Марина дерягина вич вк

Фильм "Голос за безгласных". В основе сюжета личная история екатеринбурженки Марины Дрягиной. Ее история поучительная и вдохновляющая, ведь Марина сумела преодолеть страх и предательство, став при этом еще сильнее. Представляем вам эксклюзивное интервью с главной героиней фильма, Мариной Дрягиной.

Два дня назад в Ельцин центре прошла премьера фильма "Голос за безгласных", где ты выступаешь в роли главной героини. Скажи, как ты себя чувствуешь после всего?

Я очень волновалась перед премьерой. Мой опыт публичных выступлений последний раз был в школе. А тут столько внимания, и все приковано ко мне. Но, по-моему, все прошло замечательно. Сейчас волнение уже улеглось.

А как твоя мама? Она ведь была на премьере?

Да, она была. И даже пригласила свою подругу, с которой дружит вот уже 40 лет. Хотя не сказала ей, о чем будет фильм. (Улыбается). Она конечно тоже волновалась.

Я читала, что ей задавали много вопросов?

Вы говорили с ней после презентации, обсуждали впечатления?

Нет, прошло всего два дня. Кстати, сегодня я с ней увижусь и поговорим.

Марина, поговорим о тебе. Что подвигло тебя на съемки и на то, чтобы выступать с открытым лицом?

На самом деле это было вынужденной мерой. Сначала я очень боялась раскрытия статуса, прям очень-очень. Бывший супруг меня этим запугивал, шантажировал, угрожал. И я боялась, что жизнь обрушится, что все отвернутся. Был какой-то панический страх, граничащий с ужасом. А когда он всем рассказал, я почувствовала невероятное облегчение. Тогда и терять уже было нечего.

А что-то изменилось?

Я бы не сказала. Поначалу коллеги были немного напряжены от смущения или неловкости, но со временем это прошло. С друзьями общаюсь как обычно. Они не задают вопросов, да и я не завожу разговоров об этом. Лишь когда вышла официальная информация о фильме, мне позвонила подруга, и мы долго с ней говорили. А потом она пришла на премьеру фильма, смотрела и плакала.

А каков твой личный опыт? Что ты знала о ВИЧ до диагноза?

А когда я узнала о своем диагнозе, стала замечать, что в городе много рекламных щитов с информацией о ВИЧ. Только подается она неудачно, поэтому люди ее не воспринимают, и мозг отсекает как надоедливую рекламу. Нужно придумывать интересные формы подачи информации, тогда это будет эффективно.

Бывала ли ты на группах взаимопомощи?

Как вы встретились с режиссером Анной Барсуковой?

Тяжело ли было во время съемок?

Съемки дались мне довольно легко. Моментами я переставала замечать камеру и забывала, что идет съемка. Процесс был очень натуральный, так что не приходилось играть, я просто была собой и жила.

Какой смысл приобрел этот фильм лично для тебя?

Ты говорила, что хочешь заняться активизмом. Есть ли уже какие-то идеи?

Хочу направить свои усилия на профилактику ВИЧ среди таких же, как я, которые думают, что это заболевание где-то далеко и никак их не касается. Многие не понимают, что достаточно всего одного незащищенного сексуального контакта. И не обязательно, чтобы это был случайный человек. Такое зачастую происходит с постоянным и любимым партнером. Хочу донести до них, что это на самом деле касается каждого. Только еще не знаю как.

Где и когда можно будет увидеть фильм?

Фильм нацелен не на людей, живущих с ВИЧ, а на тех, кто далек от этой темы. Анна хочет повозить его по разным кинофестивалям, так что в ближайшее время в сети он не появится. Я ее прекрасно понимаю. Была проделана огромная работа, и она должна быть оценена соответствующим образом.

О планах

В период между съемками и премьерой фильма мне постоянно хотелось что-то делать, кого-то спасать. (Улыбается). Много мыслей в голове, и я жду, когда они немного поулягутся. Я уверена, что буду делать все возможное, чтобы изменить ситуацию в лучшую сторону.

К моменту выхода публикации мы спросили у Марины, как прошла их встреча с мамой, писали ли ей ВИЧ-отрицатели, и вообще, пишут ли ей люди в соцсетях?

— В России по пальцам можно пересчитать людей, кто в открытую заявил о своем ВИЧ-статусе. И уж тем более тех, кто ведет активно соцсети. Вас никогда не пугало ваш вынужденное признание?

— По сути вас вынудили признаться в статусе?

— Сказать, что это стало причиной развода?

— Да. Как выяснилось потом, ему никто не поверил, все подумали, что у Андрея с головой не в порядке. Но для меня это стало точкой над всеми страхами. Я за сутки пережила все случившееся и увидела, что отношение людей ко мне не поменялось, когда они узнали ВИЧ. Ничего страшного не произошло. То, что он накручивал полтора года — улетучилось. Я выдохнула, и мне стало очень легко. Сейчас я могу говорить о своем ВИЧ-статусе открыто и знаю, что люди вполне адекватно реагируют.

— Много ли было тех, кто отказался общаться?

— Вы герой для людей с таким же диагнозом, которые боятся жить в открытую…

— Да наверное. Но изначально я тоже боялась озвучить свой статус, мучилась, ходила к психологу. Но я до сих пор не могу понять, откуда эти страхи. Все ВИЧ-положительные боятся открыться. Все говорят: нет-нет-нет, открыть лицо? Ни за что! Кто-то говорит, что лишится работы. Ну почему? У нас нет ограничений с ВИЧ-статусом.

Есть еще и стереотипы: если у тебя ВИЧ, то, значит, ты наркоман, либо ведешь беспорядочную половую жизнь. Узнать о себе такое — не очень приятно. Хотя ВИЧ — давно за пределами этих маргинальных групп.

— Начиная новые знакомства сейчас, вы сразу признаетесь в своем статусе?

— Я всегда открыто говорю, если вижу, что у мужчины ко мне чувства. Потому что люди все разные.

— Сколько процентов это отпугивает?

Я вообще считаю, что ничего страшного в этом заболевании нет. Дело в том, что, если принимать таблетки, и следовать всем инструкциям врача — вирус становится не опасен. Он существует в крови в минимальной дозе, не развивается. Поэтому единственное мое ограничение — пить каждый день таблетки. Но это никак не ограничивает мою жизнь. Я могу ездить отдыхать, работать. Я могу рожать здоровых детей, я могу выходить замуж, я могу все то же, что может человек без диагноза. Поэтому говорить, что все плохо, у меня ВИЧ — я считаю, что это глупо.

— Почему вы, пережив вынужденное признание в ВИЧ, решили сняться в кино об этом? В его основу же лег ваш деневник?

— Да. Я как-то приехала на форум активистов с ВИЧ. Мне казалось, что я попала туда случайно, что я-то не такая, как они. За что это мне все? Сейчас я совсем по-другому думаю. Не за что мне это, а для чего мне это. И сегодня я хочу поменять отношение людей к ВИЧ и, прежде всего, у больных этим вирусом. Я хочу донести мысль, что признаться — это нестрашно, это облегчит жизнь. А то, что люди начинают плевать тебе в спину… Может быть, это не из-за того, что у тебя ВИЧ, может, просто ты человек плохой?

— Кому уже помог фильм?

— Этот фильм пока не появится в сети в открытом доступе, потому, что автор хочет еще повозить его по фестивалям. Недавно его показали школьникам Ростова. А перед началом показа провели беседу и задавали вопросы: если бы ты узнал, что твой друг ВИЧ-положительный, что бы ты сделал? Многие отвечали — перестал бы с ним дружить. А после просмотра фильма у них поменялось восприятие болезни. И ответы уже были другими. Все ожидали, что фильм будет про больницы, болезнь, смерть. А он совсем о другом.

— В конце девяностых в школах были внеклассные уроки, где рассказывали о ВИЧ и методах предохранения. Сейчас, насколько я знаю, такого нет. Получается, ваш фильм сейчас будет выполнять эту роль?

— Мне бы этого хотелось. Потому, что меня не устраивает то, что сейчас делается для профилактики ВИЧ в стране. Сервисные организации занимаются лишь уязвимыми группами: ездят по тюрьмам, работают с наркоманами, проводят тестирование секс-работниц, раздают бесплатные презервативы, шприцы. Это, безусловно, делать нужно! Но надо работать и с социально-адаптированными людьми. Со всеми нами! Надо признать, что у нас в Екатеринбурге эпидемия, больше полутора процентов населения имеют статус ВИЧ-положительных. И это только те, кого выявили. А на самом деле — это лишь вершина айсберга. Мне хочется как-то менять ситуацию. Екатеринбург подписал Парижскую декларацию, и я чувствую себя ответственной за нее. К 2020 году город должен прийти к показателям 90-90-90. Это значит, девяносто процентов жителей города — обследованы на ВИЧ, из этих девяноста процентов — девяносто получают терапию, и из этих девяноста, которые получают терапию, девяносто процентов с неопределяемой вирусной нагрузкой. При достижении вот этих процентов можно говорить, что мы взяли под контроль эпидемию. На данный момент ситуация намного плачевнее.

Получила вирус от парня-наркомана. Его не виню — сама понимала, чем грозят такие отношения. Думала, смогу ему помочь. В итоге парня посадили за хранение. Сейчас он, наверное, уже мертв. Из тюрьмы он мне писал, что нашли ВИЧ. Я сдала анализ — результат отрицательный. Видимо, тогда еще не определялся. Я выдохнула, думала, что пронесло. Но не пронесло.

В 2009-м я сдавала анализы по какому-то другому поводу. Через неделю домой позвонили — мама взяла трубку, — меня попросили прийти к инфекционисту. В глубине души я ждала этого звонка. Думала, что позвонят еще раз. Но никто не перезвонил. Я предпочла думать, что ошиблись. Игнорировала страшную мысль.

Когда решила заняться здоровьем — пошла к врачу, и там, конечно, ВИЧ подтвердился. Мне кажется, внутри я всегда понимала, что не пронесло. Я прошла все стадии принятия и не собиралась отказываться от терапии. Но в 2012 году таблетки давали не сразу – только по показаниям. Я просто ждала, когда выпишут лечение.

Анализы у меня не менялись. Я читала страшилки про терапию и решила, что таблетки меня убьют быстрее, чем вирус, — про побочные эффекты очень много негатива. И я решила — не буду пить. В периоды депрессии вообще отрицала, что больна.

Паранойя чуть не свела меня в могилу. Я стала скрывать статус даже от докторов. Когда заболела пневмонией, не сказала врачу о своем диагнозе и он назначил обычные антибиотики. Я болела три месяца, ничего не помогало, задыхалась, оказались поражены оба легкого. Меня увезли на скорой. А я боялась признаться — вдруг откажутся лечить. Когда в больнице взяли кровь и все поняли — я сделала вид, что не знала. Было стыдно и глупо. Я изображала оскорбленную — мол, я питаюсь хорошо, с маргиналами не тусуюсь, как вы можете мне такое говорить? В общем, ушла в полную несознанку. Вот дура. Сказала бы сразу, назначили антибиотики посильнее и быстро бы поправилась.

Вот так я жила двойной жизнью. На людях работала, отдыхала, и все хорошо. А оставалась наедине с собой — морщилась от брезгливости, боролась со страхом умереть. Боялась всех заразить, боялась, что на работе узнают. В голове каша — куча противоречивой информации, ума не хватает отсеивать неправильное. И в итоге я спряталась в кокон — ОТСТАНЬТЕ ОТ МЕНЯ. Я ничего не хочу.

В таких метаниях я и жила восемь лет. Решила отказаться от детей и посвятить себя работе. Но в августе незапланированно забеременела. И была почему-то рада. В тот момент проснулось все, что я в себе хоронила десять лет. У меня наконец появился стимул все изучить и проконсультироваться с врачами. Я решила начать принимать таблетки.

Но тут вмешалась мама. Это было самое тяжелое. Она диссидент. Мама плакала, умоляла меня не пить. В какой-то момент она была на грани серьезного срыва. Мне было ее так жалко. До 16 недель не могла себя заставить поехать в больницу — мама рыдала, потому что боялась за меня. Только тогда до меня дошло, что пока я переживала за себя, не заметила, как мама у меня под носом чуть с ума не сошла. Я поехала в больницу и там под наблюдением медиков начала терапию.

Обычно терапию принимают дома. Но так как дома — мамины истерики, а я беременна, то мы с врачами в СПИД-центре решили начать в стационаре. Побочные эффекты были первые две недели — расстройство желудка и бессонница. И то я не уверена, что дело в лекарствах. В больнице я видела много людей в СПИДе, конечно, что ни говори, но большая часть — это наркоманы. Девочки, получившие половым путем, — пьют исправно и по ним никогда не скажешь. Но то, что я там увидела, заставило меня еще больше разобраться в вопросе.

Сейчас все встало на свои места, бросать терапию я не стану. Побочек у меня нет совсем. Страхи ушли, от врачей я больше не скрываю, поняла, что такое отношение к ВИЧ я сама себе придумала. Правда, есть небольшое опасение пропустить прием, но оно уходит со временем. Мне повезло, что вирус не прогрессировал, — я могла доиграться.

Маму я за полгода переубедила — она теперь смеется над диссидентами. Хотя на самом деле это не смешно — там много просто запутавшихся и запуганных. Я думаю, что ее диссидентство — защитная реакция, она не могла допустить мысли, что ее дочь, самая лучшая и самая любимая, может быть с ВИЧ.

Многие боятся, что если начнут принимать лекарства и не смогут вовремя выпить таблетку, иммунитет больше работать не будет. Это неправда. Антиретровирусная терапия действует только на вирус, а на иммунитет не влияет. Но это плохо объясняется, да и не сразу понимается. Ну и, конечно, у многих самочувствие со временем никак не меняется. А раз ничего не болит, то зачем пить какую-то химию. Но ждать, когда упадет иммунитет, я больше не хочу. Я видела в больнице, к чему это приводит, — ужасное зрелище.

1 декабря — Всемирный день борьбы со СПИДом. По данным на 1 ноября 2015 года , 1% населения России живет с ВИЧ. При этом 30% носителей вируса не знают о том , что заражены. 40% выявляемых случаев заболевания приходится на женщин репродуктивного возраста. И к сожалению , прогнозы неутешительны: если ситуацию не взять под контроль сейчас , к 2020 году число носителей вируса может увеличиться в 2,5 раза , и тогда эпидемию остановить не удастся. Проблема в том , что мы слишком боимся даже говорить об этом. Наша героиня Мария Годлевская рассказала , каково это — жить с ВИЧ.

Cosmo рекомендует

« Первое , о чем мне хочется сказать: ВИЧ плюс — это не характеристика человека. ВИЧ — это просто хроническое заболевание , которым , увы , может заразиться любой. До сих пор эта болезнь окутана мифами и легендами , и , если ты открыто говоришь о своем статусе , тебя тут же начинают в чем-то подозревать: наркомания? Проституция? Беспорядочные половые связи? До сих пор многие уверены , что это заболевание касается только асоциальных слоев общества , но это вовсе не так. Об этом нужно помнить. Не только потому , что , если общество не принимает это , люди с ВИЧ чувствуют себя изгоями. Но и потому , что заразиться может каждый. Важно понимать , что ВИЧ-инфекция — это просто хроническое заболевание , влияющее на иммунитет человека. И при постоянном наблюдении у врача и правильном приеме препаратов оно никак не влияет на качество жизни.

Диагноз мне поставили в 1999 году. Совершенно случайно — нужно было сделать обследование для госпитализации. Если честно , я никак не отреагировала на это известие. Мне было всего 16 — это тот самый возраст , когда социальные страшилки никого не пугают. „Ты никогда не выйдешь замуж!“ — да где я и где этот „замуж“? „У тебя не будет детей!“ — да кто в 16 лет хочет иметь детей? „Ты грязная!“ — ну и пожалуйста , считайте меня кем угодно , мнение косного „взрослого мира“ редко интересует подростков.

Меня больше волновала реакция родителей. Папа сказал: „Ну , можно было и попозже!“, и я поняла , что с ним проблемы не будет. А мама , конечно , очень испугалась. Но , к счастью , мы сразу попали в СПИД-центр , где ей подробно объяснили , как жить с инфицированным человеком. Так что обошлось без отдельной посуды и мытья дверных ручек с хлоркой.

Когда я слышу от людей вопрос „А откуда у тебя ВИЧ?“, я никогда не отвечаю на него прямо. Потому что на самом деле это не имеет никакого значения. Важно то , что сейчас я научилась с этим жить. В сегодняшнем дне. Поймите , я не хочу жить прошлым. Мне не нужны сожаления в духе „Ох уж эта молодость!“, не нужны сочувственные покачивания головой , не нужны вопросы типа „Ты хоть наказала этого урода?“. Я живу сейчас , и сейчас у меня все хорошо.

Да , мне нужно ежедневно принимать лекарства. Но существует множество других хронических заболеваний , которые требуют того же. А моя подруга , которая старается вести здоровый образ жизни , каждый день принимает витамины — и не чувствует , что это ее как-то ограничивает. Я стараюсь относиться к терапии так же. Лекарства — это мои витамины. Я пью их , чтобы чувствовать себя хорошо.

Моя деятельность предполагает частые поездки , и нет стран , в которые я не могу попасть из-за ВИЧ. Я просто заранее готовлюсь к смене часового пояса — и все. Ни разу пограничный контроль не заинтересовался моими лекарствами , хотя я всегда вожу с собой справку о препаратах. На всякий случай.

Не потому , что это обидно , нет. Я искренне не понимаю , почему меня нужно жалеть. ВИЧ дал мне понимание того , что только я ответственна за свое здоровье и за свои права. Что все в моих руках. Я работаю в фонде , который помогает женщинам с ВИЧ , часто провожу телефонные и онлайн-консультации. Иногда складываются совершенно возмутительные ситуации: женщинам отказывают в медицинской помощи из-за положительного ВИЧ-статуса. Увы , некоторым медикам приходится напоминать о федеральном законе , который гарантирует нам те же права , что есть у здоровых людей.

Для инфицированной женщины , которая узнает о своем диагнозе , жизнь четко делится на „до“ и „после“. Некоторым кажется , что с ВИЧ нельзя найти партнера и создать семью , в крайнем случае придется искать человека с таким же диагнозом. Так вот , это не так. Я замужем. Я сказала будущему мужу о ВИЧ еще в тот момент , когда мы просто дружили. Для меня это как лакмусовая бумажка: я говорю и наблюдаю за реакцией. Мой будущий муж никак не отреагировал , я никогда не чувствовала отторжения.

Мы оба ответственно подошли к вопросу: использовали презервативы , внимательно проверяли качество и срок годности. Муж каждые полгода делал тест на ВИЧ , это было важно для него. Потом мы захотели ребенка и первым делом обратились к врачу в СПИД-центре , чтобы понять алгоритм действий.

8 фильмов ужасов, основанных на реальных событиях

Итак. Сейчас 02:46, 29.03.2020, у меня состояние затяжного гриппа, с периодической кровью из носа, помимо всего этого - мой тест крови, сданный на всякие заболевания, включая ВИЧ - уехал из обычного медучреждения в центр СПИДа, так как (со слов сотрудницы этого медучреждения) "У вас что-то с кровью. да..у Вас подозрение на ВИЧ".
Так как же так произошло?
Ч.1 - ВИЧ.

Секс без резинки мною был испытан только в отношениях, которые кончились пол года (примерно) назад. Всё остальное время я пытался натягивать защиту, и, честно говоря, - я их ненавижу. Ощущения не те, да и пока откроешь и натянешь - уже и солнце встаёт за окном. Поэтому, когда в очередной раз я был с симпатичной дамой, я подумал "работает на нормальной работе, есть дети, выглядит хорошо - что у неё может быть вообще?" и предложил ей не прибегать к помощи латексного изделия. Насчёт меня - я проверялся последний раз на экспресс-тесте месяца два-три назад, а ещё перед этим - ещё месяцев 6 назад - уже из вены, поэтому за себя я не переживал, ну и сам видел, с кем имею дело, поэтому за неё не переживал тоже. Сделав дело, мы встречались ещё пару раз, также без ничего.

Забыл сказать, что у меня есть весенняя аллергия, поэтому при тёплых днях я начинаю сопливить и всё остальное, присущее для аллергика.

С момента нашей встречи прошёл месяц и в Москве начинаются тёплые дни - март. Я заподозрил, что у меня начинают болеть все мыслимые бока, находящиеся на теле, течь сопли, появился кашель, а также у меня уже начинал периодически ныть член. Такого раньше не было, и, в силу моей мнительности, первый тревожный звоночек прозвенел - "а вдруг это венера или, чего ещё хуже, - то самое. Ведь ВИЧ - поражение иммунитета, а тут все признаки налицо". После пары недель такого нытья и болях в боках - я пошёл сдавать тест крови. Ввёл в гугле, где это можно сделать, и поехал на одну из кольцевых станций метро, в "клинику", о которой я впервые слышал. Сдав кровь, я уже во всю шутил со своими друзьями о том, что у меня ВИЧ и мы все вместе, громко, смеялись в телеграмм-чате. Шутка за шуткой, день за днём, а мне в обещанные пару дней никто не отзвонился из клиники, и мнительность достала свои яркие краски и уже потихоньку начала рисовать на белой стене нервной комнаты контуры для будущего, яркого, рисунка. Через ещё несколько дней классных, отборных, шуток о том, что я уже во всю хожу с ВИЧ, я решился позвонить в клинику, чтобы узнать результаты. Девушка с администрации поздоровалась и стандартным тоном попросила назвать фамилию. И тут я услышал эту фразу.

Я мысленно готовил себя к тому, чтобы её услышать - месяца два, хоть и в шутливой форме, но, всё же, колокольчик вдали звенел и его звоны потихоньку, медленно, приближались. Фраза "У Вас подозрение на ВИЧ. Ждите результатов из центра СПИДа" мне даже на долю-секунды показалась безуважительной и бездушной: как так, ты говоришь это МНЕ, ведь Я не курю, не пью, я дохуя читаю и занимаюсь спортом, да мне с Олимпа звонят ежедневно - зовут в свой строй, и ты вот так легко и непринуждённо говоришь мне такие страшные вещи?

Быстро попрощавшись, в моей голове уже созрел план. Буквально за секунду я уже имел: абсолютно потное тело и чёткое понимание, кому звонить. В первую очередь следовало позвонить той самой женщине. Вначале разговор был обычный "Привет, что делаешь?" после чего я уже начал конкретно задавать вопросы и, узнав, что последний раз она сама проверялась пару лет назад, один кусочек души внутри меня оборвался, в качестве страха услышанного и я ей сказал, что у меня подозрение на ВИЧ. Поняв, что на той стороне звонка - паника и страх, я сообщил, что жду подтверждения и пока пусть сама проверится, а после - созвонимся. После этого я позвонил маме с "радостной" новостью. Мама вообще не поняла моего перепуга и после её слов "сегодня всё лечится, не переживай" я понял, что времени терять на этот разговор не стоит больше, и, попрощавшись до вечера, я ещё минуту ходил из углу в угол комнаты быстрыми, нервными шагами, так как я просто понять не мог: как за несколько секунд моя жизнь просто перевернулась, а какие-то проблемы - ушли вообще в небытие.Я решил побежать в аптеку за экспресс-тестами. Моим удивлением было, что ни в одной аптеке таких тестов не продают. И я пришёл к выводу, что нужно сдавать кровь в другой клинике. В телеграмм-чатах я всем друзьям сообщил, что "у меня подозрение на ВИЧ, что я ни с кем не буду общаться, что я сам себя угробил и всем спасибо за дружбу" и после - повыходил из этих чатов. Резко всё, что мне было интересно в жизни - стало не важным; на улице было солнечно и было много людей - меня это не интересовало - я просто смотрел в пол с широко открытыми глазами, не понимая, как я мог так косякнуть. Всё вокруг стало просто бесполезным для меня: хорошая погода, красивые виды, люди вокруг - всё вообще стало не важным. Я шёл, потупив взор, быстрыми шагами к метро, думая про себя "вы идёте и не представляете даже, что я иду, мимо вас, с такими мыслями, вы даже не представляете и не поверили бы. "

В другую клинику я успел уже под конец дня и мне сказали, что результаты анализов будут готовы минимум - послезавтра (конец дня и кровь уедет только завтра). Я, мысленно, был готов на всё. И на послезавтра, и на что угодно, только покажите мне результаты. Вообще, я просто ахуевал, как за один миг жизнь может просто перевернуться вот с ног на голову. У меня этот "хлопок перемены" вызывал только удивление: несколько секунд и у тебя в жизни уже совершенно другие планы, но голова работает так чётко, что тебе даже жалко в таком возрасте всё это терять. А терять действительно есть что: у меня нет проблем по внешности, я всегда общительный и весёлый, у меня своё жильё, я не имею вредных привычек, я люблю образование и всегда смотрю документалки, слушаю лекции, читаю книги и занимаюсь любым полезным самообразованием. Мне просто в одну секунду стало понятно, что это всё пропадёт. Причём, как это бывает - ты сразу замечаешь, как на тебя смотрят улыбающиеся, красивые девушки и сколько вообще в тебе талантов и возможностей, сколько всего ты бы мог достичь. но твои планы теперь сосредоточились на другом. А на тот момент вечера мои планы сосредоточились на том, как мне безболезненно лишить мучений родителей поддерживать меня в жизненном состоянии. Я подумывал об эвтаназии, её стоимости и тд. (Я никоим образом не хочу снизить чей-то порыв к жизни, у кого есть ВИЧ, - наоборот - с этим можно жить, естественно, но в конкретно мои планы это не входило - поэтому я имел такие эмоции.)

Уже поздним вечером, дома, мама, совершенно не понимая размеров беды доказывала мне, что всё лечится и вообще "с этим можно жить". Я согласен - жить с этим можно, но, когда ты так резко об этом узнаёшь - в твои планы такая жизнь вообще не входит. Поэтому я, перекрикивая маму, объяснял ей об одной медико-вмешательстве, применяющемся в Европе. После чего мама сказала "подождём результатов, а потом будем думать". Мне стало чуть легче. Но, всё же, я скрутился в кровати и просто пытался уснуть. Естественно, момент для сна был выбран ровно столь удачливым и подходящим, как если бы за мной гналась стая волков. Я в голове прокручивал все моменты, - как так получилось вообще? И приходит сообщение от той дамы, с которой я общался. В письме была фото её анализа - "отрицательный". Цепь причинно-следственной связи сразу изменилась. Я начал вспомнить тех, кто был до неё, но и там всё было чисто - я сдавался в один день с партнёршей, да и всё это было в резинке.

И, как вишенка на вечере - мне приходит сообщение, что результаты сегодняшней сдачи крови готовы. Сразу мысль "если результаты уже готовы, значит они - чисты". Дрожащими руками я зашёл на сайт, ввёл номер заявки и скачал пдф-файл. В голове промелькнула мысль, что открытие этого файла сейчас решит всю мою дальнейшую судьбу. Анализы оказались в норме.Я зашёл в телеграмм, увидел там кучу пропущенных звонков от друзей, кучу писем поддержки и интереса, и стало даже немного смешно. Но, на момент написания этой статьи (3:43 ночи), результаты из первой "клиники" так и не приехали: они как уехали в центр СПИДа, так я им и звонил затем, сказав, что я уже проверился в другой клинике и всё в норме, - так пока ответа нет. Я жду результатов. Но уже без переживаний.

Пришла с работы. Глаза горят. Вся сияет.

- Почему так рано? - спрашиваю дочь. - Почему рука перевязана?

- Ты, мамулечка, только не бойся.

Очень плохое начало разговора.

- Рука перевязана, потому что я кровь сдавала на анализы. Я, в общем, добровольцем решила пойти в больницу для коронавирусных. В нашем кардиоцентре плановые операции практически прекратились, а в больницах нехватка людей. Ну, мы с товарищами решили сами.

- Так вы же в пятницу ходили. Вас не взяли, им кардиологи не нужны.

- Зато у них медсестер не хватает. У меня же диплом медсестры есть.

- Да ты же никогда не работала медсестрой!

- А им в реанимации не важно. Главное, что навыки есть. Они сказали: ребята, здесь, как на фронте. Это прекрасно, что вы врачи. Но на фронте медсестра - главный человек. Мы вас сразу в бой бросим, за неделю обучитесь. Сейчас каждый человек на счету.

Ушла на фронт. Медсестрой. В Страстную пятницу. Моя маленькая, миленькая, наивная девочка. Вчера паковала огромный чемодан с кучей тряпок и горой косметики. Фото: Личный архив героя публикации

- А почему в реанимацию?! Можно ведь работать медсестрой в отделении. Там меньше опасность.

- Можно. Но я хочу на передовую! Понимаешь? Мы сейчас неделю будем все анализы сдавать, проходить технику безопасности, а со следующего понедельника - в бой!

Я начинаю рыдать без остановки.

- А я думала, ты мной гордиться будешь, - обиженно говорит дочь. - Я так волновалась сегодня, а вдруг меня не возьмут? Главное, чтобы все анализы были хорошие.

- А может, все-таки не возьмут? - с надеждой говорю я.

- Да я быстро обучусь. И не волнуйся, там защитные костюмы, все по правилам.

- А ты видела, какие у медперсонала пролежни на лице?! Ты же так гордишься своим хорошеньким личиком.

- Ничего, пройдет, - отмахивается дочь. Ее глаза блуждают где-то там, далеко. Она мысленно уже в отделении.

- Ты крестик свой возьми, - всхлипываю я.

- Да хочешь, даже иконки возьму. Ну, чего ты плачешь? Разве ты меня спрашиваешь, когда едешь на войну? Я с четырех лет всем отвечала на вопрос: где мама? Мама на войне. Я хочу доказать, что я истинная дочь своей матери.

- Не надо ничего доказывать! У меня своя жизнь, у тебя своя.

- Мам, я же с ночной смены. А после - целый день работы. Можно я посплю? У нас целая неделя впереди, чтобы ругаться.

Дочь добровольно пошла медсестрой в реанимацию к больным коронавирусом Фото: Личный архив героя публикации

Ушла на фронт. Медсестрой. В Страстную пятницу. Моя маленькая, миленькая, наивная девочка. Вчера паковала огромный чемодан с кучей тряпок и горой косметики.

- Да кто ж это все увидит под скафандром и маской? - спрашиваю я.

- Но ведь весна уже, - радостно говорит дочь. – И потом: это же на два месяца. Весь медперсонал селят в гостиницу прямо рядом с госпиталем, чтоб мы никого из близких случайно не заразили, чтобы время на дорогу не тратили. Ты не переживай, мамусик!

- А как же Пасха? – растерянно говорю я. – Мы же всегда вместе праздновали. Вас же в понедельник хотели забрать.

- Людей не хватает. Госпиталь в Измайлово только в начале апреля открыли. Завтра у меня уже первые сутки в реанимации.

- Как?! – в ужасе спрашиваю я. – Ты же ничего не умеешь!

- Научусь. Я же врач.

Она волочет чемодан к выходу, а я все думаю, что надо сказать какие-то важные слова. А их нет.

- А кто же будет красить яйца на Пасху? - растерянно спрашиваю я.

- О, вот тебе задание, чтоб не скучала. Научишься, наконец, красить яйца. Ты у меня уже большая. Пока, мамусик!

Ушла. Позвонила через час. Она взяла пять помад, три тона для лица, но забыла все документы для отдела кадров. Вернулась. И тут я уже зарыдала и сказала все, что полагается:

- Благословляю тебя, дочь моя! На святое дело идешь!

- Да, на борьбу с ковидлом. (Так врачи между собой называют коронавирус.)

А я вдруг вспомнила, как она в седьмом классе решила стать врачом. Жертвой ее медицинской практики стал огромный плюшевый медведь. Каждый день она делала ему уколы. (Вскоре это пригодилось. Я серьезно заболела, а после медведя она отлично научилась делать уколы уже мне.) Бедный плюшевый зверь разбух от воды и закончил свои дни в мусорке. "Первопроходец! - грустно сказала тогда Соня. - Он не зря прожил свою жизнь".

ПРОДОЛЖЕНИЕ

Дарья Асламова – о дочке, которая помогает лечить больных коронавирусом: Первое боевое крещение моей Сони

Наш военкор Дарья Асламова продолжает рассказывать, как ее дочь – московский врач-кардиолог - отправилась на передовую линию помогать в борьбе со страшным заболеванием (подробности)