Как относятся врачи к вич инфицированным

19 апреля 2018 8:06

Ольга, 32 года

Мне хотелось умереть. Я думала, что жизнь кончена, что меня такую никто не возьмет замуж, и детей у меня никогда не будет. Ощущение такое, что ты грязь, зараза и всех вокруг заражаешь через ложку, тарелку. Хотя знаешь, что ВИЧ не передается в быту. Я съехала от родителей и стала жить одна. Даже сейчас, спустя почти 12 лет, я не могу рассказать им о ВИЧ. О моем статусе знают только самые близкие друзья. Они воспринимают меня абсолютно нормально, не делая акцент на заболевании.

В какой-то момент пришло осознание, что жалеть себя и даже умереть — проще простого, что надо брать себя в руки и жить.

Я периодически встречаю людей, которые не могут самостоятельно передвигаться и сами себя обслуживать, и убеждаюсь, что ВИЧ — не приговор

С будущим мужем я познакомилась спустя три года. Очень боялась ему сказать о ВИЧ, но сказала сразу. Он был в шоке. Я думала, что мы больше не увидимся, но он остался. У нас долго не было интимных отношений. Он не любил заниматься сексом с презервативом, а в моем случае без него никак. В конце концов он принял эту ситуацию, мы поженились, и у нас родился здоровый сын. Ребенка зачали обычным способом — это был мой единственный незащищенный половой акт с мужем. Врачи рассказали, что нужно делать, чтобы он не заразился. К сожалению, наш брак вскоре распался. Муж никогда не говорил об этом, но мне кажется, что это из-за ограничений в сексе. Без интимной жизни отношения расклеились.

Сейчас я знакомлюсь с молодыми людьми, хожу на свидания. Кто-то, узнав мой ВИЧ-статус, сразу исчезает, а кто-то продолжает общение. Конечно, всегда страшно рассказать о ВИЧ, потому что не знаешь, какая будет реакция. Но нужно научиться воспринимать это не как поражение, ведь отношения не складываются по многим причинам. Например, многие мужчины, не знающие моего статуса, не готовы принять меня вместе с ребенком. Мне что, отказаться от ребенка? Нет. Проблема не в ребенке, а в том, что именно этот мужчина не готов общаться с женщиной, у которой есть ребенок. Значит, этот мужчина не для меня. Так же и с ВИЧ.

Я периодически встречаю людей, которые не могут самостоятельно передвигаться и сами себя обслуживать, и убеждаюсь, что ВИЧ — не приговор. Мы живем нормальной полноценной жизнью: работаем, любим, рожаем здоровых детей — и это большое счастье.

Екатерина, 42 года

Незадолго до свадьбы мы с мужем сдали анализы, и оказалось, что у него ВИЧ. Он запаниковал и предложил расстаться, оставив последнее слово за мной. Я эту новость как-то спокойно восприняла, сказала только, что и с ВИЧ нормально живут — среди моих знакомых уже были дискордантные пары.

Оказалось, что женщины по несколько лет жили с ВИЧ-положительными мужчинами, занимались незащищенным сексом и не заражались. Потом я наткнулась на диссидентские форумы, а одна знакомая стала меня убеждать, что потеряла ребенка после терапии. В общем, на какое-то время я стала ВИЧ-диссиденткой. Муж по этому поводу ничего не говорил, но чувствовал себя прекрасно и терапию не принимал. Мы не предохранялись. Вскоре я забеременела и родила здорового ребенка. Врачам о статусе мужа не говорила. Сама тоже была здорова.

Санитарки в роддоме, зная о моем ВИЧ-статусе, боялись заходить в бокс, чтобы вымыть пол

Потом у меня была неудачная вторая беременность, а когда я забеременела в третий раз, анализы показали, что у меня ВИЧ. Это случилось на третий год нашей совместной жизни. Но даже после этого я не хотела принимать терапию, искала обходные пути. Вскоре мое состояние ухудшилось, и я решила пообщаться с диссидентками, которые уже родили. Писала им личные сообщения, спрашивала, как дела. В основном мне не отвечали, у тех, кто ответил, дела были не очень. Поэтому в середине беременности я решила, что надо пить лекарства. Ребенок родился здоровым. Помню, санитарки в роддоме, зная о моем ВИЧ-статусе, боялись заходить в бокс, чтобы вымыть пол.

Сейчас думаю, что лучше бы я предохранялась, потому что мужа, как мне кажется, гложет чувство вины. Еще я стала весьма агрессивной по отношению к диссидентам. Среди моих знакомых по-прежнему есть пары, которые так же халатно, как и мы когда-то, относятся к терапии. Я пытаюсь их переубедить.

Александра, 26 лет

Я узнала, что у меня ВИЧ, в 2009 году. Для меня это не было шоком: я много лет употребляла инъекционные наркотики и спала с ВИЧ-положительными. Пришла в СПИД-центр, скорее, подтвердить диагноз и встать на учет. На тот момент я уже отказалась от наркотиков.

Однажды в дверь моей квартиры позвонил оперуполномоченный, который опрашивал жильцов: одну из квартир в нашем подъезде обокрали. Так я и познакомилась со своим будущим гражданским мужем. Его коллеги давно работали в отделении и знали меня с другой стороны. Думаю, они его предупредили. Но и я еще на этапе ухаживаний сказала ему, что раньше употребляла наркотики, что у меня ВИЧ и гепатит С. Это его не испугало. Единственное, что он спросил, — могу ли я родить здоровых детей.

Мы прекрасно жили. Секс — только с презервативом. Когда решили завести ребенка, высчитывали овуляцию и шприцем вводили в меня сперму. Забеременела, мне назначили антиретровирусную терапию, вирусная нагрузка упала до нуля и мы перестали предохраняться. У нас родилась здоровая дочь, сейчас ей почти пять лет.

Через пару лет наши отношения себя изжили. Я думала, что никому такая холера, кроме мужа, не нужна. Но, когда мне понравился другой мужчина и я рассказала ему, кто я и что я, он не испугался, сказал, что все нормально. Тогда я поняла, что мои страхи — это просто предрассудки. И ушла от мужа. Правда, с новым другом мы прожили недолго: по сути я уходила не к нему, а от первого мужа.

Мы с мужем живем в одном доме с его братом и невесткой. Недавно по телевизору показывали передачу про ВИЧ — так они в один голос орали, что всех зараженных нужно в лес, за забор отправлять

Сейчас я уже три года живу с другим мужчиной. Я и его сразу предупредила, что у меня ВИЧ. Он тоже из бывших наркозависимых, но у него только гепатит. Я свой гепатит С вылечила, принимаю терапию, вирусная нагрузка нулевая — я не заразна. Больше боюсь от него гепатит С обратно получить — лечение было тяжелое.

Мы с мужем живем в одном доме с его братом и невесткой. Недавно по телевизору показывали передачу про ВИЧ — так они в один голос орали, что всех зараженных нужно в лес, за забор отправлять. Им лучше о моем диагнозе не знать.

Роксана, 33 года

Мы познакомились в группе анонимных созависимых. Виделись пару раз, он меня заинтересовал. Потом случайно встретились в метро: оказалось, живем в одном районе. Пока ехали, разговорились и с того дня стали общаться чаще. Ну и как-то завязались отношения. Он пригласил меня на свидание, а потом признался, что у него ВИЧ — заразился, когда употреблял наркотики. Я отреагировала на это спокойно, так как знала, что мне ничего не грозит, если контролировать вирус и соблюдать меры предосторожности. Через какое-то время мы решили пожениться. Мама узнала о ВИЧ-статусе моего будущего мужа и пыталась меня предостеречь, но я объяснила, что мне ничего не грозит. Я не боялась заразиться, но раз в полгода сдавала анализы. Был небольшой страх, что он может рано умереть, но я знала много случаев, когда люди с ВИЧ жили долго. Вера в лучшее рассеивала страхи.

Через полгода совместной жизни, когда вирусная нагрузка у мужа стабильно не определялась, мы стали практиковать незащищенный секс. Это был наш осознанный выбор. Правда, поначалу муж отговаривал меня, потому что боялся за мое здоровье. Потом мы решили завести ребенка. Беременность планировали заранее, сдали все анализы, консультировались с врачами. В итоге у нас родилась здоровая девочка. Маме пришлось соврать, что мы предохранялись, а ребенка зачали с помощью искусственной инсеминации, очистив сперму. Так ей было спокойнее.

Мы с мужем прожили вместе девять лет, потом развелись: чувства ушли. У него не было постоянной работы, а у меня, наоборот, был карьерный рост. Когда мы только начали жить вместе, записывали желания на каждый год: путешествия, важные покупки, личностные достижения. Ничего не сбылось. Все приходилось планировать самой. Мне не хватило в муже решительности и действий, но ВИЧ тут ни при чем, это вообще проблема российских мужчин.

Аннотация научной статьи по наукам о здоровье, автор научной работы — Богачанская Н. Н.

В статье приведены результаты социологического опроса, направленного на изучение мнения врачей о проблеме ВИЧ/СПИДа, профилактических программах и взаимоотношениях с ВИЧ-инфицированными пациентами.

Похожие темы научных работ по наукам о здоровье , автор научной работы — Богачанская Н. Н.

The article presents the results of a poll, which examined the opinions of doctors about HIV/AIDS prevention programs and relationships with HIV-infected patients.

Выводы: 1. Студенты КГМУ получают подготовку, касающуюся помощи пациентам в прекращении курения, которая, однако, пока является недостаточной для того, чтобы большинство студентов оценивали положительно свою готовность к оказанию такой помощи.

2. Необходимо организовать обучение студентов медицинских специальностей методам помощи пациентам в прекращении курения и, в частности, ознакомление их с медикаментозными препаратами, используемыми для прекращения курения, что повысит уверенность врачей в том, что их совет может увеличить шансы пациента успешно отказаться от курения.

1. Warren, C. W., Lee, J., Lea, V. et al. Evolution of the Global Tobacco Surveillance System (GTSS) 1998-2008.// Glob Health Promo.-2009.Vol. 16(2 Suppl).-P. 437.

2. GHPSS: Introduction. 2009. [Электронный ресурс] .-URL:http://www.cdc.gov/tobacco/global/ghpss/intro.htm (дата обращения 21.02.2010)

ОТНОШЕНИЕ ВРАЧЕЙ-ТЕРАПЕВТОВ К ВИЧ-ИНФИЦИРОВАННЫМ ПАЦИЕНТАМ

Богачанская Н.Н., аспирант кафедры социологии медицины, экономики здравоохранения и медицинского страхования Первый Медицинский Государственный Московский Университет им. И.М. Сеченова

г. Москва, Россия

The article presents the results of a poll, which examined the opinions of doctors about HIV/AIDS prevention programs and relationships with HIV-infected patients.

Отсутствие в России глобальных кампаний, полномасштабных исследований по проблемам СПИДа (аналогичных предпринятым в западных странах, направленных на солидарность с больными и инфицированными) отражается на представлениях о них и на отношении к ним в целом.

Важное значение для определения характера опасности имеет иерархия социальных ценностей в обществе, а также общий фон социальных настроений в отношении ВИЧ/СПИДа. Именно поэтому проблемы, связанные с этим заболеванием, находятся в центре внимания не только медиков, но и социологов. Эпидемия ВИЧ/СПИДа все чаще признается как трудно управляемое медико-социальное явление. Наряду с сугубо медицинскими проблемами заболевания - лечение больных, поддержание достойного уровня жизни, поиск эффективной вакцины и способов профилактики, остро стоит проблема социальной адаптации ВИЧ-инфицированных.

Для изучения развития эпидемиологической ситуации по ВИЧ-инфекции/СПИДу в РФ, как правило, используются эпидемиологические, статистические, параклинические и клинические методы исследования. Социологические методы применялись лишь в 15% исследований, тогда как сейчас наиболее важным направлением является изучение самосохранительного поведения ВИЧ-инфицированного, уровень и качество его жизни, взаимоотношения с другими членами общества [1].

Рассмотрение проблемы ВИЧ/СПИДа с позиции социологии медицины, создание системы медико-социологического мониторинга ситуации по ВИЧ/СПИДу в РФ позволит осуществлять оперативную обратную связь с ВИЧ-инфицированными, населением в целом и другими правосубъектами системы здравоохранения; своевременно разрабатывать новые медико-организационные технологии, повышающие эффективность инноваций в решении проблемы ВИЧ/СПИДа в РФ [2].

С целью изучения качества медицинского обслуживания ВИЧ-инфицированных пациентов в июле-августе 2010 г. кафедрой социологии медицины, экономики здравоохранения и медицинского страхования Первого МГМУ им. И.М. Сеченова был проведен медико-социологический опрос врачей-терапевтов одного из округов г. Москвы.

Подготовленная анкета включала вопросы информированности о проблеме ВИЧ/СПИДа, профилактических программах и толерантности к ВИЧ-инфицированным. В опросе приняли участие 197 врачей-терапевтов, большинство из которых (75, 3%) женщины.

Основным каналом информации о ВИЧ-инфекции для медицинских работников, являются научные публикации (53,6%), СМИ 33,8%, Интернет (32,3%), информационные бюллетени ЛПУ (30,3%), другие медицинские работники (23,7%). Только 45,5% опрошенных медицинских работников считают свою информированность по проблемам ВИЧ/СПИДа достаточной, большинство терапевтов хотели ли бы углубить свои знания.

Более половины опрошенных (54,5%) имели опыт оказания медицинской помощи ВИЧ-инфицированным пациентам. Наиболее характерными чувствами при общении такими пациентами являются сопереживание, сочувствие и жалость, но были и такие варианты ответа как страх (5,6%), антипатия и раздражение (3,0%) и брезгливость (2,0%).

По мнению опрошенных, ВИЧ-инфицированные скрывают свой диагноз из-за страха быть изгоем (70,7%), боязни изменения социального статуса (50,0%) и желания оградить близких от стресса (20,2%). Врачи считают, что после установления диагноза большинство ВИЧ-инфицированных уделяют своему здоровью больше внимания (49,0%).

В анкету были включены несколько жизненных ситуаций, помогающих оценить уровень толерантности к ВИЧ-инфицированным. Наибольшее одобрение вызвала ситуация ухода за близким человеком, больным СПИДом, с этим согласились 81,8% опрошенных. Проживание по соседству с носителем вируса не смущает 71,2% респондентов, иметь ВИЧ-инфицированного коллегу по работе вполне допустимо для 61,6% врачей.

Если десять лет назад большинство людей считали ВИЧ-инфекцию болезнью определенной категории граждан, ведущих асоциальный образ жизни, то в настоящее время, как показал наш опрос, отношение к проблеме СПИДа изменилось. На вопрос о том, существует ли опасность заражения ВИЧ-инфекцией, ответы врачей распредели-218

лись следующим образом: только 19,2% опрошенных уверены, что для них нет опасности инфицирования, 26,8% - затруднились ответить. Более половины респондентов (53,5%) считает, что опасность заражения вполне реальна. Наиболее вероятным способом названы половые контакты (26,8%), выполнение медицинских манипуляций (23,7%), выполнение профессиональных обязанностей (12,1%).

В заключении респондентам был задан вопрос о возможных путях предупреждения и замедления темпов распространения ВИЧ/СПИДа. Наиболее эффективными способами, по мнению терапевтов, является борьба с наркоманией (71,7%), использование презервативов при сексуальных контактах (50,5%), пропаганда ЗОЖ (44,4%), изобретение вакцины против ВИЧ-инфекции (34,3%), наличие постоянного сексуального партнера (33,8%), воспитание подростков в традициях воздержания от добрачных связей (30,8%).

1. Павлов С. В., Пушкарёва К. В. Контент-анализ диссертационных исследований по проблеме ВИЧ-инфекции и СПИДа в Российской Федерации. // Социология медицины. - 2008. - №1. - С.44-48.

2. Хаитов Р.М., Решетников А.В., Сидорович И.Г., Карамов Э. В., Гудима Г. О. Клинические испытания первой отечественной анти-ВИЧ/СПИД-вакцины. М.: ГЭО-ТАР-МЕДИА, 2009. - 672 с.

СОЦИАЛЬНЫЙ ВЗГЛЯД НА ОТНОШЕНИЕ ПОДРОСТКОВ К СОБСТВЕННОМУ ЗДОРОВЬЮ

Галактионова М.Ю., д-р мед. наук, доцент Рахимова А.Л.

Проведено анкетирование 133 подростков, обучающихся в средних школах №144, №39 г. Красноярска. Собственное здоровье в системе жизненных ценностей стояло на первом месте у 57,89% респондентов. Оценка психологического климата у 51,13% подростков носила негативный характер. Нерегулярное питание подростков отмечается в 4,8 раз чаще, чем регулярное. По данным социального опроса каждая третья девушка и каждый второй юноша - имеют опыт курения. Уровень распространенности употребления алкогольных напитков среди подростков составил 74,18% у юношей и 84,00% у девушек.

Sociological research method survey 133 adolescents enrolled in secondary schools № 144, № 39 of Krasnoyarsk. Own health in the system of life values come first at 57,89% of the respondents. Evaluation ofpsychological climate in the family 51,13% of teenagers wore negative. Irregular meals under germs observed in 4,8 times chasimpler than the regular. According to social survey every third girl and every second boy - have experience of smoking. Prevalence of alcohol consumption among adolescents was 74,18% in boys and 84% in girls.

Здоровье детей подросткового возраста, как и других групп населения, социально обусловлено и зависит от таких факторов, как состояние окружающей среды, здоровье родителей и наследственность, условия жизни и воспитания ребенка в семье,

Своим мнением по этому поводу с Vademecum делится инфекционист H-Clinic Екатерина Степанова.

– Вы помните своего первого пациента с ВИЧ-инфекцией?

– Я начала заниматься изучением ВИЧ еще на последнем курсе университета, то есть до того, как стала врачом. И когда поступила в ординатуру, то в отделении инфекционной больницы встретила своих первых пациентов с ВИЧ-инфекцией. Они оба были с продвинутой стадией – у них был уже СПИД и заболевания, которые развиваются при низком иммунитете. Тяжеленькие! И мне под присмотром заведующего поручили их вести. Я активно советовалась с врачами СПИД-центра – какие дополнительные исследования доступны. Сама брала материал для исследований и доставляла его в лабораторию. Именно тогда я увидела, как терапия улучшает состояние людей с ВИЧ. И они тоже это увидели и стали лечиться.

Меня поразил один случай: я услышала кашель, проходя мимо палаты. Забежала, а пациентка подавилась таблеткой, выкашляла ее и сразу же нырнула за ней под кровать, чтобы снова выпить. Потому что лечение работает. В общем, выписались они в хорошем состоянии, и потом я много лет наблюдала их уже в СПИД-центре.

– Изменилось ли отношение врачей к таким пациентам?

– Последние 9 лет я работала в паллиативном отделении СПИД-центра в Казани. И я побывала почти во всех реанимациях и ординаторских городских больниц. И, конечно, наблюдала, как постепенно меняется отношение врачей к ВИЧ-положительным пациентам на более спокойное.

Однако я регулярно сталкивалась с незнанием, страхом и простым цинизмом. А иногда спокойное отношение был просто безразличием.

Но все больше врачей понимают, что люди с ВИЧ не опасны, если принимают терапию и подавили свой вирус. Есть врачи, которые заметили, что пациенты изменились: если поначалу это сплошь были лица, употребляющие наркотики, то сейчас – это обычные женщины и мужчины.

– Стигматизация ВИЧ+ пациентов все еще существует?

– Стигматизация остается. Для меня важная характеристика доктора – это то, как он относится к ВИЧ-положительному пациенту. Я считаю, что все специалисты должны знать хотя бы основы ВИЧ: пути передачи, патогенез, проявления и лечение. То есть понимать суть ВИЧ-инфекции, понимать, что эти люди могут жить долго. Для меня тот, кто спокойно работает с ВИЧ+ людьми, – специалист высокого класса. Это значит, что он выходит за рамки своей профессии.

– Как стигматизация влияет на возможность оказывать и получать медицинскую помощь?

– Конечно же, мешает. Но тогда это уже не стигма, а дискриминация. Дискриминация – это совершение негативного действия в связи с ВИЧ-инфекцией. Большинство СПИД-центров в России и наша клиника – это по сути своей поликлиника. И проблемы возникают с госпитализацией. Особенно с плановой.

Вот сейчас пациент ищет возможность сделать операцию на сустав. На протяжении всей консультации ему рассказывали, что это крайне необходимо сделать и врачи готовы взяться. А после того, как он сообщил, что живет с ВИЧ – он получил отказ. Рекомендовано обратиться, конечно же, на Соколиную гору. Ну и что, что там не проводят такие операции! Это нарушает важнейшее право человека как пациента – право на выбор учреждения, которое будет оказывать ему медицинскую помощь.

Я постоянно доношу до коллег достоверную информацию о ВИЧ. Потому что страх – это зачастую недостаток информации. Для меня принципиально важно, чтобы во всех стационарах людям с ВИЧ оказывали помощь наравне с остальными людьми.

Международный День борьбы со СПИДом – 1 декабря – не только повод вспомнить о жертвах коварной болезни, но и традиционное приглашение к серьезному обсуждению проблем людей, живущих с ВИЧ. Не менее важная урочная тема – противодействие дискриминации ВИЧ-положительных пациентов, в частности, со стороны медицинского сообщества. Неготовность отечественной системы здравоохранения к полноценной работе с пациентской аудиторией, численность которой, только по данным официальной статистики, превысила 1 млн человек, если не замалчивается, то часто отходит на второй план.

Врачи и ВИЧ-положительные — о том, как легко СПИД может войти в жизнь каждого

Сегодня от заболеваний, связанных с ВИЧ-инфекцией, умерли уже 200 тысяч россиян, и количество этих смертей ежегодно растет. По данным Росстата, в 2013 году их было менее 10 тысяч, а в 2014-м уже 12 тысяч. По данным Федерального научно-методического центра по борьбе со СПИДом, в России более 900 тысяч ВИЧ-положительных — примерно столько же, сколько во всех европейских странах вместе взятых. Однако международная организация UNAIDS настаивает, что ВИЧ-инфицированных россиян почти полтора миллиона. Иностранные эксперты уверены, что как минимум половина инфицированных просто не знают о своей болезни. По стандартам Всемирной организации здравоохранения полтора процента зараженных — это начало эпидемии. Каждые пять лет число инфицированных увеличивается в два раза, а значит — через десять лет их будет шесть миллионов. То есть у нас есть все шансы обогнать по этим показателям африканские страны.

Давно нуждается в обновлении и методика борьбы со СПИДом. По словам Яковлевой, она появилась еще в 1995 году и отстает от мировых стандартов. На Западе сегодня рекомендуется начинать терапию ВИЧ-инфицированных сразу же, как только подтвержден диагноз. А в России, во многом из-за дефицита лекарств, лечение начинают тогда, когда количество лимфоцитов с маркером CD4 падает ниже 350 (при уменьшении до 200 возникает прямая угроза развития СПИДа). В результате антиретровирусными препаратами сегодня обеспечены лишь 25 процентов больных. Это, во-первых, приводит к росту смертности. А во-вторых — способствует распространению инфекции. Ведь если больной принимает лекарства, заразиться от него практически невозможно.

У 53-летней Надежды из Екатеринбурга две взрослые дочери. Вырастила их одна. Сейчас живут отдельно, у обеих хорошая работа, семьи, дети.

В Минздраве считают, что главный акцент в борьбе со СПИДом нужно делать на предупреждение болезни. Главный внештатный специалист Минздрава по проблемам ВИЧ-инфекции Евгений Воронин предложил ввести адресную профилактику СПИДа. По его мнению, максимум внимания надо уделить наркоманам (на них приходится 57 процентов заражений) и молодым женщинам (40 процентов новых случаев).

А по мнению главы Федерального центра по борьбе со СПИДом Вадима Покровского, самая пораженная группа населения — мужчины трудоспособного возраста. Среди них инфицирован каждый двадцатый. Покровский призывает избавляться от застарелых стереотипов насчет того, что СПИДом болеют лишь гомосексуалисты, наркоманы и проститутки. Сейчас ВИЧ плавно переходит в основную группу населения. Возможно, и среди ваших знакомых есть ВИЧ-положительные.

По словам Покровского, о непонимании проблемы на государственном уровне говорит тот факт, что в правительстве до сих пор нет человека, который курировал бы проблемы ВИЧ. Даже такое простое и эффективное средство профилактики как презерватив в Минздраве пытались дискредитировать.

Поскольку наркоманы до сих пор остаются одними из главных распространителей болезни, Покровский призвал не ограничиваться банальными лекциями о вреде героина. По его словам, ситуация требует нестандартных решений. Несмотря на крайне негативное отношение правительства Покровский в очередной раз призвал вернуться к заместительной терапии (под контролем медиков наркоману вместо инъекционных наркотиков дают метадон в виде сиропа). Он также напомнил, что в регионах забыли о программах выдачи стерильных шприцов наркозависимым — сейчас это практикуется только в десяти городах.

Ларисе из Ленинградской области недавно исполнилось 20 лет. Весной она получила на руки диплом техникума с одними пятерками и. результаты анализа. Кровь сдавала в рамках диспансеризации. Говорит, что у нее был единственный мужчина. Партнер утверждает, что не знает, откуда это у него.

В материале мы не называем имена и фамилии некоторых собеседников, если они об этом попросили.

О медиках, которые проболтались о её статусе, рассказывает и другая наша собеседница Юлия Верещагина. Дело было в начале 2010 года, тогда она жила с родителями в селе на юге Красноярского края. В конце предыдущего года ей удаляли аппендикс в местной Центральной районной больнице (ЦРБ), и там взяли анализ на вирус иммунодефицита.

А ВИЧ подтвердился.

Это был вопрос, заданный криком в другой конец коридора, где находилось приёмное отделение с открытыми дверями, продолжает Татьяна. Вопрос свой она [врач] задала четыре раза. Столпились все: и пациенты, и медсёстры, и уборщицы. Прибежала [другая врач], схватила меня за кофту и прилюдно потащила в палату. Затащив туда, сунула мне мои вещи и сказала, чтобы я ехала в другое учреждение. В палату зашли другие пациенты, я сказала, что никуда не поеду и вообще вызову полицию. Всё это время я так и была с температурой.

Наумова говорит, что тогда ситуацию нагнетала сама Татьяна: в больницу даже её мама приехала. Руководитель учреждения считает:

С этой категорией больных надо быть очень осторожными. Если они проболели три-четыре года, то головы у них уже нет. Идёт изменение головного мозга, и они нормально ориентироваться иногда не могут. Он тебе говорит: да, да, да, да, да. Отворачивается делает то же самое, что делал до этого.

В каждой из этих трёх историй, по словам наших собеседниц, медработники не стеснялись обсуждать друг с другом чужие диагнозы, и так или иначе о них узнавали люди, не имеющие к здравоохранению никакого отношения.

Иллюстрация Натальи Макарихиной

Есть возможность как-то узнать о диагнозе до того, как придете на место? спрашиваем Елену.

Нет. Только если скажет предыдущая бригада. Например, они там были, и им об этом сказал пациент. Тогда могут предупредить, чтоб ты работала аккуратно.

Но врачи и так ведь должны относиться к каждому, как будто у него ВИЧ или гепатит.

Должны, но иногда мы пренебрегаем средствами защиты. Это не только халат и перчатки. При работе с кровью это ещё и маска, и спецочки. Чтобы случайно кровь больного не попала на слизистые. Представьте, что будет, если я в таком виде буду заходить в каждую квартиру!

Раньше, лет семь назад, все пациенты были сознательней и сами говорили о диагнозах. А сейчас активно пользуются правом не разглашать, жалуется собеседница.

А, так вы ВИЧ-инфицированная.

В смысле? А вы откуда знаете.

Ей так и не ответили, сменили тему.

Это ещё один способ сообщить коллегам о диагнозе пациентов делать пометки на амбулаторных картах или в других медицинских документах.

У Александра из Перми в прошлом году завязался спор с врачом в краевом наркодиспансере. Мужчина пришёл сниматься с учёта. Его спросили о хронических заболеваниях, ответил положительный статус. Врач взяла ручку и начала писать что-то в верхнем правом углу медкарты. Александр спросил:

А ничего страшного, что вы информацию сюда записываете? Вы же не имеете права это делать.

А вас это беспокоит?

По базе проверяем, а потом появляется два варианта. Первый отказываем сразу, если находим потенциального донора в базе. Второй если потенциального донора в базе нет, то делаем забор крови. Через шесть месяцев (максимальный срок, который ВИЧ может оставаться невидимым Прим.ред.) донор к нам приходит и сдаёт анализ повторно.

В сохранности информации базы Евгений Сармометов уверен:

Роскомнадзор же раз в три года приходит и проверяет это, делает всё серьёзно, говорит он. На сегодня за эти базы я спокоен. По крайней мере, поговорив со своим сисадмином, пришёл к выводу, что в принципе, по формальным признакам у нас всё сделано, как положено.

А какая-то инфекция могла через них передаться? спрашиваем.

Если всё обрабатывается так, как положено, то, в принципе, это не передаётся.

Скажем, если у больного несколько месяцев подряд не снижается температура, объясняет женщина. Тогда мы, конечно, будем проверять его на всё, в том числе и на ВИЧ. Во всех других ситуациях я должна каждого воспринимать как ВИЧ-инфицированного или инфицированного гепатитом. Говорить или нет о диагнозе, зависит только от желания человека.

В большинстве случаев у врачей нет никакой необходимости знать о статусе больного, считают в центре СПИД:

Если человек идёт на амбулаторное лечение с ОРВИ, гипертонией или зуб удалять, у него не должны спрашивать о ВИЧ-статусе, считает Евгений Сармометов. А если он идёт на плановое оперативное вмешательство в стационар, то проходит обследование на ВИЧ, гепатит и так далее.

И боязнь за свои слизистые, о которой выше говорила Елена из скорой помощи, совершенно не оправдана, утверждает Сармометов:

ВИЧ-инфекция передаётся только тремя путями: через внутривенное употребление наркотических препаратов (через иглу), половым путём и, при определённых обстоятельствах, от матери ребёнку во время беременности. Воздушно-капельным путём, через фекально-оральный механизм Алиментарный (или фекально-оральный) механизм передачи инфекцииподразумевает заражение посредством инфицирования через органы системы пищеварения. Например, когда вирус передаётся от фекалий к пище через немытые руки , контактно-бытовым путём, во время объятий, поцелуев или ещё чего-то ВИЧ не передаётся. Риск заражения и то гипотетический! есть лишь в случае, когда два человека пользуются, скажем, общим бритвенным станком. То есть один порезался, когда брился, станок не промыл другой начал им бриться и тоже порезался. Но даже в этом случае риск крайне низок. Риск передачи вируса через слизистую оболочку глаз (как и через слизистую в носу или полости рта), если она не повреждена и если её промыть проточной водой, такой же минимальный.

Но многие врачи, с которыми она сталкивалась, не держат язык за зубами. Как мы уже писали, о ней знали приехавшие медики скорой. А несколько месяцев назад девушку привезли в пульмонологическое отделение одной из больниц. Поначалу всё было как обычно отправили на рентген:

Кто узнает о диагнозе Насти в следующий раз? Что тогда станет с её идиллией, когда о вирусе напоминает лишь будильник?

Читайте также: