Эпоха возрождения после чумы

– По какому сценарию развивается пандемия коронавируса? Похож ли он на другие известные эпидемии, которые переживало человечество?

– Преувеличивать, как и преуменьшать опасность коронавируса, я бы не стал. Единственный пример подобной пандемии гриппа был в конце Первой мировой войны – испанский грипп. Но это было гораздо страшнее. Сейчас это просто тяжелая форма ОРВИ. Паника связана с количеством больных, которых с каждым днем становится все больше. Не всем хватает медикаментов и аппаратов ИВЛ. У коронавируса высокая скорость распространения. Но все равно это не идет ни в какое сравнение с любой эпидемией чумы, холеры, тифа в Средневековье. Просто ценность человеческой жизни после Второй мировой войны выросла, и люди не могут позволить себе вымирать, как это было во время средневековой чумы. Принимаются совершенно правильные меры безопасности во всем мире, чтобы замедлить продвижение эпидемии. Пока же, действительно, все это напоминает испанский грипп начала прошлого века.

– Вы говорите про знаменитую "испанку", которая унесла жизни 100 миллионов человек. Это 5% от населения Земли. А как удалось победить этот грипп?

– Совершенно разные истории. Тогда вообще не было речи о создании ИВЛ. Не было элементарно даже антибиотиков, пенициллина. Сегодня медицина в разы лучше, чем тогда. У нас сейчас опыта борьбы с эпидемиями больше. Особенно после Второй мировой войны, как были изобретены многие антибиотики. Нашим врачам просто нужно учиться на ошибках коллег из Средних веков. Тогда вообще была сплошная антисанитария. К сожалению, даже сейчас многие халатно относятся к тому, что происходит. Иногда выхожу на улицу и наблюдаю, как в Барнауле люди ходят без масок. Может, это русский авось. Люди не придают значения эпидемии, а нужно меньше контактировать друг с другом.

– Когда человечество по-настоящему пережило первую большую эпидемию?

– Надо определиться с терминами эпидемия и пандемия. Эпидемия – это инфекция, распространяющаяся более локально. Она охватывает в пределах 5% населения территории. Пандемия – заболевание, которое распространяется гораздо быстрее и не на одну страну. Иногда на целые континенты. Демос – народ, а пандемия отсюда буквально – всенародное распространение. Могу сказать, что пандемий не так много было за историю человечества. Думаю, вы сами можете легко их посчитать. Это, прежде всего, чума, которая была еще в древности. Самые первые ее упоминания есть в Библии. От этой чумы тогда умерла большая часть населения планеты. В какой-то момент она просто перестала распространяться. Потому что носителей стало меньше – целые города вымирали. Побороть ее не удалось до изобретения вакцины от чумы в конце XIX века.

Среди других известных пандемий – Юстинианова чума. Болезнь взяла старт в дельте Нила. Из пораженного чумой Египта в Константинополь на кораблях с пшеницей приплыли переносчики заболевания – крысы и блохи. В Европе погибло, по разным данным, от 25 до 50 миллионов человек. Были также эпидемии холеры, малярии, черной оспы, которую удалось намного раньше побороть. Пожалуй, очень важное влияние имела эпидемия чумы, которую называют "Черная смерть". Из-за болезни вымерла половина населения Италии, жертвами заболевания стали каждые девять из десяти жителей Лондона и более миллиона – Германии. Всего Европа потеряла около трети населения. Эта эпидемия привела к колоссальным потерям, однако после ее окончания произошел коренной перелом в экономике и сознании европейцев: ускорились демократизация общественной жизни и переход к рыночным отношениям. Повторюсь, пандемий было не так много, человечество безуспешно с ними боролось вплоть до начала ХХ века и изобретения пенициллина. До этого чума просто выкашивала население страны, и не кому было просто умирать.

– Какой масштаб носили эпидемии в Средние века?

– Огромный. Современному человечеству, к счастью, такие масштабы и не снились. И дай Бог, чтобы никогда такое не повторилось. Та же "Черная смерть" в Европе, повторюсь, унесла жизни 60% населения Европы. Даже и до Руси она дошла. Вспышки чумы были постоянно.

Юстинианова чума – самая древняя пандемия, которая происходила в VI веке. Начало кошмара пришлось как раз на время правления византийского императора Юстининана I. Первый чумной пожар бушевал на территории цивилизованного мира почти два века, с 541 по 750 год нашей эры. Тогда погибло 60 миллионов человек на Востоке и 25 миллионов в Европе. Для того времени это едва ли не половина всего населения планеты. Масштабы были невероятными по сегодняшним меркам.

– А сколько человечество боролось с холерой и чумой по времени?

– Нет смысла вообще сравнивать. Холера и чума – другого рода болезни. Сейчас мы имеем дело с ОРВИ. Коронавирус никуда не денется. Он останется с нами навсегда. В дальнейшем в результате мутации его влияние ослабнет. Многие вирусологи говорят, что большая часть планеты все равно переболеет им в легкой форме.

– А нынешние меры борьбы с коронавирусом эффективны?

– Могу сказать, что да. Во все века с чумой боролись карантином. Во время вспышки холеры, например, Александр Пушкин находился в имении Болдино. Именно там он пережидал холерный карантин. Поэтому с любым вирусом нужно бороться именно изоляцией людей.

– После каждой эпидемии континенты и страны необходимо восстанавливать. Как мир вообще приходил в себя после чумы?

– Последствия всегда были разными. Были и позитивные. Люди могли сплотиться, больше ценили человеческую жизнь. Эпидемии выкашивали не только бедное население, но и аристократов. Вирусу безразлично кого поражать. В целом в процентном соотношении низшие слои общества всегда преобладали над высшими. После эпидемии это преобладание возрастало в геометрической прогрессии. Все это приводило к демократизации. В частности, эпидемия чумы сделала более ценным труд рабочих, им стали повышать зарплату. Больше влияния появилось у третьего сословия, что привело к распространению по миру такого явления, как капитализм. В Европе пандемии также приводили к всплеску культуры. Многие философы переосмысливали жизнь. Эпоха чумы – это еще и Данте, а за ним титаны эпохи Возрождения. Некоторые философы приходят к выводу, что эпоха чумы XIV века привела к эмансипации женщин. Мужчин не хватало, и труд женщин стали ценить больше. Хотя до равенства мужчины и женщины все равно было тогда далеко. Мне кажется, что и этот коронавирус приведет к кардинальным переменам.

– К каким именно?

– Как преподаватель вуза, я вынужден проводить занятия во время пандемии в дистанционной форме. Мне кажется, что коронавирус подпишет приговор традиционной форме обучения, коммуникации. Люди будут отдавать приоритет именно интерактивным методам. Даже по своим студентам сужу. На виртуальные лекции их приходит больше, чем на обычные. Все давно шло к тому, что через интернет преподавать намного интереснее. Коронавирус только ускорит процесс медиатизации или виртуализации. Однако люди тогда будут сильнее отдаляться друг от друга. Это негативный момент.

– Пять лет назад в Африке уже была вспышка лихорадки Эбола. Тогда жители развитых стран не придавали этому значение. Сейчас же наоборот – страдают именно жители Европы и США. Скажите, не кажется ли вам, что весь мир всполошился именно после того, как вирус проник в развитые страны?

– В 2003 была вспышка атипичной пневмонии в Китае. По сути, тот же коронавирус. Был большой переполох. Но такого развития событий, как сейчас, я не припомню. Вообще многие поколения не переживали ничего подобного. Это действительно феномен, который историки и культурологи будут изучать еще много лет. Беспрецедентные события для мира. Многие уже называют это третьей мировой войной. Только с вирусом.

– Сейчас как раз лидеры развитых стран объединились. Тот же Владимир Путин обсуждает с Дональдом Трампом, как Россия и США будут совместно бороться с вирусом. А вообще подобные пандемии влияют на политическую жизнь в мире?

– Мне кажется, что на какое-то время произойдет понимание неизбежного объединения государств против эпидемии. Страны помогают друг другу. США и Россия помогают другим странам. Гуманитарное сотрудничество расширяется. Люди пережили в XXI веке уже много трагедий, поэтому они стали гуманней друг к другу. Сейчас существует другая угроза: вирус стал распространяться в Африке. А это страшное дело. Там мало возможности по сравнению с Европой и даже с Россией бороться с его последствиями. Уверен, что ВОЗ будет оказывать помощь африканцам. Сейчас в нашей стране эпидемия не достигла своего пика.

– А в Алтайском крае были масштабные эпидемии?

– На Алтае сезонно бывают эпидемии гриппа. В больницах вводят карантины. Чего только мы не переживали. Но коронавирус – именно глобальное явление. До Алтайского края он в своем масштабе еще не дошел.

– А как эпидемия чумы влияла на искусство?

– Прямым образом. Я уже упоминал, что эпоха Возрождения родилась сразу после эпидемии чумы. Самое интересное, что эти эпидемии были отражены во многих произведениях искусства: "Декамерон" Боккачо, "Пир во время чумы" Александра Пушкина, "Дневник чумного города" Дефо, "Чума" Камю. После этого произведения стали использовать довольно широко. Их характеризует теперь не только болезнь. Например, чумой ХХ века называли фашизм. С изображением чумы было написано много картин, включая Брейгеля. После кризиса всегда наступает рассвет. Это обычная история человечества.

– Недавно пересматривал замечательный фильм Пола Верховена "Плоть и кровь". Там есть несколько моментов, когда люди целовались, ели среди трупов людей, умерших от чумы. Смерть действительно была обыденной в Средневековье?

– Человек ко всему привыкает. Адаптируется к обстоятельствам. Так было в годы Великой Отечественной войны, когда утром шли в окопы, а ночью спали, развлекались. К сожалению, в Средние века человеческая жизнь не имела такого значения, как сейчас. Люди относились к смерти спокойно. Действительно, могли спокойно разговаривать посреди трупов. Все это было, хотя сейчас современному человеку это трудно представить. Человечество за последние 70 лет после войны избаловалось, привыкло к стабильности. Хотя, конечно, это не во всех странах. Большинство людей в Европе и Америке привыкли к хорошей жизни. Отсюда и такая паника из-за коронавируса.

ИТАЛИЯ ПОСЛЕ ЧУМЫ

В 1348 году пришла Черная Смерть, города и деревни наполнились стенаниями, трупы умерших лежали в домах и на улицах, и нанятые коммунами могильщики свозили их к вырытым на окраинах огромным ямам. Погибло около половины населения Италии; некоторые города были покинуты бежавшим в ужасе населением; дома стояли пустые, с зияющими глазницами окон и провалившимися крышами. Торговля и ремесла пришли в упадок; флорентинское ткачество сократилось вчетверо, и богатые горожане стремились вложить свои деньги в землю, скупая поместья разорившихся дворян. Купцы и ростовщики покупали замки и титулы и превращались в новых баронов и графов, а дворяне становились наемниками, жившими войной и грабежом. Иногда они объединялись в большие отряды – "бандерии" (то есть банды) во главе с "капитанами удачи"; во время войны эти банды нанимались к какому-нибудь синьору или городу, а во время мира грабили всех подряд. Из охваченной огнем Столетней войны Франции приходили французские и английские бандерии – это было бедствие хуже чумы, и так же, как во Франции, гарантом мира и порядка могла стать лишь абсолютная власть монарха.

История двигалась по одной и той же торной дороге – к абсолютной монархии. В 1388 году синьор Милана Джан-Галеаццо Висконти провел налоговую реформу и, забрав в свои руки городскую казну, создал сильную наемную армию; недовольная знать была изгнана или подверглась репрессиям. Висконти начал войну против банд и нанимавших их городов, он мечтал об объединении страны; его войска овладели всей Северной Италией и подступили к стенам Флоренции. Во Флоренции в это время шла борьба между простым народом, "плебеями", и владевшими властью купцами и ростовщиками – городскими патрициями. Патриции жестоко расправлялись с восстаниями угнетенного плебса и одновременно призывали итальянцев на борьбу против миланского "тирана" в защиту "свободы"; не доверяя своим согражданам, они нанимали для этой борьбы французские "бандерии". Джан-Голеаццо разгромил французские банды в битве под Алессандрией и был провозглашен герцогом Ломбардии – однако в ход событий внезапно вмешалась чума; в 1402 году герцог скончался, и Северную Италию снова охватили смуты.

Через двадцать лет сын Джан-Голеаццо герцог Филиппо-Мариа предпринял новую попытку объединения Италии. Флорентинские наемники были разбиты войсками герцога, и во Флоренции начались народные волнения; к восставшему народу присоединился один из патрицианских кланов, клан Медичи, имевший личные счеты с тогдашними правителями. Козимо Медичи был крупнейшим банкиром Европы; его банк был уполномочен папой собирать церковную десятину, и конторы Медичи имелись в каждом крупном городе. Заработанные тяжким трудом монеты, которые приносили крестьяне своим священникам, сливались в сплошной поток, перетекавший в Рим через сундуки и сейфы Медичи, – и этот поток оставлял на дне сейфов золотой осадок, питавший Флоренцию. Все, чего не хватало Козимо Медичи, – это власти над собственным городом, власти, которая позволила бы подавить конкурирующие банки и торговые дома, – и великий банкир решил захватить власть, встав во главе простого народа. В 1433 году народ одержал победу, патрициям пришлось бежать из Флоренции, а те, что остались, были вынуждены платить огромные налоги – и, в конце концов, разорились.

Козимо Медичи стал единственным хозяином города – и в жизни Флоренции произошли удивительные перемены. Банкир, заботившийся лишь о своей выгоде, стал заботиться о своем народе; финансист стал монархом, а банк Медичи – банком Флоренции. На деньги Медичи мостили улицы, создавали мастерские и выдавали пособия беднякам; Флоренция постепенно оживала после Великой Чумы и снова наполнялась трудовым людом. Как раньше, шумели огромные рынки и купцы с гордостью выставляли на продажу свой товар – только теперь главным товаром Флоренции было не сукно, а шелк, переливающиеся шелковые ткани, излюбленная одежда богатых и знатных. Козимо, как рачительный хозяин, ходил по рынкам и вникал во все дела; он не выставлял напоказ своей власти и оставался с виду обычным добрым буржуа. Он страдал подагрой и опирался на палку – но всегда уступал дорогу старикам; на своей вилле он ухаживал за виноградником, словно простой крестьянин, и любил поговорить с сельчанами о хозяйстве. Козимо помогал беднякам, щедро раздавал милостыню и построил много церквей: летописцы говорят, что его до конца жизни мучили укоры совести – ведь Иисус запретил ростовщичество, и Козимо чувствовал себя виноватым перед Господом Богом. В старости его часто видели задумчивым и печальным; Козимо стоял, опершись на посох, в саду своей виллы и часами смотрел на раскинувшийся внизу город, на огромный людской муравейник – он, наверное, не раз сравнивал его в мыслях с древним Вавилоном, где некогда люди вознамерились построить башню высотой до небес. Флоренция была Новым Вавилоном, и на глазах Козимо здесь возводили новую "Вавилонскую башню" – огромный собор Санта Мария дель Фьоре; здесь рождались новая цивилизация и новая культура – и Козимо, опершись на посох, смотрел, как начинается Возрождение.

Чума — один из самых ярких образов, ассоциирующихся у нас со Средневековьем. Для той эпохи она стала не просто болезнью, повлияв почти на все сферы жизни. Социальные и экономические процессы, религия и суеверия, искусство — что еще эта страшная эпидемия изменила навсегда?

Чума пришла с Востока, где бушевала еще в начале десятилетия, и первым под удар попал Крым, а вслед за ним — Константинополь. В ту эпоху торговля на Средиземном море имела огромное значение и велась очень активно, так что болезни не потребовалось много времени, чтобы на кораблях добраться до крупных итальянских портов и Марселя.

Разгул мракобесия и чумные погромы

Многие видели в чуме наказание свыше, подыскивая объяснение происходящему в искаженных пересказах библейских легенд, и пытались остановить эпидемию с помощью религиозных обрядов. Устраивались массовые шествия с самобичеванием, священники низшего звена на ходу выдумывали новые ритуалы вроде протягивания нити вдоль городской стены.

Высшие церковные иерархи не решались вмешиваться в ситуацию, хотя у них на глазах формировались настоящие многотысячные секты. Ватикан понимал, что молитвы от болезни не помогают и людям нужна хоть какая-то отдушина.

Если примитивные суеверия заставляли людей запираться в домах или покидать города, то вдохновители движений бичевавших себя флагеллантов или расхаживавших по городам в белых одеждах bianchi делали обратное. Массовые мероприятия — не лучшая затея во время эпидемии, что и говорить.

Другие находили более рациональные объяснения: дескать, такая страшная напасть не может возникнуть сама по себе, и Господь не настолько жесток — это злой умысел или людей, или самого дьявола. Разумеется, в поисках виновных добрались и до мнимых колдунов и до еврейских кварталов.

Вот здесь церковь уже не оставалась в стороне и пыталась воспрепятствовать кровопролитию — как увещеваниями, так и прямыми запретами: за самосуд грозили отлучением. Увы, далеко не всегда это останавливало толпу.

Католическая церковь в то время была самой могущественной организацией в Европе — Ватикан нередко диктовал свою волю даже королям. Но в годы черной смерти она оказалась практически бессильной: видя реальное положение дел, люди или стремительно теряли веру, или, напротив, становились неуправляемыми фанатиками.

К счастью, в сложившейся ситуации все-таки нашлись те, кто был готов действовать решительно и эффективно. На авансцену истории вышли светские власти.

Холоднокровные карантины и укрепление светской власти

Тем не менее присутствие в очагах эпидемии людей, способных навести хоть какой-то порядок, помогало. Однако на борьбу были брошены не только чумные доктора.

Наиболее страдавшие поначалу от эпидемии итальянские города быстро отреагировали на ужасные события, учредив специальные комиссии, призванные заниматься этим вопросом. Серьезного опыта борьбы с настолько страшной напастью не было, но власти, тем не менее, приняли ряд разумных мер. Прежде всего, создали команды по сбору, вывозу и захоронению в отдельных могильниках трупов.

Кроме того, власти разработали ряд серьезных карантинных мер. Хотя эффективность управления в XIV веке оставляла желать лучшего и, чтобы претворить в жизнь подобные решения, требовался недюжинный администраторский талант — режим карантина действовал, и эпидемию удалось хоть немного сдержать. Успешный опыт итальянских властей начали быстро перенимать по всей Европе.

Также, несмотря на многочисленные протесты, повсюду принудительно закрывались таверны и бордели. Градоначальники понимали, что плотность населения в их вотчинах колоссальная и решить проблему полностью не удастся, — но ограничить контакт между людьми, насколько это возможно, — мера полезная и необходимая.

Особенно впечатляет опыт венецианцев, подошедших к делу с холодной головой. Панику подавляли не только силой, но и личным примером: пока простой люд стремился покинуть города, чиновникам бежать строго запрещалось. Был введен карантин на близлежащих островах, где всех прибывающих проверяли на симптомы болезни.

Впервые за несколько столетий мирское правительство показало себя лучше, чем католическая церковь, и с тех пор его влияние начало заметно расти.

Новый облик Европы

Переоценить значение произошедшего для Европы невозможно. Трудно даже перечислить все изменения, прямо или косвенно связанные с черной смертью. Как ни странно, некоторые из этих глубочайших шрамов стали настоящим украшением портрета эпохи: страшное бедствие имело ряд положительных последствий.

Бум городов и женская эмансипация

Резко возросла ценность труда, особенно более-менее квалифицированного. Многим цехам (ремесленным или торговым сообществам), которые ранее были относительно закрытыми организациями, теперь пришлось активно принимать всех желающих в свои ряды.

Доходы умелых людей резко возросли — настолько, что во многих странах, городах и владениях это быстро встретило противодействие властей, пытавшихся заново снизить зарплаты. Англичане в 1349 и 1351 годах приняли специальные законы, ограничивающие рост доходов рабочих (во втором случае прямо запрещалось платить им больше, чем в 1346 году).

Однако эти постановления совершенно не работали. Во-первых, простые люди почувствовали собственную силу: все-таки властям без них не обойтись — трудиться, так или иначе, кто-то должен. Во-вторых, подобное распоряжение очевидно противоречило базовым законам рынка: если предложение резко сократилось (трудоспособных просто-напросто стало меньше), то цены не могут не подниматься.

Сказалась нехватка рук и на положении женщин — в такой ситуации уже не до сексизма. Девичьи или смешанные цеха существовали в Европе еще до черной смерти, но теперь у женщин появилась реальная возможность, так сказать, продвижения по карьерной лестнице. В меньшей степени это коснулось жительниц деревень, но в сельском укладе и без того изменилось очень многое…

Освобождение крестьянства

Пожалуй, крестьяне выиграли от чумы, если так можно выразиться, больше всех. Крепостное право в Западной Европе и до эпидемии постепенно уступало место новой системе классовых отношений, а резкое сокращение населения усилило эту тенденцию: феодалам пришлось идти на диалог с людьми, работающими на земле.

В результате почти во всей Западной Европе вскоре расширились права крестьян, а разного рода поборы уменьшились. Разумеется, многие феодалы пытались этому противодействовать, так что вскоре у деревенских жителей снова появились поводы для восстаний. Впрочем, и подавлять их выступления ослабевшим государствам также стало намного труднее.

Новый импульс получила и торговля: например, Англия начала регулярные поставки в Скандинавию и Нидерланды, где условия для сельского хозяйства были далеко не идеальными.

Кстати, работать в деревнях стали несколько по-другому: заметно выросла роль животноводства, которое требовало куда меньшего количества рабочих рук, чем земледелие. Сами наделы существенно подешевели, а труд на них — подорожал. Это не могло компенсировать ужасных людских потерь, но служило хоть каким-то утешением.

Сказанное справедливо для Западной Европы. В Восточной же, где плотность населения была ниже, всерьез от чумы пострадали в основном города, а в положении жителей сельской местности, которую эпидемия затронула меньше, мало что изменилось. Крепостная зависимость в отдельных регионах сохранялась здесь аж до XIX века.

Демократизация церкви

До настоящей Реформации еще далеко, но уже в это время зарождается протестантизм: прежний баланс в духовной жизни, весьма устойчивый, был нарушен.

Коль скоро даже в Италии церковь ничего толком не могла (или не хотела) сделать с разгулом сект разной степени адекватности, то почему не выступить против нее людям в здравом уме, имеющим к тому же обоснованные претензии и требования?

Духовенство тоже сильно поредело за время эпидемии, чему немало способствовала, увы, как раз забота монахов о больных — иной раз монастыри от чумы просто вымирали. И залатать кадровые бреши здесь было куда труднее, чем в рядах крестьян и рабочих: речь идет о специалистах довольно высокой квалификации.

На протяжении всего Средневековья церковь была лучшим и, что главное, постоянно доступным социальным лифтом. Теоретически любой простолюдин мог начать карьеру со служки в храме или послушника в монастыре, а скончаться папой римским. Это одна из немногих в Средние века сфер деятельности, где всё зависело от усилий и талантов самого человека, а не каких-либо внешних факторов вроде происхождения.

Развитие медицины и сплочение общества

И уж конечно, постигшая Европу катастрофа подстегнула развитие медицины. Престиж этого факультета в университетах резко возрос, начались активные исследования: людям хотелось разобраться в том, что стало причиной черной смерти и как не допустить ее повторения.

Само собой, до открытий Луи Пастера добиться больших успехов на этой ниве было невозможно технически, но положительный эффект для науки очевиден. К тем же анатомическим исследованиям, которые традиционно встречали противодействие со стороны церкви, относиться стали лояльнее.

В конце концов, от чумы умерло огромное количество знатных и влиятельных людей, вплоть до королей и высших иерархов церкви. Среди них кастильский монарх Альфонсо XI, королева Арагона Элеонора Португальская и владимирский князь Симеон Гордый (распространенное мнение, что чумы на Руси не было, — заблуждение).

Некоторые ученые даже отмечают роль черной смерти в естественном отборе, или, если угодно, эволюции человечества. По их данным, после пандемии распространились гены, повысившие устойчивость людей к опасным заболеваниям. Но заявления такого рода всё же довольно спорны, да и к исторической науке эти исследования не имеют непосредственного отношения.

После черной смерти

Несмотря на страшный ущерб, который понесли все европейские страны, у этой трагедии были и положительные последствия.

Несмотря на то, что в Средние века и в период Нового времени Европа пережила несколько эпидемий чумы, самой свирепой и разрушительной стала та, которая бушевала в XIV веке и унесла жизни 1/3 тогдашнего населения Европы — около 25 млн человек.

Однако она принесла не только смерть: после ее окончания облик Старого Света стал меняться, причем так основательно, что последствия тех событий до сих пор влияют на нашу жизнь.

Кроме того, ученые выяснили, что чума повлияла и на половое созревание девочек, сделав его более ранним. Это привело к тому, что рост женщин, в том числе и современных, стал ниже, чем мог бы быть, поскольку во время переходного периода рост костей замедляется.

В 1066 году норманны, говорившие на нормандском диалекте французского языка, завоевали Англию, благодаря чему этот язык стал государственным, фактически вытеснив английский из сферы управления и образования. А вот крестьянство по-прежнему говорило на родном английском.

Вместе с этим и язык стал возвращать утраченные позиции, поскольку бывшие сельчане не владели чуждым им нормандским диалектом. В 1362 году был принят закон, согласно которому все указы отныне должны были писаться и читаться на английском, а полвека спустя король Генрих V вновь стал писать письма на английском.

Словом, если бы не эпидемия чумы, то сейчас международным языком общения был бы, скорее всего, именно тот диалект французского, который принесли на английские земли норманны во главе с Вильгельмом Завоевателем.

По одной из версий, чума в Европе в 1346 году началась после того, как хан Золотой Орды Джанибек, которому не удалось взять осадой крепость Кафу (современная Феодосия), подкинул на ее территорию трупы людей, умерших от чумы. В Европу же смертельная болезнь проникла вместе с генуэзскими купцами, чьим торговым поселением и была Кафа. Словом, если верить в эту теорию, то именно хан Джанибек был тем, кто первым применил биологическое оружие, запустив механизм смерти, который и уничтожил большую часть населения Европы.

Дело в том, что именно евреев в разгар эпидемии чумы обвиняли в отравлении воды в колодцах с целью истребления христианского населения. Конечно, подобные обвинения звучали и раньше, ведь антисемитизм зародился еще задолго до наступления новой эры, однако именно в этот период он достиг одного из своих пиков.

Поводом стала более низкая смертность среди евреев, чем среди остальных жителей охваченных бубонной чумой городов. Современные ученые считают, что это произошло из-за того, что евреи, следуя кашруту, более тщательно следили за своей гигиеной. Также существует мнение, что наиболее подвержены заражению чумой обладатели нулевой группы крови: она преобладала у тогдашних европейцев, но практически не встречалась среди еврейского населения.

До того, как в Европу пришла чума, больницы в Старом Свете больше напоминали гостиницы, где давали кров и еду не только путешественникам, но и беднякам, а вот лечению болезней уделялось гораздо меньше внимания.

Мартин Лютер, инициатор Реформации.

Несмотря на то, что период Реформации, в результате которой религия перестала играть главную роль в европейской политике, начался лишь 2 века спустя, предпосылки к ней появились именно в середине XIV века.

Люди, до этого времени всецело доверявшие духовенству, увидели, что никакой помощи в борьбе с эпидемией от церковников нет, тогда как светские власти пытались помешать распространению болезни: они организовали уборку тел с улиц и их захоронение, а также принудительно закрыли таверны и публичные дома, где из-за близких контактов зараза быстро распространялась.

Чума во Флоренции. Изображение, созданное на основе описания эпидемии Джованни Боккаччо.

До середины XIV века цехи — объединения ремесленников одной или схожих профессий — были довольно закрытыми сообществами, в которых секреты мастерства передавались по наследству, однако после эпидемии они были вынуждены принимать новых членов из числа хлынувших в города крестьян. Именно в это время к традиционно мужской работе стали подключаться и женщины, так как людей, способных трудиться, катастрофически не хватало.

Кроме того, нехватка рабочих рук в долгосрочной перспективе также стала катализатором промышленной революции, поскольку люди стали делать попытки механизировать производство.