Век вывихнут распалась связь времен
Точность | Выборочно проверено |
Трагическая история о Га́млете, принце датском (англ. The Tragical Historie of Hamlet, Prince of Denmarke ) или просто Га́млет — трагедия Уильяма Шекспира, одна из самых знаменитых пьес в мировой драматургии. Написана в 1600—1601 годах.
Содержание
- 1 Цитаты
- 1.1 Гамлет
- 1.1.1 Быть или не быть
- 1.1.2 Распалась связь времён
- 1.2 Офелия
- 1.1 Гамлет
- 2 Источники
Цитаты [ править ]
Назовите меня любым инструментом, вы можете расстроить меня, но играть на мне нельзя. — акт III, сцена 2 (пер. Б. Пастернак)
Быть иль не быть, вот в чём вопрос.
Достойно ль
Смиряться под ударами судьбы,
Иль надо оказать сопротивленье
И в смертной схватке с целым морем бед
Покончить с ними? Умереть. Забыться
И знать, что этим обрываешь цепь
Сердечных мук и тысячи лишений,
Присущих телу. Это ли не цель
Желанная? Скончаться. Сном забыться.
Уснуть… и видеть сны? Вот и ответ.
Какие сны в том смертном сне приснятся,
Когда покров земного чувства снят?
Вот в чем разгадка. Вот что удлиняет
Несчастьям нашим жизнь на столько лет.
А то кто снес бы униженья века,
Неправду угнетателя, вельмож
Заносчивость, отринутое чувство,
Нескорый суд и более всего
Насмешки недостойных над достойным,
Когда так просто сводит все концы
Удар кинжала! Кто бы согласился,
Кряхтя, под ношей жизненной плестись,
Когда бы неизвестность после смерти,
Боязнь страны, откуда ни один
Не возвращался, не склоняла воли
Мириться лучше со знакомым злом,
Чем бегством к незнакомому стремиться!
Так всех нас в трусов превращает мысль
И вянет, как цветок, решимость наша
В бесплодье умственного тупика.
Так погибают замыслы с размахом,
Вначале обещавшие успех,
От долгих отлагательств. — акт III, сцена 1 (пер. Б. Пастернак)
To be, or not to be: that is the question:
Whether 'tis nobler in the mind to suffer
The slings and arrows of outrageous fortune,
Or to take arms against a sea of troubles,
And by opposing end them? To die: to sleep;
No more; and by a sleep to say we end
The heart-ache and the thousand natural shocks
That flesh is heir to, 'tis a consummation
Devoutly to be wish'd. To die, to sleep;
To sleep: perchance to dream: ay, there's the rub;
For in that sleep of death what dreams may come
When we have shuffled off this mortal coil,
Must give us pause: there's the respect
That makes calamity of so long life;
For who would bear the whips and scorns of time,
The oppressor's wrong, the proud man's contumely,
The pangs of despised love, the law's delay,
The insolence of office and the spurns
That patient merit of the unworthy takes,
When he himself might his quietus make
With a bare bodkin? who would these fardels bear,
To grunt and sweat under a weary life,
But that the dread of something after death,
The undiscover'd country from whose bourn
No traveller returns, puzzles the will
And makes us rather bear those ills we have
Than fly to others that we know not of?
Thus conscience does make cowards of us all;
And thus the native hue of resolution
Is sicklied o'er with the pale cast of thought,
And enterprises of great pitch and moment
With this regard their currents turn awry,
And lose the name of action.
The time is out of joint — O cursed spite,
That ever I was born to set it right!
Шекспир
Порвалась дней связующая нить.
Как мне обрывки их соединить!
Борис Пастернак
Наш век разстроен; о несчастный жребий!
Почтоже я рождён его исправить?
Михаил Вронченко (1828)
Событие вне всякаго другого! Преступленье
Проклятое! Зачем рождён я наказать тебя!
НиколайПолевой (1837)
Ни слова боле: пала связь времен!
Зачем же я связать ее рожден?
Андрей Кронеберг (1844)
Расстроен бедный свет! - Проклятие! Зачем
Мне суждено расстройство то исправить?
Загуляев (1861)
Да! Время выбилось у нас из такта,
И, право, злость берёт, что мне придётся
Его справлять. Да вот, посмотрим.
Николай Маклаков (1880)
Весь мир кругом разстроен и ведь надо ж
Беде случиться было, что обрёк
Исправить зло меня мой злобный рок!
Александр Соколовский (1883)
Порвался времени поток.
Я проклинаю час рожденья,
В который предвещал мне рок
Возстановить его теченье!
Алексей Месковский (1889)
Расстроен мир. Проклятый жребий жизни —
Зачем совершить я должен этот подвиг!
Пётр Гнедич (1892)
. Наше время
Сорвалось съ петель. - Подлое коварство!
О, лучше бы мне вовсе не родиться,
Чемъ исправлять тебя.
Дмитрий Аверкиев (1895)
Порвалась цепь времён; о, проклят жребий мой!
Зачем родился я на подвиг роковой!
К. Р. (1899)
Исчезла связь веков. Проклятый рок,
Зачем мне суждено возобновить
Её.
Николай Россов (1907)
Век расшатался - и скверней всего,
Что я рожден восстановить его!
Михаил Лозинский (1933)
Век вывихнут. О злобный жребий мой!
Век вправить должен я своей рукой.
Анна Радлова (1937)
Век расшатался - и скверней всего,
Что я рождён восстановить его!
Татьяна Щепкина-Куперник (1939)
Век вывихнут. О, проклятое несчастье,
Что я родился на свет, чтобы вправить его!
Михаил Морозов (1939)
О, Боже! Время - в беспорядке и смятеньи,
Неужто жребий мой внести в него успокоенье?
Виталий Рапопорт (1999)
Больное время стонет день и ночь,
А я не знаю, чем ему помочь.
Виталий Поплавский (2001)
Белый саван, белых роз
Деревцо в цвету,
И лицо поднять от слёз
Мне невмоготу. — акт IV, сцена 5 (пер. Б. Пастернак)
Larded with sweet flowers
Which bewept to the grave did go
With true-love showers.
Цветик над могилой;
Он в неё сошел навек,
Не оплакан милой. — то же в пер. М. Л. Лозинского)
Мы знаем, что мы есть, но не знаем, чем мы можем быть. — там же
We know what we are, but know not what we may be.
Я б хотела дать вам фиалок, но все они завяли, когда умер мой отец.
Говорят, у него был лёгкий конец. — там же (Б. Пастернак)
. I would give you
some violets, but they withered all when my father
died: they say he made a good end.
Из сценария спектакля:
Гамлет (за занавесом)
Быть или не быть, вот в чем вопрос.
(Двор подслушивает)
Быть или не быть, вот в чем вопрос.
Быть или не быть, вот в чем вопрос.
«В Эльсиноре живут деловито и осмотрительно. Придворные подслушивают и подсматривают, за занавесом вечно кто-то прячется, телохранители Клавдия привычно цепким взглядом всех обшаривают, могильщики торопливо, с оглядкой, сплетничают о дворцовых новостях и ловко вбивают гвозди в струганый гроб Офелии. Все завалены делом по горло. ‹…›
Король, каким его увидел режиссер, вовсе не похож на традиционного Клавдия — злодея и сладострастника. У этого Клавдия сухое лицо, трезвый, практический ум, трудная работа. Он мало чем выделяется из толпы придворных, он один из них. Не тот — король, так этот.
„Гамлет“. Полоний — Л. Штейнрайх
В спектакле Любимова не нужно быть Гамлетом, чтобы понять: „век вывихнут“. Каждому в Дании приходится решать: быть или не быть? Вслед за принцем датским, отделенные от него только занавесом, Клавдий, Полоний и прочие на все лады задают себе этот вопрос. ‹…›
Клавдию не доставляет никакого удовольствия выслеживать и отравлять. ‹…› Он убийца не по призванию, а по долгу службы. Гамлета приходится уничтожить в интересах дела.
«…Полоний, главный королевский советник, …в исполнении актера Л. Штейнрайха …показался мне необычайно знакомым, и я мучительно вспоминал, где же я все-таки видел такого человека.
«Офелию не впервые лишили поэтического ореола, но впервые в исполнении Н. Сайко роль была так просто объяснена. Офелия живет в пугающем мире, ей страшно. Боится отца — жесток; боится брата — вспыльчив; боится Гамлета — непонятен. Маленькая мышка, которая хотела бы проскользнуть сквозь прутья мышеловки, но не решается. Нераспустившийся цветок, сломанный стебелек, успела ли она Гамлета полюбить?
Гамлет, который многое знает
«Шекспировед Л. Пинский писал, что едва ли не главная особенность Гамлета, главное отличие его от Ромео или, допустим, от Лира в том, что Гамлет — „знающий герой“. ‹…› После встречи с Призраком Гамлет знает практически все: кто убил отца, чем грешна мать, кто таков Клавдий, на чем держится власть.
Гамлет-Высоцкий все это знал много раньше, задолго до встречи с Тенью.
Ему было давно известно, что он живет среди тонущего в фарисействе, изолгавшегося и прогнившего мира. Слушая рассказ Призрака, он сокрушенно и утвердительно кивал головой. ‹…› Он догадывался. Он чувствовал, что „век вывихнут“, а „связь времен“ распалась.
В сцене с Призраком Гамлет мимоходом роняет: „О, мои прозренья!“ Обычно этой реплике большого значения не придавали. Для Гамлета-Высоцкого она — ключевая. ‹…›
Из сценария спектакля:
[После встречи с Призраком]
Гораций, много в мире есть такого,
Что вашей философии не снилось.
Загадок полон мир не нашего охвата.
Но к делу. Вновь клянитесь, если вам
Спасенье мило, как бы непонятно
Я дальше ни повел себя, кого бы
Ни пожелал изображать собою,
Вы никогда, меня таким увидев,
Вот эдак рук не скрестите, вот эдак
Не покачаете головой, вот так
Не станете цедить с мудреным видом:
Клянитесь, никогда не намекать,
Что обо мне хоть что-то вам известно.
Ладонь на меч! Клянитесь!
А дальше, господа,
Себя с любовью вам препоручаю.
Все, чем возможно дружбу доказать,
Вам Гамлет обездоленный исполнит
Поздней, даст бог. Пойдемте вместе все.
И пальцы на губах — напоминаю.
Век вывихнут. Век расшатался. Распалась связь времен
Зачем же я связать ее рожден!
Век вывихнут. Век расшатался.
Распалась связь времен.
Век вывихнут. Век расшатался.
Распалась связь времен.
Век вывихнут. Век расшатался.
Распалась связь времен.
(Эльсинор. Комната в доме Полония.
Входят Полоний и Рейнальдо.)
Вот деньги и письмо к нему, Рейнальдо.
- Recent Entries
- Archive
- Friends
- Profile
- Memories
Распалась связь времен
Дело не в том, что СССР был раем или адом на земле - и то и другое неверно, - а в том, что крушение СССР действительно было геополитической катастрофой, сравнимой только с 4 крестовым походом, частью которого были Вендский, Северные и Альбигойский крестовые походы и которую остановило только нашествие Чингизхана. Собственно Александр Невский стал святым, оперативно в смысле вовремя осознав именно это, и это именно то, что Господь вменил ему в праведность.
Проблема для нас состоит в том, что осознание пережитой нами катастрофы в общественном сознании находится на нулевом уровне, между тем она для нас, да и для всего остального человечества еще не закончена.
Слава Богу американский народ нанес черному миропроекту серьезный удар, избрав Дональда Трампа президентом, но, если пользоваться аналогиями ВОВ, это даже не Сталинград и не сражение под Москвой, это Смоленское сражение в июле-сентябре 1941 года. И хотим мы этого или нет, сражение под Москвой будет опять таки под Москвой. А мы, стремительно идя к этому сражению, до сих пор не можем понять, что современную России и Российскую Империю соединяет СССР, и для всего мира, в том числе для США, как сказал Путин в разговоре с Трампом, традиционного союзника России, РФ является новообразованием, которое не имеет права ни на что, и в это нет никакой русофобии - это отражение лишь нашей ненависти к собственному прошлому и совершенно ребяческих попыток относится к собственной истории как к французской булке - изюм выковырять, а хлеб оставить.
Например автор нижеприведенной статьи совершенно справедливо упрекает предыдущее поколение в розовых очках воспоминаний об СССР, но, ослепленный ненавистью к президенту Ельцину называет поздним СССР то, что происходило в конце 80-х. Между тем СССР был убит 25 января 1982 года, причем вооруженных людей, убивших СССР, видели миллионы людей, живших в центре Москвы, но они молчат. а пока нас всех потомки тех, кто убил СССР, ведут к повторению этой трагедии. Причем они даже не скрывают это, а вовсе даже наоборот призывают повторить этот эксперимент и даже рекламируют второй акт этой трагедии на шоу Соловьева.
HAMLET
Rest, rest, perturbed spirit!
So, gentlemen,
With all my love I do commend me to you:
And what so poor a man as Hamlet is
May do, to express his love and friending to you,
God willing, shall not lack. Let us go in together;
And still your fingers on your lips, I pray.
The time is out of joint: O cursed spite,
That ever I was born to set it right!
Nay, come, let's go together.
Это к тому, что продолжается езда по беззащитным мозгам доверчивых граждан на тему исключительности жизни в СССР. Просто филиал рая был тогда на земле, загляденье, а не страна. И социалистический строй – рулит. Не, я, в сущности, не против ностальгии. Мне самому нравится многое в тех временах. Я присягал СССР, и более не присягал никому. Но пыльные лозунги и агитки, извлечённые из чуланов застойных партсъездов, уже задолбали по самое не балуйся. Поскольку аргументы рассудка на секты свидетелей счастливого прошлого (любого) действуют слабо, то получат эти сектанты сейчас исключительно на уровне впечатлений и эмоций. Как сами аргументировать привыкли. Естественно, это касается не всех, а исключительно свидетелей непорочного СССР из предыдущего поколения.
Вы хотели тогда рынка, демократии и гласности – вы это и получили. Вы не слушали тогда тех, кто говорил, что всё идёт к развалу. Вы покорно стояли в конце 80-х в очередях за водкой/ширпотребом по талонам (выдаваемым по прописке), делали запасы всего на свете, и были уверены, что поток социальных ништяков вскоре восстановится, но сами ништяки будут гораздо вкуснее. Ага, по принципу – в чужом саду морковка слаще. А рынок вам рассказал – херушки, ребятушки. Выживает сильнейший. И, подводя итоги жизни, вам срочно захотелось социалистической справедливости. Ага, опять ништяков на халяву.
Моё поколение, которым было по 20 (плюс-минус) при развале Союза, отгребло за ваши проёбы и желание тупых перемен по полной. Мы, воспитанные в основной своей массе в традициях и идеологии социализма, были брошены в топку рынка, не подготовленные к нему от слова совсем – нас готовили к иной жизни, а жизненного опыта было – кот нагадил. И это мы, с теми из вас, кто что-то мог делать, а не пиздеть языком и плакаться на горькую судьбину, сохранили страну. Мы рожали детей, когда жрать было нечего в 90-е. Мы, не избалованные заботой партии и правительства, не познавшие, что зарплату можно получать за просто так, голодали и выживали. Я офицером собирал бутылки, металлолом, работал охранником в баре. Мы, под руководством лучших из вас, воевали, а, когда нам стало по 30, начали разгребать последствия ваших проёбов. Мы пахали и умирали, пробивались и строили, но сохранили страну. Да, она другая, не такая, к которой вы привыкли, не такая, какой вы бы хотели её видеть. Да, нам она тоже не вполне нравится. Но в ней можно уже жить. Ей можно уже гордиться. И мы учим своих преемников – даст Бог, у них получится лучше.
И сейчас, когда мы хотим разобраться, что ранее было не так, чтобы не повторить совершённых ошибок, поколение исторических неудачников начинает грузить нас сказками о светлом прошлом. Алё, гараж, вы в своём уме? Или ощущение не сложившейся жизни покоя не даёт? Так вы сами всё и расхуячили. Или молчаливо позволили расхуячить. А мы вышли в 2011м на Поклонную гору и объяснили либероидам и прочим нацикам вкупе с идейными пидарасами их место в строю. Где, повторю ещё раз, были вы, когда полупьяные придурки под бронемашины прыгали и троллейбусы жгли? А?
Например, по самоубийцам в армии в советский период сведений нет: я, когда диплом свой писал, весь архив наследника Главного политуправления СА и ВМФ – ГУВРа перевернул. Если что, у меня допуск был ко всем архивным документам. Ага, первой формы. А самоубийц в армии не может не быть в принципе. И о дедовщине как о системном явлении аналитика пошла только ближе к 90-м, как и по национальным конфликтам. А до того – всё было зашибись! Мир, дружба, жвачка, а что замученный и изнасилованный шваброй боец весь караул на точке ночью из автомата положил – то неосторожное обращение с оружием на почве психического расстройства.
Хватит уже. Вы уже всё сделали в свое время. Мы выросли, и вошли в возраст воспитания последователей. Мы жёстче. Мы циничны и в чём-то нетрепетны, но нам удалось сохранить человеческую душу. Мы – честнее, хотя бы потому, что не крестимся тайком и открыто ходим в храмы, потому что называем вещи своими именами, и нам не надо лицемерить на партсобраниях. Мы смелее, хотя бы потому, что нам не надо бояться аморалки, зависти тупых мещан и прочих месткомов. Но вы живёте в стране, которой у вас бы не было, если бы не мы. Нас возглавляли и учили лучшие из вас. Но они не стонут, и в светлое вчера не зовут. Лучшие из нас возглавят наших последователей, и наши последователи, надеемся, будут лучше нас, проанализируют и исправят уже наши ошибки. Если мы накосячим – России не будет – вы не оставили нам права на ошибку.
Лить слёзы над трупом убитого вами СССР, ностальгируя о былом – всё то же советско-социалистическое лицемерие.
Спрашиваю у дочери, кто будет преподавать русский язык, который она с осени будет учить как иностранный.
Отвечает - Виктор Осоргин. Помню про Михаила Осоргина, иду на гугл поискать - не родственник ли. Одна из ссылок приводит на сайт Университета Северной Каролины, страница Электронная библиотека Россия Вне России — РВР. Написано, что в основе коллекции - собрание парижанина Андрея Савина. Связываю я Северную Каролину и Францию, связывал Андрей Савин дореволюционную (до-1917) Россию и послеперестроечную. В случае Савина результат горький.
Об Андрее Савине
Андрей Савин останется в памяти потомков как собиратель и хранитель документов той трагической исторической эпохи, когда в результате революции 1917 года многие тысячи граждан России были вынуждены покинуть ее пределы. Оказавшись под строгим контролем тоталитарного режима, русская культура начала постепенно увядать, уступая место новой советской культуре. Свободомыслящих людей новый режим отправлял в изгнание, уничтожал или заставлял молчать и писать "в стол". Этот мрачный период русской истории начался с приходом к власти большевиков в 1917 году и достиг своего апогея в 1930-е годы с установлением практически неограниченной власти Сталина. Тотальный государственный контроль над духовной жизнью общества начал постепенно ослабевать лишь с середины 1950-х годов, когда к власти в СССР пришел Хрущёв. Материалы Коллекции Андрея Савина – яркое свидетельство того, что свободная русская мысль в те трудные годы не исчезла, переместившись в эмиграцию, она зазвучала на весь мир голосом свободы и правды.
Андрей Савин был владельцем букинистического магазина "Le Bibliophile Russe" в Париже. Этот магазин служил источником ценнейших материалов о русской диаспоре для таких крупнейших книжных собраний в Европе и Северной Америке, как Британская библиотека, Берлинская Государственная библиотека, Баварская Государственная библиотека, Гарвардский Университет и многих других. Страстный коллекционер, Савин в течение 30 лет, вплоть до своей смерти в 1999 г. приобретал сотни редких изданий, архивных материалов и документов, имевших отношение к культуре русского зарубежья. Он был одержим идеей сохранения культуры русской эмиграции, несмотря на то, что он жил и работал в ту эпоху, когда тема русского зарубежья не вызывала особого интереса ни у ученых, ни у кураторов библиотечных собраний.
Инстинкт коллекционера, дальновидность, упорство и самопожертвование ставят Андрея Савина в один ряд с такими выдающимися создателями русских коллекций на западе, как Джоэл Самнер Смит, основатель Славянской коллекции Йельского Университета; Франк Голдер (коллекция Стенфордского университета) и Геннадий Юдин, русский промышленник, чьё собрание, приобретенное Библиотекой Конгресса в 1906 году, послужило основой её славянской коллекции. Однако, в отличие от них, Андрей Савин был букинистом и собирателем, но отнюдь не библиотекарем, не преподавателем университета и не бизнесменом. У него не было ни постоянных доходов, ни других источников финансовых средств для пополнения коллекции. Его страсть к коллекционированию находилась в бесконечном конфликте с необходимостью зарабатывать себе на жизнь. Чаще всего коллекционер в нем одерживал победу, благодаря чему, например, часть его огромной коллекции, "Милитария", сохранилась в полной неприкосновенности. Андрей Савин продавал только вторые экземпляры документов из своей частной коллекции, так как ему невыносима была сама мысль о расставании с какими-либо материалами из нее.
Некоторый свет на эту страсть Савина проливает его происхождение и воспитание. Андрей Савин родился в Париже. Он был сыном солдата Белой армии Владимира Андреевича Савина, который присоединился к Армии Врангеля в возрасте 17 лет в Ростове-на-Дону. После её поражения в битве за Перекоп Владимир Савин оказался в Константинополе. Прежде чем осесть в Париже он прошёл тяжелейший путь с Белой армией в Галлиполийском лагере и после его закрытия работал на шахтах в Болгарии плечом к плечу с другими галлиполийцами. Галлиполийский опыт сформировал его собственный характер и оказал глубочайшее влияние на формирование личности его сына Андрея.
В Галлиполийском лагере русская Белая армия из дезорганизованной и деморализованной поражением массы превратилась в сплоченную и дисциплинированную группу, объединившуюся вокруг своих лидеров – Главнокомандующего барона П.Н.Врангеля и генерала А.П.Кутепова. Такая перемена наполнила воинов, волею судьбы заброшенных в лагерь Галлиполи, чувством морального превосходства и придала цель их существованию в изгнании[1]. Воины Белой Армии руководствовались принципами: Долг, Честь, Религия.
Однако через некоторое время стало ясно, что никаких шансов на возвращение в Россию для борьбы с большевиками у Белой армии нет. В то же время армия не могла сохраниться в неизменном виде – вооруженной группировки на территории чужой страны. В те времена не существовало организаций, оказывавших помощь эмигрантам и беженцам. Врангель чувствовал огромную ответственность за благополучие своих солдат. Многие военные, подобно Владимиру Савину, вступили в Белую Армию молодыми людьми, не имея в военные годы ни времени, ни возможности для получения образования или специальности. Генерал Врангель по-военному, методично начал реинтегрировать своих солдат в гражданскую жизнь. В 1924 году он сформировал Российский общевоинский союз (РОВС), который сумел помочь тысячам бывших белогвардейцев получить вид на жительство и разрешение на работу в различных странах мира.
Владимир Андреевич Савин был одним из тех, кому РОВС помог найти работу сначала на шахтах Болгарии, а затем переехать в Париж и получить работу на заводе Рено. Как многие изгнанники в то время, Владимир Андреевич был готов в любую минуту вернуться в Россию и служить ей вечно. В своем завещании детям он писал: "Придет день, и вы послужите родине ваших предков" [2]. И далее: "В вас нет ничего французского, и у вас нет права называться французами, вы не должны этого делать". В семье не разрешалось говорить по-французски. Первым языком Андрея был русский; он не учил французский язык до поступления в школу. Несмотря на то, что Владимир Андреевич не получил систематического образования, круг его интересов и знаний был широк – результат постоянного самообразования. Будучи собирателем и любителем книг, он сыграл решающую роль в пробуждении инстинкта коллекционера в своем сыне.
В юном возрасте Андрей начал собирать коллекцию почтовых открыток, которые он выменивал на парижском блошином рынке. Его отец использовал эти открытки как учебный материал, при помощи которого он обучал сына географии, истории и культуре России. Методы преподавания русского языка в семье были тоже необычны. Андрей писал родителям письма из летнего лагеря, отец исправлял ошибки, и Андрей переписывал свои собственные письма. Педагогические приемы Владимира Андреевича были хотя и необычными, но эффективными, так как русский язык его сына был совершенен красотой дореволюционного русского языка. Вскоре его владение французским языком стало столь же совершенным.
Пополнению знаний русской культуры и языка способствовала учеба Андрея Савина в Православном Свято-Сергиевском Богословском институте в Париже. После окончания института он совершил множество паломничеств в православные монастыри Болгарии, Румынии и Греции. Сначала Андрей хотел посвятить себя монашеству, но потом передумал и остался жить в миру. Он рассматривал жизнь священнослужителя как миссию, которой необходимо посвятить всю свою жизнь; однако его любовь к книгам не оставляла места для полного посвящения себя этой миссии.
Любовь к книгам и желание служить России, укоренившееся в нем с детства, привели Андрея Савина в книжный магазин YMCA ("Христианская Ассоциация молодых людей" - Young Men's Christian Association) в Париже, где он работал с 1972 по 1979 год, основав и затем возглавив букинистический отдел. К тому моменту Андрей уже сам был владельцем весьма внушительной коллекции книг русского зарубежья, а его коллекция почтовых открыток насчитывала около 5 тысяч экземпляров. Его учителями в области истории русской книги были старые служащие магазина YMCA, в их числе Иван Васильевич Морозов, а также известный букинист Лев Гринберг, Алексей Петрович Струве, библиограф и знаток русской литературы, Александр Яковлевич Полонский, ученый, историк, коллекционер, сын главного редактора журнала "Числа" и племянник Марка Алданова и, наконец, А. А. Геринг, редактор журнала "Военная быль".
В 1979 году Андрей занял денег везде, где мог, и вместе с женой Светланой открыл свой собственный букинистический магазин. Вначале, чтобы получить хотя бы минимальный доход, он обменивался открытками из своей коллекции с Евгением Витковским, русским поэтом, писателем и переводчиком, и принимал на комиссию книги. Благодаря своему отцу он был знаком со многими бывшими белогвардейцами и другими русскими эмигрантами, с которыми он поддерживал дружеские отношения. Кроме того, Андрей наладил связи со многими эмигрантскими организациями. На карточках своего каталога он записывал информацию об известных и неизвестных русских эмигрантах, которую узнавал из разговорах с русскими изгнанниками, сохраняя таким образом устную историю русского зарубежья. Библиографические описания Савина, сопровождаемые биографической информацией и ссылками на редкие издания и журналы, представляют особую ценность.
Методы приобретения материалов, применявшиеся Андреем, были как традиционными, так и новаторскими. Он покупал, обменивал и получал материалы в дар. В то же время, в Париже на него работала целая армия бездомных – клошаров – и консьержей, которые сообщали Андрею о выброшенных на улицу документах, оставшихся ненужными после смерти русских эмигрантов, не имевших наследников, или же документах эмигрантских организаций, выброшенных после их закрытия. Получив от своих агентов сообщение, Андрей мчался по названному адресу и подбирал бумаги. Здесь все решало время. Надо было прибыть по адресу до того, как уборщики улиц увозили ценные материалы на свалку. Иногда он прибывал вовремя, а иногда – слишком поздно. Однажды у него на глазах были уничтожены архив и библиотека одного из выдающихся служителей Русской Православной Церкви. Андрей долго горевал об этом печальном событии.
Андрей Савин пользовался глубоким уважением среди коллег по профессии. Так, по рекомендации Жана Виардо - крупнейшего книготорговца-букиниста, эксперта по редким книгам парижского Апелляционного суда, автора серьезных работ по истории библиофилии - Савин был принят в престижную профессиональную ассоциацию французских книгопродавцов современных и антикварных книг, автографов и гравюр "Syndicat National de la Librairie Ancienne et Moderne", где ему был присвоено звание книжного эксперта ("Libraire Expert"). В этой престижной организации Савин был единственным книгопродавцом, занимавшимся продажей только русских книг.
После распада Советского Союза Андрей посчитал, что настало время выполнить завещание отца - служить России "сердцем и делом". К сожалению, ни его отец, ни сам Андрей, ни другие потомки русских эмигрантов не сознавали, что семьдесят лет Советской власти уничтожили в сознании большинства русских людей принципы Долга, Чести и Религии, которыми руководствовались солдаты и офицеры Галлиполийского лагеря. Попытка Андрея Савина служения родине - постсоветской России закончилась трагически.
В 1992 году Савин продал большую (426 экземпляров) коллекцию книг поэтов-эмигрантов Библиотеке Академии наук (БАН) в Санкт-Петербурге. Он оказал большую помощь Людмиле Ильиничне Киселёвой в её работе над материалами по русской поэзии за рубежом. По этим материалам В 1998 году Киселёвой был опубликован каталог под заголовком: "О, Муза русская, покинувшая дом: Поэзия русского зарубежья из собрания А.В. Савина: Каталог". Из-за трудностей с получением валютных средств БАН предложила частично оплатить покупку дублетными экземплярами книг эпохи Екатерины Великой из своих собраний. Доносчики из числа сотрудников Библиотеки написали властям лживое письмо, в котором директор БАН Валерий Леонов был обвинен в присвоении 30 тысяч долларов, полученных на приобретение этой коллекции. В доносе Андрей Савин был назван соучастником этого преступления, который продает ворованные российские сокровища на западе. Как в России, так и во Франции началось расследование, в ходе которого Андрей Савин подвергся многочасовым допросам во французских органах безопасности. Попутно имена Леонова и Савина были политы грязью в российской прессе. В ходе расследования была доказана полная невиновность обоих, а в русских газетах были напечатаны опровержения. В 1996 году Валерий Леонов опубликовал большую (447 страниц) книгу под названием "Библиотечный синдром" [3], в которой подробно описал "дело", напомнившее о кровавой сталинской эпохе, времени доносов и стукачей.
Необоснованные обвинения, которым подвергся Андрей Савин, ошеломили и потрясли его до глубины души. Страстное желание Андрея послужить родине своих предков разбилось о российскую действительность. Он так и не оправился от этого потрясения: болезнь подкосила его, и в возрасте пятидесяти трёх лет Андрей Владимирович Савин безвременно скончался. Последние слова его были таковы: "С Россией невозможно работать, так как русские не знают и не соблюдают правил и законов" [4]. Жизнь Андрея Савина закончилась трагически, но его коллекция сохранилась и продолжает служить русской культуре после смерти своего создателя. Таким образом, Андрей Савин исполнил завет своего отца, фактически заплатив за это своей жизнью. Коллекция Андрея Савина ждет своих исследователей в Университете Северной Каролины в Чапел Хилл.
[1] Paul Robinson, The White Russian Army in exile, 1920-1941.Oxford: Oxford University Press, 2002.
[2] The André Savine Collection. University of North Carolina at Chapel Hill. André Savine’s personal papers.
[3] Леонов В. П. Библиотечный синдром. СПб: Облик, 1996.
[4] Неопубликованное интервью Светланы Савиной, вдовы Андрея Савина.
Читайте также: