Как я работала в инфекционной больнице

В больнице мы находимся уже 8-й день. Карантин был введен после того, как у 18 пациентов обнаружили коронавирусную инфекцию. Их отправили лечиться в Боткинскую больницу, туда же были госпитализированы два врача с COVID-19. Остальной медперсонал и пациенты теперь проходят тестирование — один раз в три дня. Утром и вечером измеряется температура, данные заносятся в специальный журнал. Хорошие новости: уже пятые сутки в больнице нет новых случаев заболевания.

Почему врачей нельзя было просто отпустить домой вместо того, чтобы запирать в больнице? Во-первых — а кто в таком случае будет работать? Пациенты ведь никуда не делись. Стационар заполнен больными, им нужно оказывать своевременную медицинскую помощь. Во-вторых, никто из нас не хочет подвергать риску свои семьи. И даже если ты живешь один, но являешься носителем вируса (тест может не определить это на ранней стадии при низкой вирусной нагрузке), есть риск кого-то инфицировать по дороге на работу. Изоляция внутри больницы, на мой взгляд, была оптимальным решением, и все врачи с понимаем к нему отнеслись.

В моей работе не произошло кардинальных изменений. Плюс в том, что теперь я могу тратить больше времени на сон. Не нужно стоять в пробках по дороге на работу — просто зашел в ординаторскую и приступил к работе. Минус — нет смены обстановки, ты не можешь полноценно выключаться из рабочего процесса и перезагружать мозг. Даже выполнив свои обязанности, стараешься в чем-то принимать участие, помогать, быть в курсе происходящего. Но выгорания я не чувствую. Конечно, мы все за время карантина соскучились по своим семьям. Но работаем в профессии не первый год, так что близкие люди тоже выработали толерантность к форс-мажорам. Все всё понимают, относятся к происходящему так же стойко, как и мы.

С нами в карантине находятся пациенты, которые уже готовились к выписке. Не могу сказать, что все они довольны положением вещей. Были единичные случаи побегов, но массово из окон никто не выпрыгивает. В любом случае, наша изоляция близится к финалу. Думаю, что уже через пару дней карантинный режим снимут и всех пациентов выпустят на свободу. А мы будем готовиться к потоку больных с коронавирусом. Сразу после окончания карантина больница перепрофилируют — она будет принимать исключительно людей с подозрением на COVID-19.

Многие врачи из петербургских клиник жалуются на нехватку медизделий. Сначала у нас тоже наблюдались проблемы — со средствами индивидуальной защиты. Слава богу, на тот момент мы не принимали пациентов с коронавирусом. Сейчас костюмы выдаются и выдаются в избытке. Когда больница откроется для пациентов с COVID-19, эти объемы нам очень пригодятся.

Нас ежедневно снабжают не только больничной едой (она, кстати, изменилась по своему качеству и составу в лучшую сторону), но и гуманитарной помощью. Из петербургских ресторанов привозят первое, второе, третье, сладости. С едой иногда даже перебор — двигаемся мы не так уж много, так что шутим про выросшие риски ожирения.

Мне легче рассказывать о работе анонимно, но не из-за давления со стороны администрации. Никто нас не держит на мушке пистолета, просто лишний раз светиться не хочу. Атмосфера в учреждении достаточно теплая, но есть, конечно, и врачи, которые нервничают. Но они нервничают не потому, что мы сидим в карантине. Их скорее пугает сама эпидобстановка, которая сейчас наблюдается в мире и в стране — непонятно, чего ждать дальше и по какому сценарию все будет развиваться. Мы видим, как наши коллеги, например, из Александровской больницы, попадают в инфекционную больницу им. Боткина и их подключают к аппаратам ИВЛ. Врачи — такие же люди, как и все, хоть и не принято показывать своих страхов. С другой стороны, многие из нас уже проходили работу во время эпидемий — и атипичная пневмония, и грипп H1N1. Да, эти воспоминания уже позабыты, но думаю, что мы также справимся и с новым вызовом.

Когда стационар на карантине, главная задача — не допустить дальнейшего распространения инфекции в его стенах. Какие меры тут необходимы? Во-первых, это закрытие больницы для новых пациентов. Во-вторых, это индивидуальные средства защиты, а главное — их грамотное использование. В-третьих, это изоляция самих сотрудников между отделениями. Если нужно сходить на консультацию к другому врачу, помочь в лечении на другом отделении — это, конечно, возможно. Главное — делать это в защитном костюме. Но никакого праздного общения с коллегами. Если у тебя нет дежурства, ты не можешь пойти к своим друзьям с другого отделения, чтобы поболтать, поиграть в карты или шашки. Прогуливаться вокруг больницы тоже нельзя.

Петербуржцев волнует вопрос: может ли уход больниц на карантин вызвать нехватку больничных мест? Не думаю, что в городе ухудшится помощь пациентам в состояниях, которые угрожают жизни. Все те, кто нуждаются в экстренной и неотложной помощи, все равно госпитализируются в стационары — остается много больниц, не перепрофилированных на прием COVID-19, и не закрытых на карантин. Как вы помните, у нас временно приостановлены плановые госпитализации — за счет этого в том числе можно оказывать больше помощи в экстренном порядке.

Я предполагаю, что уже 10 апреля карантин снимут. Но, конечно, это лишь предположения — конкретной информации о том, как и по какому графику будет строиться наша работа, у врачей пока нет. Более того — конкретики нет и у администрации больницы. Все предписания приходят из Роспотребнадзора: они рождаются ежесекундно и также ежесекундно меняются. Поэтому доверять на длительный срок этим предписаниям нельзя.

На данный момент известно, что мы закрыты на карантин до дальнейших распоряжений. Вероятнее всего, события будут развиваться так: когда придут все наши отрицательные мазки на коронавирус (в количестве 3-х штук), врачей выпустят из больницы. Мы вернемся в обычный режим работы, начнем выписывать всех пациентов, которые сейчас находятся под наблюдением. Как только вылечится последний пациент, больница откроет двери приемного покоя, и туда потечет поток пациентов с подозрением на коронавирусную инфекцию. Отдыхать и отлеживаться дома после снятия карантина мы не планируем. Ведь в этот момент та же Городская больница № 2 в двойном потоке принимает пациентов с подозрением на COVID-19. Медики не справляются и устают. Так что с нашей стороны не оказать своевременную поддержку будет нечестно.

В нашей больнице три отделения реанимации, которые могут принять 36 пациентов в самом тяжелом состоянии. Каждое место оснащено прикроватным монитором и аппаратом ИВЛ. Речи о возможном расширении коек в реанимации пока не ведется. Но и не все больные c COVID-19 нуждаются в искусственной вентиляции легких. Большинству требуется только увлажненный кислород или динамическое наблюдение. Таких пациентов мы можем принять в разы больше.

Я не думаю, что этой весной наша команда столкнется с чем-то из ряда вон выходящим. Как я уже говорил, мы уже справлялись с эпидемиями — в том числе атипичной пневмонии. У врачей, которые меня окружают, всегда были высокие профессиональные принципы. Они хотят помочь и своим пациентам, с которыми им предстоит встретиться. И среднему, младшему персоналу, который должен быть нами подготовлен. Главная задача — закончить эту битву ровно тем же составом, каким мы ее начинаем.

31 марта 2020 18:24

Анастасия, медсестра, Москва:

Я работаю в центре оториноларингологии — как принято говорить, мы занимаемся ухом, горлом, носом. Недавно стало известно, что нас перепрофилируют в инфекционный стационар для больных коронавирусом. Всех пациентов попросили выписать за два дня и приготовиться к приему новых.

Мы не готовы к этому ни морально, ни физически. В первую очередь это связано с тем, что у нас узкоспециализированная клиника, а не больница общего профиля. Мы мало знаем о легочных болезнях. А лечение больных с COVID-19 — это колоссальная работа, нужны инфекционисты и пульмонологи. Наши сотрудники сейчас в растерянности. Нам прислали обучающее видео, но это мало чем помогло, ждем более подробный инструктаж, который будут проводить в ближайшее время. А пока обучаемся сами — обмениваемся информацией внутри сообщества, читаем материалы в интернете. Я прихожу на работу как на минное поле, потому что не знаю, что нас ждет: когда и сколько привезут пациентов, насколько они будут тяжелые. Общаюсь с медиками из других московских больниц, которые приходят после дежурств домой выжатые как лимон, принимают пациентов с коронавирусом в самошитых марлевых масках. Сейчас маски для медиков — как гречка для всех остальных, дефицит везде. Но нашему отделению в этом плане повезло, сестра-хозяйка очень запасливая, и пока маски есть.

Очень удивляет поведение чиновников. Недавно к нам приезжала Вероника Скворцова, бывший министр здравоохранения, а сейчас — глава Федерального медико-биологического агентства. Она выходила в прямой эфир Первого канала и заявила, что в России придумали способ подключать к одному аппарату ИВЛ четырех пациентов. Перед ее визитом технику из всех палат реанимации привезли в одну, чтобы получить картинку. Эта реанимационная палата рассчитана на шесть мест. Нас попросили поставить 12 коек, потом — 24, а уже из новостей мы узнали, что их потом будет 36. Чиновники сказали, что для этих 36 мест привезут 12 аппаратов ИВЛ — как раз по одному на четверых.

Перед эфиром в реанимацию вошли чиновники без бахил, правда, когда начались съемки, им пришлось надеть их и халаты. Скворцова на камеру продемонстрировала изобретение на нашем аппарате ИВЛ, который на ладан дышит. Врачи в этот момент стояли с выпученными глазами.

Чиновникам все равно — главное отчитаться, показать по телевизору, что все идеально.

Пока мы не готовы: нет защитных костюмов, медикаментов, техники. Нас пообещали снабдить к моменту прибытия первых пациентов. Но все равно есть ощущение, что мы остаемся наедине с вирусом: дадут костюмы, а что дальше будет — неважно.

Алексей, терапевт, Краснодарский край:

Пациентов в последнее время стало больше. Пожилые люди перевозбуждены — хотят срочно обследоваться и лечить хронические заболевания, пока поликлиники не закрыли. У нас очень большие проблемы из-за этого, пытаемся объяснить, что не надо никуда ходить. На сдачу крови очередь. Я всех предупреждаю: надевайте маски, не ходите, если не экстренно. Бесполезно! Мы уже неделю бьемся, бабушки и дедушки упорно сидят в очереди рядом с кашляющими людьми. Я им объясняю, что это может стать их последним походом в поликлинику. Нет, все равно ходят. Последний, но зато громкий будет — хорошо так сходим, для души.

Некоторые пациенты, особенно те, что часто смотрят телевизор, паникуют и вызывают нас на дом, стоит только чихнуть. Из-за этого нагрузка выросла. Но мы работаем спокойно — улыбаемся и ждем. Не смеемся над ситуацией, а адекватно на нее смотрим, чтобы решать проблемы по мере поступления.

Мария, медсестра, Владивосток:

Сотрудников хирургического отделения, где я работала, перевели в инфекционное пульмонологическое с отдельным входом. К нам привозят больных средней тяжести с пневмонией — сейчас все пациенты идут с таким диагнозом. Анализы на коронавирус у них берут. Как нам говорят, ни у кого COVID-19 нет. Я не знаю, насколько это правда.

Я все еще болею, и лекарства, которые обычно помогают при ОРВИ, не действуют. Я спросила у начальства, будут ли исследовать на коронавирус персонал, чтобы убедиться, что мы сами не несем опасности для пациентов. Мне предложили уйти на больничный и пройти тестирование в качестве пациента.

Возросли риски, объем работы стал больше, но нам сказали, что не повысят зарплату. Сейчас я получаю около 24 тысяч рублей. Я думаю, что уйду на больничный с последующим увольнением. Кроме денег, для меня важен вопрос безопасности, потому что у меня есть дети.

Арзигуль Шарипова / Фото из личного архива

В каких условиях содержатся заражённые коронавирусом? Как воспринимают положительный результат теста на Сovid-19? Как медики защищают себя от вируса и как изменилась их жизнь, рассказывает Арзигуль Шарипова, заместитель главного врача по сестринскому делу городской клинической инфекционной больницы имени Жекеновой в Алматы.

"Если не мы, то кто?"

– Вы помните свои ощущения, когда принимали первого заражённого коронавирусом?

– Конечно же, помню. В инфекционную больницу его привезли в час ночи. Мы поздоровались, показали, где его бокс, объяснили условия нахождения, изъяли вещи, чтобы обработать их и сразу вернули. Бегали туда-сюда и так всю ночь проработали.

– Вы уже неделю находитесь в непосредственном контакте с заражёнными коронавирусом. Скажите честно, не боитесь подхватить вирус?

– Сначала было страшно. Все жить хотят. Тем более у всех есть семьи, родные, друзья. Я беспокоюсь за своих сотрудников, многих дома ждут дети, родители, супруги.

Всем было страшно, но это в первую очередь наша работа. Я горжусь своим персоналом – ни один не отказался, не показал, что страшно, все до единого остались работать. Девочки стойкие у нас. Не убегать же нам от пациентов. Сейчас наш долг – помочь вылечиться им и победить этот вирус.

– А у вас было право отказаться? В каких-то больницах соглашение подписывал медперсонал.

– У нас инфекционный стационар, о каком соглашении может идти речь? Мы по умолчанию работаем с такими вирусами. И заразившиеся коронавирусом как раз наши пациенты.

Но мы все – граждане Казахстана, и у каждого есть право выбора. Я спросила у своих девочек. Медсёстры и младший персонал сказали, что эти пациенты – наши люди, наши граждане, мы не можем их бросить, мы же для этого и работаем. Если не мы, то кто? Представьте, если все убегут от них, то кто будет лечить?

Медсёстры предпенсионного возраста говорили, что готовы написать расписку, что хотят и готовы работать с пациентами. И вы знаете, все так смело взялись за работу.

У нас есть команда, которая обучала медперсонал провизорных центров – там сейчас находятся контактные лица. Во всех четырёх госпиталях мы показывали, как принимать пациентов, порядок снятия и надевания костюмов и так далее. Мы были, когда прилетел самолёт с 12 пассажирами. Никто не показал, что испугался, наоборот, девочки взялись за работу, засучив рукава.

– Как работать с заражёнными коронавирусом вас тоже учили?

– Как только коронавирус стал распространяться в мире, мы сразу начали отрабатывать свои действия. Тем более что в Алматы много туристов, поток людей большой. Мы понимали, что в случае чего пациенты поступят непосредственно к нам.

Мы отработали с персоналом все действия, указанные в постановлениях санврача, методичках, рекомендациях ВОЗ. Таким образом ещё в январе, когда Китай закрыл границы – задолго до первого случая коронавируса в Казахстане, мы были готовы принять пациентов.

"Я не была дома два месяца"

– Сколько медсестёр работают в инфекционной больнице?

– В нашей больнице 119 сестёр и 87 сотрудников младшего персонала: это санитарки, буфетчицы. Самым младшим 25 лет, а самые старшие пенсионного возраста. Есть два медбрата. Коллектив дружный, никто не хочет уходить. Люди даже после выхода на пенсию хотят остаться.

Когда ввели карантин в Алматы и живущие в области не могли заехать в город, они на блокпостах рвались попасть на работу. Настолько каждый из нас понимает ответственность. В результате 87 человек из области с вещами переехали в город: к родственникам, сняли квартиры, чтобы каждый день быть на работе и помогать городу справиться в ситуации ЧП.

Семьи с пониманием отнеслись и отпустили медсестёр, врачей, санитарок. А ведь неизвестно, сколько времени ещё придётся работать в таком режиме.

– Вы сами где живёте и ездите ли домой? Нет ли риска заразить своих близких?

– Я живу за городом – в Иссыке (город в Алматинской области. – Авт.). Дома не была два месяца, родителей не видела. Созваниваюсь с ними только вечером один раз. Днём времени нет: нужно решать проблемы, поступление пациентов, вопросы персонала. Сейчас живу у родственников в городе.

Раньше мы работали в обычном режиме: с 9 утра до 6 вечера. Но после введения режима ЧП работаем сутками. Я бываю до 12 часов ночи на работе. Нужно помочь медсёстрам принять новых пациентов. Работы много.

– Родственники и друзья, наверное, постоянно у вас интересуются ситуацией вокруг коронавируса, вы ведь в гуще событий.

– Родители и сёстры мне даже не звонят, не спрашивают ничего. Просто потому что знают, что я лишнюю информацию не дам, ничего не расскажу. Поэтому они если и звонят, то говорят: "Держись! Всё будет хорошо!". Я изначально так поставила, что ничего о работе не рассказываю.

"Пациенты разные, а реакция на коронавирус у всех одинаковая"

– Как ведут себя пациенты по отношению к медперсоналу?

– Люди разные бывают. Во-первых, они сами не ожидали, что так случится. Они растеряны. Я их понимаю: у них дома семья, дети. Бывает, что срываются и выплёскивают, конечно же, всё на нас. Мы привыкли. Набираемся побольше терпения и помогаем быстрее пойти на поправку.

– Вас обучали психологической поддержке пациентов? Или Вы только исполняете назначения врачей?

– Наш коллектив изучил коммуникативные навыки в декабре 2019 года. Поэтому мы работаем с пациентами, оказываем психологическую помощь. Беседуем, говорим, что нельзя так, что всё будет хорошо и они обязательно поправятся.

Основная масса пациентов сейчас доброжелательно относится к медикам. Они уже понимают, что нужен карантин, это ради их же безопасности. Хотя в первые дни были эмоции, люди возмущались, негатив был. Тогда было сложно. Пациенты разного возраста, пол разный, но когда они сталкиваются с тем, что у них коронавирус, реакция у всех одинаковая.

Наш коллектив настолько дружный, что не даём унывать друг другу. Не вешаем нос, не печалимся. Если мы угрюмые будем ходить, то и пациенты тоже. Поэтому стараемся подбадривать людей и сами поднимаем настроение окружающим. Вперёд – и работать.

– Пациентам можно брать с собой мобильный телефон?

– Да, конечно, им разрешено брать сотовые телефоны. Мы забираем устройства на обработку, потом сразу же возвращаем. Мы говорим, чтобы они общались с родными, связь с ними не теряли.

Но тут такая вещь. Я как медик понимаю, что человек не специально заразился, что такое бывает, а некоторые родственники или друзья обвиняют пациентов, говорят им: "Ты к нам не приходи", "Ты нас заразила" и другие неприятные слова.

– Каков распорядок дня пациентов?

– Пациенты находятся в боксах – это палата, внутри которой санузел, душ. Они не выходят на улицу, по отделению не гуляют. В 07.00 подъём, в 08.00 завтрак, потом обход, врач назначения выписывает.

Медсёстры делают уколы, дают таблетки, препараты. Это всё выдаётся в боксах. Плюс три раза в день уборка и кварцевание. В одном боксе по одному человеку, если семья, то максимум – два человека.

"Мы носим защитные костюмы три часа, а потом утилизируем"

– Как вы защищаетесь от коронавируса?

– Когда мы приходим на работу, снимаем вещи, принимаем душ, телефоны обрабатываются антисептиком, сумочки – дезинфицирующим средством. Мы надеваем хирургические костюмы, они выглядят как пижамы, сверху ещё комбинезон, и только потом приступаем к работе в чистой зоне, то есть в отделениях.

При выходе то же самое: душ, обработка, надеваем свои вещи и выходим. В каждом отделении инфекционной больницы есть душ. На смену заступаем в 8 утра, но так как подготовка тщательная, то медсёстры и персонал приходят раньше – к 7 утра. Процесс настолько налажен, что сотрудники делают всё автоматически.

– То есть вы сменили белые халаты на защитные костюмы?

– Они называются противочумные костюмы первого типа. Они всегда в больнице были в наличии, потому что есть отделения, которые работают с особо опасными инфекциями. Но комбинезоны мы носим одноразовые, они непромокаемые, полностью закрывают тело: капюшон, маска защитная, респираторы, очки. Мы носим его три часа, в летний период разрешено два часа и затем утилизируем его. В смену на врача, медсестру и санитарку дают 24 комплекта.

– А как же руки? У вас свои препараты, которыми вы обрабатываете руки или то же самое, что рекомендовал Минздрав казахстанцам?

– У нас везде антисептики и мыло. Вы удивитесь, но рекомендации у нас такие же, как для вас. Руки моем до и после того, как осмотрели пациента, когда зашли к нему в бокс. Это строго.

"Хоть кто-то сказал "спасибо"

– Вы видели пост Касым-Жомарта Токаева в Twitter о необходимости премировать медиков?

– Честно скажу: давно уже не смотрела социальные сети, не читала новости, просто потому что некогда. Но на днях мне показали, что написал наш президент. Было очень приятно. Оказывается, в соцсетях казахстанцы стали благодарить нас, ценить наш труд. Хоть кто-то сказал "спасибо". Девчонки показали, говорят: "Смотрите, нас уже понимают, ценят".

А знаете, как раньше было? В социальных сетях, в СМИ, на улице люди только и делали, что критиковали врачей, хаяли, столько негатива в нашу сторону было направлено. Мы уже привыкли к такому отношению. Сейчас врачи на передовой работают: поликлиники, стационары, скорая помощь, провизорные центры. Жаль, конечно, что для того чтобы нас начали ценить, нужно было коронавирусу просочиться в Казахстан.

– Вам обещают премию?

– Нам сказали, что выплатят зарплату и сверху ещё двойную зарплату. Но самое главное не это. Самое главное, чего мы хотим, чтобы пациенты выписались и вернулись домой, в свои семьи и вновь занимались своими привычными делами. Лучше пусть у нас не будет тяжёлых пациентов.

Следите за самыми актуальными новостями в нашем Telegram-канале и на странице в Facebook

Присоединяйтесь к нашему сообществу в Instagram

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter

Даже российская столица абсолютно не готова к эпидемии коронавируса, что же тогда говорить о провинции

«Как я попала в 1 инфекционную больницу Москвы с подозрением на коронавирус, и как Москва "прекрасно готова" к данной угрозе.

В понедельник, 04.02.20 весь день имела контакт с приехавшими из Китая 03.02.20 руководителями (я работаю в китайской компании). Во вторник 5.02 резко 38 - позвонила по 103 - сказали вызывают скорую, ждите. Скорая 1,5 часа у меня дома советовалась со всеми инфекционистами Москвы- никто не знал, как поступить, звучал вариант всю семью развезти по разным инфекционкам (2 детей), в итоге решили везти меня одну в 1-й инфекционную на Волоколамке.

В приемном 5 февраля в районе 15 часов взяли мазок из горла и носа на коронавирусную инфекцию и повезли в московский СЭС (но это не точно). Сегодня пятница, 7 февраля, я все там же, в 7 инфекционном отделении, в общей палате на 6 человек, ЖДУ результата анализа на коронавирус, его еще не привезли (третий день. ), уже заразившаяся вирусной ангиной, с температурой до 38,5, страшной болью в шее и горле и прочими признаками вирусной инфекции. Кровь (тот результат, что уже есть) показывает вирусно-бактериальную природу заболевания.

Сегодня выясняется, что результата нет, он где-то затерялся (. ) Я все это время в общей палате. В отделении нет мыла, масок, один туалет на этаже, а значит свободное хождение по коридорам. Персонал при этом чудесный, чуткий, профессиональный.

А вот что происходило с Натой, после того как она опубликовала этот пост:

«Пришел заведующий отделением, на всю палату у нас состоялся унизительный разговор - "кто тут А*******а? Это вам не хватило туалетной бумаги?". И понеслось. Мне было не до диктофона, я лежу под одеялом, в маске (из дома, а не украденной на посту)), доктор, мужчина 2 метров, нависая надо мной, температурящей, рассказывая всем, что у меня за анализ, зачитывая историю болезни и с каким диагнозом я тут лежу, зачитывает мою карту. В палате тишина. В общем, я в истерике, вынуждена написать отказ от госпитализации, ухожу.

«Очень продуктивно поговорили со Светланой Васильевной, главным врачом Инфекционная больница 1 , я пообещала ей, что обязательно напишу пост. Я почти счастлива: Светлана Васильевна по своим каналам смогла повлиять на скорость выдачи результата анализа на лабораторией, и его обещали выдать уже сегодня вечером(. )! Из первых, буквально, уст спешу сообщить: на данный момент выявленных случаев положительного результата в Москве нет. Я остаюсь ожидать результата, и как только вс е ок - с документом иду писать отказ от госпитализации, потому, что ангину и прочее я лучше полечу дома, жизни ничего не угрожает.

Спасибо всем, кто поддержал в трудные моменты, это было бесценно, только что я была в отчаянии, 2 суток без сна, на нервах, с разбившимися планами, скандалом в закрытом медицинском учреждении, одна, ослабленная, и вот уже надежда прекрасной развязки этой жуткой частной истории.

Прошу вас все-таки контролировать то, что вы пишете в комментариях, потому, что обычные сотрудники, персонал, тоже живые люди, душевные, искренние, профессиональные, и им так же может быть больно и обидно от ваших слов, они это видят и на систему повлиять никак не могут. О результатах анализов сообщу дополнительно.

Как только в городе появились первые коронавирусные больные, 11 врачей Каменск-Шахтинской центральной городской больницы в Ростовской области написали заявление об уходе. Около 89 тысяч жителей города рискуют остаться без медицинской помощи. Вопреки заверениям властей, даже по требованиям обычного времени больница не оборудована необходимым количеством техники.

Центральная городская больница Каменск-Шахтинского, которая стала эпицентром скандала, закрыта на карантин. Об этом извещают объявления, написанные от руки печатными буквами. Сюда ежедневно госпитализируют десятки жителей из разных населенных пунктов.

Пациентов с подозрением на коронавирус привозят в инфекционное отделение, которое расположено в двухэтажном здании. Ремонт здесь не делали больше тридцати лет. Марина Скляренко, медсестра высшей категории инфекционного отделения №17, до сих пор удивляется, как она могла работать в жутких условиях.

– Линолеум весь побитый. Грибок. Стены осыпаются. Тумбочки разбитые. Канализация течет. Когда к нам привезли первых пациентов с подозрением на коронавирус, то девочка – лет 18 – сильно плакала и говорила, что это бомжатник, умоляла отпустить ее домой. Я ее успокоила, я здесь работаю и все время вижу эту разруху, – рассказала Скляренко.

Для защиты врачам отделения были выделены советские противочумные костюмы, которые использовались лет сорок назад.

– Это звучит громко – противочумный костюм. Я помню эти костюмы: несколько лет назад мы надевали их, когда боролись со вспышкой холеры в поселке Чистоозерный. Когда нам снова притащили из подвала несколько мешков, я ахнула. В одном мешке лежали разного размера тапочки, в другом мешке – пижамы в полоску, как у зэков. Сверху еще мы надевали обыкновенный медицинский халат. А поверх него – длинные фартуки из обычной медицинской клеенки, грубые резиновые перчатки. Брать кровь из вены в таких перчатках было невозможно. Мы на свои деньги покупали одноразовые резиновые перчатки, надевали их по две пары, – говорит Марина Скляренко. – Масок в последние дни не было вообще. Особенно нам стало страшно, когда стали привозить первых больных с подозрением на коронавирус. На тот момент, когда я работала, у нас было пятеро человек. Бабушка и внучка, вернувшиеся из Турции, и три футболиста, вернувшиеся из Белоруссии с соревнований. У них надо было брать кровь, мазки из горла. Каждый раз, подходя к таким больным, я боялась, что заражусь сама и заражу других пациентов. Ведь после того, как я взяла кровь, я аккуратно снимала свой противочумный костюм и шла к другим больным. Никакой дополнительной санитарной обработки не было. Я бы работала и дальше, если бы была такая защита, как у Путина, когда он ходил в клинику в Коммунарке.

Путин был одет в американский защитный костюм TyChem 2000C и панорамную маску российского производства UNIX 6100. Стоимость одной такой маски сегодня доходит до 10 000 рублей.

Сотрудники инфекционного отделения обратились к исполняющему обязанности главного врача Каменск-Шахтинской больницы Александру Крамаренко с просьбой выдать им современные средства защиты и получили отказ. Тогда они организовали собрание коллектива, на котором еще раз потребовали обеспечить их защитными костюмами и доплачивать за ночные смены 70 рублей. Оклад у медсестер – 7600 рублей, а со всеми надбавками – около 13 000 рублей без вычета налогов. Медики также просили организовать работу санитарного пропускника круглосуточно. Это специально оборудованное помещение для санитарной обработки людей и дезинфекции одежды и обуви. Сейчас оно работает только днем. На ночь его закрывают, и люди проходят в отделение без всякой обработки.

– Главный врач Александр Крамаренко на это нам ответил, что костюмов не будет, их будто бы все уже раскупили. А слово "работа" происходит от слова "раб", – говорит Марина Скляренко.

На собрании сотрудников инфекционного отделения была журналист независимого местного издания "Пик" Евгения Чеботарева.

– В комнате собрались доктора, младший и средний медицинский персонал, – рассказывает она. – Они выдвинули ряд требований по защитным костюмам, зарплате и санпропускнику. Одиннадцать человек на собрании сказали, что они написали заявления об уходе.

Сами заявления Чеботарева не видела. По ее словам, особенно испугались сотрудники пенсионного возраста, которые находятся в группе повышенного риска. Муж у Евгении тоже работает в Каменской ЦГБ и знает об увольнениях.

Сегодня официально уволены два человека – это врач Тамара Коденко и медсестра Марина Скляренко. Другие сотрудники подали заявление об уходе и отрабатывают двухнедельный срок. Скляренко назвала имена и фамилии трех медсестер и одной санитарки.

Остальных медиков администрация больницы и города разными способами пытается оставить в медучреждении. Татьяну Миронову, врача, подавшего заявление об увольнении, уговорили остаться и перевели из инфекционного отделения в соматическое.

После случившегося Минздрав Ростовской области направил в Каменск-Шахтинский комиссию, а администрация больницы сняла свой видеоролик о работе инфекционного отделения.

"В больнице 10 000 масок, 220 специальных респираторов для защиты от особо опасных инфекций", – говорит в кадре главный врач Александр Крамаренко и призывает жителей не верить фейковым новостям. О специальных защитных костюмах и низкой заработной плате Крамаренко не говорил. На вопросы корреспондента Радио Свобода главврач отвечать отказался:

– У меня совещание, – сказал он и больше не принимал звонки.

Официально администрация больницы выпустила пресс-релиз: "В марте 2020 года уволились два сотрудника: врач – по семейным обстоятельствам, и медсестра – по собственному желанию, что не повлияло существенно на бесперебойную работу отделения. По состоянию на 25 марта 2020 обеспечено средствами индивидуальной защиты: масок – 10975 штук, перчаток – 7440 пар, защитных костюмов нового образца – 11 шт., старого образца – 50 штук, респираторов – 220 штук, дезсредств – месячный запас".

– После того как мы провели собрание, нам привезли новые противочумные костюмы, желтые, как у Путина, – рассказала медсестра Татьяна Гуковская. – Я последний свой рабочий день отработала уже в детском отделении. С сегодняшнего дня ушла на больничный. Потом уволюсь. Говорить много не буду – вдруг не заплатят.

Глава города Константин Фетисов прокомментировал ситуацию в больнице на общественном совете 26 марта.

– Там сложилась напряженная ситуация в коллективе, – признал он. – Главное, чтобы эта история привела не к остановке работы коллектива, а чтобы он нормально продолжал свою деятельность. Понятна реакция младшего медицинского и среднего медицинского персонала. Инфекционный комплекс у нас самый неотремонтированный. Плюс еще неправильное отношение руководства центральной городской больницы. На сегодняшний день, кроме врача-инфекциониста, заявление написала еще одна медсестра 64 лет. Остальные люди эти заявления в кармане носят – ну так, на всякий случай. Что касается ситуации в самом отделении, там есть запас всех необходимых средств.

Ситуация с увольнением врачей вызвала неоднозначную реакцию в городе. Жители не верят в эффективность работы больницы. "Мне как-то пришлось побывать там в инфекции, это ужас! Окна были битые, дуло ужасно, санитарные узлы грязные, обращение отвратительное, просто ужас", – написала жительница города Елена Тристан. "Там не то что корону, ОРВИ лечить опасно. Безграмотность, воровство, беспредел. Нам помощи ждать неоткуда", – считает Елена Ярославцева.

Многие вступились за медиков: "За родной город стыдно и обидно. При этом медиков я не виню. Кризис не в клозетах, кризис в головах". "Лишь бы отчитаться, что все хорошо, когда на самом деле ничуть не хорошо по многим параметрам", – пишет Кирилл Заломнов.

– Этот случай вызвал колоссальный резонанс в нашем небольшом городе, где очень много жителей связаны с больницей: кто-то работает, кто-то лечился здесь. Социальная обстановка накалилась, – говорит журналист местного издания Евгения Чеботарева.

Жители города опасаются, что в городе прибавится количество заболевших. Через Каменск проходят транзитные дороги на Украину. Для населения Луганской и Донецкой народных республик с российскими паспортами граница на время пандемии коронавируса будет открыта через контрольно-пропускной пункт Донецк РФ – Изварино. При этом Каменская больница находится в плачевном состоянии.

– Мы не готовы к приему коронавирусных больных, – утверждает уволенная медсестра Марина Скляренко.

Ее слова на условиях анонимности подтвердил другой врач, который работает в Каменской больнице.

– Именно нам, реаниматологам, придется откачивать самых тяжелых пациентов. Сегодня в нашей реанимации три врача заболели – осталось пять врачей на 600 коек, – говорит врач-реаниматолог Каменской больницы. – Что мы будем делать, когда начнется поступление пациентов с коронавирусом, я не представляю. У нас используются только два аппарата искусственной вентиляции легких (ИВЛ) образца 2011–2012 годов. Срок их работы – пять лет. Мы боимся, что в любой момент эти аппараты могут сломаться. Всюду идет обман. Показуха. Обманывают людей, врачей. Если на федеральном уровне выделяют деньги, то их разворовывают на местах. Ничего не выполняется, ни приказы, ни протоколы ведения медицинской помощи. Зачем нашему главному врачу больницы тринадцать заместителей: экономист, заместитель по мобилизационной работе, заместитель по поликлинической работе, по административно-хозяйственной части, акушерско-гинекологической работе, главный бухгалтер, заместитель главного бухгалтера, ревизор, заместитель по детству. Это кадровый коронавирус. Они делят между собой наши зарплаты, премии. Врачи не хотят работать в этом маразме. Мы с моим коллегой хотели поехать в Италию, Испанию, чтобы там лечить людей. Мы там хоть будем одеты, как все цивилизованные врачи, в защитные костюмы.

Ростовская область – регион с самым большим дефицитом аппаратов ИВЛ. С конца февраля на совещаниях, посвященных коронавирусу, власти региона подсчитывают мощности медучреждений. Выяснилось, что в Ростовской области, согласно нормам Минздрава РФ, должно быть 1521 ИВЛ, тогда как власти заявили о наличии 643 аппаратов.

В России складывается тяжелая ситуация с обеспечением медиков средствами индивидуальной защиты. Анастасия Васильева, руководитель независимого профсоюза "Альянс врачей", еще в начале марта записала видеообращение и потребовала обеспечить медиков средствами индивидуальной защиты. Спустя несколько дней правоохранительные органы потребовали от Васильевой написать объяснительную.

Опираясь на данные европейских стран, которые борются с новой болезнью, Анастасия Васильева заявляет: "10 процентов заразившихся в Италии – медики. Эта страшная статистика просто кричит о том, как важны средства защиты и соблюдение протоколов безопасности при работе. Поэтому не молчите и требуйте предоставить СИЗ, не бойтесь обращаться в Роспотребнадзор и Минздрав! Медики должны быть защищены полностью и в первую очередь, а ошибки необходимо учесть и не повторять ни в коем случае. Прежде всего, необходимо защитить верхние дыхательные пути. Для этого нужны респираторы типа FFP2. Обычной маски недостаточно, так как маска неплотно прилегает к поверхности лица, и по краям маски при вдыхании возможна утечка воздуха, что не обеспечивает надежный уровень защиты от вдыхания мелких частиц в воздухе и не обеспечивает достаточную защиту органов дыхания. Маска защищает лишь от крупных капель и взвесей".

Тем временем в инфекционное отделение Каменской ЦГБ поступил мужчина с подозрением на коронавирус. Накануне они с женой приехали с Кубы. Женщина скоропостижно скончалась дома 28 марта, согласно результатам вскрытия, причиной смерти стала сердечная недостаточность. Результаты анализов на коронавирус у погибшей оказались отрицательными.