Советы по этике в отделении интенсивной терапии

Добавил пользователь Евгений Кузнецов
Обновлено: 14.12.2024

Презентация на тему: " ГБУЗ ТО «Областная больница 21» (с. Упорово) 21» (с. Упорово) Этические вопросы организации работы сестринского персонала в отделениях анестезиологии -" — Транскрипт:

1 ГБУЗ ТО «Областная больница 21» (с. Упорово) 21» (с. Упорово) Этические вопросы организации работы сестринского персонала в отделениях анестезиологии - реанимации и палатах интенсивной терапии. Айдарбекова К.Е. медицинская сестра - анестезист, Член ТРОО ТОПСА

2 Медицинская этика изучает и определяет решение различных проблем межличностных взаимоотношений по трем основным направлениям Медицинский работник-пациент Медицинский работник- родственники пациента Медицинский работник- медицинский работник

3 Взаимоотношения медицинской сестры- анестезиста с пациентами в отделении реанимации и интенсивной терапии имеют свои особенности. Пациенты, поступающие в отделение, как правило, находятся в тяжелом состоянии.

4 Задача медсестры- анестезиста установить психологический контакт с пациентом, успокоить его, выровнять настроение. Всё в медсестре должно располагать к себе пациента, начиная с её внешнего вида (подтянутость, аккуратность, выражение лица). Обращаться к пациенту следует на «Вы» и по имени и отчеству.

5 Принцип милосердия гласит: «Я принесу добро пациенту или по крайней мере, не причиню ему вреда»

6 Принцип справедливости не причинения вреда Требует равного отношения медицинской сестры и оказания равноценной медицинской помощи всем пациентам вне зависимости от их статуса, положения, профессии или иных внешних обстоятельств.

7 Дежурная медицинская сестра палаты интенсивной терапии должна ограждать пациентов от излишних посетителей, в том числе и из числа медработников. Как правило, родственники и другие посетители к таким пациентам не допускаются. В тех случаях, когда делается исключение, медсестра, должна быть на стороне пациента защищая его интересы.

8 Принцип полноты оказания медицинской помощи В отделениях анестезиологии и реанимации, оснащенных разнообразной и всё усложняющейся аппаратурой, при определённых условиях, создается опасность ослабления непосредственных контактов медперсонала с пациентами. Внимание к приборам иногда заслоняет личность пациента и его переживания. Медицинская сестра-анестезист в отделении интенсивной терапии круглосуточно находится рядом с пациентами. Активно интересуется их самочувствием, их нуждами и всегда готова своевременно оказать необходимую профессиональную медицинскую помощь.

9 Принцип автономии Большое место в работе медсестры палаты интенсивной терапии занимает выполнение так называемых интимных манипуляций на «закрытых зонах» человеческого организма. Это клизмы, катетеризация мочевого пузыря, подача подкладного судна, смена белья, обработка наружных половых органов и другие манипуляции. Выполнение этих «рядовых» для медработника манипуляций, у пациентов вызывает чувство стыдливости, неловкости, как перед медработником, так и перед соседями по палате. Об этом надо помнить, учитывать легкую ранимость психики пациента щадя его самолюбие.

10 Моральная ответственность медицинского работника подразумевает соблюдение им всех принципов медицинской этики

11 Отношение «медсестра-врач» Деонтологически важным являются четкость и слаженность действий всего медперсонала отделения реанимации, их высокий профессионализм, умение понимать друг друга с полуслова. Взгляды медсестры и врача на какие-то особенности ухода за пациентами могут не совпадать. В этом случае, нужно тактично обсудить спорные вопросы с врачом в отсутствии пациента и других лиц. Право отстаивать свою точку зрения должно сочетаться с высокой требовательностью к себе, способностью признавать свои ошибки.

12 Отношения «медсестра-пациент» Медицинская сестра должна быть честной и правдивой по отношению к пациенту, но разговоры о диагнозе, особенностях заболевания не могут выходить за рамки, обозначенные врачом. Это относится и к беседам медсестры с родственниками пациентов. Медицинская сестра-анестезист должна быть выдержанной и приветливой в общении с пациентами, не допустимо как фамильярность и панибратство.

13 Отношение «медсестра-медсестра» Во взаимоотношениях медицинские сестры должны быть честными, справедливыми, порядочными, признавать и уважать знания и опыт других медсестер, их вклад в лечебный процесс. В сложных ситуациях помогать друг другу, уважать давнюю традицию своей профессии- оказывать медицинскую помощь коллеге безвозмездно. Моральный и профессиональный долг медицинской сестры помогать пациенту выполнять назначенную программу лечения.

14 Вспомним ещё раз слова медицинской сестры Флоренс Найтингел, сказанные ею почти 100 лет назад: «Сестра должна иметь тройную квалификацию: сердечную - для понимания больных, научную - для понимания болезней, техническую - для ухода за больными».

15 Чуткость, человечность, простота в обращении, знание дела - вот залог подлинного профессионализма медицинских сестер. Это составляет суть этики и деонтологии медицинской сестры отделения анестезиологии и реанимации и палаты интенсивной терапии.

16 Заключение Наша работа основывается на убеждении, что все пациенты, их родственники индивидуальны, со своей собственной культурой, общественной, личной и духовной потребностью, которую мы пытаемся уважать, поддерживать и ценить. Наша цель, насколько возможно, дать каждому пациенту вернуться к своему оптимальному уровню жизни и бытия. Основой нашей работы является признание, что хорошие взаимоотношения, поддержка и забота необходимы для того, чтобы поддерживать чувства хорошего сосуществования для пациентов, их семьи и сотрудников отделения.

17 Понятие негаснущей надежды Понятие участья и добра. С тобой и ныне связаны как прежде. Заботливая наша медсестра. Ты помогала, ты в боях спасала. Ты шла вперед, на теплоту щедра И все сначала снова начинала. Спеша на зов «Скорее медсестра» Приняв благоговейно эстафету, Сегодня ты мудрее, чем вчера Прямых дорог тебе, большого света Победы всех недугов медсестра.

Врачебная этика: как общаться с родными пациента в реанимации?

Что допустимо и недопустимо в общении персонала отделений реанимации и интенсивной терапии и родственников пациентов.

Согласно действующему законодательству, больница обязана предоставить родственникам пациента возможность посещать его в реанимации и в палате интенсивной терапии. Такое право есть у близких родственников и законных представителей. В настоящее время в Минздраве обсуждается возможность ограничить или запретить посещение реанимации детям до двенадцати лет, однако, на сегодняшний день таких ограничений нет. Пациента в отделении реанимации и интенсивной терапии могут навещать не более двух человек одновременно. Сотрудники отделения должны морально подготовить родственников к посещению отделений интенсивной терапии или реанимации, провести с ними инструктаж.

14 сентября МУИР проводит семинар «Выгорание и стресс у медицинских работников». Узнать подробнее

При общении с родственниками пациента, которые зачастую испытывают сильный стресс, повышается риск конфликтов. Подобные конфликты только мешают работе врачей и выматывают родственников. Устранить недопонимания можно, четко оповестив обе стороны о правилах посещения отделений реанимации, которые содержатся в Информационно-методическом письме Минздрава от 01.07.2016 «О правилах посещения родственниками пациентов в ОРИТ»:

допускается присутствие лиц без признаков острых инфекционных заболеваний, при этом врачи не имеют права требовать справки, но вправе провести опрос посетителя о состоянии его здоровья;

посетитель должен снять верхнюю одежду, надеть халат, маску, шапочку и вымыть руки;

использование мобильных телефонов и других электронных устройств не допускается, посетители должны их выключить;

не допускается присутствие лиц в состоянии алкогольного или наркотического опьянения;

посетителям запрещается прикасаться к медицинским приборам;

посетители обязаны соблюдать тишину и следовать указаниям медицинского персонала;

также Письмо содержит запрет на посещение отделений реанимации и интенсивной терапии лицами младше 14 лет, однако, выполнение данного требование необязательно, если есть соответствующее разрешение главного врача;

в палате могут находиться не более двух посетителей, но не вовремя проведения инвазивных мероприятий и реанимирующих действий;

допускается оказание родственниками помощи в уходе за пациентом после подробного инструктажа.

Медицинский персонал обязан соблюдать права пациента в части защиты персональной информации, обеспечить безопасность и своевременно оказывать ему помощь. Чтобы довести эти сведения до родственников пациентов, медицинская организация может разработать памятку в свободной форме.

Сложные ситуации в отделении реанимации: что делать врачу?

Если родственники мешают врачам работать. Посетители редко мешают персоналу реанимаций, наоборот, стараются помочь по мере возможности. Чтобы исключить недопонимание, следует объяснить родственникам больного правила пребывания в реанимации.

Защита врачебной тайны. Медицинской организации необходимо принять все возможные меры, чтобы защитить конфиденциальность информации. Диагнозы и другие сведения, касающиеся других пациентов, не должны быть доступны для посетителей.

Если пациент не желает сообщать родственникам диагноз. Он имеет на это полное право. Уточните у него, какие сведения он разрешает о себе сообщить, - это поможет прийти к компромиссу с родственниками.

Как сообщить о смерти пациента его близким? По мере возможности выберите уединенное место, предупредите коллег, чтобы не беспокоили вас. Сообщите родственникам всю важную информацию в понятной форме, ответьте на вопросы. После разговора крайне желательно не оставлять людей наедине с их горем, соприсутствие в такой момент является формой поддержки.

Этико-деонтологические аспекты деятельности медицинской сестры отделения реанимации и интенсивной терапии

Автор: Бучкин Денис Александрович
Должность: Преподаватель
Учебное заведение: СПб ГБПОУ "Медицинский колледж № 2"
Населённый пункт: Санкт - Петербург
Наименование материала: Статья
Тема: Этико-деонтологические аспекты деятельности медицинской сестры отделения реанимации и интенсивной терапии
Раздел: среднее профессиональное

ЭТИКО - ДЕОНТОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ

ДЕЯТЕЛЬНОСТИ МЕДИЦИНСКОЙ СЕСТРЫ ОТДЕЛЕНИЯ

РЕАНИМАЦИИ И ИНТЕНСИВНОЙ ТЕРАПИИ

независимости пациента в процессе лечения, так как она должна сочетать в

себе аккуратность, приветливость, милосердие, трудолюбие, а самое главное

образование, интеллект, организаторские навыки, порядочность, творческое

мышление и профессиональную компетентность.

медсестер ОАР (ОРИТ) обусловлена:

Спецификой деятельности медсестер в ОАР (ОРИТ);

сестринской деятельности, нарушением прав больных;

Неправильным выбором пределов сестринской помощи;

Осложнениями и неблагоприятными исходами;

Специфика деятельности медсестер:

решения и его реализации;

сокращение или отсутствие психологического контакта медсестры с

диагностики и лечения;

наличие у многих больных полиорганной недостаточности;

недо ст аточно е

эмоциональному «выгоранию» медсестер.

Выбор пределов сестринской помощи.

Важной составной частью любых сестринских вмешательств должен

быть рационализм. Каждому больному необходимы сестринские действия,

поддерживающий уход: тщательный гигиенический уход, включая обработку

полости рта, адекватная аналгезия (независимо от требуемых доз), адекватное

Как понять и принять пациента: шесть советов усталому врачу

Во всем мире объектом заботы является пациент, и только в России этические нормы в медицине чаще всего обсуждаются как отношения врачей между собой. Когда у нас говорят о врачебной этике, в качестве анти-примера часто приводят врача, который критикует действия коллег в присутствии пациента. Об этом говорила и вице-премьер О.Ю.Голодец, обсуждая необходимость введения в России медицинского кодекса.

В этическом кодексе врачей Великобритании этот момент подробно разъясняется. Британских врачей учат действовать так: если твой коллега ошибается и это пока что не вредит пациенту, обсуди это с коллегой. Если твой коллега ошибается, не признает свою ошибку и этим наносит вред пациенту, ты обязан (не только можешь, но обязан!) сказать пациенту: «Ваш врач ошибается, он неправ, вам нужно другое лечение».

Отношения с коллегами - это хорошо, но пациентов гораздо больше волнуют другие проблемы.

«Ветеринарный подход» - это несовременно

Очень раздражает пациентов «ветеринарный подход», особый врачебный снобизм, при котором пациенту слова не дают и ничего не объясняют. «Ветеринарный подход» - не советское наследие. Такая тенденция была во всем мире, но во всем мире уже поняли, что это ошибка.

До середины ХХ века возможностей у медицины было немного. Вспомните английские романы. Героиня Шарлотты Бронте или Джейн Остин заболела, к ней приходит врач. Что он мог сделать, например, с пневмонией? Да ничего! Отвары трав, прогревания, может быть, кровопускание. Но он обязательно говорил теплые слова.

И вот - вторая половина XX века. Медицина совершила прорыв во многих областях: вакцинация, антибиотики, интенсивная терапия, искусственная вентиляция легких, трансплантация органов. Душевность, человеческий подход - все это вдруг стало неважно. Фокус сместился на технологии.

Но мы пока еще не дожили до тех времен, когда робот может лечить людей, к сожалению, или к счастью, вылечить человека может только человек. Оказалось, что душевный подход - необходим. Потому что помимо проблем, которые можно диагностировать и вылечить, есть человеческий фактор. Кто-то из пациентов свои симптомы замечает, кто-то - игнорирует, кто-то - проявляет повышенную тревожность.

Есть люди ответственные, которые будут принимать лекарства по часам, а есть - забывчивые, примут его один раз из трех, а есть - те, кто вообще принимать не станет. Диагноз у всех троих одинаковый, всем назначено одно лекарство, а результат лечения - разный. Поэтому чтобы лечение было эффективным, врачу с пациентом нужно как-то договариваться.

Врач должен с одной стороны поощрять заботу людей о здоровье, а с другой - принять меры, чтобы они не тратили свои силы на поход к врачу, когда это не нужно. Например, если мама приводит ко мне ребенка каждый раз, как только он кашлянет, я ей объясню, как не пропустить действительно опасный кашель. Но для этого сначала нужно установить контакт.

Обиженные и оскорбленные

Бывает что у врачей неправильные установки. И это, конечно, огромная беда. Я не могу понять, зачем эти люди остаются в профессии и зачем они вообще пришли в медицину. Если врач дошел до того, что может сказать пациенту: «Вас много - а я одна», вот так, в виде претензии, это повод задуматься о профпригодности. Что помешало ему сказать: «Извините, я просто не успеваю очень много людей, всем нужно как-то помочь?»

Реальность общения в системе «врач - пациент» сейчас такова, что пациент часто чувствует себя обиженным, оскорбленным, униженным, хотя врач хорошо к нему относится.

По моим личным наблюдениям у большинства врачей установки совершенно правильные, но не выработаны навыки общения. Их никогда этому не учили. Они хорошо относятся к пациентам, но не умеют этого выразить. У нас есть очень хорошие, человечные врачи, но что с ними будет при нынешней системе? Кто-то - уходит из государственных клиник в частные, но не у всех есть такая возможность. Кто-то уходит из профессии.

Я веду тренинги навыков общения для врачей. Категория, с которой мы работаем, - врачи с хорошими установками, но без навыков. Таким врачам можно помочь. Мы учим врачей строить свою работу так, чтобы в центре был пациент. Учим распределять ресурсы и экономить время, выходить из конфликтных ситуаций.

Занятия проходят в форме практических тренингов в небольших группах. Нам помогают актеры, исполняющие роль пациентов. Наш тренинг пришел к нам из Великобритании. В России подобных тренингов несколько.

Наши занятия платные. Как правило, участие оплачивает работодатель. Но оказалось, что немало врачей готовы оплачивать подобные занятия сами. Это подтверждает мое предположение о том, что врачей с правильными установками, которые хотят научиться - много, я надеюсь, что их большинство.

Когда врачи начинают пользоваться новыми навыками, пациенты это сразу замечают. Ситуация меняется на глазах и врачи чувствуют себя буквально окрыленными.

Есть специалисты, настолько изменившиеся после наших тренингов, что мне звонят их коллеги. «Что ты сделала с нашим доктором?» - спрашивают.

Одна из участниц сказала, что у нее резко уменьшилось количество жалоб, конфликтов с пациентами. Другие говорили, что научились экономить время, стали чувствовать себя более комфортно, уверенно с пациентами, престали бояться.

Шесть советов, которые облегчат жизнь врачу

1. Покажите пациенту, что вы к нему хорошо относитесь. Смотрите в глаза, слушайте, не перебивая. Поверьте - вы не потратите из-за этого больше времени! Доказано, что внимательно слушая пациента, вы суммарно потратите на него времени меньше, а не больше.

2. Задавайте вопросы. Настрой: «мне интересно то, что вы рассказываете», очень отличается от обычного «я заранее знаю все, что вы скажете». Пациенты это чувствуют.

3. Обозначьте временные рамки. Очень полезно сказать с самого начала, сколько у вас времени, и что нужно успеть: «У нас 12 минут. Мне нужно выслушать вас и заполнить карту. Расскажете, с чем вы пришли? Перечислите, что вас беспокоит. Потом, если успеем, можно подробнее про каждый пункт, но сначала - перечислите все».

Можно использовать таймер, объяснив, зачем он нужен. Пациент будет гораздо больше удовлетворен, если сказать: «Вы знаете, к сожалению, у нас сейчас только пять минут. Давайте мы их используем максимально эффективно. Что из того, что вы хотели обсудить сегодня, - самое главное?»

Поверьте, пациенты не обидятся. Одно дело, когда говоришь: «Давайте быстро, у меня пять минут», а другое: «К сожалению, у нас только пять минут». У нас! Это «мы» помогает наладить контакт.

4. Разъясняйте пациенту только то, что нужно ему. Имейте в виду, что его ожидания не совпадают с вашими.

Врачи жалуются на недостаток времени, при этом на какую-то тему, которая им кажется важной, они могут говорить долго. А пациент в это время и сидит и думает: «Меня врач слушать не стал, а сам говорит и говорит. А я в этих медицинских терминах ничего не понимаю, они меня пугают».

Все люди разные. Некоторые пациенты хотят знать, как именно действует лекарство, другим достаточно его названия.

- У вас гипертония. Что вы про это знаете?
- Ничего не знаю, доктор.
- А что вы хотите про нее знать?
- Какую таблетку принимать.

5. Принять и понять. Правильный ответ начинается со слов: «Да, я понимаю». Не обесценивайте! Вот, например, приходит на осмотр мама с ребенком и говорит: «Я не буду делать прививки, я боюсь, у соседей мальчик от них умер». Если в ответ на это врач ей скажет: «Слушайте, что же вы все такие идиоты? Зачем вы ведетесь на пропаганду? Делайте, что хотите, только ребенка вашего жаль». К сожалению, это - стандартный ответ. Женщина рассказала о своем переживании, призналась в своем страхе. А доктор переживание обесценил, ее унизил. А ведь он мог сказать: «Чего вы боитесь? Давайте поговорим о том, что вас пугает. Да, я понимаю, как вы могли прийти к такому выводу».

Врач должен понимать мотивы разных пациентов. Всегда. Обязательно. Без этого никакой контакт у него не получится. Доктор должен уметь сказать «да» любой точке зрения пациента.

Запомните, пациент имеет право быть каким угодно: грязным, вредным, глупым, безответственным, надменным - абсолютно любым. Если он вам угрожает - вызывайте охрану. Но во всех остальных случаях - попытайтесь понять его и помогите. Ведь вы для этого шли в профессию!

Ни один врач в здравом уме не скажет, что он имеет право отвернуться и уйти, если от пациента, который нуждается в помощи, например, дурно пахнет. Такие заявления - либо признак выгорания, либо неправильная исходная установка. Но точно так же врач не может отказываться от пациента, если у пациента какие-то мысли, идеи, которые врачу не нравятся.

Врач обязан находить общий язык со всеми. Пациент может быть противником антибиотиков, адептом домашних родов. Это - рабочий момент. У пациентов много разных фобий. Кто-то боится стероидов, потому что это - гормоны, кто-то отказываются от антидепрессантов. Это не должно раздражать врача. Он должен относиться к этому как к дополнительной сложности в лечении. Такой, например, как неправильное строение гортани или аномальное расположение сердца. И самое главное - готовность на любую точку зрения ответить: «Я понимаю».

- Я мою волосы мочой.
- Я понимаю.

Понять пациента - не значит согласиться. Врачи на тренингах очень удивляются, когда я говорю: «Принятие не означает согласие». Принятие - это сигнал пациенту, что его услышали.

«Я понимаю. И все-таки - можно я кое-что добавлю от себя к вашим соображениям?» Пациент видит, что его точка зрения интересна врачу. И тогда начинается диалог.

И тут врачи могут сказать: «Так у нас же авторитет!» Так вот: грош цена вашему авторитету. Каждый раз, когда вы не выслушиваете пациента и обесцениваете его, вы теряете остатки авторитета. А от него в России и так уже мало что осталось.

6. Выражайте сочувствие. К нам на тренинг приходят врачи, которым приходится сообщать пациентам тяжелые диагнозы. Они очень удивляются, узнав, что в такой ситуации - огромное пространство для проявления эмпатии. Они испытывают облегчение, узнав, что врач не обязательно должен быть «застегнут на все пуговицы», что можно позволить себе проявить сочувствие к пациенту.

И наоборот, стремление врачей «держать лицо» пациент часто считывает как равнодушие. В результате пациент уходит непонятый, со своей бедой, а доктор по ночам рыдает в подушку.

Все это разрушительно. Сочувствие можно и нужно выражать. Простая фраза: «Мне очень жаль!» снимает напряжение в тяжелых ситуациях.

К сожалению, каждый из нас, медик или пациент, рано или поздно попадает в ситуацию, когда кто-то знакомый говорит ему: «Знаешь, а у меня нашли рак».

Все эти «бодрись, держись» никому не нужны. В этот момент не нужны ни слова, ни советы. Что же ответить? Самое лучшее - ничего. Может быть - ахнуть. Но не отводить взгляда, не переводить разговор, не убегать ни от человека, ни от темы. Продолжать смотреть в глаза. Удержать зрительный контакт. Предложить: «Расскажи!»

Анна Александровна Сонькина - врач-педиатр, врач паллиативной помощи, преподаватель биомедицинскойэтики (РГМУ, 2012-2014 гг), тренер навыков общения (Центр непрерывного профессионального образования ПМГМУ им. И.М. Сеченова).

Между благодарностью и стыдом: как лежат в российских реанимациях

Почему в реанимации нужно лежать без одежды? Почему нельзя брать телефон? Почему пациенту предлагают пользоваться судном, даже если он в состоянии дойти до туалета? И где грань между медицинской необходимостью и унижением больного?

Лечить, а не расшаркиваться?

Пост учредителя благотворительного фонда помощи хосписам «Вера» Нюты Федермессер напомнил многим об унижении и стыде, которые им пришлось пережить в российских больницах. Однако кому-то вопрос о бытовых удобствах и этичном обращении в реанимации кажется праздным: «Здесь спасают жизни, какие могут быть нежности?», «Мне не надо, чтоб передо мной расшаркивались, мне нужно, чтоб меня лечили!», «Зачем туалет в реанимации, когда у пациента нет сил встать?»

Между тем, в реанимации тяжело не только физически: там страдает и психика. В медицинской литературе можно встретить упоминание так называемого постреанимационного синдрома (Post-intensive care syndrome (PICS)), который развивается после пребывания в отделении интенсивной терапии и реанимации (ОРИТ). Чаще всего это апатия, депрессия, посттравматическое стрессовое расстройство, тревожность, проблемы с концентрацией внимания, бессонница, слабость и прочее. Причем постреанимационный синдром развивается и у родных пациентов, которые ухаживали за ними.

Стресс, который в условиях реанимации испытывает пациент, может ухудшать его состояние. Если персонал ведет себя грубо, это усугубляет ситуацию, и такая проблема есть не только в России: опрос в США показал, что около 20% пациентов ОРИТ подверглись неуважительному обращению, которое специалисты одной из Бостонских клиник приравнивают по негативному эффекту к врачебной ошибке.

Уважительное обращение с пациентом, напротив, уменьшает риск развития постреанимационного синдрома. Пациенты, которые были удовлетворены общением с персоналом, потом более охотно и своевременно обращались за медицинской помощью, в том числе профилактической.

«Я более 10 лет работала в отделениях реанимации и считала, что здесь не до дискуссий об этических вопросах, — признается врач-анестезиолог-реаниматолог, психолог Варвара Брусницына, эксперт учебного отдела ГБУЗ «Московский многопрофильный центр паллиативной помощи» ДЗМ. — В реанимации всегда очень много работы, врачам некогда… Я изменила свое мнение после того, как побывала в реанимации в качестве пациента. Все лежали без одежды и в одном боксе, мужчины и женщины. Я помню, мне было холодно, я лежала в оцепенении и испытывала жуткий стыд. Это было ужасно!»

От чего зависят правила, установленные в ОРИТ?

НИИ скорой помощи имени И.И. Джанелидзе в Санкт-Петербурге, 2017 г. Фото: Александр Демьянчук/ТАСС

«Реанимация реанимации рознь, — поясняет Брусницына. — Есть реанимация с так называемым противошоковым залом. В такую палату попадают пациенты в критическом, шоковом, нестабильном состоянии: например, людей после серьезных ДТП с тяжелыми сочетанными травмами, после удара электротоком, пациентов с острой сердечной недостаточностью, тяжелым отравлением, большой кровопотерей, сепсисом и т.д. А есть послеоперационные хирургические, кардиологические реанимации: туда попадают пациенты после любой операции, которая требует дальнейшего наблюдения — кесарева сечения, операции на сердце, удаления аппендикса и т.п. Таких пациентов, как правило, будят сразу после наркоза и наблюдают какое-то время.

«Вот в таких отделениях, в первую очередь, и нужны изменения этического плана, — считает Варвара Брусницына. — Если человек в сознании и может вставать, ходить в судно для него — абсурд. Если он в сознании, находиться в боксе с пациентами противоположного пола без ширмы — однозначно неправильно».

Лежать голым, снять крестик и обручальное кольцо, — а зачем?

Чтобы понять, что можно менять, а что нет, надо знать, для чего в реанимации установлены те или иные правила.

Пациент поступает в палату полностью раздетым не потому, что кто-то хочет его унизить, а потому, что в экстренной ситуации врачам нужен свободный доступ к телу. «В нетяжелых случаях человек может лежать и в специальной пижаме, которая завязывается или застегивается на молнии, обеспечивая доступ к телу, — объясняет врач-хирург Анна Ермолова (имя изменено). — Но если пациент тяжелый или вдруг ухудшится, на то, чтобы расстегнуть или развязать одежду, уйдут драгоценные секунды. Кроме того, в реанимации надо видеть кожу пациента: синяки, сыпь и т.д.»

Пациента в ОРИТ обычно накрывают стерильной простыней: здесь стараются не использовать шерстяные, пуховые одеяла, т.к. это источник инфекции. Многое зависит от конкретной больницы: где-то пациента укроют и одеялом, если ему холодно, где-то в наличии только простыня.

Иногда все оказывается лучше, чем ожидалось. Вот как описывает свой опыт плановой операции Инна М. (имя изменено), пациентка одной из московских госбольниц: «За 10 минут до операции в палату зашла сестра с белым пакетиком в руках:

- Наденьте это, пожалуйста!

- А это что, - уточняю.

Потом она раскрыла надо мной голубую простыню, и в таком почти древнеримском достоинстве я легла на каталки. Сверху - одеяло. В операционную ехали без пересадок, а там уже, накрыв меня стерильной простыней, стянули все нестерильное. Трусы оставили, в них и оперировали, между прочим, под музыку Баха. Обратно меня вернули в том же самом виде, что и забрали. Так что обнажаться не пришлось».

Кольца в ОРИТ снимают или просят снять, потому что пальцы могут отекать. Да и само наличие металла может быть опасным. «В реанимации с пациентов весь металл снимают, — рассказывает Ермолова. — Если потребуется дефибриллятор (а это ток), это чревато электротравмой. Деревянный крестик оставить можно, но не на груди: это тоже может мешать реанимации». В противошоковой палате очевидно, что так и должно быть. Но и в палате пробуждения (после наркоза), в «обычной» реанимации никто не гарантирует, что состояние пациента резко не ухудшится.

Телефоны, ценные вещи забирают, они хранятся в сейфе. Что и понятно: сохраннее будут. Но если пациент пришел в себя и хочет позвонить родным? Тут все зависит от персонала больницы. Во многих случаях позволяют и позвонить, и даже увидеться: доступ родственников в реанимацию стал возможен, точнее, «легализован», в России 5 лет назад.

Для врача-хирурга Анны Ермоловой, которая лежала в ОРИТ после операции, на первом месте было участливое отношение персонала, а не бытовые удобства: «Состояние такое, что мне было все равно — какой туалет, еда, кто рядом лежит, — вспоминает она. — Кольца сняла сама, крестик переодела на ногу. Туалет — на судно. Мне было вполне комфортно, ведь меня укутывали, говорили, какая я молодец, и дали позвонить родным!»

Что касается туалета: в отделении он действительно зачастую предусмотрен только для сотрудников, ведь пациенты не в том состоянии, чтобы куда-то пойти. Когда человек окрепнет, его переведут в другое отделение, где есть все удобства. Но бывает, что он приходит в себя и уже в состоянии хотя бы с чужой помощью встать. Кресла-туалет и ширма могли бы быть выходом. Но в стандартное оснащение ОРИТ они, увы, не входят, и тут все зависит от доброй воли персонала и бюджета больницы.

То же касается и ширм или перегородок: «У одних больниц деньги на это есть, у других нет», — рассказывает Варвара Брусницына. К тому же, многие отделения реанимации переоборудованы из других отделений, а больничные корпуса зачастую давно: поток пациентов увеличился, а помещения все те же — места не хватает. Помимо кроватей в палате реанимации и интенсивной терапии нужно разместить массу оборудования: аппарат искусственной вентиляции легких, мониторы, насосы для интубации трахеи и для зондового питания, дефибриллятор, электрокардиограф, портативные аппараты УЗИ и рентген, электроэнцефалограф, аппарат для пневмокомпрессорной профилактики и т.д.

С точки зрения срочной помощи ширмы… только мешают. Но появятся они или нет — во многом зависит от позиции руководства больницы, неравнодушия сотрудников.

Зачем привязывать больного?

Отделение реанимации Федерального клинического центра высоких медицинских технологий Федерального медико-биологического агентства (клиническая больница №119). 2020 г. Фото: Сергей Бобылев/ТАСС

От оснащения больницы, как ни странно, может зависеть вопрос — привязывать ли пациента, который находится в сильном возбуждении, или нет. От такого состояния никто не застрахован: психомоторное возбуждение, как объясняет врач-реаниматолог Варвара Брусницына, может возникнуть при любой интоксикации. Даже при инсульте происходит своего рода интоксикация — ишемизированными участками мозга.

«Есть мягкие вязки — их как раз используют за границей — они изготовлены из специального фиксирующего материала, который стоит дорого. Не каждая больница может себе позволить, — объясняет Варвара Брусницына. — Другой вариант — седатировать пациента, по-простому говоря, успокоить медикаментозно. Для этого нужны качественные и безопасные седативные препараты. В больнице им.Юдина в Москве, где я работала, они были, поэтому мы не фиксировали таких больных, а седатировали. Но в таком случае за пациентами нужно постоянно наблюдать и грамотно подбирать препараты, а они, опять же, дорогие и есть не везде».

Врач рассказывает, что в самих вязках нет ничего плохого, если они используются при необходимости, например, до того, как подействует медикаментозная седация. Часто фиксируют пожилых людей после операции, потому что, приходя в себя, они могут попытаться встать и уйти, либо упасть и сломать себе что-нибудь.

«Фиксирование пациента в состоянии возбуждения делается для его безопасности. Когда же адекватного пациента привязывают «на всякий случай», потому что персонал решил пойти пообедать, и в блоке никого нет — это уму непостижимо! Такого не должно быть нигде и никогда», — говорит врач-реаниматолог.

Зачем защищать человеческое достоинство в ОРИТ?

Отделение реанимации Республиканской клинической больницы им. Н.А. Семашко в Симферополе, 2019 г. Фото: Сергей Мальгавко/ТАСС

Здравоохранение постепенно движется от отношения к пациенту как к «сломавшемуся механизму» к модели партнерских отношений, где больного воспринимают как личность. На Западе такая модель медицинской коммуникации начала развиваться еще в 1960-е годы.

Медики учатся, например, таким принципам обращения с больным:

— даже проводя манипуляцию больному без сознания, комментировать свои действия (“сейчас мне нужно ощупать ваш живот»), и тем более спрашивать разрешения на манипуляции у тех, кто в сознании.

— никогда не обращаться к пациенту фамильярно, «милый», «дорогуша», а только уважительно, на «вы», по имени или имени-отчеству.

— стучаться в дверь прежде, чем войти в палату, причем это правило актуально для любого персонала больницы, от уборщицы до главврача.

— оставлять у пациента оголенными только те части тела, к которым нужен доступ.

— при обходе и разговоре с пациентом не отвлекаться на мессенджеры, звонки, на других больных и их истории болезни.

В российских медицинских вузах коммуникацию преподают очень ограничено, поэтому врач или медсестра, заинтересованные в проблеме, вынуждены наверстывать нужные знания сами — в школах и на курсах по медицинской коммуникации. «В медвузах преподают деонтологию и психологию, но это теория. Когда врач начинает практиковать, он не понимает, как приложить эту теорию на деле, — объясняет Максим Котов, хирург-онколог, преподаватель в школе медицинской коммуникации. — Обучение в школах медицинской коммуникации — это практика: симулированный пациент, балинтовские группы, где обсуждаются реальные клинические случаи».

Даже один энергичный врач может изменить многое: «К нам в центр паллиативной помощи (Московский многопрофильный центр паллиативной помощи ДЗМ — Ред.) приходили на учебу реаниматологи из других больниц, где открывались паллиативные отделения, — вспоминает Варвара Брусницына. — Одна врач-реаниматолог потом добилась, чтоб в их отделении интенсивной терапии появился душ для пациентов. Она обосновала необходимость этого, под душ выделили небольшое помещение, закупили специальную кровать, в которой можно мыть лежачих пациентов: она резиновая, с бортами, и устроена так, что вода стекает через отверстие. Я думаю, многое можно поменять уже сейчас, хотя порой это долгая борьба».

Читайте также: