Главные врачи туберкулезных больниц

Туберкулёзная клиническая больница № 3 имени профессора Г.А. Захарьина отмечает в нынешнем году 100-летний юбилей. Земская больница в селе Куркино была построена за счёт личных средств семьи Георгия Антоновича Захарьина – выдающегося московского врача-терапевта, основателя московской клинической школы, директора факультетской терапевтической клиники Московского университета. Автор проекта – знаменитый русский архитектор и художник Игорь Грабарь.

Во время Первой мировой войны в больнице был развёрнут госпиталь для лечения раненых, просуществовавший до 1920 года. Спустя два десятилетия, в самом начале Великой Оте­чественной войны на базе больницы был развёрнут теперь уже хирургический эвакогоспиталь, реорганизованный в 1942 году в Городскую клиническую туберкулёзную больницу.

В 1998 году больнице присвоено имя профессора Г.А. Захарьина. Сейчас это крупнейшая клиническая больница для лечения больных туберкулёзом в системе Департамента здравоохранения города Москвы. В 2013 году здесь было пролечено 2333 больных.

Часть корпусов больницы получили к сегодняшнему дню статус памятников архитектуры, а само учреждение занимает площадь

В настоящее время главным врачом ТКБ № 3 является кандидат медицинских наук, отличник здравоохранения Александр Собкин.

— Самое крупное противотуберкулёзное учреждение в столице — это Московский городской научно-практический центр борьбы с туберкулёзом (МНПЦБТ), у которого есть и свои клиники, и отделения в диспансерах. На втором месте мы. Плановая мощность больницы № 3 составляет 705 коек, в том числе 645 фтизиатрических и 60 хирургических. Кроме того, имеется 12 коек реанимационно-анестезиологических. Специфика больницы состоит в том, что она многопрофильная: здесь работают не только фтизиатры, но и терапевты, кардиологи, неврологи, психиатры, наркологи, психотерапевты, гастроэнтерологи, клинические фармакологи — и это ещё не весь перечень. Кроме диагностического, есть отделения для лечения больных туберкулёзом с ВИЧ-инфекцией, психиатрическое, гериатрическое, эндокринологическое и другие. В целом больница профилирована как учреждение для лечения туберкулёза у лиц с сопутствующими заболеваниями. Они попадают к нам через отдел госпитализации МНПЦБТ, причём вся госпитализация плановая. Второй канал — перевод к нам из городских стационаров тех больных, у которых заподозрен туберкулёз. Примерно у половины больных данной категории предварительный диагноз подтверждается, и они остаются для лечения.

— Фтизиатрическая служба Москвы является сегодня, наверное, самой передовой в стране, наилучшим образом выстроенной и оснащённой. Вся противотуберкулёзная система работает под эгидой МНПЦБТ — и в организационном отношении, и в методическом. Новые организационные принципы касаются в основном диспансерного наблюдения, амбулаторного лечения, обследования контактов; наше учреждение сотрудничает с МНПЦБТ по методической линии. Туберкулёзная больница — это один из этапов лечения пациента, этап очень важный, поскольку закладывает основу для выздоровления человека.

В последние два года произошла оптимизация коечного фонда больницы № 3 — с 920 коек он уменьшился до 705 в связи с тем, что часть коек работала неэффективно. Кроме того, площади палат престали соответствовать санитарно-эпидемиологическим нормам. Теперь условия пребывания пациентов улучшились, а показатели эффективности выросли.

По программе модернизации столичного здравоохранения больница получила оборудования на 47,7 млн рублей, в том числе компьютерный томограф, биохимический и гематологический анализаторы, наркозно-дыхательную аппаратуру.

— Верно, появились лекарственно-устойчивые формы болезни, и в структуре наших больных они составляют около 30 %. Эти пациенты находятся в отделении для больных с множественной лекарственной устойчивостью и проходят особый режим лечения. Он предусматривает приём препаратов нового поколения, довольно дорогостоящих, однако недостатка в них больница не испытывает. Особо следует сказать о пациентах с ВИЧ-инфекцией: они получают и противотуберкулёзную, и антиретровирусную терапию.

— Наши научно-практические партнёры — это кафедры фтизиопульмонологии 1-го Московского государственного медицинского университета им. И.М. Сеченова и Московского государственного медико-стоматологического университета им. А.И. Евдокимова, а также Научно-исследовательский институт вакцин и сывороток им. И.И. Мечникова. Клиническая база больницы даёт им широчайшие возможности для сбора и изучения материала, а мы получаем в своё распоряжение результаты исследований.

— Об эффективности работы противотуберкулёзного учреждения всегда свидетельствуют два основных показателя: прекращение бактериовыделения и закрытие полостей распада. Первый у нас составлял в 2013 году 77 %, второй показатель — 40 %. Это неплохие цифры для стационара. Что касается среднего пребывания пациента на койке, то он равнялся 79,5 дня против стандартных 90, что тоже следует считать позитивным явлением.

— Закончить капитальный ремонт некоторых корпусов, прежде всего хирургического, где появятся палаты на двух человек и самая передовая инфраструктура. Заново открыть патологоанатомическое отделение. Ещё одна мечта касается бактериологической лаборатории: сделать её суперсовременной, перейти от классических методов исследований к молекулярно-генетическим, которые позволяют идентифицировать микобактерию в течение суток. Будем и дальше развивать сотрудничество с научными кафедрами, шире вовлекать в этот процесс наших врачей.

— Коллектив больницы уже получил благодарность мэра Москвы Сергея Собянина по случаю 100-летнего юбилея больницы. Программа празднования этого события включает проведение научно-практической конференции совместно с Московским городским научно-практическим центром борьбы с туберкулёзом.

Во власти стереотипов

Туберкулез, как отмечают во Всемирной организации здравоохранения, — одна из десяти ведущих причин смертности в мире. Передается заболевание воздушно-капельным путем. Для инфицирования достаточно даже незначительного количества бактерий. Долгое время считалось, что туберкулез грозит разве что бездомным, заключенным и другим категориям людей, чья жизнь связана с многочисленными лишениями, а также тем, кто с ними контактирует. Врачи уверяют, что сегодня картина изменилась. Многие факторы, провоцирующие заболевание, знакомы большинству жителей мегаполиса: неправильное питание, стресс, эмоциональные и физические нагрузки. В сочетании с ослабленной иммунной системой риск возрастает в разы.

Несмотря на то что в целом за последние десять лет эпидемиологическая обстановка в России улучшается, количество заболевших всё еще велико, более того, появляются и новые риски распространения туберкулеза.

— Несмотря на устоявшийся в обществе стереотип — заболевание характерно для всех слоев населения. Одна из основных причин распространения болезни — отказ от прививок. Отказ от вакцинации БЦЖ в 2019 году даже был включен в список глобальных угроз здоровью человечества. Помимо этого, переносчиками туберкулеза и других инфекционных заболеваний зачастую являются эмигранты, каждый пятый из которых ни разу не проходил вакцинацию, — считает Юлия Кочанова, врач-терапевт ФНКЦ ФМБА России.

Несмотря на то что угроза на самом деле вполне реальна, поверить в то, что она может коснуться лично тебя, всегда сложно. Особенно если учесть, что симптомы у туберкулеза ярко не выражены.

Художница Полина Синяткина об этой болезни почти ничего не знала до 2015 года.

— Мне было 25, и я начинала заболевать. Симптомы были вполне обычные: кашель, температура, потливость по ночам, утомляемость. Естественно, я ходила по врачам, мне ставили гайморит, синусит, периодически назначали разные антибиотики. Никто даже подумать не мог, что у меня туберкулез, — вспоминает девушка.

Такие истории — вовсе не редкость. При жалобах пациента на плохое самочувствие непрофильный специалист редко заподозрит именно туберкулез.

— Злую шутку играет всё тот же стереотип. Не всегда врачу приходит в голову провести диагностику на туберкулез, когда он видит пациента, у которого всё благополучно. Я работаю в федеральном центре, и часто люди приходят к нам уже со сложными случаями. Упоминают, что были у разных врачей, но несколько месяцев им не могли поставить диагноз. А если речь идет о недавно родивших женщинах, то им в поликлиниках могут просто отказаться проводить флюорографию, ссылаясь на приказ еще советского времени, в котором говорится, что кормящим женщинам без показаний флюорографию не выполняют. Хотя недавно родившие женщины входят в группу риска, — рассказывает Ольга Бережная.

Помимо недосмотра врачей, осложнить своевременную постановку диагноза могут и сами особенности проведения скрининга.

— Конечно, где-то имеет место халатность, но нужно учитывать и то, что флюорография — самый распространенный, но все-таки не самый эффективный способ выявления туберкулеза. Она может просто не показать это место. Плюс нужно понимать, что ее проводят раз в год. За это время туберкулез вполне может появиться. Но у любого скринингового метода есть свои ограничения, нельзя же делать флюорографию каждый месяц, — объясняет специалист.

Если в государственных учреждениях медосмотры проводятся хотя бы регулярно, то в отношении частных компаний, индивидуальных предпринимателей и фрилансеров нельзя быть уверенным и в этом. Обязать человека пройти флюорографию по закону проблематично, а надеяться на сознательность граждан в условиях полного отсутствия информации о заболевании еще сложнее.

Определенную помощь в выявлении туберкулеза сыграла паника на фоне коронавируса. Часть тех, кто давно откладывал поход ко врачу, наконец-то на это решилась.

— Рост выявляемости связан с тем, что люди с кашлем, болью в грудной клетке и другими проблемами, которые носят уже хронический характер, пошли в больницы и поликлиники. Им выполняют рентгенологическое исследование или КТ (компьютерную томографию. — Ред.) и, если есть изменения, госпитализируют в больницу, где проводят диагностику. Если есть подозрение на туберкулез, то вызывают внештатного фтизиатра. Если он подтвердил туберкулез, то человека в срочном порядке переводят уже в противотуберкулезный диспансер или туберкулезную больницу, — поясняет врач-фтизиатр.

Плюс-минус

Этот принцип одинаково действует во многих странах. Например, так протекало лечение у Кристины Теряевой из Казахстана. О том, что у нее может быть туберкулез, девушка узнала при прохождении планового осмотра. Сейчас позади восемь месяцев лечения, большая часть которого проходила амбулаторно.

Кристина Теряева, Усть-Каменогорск:

Никакой угрозы для окружающих Кристина не представляет, и все в ее окружении это понимают.

— Наверное, мне повезло. Не было никаких проблем, хотя, начитавшись всего в интернете, я боялась, что от меня будут шарахаться, на работе никто не захочет общаться. Но люди отнеслись с пониманием. Когда я прихожу на работу, все улыбаются, обнимают, спрашивают, когда уже выйду, — делится девушка.

Но так везет действительно далеко не всем. Анна Воронцова работала санитаркой в Детской городской больнице Святой Марии Магдалины Санкт-Петербурга. В какой-то момент у нее стала подниматься температура, потом появились слабость и кашель. Первое время и она, и окружающие ее врачи всё списывали на усталость. Подменять коллег Анне приходилось не раз. Но время шло, а ситуация не улучшалась. Когда в очередной раз сделали флюорографию, то возникло подозрение на туберкулез.

Анна Воронцова, Санкт-Петербург:

Это было как гром среди ясного неба. На тот момент у меня нашли что-то вроде опухоли. Поместили в туберкулезную городскую больницу, и с этого момента, 8 марта 2017-го, начался мой ад. Врачи долго не могли определить, что со мной. Стоял вопрос: онкология или туберкулез? Буквально перед операцией пришли анализы — туберкулез. Мне сделали операцию — резекцию верхней правой доли легкого, я перешла на четвертый режим химиотерапии, потому что была устойчивость. Пролежала в больнице практически год и вышла с целым набором осложнений. Почти оглохла на левое ухо, слышу на 30%, у меня до сих пор не проходит кашель и температура, постоянная боль в суставах.

Но медицинские сложности — не единственные, с которыми столкнулась Анна. Болезнь оставила заметный след не только на организме, но и на личной жизни.

— Со мной остались только сын и родная сестра, которые меня не боялись и не боятся. Муж, когда я попала в больницу, сразу подал на развод. Ни о какой поддержке не было и речи. Он белорус, дочь тоже гражданка Белоруссии. Теперь вижу ее один-два раза в год, а так общаемся по WhatsApp. Когда приезжаю в Минск забрать ее, меня даже на порог дома не пускают, родители мужа смотрят на меня, как на ничтожество. Предоставляю мужу справку, что рентген хороший, и снимаю гостиницу до вечера, чтоб дождаться поезда, — рассказывает Анна Воронцова.

Мы, люди, перенесшие туберкулез, — бомба замедленного действия, точно не знаем, когда у нас будет рецидив. Он никак себя не выдает до того момента, как ты в очередной раз не сделаешь снимок. Ведь и слабость, и повышенная температура — мое обычное состояние. Каждый раз, когда дочь находится со мной, нервы напряжены до предела. Она может покашлять из-за простуды, но первая мысль — я заразила.

На самом деле, уверяют врачи, глобально на рецидивы приходится не более 10% случаев, и чаще всего связано это с несоблюдением рекомендаций специалистов. Но часто следовать им у излечившихся просто нет возможности. На период лечения государство предоставляет больным ряд льгот: больничный лист от 9 до 12 месяцев с гарантией сохранения рабочего места, пособие по социальному страхованию, бесплатное лечение, санаторий с оплатой проезда к месту лечения и обратно.

На деле же всё работает не так гладко.

Анна Воронцова, Санкт-Петербург:

«Лекарства действительно мне оплачивали. Путевки получаю с боем, и то билеты в Геленджик я должна купить сама. Устроиться на работу просто невозможно. Ни одно предприятие не берет такого сотрудника. Мне интересно только официальное трудоустройство, потому что нужна гарантия больничного, отпуска, они мне необходимы. Но все видят справки из тубдиспансера и психоневрологического диспансера, где из-за депрессии я тоже стою на учете, и идут отказы. Меня не берут ни уборщицей, ни кассиршей в магазин. Фактически меня, в мои 44 года, содержит сын. Только он вытащил меня из этого ада.

Управу на работодателей найти практически невозможно, поясняет медицинский юрист Андрей Бендер.

— Работодатели вполне могут запрашивать справку из тубдиспансера. Им достаточно внести ее в список пакета документов. Особенно это просто сегодня, в условиях карантинов. Более того, работодатели сегодня стали грамотнее. В официальном отказе такую причину никогда не укажут, это же было бы ущемлением. Мне знаком всего один случай, когда удалось добиться компенсации через суд. У нас в Омске молодой человек, устраиваясь на работу, сообщил, что он — нетрадиционной сексуальной ориентации, и тогда ему отказали. Он выиграл суд, взыскал моральный вред, но это единственный случай за пять лет, — рассуждает эксперт.

Не дыши

Негативные последствия от замалчивания темы ощутят на себе все, уверяют врачи. Кто-то так и не узнает, что он в группе риска, кто-то не проведет своевременную диагностику, а кто-то, оставшись один на один с бедой, не справится с нервным напряжением и не сможет пройти лечение до конца.

— Мне кажется, санитарно-просветительская работа просто необходима. Притом в актуальном виде, а не плакаты, которые видят только посетители поликлиники. Информация должна быть доступна всем гражданам. О важности обследования, о правилах общения с больным. Способы, которые не допустят распространения заболевания в очагах инфекции, в семье, например, есть: от гигиенических процедур до противотуберкулезных препаратов для контактных лиц. Но опять-таки всё это важно объяснять, — уверена Ольга Бережная.

Пока чаще всего такую миссию берут на себя в частном порядке сами больные и врачи. Ольга Бережная, например, создала аккаунт в Instagram, где развенчивает мифы о туберкулезе и отвечает на популярные вопросы. Сами пациенты нередко создают чаты в социальных сетях, чтобы поддерживать друг друга. Но широкого охвата это пока не обеспечивает.

Необходимость внести свой вклад в освещение темы туберкулеза ощутила во время лечения и Полина Синяткина. Информационный вакуум, который образовался тогда вокруг девушки, стал отличной средой для распространения страхов и мифов.

К счастью, рядом с девушкой были близкие люди, которые, несмотря ни на что, ее поддерживали. Но Полина много раз становилась свидетелем проявлений стигмы. Пациенты старались скрыть свой диагноз. Им проще было сказать, что у них воспаление легких и даже рак, но ни в коем случае не туберкулез. По мере того как художница шла на поправку, эта ситуация волновала ее всё больше.

Полина Синяткина, Москва:

Тогда было решено организовать выставку. Это вызвало настоящий информационный взрыв. Как говорит Полина, ее случай — исключение. Ей туберкулез только помог в работе — она наконец-то нашла свое дело. Стала разговаривать о болезни на языке искусства.

Эта петиция собрала 3 834 подписанта

Мы являемся сотрудниками Туберкулезной больницы имени А.Е. Рабухина, в которой работаем практически всю свою жизнь. До прихода в 2014 году нового главного врача наша больница считалась одной из лучших туберкулезных больниц города Москвы, куда приезжали лечится со всей России. С приходом нового главного врача резко ухудшилось положение медицинских работников, пациентов больницы.

Обязательным условием лечения туберкулеза является его непрерывность в течении 6 месяцев, что обязывает руководство больницы обеспечить наличие специальных лекарственных препаратов на указанный период. Однако новым руководством игнорируется это требование, в связи с чем врачи вынуждены изменять схемы лечения туберкулеза не в пользу больного, тем самым удлиняя период страдания больного и увеличения длительности пребывания его в больнице. Каждый день пребывания в больнице стоит государству денег, которые платим мы с вами, как налогоплательщики! Пациенты не выдерживают длительные сроки нахождения в больнице, и неизлеченные, являясь батериовыделителями, покидают стационары, тем самым подвергая опасности заражения нас с вами и наших детей, ЗАРАЖЕНИЮ тяжелыми формами туберкулеза!

По внутренним распоряжениям руководства врачам запрещается использовать необходимые специальные препараты для больных, так как их очень мало. Препараты ставятся на специальный учет. Врачам украдкой приходится предлагать больным покупать лекарства за свой счет, а очень часто у людей нет на это средств. На наших глазах страдают молодые люди от этой страшной болезни, а мы не можем ничего сделать! При этом начальником медицинской части больницы создаются невыносимые условия для работы врачей: проводятся бессмысленные почти ежедневные совещания, издаются приказы неприемлемые для работы в стационарном учреждении, ставятся на специальный учет препараты, которые не входят в специальный перечень и многое другое. Весь этот беспредел вынуждает квалифицированных специалистов увольняться.

С января 2017 года по решению главного врача закрывается детский сад для детей сотрудников больницы, который был структурным подразделением больницы, и при этом никак не решается проблема передачи детского сада в введение города. Массово сокращается персонал детского сада больницы (28 человек), идет разграбление государственного имущества детского сада. Обращения родительского комитета (сотрудников больницы) к администрации больницы, в Департамент здравоохранения города Москвы, в Прокуратуру, в общественные организации ни к чему не привели.

Главный врач больницы не только не имеет опыта работы во фтизиатрии (за 2 года не посмотрел и не проконсультировал ни одного больного), но и является плохим организатором, так как за период его работы помещения лечебных отделений пришли в плачевное состояние, абсолютно не работает вентиляция, выходит из строя канализация и т.п. Разрушив существующие исправные наружные сети водопровода и канализации больницы, якобы для замены, прикарманил около двухсот миллионов рублей. До настоящего времени трубы отопления больницы лежат в открытых лотках. Об этой неприятной истории ни раз говорилось на телевидении (НТВ, местное солнечногорское телевидение). Жители Солнечногорска крайне обеспокоены этим, так как воочую видно как канализационные стоки сбрасываются на грунт в прилегающей к больнице лесополосе, а рядом протекает Екатерининский канал, который впадает в реку Клязьма, являющейся источником водоснабжения города Москвы.

Весь этот беспредел был бы недопущен бывшим главный врачом, которая с приходом главного врача работала заведующей отделением больницы и которой главный врач предлагал уволиться. После ее отказа от увольнения внезапно было сфабриковано и возбуждено уголовное дело против нее. В течении полутора лет следствие так и не находит состава преступления, а грамотный врач от Бога, с золотыми руками и добрым сердцем, находится под следствием.

На этой очень печальной ноте, обращаемся к обычным людям, особенно медикам, бывшим и настоящим нашим пациентам, излеченным и, к великому сожалению, неизлеченным нашими руками не по нашей вине, подписать эту петицию об увольнении главного врача и его заместителя по медицинской части за некомпетентность, бесчеловечность, халатность, коррупцию в медицинском учреждении, за неоказание должной медицинской помощи, увеличения страдания больных, роста летальности среди пациентов, негуманное отношение к сотрудникам, неколлегиальность и безграмотность!

Незримый спутник социальной неустроенности, он продолжает свое победоносное шествие по нашей стране, отдавая предпочтение крупным мегаполисам.

Что мешает нам в борьбе с этим злом? Слово – доктору медицинских наук, профессору ГОУ ВПО РГМУ МА РФ, главному врачу Туберкулезной клинической больницы № 7 г. Москвы Фариту Батырову.

По российским, да и по международным меркам 7‑я туберкулезная больница – учреждение уникальное, единственное, где ежегодно оказывают неотложную и плановую хирургическую, урологическую, нефрологическую, гинекологическую и офтальмологическую помощь четырем с половиной тысячам туберкулезных больных. На территории этой старейшей инфекционной больницы есть даже свой роддом.

Особый случай

Ф.Б.: – В основном по скорой. И хоть мы городская больница, 25–27% наших больных – иногородние. Кого-то привозят полицейские (туберкулез – противопоказание для заключения под стражу), а кого-то к нам переводят из других больниц общего профиля, когда, к примеру, вскрыв брюшную полость пациенту, хирург обнаруживает на слизистой брюшины характерного вида высыпания.

Ф.Б.: – Легочная форма туберкулеза действительно более распространена. Но в последнее время все чаще встречается генерализованная форма этой болезни с поражением многих органов – легких, печени, селезенки, кишечника, половых органов, костей…

Ф.Б.: – С поздней диагностикой. На мой взгляд, у нас неправильно организовано выявление таких больных. Согласно статистике за прошлый год, только в Москве 46% умерших от туберкулеза до года со дня выявления были неизвестны туберкулезным учреждениям. Если бы врачу платили не за охваченное осмотром население, а за каждого вновь выявленного больного туберкулезом, толку было бы больше.

Ф.Б.: – Увы, врачи районных поликлиник недостаточно хорошо знают симптоматику легочной и внелегочной формы туберкулеза. Не говоря уже о том, что подавляющее большинство больных, основную часть которых составляют люди асоциальные, просто не доходят до врачей, попадая к нам в уже очень тяжелом, запущенном состоянии.

Своя специфика

Ф.Б.: – Безусловно! Взять, к примеру, генерализованную форму туберкулеза брюшной полости. Как правило, такие пациенты проходят длительную терапию с многократными хирургическими вмешательствами, санацией брюшной полости путем введения противотуберкулезных препаратов. Да и заживление у больных с туберкулезом происходит значительно дольше, чем в общехирургической практике. Но на сей счет у нас в больнице разработаны уникальные методики, позволяющие добиваться хороших результатов.

В особо тяжелых случаях приходится идти даже на частичное или полное удаление пораженного туберкулезом органа (селезенки, части кишечника), который становится миной замедленного действия в организме.

Туберкулез и ВИЧ неразлучны

Ф.Б.: – И туберкулез, и ВИЧ-инфекция протекают на фоне хронического иммунодефицита. Одна болезнь подпитывает другую.

Ф.Б.: – У нас в больнице все самые современные диагностические методики по выявлению туберкулеза (вплоть до молекулярной) работают на потоке. Что касается лечения… На сегодняшний день активно действующих противотуберкулезных препаратов – около десяти. Новых пока не появилось. Сейчас на базе Центрального НИИ туберкулеза РАМН разрабатывается два новых препарата, перспектива внедрения в клиническую практику которых, скорее всего, растянется до 20‑х годов. Но я убежден: если бы фтизиатрическая и общелечебная сеть в нашей стране (которые должны работать в тесном контакте) использовали бы все существующие сейчас методики диагностики и лечения туберкулеза, мы бы очень многого достигли в борьбе с этой болезнью.

На передовой

Ф.Б.: – Для нас это в первую очередь, люди, нуждающиеся в медицинской помощи. Кстати, определенный их процент понимает полезность лечения, некоторые даже реабилитируются в социальном плане. У нас был больной, который вылечился, влюбился, женился и стал работать в больнице. Работает до сих пор.

Хотя, к сожалению, большинство наших пациентов попадают к нам повторно, курсируя между нами и 11‑й клинической туберкулезной больницей в Солнечногорске, где существует отделение для неблагополучных, социально запущенных больных.

Ф.Б.: – За последние 10 лет у нас в больнице было только два таких случая, но там была вина самих сотрудников, которые пренебрегли правилами безопасности, проявили неосторожность.

Мы стараемся подобные ситуации предупреждать – с помощью спецодежды, полноценного питания, соблюдения графика работы (по возможности, без суточных дежурств). Хотя, конечно, материально-техническая база нашей больницы, как и большинства других туберкулезных лечебных учреждений нашей страны, далека от совершенства.

Недостаток вытяжных шкафов, отсутствие шлюзовой системы защиты воздушной среды, предотвращающей движение воздуха из одного отделения в другое, не позволяет проводить эту работу на должном уровне.

Ф.Б.: – Она нас коснулась. В результате наша больница получила новое оборудование на солидную сумму и включена в программу реконструкции. Беспокоит только, что на волне модернизации начали пересматривать структуру туберкулезных учреждений и были предложения создавать крупные объединения, в том числе и с нашей больницей.

На мой взгляд, этого делать нельзя! Мировой опыт показывает, что больницы мощностью более 500 коек работают нерентабельно.

Не допустить беды

Ф.Б.: – В первую очередь нужно привести в порядок наше законодательство. Те же мигранты, которые являются естественным очагом распространения туберкулеза, должны в обязательном порядке проходить профилактический осмотр. Так, как это происходит в Японии и Канаде, где каждый приезжающий в страну иностранец сразу же попадает в соответствующий пункт. Без официально подтвержденных результатов обследования на туберкулез и другие опасные болезни он не сможет дальше в этой стране существовать. Предусмотрены там и специальные изоляционные пункты для таких лиц.

Ф.Б.: – Ограничить контакт с людьми, которые имеют социально неблагополучный вид. Когда я вижу, как в метро или в троллейбусе рядом с таким человеком садится женщина с маленьким ребенком, мне становится страшно. Ведь помимо туберкулеза есть десяток заболеваний, которые передаются воздушно-капельным путем…

И, конечно, нужно проходить профилактические обследования, хотя бы два раза в год. Флюорографию и лабораторные исследования. Туберкулез – очень коварное заболевание. Недаром его называют обезьяной всех болезней, которая передразнивает другие инфекции. Этот враг беспечности не прощает.