Если будущее у вирусов

Болезни мартышек

Главные причины появления неизвест­ных доселе болезней – рост населения планеты и всевозрастающая мобильность людей.

Ведь большинство наших человеческих инфекций на самом деле не человеческие. Это вирусы и бактерии других живых существ (животных, насекомых). Такие инфекции и называются соответствующе – зоонозы.

Людей становится всё больше, на планете не остаётся свободного места, мы включаем в свой хозяйственный оборот новые территории и всё, что в них есть: растения, животных и, конечно, микроорганизмы. И вот вирусы летучих мышей, мартышек, циветт и прочей экзотики неожиданно попадают в наш организм и становятся уже нашими проблемами. Так возникли эпидемии Зика, ВИЧ, Эболы и других геморрагических лихорадок, респираторные синдромы, десятки новых экзотических болезней, которыми природа за последние 70 лет отблагодарила бурно размножающееся человеческое племя. Эксперты считают, что это только начало и в скором времени нас ждёт открытие ещё тысяч пока неведомых болезнетворных микробов.

Вторая причина инфекционного ренессанса на планете – это огромные города третьего мира, куда стекается нищающее сельское население, которое живёт там в условиях антисанитарии, недостатка чистой воды и нормальной пищи, без прививок и лекарств. Такие города становятся гигантскими инкубаторами всяческой заразы. Ну а дальше обитатели этих мегаполисов разъезжаются, иммигрируют миллионами по всему свету, неся с собой не только надежду на лучшую долю на новом месте, но и набор крепкой тропической заразы.

Наконец, мы, обитатели умеренных широт, относительно благополучных по части инфекций, делаем одну из самых больших глупостей нашего времени – мы начали отказываться от прививок по самым несерьёзным поводам. И вот пожалуйста – появились корь в Европе, полиомиелит в Южной Америке, всплыли давно, казалось, побеждённые дифтерия, коклюш и прочее.

В общем, ситуация с инфекциями серьёзная. Счёт пошёл на десятки миллионов вновь заболевших, можно говорить о нескольких параллельных пандемиях на планете. Так что новые масштабные эпидемии уже начались.

Антибиотики бессильны?

Казалось бы, сейчас не Средние века и арсенал врачей полон самыми действенными средствами от любых болезней. Это раньше люди массово умирали от воспаления лёгких, а сейчас, в эру антибиотиков, можно в считаные дни избавиться практически от любой бактериальной инфекции. Однако почему-то эффективные прежде антибиотики вдруг перестали действовать, а медики начали говорить о появлении супербактерий, которых не берёт ни одно средство.

Не только бактерии, но и вирусы, микроскопические грибы и простейшие организмы типа амёб также привыкают к лекарствам и перестают на них реагировать. Так устроена природа – в последние несколько миллиардов лет микробное сообщество на Земле, по-научному микробиота, только тем и занимается, что пытается выжить. Так что, когда какая-нибудь бактерия волею судеб получает качества, которые помогают ей справляться сразу с несколькими антибиотиками, то получается супербаг (супербактерия), очень опасный для человека, потому что лечить его часто нечем.

И главные виновники в появлении супербагов – мы сами. Употребляем антибиотики по любому поводу и без повода да ещё применяем их неправильно, маленькими дозами или недостаточно долго, кормим скот десятками тысяч тонн сильнейших лекарств, чтоб не болел и быстрее рос. Чего уж тут удивляться, что антибиотики попадают в окружающую среду и там происходит селекция – выживают те микробы, которые уже ничего не боятся.

И вот эти супербаги разносятся по всему миру. Даром что мир стал маленьким – раньше заразу надо было везти, например, из Южной Азии в Европу на перекладных года два. Не доедет инфекция, где-нибудь цепочка прервётся. Или зараза погибнет, или носитель умрёт. Хотя изредка доезжала, и мы эти случаи хорошо помним – эпидемии, которые сокрушали империи, передвигали народы и меняли историю.

А сейчас нет проблем – билет на самолёт Джакарта – Амстердам – и через 15 часов встречайте в центре Европы новую устойчивую к самым сильным антибиотикам супербактерию. И кто бы ею ни заразился, для лечения надо искать новые лекарства, потому что к прежним она привыкла.

К счастью, арсенал современной науки таков, что за новыми эффективными препаратами, смертельными для супербагов, дело не встанет. Было бы желание и деньги. Деньги серьёзные. Несмотря на все успехи биотехнологии, геномики, протеомики, генетического редактирования, искусственного интеллекта и прочих прорывных фармакологических инноваций, разработка новых лекарств – это всё ещё дорогое удовольствие. Не каждая фармкомпания решится на свой страх и риск этим заняться. Значит, нужна помощь государства. И прессинг общественного мнения.

Интересно

Вирус против рака

Говорят, что учёные могут модифицировать вирусы и использовать их для лечения различных болезней, в том числе и рака. Правда ли это? Как работает эта технология?

И тут на помощь учёным придёт вирус, про который известно, что он знает способы проникнуть в мозг. Пусть это будет вирус энцефалита – само название говорит о его предпочтениях. Нужно лишь вынуть из этого вируса те гены, которые вызывают энцефалит, чтобы он случаем не убил весь организм, а вместо них вставить нужные гены. Вирус более неопасен, но дорогу помнит и доставит послание адресату. Там нужный ген встроится куда надо и будет работать!

Таких вирусов‑носителей учёные придумали много. Кто-то из них любит строго определённые органы, кто-то проникает во все встречные клетки. Целая коллекция замечательных конвертов, куда можно вкладывать наши генетические послания.

Это одна из основ очень серьёзного направления в медицине, которое называется генная терапия. Видимо, значительная часть раковых заболеваний будет лечиться примерно так – с помощью транспортных вирусов.

Генетические шахматы

Создание новых лекарств – очень важное дело. Но может ли наука сделать так, чтобы люди не болели совсем?

Немного мутанты

Источник силы, которая делает человека неуязвимым перед определёнными болезнями, кроется в его генах, ведь, чтобы противостоять эпидемиям, людям приходилось приспосабливаться на уровне ДНК. И именно на работу с геномом нацелены многие современные научные разработки. Например, эксперты говорят, что носители мутаций в гене CCR5 – он кодирует один белок на мембране иммунных клеток – в Средние века имели больше шансов выстоять против чумы.

Похоже, что как раз чумные эпидемии дали толчок для распространения среди людей такой мутации. А сегодня носители изменённого гена устойчивы против вируса иммунодефицита, да-да, против того самого СПИДа. Не заболеют и не умрут от него, потому что страшному вирусу не за что зацепиться. Привычное место его прикрепления, этот самый белок CCR5, изменено, и вирус пролетает мимо, оставляя иммунную клетку целой и здоровой.

Естественно, учёные бросились выяснять, нельзя ли этот ген пересадить другим людям, чтобы и они имели пожизненный иммунитет против смертельной инфекции. Можно. Скоро это будет в широкой медицинской практике, нет сомнений.

И мы победим… Но лишь нынешние варианты вируса. Где гарантии, что ВИЧ не мутирует тоже и не научится прикрепляться к белку-мутанту или к другим местам? Вдобавок ВИЧ-устойчивые носители мутантного CCR5, а их, кстати, больше всего в мире среди русских и украинцев, имеют повышенный риск заболеть рассеянным склерозом или лихорадкой Западного Нила. Её вирус в отличие от ВИЧ как раз обожает цепляться именно к мутантному белку.

Для десятков других болезней существуют такие же генетические расклады – что-то помогает, но в то же время повышает риски других болезней. Настоящие генетические шахматы, расчётом победных комбинаций в которых медицина будет заниматься всё следующее столетие.

Комар-киборг

А что если направить научную мысль не на исправление человека, а на изменения генов животных и насекомых, которые переносят болезни, чтобы они перестали служить транспортом для инфекций или вовсе исчезли с лица земли? Такие технологии тоже есть.

Если коротко, учёные отменяют законы естественного отбора, вставляя в геном, например комара, нужные людям гены, например ген бесплодия, чтобы популяция вредных комаров – разносчиков инфекций просто вымерла. Но если просто выпустить модифицированного комара в лес, то ничего не произойдёт. Ген растворится в миллиардах диких генов, и изменённый комар просто исчезнет в небытии. А если рядом с этим геном вставить в комариную хромосому другую конструкцию, которая разрезает дикий ген на куски и уничтожает его? Это учёные могут.

И вот встретились в одной яйцеклетке два гена – изменённый и дикий. Дикий ген разрезан и пропал, а всё потомство носит только нужный людям ген.

Или у модифицированного комара вообще не будет потомства – если надо, то нужный ген будет геном бесплодия, и тогда в лесу исчезнут комары как класс. Или клещи, если мы их отредактируем. Или мыши, чтобы не переносили инфекции.

А можно не так грустно – генетически отредактированные киборги не только не исчезнут, но будут меньше болеть, быстрее расти, дальше бегать, выше прыгать.

Однако широкое применение таких технологий – предмет серьёзных этических споров. Мы уверены, что можно просто так, без серьёзных последствий, вмешиваться в сложный природный баланс и решать – кому жить, а кому нет? Мы уверены, что эти технологии, отшлифованные на мышках и ёжиках, завтра не применятся кем-нибудь на людях? Тем более что это можно делать незаметно с помощью секретных вирусов – переносчиков генетического материала. Почихал, потемпературил – и всё, ты уже киборг с изменённым геномом.

К счастью, до этого пока дело не дошло. Но киборгов‑комаров уже в джунгли вовсю выпускают, на фабриках разводят киборгов‑свиней, на очереди сотни новых киборгов.

Микробиолог Павел Зеленихин о детях, легко справляющихся с вирусом, курильщиках в зоне риска и эффективности препаратов для терапии ВИЧ

Во-первых, с сожалением стоит признать, что джинн выпущен из лампы: в Китае не удалось закапсулировать вирус, как, например, в своем время SARS (по нему были проведены эффективные противоэпидемические мероприятия, которые позволили с ним справиться), и теперь он гуляет по планете. На мой взгляд, здесь медицинская система европейских стран оказалась критически неготовой. Особенно, как мы наблюдаем, это касается Италии. Они сразу пошли по плохому сценарию, хотя имели возможность подготовиться, так как получали всю информацию из Китая. Но фактически итальянцы провалили все меры безопасности и не уделили проблеме должного внимания, ресурсов, времени (так что тут нельзя кивать только на сам вирус). И теперь новая инфекция приобрела характер пандемии, распространившись по всему миру. В конце концов, она окажется в каждой стране без исключения. Это, конечно, новость не очень хорошая.

Но если говорить о самом Китае, то там эпидемия на сегодняшний день полностью взята под контроль и число новых зарегистрированных заболевших намного меньше количества выздоровевших. То есть инфекция в Китайской Республике не распространяется, так что с них можно брать хороший пример. Это говорит нам о том, что действенные меры, даже в случае такой вирусной инфекции, имеют свой положительный эффект. Надо понимать, что на случай определенных эпидемий есть специальные протоколы, которым следует подчиняться. Если надо — значит надо.

Почему я более-менее спокойно об этом говорю? Исходя из свойств самого вируса в том числе. Во-первых, у большинства заразившихся новым коронавирусом заболевание проходит в легкой форме, а это более чем 70% заразившихся. При этом совершенно не поддаются учету лица, у которых заболевание протекает вообще бессимптомно. Мы не знаем, сколько их, и новые случаи, которые возникают, во многом связаны с тем, что бессимптомное носительство приводит к заражению, возможно, тех реципиентов, которые впоследствии могут принять какое-то тяжелое или среднетяжелое состояние. Но, в общем, люди от этой инфекции несильно страдают.

Также хорошая новость заключается в том, что в подавляющем большинстве случаев вся терапия, требующаяся при коронавирусной инфекции, — это обыкновенная симптоматическая терапия. То есть если человек заболел легкой формой, то ему не требуется ничего особенного: соблюдение постельного, питьевого режима, жаропонижающие, при необходимости противокашлевые. А в случае среднетяжелых или тяжелых состояний достаточно эффективны противовирусные препараты, которые уже разработаны для других РНК-содержащих вирусов (коронавирус в качестве генетического материала содержит РНК). И существующие препараты, допустим, против гепатита С или для терапии ВИЧ обоснованно эффективны и против коронавируса. Потому что фундаментально его генетический материал построен по схожему принципу.

Если говорить о том, что человек потенциально может заболеть, то у восприимчивых к вирусам людей эффективным барьером являются здоровые слизистые, их здоровый неспецифический противовирусный иммунитет, который в принципе против всех вирусов работает. Поэтому, если человек ведет более-менее здоровый образ жизни, разнообразно и полноценно питается и, очень важно, если он не курит (!), то это все значительно снижает вероятность заболевания.

Почему такой акцент на курении? Потому что при курении на слизистых респираторной системы возникают воспалительные процессы. У курильщика естественный защитный барьер ослаблен. Уже появились данные, согласно которым, риск перехода заболевания в тяжелую фазу у курящих значительно выше. А летальность в полтора раза больше. По-моему, это достаточно серьезный аргумент в пользу отказа от сигарет.

Подавляющее большинство заболевших перенесут эту инфекцию как легкое ОРЗ. Конечно, не стоит серьезно успокаиваться и надевать розовые очки. В особой группе риска находятся пожилые люди, о чем я также говорил в предыдущем материале. По статистике, подавляющее большинство скончавшихся от коронавируса — люди в возрасте 60+ лет. К сожалению, среди них летальность наиболее высокая, потому что возрастных патологий, самых разных, с возрастом становится больше: сердечно-сосудистые заболевания, включая гипертонию, диабет, болезни почек и т. д. Все это ускоряет переход в тяжелое состояние и, соответственно, ухудшает прогноз. Этим новый вирус SARS-COV-2 (ему дали такое имя) сильно отличается от гриппа, который в основном поражает детей и молодежь. А тут получается, ни одного зарегистрированного случая смерти у детей, и практически нет детей заболевших. Не умер ни один ребенок до 9 лет от коронавируса. Заболевшие есть, но они заболели, заразившись от взрослых, с которыми находились в длительном контакте. Причем переносят они инфекцию в легкой форме, практически нет тяжелых или среднетяжелых состояний.

По поводу смертности. Я специально открыл отчеты ВОЗ, чтобы ознакомиться с цифрами. Для примера, при инфекции SARS (предыдущий вариант атипичной пневмонии) по результатам ее вспышки 2002 года смертность составила 9,6%. Если взять средне-восточный респираторный синдром MERS (кстати, случаи заболевания им регистрируются до сих пор, последний был в 2019-м, поскольку природный резервуар никуда не делся — это верблюды, и от них люди инфекцию все еще подхватывают), его летальность составляет 34,5% практически. Если брать свиной грипп (помните эпидемию 2009 года, тогда тоже говорили, что мы все умрем), то в начале смертность регистрировалась в диапазоне 4–7% — значительно выше, чем сейчас у коронавируса. А по результатам глобальной пандемии гриппа H1N1 летальность спустилась в итоге до 0,02–0,4%. То есть под конец эпидемии с инфекцией научились бороться и смертность значительно снизилась.

Возможно, кто-то еще помнит птичий грипп H7N9, его летальность, по данным ВОЗ, была 39%. Вот это серьезные инфекции. И если сравнивать с коронавирусом SARS-COV-2, то, по отчету ВОЗ от 20 февраля, рассчитанная летальность составляет в среднем 0,94%. Что все же больше, чем для обычного гриппа, у которого она достигает 0,05%, максимум 0,1%. Но на фоне старших товарищей SARS и MERS летальность коронавируса SARS-COV-2 совершенно не смотрится.

Проблема ведь состоит еще в том, что повышенная летальность в некоторых регионах, в той же Италии, проявляется из-за того, что появляется одновременно большое количество заболевших. То есть система здравоохранения оказалась неготовой к появлению такого количества больных. В этом и состоит вся боль, вся проблема — не готова система. В результате пациентов, которым можно было помочь, спасти не удается.

Вообще, вирус появился в очень интересное время: финансовый кризис, международная напряженность. Как-то все совпало. Но, мне кажется, сегодня вирус во многом является информационным поводом для отвлечения внимания от других проблем — финансовых, социальных и политических.

Мой прогноз в среднем такой: поскольку новый вирус (и это уже доказано) постепенно снижает свою патогенность, а с ней и летальность, то тут на самом деле существует два варианта развития: вирус за несколько лет, за десятилетие, станет еще одним коронавирусом человека (четыре уже есть, это будет пятый), который станет вызывать сезонную простуду у людей. И второй вариант — самоликвидация, как это было с вирусом SARS, вспышка которого из-за правильных противоэпидемических мероприятий (своевременного выявления заболевших, карантинирования носителей и контактировавших с ними лиц и т. п.) сошла на нет.

С учетом последней информации о новом вирусе прогнозы достаточно благоприятные. Апеллируя той информацией, которая сейчас доступна, в частности, на основании данных журнала The Lancet (один из наиболее авторитетных общих журналов по медицине — прим. ред.), можно заключить, что даже при самом неблагоприятном прогнозе во всемирном масштабе через три-четыре месяца инфекция будет взята под контроль.

Вакцина. Если попробовать объяснить проще, то для получения современных вакцин используют уже не живые объекты, не вирус целиком, а нарабатывают какой-то отдельный специфический компонент патогена, некий, допустим, белок. Этому компоненту, необходимому для изготовления вакцины, нужно обладать свойствами антигена. То есть он должен распознаваться нашей иммунной системой при попадании в организм и вызывать выработку специфических антител. Эти антитела и обеспечивают нам специфический иммунитет.

При проектировании вакцины предполагают (то есть заранее рассчитывают теоретически), какие компоненты нового вируса будут обладать нужными свойствами. Затем эти компоненты нарабатывают в необходимых количествах и начинают испытывать. Именно на это уходит больше всего времени. Потому что их нужно испытать на животных, получить разрешение на испытание на добровольцах и т. д. Это необходимо для того, чтобы новая вакцина была безопасной, подобное очень важно, потому что всегда существует вероятность побочных эффектов после применения. И именно на создание безопасного стабильного продукта, повторю, уходит бо́льшая часть времени.

А сам принцип создания вакцины хорошо известен, метод отработан, но надо проверять несколько вариантов, комбинаций, особое внимание уделяя безопасности. Это серьезная, кропотливая и небыстрая работа.

Также очень важно проверить, насколько стойким вырабатывается иммунитет. А значит, надо следить за тестовыми группами, прежде чем выпускать лекарство в свет, а это тоже занимает определенное время.

СМИ в ситуации с коронавирусом, конечно, приносят пользу, информируя людей, но при этом нагнетают напряжение, усиливают панику, которая в итоге парализует экономику. Более того, с моей точки зрения, истерия в СМИ заставляет перенаправлять финансовые потоки с нужных и полезных мер на выполнение каких-то популистских решений. Скажем, на обеспечение всех здоровых людей простыми медицинскими масками, которые по факту никак не помогают, не защищают от вирусов. Вот здесь средства массовой информации, безусловно, играют негативную роль.

Безусловно, многие технологии ограниченны в развитии этическими барьерами незаслуженно. Но есть ведь и ситуации, когда определенный сценарий применения технологии может иметь действительно негативные последствия для общества.

Все социальные риски можно поделить на два класса: локальные и такие, которые могут привести к необратимым последствиям, например, гибели человечества. Я посвятил значительную часть своих исследований глобальных рисков, потому что они кажутся мне более важными. Они недостаточно изучены, и люди склонны их игнорировать.

Первый глобальный риск появился в 1945 году в момент взрыва атомной бомбы, когда возникла угроза термоядерной реакции в атмосфере. Потом появились мысли о ядерной войне, и люди начали оценивать происходящее и возможные варианты будущего. С технологическим прогрессом число рисков возросло. С каждым годом количество изобретений, грозящих человечеству гибелью, увеличивается. Кроме того, они становятся дешевле. Если во второй половине XX века создание ядерной бомбы требовало десятков миллиардов долларов, то сейчас разработка искусственных вирусов, способных уничтожить человечество, стоит миллионы, может, даже сотни тысяч долларов. Это приводит к тому, что число акторов, которые могут позволить себе сделать такое оружие, возрастает. И здесь вступают в силу не моральные законы, а законы больших чисел.

Действительно, теперь генно-модифицированный вирус, способный уничтожить все человечество, можно создать в любой университетской лаборатории. Это уравнивает шансы маргинальных групп и нашей цивилизации, которая кажется нам незыблемой.

В том, чтобы сделать вирус, нет никакой сложности: уже были опубликованы генокоды гриппа, испанки, разработан обновленный вирус оспы, в котором 2 буквы генетического алфавита определяют стопроцентную летальность на мышах и людях. То есть уже точно известно, какие буквы нужно поменять в вирусах, чтобы они приобрели абсолютную летальность. Сейчас появятся такие инструменты усиления, как биотехнологический искусственный интеллект, который позволяет конструировать различные ДНК, тестировать их, заказывать кастом-синтез ДНК. Возможности для биохакеров возрастают.

Хорошие новости: сейчас ведутся работы по созданию универсальных средств защиты, различных вакцин. Например, Intel недавно профинансировал разработку макромолекулы методом вычислительных технологий. Эта молекула прилипает почти к любому виду вирусов, способна обеззараживать воду, а в организме человека она будет останавливать вирусы.

И это только одна из сотни возможностей. Кроме того, есть технология CRISPR, которая позволяет достаточно просто редактировать гены в том числе взрослого организма. С помощью CRISPR можно вывести абсолютно доминантный ген. Он может быстро заменить популяцию москитов на ту, которая, допустим, не будет переносить малярию. Но возможен и обратный сценарий.

В итоге получается, что скоро человечество окажется на развилке. Нас ждет или гибель, или создание единой цивилизации, управляемой искусственным интеллектом, и эпоха детального контроля жизни. И выбор между этими путями произойдет в течение XXI века.

В XXI веке люди достигнут бессмертия
Как искусственный интеллект сочетается с бессмертием?

В медицине развитие искусственного интеллекта направлено на предотвращение причин старения и смерти. Уже сейчас он используется для диагностики заболеваний, разработки новых лекарств, конструирования молекул и управления медицинскими нанороботами. Когда искусственный разум будет значительно превосходить человеческий, он сможет найти пути лечения рака, предотвращать аварии благодаря автопилоту на автомобилях, разработать технологию пересадку тела (или головы, смотря как посмотреть). Потом люди получат бессмертное тело, состоящее из наномеханизмов, в мозг человека будут внедрены нейроимпланты, и сознание будет загружено в компьютер или перенесено на другой носитель. Когда у нас появится сверхчеловеческий искусственный интеллект, фактически это будет равносильно достижению бессмертия. Если мы доживем до его создания, которое может произойти в середине XXI века, то мы автоматически получаем возможность прожить еще несколько десятков лет либо как индивидуальные существа, либо объединяясь в мозг-улей или реализуя другие возможности, которые нам сейчас неизвестны и недоступны для понимания.

Давайте уточним, что такое слабый и сильный искусственный интеллект.

У нас есть узкоспециализированный искусственный интеллект. Это система Deep Learning — нейронные сети, которые профессионально решают единственную задачу, ради которой они создавались. Однако в ближайшем будущем у нас появится универсальный искусственный интеллект, справляющийся с любыми заданиями. Это будет некой моделью человека, которая сможет ориентироваться в окружающей среде и вести контекстно адекватный диалог на естественном языке. Довольно быстро после этого мы сможем усовершенствовать интеллект до уровня, превосходящего возможности человека. В результате мы получим сверхразум, способный решать задачи, которые раньше были подвластны только всей цивилизации. Его сила будет равна и даже выше силы всей человеческой науки. И такой искусственный интеллект называется сильным ИИ.

Как избежать конца света?
Какие способы предотвращения глобальных рисков существуют на данный момент?

У меня есть классификация, которая включает в себя все известные способы.

Наиболее привлекательный — план А, который создаст инфраструктуру для предотвращения катастрофы. Он состоит из четырех этапов. Первый — международная кооперация под эгидой ООН. Так, например, было с вирусом Эбола: государства пообщались и отправили миссию в Африку. В принципе, у нас уже есть подходящая инфраструктура, однако в реальности ООН малофункциональна. Она начинает работать, только когда назревает настоящая угроза.

На второй стадии у нас появляется новая организация или новая форма делегирования. На третьей — создание международного агентства, которое занимается только глобальными рисками и обладает наднациональными полномочиями для их предотвращения. Потом нам нужно будет организовать нечто вроде всемирного правительства, но, к сожалению, подобное решение в нынешних или похожих на нынешние условиях может провести к новой мировой войне.

Также есть вариант изобретения искусственного интеллекта. Эта утопическая теория сводится только к одному вопросу: как создать разум, который решит все наши проблемы?

Четвертый путь — это повышение сопротивляемости среды к внешним угрозам. Он включает в себя цепь решений, которые снижают вероятность катастрофы за счет повышения защищенности жилых и промышленных объектов. В этот вариант входят строительство более прочных зданий и создание продуктовых запасов. Кроме того, нужно сделать человека более живучим. Если мы делаем нанотехнологичное тело, то оно уже устойчиво к биологическим вирусам.

План Б состоит в том, чтобы пережить глобальную катастрофу. Это создание бункеров, расселение на Луне, Марсе и за пределами Солнечной системы. Такое решение сохранит человеческую расу даже после глобальной катастрофы.

План С — собрать информацию о людях, диски, образцы ДНК, которая может храниться миллионы лет, и потом, если какая-то другая жизнь возникнет на Земле, то данные будут найдены.

У меня есть аналогичная карта путей достижения радикального управления жизнью, где тоже есть планы А, Б и С: выживание, потом крионика, цифровое бессмертие. Есть некая единая матрица, в которой разные модели будущего могут сосуществовать.

Такой психологический эффект, безусловно, есть. Каждому поколению хочется жить в самое высокотехнологичное, интересное и прогрессивное время. Обидно, если то самое будущее, оказаться в котором они мечтали, наступит только через 50 лет.

На самом деле был период в истории человечества, когда разговор о рисках был более актуальным. В 1980-е годы сотни тысяч людей выходили на демонстрации против ядерной войны, и они воспринимали угрозу глобальной катастрофы гораздо более серьезно, чем это делаем мы сейчас. Во-первых, тогда это был, с одной стороны, более понятный, а с другой — более новый риск. Люди хорошо представляли себе, что такое мировое война, но были в шоке от мощи вооружения, которое будет в ней применяться. Сейчас же ядерная угроза приелась. Мы видим, что, несмотря на мрачные прогнозы, ничего не случается, и думаем, что, может, и не случится. Однако это не так. Глобальные риски были, есть и будут, им нужно противостоять, думая не об экспонентах, а о том, как защитить свою жизнь и будущее всего человечества".

— Несмотря на многочисленные опровержения учёных и представителей властей, в сети бытует мнение, что новый коронавирус мог быть создан искусственно.

— Эта распространенная гипотеза появилась ещё после возникновения предыдущих коронавирусов SARS-CoV и MERS-CoV. Уже тогда целый ряд исследователей начали поиск и оценку всевозможных коронавирусов в природе. Однако и тогда, и сейчас версии искусственного создания коронавирусов учёные признали маловероятными.

— Как вирусы преодолевают межвидовой барьер? Ещё вчера они поражали определённые виды животных, а сегодня способны инфицировать человека.

— Обычно вирус оказывается способным поражать нового хозяина только после определённых изменений в генах. Далее он должен размножаться внутри клетки, а это не всегда возможно. Для этого тоже нужны определённые условия. Например, если вирус поражает птиц, у которых температура тела выше, чем у человека, то, чтобы адаптироваться к температуре нового носителя, человека, ему нужна соответствующая мутация. Так, некоторые вирусы гриппа птиц выбрали подобный способ и смогли инфицировать человека.

— А что заставляет вирус изменяться? Почему он вдруг решает сменить один вид носителя на другой? Какие факторы на это влияют? И как часто вообще это происходит в природе?

— Любой вирус имеет геном. Он изменяется постоянно. Даже без влияния внешних факторов мутации происходят редко, но с постоянной скоростью. Внешние факторы могут повлиять на скорость и характер мутаций.

Вирусы не принимают решения о смене носителя. Просто их так много, и они так быстро размножаются и изменяются, что появляется много разных версий одного вируса. И какая-то из них в результате случайной мутации может преодолеть межвидовой барьер и поразить другого хозяина. Дальше вирус очень быстро размножается и уже эволюционирует в другом хозяине. Такой процесс постоянно происходит в природе.

Человек сталкивается с громадным числом вирусов животных, растений, грибов, бактерий. Обычно после такой встречи ничего не происходит, поскольку для преодоления вирусами межвидового барьера требуется сочетание множества факторов. На эволюцию вирусов, их мутации и преодоление барьера между видами влияют температура, влажность, иммунитет животного.

— Изменение климата тоже влияет на мутации вирусов?

— Сам климат как таковой на вирус никак не влияет, а вот на его хозяев, на миграции, образ жизни и питание может повлиять существенно. Есть интересная гипотеза, что с оттаиванием льдов и вечной мерзлоты оттаивают и древние вирусы.

— Можно ли повлиять на все эти факторы, чтобы предотвратить появление опасных возбудителей заболеваний или это человеку не подвластно?

— Не думаю, что можно как-то повлиять на эти факторы. Но можно снизить риски. К примеру, правильно применять препараты и проходить вакцинацию, чтобы избежать распространения устойчивых штаммов вирусов и бактерий.

— Способен ли коронавирус переходить от одних животных к другим?

— Теоретически способен. Такие механизмы сейчас изучаются, однако вряд ли это как-то значимо повлияет на эпидемиологию среди людей.

— В начале XXI века уже три коронавируса вызывали вспышки тяжёлых заболеваний у людей: SARS-CoV, MERS-CoV и SARS-CoV-2. А в прошлом веке сообщалось только про один такой вирус.

— Я предполагаю, их было много. В XX веке был хорошо изучен один известный постоянный коронавирус — респираторный человеческий вирус HCoV, Human Coronavirus. Это обычный вирус в структуре сезонного ОРВИ. Например, наши десятилетние исследования сезонных респираторных эпидемий выявили его в среднем у 2% пациентов с ОРВИ.

Могу предположить, что небольшие вспышки различных коронавирусов от животных могли происходить и ранее, но диагностика и методы исследований были не на таком уровне, как сегодня.

Не надо забывать, что коронавирусы окружают нас постоянно, они часто поражают домашних животных. Например, коронавирус кур, вызывающий у них инфекционный бронхит, приводит к большим потерям в сельском хозяйстве, но, к счастью, неопасен для людей.

— Какие вирусы, переходящие от животных к людям, могут представлять для человечества опасность в будущем?

— Наибольшую опасность представляют респираторные вирусы животных, которые вызывают острые воспалительные заболевания органов дыхания. Меньшую опасность представляют такие угрозы, как бешенство и клещевой энцефалит. Для заражения ими необходим укус животного или насекомого-переносчика, к тому же от подобных заболеваний разработаны вакцины.

Сейчас более актуальными становятся инфекции, переносимые насекомыми, которые вслед за изменением климата и потеплением проникают всё севернее и могут вызывать бактериальные и вирусные инфекции у человека. Например, вирус лихорадки Западного Нила, различные виды малярии, которые проникают в наши широты с распространением комаров.

— Может ли новый коронавирус мутировать и стать ещё опаснее для человека?

— Это маловероятно. Стратегия вируса заставляет его снижать вирулентность со временем, это показано для большинства актуальных вирусов. В целом высокая летальность — это эволюционный тупик для вируса.

— И он станет сезонным относительно безвредным явлением?

— Уже можно сказать, как этот SARS-CoV-2 поведёт себя в ближайшее время?

— Рискну предположить, что в начале лета распространение утихнет. Но в умеренной форме повторится в октябре — ноябре.