Когда была чума на кавказе
Одним из жутких и загадочных мест России является поселение Даргавс. Оно находится посреди гор Кавказа. Этот загадочный городок на самом деле является кладбищем, состоящим только лишь из склепов и усыпальниц. Неудивительно, что про это место ходит много легенд. По некоторым данным, люди прошлого боялись этого места, ведь они считали, что кто пойдёт туда — живым больше не вернётся.
Строение усыпальниц Даргавса
Самый крупный некрополь Кавказа находится на зелёном холме, усыпанном множеством крошечных зданий. Они и являются как раз-таки склепами. Всего в Даргавсе около 97 склепов. За этими зданиями находится наполовину разрушенная сторожевая башня. По легендам, она предназначается для охраны упокоившихся душ.
Сами же усыпальницы были круглой формы с острой крышей. Они имели около 2-4 этажей, а те, что поменьше только лишь плоские стены, порой совсем без крыш. Внутри массивных склепов находится большой свод в виде креста, что поддерживает крышу. Это четырёхугольники с крышами, состоящими из ступеней. Такая форма необходима для того, чтобы вода стекала наружу и не заливала усыпальницы.
Стены усыпальниц практически все построены из камней и хорошо заштукатурены глиной или извёсткой. В каждом здании этого города есть маленькое отверстие, скорее всего, проход. Много лет спустя такие проходы даже запирались на замок. Эти отверстия настолько маленькие, что обычному человеку не под силу вылезть через них.
Организация похорон в склепах
Жители этого города хоронили членов своей семьи обязательно одетыми и с вещами. У каждого семейства был свой склеп. Чем он был выше и больше, вероятнее, тем больше людей было там захоронено. Где-то даже есть камеры. Конечно, есть и обычные простые склепы. Они предназначались для людей, оставшихся без семьи, или чужих людей.
Тела внутри усыпальниц обычно захоронялись не в гробах, а в коробах из дерева, напоминающих лодку (или они просто были найдены рядом). Но откуда там взяться лодкам, если поблизости нет водоёмов? По верованиям, считалось, что душа должна перейти реку, чтобы благополучно уйти на небеса.
Также является странным существование колодцев. Люди кидали монеты в него, и если был слышен удар монеты о дно, то это значило, что душа мёртвого уже на небесах.
Фото: Андрей Василисков
1 По одной из легенд, когда-то в их население прибыла девушка необычной красоты. Никто не знал откуда она явилась. Весь мужской пол забыл о своих возлюбленных и начал борьбу друг с другом за сердце этой красавицы. В поединках гибли люди. Тогда эту девушку отвели на совет. Но и у всех мужчин совета, загорелись глаза при виде этой девушки. Женщинам этого поселения надоела эта ситуация, и они решили сами её прогнать и объявить всем, что она ведьма. Но мужское население не хотело расставаться с незнакомкой, не хотело, чтобы она досталась другим мужчинам, поэтому они решили её убить. Она должна была достаться только Богу. Сразу после её смерти в поселение грянула эпидемия чумы. Но земля отвергала их наружу. Так и появились склепы.
2 Другая легенда гласит, что любой человек, побывавший там, не будет больше жить. Поэтому местные жители избегают его, а всех любопытствующих нарекают пропащими людьми, жизнь которых будет недолгой. И тут стоит вспомнить об эпидемии чумы в 18 веке. Население сократилось из-за неё с 20 до 16 тысяч человек. И для того, чтобы больные не заражали никого, они уходили добровольно всей семьёй в эти склепы и больше не возвращались. Запасы еды и воды быстро заканчивались, и в скором времени люди умирали одновременно от голода и страха заразиться холерой. Их тела оставались в их хижинах.
Туристическая деятельность в Даргавсе
В советское время этот город считался туристическим. Сюда часто прибывали люди с разных частей света. Там даже стоял киоск с билетами под управлением местной бабушки. В Даргавсе множество историко-архитектурных памятников всех времён, и для государства, и для археологов — это место имеет важное значение в изучении прошлого осетинского народа. Благодаря археологам, современное поколение может представить, как жили люди много столетий назад.
Как вспоминает археолог Владимир Кузнецов:
Несмотря на интересную историю, популярность и многообразие памятников, на сегодняшний день этот город полностью безлюден. Туристы стали редкими гостями, это связано не со страшными байками, а с труднодоступностью этого места. Но всё же про это место не забывают и сегодня. Оно также осталось в памяти людей. И есть много желающих побывать там, несмотря на все странности и жуткости того места.
1. Каждая из усыпальниц вмещает в себя до 100 останков. За все время существования некрополя, здесь было похоронено чуть меньше 10000 человек.
2. К городу ведет лишь одна дорога, над которой почти всегда клубится туман, что еще больше усиливает ощущение страха и таинственности.
4. Сегодня Даргавс находится под охраной ЮНЕСКО.
Но главный вопрос состоит лишь в том, какие внутренние (на данный момент незаметные) процессы проходят в мире. И с какими потерями из вирусного ажиотажа выйдут все игроки геополитики. А так как история – это политика, опрокинутая в прошлое, то следует зафиксировать некоторые события, связанные с эпидемиями, уже имевшие место. Тяжело найти более пёстрое по населению место, нежели Кавказ, а также более политически разомкнутый регион.
В настоящее время на территории Северного Кавказа находятся пять относительно активных очагов чумы: Центрально-Кавказский высокогорный, Терско-Сунженский, Дагестанский равнинно-предгорный, Прикаспийский песчаный и Восточно-Кавказский высокогорный. Все эти очаги различны по активности и болезнетворности инфекции.
Примечателен тот факт, что вспышки эпидемий были одновременно и результатом активизации боевых действий, и причиной начала этих самых боевых действий. Так, генерал-лейтенант и директор Военно-топографического депо Иван Фёдорович Бларамберг считал, что несколько последовательных чумных вспышек на Северном Кавказе в 1736-1737 годах являются прямым следствием Русско-турецкой войны 1735-1739 годов, когда турки активно сотрудничали с некоторыми народами Кавказа. Именно поэтому периодически возникали вполне обоснованные подозрения, что турки намеренно заносили болезнь на территории близкие к Российской империи, ведь эпидемия легко могла перекинуться на казачьи станицы.
Ещё одним допингом для чумной эпидемии стала Русско-турецкая война 1768-1774 годов. Тогда эпидемия охватила не только Кавказ и Молдавию, но добралась и до Москвы, где вспыхнул настоящий чумной бунт.
А вот крупная эпидемия, пронёсшаяся над Кавказом в 1790 году, сама стала допингом для активизации военных действий. Копившиеся долгие годы противоречия между тфокотлями (крестьяне-земледельцы, одна из самых бесправных и бедных каст черкесского общества) абадзехов и шапсугов и их собственной аристократией после пронёсшейся чумы только усилились. Крестьяне, испытавшие на себе удар эпидемии, не смогли более терпеть тяготы поборов знати.
В итоге черкесскую аристократию с территории абадзехов и шапсугов тфокотли изгнали, лишив земель и имущества. В это же время бжедуги (бжедухи), соседи абадзехов и шапсугов, остались верны старинным обычаям и своим князьям, сохранив феодальный строй. Более того, бжедугская аристократия гостеприимно отнеслась к эмиграции на свои земли шапсугской и абадзехской знати. Назревала новая война, апогеем которой стала Бзиюкская битва.
Порой эпидемии в союзе с войной полностью стирали с исторической и культурной сцены некогда жизнеспособные субэтносы, занимающие плодородные почвы. Так, окончательно ослабли и были полностью ассимилированы соседними народами хегайки и даже жанеевцы, которые в период своего расцвета могли выставить до 10 тысяч воинов, включая кавалерию.
Во-вторых, даже во время активных боевых действий чума сковывала передвижение русских войск. К примеру, генерал Алексей Александрович Вельяминов, ведя долгие кровопролитные походы для прокладки дорог империи, был порой вынужден из-за чумы отказаться от традиционной покупки провианта у местного населения и фуражировок вблизи зачумлённых аулов. Это тормозило войска и уносило множество солдатских и офицерских жизней. А если инфекция проникала в ряды войск, то обременённые распухшим лазаретом отряды и вовсе переходили к обороне или были вынуждены отступить.
Так что, если чума и была чьей-то союзницей на Кавказской войне, то только самой смерти.
Всё это приводило к страшным последствиям. Лекарей, которые сами быстро становились жертвой инфекций, не хватало, а функции фельдшеров ложились на всех, кто мог стоять на ногах. Здоровые же бойцы вынуждены были брать на себя все обязанности больных, поэтому они порой просто не успевали соблюдать гигиенические требования и вскоре, естественно, пополняли компанию в лазарете.
Что же сделал профессиональный военный без медицинских навыков почти две сотни лет назад? Для начала он разбил отдельно от всего остального гарнизона лазарет, который немедленно взяли под строгую охрану караула со всех направлений. Воспрещалось потребление каких-либо сырых овощей или фруктов. В лазарете поддерживалась идеальная чистота. Если у больного ослабевал пульс и падала температура, то его немедля клали в горячую ванну, а после этого растирали суконными полотенцами и водкой с уксусом. При этом общаться с больными могла только особая команда, чью одежду сразу же отправляли в кипяток.
Больным каждые пять минут давали настойку из половины чайной ложки соды, столовой ложки лимонного сока или уксуса и кипячёной воды. Здоровому же гарнизону утром перед выходом на работу полагалось горячее питание, вне зависимости от желания едока, и порция водки, настоянной на различных лекарственных травах. Особняком был издан особый приказ для всех офицеров по полку Тихона Тихоновича, который гласил:
Эпидемия, бунт и власть в императорской Москве 250 лет назад
Чума: путь в Москву
Считается, что в Москву эту заразу (строго говоря, чума — не вирусная, а бактериальная инфекция) занесли с театра русско-турецкой войны, из Молдавии и Валахии. В августе 1770 года зараза достигла Киева, затем Брянска.
Увертюра в военном госпитале. Без паники!
Карантин: монастыри и генералы
Рядом с Большим Каменным мостом располагалась крупнейшая московская мануфактура того времени — Большой суконный двор. С 1 января по 9 марта 1771 года на фабрике умерли 130 человек. Фабричная администрация то ли не поняла поначалу, от чего, то ли слишком хорошо поняла: объяви, что на Суконном чума, и о сбыте продукции придется забыть .
В момент врачебной проверки в марте на Суконном дворе обнаружилось 16 больных с сыпью и чумными бубонами, а сколько разбрелось по городу, уже никто не узнал.
Фабрику закрыли, здоровых рабочих перевели на другие предприятия, а больных увезли в подмосковный Николо-Угрешский монастырь, ставший первым чумным госпиталем. При этом Суконный двор так и не был окружен караулами, и многие рабочие сбежали после оглашения диагноза.
Генерал-поручику Еропкину придется вскоре воевать в Кремле и на Красной площади, и отнюдь не с чумой.
От весны до осени: Москва зачумленная
Императрица одной из первых поняла и другую вещь: настала пора заботиться о том, чтобы зараза не дошла до Петербурга. Интересны детали.
Велено было также не пропускать проезжающих из Москвы не только к Санкт-Петербургу, но и в местности между столицами. Карантины были устроены в Твери, Вышнем Волочке, Бронницах.
Все эти меры помогли предотвратить превращение московского бедствия в общероссийское. Есть данные, что чума попала из Москвы в Воронежскую, Архангельскую, Казанскую и Тульскую губернии, но общенациональной пандемии не случилось.
Однако стоило в июле установиться теплой погоде, иллюзии рухнули. Смертность стала превышать 100 человек за сутки, вымирали целые улицы в Преображенской, Семеновской и Покровской слободах.
На улицах круглосуточно горели костры из навоза или можжевельника.
Бывало, что трупы выбрасывали на улицу или тайно зарывали в огородах, садах и подвалах, несмотря на указ императрицы с угрозой вечной каторги за сокрытие информации о заболевших и умерших.
Фото: Hulton Archive / Getty Images
В обреченном городе не осталось власти, полиции и войска — и немедленно начались бесчинства и грабежи.
Фото: WestArchive / Vostock Photo
Рассказ мгновенно распространился по Москве, и толпы горожан устремились к Варварским воротам в надежде вымолить прощение у Богородицы. Священники, оставив храмы, служили молебны прямо на площади. Люди по очереди лазали к иконе, стоявшей над проемом ворот, по лестнице, просили исцеления, ставили свечи, целовали образ, оставляли пожертвования в специальном сундуке.
Московский митрополит Амвросий, понимая опасность скопления народа в разгар эпидемии, решил его прекратить: икону убрать в храм Кира и Иоанна на Солянке, а сундук с деньгами передать в Воспитательный дом.
Бой в Кремле и на Красной площади
Расправившись с митрополитом, мятежники двинулись на Остоженку, в дом генерал-поручика Еропкина, сохранившийся доныне. Еропкин оказался не робкого десятка; он продемонстрировал, что если в борьбе с чумой к сентябрю 1771 года власти особых успехов не добились, то с бунтовщиками справляться они умеют.
В ноябре, когда чума уже утихала, в Москве состоялась экзекуция: четыре человека, в том числе убийцы митрополита Амвросия, были повешены, 72 человека были биты кнутом, 89 человек высекли плетьми и отправили на казенные работы.
Граф Орлов. Последнее средство
Восстанавливать порядок в Москву Екатерина отправила графа Григория Орлова, который приехал в первопрестольную 26 сентября. Вслед за Орловым шли четыре полка лейб-гвардии.
Орлов снискал славу избавителя Москвы от мора. Принципиально новых санитарных мер, кроме укрепления застав и карантинов, он не ввел. Но пришла на помощь природа: начались ранние холода, и эпидемия стала понемногу сходить на нет.
Впрочем, стоит отдать графу Орлову должное: он начал с верного шага, не свойственного отечественным администраторам,— прибыв в Москву, сразу собрал консилиум специалистов и следовал его указаниям. Орлов велел заново разбить Москву на 27 санитарных участков, открыть дополнительные больницы и карантины. Орлов лично обходил все больницы, следил за лечением и питанием пациентов.
Более того. Понимая, что нищета и болезнь тесно связаны, Орлов организовал общественные работы по укреплению Камер-Коллежского вала вокруг Москвы: мужчинам платили по 15, а женщинам по 10 копеек в день. Боролся Орлов и с бродягами, разносившими заразу: их отправляли в Николо-Угрешский монастырь.
Фото: Alamy / Vostock Photo
По официальной статистике, с апреля по декабрь 1771 года в Москве умерли от чумы 56 672 человека. Но это не все — первые три месяца 1772 года чума в Москве, над которой в Петербурге уже отпраздновали победу, продолжалась, правда ежемесячное количество умерших снизилось до 30 человек. Об окончательном прекращении эпидемии было объявлено только в ноябре 1772 года.
А в одном из писем за границу сама Екатерина сообщала: чума в Москве похитила более 100 тысяч жизней. Это можно, пожалуй, рассматривать как невольное признание в том, что противостоять нежданной напасти по большому счету не смогли ни власти, ни общество.
(Продолжение. Начало см. здесь)
БОЛЕЗНИ
Ее одним аргументом противников признания геноцида индейцев является факт, о котором начисто и очень удобно забывают сторонники этой теории. Дело в том, что, обвиняя США и европейских колонистов в гибели миллионов индейцев, эти люди абсолютно не принимают во внимание то, что по крайней мере половина погибших коренных обитателей североамериканского континента умерла совсем не от пуль европейцев или сабельных ударов американской конницы, а скончалась вследствии эпидемий, от голода, лишений и т.д. Естественно, эпидемии, лишения и голод встречались в Америке и до её открытия Колумбом, но белые переселенцы принесли с собой ряд болезней, которых раньше индейские народы не знали, не имели к ним иммунитета и не знали способов лечения. Тиф, чума и т.д. — индейцы умирали от них поодиночке, десятками, сотнями, целыми поселками и племенами.
Почему же, спрашивают противники версии геноцида, в смерти индейцев от болезней обвиняют белых колонистов? Как можно приравнивать к жестокому убийству смерть человека от эпидемии? Ведь европейцы не целенаправленно занесли страшные болезни в Америку и, за исключением всего одного известного случая, не заражали ими индейцев специально. Ведь не обвиняем же мы сейчас жителей Африки в том, что на их континенте зародился СПИД? И не обвиняем индусов в том, что, по одной из версий о происхождении проказы, индусы заразили ею солдат армии Александра Филипповича Македонского, а те уже принесли этот страшный недуг в Европу. Если где-то от умирает человек, мы же не обвиняем в убийстве его соседа!
Но на чуму, как Вы понимаете, обвинение в Европарламент подать нельзя, поэтому теперь умерших от нее кабардинцев современные этнопатриоты, не раздумывая, записывают как убитых русскими.
Другой распространенной в то время болезнью была малярия. Сейчас уже мало кто знает, что многие районы, которые сейчас мы воспринимаем как благодатные и чей климат считаем полезным, еще меньше века назад были опасными для здоровья и считались, без малейшего преувеличения, гиблыми. В то время на Кавказе в находилось немало водоемов, которые мы сейчас называем анафилогенными — т.е. те, где водятся малярийные комары. Таких водоемов и болот было немало, например, в районе современных Сочи и Сухума. Известно, что по причине малярии абхазы и убыхи не любили селиться непосредственно в низменности — у моря и предпочитали уходить чуть выше. Немало таких болот было и в районе еще одной современной здравницы — Пятигорья и т.д. Многие из них осушили лишь в 1920-1930-х, но кое-где они сохранялись еще и в 1950-х годах, то есть, на памяти еще живущего поколения. По воспоминаниям жителей Сочи, в 1920-е годы диагноз малярия ставился каждому второму, обратившемуся к врачу. Малярия была очень распространенной болезнью. Она просто бушевала на Кавказе, особенно там, где была вода, известны случаи, когда черкесы просто бросали свои поселения и уходили туда, где малярийных комаров не было.
Нередки были в горах и случаи голода. Только в первой половине 19-го века возникает несколько случаев сильного голода — в 1829, 1840 и 1845-46, 1859 года. Как правило, все они происходят из-за неурожая и поражают в основном черкесские народности, жившие в горах и по естественным причинам имевшие ограниченное количество пахотной земли — абадзехов, махошевцев и егерухаевцев. Наверное, можно говорить о том, что в какой-то степени эти неурожаи были вызваны отрывом народа на боевые действия и военными тяготами, но ограничиваться только этой причиной абсолютно неправильно. Так, например, очень сильный голод 1859 года был вызван нашествием саранчи, уничтожившей посевы.
Немало адыгов умерли и во время трагической депортации 1864 года от голода и лишений. (Более подробно об этом мы поговорим позже). Описание страданий людей, стремившихся оставить Родину и переселиться в Турцию вряд ли могут оставить кого-то равнодушным. В книге “Кавказские горцы” Я. Абрамов так описывает процесс изгнания черкесов: “Страдания, которые приходилось выносить в это время горцам, нет возможности описать. Один рассказывает о трупе матери, грудь которого сосет ребенок; другой — о матери же, носящей на руках двух замерзших детей и никак не хотевшей расстаться с ними, третий — о целой груде человеческих тел, прижавшихся друг к другу в надежде сохранить внутреннюю теплоту и в этом положении застывших”, [10]
В этой книге описывается, как черкесы собирались приморских городах — Анапе, Туапсе, Новороссийске, в мелких бухтах, еще не занятых царскими войсками. Здесь они могли ожидать прихода судна и наступления своей очереди в течении нескольких месяцев под открытым небом, зачастую без средств к существованию. От голода и болезней люди мерли буквально тысячами, зимой к этим напастям прибавлялся еще и холод. Очевидцы говорят, что весь черноморский берег Кавказа был усыпан трупами и умирающими, среди которых лежали живые, ожидающие отправки в Турцию люди. Но и в Турции их беды продолжились и еще увеличились.
Без сомнения, депортацию, переселение адыгов нужно считать одной из величайших трагедий адыгского народа, закономерным результатом Кавказской войны и всех ошибок, сделанных людьми, находившихся по обеим сторонам этой войны.
Можно ли считать гибель многих тысяч адыгов из-за болезней и лишений, имевшихся в ходе длительного военного периода и в значительной степени явившуюся результатом военных действий и военного поражения черкесов, доказательством геноцида, развязанного против них Россией с целью уничтожить всех горцев под корень? Давайте спросим себя — были эти болезни принесены на Кавказ русскими? Заражали ли они адыгов специально? Создавали ли они преднамеренно безвыходную, безвариантную ситуацию, при которой адыги неминуемо и осознанно для российского командования, должны были бы все погибнуть? А может быть болезни и лишения случались избирательно и касались только адыгов?
Российские войска и переселенцы находились в аналогичном с черкесами положении. Болезни косили их точно также. По отношению к ним тоже считается, что только 10% солдат и офицеров, погибших в Кавказской войне, были убиты в ходе военных операций. Остальные же погибли от болезней, лишений, отсутствия медицинской помощи. Цинга, тиф и малярия буквально косили ряды русской армии. Некомплект в невоюющих частях мог достигать 80%.Особенно трагично дело обстояло на морском побережье — там, где стояли русские крепости — там, где черкесы и абхазы не селились из-за широкого распространения малярии. Например, в укреплении Св. Духа, стоявшем на месте нынешнего города Адлера, весь гарнизон, состоявший из 922 человек, вымер в течение 5 лет. В 1845 г . на всей Черноморской линии было убито 18, а умерло от болезней 2427 человек. В начале 1840-х годов во всех крепостях береговой линии вместо минимально требующихся 25980 человек, налицо было только 2776.
Вот такая ситуация. Вот так и было. Правомерно ли теперь в смерти многих тысяч адыгов, павших за столетний период от болезней и лишений, обвинять русских, которые и сами были же в такой ситуации? Можно ли в смерти кабардинца Аслана, умершего от чумы, винить русского поселенца Ивана, который сам скончался от малярии? Почему за тифозные пятна Нафисет Россия должна признать себя виновной, а про такие же пятна Натальи нам нужно забыть и не вспоминать никогда? Получается полный абсурд — аул, вымирающий от чумы и малярии мы должны причислить к геноциду, не имевшему аналогов в истории, а казачью станицу, стоящую рядом и в такой же степени страдающую от этих болезней, не замечать полностью или, более того, назначить виновной, заклеймить с высоких трибун и примерно наказать?! Говоря реалиями нашего времени, если человек умирает от сердечной недостаточности, то как его соседа по лестничной площадке можно судить за его убийство?
Противники же такой точки зрения отвечают им, что ситуация была абсолютно обратна. Да, колонистам была нужна земля, но они не ставили целью уничтожение индейцев. Практически всегда, когда аборигены шли на компромисс с англичанами и французами, их никто не убивал, индейцам предоставляли для проживания новую территорию, денежную и иную компенсацию, причем, как единоразовую, так и регулярную, причем, продолжающуюся и в наши дни.
Как же с этим обстояло дело на Кавказе?
Здесь необходимо отметить, что в рассмотрении этого пункта нам встретятся некоторые трудности. Как его доказывать или опровергать? Как доказать, что русским была нужна Черкесия, но не черкесы? Найти договоры Александра II с Сатаной, где было бы четко написано, за что конкретно он продает ему душу? Тут нам на помощь опять придет сравнение. Мы знаем что делали немцы с евреями для того, чтобы их полностью уничтожить, знаем какие шаги предпринимали турки, чтобы получить армянские земли без самих армян. Что же делали русские? Давайте посмотрим.
Так было. Было ли? А вот на Кавказе во время “страшного геноцида” адыгов было именно так.
Изначально, со времен Моздока и переселения запорожских казаков торговля была крайне важным элементом взаимоотношений между русскими и адыгами. Российские власти её всегда поощряли и стимулировали. Вместе с тем, в условиях военного положения, они стремились упорядочить торговые отношения, поставить их под свой контроль и сделать инструментом своей политики на Кавказе. В их глазах торговля должна была послужить средством сближения с мирными горцами и обогащения их путем взаимовыгодных отношений с богатой и могущественной Россией и, в то же время, торговля, а вернее её отсутствие — блокада — была призвана стать средством влияния на немирные аулы и народности и их ослабления.
С другой стороны, необходимо отметить, что русские войска и поселенцы, еще не прочно обосновавшиеся в регионе, не менее черкесов нуждались в продуктах сельскохозяйственного и ремесленного труда. Основными товарами, которые они приобретали у черкесов на меновых дворах были зерно, рогатый скот и прекрасные адыгские лошади, мед и воск, одежда, конская сбруя, дрова и т. д. О размерах этой торговли можно судить по следующим данным. На Редутском дворе только в апреле 1823 года адыги выменяли на соль 6888 пудов хлеба. В 1824г. по заданию Крымского губернатора русские предприниматели закупили у натухаевцев и шапсугов столько хлеба, сколько требовалось для прокормления голодающего населения Феодосийского уезда. В 1841 г . натухаевцы привезли в Анапу леса на 5138 арбах и купили 1500 пудов ( 24 тонны ) соли. Общий оборот меновых дворов в 1835 году составил более 193 800 рублей, в том числе 117 450 рублей горских товаров. В 1839 году только через Екатеринодарский карантин горцы ввезли в меновые дворы товаров на 175 тысяч рублей, а через них было пропущено русских товаров в пределы Закубанья почти на 101 тысячу рублей.
Проходила торговля и на сезонных ярмарках, которые периодически проводились в Екатеринодаре и других местах Закубанья. В 1837 году, например, на всех ярмарках Екатеринодара было продано товаров на 1 миллион 335 тысяч рублей, львиная часть которых приходилась на долю адыгов. Данный оборот в то время был присущ ярмаркам в средне-крупных российских городах, так, допустим, оборот не очень крупной, но тем не менее известной Гжатской ярмарки в 20е-30-е годы XIXв. доходил до 500 тысяч рублей.
В основном, конечно, в школах учились дети дворян. После их окончания они имели право поступить в высшее военное училище, по окончании курса которого выпускались офицерами и шли служить в армию. Определенное количество адыгов поступает в лучшие гражданские ВУЗы страны. Так, адыг Шумаф Татлок в 1859 г . окончил Московский университет, стал кандидатом права и был оставлен на работе в Москве. Этот же университет заканчивает и известный общественный деятель Кабарды Л. М. Кодзоков, а другие адыгские просветители, такие как Кази Атажукин, Адиль-Гирей Кешев, Султан Крым-Гирей Инатов учатся в Петербургском университете.
Сразу несколько человек практически одновременно начинают составлять адыгский алфавит. У черкесов еще до конца Кавказской войны появляются свои писатели, врачи, учителя, историки, филологи, математики — они просвещают народ, дают ему собственную — адыгскую — грамоту, лечат его, пишут его историю, смягчают тот огромный социо-культурный удар, который обрушился на Черкесию. Но у всех у них есть одна огромная и неискупаемая вина — все они, так или иначе, выходят из лона русского образования и почти все из них служат в русской армии, что дает право современным адыгским патриотам назвать их предателями собственного народа.
Для полноты чувств предлагаю взглянуть на пример насильственной ассимиляции и сравнить его с тем, что происходит в Кавказских республиках. Понимаю, что немцы и евреи вам уже несколько надоели и еще успеют надоесть, а посему…
Грузия! В Грузии уже с начала прошлого века принят курс на создание единой грузинской нации. В нее ни под каким соусом не попадают мингрелы. Если картвелы, так или иначе, являются выходцами из Иверского царства и говорят на языках картвельской языковой группы, то история мингрелов протекала в Колхидском царстве и говорят они на языке, являющемся частью чанской языковой группы, абсолютно отличной от картвельской. Между мингрельским и грузинским языками нет ничего общего, в то же время между самими мингрелами и грузинами есть огромная разница в культуре, менталитете, даже во внешних чертах!
В 1920-х годах за попытку создания Мингрельской АССР в составе Грузии, грузины пересажали всех национальных лидеров и почти всю национальную интеллигенцию. С того времени и сейчас там нет национальных школ, театра, телевидения, радио, институтов, не идет изучение и преподавание мингрельского языка, на мингрельском не выходят газеты, книги и т.д. Этого языка нет. Как только кто-то что-нибудь заявляет о национальной идентичности мингрелов его тут же сажают, сначала преследуют, а потом, если не успокаивается — то сажают. Национальной интеллигенции не существует! Вот это ассимиляция. Можно привести и другие примеры. Допустим, Турцию. В соответствии с конституцией Турции, на государственном уровне разрешается использовать только один язык — турецкий. Это правило настолько строго, что, например, в марте этого года турецкое телевидение прекратило шедшую в прямом эфире трансляцию выступления лидера курдской Партии Общественной демократии Турции Ахмета Турка после того, как он заговорил на курдском языке. То есть, как только в эфире зазвучал нетурецкий язык редакторы включили заставку!
Похожа ситуация в Грузии и в Турции на то, что происходит в адыгских республиках? Заставка на экране после произнесения нескольких фраз на курдском похожа на Адыгейское республиканское телевидение? Конечно же, нет. Вот поэтому геноцид армян в Турции признается, а геноцид адыгов — нет.
АДЫГИ НА СТОРОНЕ РОССИИ
Еще одна причина, по которой большинство американцев отказываются признать геноцид индейцев, заключается в том, что далеко не все те миллионы индейцев были убиты в ходе освоения белыми североамериканского континента погибли от рук европейцев. Огромная часть индейцев, умерших насильственной смертью погибла от рук. самих индейцев!
Все это дает серьезное моральное право противникам теории геноцида спросить — если одни индейцы убивают других, то как в этом можно обвинить белых? Если одно племя идет служить белым исключительно для того, чтобы расправиться и уничтожить другое, что подпадает под определение геноцида, то как этот геноцид можно записать на счет белых? Как можно разделить каких аборигенов убили европейские колонисты, а каких свои же родственники-одноплеменники? И если обвинять в геноциде переселенцев, то не справедливо ли будет применить то же принцип в отношении самих индейцев?
Как же с этим обстояло дело на Северном Кавказе? Справедливо ли уравнивать в этом вопро
Читайте также: