со своими духовными нуждами к психиатрам.

Как известно, процент эндогенных психозов остаётся удивительно постоянным. Что подвержено колебаниям, так это исключительно только количество госпитализаций в психиатрические больницы. Но у этого есть свои причины. Если, например, в Венской психиатрической больнице в Штейнхофе в 1931 году было максимальное (за более, чем 40 лет) количество госпитализаций — 5000, а в 1942 максимум составил примерно 2000 госпитализаций, то данное положение очень легко объяснить: в тридцатые годы, во время мирового экономического кризиса, родственники старались по вполне понятным экономическим причинам возможно дольше держать пациентов в больнице, да и сами пациенты были рады иметь крышу над головой и что-то тёплое в желудке. Иной была обстановка в начале сороковых: тоже вполне понятный и обоснованный страх перед эвтаназией заставлял больных стремиться к скорейшей выписке или, при возможности, родственники старались вообще не помещать пациентов в лечебные учреждения закрытого типа.

Изменилась не только клиническая картина неврозов, и не только их симптоматология стала другой. Подобное наблюдаем мы и в случае психозов. Оказалось, что люди, больные эндогенной депрессией, сегодня гораздо реже чувствуют себя виноватыми; на первый план выходят проблемы работы и работоспособности. Именно это становится темой эндогенных депрессий в наши дни, по-видимому, потому, что таковы заботы среднестатистического человека.

Ощущение экзистенциального вакуума, чувство бесцельности и бессодержательности бытия мы называем экзистенциальной фрустрацией, нереализованностью воли к смыслу. Эту волю к смыслу мы противопоставили стремлению к власти, как его в форме честолюбия представляет (и нельзя сказать, чтобы неправильно) индивидуальная психология Адлера. Мы противопоставили эту волю к смыслу ещё и стремлению к наслаждению, во всемогуществе которого в виде принципа удовольствия убеждён психоанализ Фрейда. И мы видим: именно там и тогда, когда воля к смыслу остаётся нереализованной, стремление к наслаждению используется для того, чтобы, по крайней мере, заглушить осознание человеком своей экзистенциальной нереализованности. Другими словами, стремление к наслаждению выступает на первый план, если человек оказывается неспособен реализовать своё стремление к смыслу. Только в случае экзистенциального вакуума начинает буйствовать либидо. Разочарование человека в борьбе за смысл своего бытия, то есть экзистенциальное разочарование, компенсируется за счёт его замещения сексуальной оглушённостью.

Если мы зададимся вопросом об основных клинических формах, в которых предстаёт перед нами экзистенциальный вакуум, то среди прочего нужно будет указать так называемые воскресные неврозы, то есть депрессию, которая развивается, как только будничная суета прекращается и человек вдруг, ввиду незнания конкретного смысла собственного наличного бытия, осознаёт вероятную бессмысленность своей жизни.

в странах с высоким уровнем жизни многие молодые люди совершают преступления от скуки, которая становится всё более острой проблемой нашего времени (Миддендорф (W. Middendorf).

Однако экзистенциальный вакуум не обязательно проявляется открыто: он может существовать латентно, в скрытом, замаскированном виде, и мы знаем множество различных масок, за которыми прячется экзистенциальный вакуум. Вспомним хотя бы о болезни менеджеров, которые из чрезмерного усердия с головой бросаются в производственную деятельность, при этом стремление к власти, не говоря уже о его примитивнейшем и банальнейшем проявлении — стремлении к деньгам, — вытесняет стремление к смыслу.

Экзистенциальная фрустрация вообще и, в особенности, так называемые воскресные неврозы могут привести к самоубийству, как это показал Плюгге (Н. Plugge), который на материале пятидесяти попыток самоубийства продемонстрировал, что они, в конечном счёте, не сводимы ни к болезни или материальным трудностям, ни к профессиональным или каким-либо другим конфликтам, а удивительным образом объясняются только одним — скукой.

Мы определили невроз sensu strictori[3] как психогенное заболевание. Наряду с этим неврозом в узком смысле слова мы знаем и неврозы в широком смысле слова, например, соматогенные, ноогенные и социогенные (псевдо-) неврозы. И всё же нам приходится иметь дело с неврозами в клиническом смысле. Хотя бывают и неврозы в метаклиническом или в практическом смысле. К последним относятся коллективные неврозы. Это квазиневрозы, неврозы в переносном смысле слова. Мы уже видели, что об увеличении количества клинических неврозов речь идти не может. Это значит, что количество клинических неврозов не увеличивается настолько, чтобы они стали коллективными. Следовательно, мы имеем право говорить о коллективных неврозах только в параклиническом смысле. Согласно нашему опыту коллективные неврозы современности различаются по четырём симптомами.

При помощи этого теста мои сотрудники установили, что из всех испытуемых только у одного-единственного человека не было ни одного из четырёх симптомов коллективного невроза, тогда как почти у половины обследованных имелось хотя бы три симптома из четырёх возможных. Этот результат свидетельствует о том, что люди, не являющиеся невротиками в клиническом смысле, могут быть носителями коллективного невроза. Контрольной проверкой можно считать результаты психиатрических обследований, которым были подвергнуты обвиняемые в ходе процесса над военными преступниками, которые были здоровы в клиническом отношении.

Теперь мы знаем, что не только душевный, но и духовный конфликт, скажем, конфликт с совестью, может привести к неврозу. Мы называем такой невроз ноогенным. Отсюда понятно, что человек, в принципе, способный к конфликту с совестью, неуязвим для фанатизма, как и для коллективного невроза. И наоборот: тот, кто страдает коллективным неврозом, например, является политическим фанатиком, в той мере, в какой он ещё способен услышать голос своей совести и страдать от этого, — именно в той мере он оказывается в состоянии преодолеть в себе коллективный невроз.

Все четыре симптома коллективного невроза — установка на временность бытия, фаталистическое отношение к жизни, коллективистское мышление и фанатизм — можно свести к избеганию ответственности и страху перед свободой. Но именно свобода и ответственность составляют духовность человека. Однако современный человек духовно пресыщен, и это духовное пресыщение являет собой сущность современного нигилизма.

[1] Sentiment de vide (франц.) — чувство пустоты.

[3] Sensu strictori (лат.) — в узком смысле слова.

[4] Если это средство становится самоцелью, то мы имеем дело не с фанатизмом, а с терроризмом.

Отрывок из книги: Теория и терапия неврозов

В основу книги психиатра, психолога, невролога, философа и основателя Третьей Венской школы психотерапии Виктора Франкла вошли 13 написанных им за 60 лет работы статей и лекций о логотерапии – психотерапевтическом методе, в котором делается акцент на поисках человеком смысла бытия.

В книге прослеживается зарождение и становление логотерапии, дается ее теоретическое обоснование и приемы практического применения. Помимо этого сборник чрезвычайно интересен как документ эпохи, как свидетельство выжившего очевидца и участника трагических событий XX века, призванного собственной жизнью и судьбой проверить и подтвердить теоретические положения своих умозаключений. Биография Виктора Франкла, прошедшего ужас нацистских лагерей смерти, служит ярчайшим доказательством его выводов о том, что главной жизненной силой является воля человека к смыслу.

Эта книга – долгожданное событие для логотерапевтов, психотерапевтов, психологов, педагогов, а также для широкого круга читателей, задумывающихся о смысле жизни и путях его поиска.

Книга: Логотерапия и экзистенциальный анализ: Статьи и лекции

II. Экзистенциальный анализ как терапия коллективных неврозов

1. Установка на временность бытия-в-мире. Современный человек, кажется, постоянно живет с опаской, ожидая неизбежного взрыва атомной бомбы.

2. Фаталистическое отношение к жизни. Если человек с установкой на временность бытия говорит себе, что действовать и брать свою судьбу в собственные руки просто нет необходимости, то человек, настроенный фаталистически, говорит себе, что это невозможно.

3. Коллективистское мышление. В силу упомянутых выше установок по отношению к бытию-в-мире человек упускает из виду текущую ситуацию. В силу двух других симптомов патологии духа времени оказывается, что человек едва ли способен понимать личность и называть себя и других личностями.

4. Фанатизм. Если человек с установкой на коллективистское мышление игнорирует свою собственную личность, то фанатик игнорирует личности других, людей с другими взглядами.

По некоторым наблюдениям складывается такое впечатление, что первые два симптома характерны для западного мира, а вторые два – для восточного.

Теперь мы знаем, что к неврозу может привести не только душевный, но и духовный конфликт, например конфликт с совестью. Такой невроз мы называем ноогенным. Понятно, что человек, способный на конфликт с совестью, не подвержен ни фанатизму, ни коллективному неврозу. И наоборот: тот, кто страдает формой коллективного невроза (например, политический фанатик) и хоть в какой-то мере способен услышать голос совести и страдать от ее увещеваний, в той же мере способен победить коллективный невроз.

Иными словами, если возможно сосуществование коллективного невроза и клинического здоровья, то коллективный и ноогенный неврозы находятся в обратно пропорциональных отношениях.

Все четыре симптома коллективного невроза – установка на временность бытия-в-мире, фаталистическое отношение к жизни, коллективистское мышление и фанатизм – сводятся к бегству от ответственности и к страху перед свободой. Но именно свобода и ответственность являются неотъемлемыми составляющими духовности человека. Однако современный человек духовно пресыщен, и в этом духовном пресыщении заключается сущность современного нигилизма.

В наше время особенно актуальна угроза психогигиене человека со стороны приобретенного нигилизма.

Психоанализ познакомил нас со стремлением к наслаждению, которое мы можем понимать как принцип удовольствия, а индивидуальная психология вселила в нас веру в стремление к власти в форме честолюбия. Однако в нас еще глубже коренится то, что мы называем стремлением к смыслу, – наша борьба за максимально возможное наполнение смыслом своего бытия-в-мире.

Индивидуальная психология исходит из чувства неполноценности. Однако современный человек страдает не столько от чувства, что он менее значим, чем кто-то другой, сколько от чувства, что его бытие не имеет смысла.

Невротические заболевания могут быть обусловлены не только чувством неполноценности, но и чувством бессмысленности. К неврозам приводит фрустрация потребности человека наполнить бытие-в-мире смыслом, поражение в борьбе за то, чтобы осуществить как можно больше смысла в собственном бытии-в-мире и реализовать в жизни как можно больше ценностей. Сегодня чувство бессмысленности опережает чувство неполноценности в этиологии невротических заболеваний. По нашему мнению, нереализованность потребности человека максимально наполнить свое бытие-в-мире смыслом не менее патогенна, чем в наивысшей степени патогенная, по мнению авторов-психоаналитиков, сексуальная фрустрация, то есть неудовлетворенность сексуальной потребности. Мы все время должны предполагать возможность того, что даже в тех случаях, когда на переднем плане находится сексуальная фрустрация, на заднем плане обнаруживается фрустрация экзистенциальная: тщетное стремление человека к максимально осмысленному бытию-в-мире, которое сделало бы его жизнь достойной того, чтобы называться жизнью. Только в экзистенциальном вакууме буйно разрастается сексуальное либидо.

В наше время роль экзистенциальной фрустрации важнее, чем когда-либо. Однако мы опасаемся, что современный человек страдает не только от утраты инстинктов, прогрессирующей с большой скоростью, но и от утраты традиций, в которой и заключается одна из причин экзистенциальной фрустрации. Ее последствия принимают для нас форму внутренней пустоты и бессодержательности, ощущения того, что смысл бытия-в-мире и наполненность жизни безвозвратно утрачены.

Поведение человека при неврозе навязчивых состояний в большинстве своём расцениваются социумом как что-то само собой разумеющееся, если конечно, действия больного не что-то из ряда вон выходящее.

По этой и многим другим необоснованным причинам редко кто обращается за профессиональной помощью, даже если невроз начинает вносить значительный дискомфорт в бытовой и социальной жизни. Одним из таких изнуряющих расстройств является невроз навязчивых состояний.

Невроз навязчивых состояний в психиатрии и неврологии определяется как обсессивно-компульсивное расстройство (ОКР). Это патологическое состояние психики, которое проявляется или в навязчивых мыслях пугающего характера (обсессиях), или в череде абсурдных навязчивых действий, к которым привели эти мысли. В тяжёлых формах расстройства пациент страдает одновременно и от обсессий, и от компульсий.

Причины возникновения

В отношении достоверных причин развития патологии до сих пор существует множество разногласий.

Но совершенно чётко в этиологии обсессивно-компульсивного расстройства прослеживается совокупность сразу трёх факторов: биологического, социального и психологического.

Под биологическим фактором подразумеваются:

• Сбой в работе нейротрансмиттеров: серотонина и норадреналина. В результате — скачки патологической тревожности и перемены в мыслительной деятельности;
• Тяжёлые черепно-мозговые травмы;
• Функциональные расстройства вегетативной нервной деятельности;
• Хроническая бессонница;
• Наследственная предрасположенность;
• Нарушения метаболизма;
• Инфекционный мононуклеоз, вирусный гепатит;
• Эпилепсия.

В качестве социального триггера выступает ближнее окружение больного:

• воспитание в авторитарном стиле или религиозной семье;
• буллинг (психологический террор) со стороны одного или нескольких человек.

Психологическим провоцирующим фактором выступают:

• гиперопека чересчур тревожной матерью;
• ипохондрический невроз;
• глубокие психотравмы, полученные в возрасте от 10 до 30 лет.

Симптомы

Общий психологический портрет пациента с неврозом навязчивых состояний выглядит следующим образом:

• Интеллект выше среднего;
• Чрезмерно требователен к себе и окружающим, перфекционист;
• Регулярно подавляет агрессию, из-за чего она трансформируется в постоянную напряжённую тревогу;
• Способен замечать мелкие незначительные детали, упуская основное;
• Постоянно оценивает себя и свои действия;
• Богатая фантазия;
• Любыми способами избегает конфликты;
• Всегда старается всем угодить, соответствовать чужим ожиданиям в ущерб собственным интересам;
• Не умеет отказывать;
• Предельно мнительный;
• Патологически боится перемен;
• Подавляет собственную инициативу;
• Находится в постоянном напряжённом ожидании чего-то неблагоприятного и негативного.

В качестве социального триггера выступает ближнее окружение больного:

• воспитание в авторитарном стиле или религиозной семье;
• буллинг (психологический террор) со стороны одного или нескольких человек.

Психологическим провоцирующим фактором выступают:

• гиперопека чересчур тревожной матерью;
• ипохондрический невроз;
• глубокие психотравмы, полученные в возрасте от 10 до 30 лет.

Симптомы

Общий психологический портрет пациента с неврозом навязчивых состояний выглядит следующим образом:

• Интеллект выше среднего;
• Чрезмерно требователен к себе и окружающим, перфекционист;
• Регулярно подавляет агрессию, из-за чего она трансформируется в постоянную напряжённую тревогу;
• Способен замечать мелкие незначительные детали, упуская основное;
• Постоянно оценивает себя и свои действия;
• Богатая фантазия;
• Любыми способами избегает конфликты;
• Всегда старается всем угодить, соответствовать чужим ожиданиям в ущерб собственным интересам;
• Не умеет отказывать;
• Предельно мнительный;
• Патологически боится перемен;
• Подавляет собственную инициативу;
• Находится в постоянном напряжённом ожидании чего-то неблагоприятного и негативного.

На фоне стабильного тревожного состояния и страха у пациента регулярно возникают разнообразные навязчивые мысли, стойкие беспочвенные сомнения, совершенно иррациональные идеи, представления и желания. Вся суть обсессий сокрыта в двух вариантах: в страхе причинить вред окружающим, и страхе причинить вред себе.

Сложно объяснимая или даже не осознанная самим пациентом тревога переходит в чёткие опасения: например, патологическая боязнь микробов.

Немаловажно, что подобные чувства и мысли чрезвычайно истощают больного, который всегда признаёт их алогизм и абсурдность. Но в то же время сила этих обсессий настолько велика, что захватывает человека всецело, и он при всём желании не в состоянии переключиться на любые другие конструктивные мысли.

В то время как корень обсессий находится в патологическом безосновательном страхе, корень компульсий — в обсессиях.

Как яркий пример: навязчивое сомнение (закрыта ли входная дверь, выключен ли в квартире свет и пр.) у здорового человека возникает относительно редко и исключительно из-за кратковременной проблемы с концентрацией внимания.

Сомнение проходит сразу после того, как его причина была устранена фактической перепроверкой. Человек вернулся, убедился, что свет выключен, входная дверь закрыта, и успокоился.

В это же время пациент с ОКР снова и снова будет возвращаться, чтобы проверить, закрыта ли дверь и так множество раз. Само собой подобные действия никакой логикой не подтверждаются.

Второй пример: больному с ОКР внезапно приходит идея, что он рискует умереть, заразившись смертельно опасными бактериями, которые находятся на ладонях. Пациент ухватывается за эту мысль и начинает развивать её до полного абсурда: например, настолько неистово мыть руки жёсткими щётками, что кожа начинает кровоточить.

6 ярких признаков невроза навязчивых состояний:

1. Стремление к соблюдению во всём симметрии.
2. Многократные однотипные действия в качестве повторения чего-либо.
3. Изнуряющие проверки (закрыты ли окна, выключена ли плита, закрыты ли двери и т.д.).
4. Патологически частое мытьё рук и уборка.
5. Страх чем-то заразиться.
6. Педантичная сортировка всего подряд по характерным признакам.

Справка. Компульсии при ОКР легко отличить по ритуальному характеру бессмысленных действий. Что-то проделанное однажды в определённой ситуации пациент повторяет впоследствии снова и снова, даже если новая ситуация большей частью отличается от предыдущей. В ритуал может превратиться совершенно любое действие.

Симптомы ОКР достаточно специфичны и лишь в редких случаях могут трансформироваться в отчётливые физические признаки. Такими исключениями являются, например, трихотилломания и компульсивное мытьё рук.

В первом случае на коже головы пациента формируются многочисленные корочки, а во втором — кожа рук или слишком пересыхает, или травмируется до крови в тяжёлых течениях ОКР.

Но этот невроз очень часто сопровождается другими заболеваниями, проявления которых отмечены в виде:

• отёчности нижних конечностей;
• сдавливающих болей в грудной клетке;
• бессоннице;
• синдроме хронической усталости;
• проблемах с памятью;
• вялом аппетите или его полном отсутствии;
• одышке.

У детей

Невроз навязчивых состояний у детей чаще всего начинает прогрессировать в раннем подростковом возрасте. Течение расстройства и его симптомы ничем не отличаются от течения ОКР у взрослых.

Несколько признаков того, что ребёнок страдает неврозом навязчивых состояний:

• обсессии, касающиеся домашней безопасности: выключена ли плита, закрыта ли дверь и т.д.;
• тревожность в отношении потенциального загрязнения;
• обсессии по поводу страха, что с родителями случится что-то ужасное;
• аномальная тревожность по поводу оценок в обучении;
• выдуманные защитные ритуалы;
• массовое накопление ненужных вещей.

Однозначную причину развития ОКР у детей, как и в случае со взрослыми, выявить не удаётся. В качестве допущения широко используется версия стрептококковой инфекции и нарушений на генном уровне.

Для диагностики используется детская обсессивно-компульсивная шкала Йеля-Брауна. Достаточно часто расстройство дополнительно сопровождается синдромом гиперактивности с дефицитом внимания или синдромом Туретта.

Лечение, как правило, комплексное и состоит из медикаментозной терапии и психотерапевтических сеансов. Коррекция препаратами актуальна для устранения острых симптомов, после чего ребёнок переходит к когнитивно-поведенческой терапии. Его обучают осознанию нелепых мыслей и замене их на другие — позитивные и конструктивные, а также формированию поведенческих шаблонов в качестве ответной реакции на очередную обсессию.

В ряде случаев дополнительно может понадобиться гештальт-терапия, семейная и телесно-ориентированная терапии.

Диагностика

В своих проявлениях невроз навязчивых состояний схож с другими психическими расстройствами — например, шизофренией, и диагностировать его зачастую непросто. Особенно в ситуациях, когда пациент патологию тщательно скрывает.

В этом случае на приёме он будет вести себя совершенно естественным образом, даже если вдруг возникнет острая необходимость выполнить тот или иной ритуал. Пациент сделает это позже, когда останется наедине.

Самые распространённые сложности в диагностике:

• При желании ОКР можно скрыть;
• Вместо ОКР нередко ставят панические атаки, бред воздействия, депрессию или ВСД;
• Из-за большого количества симулянтов бывает сложно выявить истинного больного.

Основные критерии для выявления ОКР:

• Больной не воспринимает компульсии и обсессии как нечто навязанное со стороны. Расценивает эти мысли и поступки как свои собственные;
• Обсессии и компульсии длятся уже продолжительный период времени, что выматывает больного и не доставляет никакого удовольствия;
• Реализация навязчивой идеи или мысли всегда неприятна для больного;
• Больной отчаянно сопротивляется обсессиям, но безуспешно, что вызывает страдания;
• Результаты тестирования по шкале Йеля-Брауна;
• Обсессии и компульсии делают невозможным адекватный распорядок дня из-за необходимости выполнять многочисленные ритуалы;
• Больной склонен к социальной изоляции;
• В учёбе, на работе и семье — многочисленные трудности вследствие частого неадекватного поведения;
• Подведение итогов осмысленного разговора с пациентом.

Дополнительно полезными будут компьютерная и ПЭТ (позитронная эмиссия) томографии головного мозга.

Лечение

Лечить невроз навязчивых состояний необходимо комплексом мероприятий из медикаментозной терапии, психотерапевтического воздействия, иногда — техник гипноза и самостоятельными профилактическими действиями со стороны пациента.

При соответствующих врачебных показаниях лечение начинается с двухнедельного курса бензодиазепинов. Попутно на ближайшие полгода настоятельно рекомендуют антидепрессанты класса СИОЗС.

Дополнительно при необходимости могут быть актуальны нормотимики или атипичные антипсихотики.

Основная цель препаратов — максимально убрать беспричинную тревогу и страх, укрепить нервную систему в целом, убрать признаки депрессии и отчаяния, помочь овладеть контролем над собственным мыслительным процессом.

В особо тяжёлых и сложных случаях бывает уместна электрошоковая терапия (ЕСТ).

Лучшие результаты показывает лечение пациента с группой специалистов: психиатра, невропатолога и клинического психолога.


Ключевым фактором в немедикаментозном лечении является когнитивно-поведенческая психотерапия. Все её методики сводятся к трём важнейшим задачам:

1. Научить пациента трезво оценивать каждую обсессию, понимать, что это нездоровая абсурдная мысль.
2. Научить усугублять пугающие мысли до предела: может произойти? Пусть происходит, ничего не поделаешь.
3. Максимально развить осознанность пациента, чтобы он прекратил отождествлять себя с потоком своих нездоровых обсессий.

Как справиться с неврозом навязчивых состояний самостоятельно

ОКР может продолжаться долгие годы. Медикаментозная терапия показана не всегда или не приносит результата. Поэтому научиться максимально справляться самостоятельно для пациента в этой ситуации — одно из лучших решений.

В чём суть основной проблемы страдающих от ОКР?

1. В безусловной вере, что за нелепой мыслью последует реальное действие.
2. В неустанном сопротивлении этим нелепым мыслям.
3. В постоянном страхе (осознанном или подсознательном) потерять над собой контроль и осуществить задуманное.
4. В постоянном страхе оказаться плохим для окружающих.

Два действия, без выполнения которых разорвать замкнутый круг обсессий с компульсиями пациенту будет невозможно:

1. Прекратить любую борьбу с возникающими алогичными мыслями.

Например, пришла обсессия, что пациент, выйдя из дому, не выключил утюг. Обсессия стремительно прогрессирует, рисуя страшный пожар в квартире.

Что надо сделать? Прекратить любое сопротивление обсессии. Отпустить её и позволить рисовать до конца, как сгорела квартира, какие лишения придётся пережить ближайшие несколько лет и за что ему (пациенту) всё это?!

Что немаловажно, утюг действительно может оказаться невыключенным. В этом случае использовать технику нужно после первой удостоверяющей проверки квартиры.

2. Навсегда прекратить потакать нелогичным бессмысленным желаниям, которые провоцируют обсессии.

К примеру, обсессия, которая убеждает пациента, что он может убить собственного отца любым режущим предметом, вынуждает прятать от себя же все острые и колющие предметы в квартире.

Развить обсессию до конца: пациент убивает отца, оказывается пожизненно заключённым в тюрьме, отца, конечно, жаль, но что поделать? Самое важное — прекратить убирать все ножи из зоны видимости. Принять их существование как бытовую необходимость и не более того.

Таким образом, совершенно осознанное отношение к качеству своих иррациональных мыслей и действий ведёт к стойкому облегчению симптомов и полному излечению.

Классификация по МКБ-10

Согласно международному классификатору невроз навязчивых состояний обозначен как обсессивно-компульсивное расстройство и расположено под кодом F42.

Заболевание характеризуется как наличие навязчивых мыслей и действий, которые стереотипно возникают у пациента. По характеру эти образы, идеи или побуждения для больного всегда огорчительны, а борьба с ними полностью безуспешна.

Подобные мысли и дальнейшие вынужденные действия больной расценивает, как свои собственные идеи, даже если они всецело аморальны и отвратительны.

Навязчивые действия выглядят, как ритуалы и в виде стереотипных манер повторяются больным снова и снова. При этом речь не идёт ни о каком получении удовольствия или благоприятных для кого-то действиях.

Суть каждого действия в предотвращении некоего ужасного события, если больной это действие своевременно не осуществит.

Как правило, действия признаются больным как бесполезные и абсурдные и он им всячески безрезультатно сопротивляется. Эмоциональный фон стабильно тревожный. При сопротивлении компульсивным действиям уровень тревожности резко возрастает и становится ярко выраженным во внешних проявлениях.

Включены: ананкастический невроз и обсессивно-компульсивный невроз.
Исключены: обсессивно-компульсивная личность (F60.5).

Видео по теме

Обязательно посмотрите видео психолога на тему обсессивно-компульсивного расстройства

Невроз навязчивых состояний — заболевание, справиться с которым полностью самостоятельно крайне сложно. На первом этапе стоит обратиться как минимум к психологу, который оценит состояние и определит дальнейшие действия.