Доброе утро о вич

Ежегодно во всем мире инфицируются ВИЧ до двух миллионов человек. А всего на Земле сейчас живет около 37 миллионов заболевших.

ЧАЩЕ ВСЕГО - ПРИ НЕЗАЩИЩЕННОМ СЕКСЕ

Еще одна героиня фильма, девушка Маша, в 17 лет встретила свою большую любовь. Вскоре ей понадобилось пройти плановое обследование в больнице. И традиционный в таких случаях анализ крови показал: ВИЧ-инфекция.

О том, как еще можно заразиться, как и о самой болезни, сложилось немало мифов.

- Скажем, в лечебных учреждениях сегодня действуют строжайшие санитарные нормативы, правила дезинфекции, стерилизации, используются одноразовые расходные материалы и т. п., - рассказывает эксперт СПИД-центра Евгения Жукова . - Такая же ситуация с косметическими и тату-салонами. Но мы никогда не можем исключать человеческий фактор. Если вы делаете маникюр, педикюр, татуаж , пирсинг и т. п., не стоит пренебрегать тестированием на ВИЧ раз в год.

- Заражение на приеме у стоматолога теоретически возможно, но на практике такие случаи неизвестны, - поясняет в фильме руководитель Федерального центра по профилактике и борьбе со СПИДом, профессор, академик РАН Вадим Покровский. - Заражение при переливании крови было большой проблемой в начале эпидемии. Во Франции так заражались тысячи людей. У нас уже в 1987 году началось тестирование (крови доноров на ВИЧ. - Ред.). Сейчас бывают единичные случаи, примерно одно заражение на 5 млн, это связано с ошибками медперсонала.

ТЕСТИРОВАНИЕ: С ПАСПОРТОМ ИЛИ АНОНИМНО

Все герои фильма Дудя, как и эксперты, с которыми мы связывались, говорят в один голос: тестироваться нужно каждому. Периодичность - раз в год. А если был сомнительный контакт - то через 6 месяцев после него. Поскольку срок выработки антител к ВИЧ, которые фиксирует анализ, может составлять до полугода после попадания вируса в организм.

- Чтобы протестироваться у нас - в областном центре - нужно предъявить паспорт, - поясняла мне эксперт СПИД-центра Евгения Жукова пару лет назад, когда я сама пришла сдать тест на ВИЧ. - Но хочу подчеркнуть: обследование строго конфиденциальное и результаты анализа в любом случае будут храниться в глубокой тайне: их никогда не сообщат не то что вашему работодателю (как переживают многие), но даже никому из членов семьи. Единственный случай, когда законодательство допускает передачу информации о диагнозе ВИЧ, – по запросу судебных и следственных органов при возбуждении уголовного дела.

Компьютеры Центров СПИДа с данными о результатах анализов никогда не имеют доступа к интернету, поясняют сотрудники.

При желании сдать анализ можно и анонимно. Обычно это допускается при экспресс-тестировании в специальных кабинетах в муниципальных образованиях. Адрес такого кабинета, ближайшего к вашему месту жительства, можно найти на том же официальном интернет-портале Минздрава РФ O-spide.ru. Если результат экспресс-анализа окажется положительным, то для дальнейших исследований – подтверждения ВИЧ статуса, постановки на учет и назначения лечения понадобится предъявить паспорт.

Еще один вариант - купить в аптеке набор для самостоятельного тестирования на ВИЧ. Цена в среднем около 1 тыс. руб. В этом случае нужно поводить специальной палочкой по деснам, вставить ее в контейнер, и через 20 минут тестер покажет результат: одна полоса - ВИЧ-отрицательный статус, две полосы - ВИЧ-положительный.

КСТАТИ

ВОПРОС-РЕБРОМ

Сколько можно прожить с вирусом?

- Столько же, сколько без него - если принимать необходимые лекарства, - говорят врачи.

Более того, если принимать таблетки строго по правилам, то количество вируса в крови снижается до неопределяемых значений. Это значит, что человек не заразит своего партнера даже при незащищенном половом акте, поясняют эксперты. Но! Как только пациент перестает принимать препараты, вирус снова вступает в бой и продолжает разрушать иммунитет.

Граждане России вправе получать лекарства против ВИЧ бесплатно, если становятся на диспансерное наблюдение и выполняют предписания врача.

Если отказываться от терапии, ВИЧ со временем переходит в СПИД. Это последняя, терминальная стадия болезни, ведущая к смерти.

КОММЕНТАРИЙ ЭКСПЕРТА

Замминистра здравоохранения России, кандидат медицинских наук Олег Салагай:

- В фильме Юрия Дудя обращается особое внимание на необходимость борьбы со стигмой в отношении ВИЧ-инфицированных (то есть - их дискриминации. - Ред.). Хочу подчеркнуть: сегодня ВИЧ это не приговор. И очень важно, чтобы человек, у которого диагностирована эта инфекция, проходил лечение и жил обычной жизнью, у него (неё) появлялись здоровые дети. Показатель так называемой вертикальной передачи ВИЧ-инфекции, от матери к ребенку, в нашей стране за последние 10 лет сократился в 3,5 раза и сегодня составляется примерно 1,7%.

ПРОВЕРЬ СЕБЯ

Передается или нет ВИЧ-инфекция

- При незащищенном половом контакте - да

- При переливании крови, если она заражена - да

- Через использование многоразовых шприцев - да

- Во время нанесения татуировки или пирсинга - да*

- На приёме у стоматолога - да*

- От ВИЧ-инфицированной матери ребенку - да**

- При укусе насекомых - нет

- При поцелуях - нет

- Во время драки, в том числе между детьми в детсаду или школе - нет

- При объятиях, рукопожатиях - нет

- При пользовании общей посудой с ВИЧ-инфицированным - нет

* Если не соблюдаются правила санитарной обработки оборудования.

** Если женщина во время беременности принимает назначенную врачом терапию, то риск передачи вируса ребенку исключается.

Цифры и факты о ВИЧ-инфекции Фото: Дмитрий ПОЛУХИН

Вопрос дня: Про что еще надо снять фильм, чтобы обратить внимание на проблему? Фото: Екатерина МАРТИНОВИЧ

ВОПРОС ДНЯ

Про что еще надо снять фильм, чтобы обратить внимание на проблему?

- Наше ТВ неспособно заниматься всерьез проблемами. Я стараюсь абстрагироваться, когда мне говорят про Бузову , у которой 19 млн подписчиков. Тем полно: правоохранители, судебная система, коррупция, здравоохранение.

Александр БРОД, Московское бюро по правам человека:

- Это должна быть актуальная тема, которой официальные СМИ внимания не уделяют: от коррупции во власти до многоженства. От проблем легализации проституции до золотовалютных запасов и Резервного фонда.

Вадим ДРОБИЗ, Центр изучения федерального и региональных рынков алкоголя:

- Самой большой ошибкой в истории России, о которой нужно снимать кино, стал переход от социализма к капитализму 30 лет назад. Эта ошибка привела к куче проблем, включая СПИД, которого у нас в советское время не было.

Ольга БЕКЛЕМИЩЕВА, Движение за права курильщиков:

- Бороться с мифами путем создания новых мифов непродуктивно. Наши главные проблемы известны, но не видно талантов, способных эти проблемы поднять. Проблема хосписов - волнует? Тема общения между поколениями. Мы не понимаем своих детей, а дети не понимают нас. Есть люди в тяжелом материальном положении, есть несчастные из-за неврологических проблем. Это все максимально честно надо рассказывать.

Владимир УРАЖЕВСКИЙ, президент Союза кинологических организаций России:

- Про то, как растят пшеницу, делают трактор, воспитывают детей, развивают свою науку. А у нас рассказывают немыслимые истории про Африку . Нам мало показывают успешных людей, которые созидают каждый день и за счет этого добились успеха. Надо снимать о защите животных. Любое общество определяется по защите слабых. Когда мы видим бездомную собаку, которую пинают и никто не кормит, - дети смотрят на это и вырастают черствыми.

- А снимите про то, что происходит на переменах в школах там, где нет камер слежения. Много интересного узнаете.

За фильм про ВИЧ в Росси Дудя нужно наградить. Реплика Мардана.Фильм Юрия Дудя ВИЧ в России эпидемия, про которую не говорят за несколько дней посмотрели более 12 млн человек.

Все новости

Они живут с вирусом и помогают другим сохранить здоровье и вести полноценную жизнь, несмотря на болезнь

Равные консультанты начали регулярно консультировать в СПИД-центре Новосибирска меньше года назад

Фото: предоставлено Дмитрием Народневым и Таисией Ланюговой

Каждый сотый житель Новосибирской области инфицирован ВИЧ. В последние годы о болезни стали говорить чаще, терапия стала доступнее, но узнать о своём положительном статусе страшно до сих пор. Информации, как дальше жить и как лечиться, мало, а найти что-то полезное сложно. Меньше года назад в Новосибирске начали работать равные консультанты — люди с диагнозом ВИЧ, которые научились жить с заболеванием и сейчас помогают другим. Во Всемирный день борьбы со СПИДом обозреватель НГС Дарья Януш поговорила с двумя равными консультантами о том, как они сами столкнулись с ВИЧ, и в чём нуждаются те, кто только что узнал о своём положительном статусе.

Заразилась в 18 лет от парня

Подозрений у меня никаких не было, в 2004 году я училась на первом курсе. Всё было хорошо. Я сдала кровь как донор, кровь проверили, и ко мне пришла участковая медсестра. Она вручила справку с печатью СПИД-центра, я даже не поняла, что это такое. Медсестра так засмущалась, ей хотелось скорее сбежать, поэтому она невнятно наговорила, что у меня есть подозрения на гепатиты и прочее, что нужно к врачу, и я только пятки на лестничной клетке видела.

Тогда о ВИЧ я знала только из телевизора — кто-то умер от СПИДа, картинки страшно худых умирающих людей, что он распространён среди геев. Думала, что это что-то далёкое от меня. Знаю, что заразилась от бывшего парня, в прошлом он употреблял наркотики. Когда я узнала о диагнозе, мы уже не были вместе. Я позвонила сестре посоветоваться, она убедила, что нужно сходить к врачу.

Таисия принимает терапию — благодаря лекарствам она родила здорового сына

Фото: Таисия Ланюгова

Я пересдала кровь, ждала неделю и надеялась, что это ошибка. В то время на учёте стояло очень мало ВИЧ-инфицированных — я была в первой тысяче выявленных в Новосибирске. Очевидно, что их хуже выявляли, и люди были просто не в курсе. Когда диагноз поставили окончательно, думала — вот и всё, зачем дальше жить. Думала, что жить мне осталось 5 лет.

Только спустя год я вновь пришла к врачу с вопросом, а есть ли жизнь дальше. Тогда сложно было кому-то рассказать, дискриминации было больше, чем сейчас. Я сразу выпала из учёбы — зачем учиться, если я умру? Год я была в депрессивном состоянии, выпала из жизни. Сейчас вижу, что клиническая картина инфекции другая, у многих нет этого времени на депрессию и раздумья.

9 лет я не принимала лекарства, такая политика была в стране. Только последние два года в нашем регионе принята стратегия, что человека сразу же надо начинать лечить. До сих пор в стране есть рекомендация Минздрава, которая звучит так: человеку назначают терапию, когда его иммунный статус снижается до критического уровня, когда начинается иммунодефицит, а вируса в крови слишком много. Это достаточно заразный человек, у него СПИД. Когда иммунная система начинает сыпаться, проявляются сопутствующие заболевания, они переходят в хронику. Это отвратительная, ужасная политика.

Когда ВОЗ ввёл стратегию 90–90–90 (90% населения протестировано на ВИЧ, далее 90% состоит на диспансерном учёте и 90% охваченных терапией добились неопределяемой вирусной нагрузки, при реализации стратегии роста новых случаев заражения не будет. — Прим. ред.), страна подписала стратегию, и мы видим за последние годы изменения. К сожалению, у нас есть достаточно много выявленных пациентов, которые ни разу не приходили в СПИД-центр. Они могут и не знать — сдали анализ у венеролога или гинеколога, им могли и не сообщить о результатах, а данные передали в СПИД-центр.

Сейчас в Новосибирской области 43 тысячи выявленных. 8 тысяч из них уже умерли, живых почти 36 тысяч, наблюдаются около 26 тысяч человек. 9 тысяч инфицированных просто не доходят до СПИД-центра. Кто-то не знает, кто-то раздумывает, пока здоровье позволяет, а есть ещё областники, которым сложно приехать. Есть уязвимые группы. Понятно, что среди них есть активные потребители, им не до этого. Протрезвеет, жить захочет — придёт. Я вижу таких каждый день. Все, кто трезвеет, жить хотят. Кто не хочет, они дальше торчат и умирают от передоза.

Зато бывшие наркоманы самые дисциплинированные. Они соблюдают приём таблеток, вовремя приезжают к врачу. Хуже соблюдают режим социально благополучные, которые думали, что это их не касается, которые сейчас себя нормально чувствуют. Если человек начал лечиться в тяжёлом состоянии, он более дисциплинированный. Если человек принимает лекарства и соблюдает режим, то с помощью антиретровирусной терапии он может добиться неопределяемой вирусной нагрузки — не сможет передавать вирус другим.

Выйти из депрессии мне помогла группа поддержки, я долго на неё собиралась. До сих пор этот сервис — основной источник информации для ВИЧ-положительных людей о том, как жить дальше. Врач физически не может с каждым поговорить. Он принимает 40–50 человек за смену, а на один такой разговор нужен час. Врач не может в день сидеть по 50 часов и разговаривать.

Равный консультант — такой же человек с ВИЧ, который прошёл путь принятия диагноза. Он не оценивает и не осуждает, а помогает найти нужную информацию — как работает терапия, почему её нельзя пропускать, почему один партнёр положительный, а другой отрицательный, можно ли родить здорового ребёнка. Женщина с ВИЧ может родить ребёнка и не передать ему вирус — у меня есть сын, он здоров.

Будем честными: адекватной информации о жизни с ВИЧ нет, а всё, что тратится на профилактику, — это страшилки или мотивации сдать тест, а не о том, как жить дальше. Плюс консультанта в СПИД-центре в том, что я могу человеку прямо сейчас адресно помочь: нужно к врачу — записываем на приём, нужен психолог — идём к специалисту, нужна социальная помощь — передаём соцработнику.

Диагноз Дмитрию поставили 12 лет назад. Сейчас он помогает тем, кто только узнал о болезни

Фото: предоставлено Дмитрием Народневым

Узнал случайно 13 лет назад

Долго не придавал значения диагнозу, продолжал жить обычной жизнью, ведь никаких проявлений болезни не было. В 2014-м я решил прекратить употреблять вещества, поехал в реабилитационный центр. Мне хотелось жить, я понял, что от наркотиков умру. Я прошёл реабилитацию, стал работать консультантом по химической зависимости. Постепенно я начал принимать медикаменты, стал внимательнее относиться к здоровью.

За 12 лет сильно изменилось отношение к людям с ВИЧ, появилась достоверная информация. Люди с ВИЧ не одиноки, есть группы взаимопомощи. Если человек сегодня ищет поддержку, то он её найдёт. Если бы я сегодня узнал о диагнозе, то сразу бы начал принимать терапию. Тогда же никому не хотелось об этом говорить. Было стыдно и страшно. Мне никто не объяснил, что с этим можно жить полноценной жизнью. Сегодня такая жизнь доступна всем.

За неделю я консультирую больше 200 человек. На моём счету не один человек, которого я буквально за руку привёл в СПИД-центр, и сегодня все они принимают медикаменты.

Равные консультанты — это звено стратегии 90–90–90, лишь вместе мы сможем победить. Мы не убеждаем людей принимать лекарства. Задача равного консультанта дать информацию, а человек сам выбирает, что делать со своим здоровьем. Я не придаю значимости, что это моё достижение, но мне нравится понимать, что мир благодаря консультантам становится чуточку добрее.

Вы живете с ВИЧ? И готовы рассказать свою историю другим (возможно, анонимно)? Свяжитесь с редакцией НГС по WhatsApp, Viber, Telegram, привязанным к номеру . Ваша история может спасти кому-то жизнь.

Сколько живут с ВИЧ и почему грудное молоко опаснее шприца? Почитайте 8 фактов о вирусе, которые обязательно надо знать.

Привет из девяностых

Их сейчас не должно быть. Врачи вместе с диагнозом поставили на них крест. Алексею Тимошкову сказали: доживет максимум до 2007 года. Александру Оськину даль чуть больше — до 2010 года. Они бывшие героиновые наркоманы, живущие с ВИЧ. О своем диагнозе оба узнали в 1999 году. Эпидемномер Алексея — в первой сотне, у Александра он уже четырехзначный.

В 1998 году в Иркутской области ВИЧ был выявлен всего у 32 человек. На следующий год эта цифра увеличилась почти в 100 раз — до 3157. Во всей России тогда было 30 тысяч ВИЧ-инфицированных. Тогда основным путем распространения инфекции в Иркутске, как и в целом в России, был парентеральный. То есть инъекционный. В 90-е в Иркутск хлынули наркотики. Их можно было купить круглосуточно — все знали где. Часто доза героина набиралась в шприц на несколько человек.

Когда и Леша, и Саша узнали о своем диагнозе, они не остановились.

— Я воспринял это как финальную отмашку, — вспоминает Алексей. — Game over, все. У тебя есть маленько времени. Это был удобный способ манипулировать родителями — я же все равно умру, дайте денег.

Леша тогда был студентом, а Александр уже был директором двух вещевых рынков в Иркутске, жил вполне состоятельно.

— До 2006 года я играл в две руки пять раз в день, — рассказывает Александр. — Я прекрасно знаю, от кого я подцепил. Он не дал мне уколоться первым.

Алексей и Александр стали одними из первых участников реабилитационной программы для наркоманов, организованной Красным Крестом.

А вот Саша одинок. Ему за пятьдесят, он уже 11 лет он живет с последней, терминальной, стадией ВИЧ. У него нет детей. Если бы можно было взять кого-то под опеку, Саша, наверное бы, воспользовался этим. Но по закону усыновлять детей ВИЧ-положительным запрещено.

— Я к Всемирному дню борьбы со СПИДом в декабре написал в фейсбуке: если вам нужно, чтобы я пришел, поговорил с вашими студентами, просто позовите. Мне никаких денег не надо. У меня в друзьях много преподавателей. Ни один не написал.

— Мих, а ты на учет-то в СПИД-центр встал?

— Времени нет. А колоться кто за меня будет? Пушкин, что ли?

— У нас — пропасть, — говорит Алексей. — Минздрав оптимистично говорит: 70% лечатся. Но это вранье. Лечатся 40% — и то это даже слишком позитивный взгляд.

— Мы по наркоманам на 90% знаем статус, их и тестировать не надо. Если бы их всех единовременно привести в СПИД-центр и поставить на учет — там бы все за голову схватились. Очень просто работать, когда пациент к тебе сам приходит и еще такой дисциплинированный.

Главное знание, которое продвигает Алексей: сегодня 75% новых случаев заражения ВИЧ в Иркутской области происходит через секс между разнополыми партнерами.

— Кто заражает этих женщин? Их заражают те мужчины, которые сами заразились в 90-е. Многие из них за 10 лет не попали в поле зрения медиков. Я знаю много людей, которые тогда заразились — и забыли. Психология человека срабатывает так: отказался от наркотиков, ну ВИЧ и ВИЧ, не трет, не жмет — ну и ладно. Есть такой миф среди наркоманов: тест показывает ВИЧ, когда торчишь. Соскакиваешь — исчезает. И куда они? Все в народ, в семьи!

Грехи Андрюхи

— Давайте сделаем шум во имя Господа! — доносится со сцены.

Денег на автобус, чтобы доехать с окраины города на службу, еле хватило. Работу Андрей нашел всего неделю назад — до этого два месяца жил впроголодь.

В 1994 году, в первый год после дембеля он убил человека — по пьяни. Год бегал от милиции.

— Я был везде — от Свердловска до Владивостока. Что делал? В розыске был. Скрывался.

В Уссурийске убил во второй раз. Но тут уже скрыться не получилось. Дали 10 лет.

Из тюрьмы Андрей поехал к маме в Усолье — и попытался начать жить снова, был 2006 год. Он нашел женщину, которую полюбил, но что-то в их любви не заладилось.

Андрюха дал. Только не 60, а 120.

Однажды Андрей подрался, и его закрыли на три месяца в СИЗО. Именно тогда у него определили ВИЧ. Это было в 2011 году.

Андрей одинок, и его это тяготит. Для компании он завел себе котенка.

Влад и Ирина

Дима и ФСИН

— Я, в общем, можно сказать, воспитатель. Педагогическое образование. Работаю в местах лишения свободы с конкретными рецидивистами. На работе не знают про мой статус. Я поступил на службу, когда у меня еще не было диагноза. Когда будут продлевать контракт — придется полностью пройти обследования. И тогда меня могут уволить.

Диму я нашла в группе знакомств для ВИЧ-положительных геев в социальной сети. О своем статусе он узнал шесть лет назад. И уже через несколько месяцев начал получать терапию.

— Три месяца я задавал себе вопрос: почему это со мной? От кого я заразился, в принципе, было понятно. Я честно рассказал своим партнерам. Некоторые отошли. Я их понимаю, люди испугались за свою репутацию. ВИЧ — стигма. Был на прошлой неделе в СПИД-центре. У меня до сих пор ощущение: что я тут, такой красивый, делаю среди проституток и наркоманов?

Проблему ВИЧ в системе ФСИН Дима знает изнутри и понимает, как никто. Из 14 000 заключенных по Иркутской области ВИЧ у 2130 человек.

— И новые появляются: кто-то татуировки колет, кому-то наркотик удается достать.

За решеткой предосудительного отношения к ВИЧ-положительным нет, свой статус они в большинстве случаев и не скрывают. Но никакой поблажки Дима им не дает: говорит, многие заключенные пытаются использовать свой статус как преимущество перед остальными.

Работе статус и ориентация Дмитрия не мешают — он говорит, что нет времени обсуждать это с коллегами, хотя многие, предполагает, догадываются.

— Не вяжется у тебя, как я пошел работать в колонию? Была работа — вот и пошел. Да, некомфортно, постоянно на нервах. Но зато я финансово независим. Уехать за границу — я языка не знаю. И кем я там буду, уборщиком?

Семья часто задает 38-летнему Диме вопросы про жену и продолжение рода.

— Говорю: мне и так хорошо. Начинаю приводить пример младшей сестры: выходила замуж, развелась — и че? Счастлива? Моя семья не знает ни про статус, ни про ориентацию. Они не поймут — будет шок, травма. Пусть живут в своем мире. У меня есть мой круг — десять человек. Он формировался лет 15. Я нашел свою систему комфорта и в ней живу.

Эти девушки — мужчины, артисты травести-шоу. Сегодняшнее выступление посвящено женскому дню.

— Пусть у вас все будет хорошо и не покрывается мхом спереди! И чтобы было кому ваш бутон опылить.

— Вы точно знаете, куда вы идете? — прищуриваясь, спрашивает она меня и моего спутника.

Согласно критериям ВОЗ и UNAIDS, мужчины, практикующие однополый секс, входят в группу риска по заражению ВИЧ.

По данным Фонда Открытого института здоровья, средняя пораженность ВИЧ-инфекцией среди геев в России составляет 18%. Но на государственном уровне профилактическая работа с ними не ведется. Кому-то приходится брать это в свои руки: в Иркутске это Евгений Глебов и Стас Федякин.

Кроме того, Стас и Женя пытаются наладить контакт со СПИД-центром. Женя рассказывает, как он начинал это:

— Они увидели, что мы не все положительные, что нас бояться не надо.

Когда муж узнал, что у Ирины положительный статус, он поставил ей отдельную тарелку и выделил отдельное полотенце. Она на тот момент два месяца носила их общего ребенка.

Ребенок родился здоровым. А у Иры диагноз подтвердился.

Она говорит, что не изменяла мужу.

— Откуда? — разводит руками. — Говорят, что ВИЧ — болезнь наркоманов и проституток, а я кто? Медицинский путь передачи ВИЧ всегда замалчивается. Хотя у нас в больницах в Иркутске есть несколько случаев заражения ВИЧ, доказанных через суд.

Ирина — видная женщина: длинные черные волосы, аккуратный маникюр, классический стиль и длинная шуба. После рождения сына она выгнала мужа из дома. Через полгода маленького Никиту сняли с учета.

Принять свой статус Ире было сложно. Раньше СПИД-центр был расположен на Синюшке (район Синюшенная гора на левом берегу Ангары).

Шестьдесят процентов женщин, у которых диагностируют ВИЧ, узнают о своем диагнозе именно во время беременности. Как и Ира. Теперь она помогает таким же, как она, преодолеть страх.

— Я всегда успокаиваю: если пить терапию и рожать с кесаревым, шанс родить здорового ребенка — почти сто процентов.

О диагнозе Иры знают все ее близкие, но она боится открыть лицо — в основном из-за ребенка. Боится, что сына начнут травить.

— Я сильно выросла финансово благодаря диагнозу. Понимаешь, что жизнь конечна, времени писать черновик нет. Сейчас я снова в мире бизнеса, могу позволить заниматься, чем хочу. В Иркутске я легенда. Я знаю мальчиков, обычных наркоманов, у них сейчас успешный бизнес, машина за полтора миллиона. А потом я встречаю соседа своего, у которого диагноза нет и он работает за 12 тысяч охранником. Ну какого тебе пинка надо дать, чтобы ты начал работать?

— Он вообще из другого города приехал ко мне. На третий день после знакомства сделал мне предложение… Его нет уже 4 года.

Сейчас за Ирой ухаживают мальчики без диагноза. Но она не соглашается на отношения. Она не хочет еще хоть раз в жизни объяснять, откуда у нее ВИЧ.

Дима и его девушка

Полина рассказывает эту историю не в первый раз, но каждый раз в ее голосе звучит неподдельное удивление. Полину не изнасиловали — бывший мужчина заразил ее ВИЧ.

Полина познакомилась с К. в интернете. Их роман развивался стремительно: оба очень хотели семью. К. перевез ее вещи к себе в квартиру. Он жил вместе с трехлетним сыном.

Полина вернулась к себе домой, откуда вскоре попала в больницу. Где ей и сказали про диагноз — ВИЧ.

Полина сумела выяснить, что К. намеренно заразил ее ВИЧ — и не только ее.

При знакомстве с К. Полину подкупило, что он с самого начала доверял ей своего трехлетнего сына. Правда, мальчишка был невнимательным: все время называл Полину разными женскими именами. Позже на допросе у следователя соседка по лестничной клетке рассказала: в квартиру к К. до Полины чередой шли другие девочки. Наверняка и после.

Она решила подать на своего бывшего возлюбленного в суд.

— А что делать еще? Надо человека останавливать. Кто, если не я? Он сейчас тоже с кем-то время проводит.

— Я хочу, чтобы его посадили, — говорит Полина. — Но я ходила на консультацию в прокуратуру. Надо мной женщина-прокурор посмеялась: ишь, чего захотела, у нас за убийство полтора года условно дают, а ему — так пальчиком просто погрозят.

Танец маленьких презервативов

Автор и исполнитель песни про глупый залет — пресс-секретарь Иркутского областного центра по борьбе со СПИДом Василий Бучинский.

Он пришел работать в СПИД-центр четыре года назад и прорвал информационную блокаду.

Начав работу с местными СМИ, Бучинский убедился, что журналисты не реагируют на пресс-релизы с ситуацией распространения ВИЧ в регионе.

Костюмы заказали в фирме, которая шьет ростовые куклы. Изготовили их по эскизам костюма ракеты: первый за 32 тысячи рублей, второй обошелся в два раза дешевле. Ныряешь в презерватив — внутри мягко. Чувствуешь себя в безопасности.

— В Иркутске ВИЧ-статус у каждого пятидесятого. Раздели жилой дом на 50. Переполненный автобус — на 50. Идешь по улице — тоже дели. Тогда поймешь масштабы нашей эпидемии. На последнем заседании круглого стола Общественной палаты говорили: вот Иркутская область — это полигон, там все мировые программы были испытаны против ВИЧ-инфекции, а результатов никаких. Я промолчал. Это у них никаких результатов. А мы увеличили охват тестирования, и Иркутск вытянул область — на полпроцента статистически снизился уровень заболеваемости, это называется стабилизация.

Я прихожу к главному врачу СПИД-центра Юлии Кимовне Плотниковой, чтобы узнать ее мнение: почему в России до сих пор так сильна стигма в отношении ВИЧ-инфекции?

Ответственность за распространение взглядов ВИЧ-диссидентства в России не предусмотрена.

Марина (36 лет) шинкует лук. На плите варится пахучая куриная лапша. Марина кидает в кастрюлю лавровый лист.

— Из моего класса, из всех 32 выпускников, нас осталось 16, остальные кто по золотой ушел (золотая доза — преднамеренное введение смертельной дозы наркотика. — Ред.), кто скололся, — рассказывает Марина.

— У меня два высших, — подхватывает Кристина (42 года) с выбритым виском и маникюром инь-ян на ногтях. — Но наше поколение попало в какую-то мясорубку.

— Мало девчонок-нимфоманок. Идут в основном, чтобы прокормить ребенка или у кого мама-инвалид. Все здесь не от хорошей жизни. Я пошла в 1998 году, у меня был ребенок на руках. 23 года не от удовольствия здесь. А потом втягиваешься, чувствуешь хорошие деньги. Стоит только первый шаг сделать…

— А потом ты взяла машину в кредит плюс ребенка тянешь. Потом квартира в ипотеку. Цепная реакция идет.

На кухню заходит еще одна Марина, самая младшая из девочек, ей 26. Короткие домашние шорты открывают длинные гладкие ноги. Марина приехала из Улан-Удэ. Она из другого поколения, но подтверждает мысли старших коллег.

— У меня все одноклассницы работают проститутками, всех затянуло.

— Но я знаю девочку, которая с ВИЧ работает. Но она постоянно на терапии, стоит на учете, трепетно относится к своему здоровью. Жила с мальчиком и от него подцепила.

— Он, правда, сдох уже.

— Она поздно узнала, что он наркоман. Ей его мама сказала, когда он уже умер.

По квартире медленно передвигается бежевый шарпей Доча — в подгузниках, Доча уже старенькая. Ее все любят.

Пока готовится лапша, мы обсуждаем нравы.

— Давайте не только проституток возьмем, у нас народ такой злой. Вичевый, инвалид — каждый старается ткнуть, покоситься, побрезговать. У нас менталитет такой. Осудить всегда легче.

— У меня знакомая с ВИЧ-статусом умерла. Бывшая наркоманка, но юрист с высшим — умнейшая голова, из обалденной семьи. Мать как узнала о статусе, отказалась от нее. А как так можно? У меня вот у брата статус. Он из Египта привез. Ему врачи сразу сказали, что тот развивается не так, как отечественный.

Я спрашиваю девчонок, не мечтали ли они куда-то уехать из России.

— Я никогда не уеду ни за какие деньги, — выпаливает Кристина. — Даже если депрессия от такой жизни начинается — села, мотанулась на Байкал. Я очень горжусь, что разговариваю на русском. Как это можно променять? Я родилась маленько в другое поколение: мы выросли с дедушкой Лениным, этот патриотизм, он нам вдалбливался с садика.

Исцеление Новым заветом

На первом этаже танцпол и закуски. Тут если приглашают на танец — это не просто, а с далекоидущими планами. Которые можно осуществить в течение ближайших пятнадцати минут.

Сейчас, по статистике, 75% новых выявленных случаев заражения ВИЧ в Прибайкалье (и около 50% по всей России) — именно гетеросексуальный контакт. Где говорить о безопасном сексе, как не в клубе его профессиональных ценителей?

На втором этаже коттеджа — сауна и бассейн. А выше — уже территория реализации желаний.

Свинг — это про секспросвет, а не разврат. Отношения свингеров строятся на доверии, они могут иметь контакты с другими людьми на определенных, оговоренных условиях. Пары свингеров распадаются гораздо реже, уверяет Алексей.

— В ванильном мире как происходит? Новогодний корпоратив — выпили, перетрахались. Ты женатый? А ты замужем? Да. Никто не заботится о средствах защиты. Мои ванильные знакомые идут к проститутке — презерватив обязательно, а как спать с секретаршей или бухгалтершей — в голову не придет защищаться!

— Я буду с черными губами, — говорит Аня, когда мы договариваемся о встрече.

Ничем другим она не выделяется. Обычная девочка-подросток, выглядит младше своих лет, хотя ей уже восемнадцать. Аня мечтает стать художником-аниматором и еще мечтает о семье. Она живет в общаге в Иркутске, делит комнату с двумя подругами.

История Аниной мамы — таких в Иркутской области мы слышали десятки. Середина девяностых, влюбилась в наркомана. Все уже в прошлом. Аниной мамы нет уже 10 лет. Но есть Аня, которая родилась с ВИЧ. Таких, как она, в Иркутской области 747 человек. Тех, кому до 19 лет, 113 человек.

До шестнадцати лет Аня ничего не знала о своем диагнозе. Бабушка, которая ее, по сути, и воспитывала, просто всю жизнь давала ей какие-то таблетки. И сильно ругала, если девочка пила их не вовремя.

В 2016 году погиб отчим Ани. И бабушка поняла, что больше не может держать в тайне от девочки то, что с ней происходит.

Никакой злобы у Ани к этому миру нет — она открыта и свободна. Она красит губы черной помадой, потому что ей так нравится.

— Люди часто не понимают и судят по внешности. Но помада не раскрывает мою личность. Как статус. Как цвет глаз. Стигма — это страх. Бояться не нужно.

Она не хочет повторять судьбу своей семьи.

Недавно специалист из СПИД-центра читала в Анином техникуме лекцию про ВИЧ. Аня намекнула на всю группу, что это относится и к ней.

— Меня мальчик, у которого тоже статус, спросил: ты что, хочешь на всю ивановскую озвучить? Я думаю: имею право — хочу и расскажу! А он испугался, что меня будут гнобить. Я статус не воспринимаю как помеху. Он для меня какая-то призма, через которую я вижу будущее. Не было бы его, я бы расслабилась и не боролась. Статус — мотор жизни, мотивация. Все же классно — я пью таблетки, у меня есть к ним доступ.

Многие из тех, кто принимает терапию с конца 80-х, до сих пор жив.

— Мой единственный страх в жизни — если таблетки исчезнут или я приму их не вовремя.

В 2018 году Минздрав увеличил бюджет на лекарства для ВИЧ-положительных до 21,6 млрд рублей. Этих денег хватит только на обеспечение 260 тысяч пациентов. При этом только на учете в Иркутском СПИД-центре состоит почти 26 тысяч человек.

Средний возраст смерти ВИЧ-позитивного человека в России — 38 лет.

При поддержке Медиасети

Читайте также: