Врачи работающие с вирусами

Как врачи спасают Россию от коронавируса

Я работаю инфекционистом шесть лет. С годами, вопреки расхожему мнению, мы становимся все более и более осторожными, стараясь не пренебрегать никакими мелочами.

Я четко понимаю, что каждый день рискую принести в семью какую-нибудь гадость в кармане и поделиться ею с близкими.

Мы знаем, какие бывают последствия у допущенных медперсоналом ошибок.

Хорошо, что у нас в больнице есть боксы, что намного лучше, чем полубоксы. У каждого из них есть свой отдельный вход и выход. Контакт с больным происходит минимальный.

В инфекцию мало кто идет работать. Не хватало таких специалистов и в Магадане. Это стало сперва моей общественной нагрузкой, а потом и параллельной специализацией.

Как оказалось, инфекция и педиатрия тесно связаны друг с другом. Большинство заболеваний у детей связаны с инфекциями.

Мне интересно. Я вижу эффект от своей работы, и это дает позитивные эмоции, без которых тоже нельзя обойтись.

Когда ты работаешь врачом на острове, то у этого есть своя специфика. Здесь нас не спрашивают, неонатологи мы или нет. Вот тебе принесли едва родившегося ребеночка — и работай с ним. Хорошо, если он здоров и верещит, а он же может и молчать. У него может быть масса разных проблем, и ты должен их решить. От твоих решений зависит жизнь этой крошки.

В Южно-Курильске я четыре года. Человеку с континента здесь непросто, но самую большую сложность составляют не условия жизни, трудности диагностики и лечения пациентов, а необходимость оформлять массу документов, как и любому моему коллеге на континенте. Бумажки отнимают драгоценное время, которое хотелось бы тратить на пациентов.

Вся эта история с китайским коронавирусом и связанная с ним истерия обусловлены развитием медтехнологий: у нас есть возможность установить вирус, которым инфицирован человек, а раньше ее не было.

Теперь мы можем следить за тем, как этот коронавирус распространяется по миру, и эта слежка подстегивает напряжение, страх перед болезнью.

По факту, мы сейчас имеем сезонную вспышку ОРВИ. По крайней мере здесь, на острове.

Все рекомендации и инструкции мы получили. Больница оснащена необходимым оборудованием, средствами защиты.

Подтвержденных случаев СOVID-19 у нас пока нет. Есть люди, прибывшие из Китая, Кореи и Японии. Всех поместили на карантин, взяли анализы.

Два судна на карантине: из Кореи и Японии. Одно уже ушло, а другое все еще стоит на рейде. Мы сами к ним туда на борт поднимаемся в защитных костюмах: проводим осмотр, берем анализы.

Может, этим людям и не совсем удобно оставаться на судах, но мы действуем в целях предотвращения распространения инфекции на острове. Они это понимают.

Защитный костюм похож на противочумный. Я надеваю его несколько раз в день и буду продолжать это делать, даже если выгляжу в нем смешно или пугающе, ведь мне вечером домой возвращаться.

Единственное, мы стараемся лишний раз никого не пугать, надеваем эти костюмы непосредственно перед входом в эпидочаг. Другими словами, если кто-то живет на карантине в поселке, то мы облачаемся уже перед его входной дверью. Если плывем к судну, стоящему на рейде, то облачаемся перед подъемом на него.

Порядок известный: зашли внутрь, осмотрели больного (или больных), забрали материалы для анализов. Затем вышли, костюмы обработали, сняли, упаковали и уже с закрытыми пакетиками и контейнерами едем через поселок.

Сами пациенты на наши костюмы реагируют спокойно, ведут себя адекватно. По крайней мере, те, с которыми работаю я.

В эпидочаге мы всегда действуем командой: я как врач-инфекционист, медсестра, которая берет анализы, и сотрудник Роспотребнадзора.

Нагрузка на инфекционистов сейчас идет сумасшедшая — и в больнице, и в поликлинике

У меня отделение полное, и оно немного маловато для нашего острова, но пока справляемся.

Кроме того, я работаю участковым педиатром. В итоге времени на отдых не остается, потому что даже в выходной день ты в мыслях о пациентах.

Всю прошлую субботу, к примеру, я провела на карантинных судах. А вот в воскресенье отдыхала.

Никакой паники в Южно-Курильске нет. Все нормально. Продукты никто у нас в магазинах не скупает. Да, мы в педиатрии ввели некоторые карантинные меры. Отменили обычный прием малышей по вторникам и четвергам, пока не делаем прививки. И все.

Есть ли смысл в том, чтобы изолироваться на некоторые время дома? Да, конечно. Рядовые врачи давно заметили, что поток людей в поликлиниках во время сезонных вспышек ОРВИ заметно уменьшается, когда начинаются школьные каникулы.

Закрытие границ тоже мера оправданная

Людей часто еще волнует вопрос, стоит ли принимать препараты, которые продаются в аптеках как противовирусные. Конечно стоит, но только по назначению врача. Порой попытки самолечения могут принести больше вреда, чем сама болезнь.

Нам говорят, что вакцины от коронавируса нет. Хорошо, даже если эти препараты не поражают сам вирус, то облегчают состояние человека и течение болезни.

Проблема в том, как помочь нашим пожилым родственникам, находящимся в зоне риска. Заставить поколение 60-70-летних россиян, привыкших пахать на работе, сидеть по домам, — сложно. Возможно, и не стоит. Когда такой человек, к примеру, тот же врач, идет на работу, то он осознает, что выполняет свое предназначение, ощущает свою востребованность, и его иммунитет крепнет. А вот сидя дома, такие работяги начинают чахнуть, слабеть.

Коронавирус в очередной раз показал, как важна профессия врача. Рискуя жизнями, медики бросились бороться с неизвестной инфекцией.

В пабликах появляются фотографии врачей с кровавыми ранами от масок-респираторов на лицах. Порой медработники спят по 3-4 часа прямо в больницах и затем вновь выходят на смену.

В поликлиниках в разы увеличился поток посетителей. Напуганные пациенты сотнями идут к специалистам, подозревая у себя COVID-19.

«В связи с эпидемией Департамент здравоохранения Москвы предложил ординаторам московских университетов устроиться участковыми терапевтами. Для меня как для будущего анестезиолога-реаниматолога это интересный опыт, который может помочь в дальнейшем.

Обдумав все за и против, я пошел работать в поликлинику, на помощь врачам первичного звена, так как в первую очередь люди вызывают врача на дом, а после он уже решает вопрос о тактике лечения и возможной госпитализации.

23 марта я вышел на работу в поликлинику в районе Солнцево. Мне объяснили обязанности, снабдили всем необходимым для посещения больных: маски, одноразовые халаты, антисептик, очки, шпатели, тонометр.

Сейчас большинство обращений связаны с ОРВИ. Достаточно часто люди вызывают врача, чтобы он сделал тест на коронавирус, хотя при этом не имеют никаких клинических симптомов и не контактировали с больными людьми. Мы, врачи, выходящие на дом, делаем только запись о назначении мазка на COVID-19, но это относится к группам риска и людям, имеющим клиническую симптоматику. Потом отправляем данные, и уже тогда брать анализ выезжает специальная бригада.

Участились случаи, когда люди, подвергшиеся панике, оставляют заявку в колл-центре и говорят, что прилетели из эндемичных районов. Узнать, так ли это, к сожалению, мы сможем только в квартире пациента, когда он предъявит загранпаспорт. А там на самом деле не было вылетов за пределы страны.

В среднем в нашей поликлинике на одного ординатора приходится 8-12 вызовов в день, в понедельник и пятницу больше — по 14-15. Мы стараемся по максимуму обойти всех людей. Хотя у нас и восьмичасовой рабочий день, задерживаемся и до 8, и до 9 вечера.

«Я уже 4 месяца совмещаю работу и учебу и вижу, какой большой поток людей приходит в поликлинику и вызывает врачей на дом. Поэтому как только департамент здравоохранения предложил поучаствовать в борьбе с коронавирусом, я сразу же присоединилась. Сама заразиться COVID-19 я не боюсь, стараюсь не поддаваться панике. Семья очень переживает, что я вышла на работу и рискую, но я их успокаиваю. Строго соблюдаю меры профилактики: каждые два часа меняю маски, проветриваю помещения, хожу пешком.

Сейчас я сижу на приёме, принимаю в кабинете для температурящих больных, хожу на вызовы для осмотра больных и забора мазков. Работы, конечно, много: увеличилось количество пациентов с температурой, многие вызывают врача на дом. С банальными симптомами ОРВИ все просят, чтобы делали мазки. Для этого нужен эпиданамнез: приезжали ли эти пациенты из стран, в которых распространен коронавирус, есть ли хронические заболевания, контактировали ли с больными. У многих пациентов паника, люди эмоциональны, переживают за свою жизнь. Вот сейчас уже закончился прием, но зашел мужчина, эмоционально нестабильный, говорит, что прилетел из Турции 9 марта, и просил взять мазок на коронавирус. Стандартное время — две недели карантина — прошло. Но я оформила документы, у него возьмут пробы.

Пациентам старше 65 лет советуем не выходить из дома, лекарства им привезут на дом. В основном обращаются молодые и люди среднего возраста. Пожилые, кстати, более спокойны. Я надеюсь, что к лету эпидемическая ситуация улучшится. До введения карантина я успела посетить выставку Дали. Вообще очень люблю выставки, галереи, но пока карантин — обхожусь. Еще играю на фортепиано, а так вся моя жизнь — сплошная медицина.

Очень важно соблюдать меры профилактики, чтобы не увеличивать количество зараженных. Чаще мыть руки мылом или спиртосодержащими средствами, не касаться лица, особенно рта, носа, глаз, стараться реже посещать места скопления людей, проветривать помещения и вести здоровый образ жизни.

Ирина Брагина, руководитель волонтёрского центра РНИМУ им. Н. И. Пирогова, студентка педиатрического факультета:

«Мы в своем волонтерском центре собрали неравнодушных инициативных ребят, которые выполняют заказы пациентов больницы. Сотрудники больницы берут заказ от родителей и детей, которые находятся на лечении. Он поступает мне на телефон. Мы работаем с РДКБ, ходим за продуктами, лекарствами, сладостями, покупаем все и приносим на КПП больницы. С утра мы на занятиях, а после обеда едем за продуктами. Число обращающихся растет, сейчас это порядка 10 семей в день. В команде у нас 15 волонтеров медиков-студентов. Доставка провизии, конечно, бесплатна. Заказчик платит только за заказанные товары по чеку.

«В период пандемии мы помогаем пожилым людям, покупаем продукты и необходимые товары, чтобы они не выходили из дома. Я беру заказ, еду в магазин, покупаю все по списку, звоню и уточняю, все ли устраивает. Привозим продукты, стараемся держать со стариками минимальный контакт. Сами мы работаем в масках, чтобы минимизировать риск.

Сначала со стороны пожилых людей было удивление и непонимание, а сейчас люди нас ценят, благодарят. Мы покупаем все за свои деньги, а пожилые люди оплачивают нам по чеку. В основном просят купить молоко, хлеб, но вот был заказ на 15 литров лимонада. Наша работа длится минимум 6 часов в день, можно больше.

В борьбе с COVID-19 медперсонал во всем мире платит очень высокую цену. Тысячи медработников заразились вирусом, число умерших врачей неуклонно растет.

Фото: Reuters

Доктора, медсестры, медбратья и другой персонал больниц — самая подверженная заражению группа, несмотря на защитные костюмы и маски. И болезнь у них тоже протекает в наиболее тяжелой форме.

Почему так происходит?

Вирусная нагрузка

По мнению специалистов, это главным образом объясняется концентрацией вируса вокруг них.

После попадания в организм вирус поражает клетки и начинает репродуцировать сам себя, создавать собственные копии. Эти копии накапливаются в организме человека в течение последующих нескольких дней, усугубляя состояние больного.

Чем выше концентрация вируса, тем тяжелее форма связанного с ним заболевания и тем более заразным является пациент.

Медики находятся в непосредственной близости к инфицированным и подвержены не просто заражению, а получению вируса в больших дозах.

По данным ВОЗ, один из пациентов в китайском Ухане, которому делали плановую операцию, заразил 14 медработников, хотя в тот момент у него еще не было симптомов коронавируса.

Фото: Reuters

Как COVID-19 попадает в организм

У человека с COVID-19 вирус может сидеть в верхних дыхательных путях и распространяться через дыхание или кашель.

Часть этих капель оседает на поверхности, поэтому такое внимание уделяется требованиям соблюдать дистанцию и мыть руки.

Неизвестно, сколько человеку надо вдохнуть или потрогать таких зараженных капель, чтобы заболеть самому.

Риск на передовой

На данный момент нельзя с точностью измерить риски для медперсонала, который постоянно находится в вирусной среде.

Есть лишь некоторые данные Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), по которым можно сделать определенные выводы. Например, во время вспышки SARS в 2002—2003 годах 21% всех подтвержденных случаев в мире пришелся на медперсонал.

Сейчас прослеживается похожая статистика. В Италии, например, более 6200 заразившихся — медики. Общее число заболевших в стране — более 120 тысяч.

В Испании медработников с COVID-19 на данный момент насчитывается более 6500 человек, что составляет 12% от общего числа зараженных.

В начале марта Китай сообщал примерно о 3300 заболевших врачах и сотрудниках больниц. В процентном соотношении это 4−12% от всех подтвержденных случаев.

Один из чиновников в сфере здравоохранения Британии рассказал в комментарии Би-би-си, что в некоторых больницах страны до 50% персонала ушли на больничный или в самоизоляцию.

Если меры по контролю за распространением инфекции не сработают, больницы сами могут стать очагами заражения.

Врачи уже рассказывали Би-би-си, как они пытались раньше времени отправить по домам пациентов, у которых не было коронавируса, с тем, чтобы уберечь их от возможного заражения.

Фото: Reuters

Слабая защита

Именно такая потенциальная возможность заражения вызывает гнев у работников здравоохранения в ряде стран, поскольку им не хватает средств индивидуальной защиты (СИЗ).

Во Франции врачи подали в суд на правительство за то, что оно, по их словам, не распорядилось о наращивании производства медицинских масок, что поставило под угрозу самих медиков.

Врачи и медсестры Зимбабве объявили забастовку в знак протеста против нехватки СИЗ в момент, когда в стране вводится жесткий карантин сроком на три недели.

В Британии исполнительный директор конфедерации работников здравоохранения Нил Диксон заявил, что нехватка СИЗ подрывает доверие врачей и медсестер к системе.

Екатерина Стенько: Новый коронавирус — это не обычное ОРВИ, как считают многие. Но ко всему надо относиться разумно, без паники. Безусловно, это вирус новый, мы мало про него знаем и он нехорошо себя показал в других странах с теми осложнениями, которые он дает и которых оказалось гораздо больше. К тому же они достаточно тяжелые. Опять же, если сравнивать с тем же высокопатогенным гриппом, вспышка которого была в 2009 году, он тоже давал много осложнений. И осложнения в большинстве своем похожи на те, что дает COVID-19. Это поражение легких по типу развития респираторного дистресс-синдрома, когда поражается тотально легочная ткань. И эти пациенты очень плохо поддаются лечению, это крайне тяжелые пациенты. Это не банальная пневмония. Таких пациентов у нас пока не было.

Но по тому гриппу все-таки было меньше тяжелых пациентов, плюс у него другие пути распространения — практически нет контактного пути передачи, а только воздушно-капельный. Поэтому и таких ограничительных мер не принималось. Вирус гриппа очень быстро погибает во внешней среде, этот — более стойкий. Поэтому, когда это все было далеко, в Китае, где большая скученность населения, нами опасность особо не воспринималась. Но когда ситуация стала развиваться в благополучных странах, в Европе, США, где высокий уровень медицины, стало понятно, что есть чего бояться.

Новый вирус живет во внешней среде достаточно долго: на пластике — до трех суток. Именно поэтому и рекомендуется как можно меньше трогать лицо руками, носить перчатки, использовать салфетки.

Дмитрий Крылов: Ничего сложного в лечении легких форм COVID-19 нет. Другое дело, что мы столкнулись с абсолютно новым инфекционным заболеванием, с которым человечество ранее не сталкивалось. И, конечно, предсказать, как поведет себя болезнь у конкретного пациента, сложно. Сегодня он легкий, а завтра может развиться осложнение. Но так и с любым инфекционным заболеванием.

Сегодня мы рекомендуем всем, у кого есть любые симптомы простуды, вызывать врача на дом, ни в коем случае не идти в поликлинику. Только врач может отличить простуду от более серьезного заболевания. Масса заболеваний может маскироваться под простудой.

Екатерина Стенько: О второй волне говорить рано, мы еще до пика первой не дошли. Но хочется верить, что даже как в Москве у нас не будет. А то и метеорит нам, и плохая экология нам. Может, вирус нашей экологии испугается. Шучу, конечно, но все же.

Сценария Европы и США, я надеюсь, мы все же избежим, потому что там система медицины другая.

И, я надеюсь, это различие поможет нашей стране: у нас принято в основном лечить тяжелые формы заболеваний и те же пневмонии, к примеру, в стационаре. Даже в обычной ситуации, не связанной с коронавирусом. У нас такие стандарты. За рубежом иначе: там основная масса пациентов лечится амбулаторно, а в стационаре проводятся только операции или оказывается какая-то узкоспециализированная помощь, но затем пациента очень быстро выписывают долечиваться дома. У них нет обычных стационаров. Я очень надеюсь, что мы избежим их сценария и сумеем поймать момент ухудшения ситуации, когда в плане лечения нужно будет принимать те или иные экстренные решения.

Екатерина Стенько: Режим ограничений нужен, даже необходим. Все принимаемые меры я, думаю, оправданны, сейчас стоит вопрос о сроках. Мы боимся того, что будет после 19 апреля, так как проще, когда все разобщены. Взять даже по ОРВИ и гриппу карантин: когда закрывают школы, мы видим снижение заболеваемости. Эпидпроцесс прерывается. И сейчас, когда минимум людей на работе и в транспорте, это позволяет прервать цепочку. Почему так долго — потому что инкубационный период заболевания две недели, и по идее мы рассчитываем, что те, кто инфицированы, но не имеют симптомов, они за это время будут проверены и изолированы либо у них появятся клинические проявления и их все равно обследуют. Чем больше таких людей за время ограничительных мероприятий удастся выявить, тем больше шансов, что распространение болезни мы снизим.

Надеемся, что удастся локализовать, но кто его знает, как оно будет. Вот из той же Москвы люди летают, авиасообщение идет, железнодорожное — тоже. А там ситуация не очень спокойная. Может быть, стоит их проверять в аэропорту.

Мойка улиц с перекисью — это очень хорошо. Повторюсь, путь заражения — контактно-бытовой. Вирус стойкий. И, грубо говоря, человек, у которого есть заболевание, плюнул на улице — все это высыхает и разносится ветром. Чистота никогда не повредит.

Но на улице маску носить необязательно, так как, во-первых, ее нужно часто менять, во-вторых, при постоянном ношении у вас же за счет повышения влажности и запотевания под маской создается еще более благоприятная среда для размножения вируса. В маске нужно ходить в помещении. В транспорте, в магазине — обязательно, так как инфицирован может быть кто угодно, человек может даже не подозревать об этом.

Дмитрий Крылов: Главное, чтобы население соблюдало правила самоизоляции. Это все не просто так придумано, а направлено на разрыв эпидемических цепочек. Нужно, чтобы люди подумали о себе и своих близких. Да, тяжело, да, не хочется сидеть дома, да, где-то не хватает денег, но режим надо соблюдать и просто перетерпеть.

Екатерина Стенько: В инфекционном корпусе сегодня работает весь состав сотрудников. Все работают в обычном режиме. Конечно, сейчас больных меньше, но другое дело, что они достаточно сложные в техническом плане: врач для обхода каждый раз одевается, потом переодевается, также медсестры и санитарки. Персонала хватает, все на своих местах. Две недели назад было достаточно большое поступление, когда несколько очагов было в Челябинске, сейчас, конечно, меньше.

Человека привозят в приемный покой или он приходит сам. Там врач уже принимает в спецкостюме, так как мы не знаем, у кого подтвердится диагноз, у кого нет. Кому-то отказываем в госпитализации, если человек с улицы пришел и при отсутствии выезда и контактов считает, что он болен, уточняем анамнез. У кого есть эпидемический анамнез или минимальная клиническая симптоматика — всех госпитализируем.

В последние дни с улицы никто не обращается. Или скорая привозит, или по направлению от участковых врачей, или Роспотребнадзора. Сейчас это достаточно четко организованный поток. Сначала было не так, конечно, толпы шли.

В приемном отделении у всех сразу же берется анализ. Затем идет госпитализация. Всех пациентов принимаем в отдельный бокс, куда можно зайти только с улицы. Врачи на обход и лечение ходят также: переоделись в защитный костюм, прошли через улицу в бокс, затем в другой, вернулись через улицу в ординаторскую, снова переоделись. Костюм многоразовый отдается в обработку, одноразовый — утилизируется.

Госпитализируем мы в боксы по 4-5 человек. Одноместных у нас нет. Заполняется бокс сутки. Если человеку приходит даже первый предварительно-подтвержденный анализ, он изолируется в другой бокс. Он тоже не одноместный. Но так как анализы приходят в разное время, а подтверждений пока немного, только восемь, все лежат по одному.

Если бы у нас были одноместные боксы, то, безусловно, проблему было бы решать проще. В первую очередь — нам самим. У нас голова бы об этом не болела. Положил и ждешь анализа.

Но поскольку такой возможности просто-напросто нет, то всех поступающих в одно время мы превентивно рассматриваем как позитивных (положительных по COVID-19) пациентов. Если оказалось, что отрицательный анализ, — слава богу.

Внутрибольничного заражения у нас нет, но контакты внутри больницы были, к сожалению.

Поступают, к примеру, пять человек в одно время — они все приехали из зарубежных стран, они все в равных условиях. Выстрелить может у любого. Они все идут в одну палату, потому что просто технически мы не можем всех разместить по одному.

Если оказалось, что отрицательный анализ, — слава богу. Тогда человек поднимается на третий этаж — там есть выход в коридор. И там долечивается.

Открытие госпитальной базы в ОКБ № 2 для нас сути не поменяет. Туда будут госпитализироваться пациенты с подтвержденным заболеванием или подозрением на него, но имеющие какую-то другую патологию и нуждающиеся в дополнительном лечении. Это не тяжелые по COVID-19 пациенты, такие, думаю, у нас будут, были и средней тяжести. Это пациенты, которые нуждаются в акушерско-гинекологической помощи или хирургической. То есть те, у кого есть сопутствующие заболевания.

Индивидуальные боксы у нас из воздуха не появятся, поэтому пользуемся той базой, которая есть.

Дополнительные больничные койки, конечно, в целом по региону нужны, потому что нам сейчас очень важно избежать перегруженности, так как, например, когда в день поступало по 15-20 человек пару недель назад, было сложно. Такой поток очень сложно разложить так, как нам бы хотелось. То, что сейчас у нас отделение не перегружено, — это очень хорошо.

Сейчас в отделении находится 30 пациентов с подозрением на коронавирус, у восьмерых человек диагноз подтвержден, трое готовятся к выписке. Все в разной фазе заболевания.

Часть пациентов, у которых нет никакой клиники, госпитализируются в ГКБ № 9. Правильно, что сделаны разные госпитальные базы.

Чего мы все боимся — это вала пациентов. Это самое тяжелое, самое неприятное. Это то, с чем столкнулись Италия, Испания, получившие много неприятностей.

Возможность оставлять легких пациентов дома, которая рассматривается, продиктована ситуацией. Когда пациентов 20-30 на всю область, как у нас, есть возможность забирать в больницу всех. Если их будет 2000 — такой возможности не будет, это будет излишняя скученность. Но тут пациента нужно смотреть индивидуально. Степень тяжести, возможность изоляции дома, характер самого человека, возможность мониторирования его состояния.

Дмитрий Крылов: В основном пациенты ведут себя с пониманием, выполняют все назначения, соблюдают режим. Но есть небольшой процент пациентов, которые недовольны положением. Им не нравятся условия, не нравится питание, не нравится то, что нужно соблюдать карантин. Задача для нас всех сегодня — немножко свой эгоизм спрятать и помогать друг другу. И пациенты тоже должны помогать врачам, медсестрам, санитаркам, потому что мы тоже люди и тоже переживаем и за свои семьи, и за здоровье самих пациентов.

Конечно, работа врача-инфекциониста всегда предполагает риск, семьи знали об этом, поэтому относятся с пониманием. Волнуются, конечно, но не убегают, не прячутся.

Сейчас, пока пациентов немного, работаем в штатном режиме. Есть определенное психологическое напряжение. Но, с другой стороны, это обычная работа врача-инфекциониста. Мы всегда связаны с заразными заболеваниями и готовы к любым ситуациям.

Со сложными в плане поведения пациентами разговариваем, но не всегда удается их убедить. Они хотят домой, хотят других условий, хотят побыстрее, хотят всего. Другое питание, других кроватей, матрасов, других подушек. Повторюсь: мы все люди, мы все эгоисты, мы все хотим других условий.

Это новая ситуация для всех для нас, и для властей в том числе. Поэтому, конечно, хотелось бы больше слаженности, четкости во взаимодействии. Самое главное — чтобы была возможность, чем лечить пациента и защититься самому. Заранее предугадать все невозможно.

Екатерина Стенько: Очень хотелось бы, чтобы не было тяжелых больных. А остального нам хватает, всем обеспечены пока. Да, смотрю на ребят врачей, которые проходят в защитных костюмах через все боксы, а потом возвращаются, так у них одежду выжимать можно, а их самих штормит, потому что носить эти костюмы очень непросто. Но никто и слова не говорит, все делают свое дело. И я за это всем очень благодарна.

Не время спорить

Мне всегда было не по себе, когда при мне ругали врачей. Вот когда нелицеприятно говорят об ошибках в нашей государственной медицине, - тут да, согласна, критиковать есть за что. Если на злобу дня, то хотя бы за то, что "за ненадобностью" посокращали по всей стране инфекционные койки , как, впрочем, и за другие ноу-хау "оптимизации". Тут спорить и пытаться исправить можно и нужно.

Но когда приходилось слышать, что вот, мол, медики у нас не хотят и не умеют работать, и пациенты для них пустое место, всегда зло брало и хотелось возразить: а к кому вы идете, когда вам худо? И раз вы еще живы и здоровы, значит, все-таки вас лечили и вылечивали?

Сейчас, впрочем, не время спорить и что-то доказывать. Сейчас - время, когда пора понять, что хватит относиться к врачам потребительски.

Сегодня они нуждаются в поддержке не меньше тех, кого они лечат. Их сейчас в спешном порядке поотзывали из отпусков. Тех, кто далек от специальности инфекциониста, спешно проинструктировали и обучили, как действовать в условиях эпидемии. Но опыта нет, и люди нервничают. Почитайте профессиональные форумы: врачи по всей стране жадно ловят все новости, все советы, впитывают весь первый только-только появившийся опыт московских врачей больницы в Коммунарке, принявших первый удар.

И хорошо, что нашлись люди, которые понимают, как трудно сейчас всем медикам вне зависимости, в инфекционном ли они отделении на переднем крае или прикрывают тылы на своем участке, успокаивая бабушек.

Кислород поддержки

Когда мы садимся в самолет, нам всегда напоминают, как правильно действовать в случае угрозы. Если, не дай Бог, борт разгерметизируется, кислородную маску нужно вопреки всем материнским инстинктам сначала надеть на себя, а уже потом - на сидящего рядом ребенка. Сейчас очень важно, чтобы "кислород" поддержки первыми получили наши доктора.

Сижу в обезлюдевшем из-за самоизоляции столичном кафе-баре "Замес" и наблюдаю, как повара и официанты в масках упаковывают обеды в одноразовые боксы. Кухня открытая, она примыкает к залу, где сейчас нет посетителей, и очень хорошо видно, как ребята стараются. Пахнет вкусно. Порции большие. Салат. Суп. Котлеты. Все - по одноразовым контейнерам. Сейчас они закончат упаковывать - и обеды поедут прямиком в Коммунарку. Ежедневно 30-40 врачей смогут перекусить на рабочем месте как в ресторане.

Когда еда - не просто еда

"Да, мы решили поддержать медиков самым доступным для нас способом - вкусно накормить", - говорит "РГ" хозяин бара Максим Дорофеев. Он только что приехал на работу на мотоцикле - так удобнее и быстрее передвигаться по московским пробкам.

"Инициатива была не моя- моего друга. Он сам хирург, и знает, каково приходится врачам на суточном дежурстве даже в обычных условиях. А сейчас ситуация, мягко говоря, необычная, - говорит Дорофеев. - Но и для меня, и для моих поваров то, что мы делаем - это очень важно. Во-первых, мы реально помогаем врачам. Но, во-вторых, эта работа дает мне возможность как-то продержаться и не увольнять людей".

Горячие обеды для коллег придумал и организовал главный хирург Центра хирургии GMS Бадма Башанкаев. Он же оплачивал еду первые пару недель (а рестораторы готовили ее фактически по себестоимости - полноценный обед за 300-400 рублей). Потом подтянулись и другие благотворители.

"Что такое дежурства и экстренные ситуации? Это в том числе и когда ни присесть, ни поесть некогда. Кто-то из моих коллег берет с собой еду из дома, а кто-то собрать ничего не успел, - говорит Башанкаев. - Врачи - это не офисные работники, которые могут в обед выйти в кафе и у которых есть гарантированное время на прием пищи. У нас не так. Например, ты пришел с раннего утра, работал весь день, затем заступил на дежурство и всю ночь пашешь как экстренный хирург: принимаешь больных, оперируешь. Поесть - это вечная проблема".

Но еда - это не только еда. Сегодня это еще и возможность просто сделать врачам маленький подарок, сказав "спасибо".

"Мы знаем, насколько сложно сейчас медикам, какая у них сегодня сумасшедшая и физическая, и психологическая нагрузка, - говорит "РГ" основатель движения "Рак излечим" Ольга Бадсон. - Когда я создавала это движение, чтобы помогать онкологическим пациентам, я понимала, что давать правильную и объективную информацию, консультировать людей можно только с помощью профессионалов. Поэтому в группе много врачей. Неравнодушных, компетентных. И сейчас решение помочь тем, кто встал на круглосуточную вахту, пришло само собой". Ольга обратилась в группу с призывом, и теперь вместе с единомышленниками закупает и отправляет врачам печенье, пирожки - то, чем можно быстро перекусить с горячим чаем и получить несколько минут передышки. На коробках волонтеры пишут "вкусный знак внимания" , вручают пакеты на входе в клинику, а потом получают благодарные сообщения от врачей. "Договорились мы с Институтом им. Склифосовского, со 2-й инфекционной больницей на Соколиной горе. Сейчас как раз один доктор из группы закончил дежурство, приехал, забрал коробки, отвезет и потом только поедет отдыхать", - говорит Ольга Бадсон.

Питер рядом

В Санкт-Петербурге координаторами подобной же акции стали наши коллеги - журналисты. "Мы руководствуемся прежде всего чувством самосохранения. Врачи вообще главная профессия на Земле. Но сегодня слово "главная" нужно умножить еще на 10 или на 100, -говорит "РГ" руководитель отдела конференций интернет-портала MarketMedia Елена Еликова. - Мы пишем о ретейле, у нас много контактов с производителями еды, с торговыми сетями. Когда придумали акцию #Поддерживрача, обратились к партнерам. Потом предложили помощь медучреждениям".

Первой в списке оказалась Больница Святого Георгия, сейчас ее перепрофилировали под инфекционную. "Мы выяснили, что необходимо, договорились о взаимодействии. Потом присоединили еще и Госпиталь для ветеранов войны. Первыми из производителей на нашу просьбу откликнулись три компании. Сейчас в списке уже 15 предприятий, и мы отправляем в больницу не только пироги и печенье, но и фрукты, и молочные коктейли, йогурты. Появилась возможность - отправили медицинские маски и одежду. Думаем, все это пригодится", - говорит Елена Еликова.

В больнице будут рады и горячему питанию, конечно, правильно упакованному. "Нам обещали организовать горячие обеды, даже несмотря на то, что в ближайшую неделю кафе не работают. Людям необходимы не только калории и витамины, но, главное, заряд энергии. Значит, помощь кофеен тоже не будет лишней", - отмечает она.

Не планирует останавливать отгрузку обедов и Максим Дорофеев. Кафе, в котором мы беседовали, уже закрыто. Но есть еще точка в отдельном здании, и там кухня может продолжать работать на вынос всю "нерабочую неделю".

Помощь не помешает

Когда в стране поднялась дискуссия: пускать ли родственников к тяжело больным в реанимацию, раздавались голоса против - мол, это помешает врачам. В конце концов разум и логика возобладали, реанимации открыли. Сейчас очень не хочется, чтобы руководители здравоохранения (а дисциплина у нас в этой системе сродни военной) восприняли движение волонтеров как нечто мешающее.

Движение помощи ширится. О том, что готовы возить бесплатно сотрудников инфекционных стационаров, объявили "Ситимобил" и "Яндекс.Такси" в Москве и Казани. Еще об одном проекте - "Помощь рядом" - объявил "Яндекс". Речь идет о бесплатной перевозке врачей, а еще о доставке продуктов, лекарств и тестов на коронавирус.

"Это очень правильно и позитивно. Сейчас врачи, медсестры в инфекционных отделениях работают в особых условиях, многие фактически в изоляции, - сказал "РГ" глава РОО "Врачи Санкт-Петербурга" Дмитрий Ченцов. - Растет нагрузка и на все остальные медучреждения, ту же "Скорую помощь" Так что помощь нужна".

В Испании и Италии, где полыхнуло раньше, чем у нас, появилась традиция: вся запертая в карантине страна выходит в назначенный час на балконы и аплодирует врачам. Все понимают: именно они сегодня на переднем крае, лечат, спасают, рискуют сами заразиться, заболеть, умереть.

А в Ухане весь город на днях вышел на улицы, чтобы проводить врачей, приехавших в заблокированный город спасать людей. Теперь, когда Китай почти справился с заразой, медики возвращаются в свои родные города, в свои больницы продолжать лечить и спасать уже в обычном, повседневном режиме. Жители Уханя вставали на колени перед проезжавшей колонной автобусов, увозившей врачей. Эти видео - и из Европы, и из Китая - невозможно смотреть без кома в горле.

Эпидемия пройдет. Как мы пройдем ближайшее трудное время, какими выйдем из этого испытания - нужно думать уже сейчас.

В исполнение указа президента о нерабочей неделе правительство утвердило перечень товаров первой необходимости, не относящихся к продовольственным. В него вошли детские товары, мыло и моющие средства, санитарно-гигиенические изделия и туалетные принадлежности, средства индивидуальной защиты, медицинские изделия и дезинфицирующие средства, бензин, дизельное топливо и газ, автозапчасти, садово-огородный инвентарь, стройматериалы и инструменты, печатные издания, спички, свечи, похоронные принадлежности, очки и линзы, табачная продукция, ряд других товаров. На организации, обеспечивающие население этими товарами, действие указа главы государства не распространяется. В распоряжении правительства также установлено, что услуги общественного питания в эту неделю могут осуществляться исключительно в формате обслуживания на вынос или доставки заказов.