Все эти люди заражены чумой

Сегодня мы рассмотрим биографию Утера Светоносного, первого паладина, основателя и предводителя Рыцарей Серебряной длани и героя Альянса. История данного персонажа будет намного короче, чем у многих других, так как, если честно, у Утера нет достаточно интересных моментов в биографии (по крайней мере, в сравнении с другими героями вселенной Warcraft).

Во время Первой войны между королевством людей Штормград и управляемой демонами Ордой, у человечества появилась надежда в виде жрецов, а именно Святого ордена клириков Североземья. Это религиозное братство появилось под влиянием Церкви Святого Света в королевстве Лордерон, далеко на севере. Среди людей преобладала вера в Свет, исконную космическую силу, которая проявляется в физической вселенной как магия Света, заживляющая раны и излечивающая болезни. Клирики Североземья были важной частью войск Штормграда, сопровождая солдат королевства в огромном количестве битв, и Первая война не была исключением. Однако, лекари не были подготовлены к ужасающей жестокости Орды. Орки охотились за каждым клириком, которого могли найти, а так как у жрецов не было ни брони, ни оружия, ни военной подготовки рыцарей Штормграда они не могли себя защитить. Несмотря на огромные потери, клирики никогда не сдавались, храбро рискуя своими жизнями, чтобы помогать и излечивать солдат на поле битвы.

В конце концов Орда победила, уничтожила столицу Штормград, убила короля Ллейна Ринна и заставила выживших, ведомых героем войны Андуином Лотаром, бежать на север и искать помощи у Лордерона. Среди них был осиротевший принц Вариан Ринн. По просьбе Лотара правитель Лордерона, король Теренас Менетил II, собрал лидеров семи наций людей на великом совете и после долгих переговоров смог убедить их объединиться в великий Альянс Лордерона, чтобы противостоять угрозе Орды. Король Гилнеаса Генн Седогрив и правитель Альтерака Айден Перенольд отказались войти в союз, но поддержали новое начало. К Альянсу позже присоединились и другие расы, среди которых были дворфы клана Бронзобородов и Громовых Молотов, гномы и высшие эльфы. Когда союз собрал войска, Лотар, назначенный верховным главнокомандующим сил людей и их союзников, начал искать путь объединить различные и часто соперничающие друг с другом нации. Хотя клирики и были самой очевидной кандидатурой для выполнения этой цели, их осталось очень мало со времен Первой войны. Архиепископ Алонсий Фаол, предводитель Церкви Святого Света, встретился с Лотаром и предложил создать новый орден, который будет сочетать лечение в бою и разрушительную силу святой магии благодаря обучению жрецов искусству войны, лидерству, рыцарству и мастерству управления Светом. Эти воины стали первыми паладинами, а их орден стал известен как Рыцари Серебряной Длани. Сооснователем и первым великим участником этого нового объединения стал человек по имени Утер, выдающийся и благочестивый рыцарь, который был подмастерьем Алонсия еще с тех времен когда сам тот был лишь епископом. За Утером последовало еще четверо рыцарей: Гавинрад Мрачный, Сайдан Датрохан, Тирион Фордринг и Туралион. Эта пятерка была помазана на службу в Часовне Алонсия в городе Стратхольм, после чего они приступили к тренировкам.

Оставшиеся силы Орды, ведомые рыцарями смерти, отступили обратно к Темному порталу, магическим воротам, через которые они пришли на Азерот из их родного мира, Дренора. Генерал Туралион преследовал их, Альянс с Ордой столкнулись в самой страшной битве за всю Вторую войну. Войска, ведомые Утером Светоносным смогли атаковать и уничтожить клан Пылающего Клинка (клан Самуро), а сам Альянс заставил Орду отступить через врата. После этого маг людей Кадгар и его волшебники запечатали и разрушили часть портала на Азероте, окончательно положив конец Второй войне. После конфликта заточенные орки были помещены в концентрационные лагеря, разбросанные по всему Лордерону, но в последующие года несколько королевств, в частности, Гилнеас, Кель’Талас и Стромгард решили отделиться от Альянса.

После Второй войны Рыцари Серебряной Длани помогали восстанавливать Штормград (Туралион же оберегал престол, который по праву принадлежал юному Вариану Ринну) и излечивали больных и раненых жителей Альянса в Лордероне. Утер оставался лидером ордена, обучая новых паладинов и служил гарантом мира в родном королевстве, решая споры и устраняя недовольства. Спустя 8 лет после конца Второй войны и 15 лет после открытия Темного портала, 19-летний принц Артас Менетил,сын короля Теренаса, присоединился к Рыцарям Серебряной Длани. Утер, который долгое время был советником Теренасу, лично занялся обучением юноши, и по прошествии лет они стали близкими друзьями. Лидер ордена стал воспринимать принца не как ученика, но как племянника. Спустя пару лет, Тирион Фордринг, правитель города Дольный Очаг и сподвижник Утера среди Рыцарей Серебряной Длани, должен был предстать перед судом в Стратхольме после того как он атаковал солдат Альянса с целью защитить отшельника орков Эйтригга, который спас ему жизнь за некоторое время до этого. Утер возглавил судебный процесс, тогда как присяжными были назначены Артас, Алонсий Фаол, архимаг Антонидас из города Даларана и адмирал Даэлин Праудмур с островного государства Кул-Тирас. Присяжные хотели полностью оправдать Тириона, если бы тот вновь поклялся в верности Альянсу и нарушил клятву, данную Эйтриггу, но когда паладин отказался, они решили изгнать его. В знак их старой дружбы, Утер позволил жене и сыну бывшего товарища избежать изгнания. В это время юный орк по имени Тралл начал освобождать своих соотечественников из лагерей, собирая Новую Орду. Войска Тралла атаковали Стратхольм и освободили Эйтригга, который смог сбежать с помощью Тириона. Новая Орда смогла уничтожить огромное количество лагерей для пленных, включая Дарнхольд, крепость, которая была центром системы лагерей.. Через несколько месяцев, король Теренас послал Утера и его паладинов подавить восстание нового вождя, но Тралл проявил свой талант тактикаи избежал атак паладинов, предпринимая ряд вылазок. Вскоре он со своими орками покинул Лордерон и отправился на континент Калимдор, находящийся в западной части Великого моря.

На следующий год, спустя 20 лет после событий с Темным Порталом, король Теренас послал Утера и Артаса устранить угрозу, которую представляли орки Черной Горы, обитавшие на юге Лордерона. Этот своенравный клан решил не отправляться в Калимдор вместе с Траллом. Два паладина встретились возле поселения орковблиз гор Альтерака и обнаружили, что орки приготовились напасть на беззащитную деревню Странбрад. Утер и войска Серебряной Длани отправились на базу орков, оставив Артаса и его солдат защищать город людей. Войска принца смогли отразить атаку зеленокожих и убить Надсмотрщика Черной Горы, но при этом оркам удалось увести в свой лагерь несколько пленных. Артас воссоединился с войсками Утера в его лагере, где Светоносный сообщил, что отправил двух своих лучших рыцарей переговорить с лидером Черной Горы, жестоким мастером клинка (тем же типом воина, что и Самуро). Когда в лагерь вернулись лишь лошади рыцарей, Артас захотел напасть и уничтожить орков. Утер напомнил своему ученику, что они паладины не должны позволять своему праведному гневу превратиться в жажду крови, но при этом он позволил принцу повести атаку на орков, пока сам остался защищать лагерь. После того как мастер клинка Черной Горы принес в жертву нескольких пленных, войска Артаса напали на его лагерь и убили его. Когда принц вернулся к Утеру, он выразил беспокойство на тему того, что орки приносили людей в жертву демонам, но Светоносный убедил своего ученика в том, что зеленокожие пытаются цепляться за умирающие традиции.

Спустя пару недель Артас со своей бывшей возлюбленной, волшебницей Джайной Праудмур, отправился исследовать слухи о загадочной чуме, распространившейся по Лордерону. Они узнали о группе, известной как Культ Проклятых, которых сопровождали восставшие из мертвых, а вел их некромант Кел’Тузад, который был ответственен за распространение чумы по северным деревням Лордерона. Некромант разорил эти земли с помощью зараженного зерна. Сам Кел’Тузад также заявил, что он и его армия нежити, именуемая Плетью, ведомы повелителем ужаса Мал’Ганисом из Стратхольма. После сражения и убийства некроманта в городе Андорал, Артас и Джайна отправились в находящуюся неподалеку деревню Дольный Очаг, где им сказали, что ночью из могил поднялась огромная армия тьмы, а теперь она направляется к поселению. Артас немедленно послал Джайну проинформировать Утера о том, что здесь произошло, в то время как сам он остался защищать деревню. Вскоре принц узнал, что зараженное чумой зерно уже было роздано жителям Дольного Очага, и те, кто съедали его, не умирали, а превращались в нежить. Артас и его войска еле удерживали оборону против превосходящих, и, казалось, бесконечных полчищ нежити. Но в момент, когда надежды уже не осталось, Джайна, Утер и Рыцари Серебряной Длани прибыли и отбили атаку. Уязвленный и разозленный, Артас решил отправиться в Стратхольм, чтобы сразиться с Мал’Ганисом. Когда Светоносный попытался успокоить принца, тут проигнорировал его и отправился в город, желая убить повелителя ужаса. На следующее утро Артас, Утер и Джайна встретились в окрестностях Стратхольма. Там, Артас в ужасе узнал, что жители города уже заражены чумой.

Светоносный и его паладины повернулись и ушли, оставив Артаса наедине с его ужасным делом, так как леди Джайна тоже покинула его. Принц смог очистить Стратхольм, вырезав его жителей и предотвратив их переход под власть Плети, а также столкнулся с повелителем ужаса Мал’Ганисом, который предложил ему отправиться за ним на ледяной континент Нордскол. Артас так и поступил, забрав с собой флот Лордерона. Спустя пару дней, Утер вернулся на разрушенные руины города, где встретился с леди Джайной и потребовал рассказать, куда ушел принц. После того как ему рассказали о пункте назначения Артаса, Светоносный сказал волшебнице не винить себя за учиненную здесь резню. Сам Утер встретился с королем Теренасом и рассказал ему о действиях его сына, и оба они согласились, что правосудие Артаса заходит слишком далеко. Паладин убедил короля отозвать экспедицию принца, отправив посла в Нордскол, чтобы тот дал войскам Артаса указание незамедлительно вернуться в Лордерон. На северном континенте принц подобрал проклятый пожирающий души рунический клинок Ледяную Скорбь, который дал ему достаточно сил, чтобы убить Мал’Ганиса, но при этом бывший паладин потерял свою душу и благоразумие. Артас, ныне рыцарь смерти Плети, вернулся в Лордерон, где его встретили как героя. Однако радость людей быстро сменилась ужасом, когда юный принц вошел в тронный зал и убил своего отца Теренаса. Плеть захватила Лордерон, обратив королевство в руины.

Потеряв короля и ученика, Утер лично вызвался охранять в Андорале зачарованную урну, в которой покоился прах Теренаса, вместе с оставшимися Рыцарями Серебряной Длани, среди которых был Гавинрад Мрачный (которому приказали охранять останки Кел’Тузада на ближайшем кладбище), Балладор Светлый и Сейдж Носитель Правды. Следуя инструкциям другого повелителя ужаса, известного как Тихондрий, Артас и Плеть вскоре прибыли в эти земли и убили Гавинрада, чтобы заполучить разлагающиеся останки Кел’Тузада. Натрезим приказал Артасу добыть урну, находящуюся на попечении Светоносного, чтобы сохранить останки некроманта во время поездки в королевство высших эльфов Кель’Талас, где он мог быть воскрешен в Солнечном колодце. Артас убил Балладора и Сейджа, после чего встретился лицом к лицу со своим старым наставником.

Несмотря на проигрышную ситуацию, Светоносный отказался отступитьи сразился со своим бывшим учеником, которого когда-то любил как сына, пока не оказался убит владельцем Ледяной Скорби. Со своим последним вздохом, Утер сказал Артасу, что он надеется, что в аду для принца припасено особое место. Тот же ответил ему, что намеревается жить вечно. С помощью урны короля Теренаса, останки Кел’Тузада были перевезены в Кель’Талас, где Артас воскресил его как лича (согласно Heroes of the Storm, который не является каноном, урна стала его филактерией).

Утер был похоронен на Холме Скорби к югу от Андорала, в великой гробнице, из которой исходили Свет и надежда, даже после того как окружающий регион был превращен в опустошенные Чумные земли. Память о легендарном воителе надолго осталась источником вдохновения для Альянса и всех паладинов. Спустя пару лет, метка Утера, Знак Светоносного, была добыта в башне возле Дольного Очага искателями приключений Альянса. Дреней Труун (представитель расы, поклоняющейся Свету, которая недавно прибыла на Азерот и присоединилась к Альянсу) приказал найти её, так как он изучал жизни многих героев этого мира и испытывал благоговение перед великим паладином. В гробнице появился призрак самого Светоносного, который поблагодарил Трууна и искателя приключений за их усилия и благословил их на прощание, после чего снова исчез. В это же время, искатели приключений Орды также собирались заполучить Знак Светоносного для старого ученика паладина, кровавого эльфа (бывшего высшего эльфа) Мелара Клинок Рассвета. Мелар винил Утера в зверствах, что учинил Артас, в частности, в разрушении родины высших эльфов, Кель’Таласа. После того как Мелару доставили Знак, оказалось, что он был заражен Скверной (магией демонов). Сам он рассказал, что собирался использовать Знак на гробнице паладина, чтобы осквернить ее. Когда искатель приключений Орды попытался это сделать, появился призрак Утера, который отчитал их за их действия. Светоносный с тоской узнал о том, как сильно его ненавидел Мелар, но тем не менее, простил его за его действия и выявил надежду на то, что тот восстановит Кель’Талас, к чему эльф отнесся со скепсисом (эти события вряд ли можно отнести к канону, так как во Wrath of the Lich King стало известно, что дух Утера был в то время заточен в Ледяной Скорби, поэтому он не мог появиться в собственной гробнице).

Спустя пару лет Альянс и Орда вместе с Серебряным авангардом, возглавляемым Тирион Фордрингом, отправились в Нордскол, чтобы сразиться с Артасом, который стал Королем-личом, могучим правителем Плети. Неожиданно маленькая группа героев, ведомая Джайной Праудмур или Сильваной Ветрокрылой (в зависимости от того играет игрок за Альянс или за Орду), проникли в крепость Короля Лича, Цитадель Ледяной Короны, где достигли внутреннего святилища, известного как Залы Отражений. Там они нашли рунический клинок Артаса, Ледяную Скорбь, который парил на пьедестале без охраны. Джайна/Сильвана начала общаться с духами, запертыми внутри меча, где ее внезапно встретил призрак Утера. Он рассказал, что они не могут победить Артаса нигде, кроме как на Ледяном Троне, месте, где тот слился с Нер’зулом и стал Королем-личом. Светоносный также рассказал устрашающую правду о правителе Плети: всегда должен быть Король-лич, и кто-то должен будет пожертвовать собой, чтобы занять место Артаса, так как без контроля своего владыки, нежить без разбору наводнит Азерот и уничтожит всю жизнь (Утер также предположил, что несмотря на то, что внутри Короля-лича всё еще мог оставаться тот самый Артас, единственным способом предотвратить грядущую катастрофу было убийство прежнего владыки Плети). Разговор был быстро оборван, когда Король-лич прибыл и заточил Утера обратно в Ледяную Скорбь.

Через некоторое время после этого повелитель Плети вступил в битву и был убит Тирионом Фордрингом на Ледяном Троне, Ледяная Скорбь была уничтожена, запертые в ней души освободились, а падший герой людей, Болвар Фордрагон, занял место проклятого принца и стал новым Королем-личем. Одной из вещей, которую искатели приключений нашли на теле Артаса был его значок, который он получил при вступлении в ряды Рыцарей Серебряной Длани. Когда эту медаль отнесли к душе Утера, он со скорбью заявил, что его долгое время разрывала тревога и неспособность простить Артаса за его деяния. Он вспомнил, как сильно принц желал защитить своих людей и победить врагов Света, и его наставник сказал, что будет всегда помнить об Артасе только это.

Спустя пару лет, Тирион пропал во время сражения с демоническим Пылающим Легионом на острове, известным как Расколотый берег. Желая получить легендарный меч Испепелитель, которым когда-то обладал Фордринг, паладин Максвелл Тиросс сопроводил искателя приключений-паладина и Мелара Клинок Рассвета на Холм Скорби в Чумных землях, чтобы получить помощь Светоносного в поисках меча. По прибытию, они обнаружили, что погребенные на Холме поднялись из своих могил из-за возмущения Света, вызванного исчезновением Тириона. После того как искатель приключений помог Мелару и высшему жрецу Тель’данису (ночному эльфу, который присматривал за могилой Утера) отправить нежить на покой, они поговорили со Светоносным в его гробнице. Утер рассказал, что Испепелитель зовет его откуда-то с Расколотого Берега, и что Тирион всё еще жив, но в опасности. Дух паладина пожелал двум своим братьям по оружию удачи, после чего обратился в Свет, и у всех кроме Максвелла не было более ничего, что спросить у старого воина. С информацией, полученной от Светоносного, искатель приключений-паладин смог заполучить Испепелитель, но не успел спасти жизнь Тириона. Более Утера никто не видел, но его наследие продолжает жить во всех, кто идет по пути Света и защищает Азерот от всех угроз.

Эпидемия, бунт и власть в императорской Москве 250 лет назад

Чума: путь в Москву

Считается, что в Москву эту заразу (строго говоря, чума — не вирусная, а бактериальная инфекция) занесли с театра русско-турецкой войны, из Молдавии и Валахии. В августе 1770 года зараза достигла Киева, затем Брянска.

Увертюра в военном госпитале. Без паники!

Карантин: монастыри и генералы

Рядом с Большим Каменным мостом располагалась крупнейшая московская мануфактура того времени — Большой суконный двор. С 1 января по 9 марта 1771 года на фабрике умерли 130 человек. Фабричная администрация то ли не поняла поначалу, от чего, то ли слишком хорошо поняла: объяви, что на Суконном чума, и о сбыте продукции придется забыть .

В момент врачебной проверки в марте на Суконном дворе обнаружилось 16 больных с сыпью и чумными бубонами, а сколько разбрелось по городу, уже никто не узнал.

Фабрику закрыли, здоровых рабочих перевели на другие предприятия, а больных увезли в подмосковный Николо-Угрешский монастырь, ставший первым чумным госпиталем. При этом Суконный двор так и не был окружен караулами, и многие рабочие сбежали после оглашения диагноза.

Генерал-поручику Еропкину придется вскоре воевать в Кремле и на Красной площади, и отнюдь не с чумой.

От весны до осени: Москва зачумленная

Императрица одной из первых поняла и другую вещь: настала пора заботиться о том, чтобы зараза не дошла до Петербурга. Интересны детали.

Велено было также не пропускать проезжающих из Москвы не только к Санкт-Петербургу, но и в местности между столицами. Карантины были устроены в Твери, Вышнем Волочке, Бронницах.

Все эти меры помогли предотвратить превращение московского бедствия в общероссийское. Есть данные, что чума попала из Москвы в Воронежскую, Архангельскую, Казанскую и Тульскую губернии, но общенациональной пандемии не случилось.

Однако стоило в июле установиться теплой погоде, иллюзии рухнули. Смертность стала превышать 100 человек за сутки, вымирали целые улицы в Преображенской, Семеновской и Покровской слободах.

На улицах круглосуточно горели костры из навоза или можжевельника.

Бывало, что трупы выбрасывали на улицу или тайно зарывали в огородах, садах и подвалах, несмотря на указ императрицы с угрозой вечной каторги за сокрытие информации о заболевших и умерших.

Фото: Hulton Archive / Getty Images

В обреченном городе не осталось власти, полиции и войска — и немедленно начались бесчинства и грабежи.

Фото: WestArchive / Vostock Photo

Рассказ мгновенно распространился по Москве, и толпы горожан устремились к Варварским воротам в надежде вымолить прощение у Богородицы. Священники, оставив храмы, служили молебны прямо на площади. Люди по очереди лазали к иконе, стоявшей над проемом ворот, по лестнице, просили исцеления, ставили свечи, целовали образ, оставляли пожертвования в специальном сундуке.

Московский митрополит Амвросий, понимая опасность скопления народа в разгар эпидемии, решил его прекратить: икону убрать в храм Кира и Иоанна на Солянке, а сундук с деньгами передать в Воспитательный дом.

Бой в Кремле и на Красной площади

Расправившись с митрополитом, мятежники двинулись на Остоженку, в дом генерал-поручика Еропкина, сохранившийся доныне. Еропкин оказался не робкого десятка; он продемонстрировал, что если в борьбе с чумой к сентябрю 1771 года власти особых успехов не добились, то с бунтовщиками справляться они умеют.

В ноябре, когда чума уже утихала, в Москве состоялась экзекуция: четыре человека, в том числе убийцы митрополита Амвросия, были повешены, 72 человека были биты кнутом, 89 человек высекли плетьми и отправили на казенные работы.

Граф Орлов. Последнее средство

Восстанавливать порядок в Москву Екатерина отправила графа Григория Орлова, который приехал в первопрестольную 26 сентября. Вслед за Орловым шли четыре полка лейб-гвардии.

Орлов снискал славу избавителя Москвы от мора. Принципиально новых санитарных мер, кроме укрепления застав и карантинов, он не ввел. Но пришла на помощь природа: начались ранние холода, и эпидемия стала понемногу сходить на нет.

Впрочем, стоит отдать графу Орлову должное: он начал с верного шага, не свойственного отечественным администраторам,— прибыв в Москву, сразу собрал консилиум специалистов и следовал его указаниям. Орлов велел заново разбить Москву на 27 санитарных участков, открыть дополнительные больницы и карантины. Орлов лично обходил все больницы, следил за лечением и питанием пациентов.

Более того. Понимая, что нищета и болезнь тесно связаны, Орлов организовал общественные работы по укреплению Камер-Коллежского вала вокруг Москвы: мужчинам платили по 15, а женщинам по 10 копеек в день. Боролся Орлов и с бродягами, разносившими заразу: их отправляли в Николо-Угрешский монастырь.

Фото: Alamy / Vostock Photo

По официальной статистике, с апреля по декабрь 1771 года в Москве умерли от чумы 56 672 человека. Но это не все — первые три месяца 1772 года чума в Москве, над которой в Петербурге уже отпраздновали победу, продолжалась, правда ежемесячное количество умерших снизилось до 30 человек. Об окончательном прекращении эпидемии было объявлено только в ноябре 1772 года.

А в одном из писем за границу сама Екатерина сообщала: чума в Москве похитила более 100 тысяч жизней. Это можно, пожалуй, рассматривать как невольное признание в том, что противостоять нежданной напасти по большому счету не смогли ни власти, ни общество.

Сами видите, как легко сегодня можно раздуть панику мировых масштабов буквально на пустом месте. Вокруг коронавируса уже успели нагородить тысячу и одну теорию заговора, а последователи бабы Ванги тычут перстом в небо и пророчат всем смерть. Но все это детский лепет по сравнению с действительно страшной эпидемией, которая в свое время тоже пришла из Азии. Вот только она на самом деле изменила планету, попутно уничтожив половину жителей Европы. Вспоминаем историю черной смерти — пандемии чумы, бушевавшей в середине XIV века.

Предвестники беды

Средние века в целом сложно назвать комфортным временем жизни для большинства населения. Дело не в отсутствии коворкингов и смузи с круассанами только по праздникам вроде дня рождения местного пэра. На протяжении всего (как правило, непродолжительного) жизненного пути условного Петера или Жана сопровождали голод, болезни и войны.

Но в середине XIV века произошло нечто настолько ужасное даже для тогдашних закаленных Петеров и Жанов, что в итоге это отложилось в генетической памяти их потомков и наших современников. Невообразимый ужас и смерть, шагавшие рука об руку, внушили людям: вот он, ниспосланный богом за все человеческие прегрешения конец света — дальше ничего не будет.

Началось все… впрочем, до сих пор никто толком не знает, что стало причиной масштабного бедствия. Сама чума, точнее вызывающая болезнь бактерия Yersinia pestis, появилась на свет задолго до человека и даже его предков. Вот только на протяжении миллионов лет чумой болели многочисленные грызуны — от сусликов до крыс. По мере расселения людей болезнь настигла и наше племя. Считается, что завуалированные свидетельства о бушующих чумных эпидемиях можно найти в Библии.

Первая по-настоящему масштабная и исторически зафиксированная пандемия чумы захлестнула человеческую цивилизацию в Византийской империи в середине VI века, во времена правления императора Юстиниана. Она бушевала полстолетия и порой буквально опустошала целые города, а Византийскую империю поставила на край гибели.

Но люди склонны забывать обо всех неприятностях, тем более если они были давно и черт знает где. К XIV веку о Юстиниановой чуме знали в основном лишь по страшилкам и сказкам. Но в начале 1340-х годов поползли тревожные слухи с Востока: там то ли жабы падают прямо с неба, то ли небесный огонь поразил города — в общем, точно творится что-то неладное.

Интернета тогда не было, а потому вести о беде где-то в Азии доходили в виде обрывков, да и то годы спустя. Разумеется, загодя закрывать порты и сухопутные пути никому в голову не приходило. Мало ли что разносит простой люд. Меж тем надвигалась большая беда. Совсем скоро Европа лишится половины населения.

Заражение

Но почему этот в целом нормальный для природы процесс активизировался именно в середине XIV столетия? Ученые говорят о комплексе взаимосвязанных причин. Среди них, например, климат, который в первой половине столетия был не только холоднее обычного, но и куда более влажным. Несколько лет Европу обильно засыпало снегом и поливало дождем. Сотни затопленных городов, неурожай, нашествие саранчи, голод — и, как следствие, ослабленный иммунитет. Не стоит забывать и об антисанитарии, царившей в средневековых городах. Все это привело к пробуждению оспы, которая считается предвестницей чумы.

Опять же время было такое. Вся Европа погрязла в войнах и стычках разных масштабов. При этом континент уже был крепко опутан торговыми маршрутами. Шелка и специи, новые технологии и драгоценные металлы, оружие и пушнина — то была эпоха, когда купцы несказанно богатели и начинали оказывать серьезное влияние на политику мировых держав.

Считается, что сначала чума свирепствовала в Китае в 1320—1330-е годы. В некоторых районах осталось не более 10% населения. Самолетов, поездов, пароходов и вездеходов не было, поэтому распространялась эпидемия медленно, годами. После Китая настала очередь Индии, Золотой Орды и, наконец, Европы.

Долгое время историки винили во всем хана Джанибека, в 1346 году осадившего генуэзскую крепость в Крыму. Мол, когда в его войске началась эпидемия, он приказал забрасывать в крепость зараженные тела с помощью катапульт. В итоге армию хана покосила болезнь, а купеческие корабли разнесли заразу по средиземноморским портам.

Сегодня эту версию всерьез не рассматривают и вообще сомневаются в самом факте осады. Но в любом случае остается факт: в 1346-м черная смерть накрыла итальянские города, а в следующие два года — всю Западную Европу.

Обычно от появления первых признаков заражения до смерти проходило от нескольких часов до пяти дней. Уровень смертности — почти стопроцентный, выздоравливали единицы. Трупы умерших от бубонной чумы почти мгновенно чернели, чем вызывали ужас еще живых соплеменников. Именно из-за этой особенности поведения мертвых тел болезнь и получила свое название.

Черная смерть не щадила никого. Мостовые городов были переполнены разлагавшимися трупами, которые некому было хоронить. Миллионы горожан в панике бежали из городов, но это мало помогало: среди беженцев обычно находился хоть один больной чумой, чего было достаточно для заражения всех окружающих. Говорят, в Париже после пандемии из 300 тыс. человек осталось менее 3 тыс. Умирали горожане и крестьяне, бедные и богатые, рабы и короли. Умирали все.

На опустевших улицах городов, помимо ужаса и болезни, промышляли насильники, грабители и мародеры, которые решили, что им нечего терять. Неминуемость смерти и уверенность в наступившем конце света со многих сорвала и так не слишком устойчивые моральные скрепы.

Худшим местом во время пандемии был, как ни странно, лазарет (от венецианского острова Лазаретто, где хоронили умерших от чумы больных). Туда волокли всех, у кого было хоть малейшее подозрение на заболевание. А иногда банды грабителей насильно приводили в лазарет богатых горожан, чтобы беспрепятственно хозяйничать у них дома. Лазареты превратились в лагеря смерти, откуда не было дороги обратно ни для больного человека, ни для здорового. Фактически это были места изоляции больных, где их не столько лечили, сколько оставляли умирать подальше от остальных.

Сложно сказать, сколько человек погибло от черной смерти и сопутствовавших ей явлений. Многие города полностью опустели, при этом в сельской местности обстановка была чуть лучше. По оценкам историков, от бубонной чумы погибло не менее 25 млн европейцев. Вымерло от 30 до 70% жителей Западной Европы. Ни до, ни после в истории человечества не было столь масштабного вымирания. Пожалуй, перед нами тот случай, когда известная нам цивилизация действительно стояла на пороге полного уничтожения.

Чума дошла и до ВКЛ, и до Руси. Вот только достоверных сведений о том, как болезнь повлияла на эти территории, очень мало. Сохранились отдельные свидетельства о разгуле хвори в таких городах, как Смоленск, Псков и Новгород, то есть там, где существовали более-менее прочные торговые связи с западными соседями. Там тоже были смерть, ужас и прочие неприятности. Но все же размах бедствия по каким-то причинам был куда меньше, чем в Западной Европе. Пандемия начала сходить на нет, когда добралась до Польши.

Молитва и молоко — лучшее лекарство

И все-таки люди выжили, а черная смерть отступила. Все благодаря медицине и своевременному лечению? А вот и нет.

Впрочем, сопротивляться заражению все же пытались. Действенным способом борьбы с заразой было сжигание умерших, а также их вещей и жилья. Проблема в том, что сжечь такое количество трупов крайне затруднительно.

Уже заболевшим тоже было из чего выбрать. Например, в яички нужно воткнуть иголки. Если не повезло и яичек нет, стоит попробовать компресс из смеси слив, яблок, жемчуга, красного сандала и кораллов. Снова не повезло и нет жемчуга с кораллами? Тогда берем пиявок, ящериц и высушенных жаб, накрываем ими бубоны и ждем, пока все это добро высосет чумной яд.

В открытые раны можно положить масло и сало, а избавиться от лихорадки наверняка поможет свежая кровь только что убитых щенков и голубей. Действенным считалось вскрытие бубонов и прижигание раскаленной кочергой. Способ на самом деле иногда помогал, вот только был очень высокий риск смерти от сердечного приступа и болевого шока.

Но, конечно, самый топ среди всех методов — молитва. Ежедневно по городам ходили толпы босоногих священников и прихожан, которые истово часами напролет читали молитвы и бичевали себя.

Последствия

Пандемия хоть и исчезла спустя пять лет, однако отдельные эпидемические вспышки чумы еще долго сотрясали весь мир. Но именно черная смерть оказала огромное влияние на всю европейскую цивилизацию, подтолкнув ее к коренным преобразованиям. Во многом благодаря чуме Западная Европа сегодня именно такая, какая есть.

Выжившим достались полностью разрушенные экономика и торговые связи — как местные, так и международные. Нужно было отстраивать все заново. Зато небывалый расцвет ждал опустевшие города, которые так нуждались в рабочих руках. Из-за их недостатка образовались предпосылки для последующего создания мануфактур, механизации производства и промышленной революции. Простые жители городов и рабочие становятся реальной силой. Видя это, в города бегут крестьяне, подрывая основы феодальной системы.

Разгул болезни подкосил авторитет церкви и вывел на первый план авторитет светских властей, которые хотя бы пытались принимать какие-то меры по сдерживанию пандемии. Зародились новые религиозные течения, которые полтора столетия спустя вылились в Реформацию и протестантизм.

Чума подкосила основную угрозу для Европы — Золотую Орду, которая в итоге распалась на несколько ханств, а вскоре и вовсе прекратила свое существование. В городах начали пытаться поддерживать подобие гигиены, время от времени очищая улицы от нечистот. Сильнейший толчок для развития получила медицина. Обычным явлением стало ранее запрещенное церковью вскрытие трупов на медицинских факультетах, повсеместно распространялись трактаты о профилактике болезней.

И конечно, искусство. Черная смерть породила целый жанр так называемого чумного искусства. Трактаты, стихи, гравюры и картины — на протяжении столетий писатели и художники находили особую красоту в смертельной хвори и ретранслировали ее через свои работы.

До сегодняшнего дня риск очередной эпидемии чумы не исчез окончательно. Однако он как никогда близок к нулю благодаря развитию медицины и устойчивости человечества к подобным заболеваниям, приобретенной за сотни лет ужаса и страданий.