Вирус вопрос в россии

Краткое содержание:

Нечем распознавать короновирус

Опрос

Респондентам задали четыре вопроса:

1. Предоставили ли им методическую информацию по диагностике коронавируса,

2. Есть ли у них в наличии диагностический комплекс для определения вируса,

3. Какие меры борьбы с коронавирусом они считают наиболее эффективными,

4. Существует ли угроза эпидемии коронавируса в России.

Опрошенные врачи утверждают, что им предоставили методическую информацию по диагностике (терапевты и врачи общей практики — 1029 утвердительных ответов, пульмонологи и фтизиатры — 42, инфекционисты, эпидемиологи и вирусологи — 109). Однако у большинства нет диагностических комплексов: об их отсутствии сообщили 1538 респондентов из 1816 участников исследования.

На последний вопрос 53% терапевтов и врачей общей практики (845 респондентов) ответили отрицательно, 47% (756 участников) — положительно. Меньший разрыв показал опрос среди пульмонологов и фтизиатров (в опросе узкопрофильных специалистов приняли участие 70 человек): 49% допускают угрозу эпидемии, 51% — нет. Инфекционисты, эпидемиологи и вирусологи (145 респондентов) настроены более оптимистично: 56% полагают, что угрозы распространения коронавируса в России нет, 44% уверены в обратном. Говоря о мерах борьбы с распространением коронавируса (опрос предполагал множественный выбор ответов), наиболее эффективными все специалисты называют изоляцию заболевших (1663 голоса), использование средств индивидуальной защиты (1464 человека), информирование врачей и населения (1337 ответов), усиление контроля на вокзалах и в аэропортах (1159 респондентов). Наименее эффективной мерой, по мнению врачей, является депортация иностранных граждан с подтвержденным заболеванием (463 голоса).

Следует напомнить, возможность депортации иностранцев, у которых подтверждено наличие вируса, на оперативном совещании с вице-премьерами 3 февраля 2020 года допустил премьер-министр РФ Михаил Мишустин.

Китай признал: Коронавирус распространяется по воздуху

Чиновник из Шанхая подтвердил, что смертельный коронавирус передается по воздуху, хотя это скрывалось долгое время, сообщает kratko-news.com.

В субботу было объявлено, что вирус теперь может распространяться по воздуху – это означает, что он может летать в воздухе в течение длительного периода времени и вызывать инфекцию при вдыхании.

Правительство Китая призывает жителей прекратить все социальные мероприятия и избегать массовых скоплений людей. Обнаружение болезни, которая передается по воздуху, означает, что коронавирус в настоящее время имеет три пути передачи. Прямая передача происходит, когда человек вдыхает воздух рядом с инфицированным человеком, который кашлял или чихал.

Инкубационный период китайского коронавируса

Новые исследования показали, что инкубационный период китайского коронавируса может достигать 24 дней, а не ограничиваться 14, как думали раньше. (а вот это действительно страшно. ) Как сообщил участник исследовательской группы Гуань Вэйцзе, по Интернету разошлись копии отчета специальной экспертной комиссии госкомитета по вопросам здравоохранения, которую возглавлял один из ведущих в Китае специалистов по респираторным заболеваниям Чжун Наньшанем.

Вэйцзе уточнил, что обнародованный документ - это предварительный результат, который еще предстоит обсудить и оценить экспертам. Специалисты подвергли ретроспективному изучению более тысячи подтвержденных случаев заражения пневмонией, вызванной новым типом коронавируса. Выяснилось, что в среднем 3 дня длится инкубационный период, но его максимальный срок - 24 дня. Правда, пока речь только об отдельных случаях.

Умирают от нового штамма вируса реже, чем от Эболы, но чаще, чем от гриппа

Занос вируса — дело ближайшего времени

— Дмитрий Владимирович, каковы, на ваш взгляд, перспективы распространения коронавируса в России, когда появятся первые случаи заболевания?

— Начнем с того, что коронавирусная инфекция — это одна из разновидностей острых респираторных вирусных инфекций, которые встречаются и у нас. Если мы ведем речь о новом штамме, то, с учетом воздушно-капельного пути передачи, с учетом обширной миграции между Россией и Китаем, транспортных связей, можно с высокой долей вероятности утверждать, что занос будет — это вопрос времени. Точную дату не назову, но это точно не месяцы и не годы, а буквально дни, в лучшем случае — недели. Потому что транспортные границы у нас открыты, ограничительные мероприятия не введены, решения о закрытии транспортных потоков не приняты.

— По-вашему, нашей стране следует принять такие решения и не принимать рейсы из Китая?

— Я не могу ответить на этот вопрос, это компетенции государства. Если будет необходимость, то такое решение, скорее всего, будет принято.

Фото Максима Платонова

Если мы ведем речь о новом штамме, то, с учетом воздушно-капельного пути передачи, с учетом обширной миграции между Россией и Китаем, транспортных связей, можно с высокой долей вероятности утверждать, что занос будет — это вопрос времени

Смертность меньше, чем от Эболы

— Насколько опасна эта разновидность коронавируса, насколько велика смертность?

— Судя по тем данным, которые у меня есть, а они могут быть не вполне точными, инкубационный период — примерно 10 дней, само заболевание протекает 5—7 дней и заканчивается выздоровлением. В редких случаях, в основном у лиц пожилого возраста, возникают осложнения, которые, опять же в некоторых случаях, ведут к летальному исходу.

— Известен ли процент смертности?

— Данные пока противоречивые, поэтому говорить о процентах не совсем правильно.

— Но хотя бы приблизительно: это меньше половины?

— Правда ли, что молодые люди менее восприимчивы к этому коронавирусу?

— Этого тоже нельзя утверждать с полной уверенностью. Потому что каждый вирус имеет свои особенности. С чем мы имеем дело в данном случае — пока непонятно.

Фото bbc.com

Речь идет о 800 заболевших, но непонятно, как они распределяются по полу и возрасту, поэтому и о статистической достоверности говорить нельзя. Если все заболевшие — пожилые люди, то смертность будет выше, если молодые — то наоборот

— Как вы думаете, насколько оправдан тот ажиотаж, который возник в обществе и СМИ в связи с новостями о вспышке заболеваемости?

Запасли маски и противовирусные

— Что это за меры?

— Усилен санитарный контроль в местах прибытия, все прилетающие к нам проходят дистанционную термометрию, особенно тщательно проверяются рейсы из Китая, которые у нас в Татарстане тоже есть. Дистанционно проверяем температуру тела, ведем учет всех прибывших, чтобы в случае их заболевания предпринять все необходимые противоэпидемические меры. Ну и готовность по лечебным учреждениям. На случай массового поступления заболевших предусмотрены больницы, которые перепрофилируются на лечение этого заболевания. Создан достаточный запас масок, противовирусных лекарственных препаратов, которые имеют доказанную эффективность при лечении вирусов и окажут какой-то эффект и при лечении этого вируса. Проработали вопрос профилактики заболеваемости среди медработников, которые находятся в группе риска.

— Вы сказали, что создан запас противовирусных. О каких препаратах речь?

— Это те препараты, которые положительно зарекомендовали себя при лечении гриппа. Не буду называть конкретные наименования.

— Насколько быстро может быть разработана вакцина против нового коронавируса?

— По опыту высокопатогенного вируса гриппа 2009—2010 годов, так называемого свиного гриппа, создание вакцины занимает 6—7 месяцев. Это довольно сложный, многоступенчатый процесс. Должны пройти клинические испытания, потому что вакцина разрабатывается для массового применения и рисковать здоровьем людей нельзя.

Фото Станислава Красильникова (tass.ru)

На случай массового поступления заболевших предусмотрены больницы, которые перепрофилируются на лечение этого заболевания. Создан достаточный запас масок, противовирусных лекарственных препаратов

— Есть данные, что источником распространения вируса стали то ли змеи, то ли летучие мыши. Так ли это?

Об этом "РГ" беседует с молекулярным вирусологом, и.о. директора Института биомедицинских систем и биотехнологий Санкт-Петербургского политехнического университета Петра Великого, доктором биологических наук Андреем Васиным.

Андрей Владимирович, пандемия COVID-19 открыла нам глаза на то, что мир вирусов способен преподнести людям немало сюрпризов, хотя мы сталкиваемся с ними постоянно. Почему, на ваш взгляд, новый вирус оказался таким шоком для человечества?

Андрей Васин: Подавляющее большинство людей просто недооценивало опасность, которую представляют вирусы. Почти все слышали такие слова, как "Эбола", "птичий грипп", "вирус Зика", "атипичная пневмония". Но все это было в заголовках новостей и где-то далеко - в Африке, Юго-Восточной Азии, Южной Америке - и не касалось непосредственно нас. Не случайно, наверное, что страны Юго-Восточной Азии, которые сталкивались с некоторыми из перечисленных вирусов, оказались более подготовленными к реагированию на COVID-19, чем, например, страны Европы.

Охвативший весь мир "свиной грипп" (т.е. вирус гриппа A/H1N1), объявленный пандемией, воспринимался просто как осложненный грипп. Плюс к этому было много разговоров про то, что это все обман с целью отвлечения внимания людей от каких-то более важных проблем, "заговор фармкомпаний, чтобы продавать больше препаратов", и т.п. А сейчас оказалось, что угроза пандемии реальна и может затронуть всех. К такому повороту событий общество многих стран, мне кажется, не было готово.

Известно, что вирусы крайне изменчивы. Чем объясняется эта их способность?

Андрей Васин: В основе всей жизни на земле лежит процесс репликации, то есть копирования генома, который у всех клеточных форм жизни представлен молекулой ДНК. За этот процесс в клетках отвечают специальные ферменты, которые называются полимеразы. В процессе репликации ДНК (у человека размер генома, например, составляет 10 в девятой степени!) неизбежно возникают ошибки. Поэтому в процессе эволюции появились специальные ферменты, которые отвечают за репарацию, то есть за устранение этих ошибок. У вирусов геном может быть представлен молекулой как ДНК, так и РНК. При этом РНК-содержащие вирусы являются более изменчивыми и патогенными, чем ДНК-содержащие. В частности, к РНК-содержащим вирусам человека относятся ВИЧ, вирус Эбола, вирус Зика, вирусы гриппа и коронавирусы, в том числе COVID-19. Изменчивость РНК-содержащих вирусов связана с тем, что у них, как правило, нет систем репарации. В результате вирусная полимераза совершает ошибки довольно часто. Размер генома вируса гораздо меньше, поэтому у них на каждый цикл репликации приходится в среднем одна мутация. С учетом скорости размножения вируса и скорости его распространения в популяции число мутаций будет довольно велико, что и объясняет такую изменчивость.

А помимо постепенного накопления мутаций в геноме РНК-содержащих вирусов возможны и более резкие изменения, например, в процессе реассортации и рекомбинации. Реассортация - это перемешивание сегментов генома разных вирусов. Если эти сегменты были от вирусов разных хозяев (например, человека и птицы), такой новый вирус чаще всего бывает нежизнеспособным. Однако в редких случаях он все же получает возможность эффективно размножаться и передаваться от человека к человеку. Именно таким образом возникали все известные пандемии гриппа. Для некоторых вирусов с монолитным геномом возможна рекомбинация, то есть обмен фрагментами генома между разными штаммами.

В частности, такие механизмы встречаются у коронавирусов. Реассортация и рекомбинация приводят не к плавным, а к резким изменениям биологических свойств вируса. Такая изменчивость и является одним из ключевых факторов их способности ускользнуть от иммунитета человека.

В состоянии ли наука предсказать появление более опасных штаммов тех вирусов, которые давно циркулируют среди людей?

Андрей Васин: Наука в состоянии предположить, что может сделать уже известные вирусы более опасными, изучая их молекулярно-генетические механизмы. Мы можем предполагать, на какие вирусы стоит обратить особое внимание с точки зрения их пандемического потенциала. Но сказать, какое именно событие усилит патогенность вируса в реальности и тем более когда оно произойдет, к сожалению, пока невозможно.

Известно, что существует около 250 вирусов, вызывающих ОРВИ. Однако для них не создано ни тест-систем, ни вакцин. С чем это связано? И оправдано ли такое спокойствие человечества?

Андрей Васин: Сложно дать однозначный ответ. С одной стороны, обычные люди и даже многие медики считают, что вызванные вирусами респираторные заболевания в целом схожи друг с другом, и подход к их лечению примерно одинаковый. Единственное исключение составляет грипп, при этом многие люди гриппом называют все ОРВИ. Зачем тогда тратить время и деньги на их дифференциальную диагностику? Считается, что важно определить, вирус или бактерия вызвали заболевание, а если вирус, то грипп это или нет, а остальное неважно. Ведь специфических противовирусных препаратов для других респираторных вирусов нет - в отличие от множества антибиотиков против бактериальных инфекций. Но каждый вирус имеет свою собственную программу репликации в организме, поэтому и течение инфекции тоже будет отличаться, а значит, и схема лечения тоже должна иметь отличия. Как молекулярный вирусолог, я считаю, что ставить диагноз ОРВИ и не обращать внимания на то, какой вирус ее вызвал, неправильно. Возможно, медицинские вирусологи и инфекционисты не будут столь категоричны. Но я уверен, что по мере изучения респираторных вирусов нас ждет еще много сюрпризов, в том числе в механизмах их патогенеза и развития осложнений.

Но тест-системы на определение ОРВИ есть, они широко используются в системе надзора за гриппом и другими ОРВИ, осуществляемой, в частности, Национальным центром ВОЗ на базе НИИ гриппа им. Смородинцева Минздрава России. Что касается вакцин, то ОРВИ преимущественно вызваны РНК-содержащими, то есть сильно изменчивыми вирусами, и создать эффективную вакцину от них не так просто. Мы это видим на примере вакцины от гриппа, состав которой меняется ежегодно, и прививаемся мы ею не единожды в жизни, а практически каждый год. Попытки создать вакцины и против других ОРВИ предпринимались в 1960-е годы, но они оказались безуспешными. Ярким примером является респираторно-синцитиальная инфекция, вызывающая тяжелые заболевания нижних дыхательных путей, особенно у младенцев и детей младшего возраста. Была получена инактивированная вакцина, но на стадии клинических испытаний она не только не позволила защитить от инфекции, но и существенно утяжелила заболевание. После этого работы по вакцине против РС-инфекции были надолго закрыты. Только в наше время вновь вернулись к активной разработке этих вакцин, когда открыли молекулярные механизмы усиления инфекции, возникавшего при использовании вакцины в те годы, но уже с использованием новых технологий. Сейчас на стадии доклинических и клинических исследований находится несколько десятков вакцинных препаратов. Мы также проводим доклинические исследования нашего варианта вакцины против РС-инфекции в НИИ гриппа, работа финансируется Центром стратегического планирования и управления медико-биологическими рисками здоровью Минздрава России.

А были ли попытки создать вакцины от коронавирусов?

Андрей Васин: Среди сезонных респираторных вирусов встречается 4 типа коронавирусов: OC43, HKU1, NL63 и 229E. И если про коронавирусы SARS (атипичной пневмонии) и MERS (ближневосточного респираторного синдрома) люди еще слышали, то про эти четыре коронавируса ничего не знают. Против них не было разработано ни лекарств, ни вакцин. Если бы они были, мы чувствовали бы себя сейчас намного уверенней и смогли бы гораздо быстрее создать вакцину или лекарственный препарат от COVID-19.

На нашей памяти - эпидемия Эбола в Африке, вспышки других опасных вирусных лихорадок. Какие уроки были извлечены из них?

Андрей Васин: Вирус Эбола был хорошо известен специалистам и до эпидемии. Локальные вспышки заболевания фиксировались, но при чрезвычайно высокой летальности число заболевших было невелико. Эпидемия столь опасного вируса особенно в условиях бедных стран Африки - это событие чрезвычайное, требующее неотложных мер, что в конечном итоге и было сделано. На момент начала эпидемии различными лабораториями разрабатывался целый ряд препаратов против вируса Эбола, в том числе с использованием новых технологий. Был определенный задел и по вакцинам, который позволил оперативно инициировать их разработку. Эпидемия Эбола позволила апробировать целый ряд новых биотехнологических решений, которые можно применять в дальнейшем для борьбы и с другими вирусными инфекциями.

Как вы полагаете, какие изменения в нашей жизни, в организации санэпиднадзора и системы здравоохранения должны будут произойти после нынешней пандемии?

Андрей Васин: Основные изменения будут связаны скорее всего с экономическими последствиями пандемии. ВОЗ постоянно говорит о необходимости подготовки к пандемиям, разработаны соответствующие "дорожные карты". После пандемии COVID-19 эта работа будет усилена как на глобальном уровне, так и на уровне отдельных стран. А в обычной жизни, надеюсь, люди будут уделять гораздо больше внимания правилам личной гигиены, более ответственно относиться к респираторным заболеваниям и не приходить, например, на работу или в места скопления людей с ОРВИ, заражая окружающих. По крайней мере, хотя бы в первое время.

Многие годы нам рекомендовали в качестве профилактики вирусных инфекций то витамины, то модуляторы интерферонов. Теперь об этом что-то молчат. Установки изменились?

Андрей Васин: Возможно, появилась ответственность за то, что предлагаешь, так как спрос на эти предложения будет действительно серьезный. Надеюсь, что одним из положительных последствий ситуации будет и более серьезное отношение к тому, чем предлагается лечить ОРВИ. А также то, что число сторонников антипрививочного движения сократится. Ведь вакцины - это одно из величайших достижений человечества, позволившее спасти миллиарды человеческих жизней.

Как вы считаете, нужно ли все же выделить средства на изучение вроде бы не очень опасных респираторных вирусов, разработку тест-систем, доступную диагностику, вакцинопрофилактику и терапию?

Андрей Васин: Несомненно! В "мирное" время кажется, что есть более важные задачи, но вирусы - это реальная угроза человечеству. Мы живем в условиях постоянной биологической войны, только не рукотворной, а природной, которая длится миллиарды лет. Мы никогда не сможем полностью исключить вирусную угрозу, но должны быть максимально готовы ее предотвратить. Биологическая наука развивается семимильными шагами. Например, всего за несколько дней после идентификации вируса COVID-19 его геном был секвенирован и депонирован в общедоступные базы данных, что позволило оперативно начать разработку тест-систем и вакцин. В 2009 году, во время пандемии гриппа, вызванного вирусом А/H1N1, этот процесс занял гораздо больше времени. Нам нужно более подробно изучать вирусы человека и животных. Не надо забывать, что основной путь появления новых инфекций - зоонозный, поэтому крайне важно знать, что происходит с вирусами в естественных животных резервуарах. Нужно развивать новые технологии создания вакцин и препаратов. В этом смысле многообещающе выглядят РНК-вакцины, неслучайно им сейчас уделяют столько внимания. Именно это направление мы выбрали в СПбГПУ как основное.

Не знаю, насколько уместно будет такое сравнение, но инвестиции в вирусологию - это как страховой полис на автомобиль. Пока с автомобилем все в порядке, кажется: зачем я заплатил за полис, лучше бы потратил на что-то более насущное. Но если с автомобилем что-то случилось, начинаешь понимать, что без страхового полиса ты остался бы ни с чем. Думаю, что даже небольшой части суммы экономических потерь от нынешней пандемии хватило бы на поддержание и оснащение вирусологических лабораторий по всему миру на многие годы.

АВТОР: Алекс Штерн

Первый вопрос, который возникает: каково вообще происхождение вируса? Ходят страшные слухи, что это некие лабораторные разработки или что даже никакого вируса нет.

— Ну, во-первых, вирус есть, он был выделен. Было проведено геномное секвенирование этого вируса. А что касается происхождения, то новый коронавирус — это типичный зооноз. То есть это тот тип вируса, который в нормальных условиях живет среди животных. В частности, скорее всего, вот этот вирус, о котором мы сейчас говорим, жил среди летучих мышей, а потом, мы предполагаем, у него был какой-то другой промежуточный хозяин тоже в животном мире, и он каким-то образом попал в организм человека и начал передаваться от человека к человеку.

Насколько он вообще заразен, если сравнивать с тем же гриппом?
— Распространяется он довольно быстро. Он немногим более заразен, чем обычный сезонный грипп. В среднем один человек, который болеет COVID-19, заражает от 1,5 до 2 человек. А обычный сезонный грипп — в районе 1,3–1,4.

Что касается тяжести перенесения, страшнее он или не страшнее гриппа?

— Дело в том, что это другая болезнь, другое семейство вирусов. Поэтому сравнивать течение заболевания, наверно, не очень корректно. Единственное, что хотелось бы сказать: количество тяжелых случаев новой коронавирусной инфекции довольно высокое. Где-то 15% людей переносят эту инфекцию либо в средней, либо в тяжелой форме, и порядка 3–5% нуждаются или будут нуждаться в высокотехнологичной специализированной помощи, которую, в частности, могут оказывать в реанимационных отделениях и т. д. То есть довольно высокое количество пациентов будут нуждаться в особом уходе и особом лечении.
А при сезонном гриппе количество таких пациентов какое?

— Вакцину начали разрабатывать сразу же, как только появились сигналы о том, что мы стоим перед лицом эпидемии. Работы идут, по-моему, с начала или с середины января. В данный момент около 20 научных групп по всему миру предложили те или иные варианты вакцины. Но пока это, так скажем, если по-простому, на уровне формулы. Теперь эти вакцины должны пройти через период клинических испытаний на животных, потом на людях, и если какие-то из этих вакцин себя зарекомендуют хорошо, то потом они уже будут использоваться для массовой вакцинации. Я думаю, что в течение года вакцину, наверно, можно будет уже увидеть, но это такие надежды. Все будет зависеть от того, сколько времени займут клинические испытания, но мы ориентируемся на один год — может быть, к концу года.

Уже сейчас видно, что статистика по странам очень разная: в Италии очень страшные цифры летальности, в Германии они намного ниже. Как это можно объяснить?

— Объяснить можно по-разному. Ряд факторов влияет на конечные цифры. Есть такой индекс: если переводить с английского на русский — индекс летальности, индекс фатальности, кто какой термин использует. Берут количество заболевших, то есть количество людей, у которых тест оказался положительным. И другая цифра — это количество людей, умерших от новой коронавирусной инфекции. И количество смертей делят на количество заболевших.
Но здесь нужно понимать, что разные страны по-разному тестируют. Некоторые страны — допустим, Южная Корея — тестируют вообще всю популяцию. Япония тестировала всю популяцию. То есть у них был очень активный подход, можно было прийти с улицы и пройти тест на новый коронавирус. Безусловно, они тестировали всех заболевших, всех людей с симптомами какой-то респираторной вирусной инфекции и т. д. Соответственно, у них получаются одни цифры в знаменателе. А были другие страны — допустим, северные страны Европы. Они тестировали только тяжело болеющих людей, которые находятся в больницах, в реанимации. Соответственно, у них в знаменателе совершенно другая цифра. И если мы сравним опыт Японии и опыт Норвегии, у них индекс фатальности будет совершенно разный.

То же самое, если мы посмотрим на структуру популяции. Есть более молодые популяции, там, где молодые менее подвержены новому коронавирусу, то есть люди заболевают, но у них он не переходит в тяжелую стадию. А есть более пожилые популяции — допустим, Италия. Там довольно большой сегмент людей старшего и пожилого возраста, и, соответственно, на них пришелся удар этой инфекции. Плюс состояние здоровья популяции. Кто-то и в 80 лет хорошо себя чувствует, а кто-то и в 40 лет расшатал свое здоровье вредными привычками до такой степени, что он или она уже соответствует по здоровью 80-летнему.

Здесь очень много факторов, и говорить, что одни страны более подвержены, а другие — нет, наверно, не совсем верно. Здесь очень большую роль играют математические модели и статистика, то есть как считать и как интерпретировать?

А как правильно считать?

— Вообще, если вы хотите между собой сравнить разные страны, разные популяции, нужно делить не на количество заболевших, а на единицу популяции — допустим десять смертей на 1 млн или на 100 000 населения. При таком подходе вы можете сравнивать разные популяции.
Но опять же нужно понимать, что уровень летальности, или смертность, если мы считаем на популяцию, — это кумулятивный показатель, то есть он накапливается. У нас люди еще поступают в больницы, они находятся на лечении, некоторые находятся на искусственной вентиляции легких, цифры растут. Даже в том же Китае, который объявил, что победил новый коронавирус, есть люди, которые до сих пор находятся на искусственной вентиляции легких. Для того чтобы провести корректное сравнение, потребуется какое-то время, нам нужно будет подождать, когда люди выздоровеют или, напротив, не выздоровеют.
ВОЗ сейчас может оценить летальность COVID-19 или еще рано об этом говорить?

— Пока говорить об этом очень рано. В публикациях, особенно в соцсетях, фигурируют цифры 3,5–4%. Журналисты очень широко тиражируют эту цифру. Но, с моей точки зрения, она не вполне корректна, потому что не отражает картину целиком, и, я думаю, реальные цифры мы узнаем чуть попозже — может быть, ближе к лету или ближе к осени.

Как вы считаете, реальная цифра будет выше или ниже?

— Сложно сказать. Я думаю, может быть, она даже будет и ниже.

Как вы вообще оцениваете меры, которые предпринимаются в мире, чтобы притормозить пандемию? Я бы сказала, они беспрецедентные, а насколько они адекватны?

— Разные страны применяют разные меры. Некоторые из этих мер полностью соответствуют рекомендациям ВОЗ, некоторые — чуть меньше. Но если мы говорим о рекомендациях ВОЗ, безусловно, нужно сфокусировать усилия на тестировании как можно большего количества народа, чтобы вовремя выявлять заболевших, чтобы выявлять носителя этого вируса, чтобы остановить распространение. Безусловно, нужно сосредоточиться на отслеживании контактов, то есть с кем уже больные люди контактировали, и изолировать тех людей тоже, чтобы они дальше не распространяли инфекцию. Все эти меры по изоляции необходимы для того, чтобы подавить передачу вируса от человека к человеку, подавить быструю передачу. В противном случае стран, которые не выполняют эти рекомендации, к сожалению, ждет очень высокий рост новых случаев. А если у вас очень много пациентов, соответственно, у вас очень большая доля тех, кто будет требовать госпитализации и высокотехнологичной помощи. К сожалению, не у всех стран есть возможность обеспечить высокотехнологичную помощь всем нуждающимся, особенно при пиковой нагрузке. И, безусловно, необходимо учиться у других стран, как они смогли приостановить вспышку. И только выполняя эти четыре условия, можно надеяться, что передача вируса от человека к человеку будет приостановлена.

Как вы оцениваете меры, предпринимаемые в России: объявление нерабочей недели, самоизоляцию?
— Со стороны, если судить не изнутри России, меры выглядят вполне себе адекватными. Видно, что и Минздрав, и Роспотребнадзор, и правительство РФ — вот штаб сформирован под руководством Мишустина, — по-моему, предпринимают все необходимые шаги. Во-первых, началось агрессивное тестирование людей, этим может, в частности, объясняться всплеск новых зарегистрированных случаев. Во-вторых, насколько я знаю, предпринимаются шаги по отслеживанию контактов уже заболевших людей. Те меры, которые вы перечислили: нерабочая неделя и самоизоляция — это те меры, которые направлены на подавление передачи вируса от человека к человеку. То есть пока все идет в ногу с рекомендациями ВОЗ.

Достаточно ли оперативно эти меры были приняты и удастся ли России избежать серьезной эпидемии?

— Прогнозировать, удастся или не удастся, — дело неблагодарное. Я вижу, что необходимые шаги предпринимаются и все меры были и спрогнозированы, и внедрены достаточно своевременно, учитывая миграцию инфекции. Январь–февраль — основной очаг был в Китае, потом февраль–март — Италия, потом туристы из Италии после каникул и праздников поехали по своим странам. Этим может объясняться, что появление новых случаев в России немного отстает от Италии и других западноевропейских стран. Так по динамике я могу сказать, что все довольно вовремя предпринимается.

Насколько можно доверять статистике? По мнению ВОЗ, в достаточной ли мере ведется тестирование и достаточно ли открыто государства предоставляют эту информацию? Нет ли вероятности, что какие-то правительства скрывают от своих граждан истинное положение вещей?

Во многих странах, в том числе в России, не хватает дезинфицирующих средств для рук и масок для лица. С чем это может быть связано? Некоторые уже обвиняют Китай в том, что он все превентивно скупил. Как-то эта проблема решается?
— Я, вообще, не большой сторонник теории заговоров. Тут больше нужно смотреть на общую картину, в частности на то, в каком мире мы живем. Почему вообще эта эпидемия стала возможной? В первую очередь потому, что мы живем в эпоху глобализации: все ездят везде. Соответственно, вирус, который не знает ни границ, ни каких-то правил и условностей, использует человека как идеальную машину для передвижения по планете. Этим можно объяснить то, что вирус попал в самые отдаленные уголки планеты: в Исландии регистрируются случаи, в маленьких странах Африки, в Южной Америке — везде.

То же самое и с масками. Нужно понимать, что, боюсь ошибиться, но, по-моему, 70–80% масок и защитных медицинских костюмов производилось в Китае. Ну был так устроен рынок. Естественно, когда вспышка началась в Китае, все внутренние ресурсы были брошены на внутренние нужды. Плюс международное сообщество тоже очень здорово помогало, и часть этих ресурсов, в частности маски, были мобилизованы на помощь Китаю. Сейчас ситуация меняется, изыскиваются новые возможности. Но переориентировать производство, если вы занимались пошивом одежды, чтобы вам начать шить эти маски, — это все равно займет какое-то количество времени. Мы видим определенную задержку с поставками защитного оборудования, масок, перчаток, но мы не воспринимаем ее как критическую, мы видим, что ситуация выравнивается.

Как людям обезопасить себя в данный момент, когда средств защиты не хватает? Какие меры можно предпринять?
— Начнем с того, что обычным гражданам, если мы не говорим о медицинских работниках: врачах, медсестрах, нянечках — маски не нужны. Маска, если ее носить не снимая, не защищает от коронавируса, а, наоборот, способствует его проникновению, особенно когда маска вся промокает от аэрозоля, которым мы дышим. Маска нужна только в двух случаях. Первый: если вы сами заболели, и по каким-то экстренным причинам вам нужно с кем-то контактировать. Чтобы не заразить другого человека, вам нужно надеть маску. И второй: если по каким-то причинам вам приходится ухаживать за уже больным, за пациентом. Чтобы самому не заразиться, тоже нужно надевать маску. Во всех других случаях маска не нужна.

Нужно соблюдать элементарные правила гигиены: мыть руки, потому что этот вирус передается через загрязненные поверхности, через грязные руки. Нужно избегать мест массового скопления народа, в частности эта неделя — не знаю, как ее называть, карантина или отпуска в России, — должна способствовать подавлению передачи вируса от человека к человеку. Избегать общественного транспорта по возможности — сложно, конечно, это делать в Москве, но нужно постараться. Ну и постараться не контактировать с больными людьми.

Держать дистанцию рекомендуемую — полтора метра.

— Да-да-да, по возможности.

А народные средства, которые сейчас все рекомендуют: пить побольше горячей воды, витамин C, водочка — вот это все насколько эффективно?
— Ну, как сотрудник ВОЗ, я водочку рекомендовать не могу. А то, что касается горячей воды и витамина C — не знаю, пока у нас нет достаточного объема доказательств, научных данных о том, что горячая вода и витамин C способствуют какому-то лечению или предотвращению заражения. Про народные средства я не помогу. Я сторонник более стандартных подходов: самоизоляция, гигиена и здравый смысл.

В последнее десятилетие страны мира, даже развитые, экономили на здравоохранении, урезали расходы, проводили оптимизацию, в том числе и Россия. Нет ли у ВОЗ впечатления, что здравоохранение в мире недофинансировано?

— Ну может быть. Исторически так сложилось, что система здравоохранения, особенно в восточноевропейских странах, долгое время финансировалась по остаточному принципу. Мне кажется, что данный вирус демонстрирует очень ярко всем — и правительствам, и населению, — что здравоохранение должно быть приоритизировано. Понятно, у нас нет выбора, мы должны сражаться с этим новым коронавирусом. Но новый коронавирус — это не первая и не последняя эпидемия, с которой столкнулось человечество. Впереди будут еще, раньше или позже, будут другие, будут менее опасные, будут более опасные. Очень важно, чтобы страны и их системы здравоохранения были готовы. И это не только финансирование здравоохранения. Это и процедуры: врачи, население обязаны знать, как себя вести, что делать, к чему быть готовыми в случае возникновения какого-то нового опасного вируса. Мы должны уделять достаточное внимание профилактике. Научные исследования очень важны. Мы должны больше знать о способах передачи инфекции от животных к человеку, от человека к человеку, как защититься от инфекции, как противостоять. На самом деле это огромный комплекс мер, и ВОЗ ведет работу в этом направлении. У нас есть пакеты рекомендаций, как подготовить страну, начиная от плана реагирования на чрезвычайную ситуацию и заканчивая проведением учений, как вести себя в том или ином случае.