Тайны микромира человек и вирус

В 1887 г. в Крыму плантации табака поразила неизвестная болезнь: листья растений покрывались сложным абстрактным рисунком, растекавшимся по листу, словно краска, переливающаяся с одного листа на другой, от одного растения к другому. Сельское хозяйство несло большие убытки.

На место происшествия был направлен выпускник Санкт-Петербургского университета Д. И. Ивановский (1864—1903). Молодой ученый решил выяснить, какая бактерия вызывает болезнь табака. Просмотр огромного количества препаратов, приготовленных из экстрактов больных листьев, не принес удачи. Не удалось получить ответ на вопрос: есть ли микробы в экстрактах из пораженных листьев? В то же время при заражении здоровых листьев соком из больных (инъекции в толщу здоровых листьев) результат был всегда одинаковым: здоровые листья заболевали через 10—15 дней. Это напоминало инкубационный период, свойственный любой инфекции, в течение которого микробы, размножаясь, проникают внутрь организма и вызывают заболевание. Так Ивановский стал родоначальником новой науки – вирусологии…

· · если считать живой структуру, содержащую нуклеиновые кислоты и способную воспроизводить себя, то можно принять точку зрения, что вирусы живые;

· · если считать, что живой является только структура, имеющая клеточное строение, то тогда вирусы – неживая форма материи (полимеры).

· неспособность к самовоспроизведению в виде чистых препаратов;

· способность управления своей репликацией (зараженной клеткой);

· широкие вариации вирусов по размерам, по форме и по химическому составу.

Вирусы находятся на самой границе между живым и неживым. Это свидетельствует о существовании непрерывного спектра усложняющегося органического мира, который начинается с простых молекул и заканчивается сложнейшими системами клеток.

Ближайшие соседи вирусов – хламидии, риккетсии, отчасти микоплазмы. Долгое время этих паразитов роднила с вирусами неспособность размножаться на искусственных средах, фильтруемость. Однако исследования показали, что по химическому составу и строению они сходны с бактериями.

В то же время соседи вирусов – биологические полимеры и субструктуры клетки. В природе в свободном виде их нет. Общее у них с составными элементами вирусов то, что все они – полимеры. Относительно ближе к вирусам некоторые клеточные органеллы: митохондрии и рибосомы.

Нуклеиновая кислота играет главную роль в воспроизведении фага. Это было доказано немецкими учеными в опытах по гибридизации вирусов. Однако не все вирусы так агрессивны, как фаги, не у всех есть хвост с набором необходимых для взлома клетки инструментов. Как же в этих случаях вирус проникает на чужую территорию?

Дальнейшие исследования провели на субклеточных структурах, выделенных из клеток, инфицированных арбовирусами. Арбовируса-ми называют вирусы четырех семейств (тогавирусы, буньявирусы, реовирусы и рабдовирусы), передающиеся при укусе кровососущими насекомыми. Нормальный арбовирус состоит из трех частей: нуклеиновой кислоты – РНК и двух оболочек (внутренней белковой и внешней белково-липидной). Внутреннюю оболочку образуют специфические белки, а внешнюю – наружная мембрана клетки.

У субклеточных структур – незрелых вирусов – нет оболочки. Они состоят только из вирусной РНК и специфических вирусных белков и представляют собой так называемые рибонуклеопротеиды (РНП) – комплексы нуклеиновой кислоты и белка. Впоследствии было открыто, что РНП вызывает инфицирование. При выделении субклеточных структур из инфицированных клеток было получено еще три типа РНП. При введении в здоровые клетки все четыре типа РНП вызывали образование нормальных вирусов.

Как объяснить полученные результаты? Вирусологи предположили, что, кроме истинно вирусного комплекса, состоящего из РНК-вирусного белка, были получены гибридные РНП-молекулярные химеры, у которых нуклеиновая кислота прикрыта не только вирусными белками, но и клеточными. Для доказательства этого предположения из нормальных вирусов выделили РНК, добавили ее к белкам неинфицированных клеток и получили РНП.

Тем не менее вирусные инфекции возможны из-за способности нуклеиновой кислоты вируса образовывать гибридные комплексы с клеточными белками, защищающими ее от нуклеаз.

Завеса над миром микроскопических существ приоткрылась всего около трехсот лет назад, когда шлифовщик линз из голландского города Дельфта Антони Левенгук изобрел первый микроскоп. По мере того, как совершенствовалась техника, позволявшая все глубже проникать в тайны микромира, одно за другим появлялись сообщения о новых виновниках болезней. Во второй половине XIX века были найдены возбудители сибирской язвы, холеры, туберкулеза, брюшного тифа, столбняка, чумы, малярии.

Нелегко давался ученым каждый шаг по пути познания особенностей микроорганизмов. Найти микроб в тканях или выделениях больного—еще не значит доказать, что именно он вызвал заболевание. Опыты на животных тоже не всегда помогают: к некоторым инфекциям, поражающим человека, не восприимчив ни один вид животных.

Благодаря трудам ученых, работавших в разных странах мира, человечество научилось бороться с микробами—возбудителями инфекций.

Столь же велика и другая группа микроорганизмов—вирусов, открытых в 1892 году нашим соотечественником Д. И. Ивановским. Эти существа еще мельче бактерий и потому видимы только под электронным микроскопом, дающим значительно большее увеличение, чем обычный световой.

В отличие от бактерий, которые могут приспосабливаться к существованию во внешней среде—воде, воздухе, почве, вирусы живут только в живой ткани. Вот почему так долго ученые не могли их обнаружить—ведь их нельзя вырастить в питательном бульоне, пригодном для размножения бактерий. Вирусы активно размножаются только в искусственно выращенных культурах тканей человека и животных. Грипп, энцефалиты, корь, оспа, полиомиелит, ветрянка, краснуха, желтая лихорадка и множество других заболеваний—вирусного происхождения.

Еще одна группа—риккетсии, бактериоподобные микробы, названные в честь американского ученого Риккетса, погибшего при изучении возбудителя сыпного тифа.

К микробам относятся и патогенные грибы. Они вызывают лишай, паршу и ряд других кожных заболеваний, а также одноклеточные животные организмы—так называемые простейшие. Наиболее известные из них—плазмодии малярии. Некоторые простейшие имеют даже примитивные органы, например, ротовое отверстие.

У болезнетворных микробов общее только одно—все они паразиты, питающиеся тканями человека или животного. В остальном они очень разнообразны и отличаются по ферме, структуре, химическому составу. Один только вид микробов—бактерии различаются и по подвижности, и по окраске, и по способности образовывать спору, то есть стойкую оболочку, охраняющую их от неблагоприятных воздействий внешней среды.

Датский врач Христиан Грам.в 1884 году разработал универсальный метод, благодаря которому огромное множество бактерий можно разделить на две группы. Одни окрашиваются в фиолетовый цвет, их назвали грамположительными, другие—в красный, они являются грамотрицательными.

Попав в организм человека, микробы паразитируют в различных тканях. Возбудители дизентерии, например, поселяются в стенке кишечника; вирусы бешенства—в нервной ткани: одни патогенные грибы поражают поверхностные слои кожи, другие—более глубокие.

Жизненный цикл некоторых микробов весьма сложен. Например, плазмодии малярии имеют двух хозяев: у человека они паразитируют в клетках крови—эритроцитах, а у комара размножаются в слизистой оболочке желудка. Заражение происходит, когда из слюнных желез комара возбудители попадают в капилляры кожи человека. Риккет-сии—возбудители сыпного тифа и некоторых сходных заболеваний—размножаются в организме вшей или клещей.

Существует большая группа так называемых зоонозов, возбудители которых могут поражать как человека, так и животных—диких и домашних. Это относится к туляремии, бруцеллезу, сибирской язве, сапу и многим другим болезням.

Внедрение микроба или попадание его яда—токсина—в организм человека не всегда вызывает заболевание, так как в борьбу вступают защитные сипы организма. Но их противодействие часто оказывается недостаточным для того, чтобы побороть врага. И тогда после скрытого (инкубационного) периода, продолжающегося от нескольких часов, как, например, при отравлении стафилококковым токсином, до нескольких лет, как это бывает при проказе, развивается инфекционное заболевание.

В наши дни, когда врачи располагают различными методами профилактики и разнообразными лечебными средствами, когда разработана аффективная система противоэпидемических мероприятий, пожар распространения инфекций не достигает прежней разрушительной силы. Однако опасность полностью не ликвидирована.

Микробы часто преподносят сюрпризы, приспосабливаясь к изменившимся условиям. Например, у вируса гриппа постоянно происходит частичное обновление структуры, и в каждую эпидемию мы имеем дело с перевооружившимся врагом. Вот почему так трудно создать эффективную вакцину против гриппа. Иногда активизируются микробы, которые считались либо почти полностью исчезнувшими, либо сравнительно безвредными. Так, долгое время существовало мнение, что один из видов возбудителей дизентерии—палочка Ши-га—уже практически не встречается. Однако несколько лет назад в странах Южной Америки вспыхнула эпидемия дизентерии Шита с тяжелыми исходами. Опустошительные эпидемии холеры в XIX столетии вызывались классическим вибрионом азиатской холеры, а основным виновником заболеваний в последние годы оказался вибрион Эль Тор, считавшийся в прошлом веке относительно безвредным.

Микробиологам и эпидемиологам приходится постоянно быть начеку, помнить о коварстве невидимого врага, искать его уязвимые места. Одно из сравнительно недавних предложений ученых—бить врага его же оружием.

Известно, что между различными видами микробов существуют антагонистические отношения. Более быстро размножающиеся культуры могут подавить своих соперников. Некоторые вирусы—так называемые бактериофаги—природные паразиты бактерий; в последнее время изучается возможность их использования для борьбы с туляремией, холерой и рядом других инфекций.

Значительное число антибиотиков, весьма действенных противомикробных средств, вырабатывается микробами же, в том числе плесневыми грибами.

Короткий рассказ о борьбе человека с микробами-врагами будет неполным, если не упомянуть об одном интереснейшем открытии. В 1957 году английский ученый Айзеке и швейцарский исследователь Линдеман выделили из клеток крови особое белковое вещество—интерферон. Его вырабатывают клетки организма, зараженного вирусом. Биологическая активность интерферона очень велика. Попадая в здоровые клетки, он делает их невосприимчивыми к воздействию вирусов. В последнее время интерферон с успехом используется для профилактики гриппа, трахомы и некоторых других вирусных заболеваний.

Этот ускоритель частиц только готовят к запуску, но уже выстроилась огромная очередь за драгоценным временем для экспериментов. На грандиозный международный научный проект, реализованный в немецком Гамбурге, 12 стран выделили свыше миллиарда евро. На Россию приходится почти 27%, на Германию - более половины от общей суммы. Европейский рентгеновский лазер на свободных электронах позволит увидеть чёткую и ясную картину микровселенной и протекающих в ней процессов. А это – ключ к новым технологиям, в частности, по возобновляемым источникам энергии.

Каждый человек может самостоятельно поменять свою ДНК. Звучит как фантастика? Нет, это уже реальность, утверждает биохакер Джозайя Зайнер. По его словам, проблема лишь в том, что люди не знают о доступности этих технологий.

Глобальное изменение климата: поможет ли человечеству переход на альтернативные источники энергии? Каковы их преимущества и недостатки? Об этом ведущему RT Рафаэлю Корреа рассказал лауреат Нобелевской премии по химии 1995 года Марио Молина.

Пять лет назад Запад ввёл санкции против России. Экономические и политические последствия этих мер в интервью RT анализирует немецкий дипломат Франк Эльбе. И делает вывод: Европе надо изменить свою позицию в отношении Москвы.

Экономические санкции ЕС против России оказались бессмысленными, считает Хорст Тельчик, советник бывшего канцлера ФРГ Гельмута Коля по внешней политике. В интервью RT он объяснил, почему Германия заинтересована в тесных связях с Россией.

Эта дрейфующая станция уникальна. Она располагается на очень высоких широтах. На ней спрогнозировали образование трещин на льдинах. А главное — проверили в действии новую платформу.

Как выучить иностранный язык в совершенстве? Много ли на самом деле на Земле полиглотов? Зачем нужны искусственные языки? Об этом и многом другом рассказал в эксклюзивном интервью RTД старший преподаватель факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ Александр Пиперски.

В ближайшие годы мы увидим первую трёхмерную карту нашей галактики, а к концу 2020-х учёные рассчитывают найти планеты, на которых может быть жизнь. Об этом в эксклюзивном интервью RTД рассказал астрофизик Сергей Попов.

Бактериальные инфекции — самые массовые убийцы в прошлом и самая большая угроза настоящего. Ежегодно на борьбу со смертоносными микроорганизмами тратятся миллиарды долларов, но война между человечеством и микробами кажется уже бесконечной. Ученые придумывают новые антибиотики, бактерии эволюционируют, вырабатывая все более и более опасные штаммы. Но теперь ученые вдруг обнаружили, что они воюют не против единичных микроорганизмов, а против всего микромира, обладающего коллективным разумом и социальным сознанием.

Все началось с того, что микробиолог Эшел Бен-Якоб из Университета Тель-Авива начал изучать полезные свойства бактерии Paenibacillus dendritiformis — казалось бы, самого обычного анаэробного микроорганизма, обитающего на корнях растений. В ходе исследований выяснилось, что многие представители этой спорообразующей палочковидной бактерии производят ядовитые антимикробиальные вещества, посредством которых они могут уничтожать всех своих конкурентов по биологической нише. И тогда ученый решил стравить две колонии бактерий Paenibacillus друг с другом и посмотреть, что из этого получится. В одной чашке Петри он вырастил две колонии бактерий, а затем резко сократил им рацион питательных веществ, дав таким образом сигнал к началу битвы. Но войны не получилось — обе колонии бактерий к изумлению ученого ринулись уничтожать свои собственные клетки, которые оказались в приграничной зоне. Но стоило разделить врагов непроницаемой мембраной, как самоуничтожение тут же прекратилось.

— Очевидно, что этот опыт доказывает, что у бактерий есть примитивный коллективный разум,— объяснил "Огоньку" сам автор эксперимента профессор Бен-Якоб.— Этот разум позволяет им выживать в случае, если клеткам грозит голод, шок от высокой температуры или внешний враг. В таких случаях колонии бактерий мобилизуются и начинают либо убивать врагов, либо уничтожать себя самих, чтобы ценой сокращения "лишних ртов" сократить всю популяцию. До недавнего времени бактерии было принято считать изолированными одноклеточными организмами без выраженного социального поведения, но теперь стало понятно, что все гораздо сложнее. Можно предположить, что в роли самостоятельного организма выступает вся колония микробов, способная собирать информацию из окружающей среды, хранить "коллективную память" и передавать друг другу информацию при помощи особого химического языка. По сути, структура колонии микробов напоминает примитивную демократию, где каждое одноклеточное обладает своим "голосом", который при достижении необходимого большинства "голосов" всех остальных участников колонии становится коллективным решением большинства.

В итоге доклад о разумности колоний микроорганизмов, подготовленный профессором Бен-Якобом вместе с биологами Принстонского университета, произвел на апрельской сессии Американской ассоциации содействия развитию науки эффект разорвавшейся бомбы. Еще бы! Ведь если микробы могут общаться друг с другом и принимать взвешенные решения, то почему бы и человеку не поговорить с микроорганизмами в собственном организме?! Если это удастся, тогда наконец закончится бесперспективная гонка вооружений между фармацевтами и патогенными микроорганизмами.

Собственно, ученые уже давно говорят о необходимости коренного пересмотра наших представлений о микромире. Еще в середине 50-х годов прошлого века советский ученый Николай Ерусалимский первым предложил гипотезу о том, что "коллектив одноклеточных" является единым организмом. Но тогда его исследование не привлекло никакого внимания — в те годы правительство больше интересовалось бомбами и ракетами, а всякие там микробиологи были преданы анафеме как продажные наймиты империализма. Потом, уже в конце 1980-х, американские ученые Шапиро и Дворкин начали изучать поведение бактерий, образующих колонии, но и им не удалось поколебать устоявшихся представлений. С тех пор ученые установили, что одноклеточные организмы не просто умеют общаться, но даже знают несколько языков, вернее, методов коммуникации.

— Первый способ — сугубо механический, когда одна клетка с другой общается непосредственно в процессе соприкосновения,— говорит профессор Галина Эль-Регистан, главный научный сотрудник Института микробиологии имени С. Н. Виноградского РАН.— За счет специальных молекул одна бактерия может прилипнуть к другой и дать ей сигнал: "Делай, как я!" Второй способ — физический, изучен меньше остальных. Однако есть гипотеза, что бактерии хорошо ощущают электромагнитные и низкочастотные поля. Ученые доказали, что многие виды микробов могут излучать ультрафиолет, который воспринимается другими организмами, и соответственно влиять на их поведение. А вот третий способ коммуникации — общение одноклеточных с помощью химических реакций — сейчас активно изучают микробиологи всего мира и даже составляют своего рода словари, где расписано, какие именно сообщения отправляют друг другу бактерии, синтезируя те или иные низкомолекулярные соединения.

— Что же именно могут сообщать друг другу бактерии?

— Информацию об изменении температуры или химического состава питательных веществ, да что угодно. Главное, что автор этого сообщения испытал стресс и решил предупредить об этом всех своих собратьев, чтобы они могли подготовиться к изменению окружающей среды. Или, например, с разных концов колонии сначала одна клеточка, затем другая начинает подавать голос: "Становится тесновато! Нас очень много! Пора проголосовать за контроль рождаемости!" Постепенно таких недовольных становится все больше, образуется кворум для принятия нового решения, и клетки прекращают делиться, а то и вовсе убивают чересчур расплодившихся. Другие же добровольно переходят в состояние покоя, или, как еще говорят, глубокого анабиоза. Анабиоз подразумевает прекращение жизни, и все же это не смерть — в состоянии покоя клетка может находиться бесконечно долго и фактически в любых условиях. В нашем институте микробиологи "будят", возвращают к жизни бактерии, которые провели миллионы лет в вечной мерзлоте. Выходят из глубокого сна бактерии тоже коллективно — кучка клеток в анабиозе называется колониеобразующей единицей (КОЕ). Одна клетка очнется и сигналит другим — "условия изменились, можно просыпаться". Затем начинается исследование новой среды, звучит уже известный призыв: "Внимание! Подготовиться к ускоренной адаптации!" И дальше весь цикл жизнедеятельности этого вида микроорганизмов повторяется по кругу. Вероятно, так было и при самом зарождении жизни на Земле — сначала микроорганизмы обжили пространство, а затем появились многоклеточные, высокоразвитые существа.

Кто кем управляет?

Чаще всего человек рассуждает о вредоносности бактерий. Действительно, патогенные микроорганизмы могут привести к гибели своего "большого хозяина", если начнут размножаться в легких, сердце, мозге. Но не все бактерии опасны. Есть среди них условно опасные и даже очень полезные, без которых жизнь чудесно сложного человеческого организма была бы невозможна.

— За все нужно платить,— считает профессор Эль-Регистан,— человек при всей своей высокоразвитости гораздо менее адаптивен, чем простейшие. Каждая клеточка у нас узкоспециализированная, и это дает множество преимуществ. Но без помощи микроорганизмов мы смертники. Именно они и обеспечивают высокоразвитым существам способность адаптироваться. Есть такая очень редкая патология — человек или животное рождается стерильным, чистым от всех бактерий и микробов. И может жить только в стерильном боксе. Потому что нет никакого шанса сформировать ответ иммунитета на те микроорганизмы, которые встретят его в мире. Более того, микроорганизмы в нашем теле вырабатывают вещества, которые человек сам синтезировать или получить с пищей не может.

Роль бактерий в жизни человеческого организма, по мнению ученых, так велика, что профессор Джереми Николсон из Имперского колледжа в Лондоне предложил ввести новое понятие — рассматривать комплексно не человека, а сверхорганизм, гибрид человеческих и нечеловеческих клеток. Причем человеческий геном в этом конгломерате вовсе не преобладает.

— В теле человека несколько триллионов клеток и более 100 триллионов различных видов бактерий,— говорит профессор Николсон,— это биологическое сожительство выгодно обеим сторонам. Однако все аспекты такого взаимодействия до сих пор изучены плохо. Если мы хотим развивать новейшие методы борьбы с сердечными заболеваниями, раком, неврологическими болезнями, необходимо использовать новое понятие человеческого суперорганизма и углубленное изучение влияния наших внутренних сожителей на метаболизм.

И в этом плане расшифровка человеческого генома, которая наделала столько шума,— лишь малая часть того, что нужно сделать для понимания наших внутренних процессов. Ведь по количеству ДНК в наших телах лидируют именно бактерии, а не человеческие клетки.

Диалога не будет?

Так можем ли мы управлять бактериями, а не сражаться с ними, только лишь усиливая потенциал противника? Российские микробиологи из Института микробиологии имени С. Н. Виноградского РАН, израильские, американские — во многих странах крупные научные центры, изучающие поведение бактерий, пытаются решить этот вопрос.

Так, группа американских ученых под руководством Верна Шрамма решила сформировать такое стратегическое оружие, которое не убивало бы все бактерии, а снижало их инфекционную агрессию. Для этого, по мнению исследователей, достаточно нарушить у бактерий "ощущение кворума", то есть воспрепятствовать принятию решения большинством проголосовавших химически собратьев. Группа Шрамма работает над созданием препаратов, препятствующих коммуникациям бактерий.

Так, одним из средств коммуникаций у холерного вибриона и кишечной палочки выступает фермент MTAN. Ученым удалось синтезировать три соединения, блокирующие общение микроорганизмов между собой. Для испытания эффективности этого вещества ученые вырастили 26 поколений бактерий и подвергли их воздействию новых препаратов. И у всех поколений чувствительность к препарату сохранялась на исходном уровне — адаптироваться бактериям так и не удалось.

Другой вопрос — может ли человечество наладить полноценный диалог с микромиром?

Галина Эль-Регистан на тот же вопрос только улыбнулась:

— А что такое разум? Кто может дать исчерпывающий ответ на этот вопрос? Коллективное сознание настолько иное, что оно даже не поддается нашему представлению об устройстве разума.

В теле человека несколько триллионов клеток и более 100 триллионов различных видов бактерий

Что еще у нас есть такого, что едва можно рассмотреть? Человеческий волос. Волосы у людей бывают разными, но в среднем их толщина равна 50-70 микронам, то есть их 15-20 штук на миллиметр. Для того чтобы выложить ими расстояние до Луны, потребуется 8 триллионов волос (если складывать их не по длине, а по ширине, конечно). Поскольку на голове у одного человека их около 100 тысяч, то если собрать волосы у всего населения России, до Луны хватит с лихвой и даже еще останется.

Двигаемся дальше — в мир уже невидимых невооруженным глазом объектов. Бактерии. Их размер может различаться в 10 раз — от 0.5 до 5 микрон (хотя есть и уникальные экземпляры размером вплоть до 1 миллиметра). Таким образом, в толщине человеческого волоса их поместится до 100, а в сантиметре — до 20 тысяч штук. Если увеличить среднюю бактерию до такого размера, что она удобно ляжет нам в ладонь (в 100 тысяч раз), толщина волоса станет равной 5 метрам. Кстати, внутри человеческого тела обитает целый квадриллион бактерий, а их общий вес составляет 2 килограмма. На секунду остановитесь и задумайтесь, сколь значительную часть вас самих составляют бактерии. Их, собственно, даже больше, чем клеток самого тела. Так что вполне можно сказать, что человек — это просто такой организм, состоящий из бактерий и вирусов с небольшими вкраплениями чего-то еще.

Вирусы. Легко могу допустить, что кому-то они кажутся примерно тем же, что и бактерии, — я и сам иногда использую эти слова как синонимы. Размеры вирусов различаются еще больше, чем бактерий, — чуть ли не в 100 тысяч раз. Если бы дело обстояло так с людьми, то они были бы ростом от 1 сантиметра до 1 километра, и их социальное взаимодействие стало бы любопытным зрелищем. Но в целом вирусы меньше, чем бактерии. Средняя длина наиболее распространенных разновидностей — 100 нанометров или 10 -7 степени метра. Если мы снова выполним операцию приближения таким образом, чтобы вирус стал размером с ладонь, то длина бактерии будет 1 метр, а толщина волоса — 50 метров.

Возвращаемся к вирусам. Если мы снова возьмем для сравнения толщину человеческого волоса, то их там поместится около 500 штук среднего размера. Когда в следующий раз будете рассматривать найденный в супе волос, представьте, как вокруг него идет хоровод из 1.5 тысяч вирусов. А вдоль окружности земного шара можно плотно разместить 400 триллионов вирусов. Много. Такое расстояние в километрах свет проходит за 40 лет. Но если собрать их всех вместе, то они легко поместятся на кончике пальца. Всего-то.

Вообще, на масштабах нанометров имеется много разных интересных объектов, но мы будем останавливаться только на тех, названия которых широко известны. Поэтому наша следующая остановка — молекулы. Например, молекула ДНК с шириной 3 на 10 -9 метра. То есть при увеличении в миллион раз ее ширина станет равной 3 миллиметрам, а если в миллиард — 3 метрам (с другой стороны, если просто взять миллиард молекул, то их даже не будет видно без очков). Таким образом, молекула ДНК меньше среднего вируса в несколько десятков раз. Хотя это не совсем честно, ведь мы сравниваем ширину (ДНК) с длиной (вируса). Но все равно соотношения здесь примерно таковы. Давайте еще для сравнения возьмем молекулу воды. Ее примерный размер — 3 на 10 -10 метра. В стакане воды таких молекул 10 септиллионов — примерно столько миллиметров от нас до Галактики Андромеды. А в кубическом сантиметре воздуха молекул 30 квинтиллионов (в основном, азота и кислорода).

Наконец мы подошли к самой структуре мироздания — масштабу, на котором пространство становится похожим на время, время на пространство, и происходят разные другие причудливые штуки. Дальше уже ничего нет (наверное)…

Ну что ж, я надеюсь, что вам было интересно, и что если вы дочитали до этого места, то не пожалели о потраченном времени. Если так, то не поленитесь зайти по следующей ссылке, и вы сможете увидеть всё то же самое и многое другое, но только в картинках и со шкалой реальных масштабов объектов микро- и макромира.

А если вы заметите в моем тексте какую-то ошибку, то напишите, пожалуйста, об этом в комментариях. Я буду рад исправить данный текст, чтобы он более точно отражал окружающую нас действительность, такую удивительную и многообразную.