Как ницше заразился сифилисом

То необычное, что создают выдающиеся таланты, предполагает весьма хрупкую организацию, позволяющую им испытывать редкие чувства и слышать небесные голоса. Такая организация, вступая в конфликт с миром и стихиями, оказывается легко ранимой, и тот, кто, подобно Вольтеру, не сочетает в себе большой чувствительности с незаурядной выносливостью, подвержен продолжительной болезненности.
И. В. Гёте — И. П. Эккерману:

…Гений у Ницше был неотделим от болезни, тесно с нею переплелся, и они развивались вместе — его гений и его болезнь, — а с другой стороны, еще и тем, что для гениального психолога объектом самого беспощадного исследования может стать все что угодно — только не собственный гений.
Т. Манн

Ницше никогда не сомневался в собственной гениальности, признаком которой считал именно этот задор, эту внутреннюю дрожь, эту экзальтацию, эту болезненную взвинченность. Гений, полагал он, это человек, экстатическое вдохновение которого не препятствует ему оставаться трезвым.

Экстазы необходимы гению для откровений, но экстатичность не должна уводить его в мир грез, прекраснодушных фантазий, мягкотелых решений. Экзальтация, вдохновение, визионерство, одержимость, пафос, творческая страсть — способы постижения правды жизни, жизненной трагедии.

"В боли заключено столько же мудрости, сколько и в удовольствии: боль, подобно удовольствию, относится к наиважнейшим силам, направленным на сохранение рода. Если бы она не выполняла эту роль, она давно бы уже исчезла с лица земли; а то, что она причиняет страдания, не может быть убедительным аргументом против нее: такова ее сущность".

Собственное страдание Ницше превращал в объект наблюдения и анализа, в поучительный эксперимент над сферой духа. В 1880-м он признавался своему врачу, доктору Эйзеру:

"Существование стало для меня мучительным бременем, и я давно покончил бы с ним, если бы терзающий меня недуг и необходимость ограничивать себя решительно во всем не давали мне материала для самых поучительных экспериментов и наблюдений над сферою нашего духа и нравственности. Постоянные изнурительные страдания; многочасовые приступы дурноты, какие бывают при морской болезни; общая расслабленность, чуть ли не паралич, когда я чувствую, что язык у меня отнимается, и в довершение всего жесточайшие припадки, сопровождаемые неудержимой рвотой (в последний раз она продолжалась трое суток, без минуты облегчения. Я думал, что не выдержу этого. Я хотел умереть)… Как рассказать вам об этой всечасной муке, об этой непрекращающейся головной боли, о тяжести, которая давит мне на мозг и на глаза, о том, как все тело мое немеет от головы до кончиков пальцев на ногах!"

"…Как раз в этом и концентрировалась вся неповторимая специфика феномена Ницше, цельность и непротиворечивость его характера, верность самому себе; здесь он шел до конца, дошел до конца, сея вокруг смятение и устилая свой жизненный путь бесконечными разрывами: сначала с филологами, потом с Вагнером, метафизикой, романтикой, пессимизмом, христианством, самым близким и родным…"

Фридриху Ницше удалось не просто стоически следовать собственному призыву amor fati, но превратить страдание в источник высочайшей духовной активности. Заратустра — человеческая реакция на судьбу, на боль, на бесконечное страдание. Ницше глубоко проникся мистической идеей, что страдание — наинадежнейший путь к постижению высших истин бытия. Лишь дойдя до крайней точки изнеможения, мистик способен обрести в себе источник освобождения и утешения. Одно из открытий Ницше: боль, страдание не оставляют подвижнику права на поражение. Даже слабость человеческую следует преобразовать в силу — силу духа.

"Побудительной причиной того, чтобы это внутреннее одиночество как можно полнее слить с одиночеством внешним, послужило в значительной степени его физическое страдание, которое удаляло его от людей и делало даже общение с несколькими близкими друзьями возможным лишь с большими перерывами".

Страдания и одиночество — таковы два главных жизненных начала в духовном развитии Ницше, и они все сильнее сказываются по мере приближения конца.

Ницше хотел, особенно в последние годы, когда он был больше всего болен, чтобы его болезнь и была понимаема в таком смысле, т. е. как история выздоровления. Эта могущественная натура успела среди страданий и борьбы найти исцеление и новые силы в своем идеале познавания. Но достигнув исцеления, она снова нуждалась в страданиях и борьбе, в лихорадке и ранах. Она, которая сама достигла своего исцеления, снова вызывает болезнь: она обращается против себя самой, и как бы перекипает, чтобы снова впасть в болезненное состояние.

"У Ницше под каждой строчкой его сочинений бьется измученная и истерзанная душа, которая знает, что нет и не может быть для нее милосердия на земле".

Возможно, даже в момент своего арзамасского ужаса Л. Н. Толстой не пережил тех страданий, вызванных внезапным узрением собственной греховности, которые довелось испытать Ницше от постоянного столкновения с собственным взыскующим духом — своей смелостью быть всегда против всех, искать в запретных зонах души, говорить людям то, о чем они предпочитают молчать.

А вот свидетельство самого Ф. Ницше: "Напрягая свой ум для борьбы со страданием, мы видим вещи в совершенно ином свете, и несказанного очарования, сопровождающего каждое новое освещение смысла жизни, иногда достаточно для того, чтобы победить в своей душе соблазн самоубийства и обрести желание жить. Страдающий с презрением смотрит на тусклое жалкое благополучие здорового человека и с презрением относится к своим бывшим увлечениям, к своим близким и дорогим иллюзиям. В этом презрении все его наслаждение. Оно поддерживает его в борьбе с физическими страданиями и как же оно ему в этой борьбе необходимо! Гордость его возмущается, как никогда; радостно защищает он жизнь против такого тирана, как страдание, против всех уловок физической боли, восстанавливающих нас против жизни. Защищать жизнь перед лицом этого тирана — это ни с чем не сравнимый соблазн".

Фридрих Ницше — уникальный феномен победы духа над плотью, попытка само нездоровье обратить в творческую силу. Исходя из посылки, что философский пессимизм — результат недуга, он самому себе доказывал возможность оздоровления посредством веры — веры в здоровье. Он жаждал быть оптимистом, чтобы стать здоровым, сильным, несокрушимым.

"Я сам взял себя в руки, я сам сделал себя наново здоровым: условие для этого — всякий физиолог согласится с этим — быть в основе здоровым. Существо типически болезненное не может стать здоровым, и еще меньше может сделать себя здоровым; для типически здорового, напротив, болезнь может быть энергичным стимулом к жизни, к продлению жизни. Так фактически представляется мне теперь этот долгий период болезни: я как бы вновь открыл жизнь, включил себя в нее, я находил вкус во всех хороших и даже незначительных вещах, тогда как другие не легко могут находить в них вкус, — я сделал из моей воли к здоровью, к жизни мою философию. Потому что — и это надо отметить — я перестал быть пессимистом в годы моей наименьшей витальности: инстинкт самовосстановления воспретил мне философию нищеты и уныния".

Одному из своих корреспондентов Ф. Ницше писал: "Мне всегда так тяжело слышать, что вы страдаете, что вам чего-нибудь недостает, что вы кого-нибудь утратили: ведь у меня самого страдания и лишения составляют необходимую часть всего и не составляют, как для вас, лишнего и бессмысленного в мироздании".

Ницше не был неврастеником, однако, судя по всему, имел наследственную предрасположенность к невропатологии. Унаследовав от отца крепкое телосложение и природный ум, он всю жизнь убегал от призрака мозговой болезни. Отец и две его сестры действительно страдали мигренями, однако причина смерти Карла Людвига Ницше так и осталась невыясненной. Мать Ницше отличалась повышенной склонностью к фантазиям и экзальтациям, но считалась психически нормальной. Но у двух ее сестер были явные отклонения: одна сошла с ума, другая покончила жизнь самоубийством. Психопатологические отклонения наблюдались и у ее братьев.

Первые проявления мигрени появились у Фридриха Ницше в 1858 году. Головные боли особенно усилились в 1879 — 1880 гг., порой вызывая полупаралитические состояния, затрудняя речь. В 1880-м тяжелые невыносимые головные боли не отпускали его треть года, но когда боль стихала, склонный к трудоголии человек с еще большим неистовством набрасывался на книги, вновь ввергая себя в состояния глубокой депрессии и раздражительности.

Конечно, болезнь наложила отпечаток на его творчество: резкие смены настроений, скачки из крайности в крайность, рискованные пассажи, упоение небывалыми возможностями, односторонность, радикализм — всё это свидетельства ослабления процессов торможения, самоконтроля. Нельзя не учитывать болезнь Ницше при анализе его творчества, которое вполне могло бы принять совсем иные (не обязательно лучшие) формы у здорового человека. Вот почему задача исследователя — оградить Ницше от его больного двойника, защитить его alter ego.

"Он сам корректировал свои мысли, но не говорил об этом прямо. В иные минуты он напрочь забывал об уже достигнутом и начинал все сначала. То и дело падая, соскальзывая к догматической фиксации, которая на миг казалась ему истиной в последней инстанции, он тотчас поднимался вновь — полностью открытый иным возможностям. Он был всегда готов мгновенно опрокинуть только что возведенное мысленное построение".

Толкуя сам себя, я сам себе не в толк,
во мне толмач давно уж приумолк.
Но кто ступает собственной тропой,
тот к свету ясному несет и образ мой.

Наглядным свидетельством депрессивных состояний Отшельника из Сильс-Марии являлись частые, чуть ли не ритмические скачки настроений, связанные с течением болезни. Страдания доводили его до изнеможения, но иногда кажется, что он сам искал их, жаждал боли и той лихорадочности, в которой рождались его идеи. Мазохизм, искание страдания — вот что питает его творческий дух.

Признаками болезненного состояния психики является отсутствие чувства меры, страсть к преувеличениям, крайняя степень пристрастности оценок. Порой он совершенно безжалостен в своих судейских вердиктах и крайне несправедлив, напоминая пристрастность Толстого.

Результатом кризиса стало решение оставить писательскую деятельность на десять лет. Молчание казалось ему необходимым для излечения. Еще — для проверки новой, близкой к мистицизму философии, вестником которой он мечтал выступить по окончании обета. Однако, он не выполнил своего решения: именно в восьмидесятые годы написал свои главные произведения, прежде чем замолкнуть навсегда по причине реально настигшего его безумия.

Проследить маршруты метаний Ницше за десятилетие, предшествовавшее безумию, задача не из легких. Зимой и осенью — Капри, Стреза, Генуя, Рапалло, Мессина, Рим, Ницца, Рута, Турин, летом — Сильс-Мария, Наумбург, Базель, Люцерн, Грюневальд, Лейпциг, пансионы, мансарды, крестьянские дома, самые дешевые харчевни, trattorie, убого меблированные холодные комнаты…

"…Редкие одинокие прогулки, спасавшие от бессонницы ужасные средства — хлорал, веронал и, возможно, индийская конопля; постоянные головные боли; частые желудочные судороги и рвотные спазмы — 10 лет длилось это мучительное существование одного из величайших умов человечества".

К этому следует добавить — существование нищенское, вынуждавшее его довольствоваться самыми дешевыми комнатами и самым дешевым питанием, что также не могло не сказаться на его здоровье. Но и на это финансов часто не хватало…

"И вот он снова в маленькой, тесной, неуютной, скудно обставленной chambre garnie; стол завален бесчисленными листками, заметками, рукописями и корректурами, но нет на нем ни цветов, ни украшений, почти нет даже книг, и лишь изредка попадаются письма. В углу тяжелый, неуклюжий сундук, вмещающий всё его имущество — две смены белья и второй, поношенный костюм. А затем — лишь книги и рукописи, да на отдельном столике бесчисленные бутылочки и скляночки с микстурами и порошками: против головных болей, которые на целые часы лишают его способности мыслить, против желудочных судорог, против рвотных спазм, против вялости кишечника… Грозный арсенал ядов и снадобий — его спасителей в этой пустынной тишине чужого дома, где единственный его отдых — в кратком, искусственно вызванном сне. Надев пальто, укутавшись в шерстяной плед (печка дымит и не греет), с окоченевшими пальцами, почти прижав двойные очки к бумаге, торопливой рукой часами пишет он слова, которые потом едва расшифровывает его слабое зрение. Так сидит он и пишет целыми часами, пока не отказываются служить воспаленные глаза: редко выпадает счастливый случай, когда явится неожиданный помощник и, вооружившись пером, на час-другой предложит ему сострадательную руку.
И эта chambre garnie — всегда одна и та же. Меняются названия городов — Сорренто, Турин, Венеция, Ницца, Мариенбад, — но chambre garnie остается, чужая, взятая напрокат, со скудной, нудной, холодной меблировкой, письменным столом, постелью больного и с безграничным одиночеством. И за все эти долгие годы скитания ни минуты бодрящего отдыха в веселом дружеском кругу, и ночью ни минуты близости к нагому и теплому женскому телу, ни проблеска славы в награду за тысячи напоенных безмолвием, беспросветных ночей работы".

Отныне здоровье Ницше находилось в состоянии крайне шаткого равновесия: каждая мысль, каждая страница будоражили его, грозили опасностью срыва. Больше всего теперь он дорожил немногими хорошими днями, каникулами, предоставленными ему болезнью. Каждый такой день он воспринимал как дар, как спасение. Уже с утра он задавался вопросом, что принесет ему новое солнце.

В последних произведениях Ницше на смену культу духовности пришел культ энергии, воли, инстинкта. Поздний Ницше, по словам А. Риля, впадает в барокко: орнамент заслоняет мысль. Болезненное состояние Ницше возводит в категорию полноты жизни и творчества. Болезнь прогрессирует, но он, в состоянии эйфории, чувствует себя выздоравливающим, опьяненным выздоровлением.

Психическая патология усилилась после 1885 года, когда Ф. Ницше одного за другим теряет друзей, сам рвет связи, не перенося ни малейших признаков противоречия. Депрессии становятся все более глубокими, их продолжительность увеличивается. В 1887-м появляются признаки прогрессирующего паралича: движения затрудняются, речь становится тяжелой, с частыми запинаниями. Тем не менее это почти не сказывается на его творческой продуктивности: за два года (1887–1888) — дюжина произведений. Патологическая характеристика, данная в это время Р. Вагнеру, оказывается точной копией диагноза самого Ницше.

В декабре 1889 года произошло непоправимое: два дня Ницше пролежал без движения и речи, затем появились явные признаки психического расстройства: он пел, кричал, разговаривал с собой, писал бессмысленные фразы…

Официальный медицинский диагноз определил болезнь великого мыслителя как прогрессирующий паралич, что маловероятно, ибо после туринской катастрофы Ницше прожил еще одиннадцать лет и умер от воспаления легких.

Я не верю в надрыв Ницше, связанный с противостоянием миру, в то, что он заплатил безумием за непокорность вопрошающей мысли. Болезнь развивалась в нем сама по себе и, вполне возможно, творческими взрывами гигантской мощи он лишь отдалял свой конец. Не раздвоенность омрачила его дух и умертвила разум, не утрата способности защищаться от самого себя, но чисто физиологический процесс разрушения болезнью.

Свидетельствует А. Белый: "Последние годы жизни Ницше тихо молчал. Музыка вызывала улыбку на его измученных устах. Пятнадцать лет просидел Ницше — изобретатель взрывчатых веществ — на балконе тихой виллы, с разорванным мозгом. И теперь проезжающим показывают то место на балконе, где часы просиживал сумасшедший Ницше".

Куда он шел? Кто скажет?
Одно лишь ясно: гибель он нашел.
Звезда погасла в местности пустынной:
пустынной стала местность…

В конце августа 1900 года Фридрих Ницше заболел воспалением легких. Он тихо скончался в полдень 26 августа последнего года века. Ушел философ и поэт, возвестивший новые пути человеческого духа, человек трагической судьбы, чье творческое наследие стало предметом множества фальсификаций. Загнанный в угол при жизни, он был извращен и оболган после смерти. Судьба оказалась немилосердной не только к нему самому, но и к его творчеству.

Отрывок из книги И.Гарина "Непризнанные гении"

Венерические заболевания получили свое название от имени римской богини любви Венеры. Вызывает сифилис маленькая, тонкая и длинная бактерия Treponema pallidum (бледная трепонема), самым характерным движением которой является вращение вокруг собственной оси. Подобным заболеванием страдают исключительно представители рода человеческого. Можно было бы даже сказать, что цивилизация и сифилизация всегда развивались неотрывно друг от друга.

Пять столетий назад эту только что открытую бактерию привезли с собой моряки, возвращавшиеся из Америки в Европу: так на кораблях Колумба сифилис попал в Испанию. Он стал первым плодом открытия Нового мира и подобно пыли разлетелся по всей Европе. С начала XVI-го столетия сифилис превратился в настоящий бич Человечества. Название этой болезни нельзя было произносить, она стала постыдной отметиной, проявлявшейся на человеческом теле после получения плотских удовольствий. Церковь провозгласила, что подобное заболевание - кара Божья, обрушившаяся на человека за грехи его. К началу ХХ-го столетия практически 15% населения Европы было заражено сифилисом.

Хайден уточняет, что сама по себе бактерия, вызывающая сифилис, не является причиной гения Бетховена, искусства Ван Гога или жестокости Гитлера. Однако, согласно утверждению Деборы Хайден, сифилис акцентировал и искажал заложенный в них природный дар, который мог превратиться в бурный поток мистического сознания в случае с Ницше или стать источником мегаломании фюрера.

Для первичного периода заболевания сифилисом характерно появление твердых образований - шанкров - в месте проникновения бактерии в организм. Во время вторичного периода на теле зараженного человека появляются бородавчатые образования, гнойники, случаются приступы тошноты, поднимается температура, и выпадают волосы.

Если больной не проходил лечения, то наружные признаки болезни исчезают, но сама бактерия продолжает находиться в организме человека и заболевание приобретает латентную форму. Конечный, третичный, период заболевания сифилисом может длиться десятилетиями, а бактерия, ставшая причиной заболевания, может вызывать умственные помешательства, глухоту, слепоту, паралич различных органов и, наконец, смерть. Сифилитики, находящиеся на последней стадии заболевания, могут испытывать приступы депрессии, ярости, паранойи, сменяющиеся моментами эйфории, восторга и необычайного творческого подъема. Из-за случающихся у них галлюцинаций сифилитики воспринимают весь мир как вспышки света и игру ярких красок.

На основе частной переписки, благодаря вновь проведенным анализам волосяного покрова, костных тканей и изучению заметок, оставленных ближайшим окружением великих людей, доктор Хайден немного отредактировала биографии самых знаменитых сифилитиков последних 500 лет нашей Истории.

По мнению Хайден, этот мореплаватель-генуэзец (1451-1506) был первым европейцем-сифилитиком. Адмирал заразился сифилисом от коренных жительниц вновь открытых земель. Подобно безбилетному зайцу бледная трепонема пересекла воды Атлантического океана в телах Колумба и его моряков. Во время своего третьего путешествия Колумб постоянно жаловался на нестерпимые боли, бессонницу, жар. Первооткрыватель Нового Света рассказывал, что слышал во сне голоса и считал себя посланником Божьим. Так Америка отомстила Европе за бесчинства, учиненные испанцами.

Людвиг ван Бетховен

Линкольн и Мэри Тодд

Президент Соединенных Штатов (1809 - 1865) и первая леди государства (1818 - 1882). В 1882 году врачи направили в Сенат письмо, в котором члены Сената извещались о пошатнувшемся состоянии здоровья Мэри Тодд, вдовы президента Линкольна. Она не могла передвигаться и вела себя, подобно умалишенной. Реальная причина болезни Мэри Тодд, дабы сохранить доброе имя бывшего президента, никогда открыто названа не была, однако Хайден утверждает, что у вдовы Линкольна были все симптомы последней стадии сифилиса. Линкольн признался одному из своих друзей, что некая девушка заразила его, когда ему только-только исполнилось 26 лет. И именно президент передал сифилис своей жену и трем детям, которые умерли преждевременной смертью. Люди из близкого окружения президента рассказывали, что Линкольн лечился при помощи голубых пилюль, состоявших из розовой воды, меда, сахара и 65 граммов ртути. Президента раздирали то приступы меланхолии, сменявшиеся ипохондрией, то периоды глубокой задумчивости, приходившие на смену страшной ярости. Некоторые люди, знавшие президента, сравнивали его с Люцифером.

Винсент ван Гог

Немецкий философ (1844 - 1900). В Турине Ницше стал свидетелем картины, повергшей его в ужас: возница хлыстом бил лошадь. Ницше бросился к животному, чтобы обнять его за шею и утешить, после чего потерял сознание. Подобный эпизод из жизни философа стал достаточным основанием для Хайден, диагностировавшей у Ницше сифилис. Об этой болезни самому Ницше стало, возможно, известно в возрасте 23 лет, хотя заразился он ею, еще находясь в утробе матери. Высокая температура, головные боли, глазные болезни, паранойя - являются, по мнению американской исследовательницы, самыми очевидными симптомами последней стадии заболевания сифилисом. Нацисты, пожелавшие взять на вооружение ницшеанскую философию сверхчеловека, предприняли необходимые меры, чтобы упоминание о сифилисе исчезло из истории болезни философа.

Карен Бликсен (псевдоним Исаак Динесен)

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Немецкий мыслитель, классический филолог, композитор, поэт, создатель самобытного философского учения. Творческая деятельность Ницше оборвалась в начале 1889 года в связи с помутнением рассудка. Оно произошло после припадка, когда на глазах Ницше хозяин избил лошадь. Существует несколько версий, объясняющих причину болезни. Среди них и возможное заболевание нейросифилисом, спровоцировавшим безумие. По некоторым данным Ницше, скорее асексуал по жизни, в молодости был практически изнасилован своей кузиной-сексуальной маньячкой, после чего и заболел.

Конечно, все, кто хоть немного знаком с историей, знают, что Линкольн не мог умереть от сифилиса, потому что был застрелен сторонником южан в театре во время представления. Однако, по мнению исследователей, здоровье Линкольна к тому времени было уже сильно подорвано сифилисом. Как признавался президент в приватных беседах, его заразила неизвестная девушка ещё тогда, когда ему едва исполнилось двадцать шесть лет. Впоследствии сифилисом заболела и первая леди США Мэри Тодд, а также трое детей Линкольна, которые умерли из-за сифилиса в раннем возрасте. Линкольн долго и безуспешно лечился от мучившего его недуга.

Брак 17-летнего Ивана с прекрасной девушкой Анастасией был одним из самых удачных. Царь искренне любил свою красавицу-жену. За 13 лет супружеской жизни у них родилось 6 детей, четверо из которых, правда, вскоре умерли. А когда умерла и сама царица, нрав и пристрастия царя сильно изменились. Из любящего семьянина он превращается в необузданного любовника и страшного диктатора. Он, как безумный, стал встречаться с множеством женщин. Садизм, маниакальное недоверие к людям, неконтролируемая ярость тоже могли стать следствием этого заболевания. И самым страшным деянием его больного царского мозга стала расправа с собственным сыном, которого он убил. После этого несчастный отец впал в еще большую депрессию.

Не смотря на то, что Уильям Шекспир является одним из известнейших писателей в мире, его жизнь и смерть окружены множеством загадок. Исследователи его биографии отмечают, что в 36 почерк писателя стал сильно хуже, что свидетельствовало о дрожи в руках из-за заболевания. К тому же в своих пьесах Шекспир часто довольно подробно описывал заболевания сифилисом, что по мнению историков указывает на то, что и сам он страдал от этого недуга, а герои его пьес были в некотором роде автобиографичны.

Ван Гог влюбился в натурщицу, женщину лёгкого поведения, которая по мнению историков и наградила художника сифилисом. Правда, чтобы быть объективным, следует упомянуть, что помимо этого Ван Гогу приписывают эпилепсию, шизофрению, деменцию и шум в ушах, вызванный воспалением. По слухам, именно из-за шумов, не дающих ему покоя, он и лишил себя уха. По другой версии Ван Гог отрезал себе ухо после ссоры с Гогеном и не испытывал при этом боли, потому как в результате сифилиса у него атрофировались нервные окончания в области ушей.

В отличие от предыдущих участников этой подборки, болезнь Гогена — это не домыслы историков, а вполне доказанный факт. Заразился он им ещё до отъезда из Франции, а разгульная жизнь на островах только усугубила течение болезни. Язвы распространились по всей больной ноге, а затем перешли и на вторую ногу. Гоген втирал в них мышьяк, до самых колен обматывал ноги бинтами, но болезнь прогрессировала. Потом у него вдруг воспалились глаза. Правда, врачи уверяли, что это не опасно, но писать он в таком состоянии не мог. Только подлечили глаза – нога разболелась до того, что он не мог ступать на нее и слег. От болеутоляющих он тупел. Если же пробовал подняться, начинала кружиться голова, и он терял сознание. Временами поднималась высокая температура. Люди старались не подходить к его дому, думая, что у него не только сифилис, но и неизлечимая проказа (хотя это было не так). Вдобавок ко всему его стали одолевать сильнейшие сердечные приступы. Он страдал от удушья и харкал кровью.

Французский писатель, автор многих знаменитых рассказов, романов и повестей, человек с аристократическими замашками, донжуан, любовный список которого включал более 300 женщин… Хотя жизнь его была не такой уж долгой: он скончался в 42 года в психиатрической больнице недалеко от Парижа. Мопассан заразился сифилисом, когда ему было около двадцати пяти от одной из своих многочисленных подружек. Примерно через год появляются первые симптомы: у Мопассана начинают бурно, порой целыми клоками, выпадать волосы. Болезнь постепенно подтачивает силы писателя. Усиливаются боли. От них спасают только наркотики – морфий и эфир, к которым он достаточно быстро пристрастился. Но сильнее всего поражена его психика. Он страдает от кошмаров и галлюцинаций. Прием наркотиков делает эти приступы еще более мучительными. Мопассан понимает, что сползает в безумие. После очередного приступа, во время которого Ги пытался покончить с собой, матери приходится поместить его в психиатрическую лечебницу, где он и скончается спустя полгода.

не бойся - я с тобой

После первого психотического эпизода в 1889 году (в возрасте 44 лет) Ницше был госпитализирован в психиатрическую больницу. Он находился там с перерывами вплоть до самой смерти 25 августа 1900 года.

Философу был установлен диагноз третичного мозгового сифилиса (ТМС), который был подтвержден в других клиниках Германии и до сих пор остается общепринятым.

Ученый родился после нормальной беременности 15 октября 1844 года. Ранние годы его жизни не отличались какими-либо особенностями, в школе он учился посредственно.

Впоследствии Ницше обучался в Боннском и Лейпцигском университетах, в возрасте 24 года (1869 г.) был назначен профессором филологии в Базельском университете, то есть еще до завершения своего доктората. Мыслитель ушел в отставку в 1879 году в связи с болезнью и стал вести жизнь “странствующего философа” в различных областях итальянской Ривьеры, швейцарских Альп, а в 1888–1889 гг. — в Турине.

В детстве у него были обнаружены миопия и анизокория. Осенью 1887 года (в возрасте 43 лет) при офтальмоскопии был выявлен центральный хориоретинит. В школьной медицинской карточке Ницше неоднократно упоминается ревматизм, ревматические боли в области шеи, головные боли, диарея и застойные явления. Mobius предоставил подробный отчет о его мигренозных приступах с характерной “фортификационной” аурой, иногда продолжавшихся по несколько дней. Сам мыслитель говорил, что иногда его мигренозные головные боли продолжались суммарно до 118 дней на протяжении года.

В его семье имеются данные об отягощенном психиатрическом анамнезе (тетя, сестра Елизавета). Две тети по материнской линии страдали психическими заболеваниями, одна из них совершила самоубийство. У одного из дядьев по материнской линии после 60 лет также нарушилась психика, второй, вероятно, умер в доме для умалишенных. Отец философа отошел в мир иной в возрасте 35 лет. Он страдал необычными “состояниями”, во время которых Х отя Ницше раньше одевался очень изысканно, в тот период жизни он перестал следить за своей внешностью. Вместе с тем, философ не теряет своего творческого воодушевления и в декабре 1888 года переделывает свой трактат “Эссе Homo”. Хотя его почерк и ухудшился, он продолжает виртуозно играть на фортепиано.

Впоследствии болезненные идеи величия становятся очевидными. Мыслитель называет свою книгу “Так сказал Заратустра” “самой фундаментальной в мировой культуре”. Суть и тон его эпистолярного наследия с октября 1888 года по январь 1889 года отражают нарастание признаков мегаломании, когда он подписывает корреспонденцию именами “Феникс”, “Антихрист” и ”Чудовище”. Письма становятся все более антинемецкими и антирелигиозными, а в декабре Ницше пишет личные послания кайзеру Вильгельму и канцлеру Бисмарку. Его идеи в то время не носили меланхолический характер, а скорее становились все более иррациональными. В начале 1889 года ученый считает себя организатором конгресса европейских монархов и посылает приглашение на него итальянскому королю Умберто II, секретарю папы римского Мориани и герцогам Баденским. Он становится возбужденным и дезориентированным, он громко говорит сам с собой, поет и играет на фортепиано, теряет понимание ценности денег, пишет фантастические письма, подписываясь именами “Распятый” и “Дионис”. Его друг Овербек очень эмоционально описывает изменения в поведении ученого, при этом упоминая наличие бреда.На железнодорожном вокзале Ницше хочет всех обнимать, но успокаивается, когда сопровождающие говорят ему, что такое поведение не достойно уважаемого человека.

Ницше был госпитализирован в Базельскую психиатрическую больницу 10 января 1889 года.

При неврологическом обследовании правый зрачок пациента был шире левого, но реакция на свет не утрачена и симметрична. Со стороны других черепно-мозговых нервов отмечалось также сходящееся косоглазие и легкая сглаженность правой носогубной складки. Сухожильные рефлексы — повышены.

Психическое состояние больного оставалось далеким от нормального. Мыслитель чувствует большой подъем и считает себя нездоровым на протяжении всего лишь 8 последних дней. Критика относительно собственной болезни отсутствует. Обследуемый несколько дезориентирован и многословен, утром у него наблюдаются эпизоды возбуждения и громкое пение. Аппетит хороший. Ночью пациент не спит и постоянно говорит, при этом отмечается скачка идей. Ницше называет себя “туринским тираном”. Он снимает свой жилет и плащ, бросает их на пол, падает на них, кричит и поет. 18 января 1889 года его переводят в психиатрическую больницу города Йена.

При физикальном обследовании обнаружен небольшой рубец справа от уздечки и незначительное увеличение паховых лимфоузлов. Неврологическая симптоматика ограничивалась легким сужением левой глазной щели по сравнению с правой, но при произвольном сокращении они были симметричны. Зрачки — асимметричны, причем правый шире. Левый зрачок реагировал при проверке зрачкового рефлекса и аккомодации, правый — не реагировал на содружественный зрачковый рефлекс при сохраненной аккомодации. Правый угол рта несколько опущен вниз, отмечалась девиация языка вправо, со стороны остальных черепно-мозговых нервов патологии не отмечалось. При ходьбе пациент поднимал левое плечо и опускал правое, при поворотах размахивал руками, но проба Ромберга оставалась без особенностей. Физиологичные рефлексы в целом трактовались как оживленные, слева отмечался клонус стопы, патологических рефлексов стопы не наблюдалось.

Психиатрические симптомы выглядели следующим образом. Больной величественно вошел в комнату и поблагодарил всех присутствующих за “потрясающий прием”. Он часто кланялся, не ориентировался в пространстве (думал, что находится в Турине или Наумбурге), но узнавал других. Критика относительно собственной болезни отсутствует. Ницше много жестикулировал, говорил в приподнятом тоне, путал французские и итальянские слова, неоднократно пытался пожать руку лечащему врачу. Отмечалась выраженная скачка идей, пациент говорит о своих несуществующих музыкальных произведениях и слугах, аппетит очень повышен.

Во время пребывания в клинике с 18 января 1889 года по 24 марта 1890 года мыслитель не ориентировался во времени и пространстве. Он создавал много шума, его часто изолируют. Больной требует исполнения своих музыкальных композиций, иногда страдает приступами гнева, во время которых толкает других пациентов, и бессонницей, купирующейся амиленгидратом и хлоралгидратом. Ницше считает себя Фридрихом Вильгельмом II, герцогом Кумберлендским или кайзером, санитара часто называет Бисмарком. Иногда он мочится в собственные ботинки, время от времени утверждает, что его хотят отравить, в другой раз — разбивает окно, якобы увидев за ним пушку. Сгоряча пациент разбивает стакан с водой, чтобы “защитить себя осколками”, время от времени прячет бумагу и другие мелкие вещи, а также страдает копрофагией.

24 марта 1890 года ученого выписывают под наблюдение его матери. На тот момент он не узнавал даже своих друзей, включая Дойссена. Последний описал больного, подолгу задумчиво сидящего на веранде, иногда говорящего самим с собою о лицах и ситуациях школьных лет. Кезелиц в письме к Овербеку от 17 февраля 1892 года пишет, что Ницше в основном апатичен, реагирует на внешние вербальные раздражители только улыбкой или легким кивком головы. Он потерял музыкальные способности и память, при этом ориентировался в событиях сегодняшнего дня и не имел никаких желаний. Больной самостоятельно не может встать с кресла, однако во время ходьбы посторонняя помощь не требуется. После посещения школы, в которой учился, пациент не узнал места, вместе с тем его физическое состояние было очень хорошее. В 1894 году Дойссен отмечает, что философ выглядит неплохо, но никого не узнает и у него ухудшилась речь. Сестра Ницше, ухаживавшая за ним, писала, что с 1897 года он лишь тихо сидел в кресле. Умер мыслитель 25 августа 1900 года.

Где и когда Ницше подхватил сифилис, остается предметом догадок. Mebius ссылается на собственную информацию, согласно которой мыслитель якобы заразился в публичном доме Лейпцига или Генуи. Janz подвергал это сомнению, приняв во внимание тот факт, что ученый часто консультировался у врачей относительно своих проблем со здоровьем и сам факт заражения был бы выявлен довольно рано. Тот же автор выражает сомнения относительно половой ориентации философа, по его мнению, он, вероятно, вообще не имел сексуальных контактов с женщинами, включая проституток. Ницше сказал Дойссену, случайно заставшему его в одном из кельнских борделей, что зашел туда всего лишь для того, чтобы поиграть на фортепиано. Таким образом, доказательства в пользу первичного инфицирования сифилисом остаются противоречивыми.

Бред (часто это первое проявление ЛВД) может касаться ревности, соматизации, религии, быть достаточно причудливым, но никогда не связан с преследованием. При указанной болезни не наблюдается бреда воздействия и слуховых галлюцинаций. Если они и были у философа, то носили преимущественно религиозный характер (называл себя “Антихристом”, “Дионисом” и “спасителем мира”) или вообще не укладывались в какие-либо шаблоны (разбить стакан с водой, чтобы “защититься осколками”). При этом настроение преимущественно эйфорическое, сопровождается неадекватной шутливостью, повышенной самооценкой и тревожностью, что напоминает гипоманию (записи при госпитализации Ницше).

За 8 месяцев мыслитель написал 6 трактатов, в частности “Ницше против Вагнера”, “Желание власти” и “Эссе Homo”.