Клайв баркер чума i

Никогда не забуду, как шестнадцать лет назад по летним улицам Аркхема победоносно шествовал брюшной тиф. Словно кровожадный демон из преисподней, он заглядывал и окна домов, ища очередную жертву. Казалось, бич дьявола обрушился на людей и ужас расправил свои перепончатые крылья над склепами кладбища Крайст-Черч, полными новых гробов. Однако мне то время запомнилось еще более невероятными кошмарами, коим после исчезновения Герберта Веста я был единственным живым свидетелем.

В то лето мы с Вестом, уже выпускники Мискатонского университета, остались на медицинском факультете для выполнения последипломной работы. Друг мой сразу приобрел широкую и дурную славу, поскольку его эксперименты были связаны с попытками воскресить мертвых. После того как во имя науки было зарезано несметное число мелких грызунов, Весту запретили продолжать работу. Вероятно, по распоряжению декана, доктора Аллана Холси, который был настроен крайне скептически. Тем не менее Вест продолжал ставить тайком некоторые опыты, но не в лаборатории, а в общежитии — в своей сумрачной и грязной комнатушке. А однажды — мне никогда не забыть той страшной ночи! — выкопал человеческий труп из могилы на кладбище для бедняков и приволок его на заброшенную ферму в окрестностях Медоу-Хилла.

Я помогал ему в этом гнусном предприятии и видел, как он вколол в безжизненные вены мертвеца свой эликсир, который должен был хоть отчасти восстановить химические и физические процессы, именуемые жизнью. Закончилось все ужасно. Мы предпочли списать охвативший нас невообразимый страх на нервное напряжение, в котором тогда оба находились. С тех самых пор мой приятель не мог отделаться от навязчивой мысли, что его кто-то преследует.

Добытое тело слишком долго находилось в могиле. Очевидно, восстановить умственные способности можно лишь в свежем экземпляре, еще не тронутом разложением. Поскольку старая халупа, в которой мы ставили опыты, сгорела, похоронить "нечто", появившееся на свет в результате неудачного эксперимента, не удалось. Лучше бы знать наверняка, что ужасная тварь покоится в земле!

После этого случая Вест на некоторое время забросил свои страшные опыты. Однако, по мере того как исследовательский пыл разгорался, он с пугающей настойчивостью и даже назойливостью уговаривал администрацию колледжа отдать в его распоряжение прозекторскую и предоставить свежие человеческие трупы для экспериментов, которые, как он считал, имели для науки огромное значение. Но мольбы оказались тщетны: доктор Холси был непоколебим, и вся профессура полностью разделяла мнение своего предводителя. Предложенную Вестом радикальную теорию реанимации они считали нелепым чудачеством зеленого юнца, который слишком далеко зашел в увлечении наукой. К тому же внешний вид моего приятеля — хрупкое и тщедушное телосложение, соломенного цвета волосы, голубые глаза за толстыми стеклами очков, мягкие интонации — не говорил о свойственной ему в действительности силе интеллекта и холодном рассудке. Я вижу его сейчас перед собой как живого, и мурашки бегают по моей спине. Со временем черты лица Веста стали решительнее, жестче, но обаяния ему, казалось, не прибавили. До тех самых пор, пока не случилось известное происшествие в сефтонской психиатрической лечебнице и мой друг не исчез.

В конце предыдущего семестра, незадолго до получения дипломов, между Вестом и доктором Холси разгорелся яростный спор. Надо сказать, что поведение моего приятеля не делало ему чести, а великодушный декан, напротив, был крайне вежлив и учтив. Весту казалось, что старшие коллеги ставят ему палки в колеса, по своему неразумию и недальновидности тормозят очень важную работу, оттягивают день великого открытия. Разумеется, впоследствии он сможет продолжить изыскания самостоятельно, но первые шаги необходимо сделать здесь и сейчас, пока есть шанс пользоваться исключительными возможностями университета.

С точки зрения юноши, подобного Весту, обладающего холодным и здравым рассудком, не существовало ничего более нелепого и отвратительного, чем поведение старших коллег, неспособных выйти за рамки традиционных представлений, игнорирующих некоторые положительные результаты, полученные во время опытов на животных, и упорно настаивающих на невозможности возвращения к жизни умершего человека. Лишь зрелость и мудрость были в состоянии помочь ему со временем понять природу непреодолимой косности мышления, свойственной нашим профессорам, которая явилась результатом деятельности многих поколений, воспитанных в пуританском духе, этот витиеватый сплав честности, добросовестности, преданности своему делу, порой великодушия, дружелюбия и непременной ограниченности, узости мышления, нетерпимости к инакомыслию, рабского повиновения традиции вкупе с недостатком воображения.

С возрастом начинаешь благосклоннее относиться к таким, отчасти неполноценным и в то же время благородным, душам; понимаешь, что, в сущности, их единственный порок — робость. К тому же, являясь для простых смертных излюбленным объектом насмешек, они несут тяжкое бремя наказаний за интеллектуальные грехи вроде приверженности системе Птолемея, кальвинизма, антидарвинизма, антиницшеанства и иных разновидностей субботничества и ретроградства. Вест же, при всех его научных достижениях, был еще очень молод и не мог снисходительно воспринимать рассуждения старого доброго Холси и его эрудированных коллег. Медленно, но верно в нем копились возмущение и обида, сдобренные желанием доказать этим напыщенным тупицам свою теорию, причем драматично и впечатляюще. Как это часто случается с незрелыми юношами, он строил самые изощренные планы и упивался мечтами о будущей мести, своем триумфе и о том, как однажды великодушно дарует прощение своим гонителям.

И вдруг на людей обрушилась Божья кара — ухмыляющийся демон смертельной болезни вырвался из самых глубин Тартара. К началу этого страшного бедствия я и Вест уже закончили обучение в университете, но решили остаться на дополнительные летние занятия. Когда брюшной тиф нанес первый удар по Аркхему, мы оказались в гуще событий. Количество инфицированных росло не по дням, а по часам. Лицензий на врачебную практику у нас еще не было, но дипломы уже имелись, и мы со всем возможным энтузиазмом ринулись служить обществу. Положение складывалось критическое; казалось, остановить эпидемию невозможно: умирало столько людей, что местные могильщики не справлялись со своими обязанностями. В спешке тела покойников предавали земле без предварительной обработки; временный склеп на кладбище Крайст-Черч был битком набит небальзамированными трупами. Последнее обстоятельство будоражило воображение Веста: ирония судьбы — столько свежайших экземпляров, а для его опальных исследований не нашлось ни одного! Мы были перегружены работой. Невероятное умственное и нервное напряжение привело к тому, что в сознании моего друга стали рождаться болезненные, я бы даже сказал — патологические идеи.

Благородные противники Веста были не менее изнурены и подавлены своими повседневными заботами. Колледж едва не закрыли; доктора медицинского факультета поголовно участвовали в борьбе с тифозной заразой. Наиболее самоотверженно вел себя доктор Холси, отдавая обществу все накопленные за многие годы познания, приходя на помощь больным даже в тех случаях, когда другие врачи опускали руки из-за крайне высокой опасности заразиться или по причине явной безнадежности пациента. Не минуло и месяца, как бесстрашный декан стал народным героем. Хотя сам он, казалось, не подозревал о собственной славе и стремился лишь к тому, чтобы остаться на ногах, несмотря на крайнюю физическую усталость и нервное истощение. Вест не мог сдержать восхищения при виде потрясающей силы духа, проявляемой его заклятым врагом, но тем яростнее жаждал доказать ему справедливость своих невероятных теорий. Воспользовавшись общей сумятицей, которая сказывалась и на организации работы колледжа, и на соблюдении правил муниципалитета по оказанию медицинской помощи, как-то ночью он похитил тело недавно умершего человека, тайком пронес его в университетскую прозекторскую и там, в моем присутствии, вколол в него новую модификацию оживляющего эликсира. На сей раз подопытный открыл глаза, но лишь пялился в потолок с выражением леденящего душу ужаса на лице, а затем погрузился в состояние, из которого его уже ничто не могло возвратить. Вест заключил, что труп опять был недостаточно свежим: сыграл свою роль жаркий летний воздух. Тогда нас едва не застали с поличным — мы еле успели сжечь труп. Данное обстоятельство заставило Веста усомниться в целесообразности дальнейшего использования университетской лаборатории.

В августе эпидемия достигла своего пика. Мы с Вестом были чуть живы, а доктор Холси скончался четырнадцатого числа. Пятнадцатого состоялись спешные проводы, на которых присутствовали все студенты колледжа, купившие по этому случаю внушительных размеров венок. Впрочем, подношение учащихся затмили куда более эффектные венки и букеты от состоятельных граждан Аркхема и городских властей. Похороны, можно сказать, стали событием общественного значения: своей деятельностью покойный декан, несомненно, облагодетельствовал весь город.

После погребения все чувствовали себя подавленно и остаток дня просидели в баре Коммерческого Дома. Вест, потрясенный смертью своего главного оппонента до глубины души, тем не менее порывался излагать свои и без того известные мрачные теории и тем самым погружал всех присутствующих в еще большее уныние. По мере того как дело шло к вечеру, большинство студентов разбрелись по домам и служебным надобностям. Меня Вест уговорил "провести ночь с пользой". Хозяйка дома, где он снимал комнату, видела, как мы возвратились около двух часов ночи, поддерживая за плечи третьего человека, и сообщила мужу, что, видимо, вечер удался.

Язвительная матрона оказалась права, ибо около трех часов дом был разбужен криками из комнаты Веста. Когда хозяевам удалось взломать дверь, они обнаружили нас двоих, исцарапанных и сильно избитых, лежащими без сознания на испачканном кровью ковре. На полу повсюду валялись осколки реторт и инструменты, принадлежащие Весту. О том, куда подевался нападавший, красноречиво свидетельствовало распахнутое окно. Причем многие задавались вопросом: как он уцелел после прыжка со второго этажа на газон? К тому же в комнате нашли фрагменты странного одеяния. Придя в себя, Вест объяснил, что одежда не имеет никакого отношения к нападавшему и представляет собой образцы для бактериологического анализа исследований по распространению инфекционных заболеваний. Он велел бросить тряпье в большую печь и спалить. Полиции ночной посетитель был представлен как незнакомец. Явно нервничая, Вест заявил, что мы встретили его в одном из баров в центре города (каком именно, не помним) и почувствовали родственную душу. Нам было весело вместе, поэтому даже теперь не хотелось бы преследовать драчуна.

С той самой ночи на Аркхем обрушилась еще одна напасть, лично для меня более ужасная, чем тиф. Кладбище Крайст-Черч стало местом страшного преступления: ночной сторож был до смерти задран когтями, причем так, что принадлежность преступника к роду человеческому вызывала большие сомнения. В последний раз убитого видели живым далеко за полночь, а рассвет того же самого дня озарил картину, описать которую не поворачивается язык. Полиция допросила директора местного цирка, расположенного в соседнем городке, под названием Болтон, но тот клялся и божился, что ни один зверь не покидал свою клетку. Горожане, нашедшие тело несчастного, также заметили кровавый след, который тянулся от места преступления к временному склепу. Там возле самого входа на бетонном полу расплылась небольшая багровая лужа. Другая цепочка следов, уже менее отчетливых, вела в сторону леса, но терялась в траве.

Всю следующую ночь на крышах Аркхема плясали демоны, и вопли нечеловеческого безумия прорывались сквозь вой ветра. По улицам тифозного города блуждало проклятие страшнее чумы. Жители поговаривали, что это Демон чумы собственной персоной. Некая безымянная тварь проникла в восемь домов, сея жестокую смерть и справляя кровавые оргии. Безжалостное чудовище оставляло после себя бесформенные останки человеческих тел — в общей сложности семнадцать изувеченных трупов. Несколько человек видели "нечто", правда мельком и в темноте. Они утверждали, что это существо белого цвета, по силуэту напоминающее уродливую обезьяну или демона в человеческом обличье. Далеко не всех подвергшихся нападению потом удалось обнаружить: тварь удовлетворяла ненасытное чувство голода. В результате четырнадцать человек погибли; еще три тела нашли в зараженных домах (к моменту нападения они были мертвы).

На третью ночь разъяренная толпа горожан под предводительством полиции схватила чудовище в одном из домов на Крейн-стрит — улочке, примыкавшей к территории Мискатонского университета. Мероприятия по захвату были тщательно продуманы и организованы, связь добровольцы поддерживали через домашние телефоны. Как только один житель квартала неподалеку от колледжа сообщил, что слышит звук когтей, скребущих оконную ставню, ловушка захлопнулась. Поскольку все горожане были предупреждены и подготовлены, дело ограничилось всего двумя новыми жертвами. Тварь остановила пуля. Впрочем, рана оказалась несмертельной, и чудовище, ко всеобщей радости с отвращением пополам, доставили в местную больницу.

Это был человек, несмотря на отвратительный взгляд, вызывающий тошноту, обезьянью бессловесность и дьявольскую свирепость. Перевязав рану, врачи отправили его в психиатрическую лечебницу Сефтона, где шестнадцать следующих лет он колотился головой об обитую войлоком стену палаты. До недавнего времени, пока не сбежал при обстоятельствах, о которых посвященные не распространяются. Больше всего жителей Аркхема поразила одна странность: когда чудовище отмыли, обнаружилось невероятное, оскорбительное сходство черт его лица с внешностью самоотверженного мученика и выдающегося ученого, три дня назад почившего в гробу на кладбище Крайст-Черч, — доктора Холси, всеобщего благодетеля и декана медицинского факультета Мискатонского университета.

Не поддающийся описанию ужас и отвращение охватили пропавшего ныне Герберта Веста и меня самого. Я и теперь невольно вздрагиваю, вспоминая об этом, даже сильнее, чем в то утро, когда Вест сквозь бинты пробормотал: "Черт побери! Оно опять было недостаточно свежим!"

Во время вечеринки по случаю завершения съемок фильма, актер Даг Брэдли был крайне расстроен тем, что остальные члены съемочной группы игнорируют его. А ведь ему казалось, что он сумел наладить теплые отношения со своими партнерами по фильму. И только позже он понял, что никто из присутствовавших на вечеринке не видел его без грима Пинхеда, то есть актера попросту никто не узнал. Неудивительно, ведь Брэдли проводил в гримерке по шесть часов, накладывая грим Пинхеда.

При бюджете в 1 миллион долларов режиссерский дебют англичанина Клайва Баркера собрал в прокате почти 15 миллионов.

В ранней версии сценария был прописан диалог между сенобитами Щелкунчиком и Толстяком, однако после наложения грима выяснилось, что актеры не смогут членораздельно разговаривать, поэтому их реплики были отданы Женщине-Сенобиту и в особенности Пинхеду, тем самым укрепив лидирующие позиции последнего.

Сцена, в которой Фрэнка, всего в крови, крутят-вертят верх-вниз по комнате, снималась самой первой, в том числе для теста кинокамер. Актеру Шону Чэпману все-таки не удалось сдержать рвоту.

На студии хотели взять на роли сенобитов профессиональных каскадеров, чтобы снизить затраты на производство, но Баркер настоял на том, чтобы роли монстров исполняли актеры, ибо даже в отсутствии реплик в сценарии и наличии тяжеловесного грима, актерам удается языком тела и жестов передать характер монстра.

Компания Nintendo разработала по мотивам фильма видеоигру. Планировалось, что это будет одна из первых игр, дающая игроку возможность сохраняться и возвращаться в определенную точку игрового процесса. Однако впоследствии выяснилось, что тогдашние приставки Nintendo зачастую некорректно обрабатывали коды сохраненных игр, и разработку игры приостановили.

Многие зрители сетовали на то, что спецэффекты в концовке фильма оказались никудышными. Сам Баркер объяснил это банальным отсутствием денег. Вместе со своим коллегой он собственноручно нарисовал все эффекты в течение одного уик-энда. Более того, режиссер отметил, что спецэффекты вышли на славу, учитывая, сколько было за этот уик-энд выпито алкоголя.

Немного с опозданием, но: 5 октября 1952 года, в Ливерпуле, родился Клайв Баркер — британский писатель-фантаст.

Родители будущего писателя имели итало-ирландское происхождение. Его отец Лин был простым работником отдела кадров, а мать по имени Джоан была служащим в образовательной системе. Клайв - не единственный ребенок в семье. У него есть брат Кристофер. Учился Клайв в весьма престижном заведении Quarry Bank School, которое когда-то закончил Джон Леннон. Начиная со школьных лет, Баркер занимается писательством и редактурой, работая в школьной газете. По окончании школы поступает на факультет философии и английской литературы Ливерпульского университета.

Нестрашные ужасы. "Страна Лавкрафта" и "Алые Евангелия"

Сегодня кратко о двух книгах, у которых есть один общий недостаток: второстепенные элементы сильно перевешивают тему, которая вроде как должна быть основной.

Мэтт Рафф - Страна Лавкрафта (Lovecraft Country)

Жалко ли мне триста рублей, потраченные на эту книжку? Скорее нет. В ней есть хорошие моменты для любителя странной и оригинальной фигни, вроде меня. Например, призрак оккультиста в образе скафандра с торчащими из шлема щупальцами.

Но название и аннотация (особенно русская) чуть-чуть недоговаривают об истинной теме произведения.

Это расизм. Все эти секретные аристократы-колдуны, старцы, шогготы, призраки и порталы в другую это все полная хрень, которая происходит на фоне. Главные герои афроамериканской национальности реагируют на космический ужас без малейшего удивления, как будто так и надо.

Возможно, на их месте я вел бы себя так же. Какие уж тут шоготты, если нельзя пройти десять метров, чтобы до тебя не докопался реднек с флагом конфедерации во всю грудь? На дворе пятидесятые, ну и все такое прочее.

6 из 10 - как социальный комментарий сойдет.

Но Лавкрафт тут совершенно не причем, не дайте обложке себя обмануть.

Тут как раз напомнили.

И вот, знакомая мне говорит: глянь что спустя годы обещаний и анонсов накропал мэтр. Поглядел. Мать моя женщина, что за звездец.

Баланса больше нет.

МПХ упоминается каждые две страницы (а то и чаще). Статуи, фотографии, воспоминания, фрески, кони, люди - все смешалось. Они везде. Фрейд не нужен, Клайв забил на метафоры и открытым текстом несет физиологию в массы, догоняя и перегоняя все творчество Гигера и японские карнавалы вместе взятые.

Но мы ведь здесь не за этим, правда? Мы пришли посмотреть на жуткий адский лабиринт, и увидеть финальную битву смертных с Пинхедом.

На самом деле, лабиринт это сарай на окраине ада. Сенобиты - поехавшие сектанты, с которыми нормальные обитатели ада (банальные рогатые черти в деловых костюмах) общаться брезгуют. Пинхед всю книгу ноет, как его все задолбало. От скуки он бродит по Земле, убивая колдунов-мужчин, а женщинам увеличивая грудь своей уличной магией.

Он хочет разбудить Люцифера, герои пытаются ему помешать, Люцифер вообще не собирается в этом участвовать, и бесится от недосыпа. А я закрываю книжку.

3 из 10 - Не страшно, не смешно, больше похоже на фанфик с Тамблера, который написал очень странный фетишист. Автору видней, конечно. Но некоторые вопросы лучше оставлять без ответов. Ради интереса почитал англоязычные отзывы - реакция на тот момент примерно такая же: ждали совсем не этого.

Спасибо за рыбу, мистер Баркер. Но если настолько не хотелось возвращаться к Хеллрайзеру спустя 30 лет, может и не стоило?

"Проклятая игра" Клайва Баркера

Если ваше воображение доселе было вполне себе здоровым, то теперь оно станет больным. Для этого роман предлагает вам целый пир эмоций, погружающий то в причудливые и ужасающие сцены жестокого насилия, то в скорбную романтику, то в анатомические подробности чувственных удовольствий или умерщвления живых и мертвых людей, скорбь, ложь и, конечно, азартные игры.

П.С.: не играйте с темными личностями в игры, особенно, если ставки столь высоки.

Умер создатель шкатулки из фильма "Восставший из ада"

Саймон Сэйз проделал огромную работу и созданная им шкатулка является не только произведением искусства и одним из самых запоминающихся предметов в жанре ужасов. Покойся с миром, Саймон.

Про фантастику!

После окончания школы, Роберт, щуплый от природы, разработал для себя специальный комплекс упражнений, среди которых было ежедневное поднятие всяческих тяжестей, битье груши и рубка деревьев. Как следствие из костлявого мальчугана он вырос в здоровенного мужика. Всю позднюю юность Говард провел на изнуряющих работах, к которым не питал никакой симпатии: Клеймовщик скота, грузчик, бакалейщик, упаковщик инструментов, продавец напитков и даже офисный клерк. Последним местом работы писателя, перед ошеломляющим успехом, принято считать продуктовый магазин, работая в котором, Говард, довел себя до психического истощения. И может, психически истощенный писатель, так и остался обыкновенным продавцом, если бы однажды его не привели в секцию бокса. Говард начал усиленно заниматься и участвовать в боксерских матчах, сыгравших впоследствии огромную роль в его жизни и творчестве. Яркий пример, один из самых знаменитых персонажей писателя, моряк-боксер Стивен Костиган.

В короткой жизни писателя самой значимой женщиной всегда была его мать, Эстер Говард. Именно она привила ему любовь к чтению, беседовала с ним часами напролет и читала ему стихи по памяти. Говард не смог перенести ее кончину. Сразу же после того как Эстер скончалась, он сел в свою машину, вытащил из бардачка пистолет и выстрелил себе в голову. Смерть одного Говарда в свою очередь подкосила и другого. Лавкрафт так и не смог перенести смерть своего друга и пережил Роберта всего на девять месяцев.

Отличительная черта творчества Клайва — почти после каждой его книги начинаешь считать самой лучшей именно её. До тех пор пока не прочитаешь следующую.

Существует версия, что однажды ребята из группы Coil, подкинули Баклеру несколько садо-мазо журнальчиков, после пролистывания которых на свет появились Пинхед и компания.

Жизнь Дика была тяжелой как чугунная наковальня. На 41 день после родов умерла его сестра близнец из-за чего до конца жизни писатель страдал от чувства вины. Пять раз женился, пять раз развелся. Прижизненно издавался только в порно-журналах и бульварной прессе. Сидел на амфетамине. Как следствие, страдал от агарофобии, паранойи и еще нескольких десятков расстройств идущих совершенно бесплатно в одном комплекте с амфетаминовыми отходняками. Умер от передоза в собственной ванной, за несколько дней до своего звездного дебюта, о котором он даже и не подозревал.

В 1963 году, Филип Дик, основательно подсев на стимуляторы два года подряд выдавал по 60 страниц текста в день, что в принципе оставляет Аггрипину детективную, рабовладелицу колонии литературных негров, далеко позади. За два года Дик выдал одиннадцать романов! Да, да, тех самых, своих, золотых.

Однако высокая скорость написания романов не мешала Филипу ежедневно строчить доносы на Станислава Лема в ФБР. Дику казалось подозрительным количество выпускаемых Лемом романов и поэтому он всерьез был уверен, что Станислав Лем это группа Советских писателей-пропагандистов задавшихся целью опорочить фантастику как жанр. Хотя сам Лем, отзывался о Филипе, как чуть ли не о лучшем американском писателе.

Мое личное предположение в лучших традициях конспирации, Лем это как всегда: Песков, Елисеев, Лисицин, Евсеев, Васенко, Иванов и Никитенко.

"Вообще-то дело обстоит так: Азимов придумал все эти штучки с искусственным интеллектом. Бетке придумал само слово „киберпанк“, а Стерлинг изобрел форму и стиль произведений. Но первым, кто вдохнул атмосферу холодного техногенного нуара во всё это, стал, безусловно Гибсон."

Уильям Гибсон общепризнанный дедушка кибер панка пришедший на смену прадедушке, Филипу Дику. В детстве серьезно увлекался бит-литературой, которая впоследствии наложила свой, неповторимый отпечаток на его творчество. Книги эти, кстати, покупал тайком от родителей.

В шестедесятых переехал в Канаду, чтобы откосить от армии и не участвовать во Вьетнамской войне. Впоследствии обосновался в Ванкувере, где и живет по сей день.

За свою долгую (91 год) жизнь, Бредбери успел многое повидать и попробовать . Он состоял в хороших отношениях с Хичкоком и Диснеем. Успел помимо прозы написать массу стихов, пьес, эссе, сценариев, статей, нарисовать картин, спроектировать торговый центр, оформить выставочные павильоны, засветиться в экранизациях собственных книг, начитать свои книги на радио, поиздеваться над правительством и нарваться на слежку ФБР, повстречаться с космонавтами, нажраться с Сергеем Бондарчуком, надавать интервью и навыступать на телевидении.

Пс: Осталяйте своего любимого автора в комментах и я о нем напишу. Спасибо за прочтение.

" Сумерки над башнями" это напряженный шпионский триллер времен холодной войны Агент Боллард должен проверить лояльность перебежчика из КГБ Сергея Мироненко, который на самом деле оказывается оборотнем… Клайв Баркер Сумерки над башнями Писателя, драматурга, киносценариста, художника и кинорежиссера

Баркер Клайв Книги Крови (Книга 6) Клайв Баркер Книги Крови Книга 6 Жизнь смерти Они заплатили кровью Сумерки над башнями The Last Illusion (отсутствует) The Book Of Blood (A Postscript) ; On Jerusalem Street (отсутствует) Жизнь смерти " The Life of Death" Сидя в приемной клиники, Элейн жадно читала

Баркер Клайв Жизнь зверя Клайв БАРКЕР Перевод Алесандра Корнева Ральфу снова снилась Катлин Она стояла на краю бассейна, который он построил для Джерри Мьюза в каньоне Колдуотер, смотрела на воду и говорила: " Это молоко, Ральф" И когда он понял, что бассейн действительно до краев наполнен молоком,

Несколько белых, расправившихся с деревней индейцев в бассейне Амазонки, подвергаются ужасному проклятию болезни, насланной на них вождем племени Клайв Баркер Они заплатили кровью Локки поднял глаза на деревья Ветер шумел в их тяжелых ветвях, как река в половодье Еще одно воплощение, одно из многих

Жанр: Фэнтези

Кэнди с друзьями, путешествуя от острова к острову по миру Абарата, обнаруживает тайный заговор Бабуля Ветошь одержима идеей стать Императрицей островов Ее метод прост она затмит весь свет, выпустив живую тьму Ни лу

Жанр: Фэнтези

Абарат ПРОЛОГ МИССИЯ Шторм, свирепый, как сам враг рода человеческого, налетел с югозапада, молнии были ему вместо ног — перебирая ими, он преследовал свои жертвы Ветер, который он принес с собой, был неистовым, как дыхание дьявола, мирные морские воды этот вихрь возмутил в одно мгновение И когда ма

Имаджика Примирение Имаджика: Примирение Главы 37–62 Глава 37 Подобно театральным районам стольких великих городов Имаджики, как в Примиренных Доминионах, так и в Пятом, квартал, где был расположен Ипсе, пользовался дурной славой в прежние времена, когда актеры обоих полов в дополнение к своим гонор

Книги крови III– IV: Исповедь савана Книга крови III Сын целлулоида (Пер. с англ Н Волковой) 1 Трейлер Барберио чувствовал себя прекрасно, несмотря на пулю в бедре Да, рана имела вид неприглядный, а в груди чтото хрипело и щелкало при каждом глубоком вдохе, но Барберио улыбался: он на юле, и это гла

Баркер Клайв Книги Крови (Книга 4) Клайв Баркер Книги Крови Книга 4 Нечеловеческое состояние Восстание Откровение Изыди, Сатана Время желаний Нечеловеческое состояние " The Inhuman Condition", перевод Александра Корнева: [email protected] Ты тот самый? требовательно спросил Рэд, схватив бродя

Попавший в тюрьму боксер Марти Штраусс выпущен на свободу для работы телохранителем у известного миллионера. Он предполагал, что ему предстоит весьма непростое дело, но действительность оказалась намного хуже. Его клиенту угрожает некто, требующий расплаты за старый и ужасный долг — результат карто