Это как вирус а вакцины просто нет

Микробиолог Павел Зеленихин о детях, легко справляющихся с вирусом, курильщиках в зоне риска и эффективности препаратов для терапии ВИЧ

Во-первых, с сожалением стоит признать, что джинн выпущен из лампы: в Китае не удалось закапсулировать вирус, как, например, в своем время SARS (по нему были проведены эффективные противоэпидемические мероприятия, которые позволили с ним справиться), и теперь он гуляет по планете. На мой взгляд, здесь медицинская система европейских стран оказалась критически неготовой. Особенно, как мы наблюдаем, это касается Италии. Они сразу пошли по плохому сценарию, хотя имели возможность подготовиться, так как получали всю информацию из Китая. Но фактически итальянцы провалили все меры безопасности и не уделили проблеме должного внимания, ресурсов, времени (так что тут нельзя кивать только на сам вирус). И теперь новая инфекция приобрела характер пандемии, распространившись по всему миру. В конце концов, она окажется в каждой стране без исключения. Это, конечно, новость не очень хорошая.

Но если говорить о самом Китае, то там эпидемия на сегодняшний день полностью взята под контроль и число новых зарегистрированных заболевших намного меньше количества выздоровевших. То есть инфекция в Китайской Республике не распространяется, так что с них можно брать хороший пример. Это говорит нам о том, что действенные меры, даже в случае такой вирусной инфекции, имеют свой положительный эффект. Надо понимать, что на случай определенных эпидемий есть специальные протоколы, которым следует подчиняться. Если надо — значит надо.

Почему я более-менее спокойно об этом говорю? Исходя из свойств самого вируса в том числе. Во-первых, у большинства заразившихся новым коронавирусом заболевание проходит в легкой форме, а это более чем 70% заразившихся. При этом совершенно не поддаются учету лица, у которых заболевание протекает вообще бессимптомно. Мы не знаем, сколько их, и новые случаи, которые возникают, во многом связаны с тем, что бессимптомное носительство приводит к заражению, возможно, тех реципиентов, которые впоследствии могут принять какое-то тяжелое или среднетяжелое состояние. Но, в общем, люди от этой инфекции несильно страдают.

Также хорошая новость заключается в том, что в подавляющем большинстве случаев вся терапия, требующаяся при коронавирусной инфекции, — это обыкновенная симптоматическая терапия. То есть если человек заболел легкой формой, то ему не требуется ничего особенного: соблюдение постельного, питьевого режима, жаропонижающие, при необходимости противокашлевые. А в случае среднетяжелых или тяжелых состояний достаточно эффективны противовирусные препараты, которые уже разработаны для других РНК-содержащих вирусов (коронавирус в качестве генетического материала содержит РНК). И существующие препараты, допустим, против гепатита С или для терапии ВИЧ обоснованно эффективны и против коронавируса. Потому что фундаментально его генетический материал построен по схожему принципу.

Если говорить о том, что человек потенциально может заболеть, то у восприимчивых к вирусам людей эффективным барьером являются здоровые слизистые, их здоровый неспецифический противовирусный иммунитет, который в принципе против всех вирусов работает. Поэтому, если человек ведет более-менее здоровый образ жизни, разнообразно и полноценно питается и, очень важно, если он не курит (!), то это все значительно снижает вероятность заболевания.

Почему такой акцент на курении? Потому что при курении на слизистых респираторной системы возникают воспалительные процессы. У курильщика естественный защитный барьер ослаблен. Уже появились данные, согласно которым, риск перехода заболевания в тяжелую фазу у курящих значительно выше. А летальность в полтора раза больше. По-моему, это достаточно серьезный аргумент в пользу отказа от сигарет.

Подавляющее большинство заболевших перенесут эту инфекцию как легкое ОРЗ. Конечно, не стоит серьезно успокаиваться и надевать розовые очки. В особой группе риска находятся пожилые люди, о чем я также говорил в предыдущем материале. По статистике, подавляющее большинство скончавшихся от коронавируса — люди в возрасте 60+ лет. К сожалению, среди них летальность наиболее высокая, потому что возрастных патологий, самых разных, с возрастом становится больше: сердечно-сосудистые заболевания, включая гипертонию, диабет, болезни почек и т. д. Все это ускоряет переход в тяжелое состояние и, соответственно, ухудшает прогноз. Этим новый вирус SARS-COV-2 (ему дали такое имя) сильно отличается от гриппа, который в основном поражает детей и молодежь. А тут получается, ни одного зарегистрированного случая смерти у детей, и практически нет детей заболевших. Не умер ни один ребенок до 9 лет от коронавируса. Заболевшие есть, но они заболели, заразившись от взрослых, с которыми находились в длительном контакте. Причем переносят они инфекцию в легкой форме, практически нет тяжелых или среднетяжелых состояний.

По поводу смертности. Я специально открыл отчеты ВОЗ, чтобы ознакомиться с цифрами. Для примера, при инфекции SARS (предыдущий вариант атипичной пневмонии) по результатам ее вспышки 2002 года смертность составила 9,6%. Если взять средне-восточный респираторный синдром MERS (кстати, случаи заболевания им регистрируются до сих пор, последний был в 2019-м, поскольку природный резервуар никуда не делся — это верблюды, и от них люди инфекцию все еще подхватывают), его летальность составляет 34,5% практически. Если брать свиной грипп (помните эпидемию 2009 года, тогда тоже говорили, что мы все умрем), то в начале смертность регистрировалась в диапазоне 4–7% — значительно выше, чем сейчас у коронавируса. А по результатам глобальной пандемии гриппа H1N1 летальность спустилась в итоге до 0,02–0,4%. То есть под конец эпидемии с инфекцией научились бороться и смертность значительно снизилась.

Возможно, кто-то еще помнит птичий грипп H7N9, его летальность, по данным ВОЗ, была 39%. Вот это серьезные инфекции. И если сравнивать с коронавирусом SARS-COV-2, то, по отчету ВОЗ от 20 февраля, рассчитанная летальность составляет в среднем 0,94%. Что все же больше, чем для обычного гриппа, у которого она достигает 0,05%, максимум 0,1%. Но на фоне старших товарищей SARS и MERS летальность коронавируса SARS-COV-2 совершенно не смотрится.

Проблема ведь состоит еще в том, что повышенная летальность в некоторых регионах, в той же Италии, проявляется из-за того, что появляется одновременно большое количество заболевших. То есть система здравоохранения оказалась неготовой к появлению такого количества больных. В этом и состоит вся боль, вся проблема — не готова система. В результате пациентов, которым можно было помочь, спасти не удается.

Вообще, вирус появился в очень интересное время: финансовый кризис, международная напряженность. Как-то все совпало. Но, мне кажется, сегодня вирус во многом является информационным поводом для отвлечения внимания от других проблем — финансовых, социальных и политических.

Мой прогноз в среднем такой: поскольку новый вирус (и это уже доказано) постепенно снижает свою патогенность, а с ней и летальность, то тут на самом деле существует два варианта развития: вирус за несколько лет, за десятилетие, станет еще одним коронавирусом человека (четыре уже есть, это будет пятый), который станет вызывать сезонную простуду у людей. И второй вариант — самоликвидация, как это было с вирусом SARS, вспышка которого из-за правильных противоэпидемических мероприятий (своевременного выявления заболевших, карантинирования носителей и контактировавших с ними лиц и т. п.) сошла на нет.

С учетом последней информации о новом вирусе прогнозы достаточно благоприятные. Апеллируя той информацией, которая сейчас доступна, в частности, на основании данных журнала The Lancet (один из наиболее авторитетных общих журналов по медицине — прим. ред.), можно заключить, что даже при самом неблагоприятном прогнозе во всемирном масштабе через три-четыре месяца инфекция будет взята под контроль.

Вакцина. Если попробовать объяснить проще, то для получения современных вакцин используют уже не живые объекты, не вирус целиком, а нарабатывают какой-то отдельный специфический компонент патогена, некий, допустим, белок. Этому компоненту, необходимому для изготовления вакцины, нужно обладать свойствами антигена. То есть он должен распознаваться нашей иммунной системой при попадании в организм и вызывать выработку специфических антител. Эти антитела и обеспечивают нам специфический иммунитет.

При проектировании вакцины предполагают (то есть заранее рассчитывают теоретически), какие компоненты нового вируса будут обладать нужными свойствами. Затем эти компоненты нарабатывают в необходимых количествах и начинают испытывать. Именно на это уходит больше всего времени. Потому что их нужно испытать на животных, получить разрешение на испытание на добровольцах и т. д. Это необходимо для того, чтобы новая вакцина была безопасной, подобное очень важно, потому что всегда существует вероятность побочных эффектов после применения. И именно на создание безопасного стабильного продукта, повторю, уходит бо́льшая часть времени.

А сам принцип создания вакцины хорошо известен, метод отработан, но надо проверять несколько вариантов, комбинаций, особое внимание уделяя безопасности. Это серьезная, кропотливая и небыстрая работа.

Также очень важно проверить, насколько стойким вырабатывается иммунитет. А значит, надо следить за тестовыми группами, прежде чем выпускать лекарство в свет, а это тоже занимает определенное время.

СМИ в ситуации с коронавирусом, конечно, приносят пользу, информируя людей, но при этом нагнетают напряжение, усиливают панику, которая в итоге парализует экономику. Более того, с моей точки зрения, истерия в СМИ заставляет перенаправлять финансовые потоки с нужных и полезных мер на выполнение каких-то популистских решений. Скажем, на обеспечение всех здоровых людей простыми медицинскими масками, которые по факту никак не помогают, не защищают от вирусов. Вот здесь средства массовой информации, безусловно, играют негативную роль.

Самое страшное и бесполезное, что можно сделать в условиях пандемии, — поддаться панике. Об этом Федеральному агентству новостей заявила доктор медицинских наук, профессор Ирина Шестакова, ранее занимавшая должность главного внештатного специалиста по инфекционным болезням Министерства здравоохранения РФ.

В подробном интервью ФАН медик объяснила, как вести себя в условиях возрастающей угрозы заражения новой инфекцией и почему пора перестать наконец волноваться из-за коронавируса.

Рукотворная природа вируса: вопросы есть, доказательств нет

— Ирина Викторовна, давайте уточним, с чем все-таки сегодня имеет дело весь мир: что представляет собой новый коронавирус? Последствия его появления и меры предосторожности оказались беспрецедентными. Можно ли предположить, что и сам вирус обладает невиданной доселе силой или скрывает в себе какие-то загадки?

— Коронавирусов существует больше 40 видов штаммов. Как нам известно по публикациям, доля коронавирусных инфекций в целом среди всех ОРВИ в каждой сезонной вспышке может варьироваться от 7% до 20–22% — это зависит от возраста контингента. В среднем в мире этот показатель составляет процентов 15, а в России — примерно 10.

Кроме того, коронавирусы других типов уже вызывали вспышки заболеваемости на планете. В 2002–2003 годах была вспышка тяжелой атипичной пневмонии, она тоже была коронавирусной. В 2015 году прошел ближневосточный респираторный синдром — это тоже был коронавирус.

Большинство коронавирусов обычно относятся к третьему классу патогенности, но в этих случаях речь идет о возбудителях, которые вызывают энтерит, то есть поражение тонкой кишки. А нынешний коронавирус (SARS-CoV-2) отнесен ко второй группе патогенности.

— Самой опасной в этой классификации считается первая?

— Да, в России именно так выстроена градация. SARS-CoV-2 отнесен ко второй, а не к третьей, потому что начал провоцировать тяжелый респираторный синдром и может вызывать поражение нижних дыхательных путей. Пока сложно дать полноценную оценку этому вирусу: он новый, имеет новую структуру.

— Многим эта структура, строение РНК вируса, кажутся неестественными. Выдвигаются различные теории, в том числе о том, что мы имеем дело с биологическим оружием. Насколько эти версии вам кажутся правдоподобными?

— Я слышала разные мнения по этому поводу. Вопросы есть, и у специалистов в том числе. Но информации, которая с высокой степенью доказательности подтверждала бы, что это инжиниринговый вирус, на сегодня все-таки нет.

То, что я видела, и то, что говорят вирусологи — я имею в виду именно вирусологов: не врачей, а именно лабораторных сотрудников, которые занимаются вирусологией, — они говорят о том, что все-таки, несмотря на его необычность, его строение укладывается в целом в так называемое коронавирусное древо.

Если рассматривать строение тех коронавирусов, что были известны раньше: это и те, которые встречаются в том числе у животных, и поражающий человека SARS (атипичная пневмония. — Прим. ФАН), и MERS (ближневосточный респираторный синдром. — Прим. ФАН), — то новый вирус в этом древе находит свое место. Сейчас встречаются спекуляции на эту тему, но — еще раз повторю — никаких подтвержденных данных по этому поводу пока нет.

— Однако в обозримом будущем они могут появиться?

— Должно пройти какое-то время, чтобы появились официальные данные, в том числе по итогам эпидсезона, о том, как это все происходило, и мы проанализировали первые результаты.

Почему пандемия? Так решила ВОЗ

— Вы приводили в пример предыдущие вспышки коронавирусных инфекций. Но есть статистика по заболеваемости и смертности от гриппа и ОРВИ. По этим данным, SARS-CoV-2 отличается от общей картины, однако не слишком значительно. При этом меры профилактики и борьбы с новым коронавирусом по всему миру принимаются беспрецедентные. Почему так происходит?

— Да, SARS-CoV-2 сравнивают с гриппом. Способность к распространению у него немножко выше: у гриппа обычно индекс трансмиссивности, или так называемое репродуктивное число (показатель R0, обозначающий количество людей, которых способен заразить один инфицированный человек. — Прим. ФАН), считается равным 1,5–2,3. У коронавируса сейчас — четыре с небольшим. Да, это превышает индекс гриппа, но совсем нельзя его сравнить ни с корью (по данным ВОЗ, R0 кори колеблется от 12 до 18. — Прим. ФАН), ни тем более с вирусом натуральной оспы (R0 более 30).

Мне тоже не совсем понятно, откуда происходит паника. Возможно, на это влияет то, как руководители различных стран обращаются к своему населению: вы слышали, что было сказано в Великобритании, что говорит Эммануэль Макрон во Франции (он назвал COVID-19 самым страшным кризисом в области здравоохранения за сто лет. — Прим. ФАН)… Если делаются такие заявления, то вполне понятно, что у населения возникает паника — так человек устроен.

Я считаю, что в этой ситуации к населению должны обращаться специалисты, а не политики — так же как нет смысла врачам публично рассуждать о цене на нефть. Любое некорректное слово, сказанное неспециалистом, может привести к панике.

— Несмотря на то, что ВОЗ присвоила COVID-19 статус пандемии, происходящее не укладывается в существующее определение пандемии.

— То есть вы считаете объявление пандемии COVID-19 необоснованным?

— Для присвоения статуса пандемии недостаточно просто наличия случаев заболевания на всех континентах. Здесь всегда анализируется количество тяжелых случаев и высокий процент летальности, а мы на сегодня видим показатели смертности, которые на самом деле не столь высоки. Но все меры предосторожности, которые мы сегодня видим, предпринимаются в рамках рекомендаций Всемирной организации здравоохранения — это не наше ноу-хау.

— С группами риска понятно: тем, кто в них находится, с новым коронавирусом лучше не встречаться. В отношении остального населения есть два противоположных взгляда на способы борьбы с эпидемией. Первый вариант — это жесткие карантинные меры, как это было сделано в Китае. И второй путь, выбранный некоторыми странами Европы, где было решено не закрывать никаких учреждений, позволив вирусу распространяться в обществе для скорейшей выработки коллективного иммунитета. Вам, как специалисту по инфекционным болезням, какой вариант кажется правильным?

— В отношении этой темы мы пока имеем больше вопросов, чем ответов. Но я еще раз хочу сказать, что мы в данном случае руководствуемся рекомендациями ВОЗ. Ни одна страна не может их игнорировать, если она является членом ВОЗ.

Вакцина может не понадобиться

— Сколько, по вашему мнению, будет продолжаться режим ограничений, отмен и запретов? Вы говорили о подведении первых итогов по изучению нового коронавируса к концу эпидсезона. То есть, условно говоря, к концу весны общество сможет вернуться к привычному распорядку?

— Да, все этого ожидают. И вы можете заметить, что даже жесткие ограничительные меры, которые введены во многих странах, действуют до 12–13 апреля, где-то — до 1 мая. В течение этого периода ожидается улучшение эпидситуации.

— И Россия к этому периоду успеет пройти через пиковые значения по количеству заболевших, раз у нас только регистрируются первые десятки заболевших? Или к лету это уже будет неважно?

— Так нельзя ставить вопрос — объясню, почему. Дело в том, что даже этого нового вируса существуют несколько штаммов. И тот штамм, который начинался в Китае, отличается от того, который сейчас циркулирует в Европе и, в частности, в Италии. Вирусы постоянно мутируют. Они существуют намного дольше, чем человечество, и они приспособлены к выживанию именно с помощью мутации.

Я сейчас не говорю о том, что к осени мы об этом вирусе забудем совсем. Но, вполне возможно, он уже не будет вызывать такого волнения.

— И возможно, к осени успеют зарегистрировать первую вакцину против нового коронавируса?

— Создание любой вакцины — это небыстрый процесс. Мало того, что нужно выделить, культивировать штамм… Сейчас уже американцы, китайцы заявили, что вышли на этап клинических испытаний — но они в любом случае будут продолжаться не меньше нескольких месяцев. А впоследствии эта вакцина может просто оказаться неактуальной.

— Вакцина может не понадобиться? Поясните, пожалуйста.

— Когда развивался ближневосточный респираторный синдром в 2014–2015 годах, тогда ведь тоже начинались работы по созданию вакцины, и было много публикаций на эту тему на тот момент. Но потом и публикации практически закончились, и финального этапа и регистрации вакцины не произошло. Потому что для внедрения любой вакцины нужен контингент.

Например, если сейчас штамм натуральной оспы не циркулирует, то какой смысл нас всех от него вакцинировать? Вы реально не сможете говорить о том, эффективна или неэффективна вакцина, потому что вируса реально нет в циркуляции. Поэтому на тот период вкладывать деньги в создание вакцины никто не стал — это трудоемко и долго, а вируса нет.

Возможно, и в случае с SARS-CoV-2 мы придем к такой же ситуации. Но сейчас никаких точных прогнозов делать никто не будет.

— Существуют ли рекомендации для людей, которые не находятся в группе риска, но из-за всеобщей взволнованности очень боятся заразиться COVID-19? Может быть, им все-таки нет смысла скупать маски и дезинфекторы, а стоит, наоборот, позволить себе переболеть и выработать антитела к новому вирусу?

— Я не хочу, чтобы кто-либо переболел. Я вообще не хочу, чтобы люди болели. Но я бы на самом деле успокоилась, потому что паника — это самое страшное в такой ситуации. Мозги отключаются, когда ты чего-то боишься, особенно когда это такая накрученная ситуация.

Нужно все-таки минимизировать контакты с возможными носителями и контактировавшими с ними людьми. Вирус передается воздушно-капельным путем, как и другие респираторные инфекции, и, кроме того, существует фекально-оральный способ передачи. Вирус может оказаться на руках инфицированного человека и когда он кашляет или чихает, и после посещения туалета.

Обычные меры гигиены должны обязательно соблюдаться в период эпидемиологической опасности. В целом нужно выполнять все те простые правила, о которых уже не раз говорили: частое мытье рук, промывание носа, перчатки, которые носятся в местах скопления людей.

По поводу масок нужно понимать, что они более эффективны у человека больного — чтобы он при кашле, чихании не распылял вокруг себя в виде мелкодисперсной пыли в том числе и вирус. Простая маска эффективна всего два часа — это максимум.

И еще раз повторю: важно сохранять спокойствие. От паники и пребывания в состоянии стресса в любом случае никакой пользы не будет.

Вопросы и ответы о коронавирусе по материалам ВОЗ

Как распространяется вирус?

SARS-CoV-2 может передаваться от инфицированного человека к здоровому при их вдыхании — через выделяемые в воздух при кашле или чихании мелкие капли — или прикосновении к поверхностям, где они осели. Этот способ на сегодня признается даже более актуальным, чем распространение вируса через воздух. Риск заражения SARS-CoV-2 через фекалии инфицированного человека признается ВОЗ крайне малым и не играет ведущей роли в нынешней вспышке, но и он не должен полностью игнорироваться.

Какие симптомы болезни COVID-19?

Чаще всего — повышение температуры тела, утомляемость, сухой кашель. Могут быть различные боли, заложенность носа, насморк, фарингит или диарея. Однако симптомов может вообще не быть.

Можно ли заразиться от человека, у которого нет симптомов?

Вирус в основном распространяется через капли, выделяемые при кашле или чихании. Риск заражения при бессимптомном течение болезни крайне низок, но тоже есть. Подтвержденных данных о периоде времени, в течение которого больной человек остается заразным, пока нет.

Как защититься?

Регулярно обрабатывать руки спиртосодержащим средством или мыть с мылом. Держаться на расстоянии не менее одного метра от кашляющих или чихающих людей. По возможности, не трогать руками глаза, нос и рот. Если на руках в этот момент находился вирус, то попав на слизистые, он может вызвать заболевание.

Что будет, если я заражусь?

80% людей выздоравливают без специальных лечебных процедур. У одного из шести заболевших болезнь может протекать тяжело, с развитием дыхательной недостаточности. В группе риска — пожилые люди и лица с соматическими заболеваниями: артериальной гипертензией, диабетом, заболеваниями сердца и др.

Когда обращаться к врачу?

При наличии повышенной температуры тела, кашля и затрудненного дыхания.

Есть ли лекарства от COVID-19?

Ряд лекарственных средств и методов народной медицины могут способствовать улучшению самочувствия. Однако данных о том, что какой-либо из существующих препаратов позволяет предотвратить или лечить COVID-19, на сегодня нет. ВОЗ не рекомендует проводить самолечение с помощью каких бы то ни было лекарственных препаратов, включая антибиотики, которые не являются эффективными в отношении вирусных инфекций.

Как не заразить других людей, если вы уже заболели?

Прикрывать рот или нос сгибом локтя или салфеткой при кашле или чихании. Использованную салфетку нужно сразу же выбросить. Оставаться дома при плохом самочувствии. При повышении температуры, появлении кашля и затруднении дыхания — сразу обратиться за медицинской помощью. Следить за обновлением списка зон высокого риска по COVID‑19 и воздерживаться от их посещения.

Об этом "РГ" беседует с молекулярным вирусологом, и.о. директора Института биомедицинских систем и биотехнологий Санкт-Петербургского политехнического университета Петра Великого, доктором биологических наук Андреем Васиным.

Андрей Владимирович, пандемия COVID-19 открыла нам глаза на то, что мир вирусов способен преподнести людям немало сюрпризов, хотя мы сталкиваемся с ними постоянно. Почему, на ваш взгляд, новый вирус оказался таким шоком для человечества?

Андрей Васин: Подавляющее большинство людей просто недооценивало опасность, которую представляют вирусы. Почти все слышали такие слова, как "Эбола", "птичий грипп", "вирус Зика", "атипичная пневмония". Но все это было в заголовках новостей и где-то далеко - в Африке, Юго-Восточной Азии, Южной Америке - и не касалось непосредственно нас. Не случайно, наверное, что страны Юго-Восточной Азии, которые сталкивались с некоторыми из перечисленных вирусов, оказались более подготовленными к реагированию на COVID-19, чем, например, страны Европы.

Охвативший весь мир "свиной грипп" (т.е. вирус гриппа A/H1N1), объявленный пандемией, воспринимался просто как осложненный грипп. Плюс к этому было много разговоров про то, что это все обман с целью отвлечения внимания людей от каких-то более важных проблем, "заговор фармкомпаний, чтобы продавать больше препаратов", и т.п. А сейчас оказалось, что угроза пандемии реальна и может затронуть всех. К такому повороту событий общество многих стран, мне кажется, не было готово.

Известно, что вирусы крайне изменчивы. Чем объясняется эта их способность?

Андрей Васин: В основе всей жизни на земле лежит процесс репликации, то есть копирования генома, который у всех клеточных форм жизни представлен молекулой ДНК. За этот процесс в клетках отвечают специальные ферменты, которые называются полимеразы. В процессе репликации ДНК (у человека размер генома, например, составляет 10 в девятой степени!) неизбежно возникают ошибки. Поэтому в процессе эволюции появились специальные ферменты, которые отвечают за репарацию, то есть за устранение этих ошибок. У вирусов геном может быть представлен молекулой как ДНК, так и РНК. При этом РНК-содержащие вирусы являются более изменчивыми и патогенными, чем ДНК-содержащие. В частности, к РНК-содержащим вирусам человека относятся ВИЧ, вирус Эбола, вирус Зика, вирусы гриппа и коронавирусы, в том числе COVID-19. Изменчивость РНК-содержащих вирусов связана с тем, что у них, как правило, нет систем репарации. В результате вирусная полимераза совершает ошибки довольно часто. Размер генома вируса гораздо меньше, поэтому у них на каждый цикл репликации приходится в среднем одна мутация. С учетом скорости размножения вируса и скорости его распространения в популяции число мутаций будет довольно велико, что и объясняет такую изменчивость.

А помимо постепенного накопления мутаций в геноме РНК-содержащих вирусов возможны и более резкие изменения, например, в процессе реассортации и рекомбинации. Реассортация - это перемешивание сегментов генома разных вирусов. Если эти сегменты были от вирусов разных хозяев (например, человека и птицы), такой новый вирус чаще всего бывает нежизнеспособным. Однако в редких случаях он все же получает возможность эффективно размножаться и передаваться от человека к человеку. Именно таким образом возникали все известные пандемии гриппа. Для некоторых вирусов с монолитным геномом возможна рекомбинация, то есть обмен фрагментами генома между разными штаммами.

В частности, такие механизмы встречаются у коронавирусов. Реассортация и рекомбинация приводят не к плавным, а к резким изменениям биологических свойств вируса. Такая изменчивость и является одним из ключевых факторов их способности ускользнуть от иммунитета человека.

В состоянии ли наука предсказать появление более опасных штаммов тех вирусов, которые давно циркулируют среди людей?

Андрей Васин: Наука в состоянии предположить, что может сделать уже известные вирусы более опасными, изучая их молекулярно-генетические механизмы. Мы можем предполагать, на какие вирусы стоит обратить особое внимание с точки зрения их пандемического потенциала. Но сказать, какое именно событие усилит патогенность вируса в реальности и тем более когда оно произойдет, к сожалению, пока невозможно.

Известно, что существует около 250 вирусов, вызывающих ОРВИ. Однако для них не создано ни тест-систем, ни вакцин. С чем это связано? И оправдано ли такое спокойствие человечества?

Андрей Васин: Сложно дать однозначный ответ. С одной стороны, обычные люди и даже многие медики считают, что вызванные вирусами респираторные заболевания в целом схожи друг с другом, и подход к их лечению примерно одинаковый. Единственное исключение составляет грипп, при этом многие люди гриппом называют все ОРВИ. Зачем тогда тратить время и деньги на их дифференциальную диагностику? Считается, что важно определить, вирус или бактерия вызвали заболевание, а если вирус, то грипп это или нет, а остальное неважно. Ведь специфических противовирусных препаратов для других респираторных вирусов нет - в отличие от множества антибиотиков против бактериальных инфекций. Но каждый вирус имеет свою собственную программу репликации в организме, поэтому и течение инфекции тоже будет отличаться, а значит, и схема лечения тоже должна иметь отличия. Как молекулярный вирусолог, я считаю, что ставить диагноз ОРВИ и не обращать внимания на то, какой вирус ее вызвал, неправильно. Возможно, медицинские вирусологи и инфекционисты не будут столь категоричны. Но я уверен, что по мере изучения респираторных вирусов нас ждет еще много сюрпризов, в том числе в механизмах их патогенеза и развития осложнений.

Но тест-системы на определение ОРВИ есть, они широко используются в системе надзора за гриппом и другими ОРВИ, осуществляемой, в частности, Национальным центром ВОЗ на базе НИИ гриппа им. Смородинцева Минздрава России. Что касается вакцин, то ОРВИ преимущественно вызваны РНК-содержащими, то есть сильно изменчивыми вирусами, и создать эффективную вакцину от них не так просто. Мы это видим на примере вакцины от гриппа, состав которой меняется ежегодно, и прививаемся мы ею не единожды в жизни, а практически каждый год. Попытки создать вакцины и против других ОРВИ предпринимались в 1960-е годы, но они оказались безуспешными. Ярким примером является респираторно-синцитиальная инфекция, вызывающая тяжелые заболевания нижних дыхательных путей, особенно у младенцев и детей младшего возраста. Была получена инактивированная вакцина, но на стадии клинических испытаний она не только не позволила защитить от инфекции, но и существенно утяжелила заболевание. После этого работы по вакцине против РС-инфекции были надолго закрыты. Только в наше время вновь вернулись к активной разработке этих вакцин, когда открыли молекулярные механизмы усиления инфекции, возникавшего при использовании вакцины в те годы, но уже с использованием новых технологий. Сейчас на стадии доклинических и клинических исследований находится несколько десятков вакцинных препаратов. Мы также проводим доклинические исследования нашего варианта вакцины против РС-инфекции в НИИ гриппа, работа финансируется Центром стратегического планирования и управления медико-биологическими рисками здоровью Минздрава России.

А были ли попытки создать вакцины от коронавирусов?

Андрей Васин: Среди сезонных респираторных вирусов встречается 4 типа коронавирусов: OC43, HKU1, NL63 и 229E. И если про коронавирусы SARS (атипичной пневмонии) и MERS (ближневосточного респираторного синдрома) люди еще слышали, то про эти четыре коронавируса ничего не знают. Против них не было разработано ни лекарств, ни вакцин. Если бы они были, мы чувствовали бы себя сейчас намного уверенней и смогли бы гораздо быстрее создать вакцину или лекарственный препарат от COVID-19.

На нашей памяти - эпидемия Эбола в Африке, вспышки других опасных вирусных лихорадок. Какие уроки были извлечены из них?

Андрей Васин: Вирус Эбола был хорошо известен специалистам и до эпидемии. Локальные вспышки заболевания фиксировались, но при чрезвычайно высокой летальности число заболевших было невелико. Эпидемия столь опасного вируса особенно в условиях бедных стран Африки - это событие чрезвычайное, требующее неотложных мер, что в конечном итоге и было сделано. На момент начала эпидемии различными лабораториями разрабатывался целый ряд препаратов против вируса Эбола, в том числе с использованием новых технологий. Был определенный задел и по вакцинам, который позволил оперативно инициировать их разработку. Эпидемия Эбола позволила апробировать целый ряд новых биотехнологических решений, которые можно применять в дальнейшем для борьбы и с другими вирусными инфекциями.

Как вы полагаете, какие изменения в нашей жизни, в организации санэпиднадзора и системы здравоохранения должны будут произойти после нынешней пандемии?

Андрей Васин: Основные изменения будут связаны скорее всего с экономическими последствиями пандемии. ВОЗ постоянно говорит о необходимости подготовки к пандемиям, разработаны соответствующие "дорожные карты". После пандемии COVID-19 эта работа будет усилена как на глобальном уровне, так и на уровне отдельных стран. А в обычной жизни, надеюсь, люди будут уделять гораздо больше внимания правилам личной гигиены, более ответственно относиться к респираторным заболеваниям и не приходить, например, на работу или в места скопления людей с ОРВИ, заражая окружающих. По крайней мере, хотя бы в первое время.

Многие годы нам рекомендовали в качестве профилактики вирусных инфекций то витамины, то модуляторы интерферонов. Теперь об этом что-то молчат. Установки изменились?

Андрей Васин: Возможно, появилась ответственность за то, что предлагаешь, так как спрос на эти предложения будет действительно серьезный. Надеюсь, что одним из положительных последствий ситуации будет и более серьезное отношение к тому, чем предлагается лечить ОРВИ. А также то, что число сторонников антипрививочного движения сократится. Ведь вакцины - это одно из величайших достижений человечества, позволившее спасти миллиарды человеческих жизней.

Как вы считаете, нужно ли все же выделить средства на изучение вроде бы не очень опасных респираторных вирусов, разработку тест-систем, доступную диагностику, вакцинопрофилактику и терапию?

Андрей Васин: Несомненно! В "мирное" время кажется, что есть более важные задачи, но вирусы - это реальная угроза человечеству. Мы живем в условиях постоянной биологической войны, только не рукотворной, а природной, которая длится миллиарды лет. Мы никогда не сможем полностью исключить вирусную угрозу, но должны быть максимально готовы ее предотвратить. Биологическая наука развивается семимильными шагами. Например, всего за несколько дней после идентификации вируса COVID-19 его геном был секвенирован и депонирован в общедоступные базы данных, что позволило оперативно начать разработку тест-систем и вакцин. В 2009 году, во время пандемии гриппа, вызванного вирусом А/H1N1, этот процесс занял гораздо больше времени. Нам нужно более подробно изучать вирусы человека и животных. Не надо забывать, что основной путь появления новых инфекций - зоонозный, поэтому крайне важно знать, что происходит с вирусами в естественных животных резервуарах. Нужно развивать новые технологии создания вакцин и препаратов. В этом смысле многообещающе выглядят РНК-вакцины, неслучайно им сейчас уделяют столько внимания. Именно это направление мы выбрали в СПбГПУ как основное.

Не знаю, насколько уместно будет такое сравнение, но инвестиции в вирусологию - это как страховой полис на автомобиль. Пока с автомобилем все в порядке, кажется: зачем я заплатил за полис, лучше бы потратил на что-то более насущное. Но если с автомобилем что-то случилось, начинаешь понимать, что без страхового полиса ты остался бы ни с чем. Думаю, что даже небольшой части суммы экономических потерь от нынешней пандемии хватило бы на поддержание и оснащение вирусологических лабораторий по всему миру на многие годы.