Бабы были бы не бабы инфекция

Мой муж промолвил очень слабо,
Смотря на прелести мои:
"Была бы ты - чужая баба.
Тебе бы не было цены!"

Пока жена купалась в ванной,
Чтоб легче к вечеру заснуть,
Муж по традиции недавней
Решил к соседке заглянуть.
Звонок условный сиротливо
В пустой квартире отзвенел.
Разочарованный мужчина
Вернулся в комнату и сел.
Как раз из ванной в это время,
Как шамаханская княжна,
Дневных забот отбросив бремя,
Пришла законная жена.
В летящем нежностью халате,
Стройна, упруга, молода,
Красива дьявольски и, кстати,
Чиста, как горная река.
Промолвил муж, вздыхая тихо,
При виде собственной жены:
"Эх. Была бы ты чужая баба,
Тебе бы не было цены!"

Если ЕNTЕR западает
На чужой клавиатуре,
Ты облей её кефиром,
А потом помой под душем,
Посильнее вдарь ей ломом,
Стукни пару раз об стенку,
Со стола швырни-ка на пол,
Походи по ней ногами.
На чужих клавиатурах
Это очень помогает.

Если enter западает на чужой клавиатуре,
Ты облей её кефиром, а потом помой под душем,
Посильнее вдарь ей ломом, стукни пару раз об стенку,
Со стола швырни-ка на пол, походи по ней ногами.
На чужих клавиатурах это очень помогает!

Оцените удачи масштабы!
За окно, господа, посмотрите:
С неба падают СНЕЖНЫЕ БАБЫ
Правда, в очень разобранном виде!

Кабы не было зимы, а всё время лето -
Не бродили б столько мы в дебрях Интернета.
Отвлекал бы сенокос, речка, пляж да бабы.
Рейтинг сайтов бы не рос, кабы, кабы, кабы!

Слабая женщина рано проснулась,
Слабой рукой покормила семью,
Слабыми ножками влезла на шпильки
И понеслась на работу свою.
Со слабою волей, терпением слабым
Уж завершен мозготрепства процесс!
Слабым торнадо бежит в продуктовый,
Втягивая, чтоб стройнее быть, пресс.
С взглядом горящим, чертовкой из ада,
Слабенько 10 кг. нагрузив,
Слабо хватает ребенка из сада,
Слабо на шпильках домой потрусив.
Дома еще все слабее, чем было -
Стирка, уборка, с ребенком борьба.
Вдруг от напряга слеза покатилась.
Что же ты хочешь - ведь ты же СЛАБА!

И сильная женщина хочет быть слабой,
И чтоб называли мадам, а не бабой,
Чтоб рядом был сильный и верный мужчина,
И не было чтоб для волнений причины!
Быть рядом мужчины считали за честь,
Любили такую, какая ты есть!

Что за мужчины пошли?
Джинсы заужены, стразы на майке,
Трусы отутюжены, весь такой зайка,
Гелем прилизан, хорош да пригож.
Только на бабу, бл..ть, очень похож.

Что за чудо! Мы клеим обои, основательно, не впопыхах
И бумагу, как что-то живое, неумело держу я в руках.
Ты же, делом мужским преисполнен, снисходителен и деловит,
Растираешь наплывы и волны, придаешь респектабельный вид.
Я такая с тобой неумеха, "Руки прячь! Не оттуда растут"
И стараньям моим на потеху, курам на смех - физический труд.
Что поделаешь - глупая баба, белоручка, коряга, сопля.
Я стою, безнадежная, слабо тощей кистью лоскут шевеля.
Мой любимый, ты великолепен! Ты - опора моя! Ты герой!
За тобою я следую слепо и своей наслаждаюсь игрой.
"Ничего-то сама не умею!" - и смотрю на героя с мольбой -
Я готова еще быть глупее, чтоб ты больше гордился собой!

Шла старушка поздно ночью,
Не светились фонари.
Где-то кошки дрались в клочья,
И орали попурри.
Страшно было, как в разведке.
Что ни враг, то за кустом.
Вон прохожий - путник редкий,
Да и тот вооружён.

- Здравствуй бабка - голубица.
Что так поздно и одна.
Я как вижу, ты не львица.
Мне невинность не нужна!
Кольца, брошки с кошельками
За проход с тебя возьму.
Познакомься с мужиками.
Отдавай свою суму.
Не дрожи. Чего боишься.
Не маньяки, не менты.
Ты от страха вся струишься.
Доставай скорей "лавы".

Но бабуся вдруг вздохнула:
- Слава Богу. Это вы.
И достала молча дуло.
- Все на землю, пацаны.
Я-то шла, и всё боялось:
Паспорт дома, ствол чужой.
Вам в подъездах не икалось,
Что вы встретитесь со мной?
Деньги, кольца, "погремушки".
Из карманов, всё сюда.
Как тимуровцы, старушке
Помогайте, господа.
Нынче пенсия не очень.
Кормит только пистолет.
Кто пожить сегодня хочет,
Не глядите бабке в след.

Где-то кошки дрались в клочья,
И орали попурри.
А шпана лежала молча,
Но живая. До зари.

Мы подобрали для тебя 31 самое колкое, честное и уморительное четверостишие, которое ни за что не оставит тебя безразличным.

Любил я книги, выпивку и женщин.
И большего у бога не просил.
Теперь азарт мой возрастом уменьшен.
Теперь уже на книги нету сил.

Доволен я сполна своей судьбой.
И старюсь я красиво, слава богу.
И девушки бросаются гурьбой
меня перевести через дорогу.

Хоть лестна слава бедному еврею,
но горек упоения экстаз,
я так неудержимо бронзовею,
что звякаю, садясь на унитаз.

В душе моей не тускло и не пусто,
и даму если вижу в неглиже,
я чувствую в себе живое чувство,
но это чувство юмора уже.

Мужчина должен жить не суетясь,
а мудрому предавшись разгильдяйству,
чтоб женщина, с работы возвратясь,
спокойно отдыхала по хозяйству.

Я дряхлостью нисколько не смущен,
и часто в алкогольном кураже
я бегаю за девками еще,
но только очень медленно уже.

Красоток я любил не очень
и не по скудности деньжат:
красоток даже среди ночи
волнует, как они лежат.

Старушки мне легко прощают
всё неприличное и пошлое,
во мне старушки ощущают
их не случившееся прошлое.

Всего слабей усваивают люди,
взаимным обучаясь отношениям,
что слишком залезать в чужие судьбы
возможно лишь по личным приглашениям.

Люблю людей и, по наивности,
открыто с ними говорю
и жду распахнутой взаимности,
а после горестно курю.

Я никак не пойму, отчего
так я к женщинам пагубно слаб;
может быть, из ребра моего
было сделано несколько баб?

За то люблю я разгильдяев,
блаженных духом, как тюлень,
что нет меж ними негодяев
и делать пакости им лень.

А мужикам понять пора бы,
напрасно рты не разевая,
что мирозданья стержень — бабы,
чья хрупкость — маска боевая.

Поездил я по разным странам,
печаль моя как мир стара:
какой подлец везде над краном
повесил зеркало с утра?

Душа порой бывает так задета,
что можно только выть или орать;
я плюнул бы в ранимого эстета,
но зеркало придется вытирать.

Душа всегда у нас болит,
пока она жива и зряча,
и смех — целебный самый вид
и сострадания, и плача.

♥ Добро со злом природой смешаны,
как тьма ночей со светом дней;
чем больше ангельского в женщине,
тем гуще дьявольского в ней.

♥ Кто ищет истину, держись
у парадокса на краю;
вот женщины: дают нам жизнь,
а после жить нам не дают.

♥ Я женских слов люблю родник
и женских мыслей хороводы,
поскольку мы умны от книг,
а бабы прямо от природы.

♥ Послабленье народу вредит,
ухудшаются нравы столичные,
одеваются девки в кредит,
раздеваются за наличные.

♥ Ключ к женщине — восторг и фимиам,
ей больше ничего от нас не надо,
и стоит нам упасть к ее ногам,
как женщина, вздохнув, ложится рядом.

♥ Бабы одеваются сейчас,
помня, что слыхали от подружек:
цель наряда женщины — показ,
что и без него она не хуже.

♥ Блестя глазами сокровенно,
стыдясь вульгарности подруг,
девица ждет любви смиренно,
как муху робко ждет паук.

♥ Процесс эмансипации не сложен
и мною наблюдался много раз:
везде, где быть мужчиной мы не можем,
подруги ускользают из-под нас.

♥ Завел семью. Родились дети.
Скитаюсь в поисках монет.
Без женщин жить нельзя на свете,
а с ними — вовсе жизни нет.

♥ Был холост – снились одалиски,
Вакханки, шлюхи, гейши, киски;
Теперь со мной живет жена,
А ночью снится тишина.

♥ Он даму держал на коленях
и тяжко дышалось ему,
есть женщины в русских селеньях -
не по плечу одному.

♥ Отменной верности супруг,
Усердный брачных уз невольник-
Такой семейный чертит круг,
Что бабе снится треугольник.

♥ С неуклонностью упрямой
все на свете своевременно;
чем невинней дружба с дамой,
тем быстрей она беременна.

Все переменилось бы кругом,
если бы везде вокруг и рядом
женщины раскинули умом,
как сейчас раскидывают задом.

Толстухи, щепки и хромые,
страшилы, шлюхи и красавицы
как параллельные прямые
в мое душе пересекаются.

Когда к нам дама на кровать
сама сигает в чем придется,
нам не дано предугадать,
во что нам это обойдется.

Являют умственную прыть,
пускай мужчины-балагуры,
а даме ум полезней скрыть —
он отвлекает от фигуры.

Есть дамы: каменны, как мрамор,
и холодны, как зеркала,
но чуть смягчившись, эти дамы
в дальнейшем липнут, как смола.

Всегда мне было интересно,
Как поразительно греховно:
Духовность женщины – телесна,
А тело – дьявольски духовно.

Чтобы не дать угаснуть роду,
Нам богом послана жена,
А в баб чужих по ложке меду
Вливает хитрый сатана.

Носишь радостную морду
И не знаешь, что позор –
При таких широких бедрах –
Такой узкий кругозор.

Наступила в душе моей фаза
упрощения жизненной драмы:
я у дамы боюсь не отказа,
а боюсь я согласия дамы.

В тихой смиреннице каждой,
в робкой застенчивой лапушке
могут проснуться однажды
бл. кие гены прабабушки.

Когда врагов утешат слухом,
Что я закопан в тесном склепе,
То кто поверит ста старухам,
Что я бывал великолепен?

Душой и телом охладев,
Я погасил мою жаровню:
Еще смотрю на нежных дев,
а для чего — уже не помню.

Когда в семейных шумных сварах
Жена бывает неправа,
Об этом позже в мемуарах
Скорбит прозревшая вдова.

Хвалите, бабы, мужиков:
мужик за похвалу
достанет месяц с облаков
и пыль сметет в углу.

Без удержу нас тянет на огонь,
А там уже, в тюрьме или в больнице,
С любовью снится женская ладонь,
Молившая тебя остановиться.

Красоток я любил не очень,
и не по скудости деньжат:
красоток даже среди ночи
волнует, как они лежат.

Готов я без утайки и кокетства
признаться даже Страшному Суду,
что баб любил с мальчишества до детства,в которое по старости впаду.