День 1 по моему я инфицирован
Главный удар в борьбе с пандемией пришелся на медиков. Некоторые из них сами заболели коронавирусом. Белорусский Минздрав не называет количество заразившихся COVID-19 (и даже умерших) медработников. Ранее говорили о том, что только на Витебщине их 38, нам известны факты заражений и в других регионах страны. По сообщениям из различных больниц, среди инфицированных пациентов медиков немало.
TUT.BY пообщался с тремя медиками из Витебской области. Все имена в публикации изменены по просьбе героев, их данные есть в редакции. Медработники рассказали, что почувствовали, когда узнали, что у них коронавирус, как их лечат, в каком положении больницы и каково сейчас приходится их коллегам.
Иллюстративный снимок. Фото: Reuters
Александр, врач из Витебска
«Я заболел 23 марта. После работы почувствовал себя неважно, измерил температуру — 38,3. Пошел в поликлинику, там выдали больничный.
На следующий день сам поехал на машине сдавать мазок на COVID-19. Объяснил, кем и где работаю, и у меня его взяли. Сказали: если через три дня не позвонят из санэпидемстанции, значит, все хорошо. Если же будет звонок, то результат мазка положительный. Я отшутился: „Спасибо, звонка ждать не буду“.
Однако через три дня мне все-таки позвонил эпидемиолог и сообщил эту невеселую новость.
Я сказал маме: „Ну что, как я и чувствовал: мои опасения подтвердились“. Чего ожидать, если со средствами защиты была напряженная ситуация. Сейчас она улучшилась. Но улучшилась, по-моему, благодаря меценатам, людям, которые по всей стране собирают деньги в помощь медикам.
Скорая отвезла меня в областную клиническую инфекционную больницу.
Болезнь протекает довольно-таки неприятно. Была высокая температура на протяжении 8 дней, дикая головная боль и сильная боль в глазах, общая слабость. Из-за сильной интоксикации организма неделю есть не хотелось вообще. После того как поступил в инфекционную больницу, температурил еще дня четыре, состояние было средней степени тяжести.
Но лечат в „инфекционке“ очень хорошо. Все медицинские сотрудники очень приятные и высококвалифицированные. Они еще и улыбаются — и это несмотря на ту огромную нагрузку, которая на них свалилась. Я очень благодарен всем врачам, медсестрам и санитарочкам. Последние без конца обрабатывают комнаты, коридоры и т.д.
Я лежу в боксированной палате, поэтому не знаю о ситуации по всей инфекционной больнице. Но, пробив по своим источникам в медицинских кругах, знаю, что переполнена не только инфекционная больница, а все больницы в Витебске. Переполнены они пациентами с пневмониями. По поводу их мазков я не могу знать, но в сложившейся эпидемиологической ситуации можно предположить, что в большинстве это, конечно, пневмонии, вызванные коронавирусной инфекцией.
Нагрузка на медиков сейчас колоссальная! Они работают сутками — до изнеможения. Но что поделать, это наша работа, наш долг.
Считаю, что стране нужен карантин: изолировавшись и разобщившись, мы не дадим вирусу так быстро распространяться. Вы посмотрите, весь мир на карантине, а у нас по-прежнему „все хорошо“.
Инфекционная больница в Витебске. Фото: Татьяна Матвеева, TUT.BY
Виктория, медсестра одного из отделений БСМП в Витебске
«Когда в Витебск только „пришел“ коронавирус, особой паники у меня и коллег не было. В больнице ввели масочный режим, все было спокойно.
Но однажды к нам обратился пациент, мы отправили его на консультацию к терапевту. И у человека оказалась двусторонняя пневмония. Его забрали в больницу. Потом мы пытались узнать, какой у него результат теста на коронавирус. Но никто не дал нам такой информации: медицинская тайна.
И вот после общения с тем пациентом у меня стала подниматься температура. По горячим следам пошла сдавать мазок, так как у меня маленький ребенок и я опасалась за него. После сдачи мазка пришла на работу: температура 37,7, меня отправили на больничный. А через два дня позвонили и „обрадовали“: результат положительный.
Я была в шоке! Потому что знала ситуацию: больницы в Витебске забиты. По всему миру коронавирус — бич, умирают люди. За себя я не очень боялась — еще достаточно молодой возраст. Но за ребенка стало страшно. Хоть дети и переносят коронавирус легко, но меня беспокоил сам факт: вот, принесла с работы домой…
По симптоматике. Вначале была температура, слабость, озноб, ломота в теле. Потом появилась непонятная одышка, возник дискомфорт в легких — такое чувство, будто их что-то сдавливает и там лежит горячий камень. Просыпалась ночью — вся подушка и майка мокрые. Потели ладони.
Результат теста пришел в поликлинику по месту жительства. Со мной связался терапевт. Потом позвонили из санстанции, собрали контакты первого и второго уровней.
Мне сказали ожидать скорую и ехать в больницу. Но скорая приехала только на вторые сутки. Объясняли это тем, что нет мест в больницах, нет свободных машин скорой. Правда, ближе к ночи первого дня ожидания со скорой позвонили и спросили, как я себя чувствую, могу ли подождать до утра. Я сказала: „Вполне“. Утром никто опять не приехал. Стала звонить им сама. Во-первых, вокруг паника в связи с коронавирусом, и ты поневоле ей поддаешься. Во-вторых, опасалась, вдруг в легких идет какой-то процесс, а я сижу дома и теряю драгоценное время.
Приезда скорой смогла добиться только мой участковый терапевт, дай Бог ей здоровья. Она подняла всех на уши, почему меня до сих пор не забрали в больницу. В итоге к вечеру второго дня скорая меня ждала во дворе.
В скорой кроме меня сидели еще три человека с подтвержденным коронавирусом. Нас привезли в „афганский центр“ (Витебский областной клинический центр медицинской реабилитации для инвалидов, ветеранов боевых действий на территории других государств. — Прим. TUT.BY).
Здесь я уже полнедели. У меня и соседок легкое течение болезни, лечения мы не получаем никакого вообще. Наверное, легкое течение ничем и не лечится. В первый вечер, как я сюда поступила, никто из медиков не приходил. На следующий день доктор пришел только ближе к вечеру. Собрал анамнез, послушал. Позже измерили, как насыщается кислородом кровь. 99% — это значит, что все нормально. Сказали, что возьмут повторные мазки на COVID-19.
Все, с кем я контактировала, на самоизоляции. Тесты на коронавирус сдавали только двое — контакты первого уровня. Ребенку пока сдавать мазок не нужно, его состояние контролирует педиатр. Из коллег по работе сдала тест только одна девушка: у нее поднялась температура. Сейчас она тоже в больнице, ждет результата мазка.
Я не знаю, сколько коек в „афганском центре“. Но могу сказать, что он весь полный. И забился он буквально за пару суток. Здесь лежат и те, у кого коронавирус подтвержден, и те, кто контактировал с заболевшими. В тяжелом состоянии вроде нет никого.
Больница скорой медпомощи в Витебске. Фото: Татьяна Матвеева, TUT.BY
Оксана, медсестра одной из районных больниц
«В нашей больнице был большой наплыв больных. С 31 марта стало поступать много пациентов с пневмониями. 11 человек, потом еще 5, потом еще… Я два дня работаю, два — дома. И вот за два рабочих дня поступило около 30 человек с пневмониями.
Когда переполнилась терапия, стали класть больных в хирургию. А сейчас уже перепрофилировали и гинекологию под отделение для больных с пневмониями.
У меня и некоторых других работников больницы взяли мазки. Хотя симптомов болезни лично у меня никаких не было. Только ринит и небольшой влажный кашель. Но кто сейчас обращает внимание на какие-то там сопли? И я надеялась, что у меня ничего нет. А тут бац — и положительный результат!
Говорят: собирайтесь, за вами приедет скорая. Через полчаса приехала. Меня и еще одну коллегу отвезли в больницу, в инфекционное отделение. Мы сейчас с ней вдвоем в палате. Никуда не можем отсюда выйти, туалет, умывальник — все на месте.
Когда мне сообщили про коронавирус, я не испугалась. Ничего неожиданного: я процедурная медсестра, все контакты пациентов напрямую со мной. Хоть у нас были и маски, и передники, респираторы… Но на нашей работе ты не можешь всегда на сто процентов соблюдать все меры профилактики. Где-то разнервничался — и почесал нос. Работы валом, только успеваешь крутиться. Вспотел — лоб вытер, хоть этого делать нельзя.
У нас также заболела и одна доктор, у нее не коронавирус. Но все равно, несмотря на самочувствие, ее оставили „на передовой“, она в отдельном кабинете и работает.
Здесь, в инфекционном отделении, нам измеряют температуру, кварцуют палату. В принципе, просто наблюдают за нами. Кормят хорошо. Чувствую я себя нормально. Снимок сделали: пневмонии нет. Сделают повторный тест, и если все нормально, отпустят домой.
Люди в райцентре перепуганы. Маски шьют уже и сами дома, и учителя, и в центре творчества. Я считаю, что маски и бахилы должны давать на входе в больницу бесплатно: не все жители маленького города могут позволить себе их купить. Если уж такая беда пришла, государство должно дать людям хотя бы самое необходимое.
Соцсети заполонили однотипные панические сообщения о коронавирусе 2019-nCoV.
Знакомые методички на тему "Власти скрывают! Мы все умрём!".
В Facebook, Twitter, VK c разных аккаунтов распространяется следующая бредовая мулька: "Отец работает в Минздраве. Сегодня срочно вызвали на совещание. Вернулся поздно и ничего не объяснил. Сказал лишь собирать вещи и бежать в магазин за продуктами на две недели. Сейчас едем куда-то далеко за город. Не знаю, что происходит, но мне кажется началось. ".
Есть и дополнение: "В Сибири уже тысячи инфицированных, 72 человека погибло. Власти скрывают чудовищно быстрое распространение вируса. Через неделю могут умереть миллионы и этот кошмар охватит всю страну".
двойной клик - редактировать изображение
Нам-то смешно. А в Сети полно людей с неустойчивой психикой, они ведутся.
Напомним, что 18.03.2019 президентом подписан Федеральный закон "О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях". Законом устанавливается административная ответственность за распространение в средствах массовой информации, а также в информационно-телекоммуникационных сетях заведомо недостоверной общественно значимой информации под видом достоверных сообщений. Хотя, по большому счёту, распространение паники должно стать уголовно наказуемым деянием.
![]()
Александр
Кандараков
Действительно - нехорошо раздувать панику, но как понимать следующее::
Табло. Откуда в Китае вирус-убийца.
Пекин подозревает акт применения биологического оружия массового поражения "внешними силами"
Служба безопасности День
5Оценить статью: 4
Эпидемия смертельного коронавируса в Ухани унесла уже несколько тысяч жизней и рассматривается китайским руководством как акт применения биологического оружия массового поражения "внешними силами", передают из Шанхая.
![]()
Сатирическая газета
"Редька"
"Эпидемия смертельного коронавируса в Ухани унесла уже несколько тысяч жизней и рассматривается китайским руководством как акт применения биологического оружия массового поражения "внешними силами", передают из Шанхая. Официальных поводов для этого не делается, но генотип "вируса-убийцы" тщательно исследуется и сравнивается с имеющимися образцами для поиска "нуклеотидных вставок", которые могут пролить свет на методы работы предполагаемого агрессора в этом направлении…"
На всякий случай: инфа "паникеров и трусов",которые, согласно приказу 227 должны бы расстреливаться на месте находится на этом же сайте.
![]()
Сатирическая газета
"Редька"
О, блин. Сначала запостил свой комент, а потом прочитал у уважаемого Александра Кандаракова про тот же самый когнитивный момент.
![]()
Валентин
Рутц
Действительно, а какие могут быть для волнений, ведь в Китае, если верить официальным источникам, от вируса умерло всего-навсего лишь несколько тысяч человек. Для масштабов Китая - сущий мизер.
Те сообщения которые появляются сегодня в российских СМИ - не могут вызвать паники.
Паника может начаться только после того, когда российские власти публично объявят, что нет ни малейших поводов для беспокойства, и все находится у них под контролем.
Но они не объявили, значит пока все нормально.
![]()
Валентин
Рутц
Что нам известно? Одни СМИ утверждают, что умерло 17 человек, другие говорят что несколько сотен, третьи что умерло несколько тысяч.
Непонятно также - этот вирус стал смертельным благодаря своей естественной мутации, или же он искусственный и создан в лабораторных условиях?
Кому верить и какие источники информации можно считать заслуживающие доверия, а какие нет? Непонятно.
Или может быть разумней пока воздержаться от суждений? Думаю что прав доктор Джоси Голдинг из Wellcome Trust, который заявил. "В настоящий момент, пока у нас не будет больше информации, крайне сложно сказать, следует нам беспокоиться или нет. Пока мы не узнаем, что было источником заражения, чувство обеспокоенности останется".
![]()
Владимир
Васильев
Не ужели вирус действует только на китайцев?
Наук далеко шагнула, население планеты будет отрегулировано!
![]()
Валентин
Рутц
======Не ужели вирус действует только на китайцев?========
Вполне возможно, что этот вирус действует только на одних китайцев. Если это подтвердится, тогда этот вирус можно будет отнести к категории генетического(этнического) оружия.
Известно что в октябре 2003 года представитель США заявил о начале работ по созданию такого генетического оружия.
Это генетическое оружие действует избирательно. Зная ДНК какого-нибудь народа, можно создавать вакцины или добавлять в пищу и воду такие вещества, которые будут смертельными только для одних чернокожих, китайцев или японцев и совершенно безвредными для представителей других рас и народов. Или наоборот.
=====Наук далеко шагнула, население планеты будет отрегулировано!====
Это абсолютно точно. Для этой цели оно и создается. С помощью этнического оружия можно регулировать поголовье различных народов сокращая их "избыточность".
Но для этого требуется создание базы образцов ДНК. Этим сегодня активно занимается США. Без всякого сомнения такими исследованиями занимается и Китай. В России тоже принуждают к биометрии. Берут анализы крови и ДНК с целью создания своей собственной базы. Некоторые исследователи полагают, что все эти сведения переправляются потом за бугор. Но это уже другая тема.
![]()
Сергей
Ковальчук
Этот геноцид ни в коем случае нельзя поощрять и поддерживать. Сегодня сатанисты уничтожат китайцев, а завтра и русских не будет. А возможно, что в их звериных планах входит одновременная зачистка и жёлтой, и белой расы, с полным уничтожением в первую очередь русских и тех же немцев.
"Когда нацисты хватали коммунистов, я молчал: я не был коммунистом.
Когда они сажали социал-демократов, я молчал: я не был социал-демократом.
Когда они хватали членов профсоюза, я молчал: я не был членом профсоюза.
Когда они пришли за мной — заступиться за меня было уже некому."
![]()
Юлий
Прозвицкий
Вспомните убийство Ясира Арафата.
Тогда тоже было применён генетический яд, смертельный только для него.
![]()
Михаил
Шталь
Читайте классику: " Они все сдохнут, а мы попадём в рай. " ". вы держитесь, хорошего настроения. " " Прошу отнестись с пониманием. " ". это что же получается - одел деревянный макинтош и отъехал. " ". она утонула. "
" Прошедшее России было удивительно, ее настоящее более чем великолепно, что же касается до будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение." ( Александр Христофорович Бенкендорф)
Главный удар в борьбе с пандемией пришелся на медиков. Некоторые из них сами заболели коронавирусом. Белорусский Минздрав не называет количество заразившихся COVID-19 (и даже умерших) медработников. Ранее говорили о том, что только на Витебщине их 38, нам известны факты заражений и в других регионах страны. По сообщениям из различных больниц, среди инфицированных пациентов медиков немало.
TUT.BY пообщался с тремя медиками из Витебской области. Все имена в публикации изменены по просьбе героев, их данные есть в редакции. Медработники рассказали, что почувствовали, когда узнали, что у них коронавирус, как их лечат, в каком положении больницы и каково сейчас приходится их коллегам.
Иллюстративный снимок. Фото: Reuters
Александр, врач из Витебска
«Я заболел 23 марта. После работы почувствовал себя неважно, измерил температуру — 38,3. Пошел в поликлинику, там выдали больничный.
На следующий день сам поехал на машине сдавать мазок на COVID-19. Объяснил, кем и где работаю, и у меня его взяли. Сказали: если через три дня не позвонят из санэпидемстанции, значит, все хорошо. Если же будет звонок, то результат мазка положительный. Я отшутился: „Спасибо, звонка ждать не буду“.
Однако через три дня мне все-таки позвонил эпидемиолог и сообщил эту невеселую новость.
Я сказал маме: „Ну что, как я и чувствовал: мои опасения подтвердились“. Чего ожидать, если со средствами защиты была напряженная ситуация. Сейчас она улучшилась. Но улучшилась, по-моему, благодаря меценатам, людям, которые по всей стране собирают деньги в помощь медикам.
Скорая отвезла меня в областную клиническую инфекционную больницу.
Болезнь протекает довольно-таки неприятно. Была высокая температура на протяжении 8 дней, дикая головная боль и сильная боль в глазах, общая слабость. Из-за сильной интоксикации организма неделю есть не хотелось вообще. После того как поступил в инфекционную больницу, температурил еще дня четыре, состояние было средней степени тяжести.
Но лечат в „инфекционке“ очень хорошо. Все медицинские сотрудники очень приятные и высококвалифицированные. Они еще и улыбаются — и это несмотря на ту огромную нагрузку, которая на них свалилась. Я очень благодарен всем врачам, медсестрам и санитарочкам. Последние без конца обрабатывают комнаты, коридоры и т.д.
Я лежу в боксированной палате, поэтому не знаю о ситуации по всей инфекционной больнице. Но, пробив по своим источникам в медицинских кругах, знаю, что переполнена не только инфекционная больница, а все больницы в Витебске. Переполнены они пациентами с пневмониями. По поводу их мазков я не могу знать, но в сложившейся эпидемиологической ситуации можно предположить, что в большинстве это, конечно, пневмонии, вызванные коронавирусной инфекцией.
Нагрузка на медиков сейчас колоссальная! Они работают сутками — до изнеможения. Но что поделать, это наша работа, наш долг.
Считаю, что стране нужен карантин: изолировавшись и разобщившись, мы не дадим вирусу так быстро распространяться. Вы посмотрите, весь мир на карантине, а у нас по-прежнему „все хорошо“.
Инфекционная больница в Витебске. Фото: Татьяна Матвеева, TUT.BY
Виктория, медсестра одного из отделений БСМП в Витебске
«Когда в Витебск только „пришел“ коронавирус, особой паники у меня и коллег не было. В больнице ввели масочный режим, все было спокойно.
Но однажды к нам обратился пациент, мы отправили его на консультацию к терапевту. И у человека оказалась двусторонняя пневмония. Его забрали в больницу. Потом мы пытались узнать, какой у него результат теста на коронавирус. Но никто не дал нам такой информации: медицинская тайна.
И вот после общения с тем пациентом у меня стала подниматься температура. По горячим следам пошла сдавать мазок, так как у меня маленький ребенок и я опасалась за него. После сдачи мазка пришла на работу: температура 37,7, меня отправили на больничный. А через два дня позвонили и „обрадовали“: результат положительный.
Я была в шоке! Потому что знала ситуацию: больницы в Витебске забиты. По всему миру коронавирус — бич, умирают люди. За себя я не очень боялась — еще достаточно молодой возраст. Но за ребенка стало страшно. Хоть дети и переносят коронавирус легко, но меня беспокоил сам факт: вот, принесла с работы домой…
По симптоматике. Вначале была температура, слабость, озноб, ломота в теле. Потом появилась непонятная одышка, возник дискомфорт в легких — такое чувство, будто их что-то сдавливает и там лежит горячий камень. Просыпалась ночью — вся подушка и майка мокрые. Потели ладони.
Результат теста пришел в поликлинику по месту жительства. Со мной связался терапевт. Потом позвонили из санстанции, собрали контакты первого и второго уровней.
Мне сказали ожидать скорую и ехать в больницу. Но скорая приехала только на вторые сутки. Объясняли это тем, что нет мест в больницах, нет свободных машин скорой. Правда, ближе к ночи первого дня ожидания со скорой позвонили и спросили, как я себя чувствую, могу ли подождать до утра. Я сказала: „Вполне“. Утром никто опять не приехал. Стала звонить им сама. Во-первых, вокруг паника в связи с коронавирусом, и ты поневоле ей поддаешься. Во-вторых, опасалась, вдруг в легких идет какой-то процесс, а я сижу дома и теряю драгоценное время.
Приезда скорой смогла добиться только мой участковый терапевт, дай Бог ей здоровья. Она подняла всех на уши, почему меня до сих пор не забрали в больницу. В итоге к вечеру второго дня скорая меня ждала во дворе.
В скорой кроме меня сидели еще три человека с подтвержденным коронавирусом. Нас привезли в „афганский центр“ (Витебский областной клинический центр медицинской реабилитации для инвалидов, ветеранов боевых действий на территории других государств. — Прим. TUT.BY).
Здесь я уже полнедели. У меня и соседок легкое течение болезни, лечения мы не получаем никакого вообще. Наверное, легкое течение ничем и не лечится. В первый вечер, как я сюда поступила, никто из медиков не приходил. На следующий день доктор пришел только ближе к вечеру. Собрал анамнез, послушал. Позже измерили, как насыщается кислородом кровь. 99% — это значит, что все нормально. Сказали, что возьмут повторные мазки на COVID-19.
Все, с кем я контактировала, на самоизоляции. Тесты на коронавирус сдавали только двое — контакты первого уровня. Ребенку пока сдавать мазок не нужно, его состояние контролирует педиатр. Из коллег по работе сдала тест только одна девушка: у нее поднялась температура. Сейчас она тоже в больнице, ждет результата мазка.
Я не знаю, сколько коек в „афганском центре“. Но могу сказать, что он весь полный. И забился он буквально за пару суток. Здесь лежат и те, у кого коронавирус подтвержден, и те, кто контактировал с заболевшими. В тяжелом состоянии вроде нет никого.
Больница скорой медпомощи в Витебске. Фото: Татьяна Матвеева, TUT.BY
Оксана, медсестра одной из районных больниц
«В нашей больнице был большой наплыв больных. С 31 марта стало поступать много пациентов с пневмониями. 11 человек, потом еще 5, потом еще… Я два дня работаю, два — дома. И вот за два рабочих дня поступило около 30 человек с пневмониями.
Когда переполнилась терапия, стали класть больных в хирургию. А сейчас уже перепрофилировали и гинекологию под отделение для больных с пневмониями.
У меня и некоторых других работников больницы взяли мазки. Хотя симптомов болезни лично у меня никаких не было. Только ринит и небольшой влажный кашель. Но кто сейчас обращает внимание на какие-то там сопли? И я надеялась, что у меня ничего нет. А тут бац — и положительный результат!
Говорят: собирайтесь, за вами приедет скорая. Через полчаса приехала. Меня и еще одну коллегу отвезли в больницу, в инфекционное отделение. Мы сейчас с ней вдвоем в палате. Никуда не можем отсюда выйти, туалет, умывальник — все на месте.
Когда мне сообщили про коронавирус, я не испугалась. Ничего неожиданного: я процедурная медсестра, все контакты пациентов напрямую со мной. Хоть у нас были и маски, и передники, респираторы… Но на нашей работе ты не можешь всегда на сто процентов соблюдать все меры профилактики. Где-то разнервничался — и почесал нос. Работы валом, только успеваешь крутиться. Вспотел — лоб вытер, хоть этого делать нельзя.
У нас также заболела и одна доктор, у нее не коронавирус. Но все равно, несмотря на самочувствие, ее оставили „на передовой“, она в отдельном кабинете и работает.
Здесь, в инфекционном отделении, нам измеряют температуру, кварцуют палату. В принципе, просто наблюдают за нами. Кормят хорошо. Чувствую я себя нормально. Снимок сделали: пневмонии нет. Сделают повторный тест, и если все нормально, отпустят домой.
Люди в райцентре перепуганы. Маски шьют уже и сами дома, и учителя, и в центре творчества. Я считаю, что маски и бахилы должны давать на входе в больницу бесплатно: не все жители маленького города могут позволить себе их купить. Если уж такая беда пришла, государство должно дать людям хотя бы самое необходимое.
Эпоха мертвых. Начало
Этот весенний день ничем не отличался от других. Середина марта, самое начало весны. Разве что весна была необычно теплой, и снег, и без того не слишком обильный, совсем стаял. Еще не зазеленевшие газоны расплылись грязью, лужи растеклись по тротуарам от бордюра до бордюра, вынуждая прохожих искать обходные пути, но весна пришла, она витала в воздухе, и люди, уставшие от мерзкой в последние годы московской зимы, ждали тепла. В общем, весна как весна, – предчувствие лучшего, обновление жизни. Отличался этот день лишь одним: он стал последним в череде неспешного течения себе подобных. Еще никто ничего не знал, еще ехали машины по улицам города, еще спешили люди по своим делам. Еще даже ничего не успело случиться, но все сущее, весь мировой уклад жизни уже начал разгоняться под гору, к тому последнему трамплину, откуда лишь один путь – во тьму.
19 марта, понедельник, день
Старшую сестру звали Ксенией, ей было девятнадцать. Высокая, темноволосая и темноглазая, она не была похожа ни на мать, ни на отца, зато удивительно напоминала портреты своей прабабки по материнской линии, актрисы театра Станиславского, игравшей почти все главные роли в военные и послевоенные годы, вплоть до своей трагической гибели в авиакатастрофе в 1962 году. Ксения училась в МГУ на факультете журналистики, куда попала почти исключительно благодаря способностям, совсем незначительной помощи своего дяди и редкой красоте, от которой млели и таяли мужчины-экзаменаторы. А невинность в глазах и нежный голос располагали к ней экзаменаторов-женщин, даже обладавших самыми черствыми сердцами.
Училась она на отделении тележурналистики, мечтая в будущем создавать репортажи в защиту животных, природы и еще чего-нибудь, заставляющие рыдать зрителей. Всякое зверье она любила безумно, и эта любовь не раз приводила к самым горьким последствиям. Принесенные кошки съедали птичек и вылавливали рыбок из аквариума. Спасенные собаки конфликтовали с кошками и время от времени устраивали погромы в квартире. Животные затем передавались в хорошие руки, чтобы освободить место следующим спасенным.
Впрочем, в последние месяцы в квартире установилось шаткое равновесие – новый аквариум затруднял коту лов рыбы, а хомячков было решено не покупать больше, чтобы не откармливать эту огромную пушистую черную тварь с мрачными желтыми глазами. Между собакой – помесью кавказской овчарки и еще неизвестно кого – и котом установилось некое перемирие, основанное на незлобивом характере первой и чудовищной наглости и хитрости второго. Короче говоря, коту удалось приспособить окружающую среду к своим взглядам на жизнь.
Сестры пили чай, сидя перед барной стойкой в просторной кухне, сверкающей нержавейкой, что делало ее похожей то ли на морг из американского детективного кино, то ли на командный пост звездолета из старой советской фантастики.
В эту квартиру семья Дегтяревых вселилась всего несколько месяцев назад, переехав из типовой панельной многоэтажки на Мичуринском проспекте. Отец сестер, Владимир Сергеевич, был известным в академических кругах вирусологом и половину своей трудовой карьеры провел в экспедициях, в охоте на особо редкие и особо пакостные виды заразы. Опубликовал Владимир Сергеевич немало статей и монографий, что принесло ему много славы в научных кругах и очень мало денег.
Однако несколько лет назад ему повезло. Группа, которую он возглавлял, вошла в состав смешанной российско-американской команды вирусологов. Американцы получили грант от какого-то американского же фонда, обретающегося при центре контроля за инфекционными заболеваниями в Атланте. В результате Владимир Сергеевич отправился в экспедицию не куда-нибудь, а сначала в Австралию, а потом на Гаити. Вернулся он оттуда почерневшим от загара и с новой темой для работы, в которую погрузился с головой. И сразу же вслед за этим последовало приглашение возглавить исследовательскую группу в России, работающую по этой программе. Владимир Сергеевич думал недолго, особенно когда ему рассказали о зарплате, бонусах и иных возможностях, которые позволяли поднять уровень жизни семьи на невиданную ранее высоту.
Место было уединенным. Въезд на него был сложным, через территорию завода, хотя сам двор примыкал к Автопроездной улице, и при желании и небольших усилиях вполне можно было организовать отдельную проходную.
Если сказать проще – такой лаборатории у Владимира Сергеевича до сего момента еще не было. Омрачало его работу там лишь регулярное присутствие Оверчука, которого Владимир Сергеевич не переносил даже на дух, подозревая в нем глубокую душевную мерзость. Впрочем, Оверчук и сам на глаза Дегтяреву не лез, появляясь на территории лаборатории не чаще чем пару раз в неделю и ненадолго, лишь приглядывая за ней вполглаза. У него и других дел хватало. Так что рабочий процесс последние несколько лет шел спокойно.
Читайте также: