Переезд в испанию с вич
Юрий Сивец уже почти три года живет в Испании, прежде три года прожил в Таиланде, где начал вести блог о своих путешествиях. Перебравшись в Испанию как политический беженец, Юрий продолжил вести его.
Испания предоставляет соискателям бесплатные курсы языка, школы и т.д., реально уже через 4-8 месяцев любой человек вполне сносно говорит на испанском, а при успешном нахождении работы и работе в испаноязычном коллективе и того раньше и лучше
К любому моменту в жизни нужно иметь большое количество денег, можно и не иметь, но с деньгами точно веселее! Возвращаясь к тому, что было сказано выше – если вы едете, как беженец, то вас всем обеспечат. Ваши расходы – это цена билета в один конец, цена визы, ну и несколько сотен на некие дополнительные расходы – доехать из аэропорта, возможно, снять хостел на первые пару дней-неделю, что-то перекусить… Конечно, чем больше денег у вас будет с собой, тем лучше и спокойнее вам, но если говорить о минимуме, то это реально доступно каждому.
Во-первых, работая на этих позициях в Европе, вы зарабатываете денег, позволяющих жить на уровне не ниже среднего офисного сотрудника в России. Только живете вы в благополучной стране. Разве уже это того не стоит?
Во-вторых, работы намного больше, чем такого рода позиции, да и отношение к ним, оборудование, условия труда намного лучше, чем рисует воспаленный мозг постсоветского человека.
В-третьих, в принципе, вы можете и вообще не работать, вечно сидя на одном из пособий, жить будете не особо весело и бедно, но на аренду комнаты и еду точно хватит, а вообще-то еще и на пиво и сигареты останется. Хотя, для меня лично и, как мне кажется, для большинства выходцев с моей бывшей Родины это все-таки не свойственно, и большинство работает с разной степенью успеха.
Но, напомню, что мы все-таки говорим не за весь мир и не про всю Европу, а именно и только про Испанию, где живу я. Испания на сегодняшний день – последняя благополучная страна в мире, где процедура рассмотрения прошения о предоставлении политического убежища сравнительно простая. Подход опять же сравнительно простой, хотя и здесь уже вряд ли получится приехать и обойтись лишь одной сопливой историей о том, как вам не нравится жить в России, что работало еще несколько лет назад. Ужесточения происходят и у нас, происходят постоянно, будут происходить в будущем и, логично, однажды и эта дверь закроется. Тем не менее, мне лично не известно ни одного представителя ЛГБТ из России, который получил бы отказ, хотя дела большого количество знакомых еще в стадии рассмотрения.
Местные ровно относятся к иностранцам, особенно европейского вида, совершенно нормально относятся к беженцам. На моем опыте чаще всего слова о том, что ты беженец из России вызывают удивление, после пояснения о причине – понимание. Никакого негатива за все около 3 лет жизни тут не встречал, только позитив.
Актуальный для меня вопрос. Это всегда сложно, зависит от вашей разборчивости и вкуса. Я живу на гей-курорте, большинство мужчин тут – стереотипная мечта обычного гея – крупные, волосатые, подкаченные мачо. Нникак не привыкну, что 19-20 летние пацаны порой выглядят старше меня. Это е в моем вкусе – ищу с просторов СНГ.
Есть конечно и моменты разницы менталитетов: испанцы начинают думать о чем-то серьезном, скорее, после 40 лет, они очень привязаны к семье и матери. Однако в Испании живут не только испанцы, всех хватает. Я не думаю, что в целом шансы на устройство личной жизни так уж сильно отличаются, где бы ты ни жил.
Давайте сперва разделим дело о получении резиденции (т.е. удовлетворения вашего прошения о предоставлении политического убежища) и дело о предоставлении гражданства.
Я получил резиденцию через 1 год и 5 месяцев после подачи прошения, знаю ребят, кто получал через 9 месяцев, знаю, кто через 2 года и 2 месяца. В среднем на сегодняшний день я бы ориентировался на 2-3 года. Но это мое субъективное мнение: с одной стороны огромные очереди, в последний год связанные с наплывом Венесуэльцев, с другой – переход на почти полный электронный документооборот. Может в будущем все это и ускорится. А в чем проблема? Кроме переживаний и того, что все это время вы заперты внутри Испании, больше проблем нет. Вы имеете право на работу (в любой ипостаси: и как учредитель юридическое лицо, и как предприниматель, и как наемный работник), вы имеете свободу перемещения внутри Испании, право на пособия.
По поводу гражданства – лица, которым предоставлено политическое убежище в Испании, имеют право на ускоренное получение гражданства, при соблюдении ряда условностей прошение о предоставлении гражданства Испании может быть подано беженцем через 5 лет со дня получения положительного решения по его делу. Насколько мне известно, рассмотрение такого прошения со стороны граждан РФ занимает в районе 2 лет. Т.е. я получил резиденцию в прошлом году, через 4 года я планирую подать на гражданство и через 6 лет я надеюсь уже получить паспорт гражданина Испании.
Если говорить по срокам, то по закону вам запрещен въезд в свою бывшую страну до получения паспорта новой страны, таким образом, это минимум 7-10 лет.
Напротив, невозможность получения необходимого лечения может стать еще одной из причиной вашего переезда в Испанию. Если у тебя ВИЧ и ты можешь предоставить документы, что ты не получаешь необходимого по европейским меркам лечения, то это лишь усиливает твой кейс. Подобные преимущества при получении статуса беженца могут получить трансгендерные люди, которым были отказано в медицинской помощи. Но с такими случаями я бы посоветовал обращаться за помощью к адвокатам.
Такие случаи бывают. Схема следующая: ты въезжаешь в Испанию и получаешь у полиции так называемую белую карточку с твоей фотографии. Она обозначает, что ты ожидаешь то, будет ли твое дело вообще рассматриваться. Ее получают все. Через месяц из Мадрида приходит документ и белую карточку меняют на красную. Это означает, что ты ждешь решения по своему делу. Ее получают все.
В прошлом году появились компании, у которых есть даже свои представители в Москве. Они распространяют информацию о том, что без них эту красную карту не получить. То есть берут деньги за то, что происходит автоматически. Был случай, когда за это взяли даже 7 тыс. евро. А реально были оказаны лишь услуги переводчика на первичном моменте.
Фото: pxhere.com
ВИЧ и депортация иностранных граждан
В 2015 году Конституционный суд постановил , что положение о депортации не распространяется на мигрантов, которые имеют семью в России. В 2016 году Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) признал РФ виновной в нарушении прав иностранцев с ВИЧ. В решении ЕСПЧ говорится, что Россия — единственная страна Совета Европы, которая депортирует ВИЧ-положительных мигрантов.
Кроме России, такой карательной политики в отношении людей с ВИЧ придерживаются еще 18 стран , в том числе Сирия, Китай, Египет, Ирак, Объединенные Арабские Эмираты, Саудовская Аравия. На сайте Hivtravel , который курируют европейские общественные организации , уточняется, что в этих странах т ест на ВИЧ сдают соискатели вида на жительство и разрешения на работу.
Для туристов обязательного тестирования на ВИЧ нет ни в одном государстве — кратковременное пребывание не запрещено. Но и тут есть нюансы: в России кратковременным пребыванием считается срок до трех месяцев, а в Иордании — месяц. В Ираке уже через десять дней после въезда нужно представить справку об отсутствии ВИЧ, исключение делают только для дипломатов.
В анкете на получение туристической визы в Китай лучше не указывать свой положительный статус — зарегистрированы случаи отказа. В Объединенные Арабские Эмираты запрещен любой ввоз антиретровирусной терапии, что делает пребывание на территории страны опасным. А в Ливане с 2007 года иностранные граждане до депортации получают доступ к лечению.
Положительный опыт других стран
В Испании иностранцы обладают теми же правами на лечение, что и местные , доступ к системе здравоохранения бесплатный. В Швеции и во Франции любой иностранец также беспрепятственно может получить лечение. Согласно Шведскому агентству общественного здравоохранения, в стране живет не больше 7 тысяч человек с ВИЧ.
В Казахстане до 2009 года лечение ВИЧ финансировал Глобальный фонд для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией. Десять лет назад этим начало заниматься правительство страны, но ресурсов стало не хватать, и в 2012-2013 годах мигрантов начали снимать с учета, рассказывает исполняющий обязанности президента Казахстанского союза людей, живущих с ВИЧ, Оксана Ибрагимова.
Граница — не барьер для вируса
По данным на конец 2018 года, в России зарегистрировано 1 306 109 случаев ВИЧ-инфекции. Всемирная организация здравоохранения называет Россию лидером среди европейских стран по числу новых случаев заражения ВИЧ: 71,1 случая на 100 тысяч населения . В Казахстане и Киргизии, где доступ к антиретровирусной терапии есть и у мигрантов, эти показатели значительно ниже — 16,6 и 13,9 случая соответственно.
Как мигранты живут с ВИЧ в России?
Опрошенные ТД эксперты говорят, что мигранты с ВИЧ обычно действуют по одному из трех сценариев, если не хотят уезжать из России. Кто-то из-за неосведомленности не предпринимает никаких мер, пока на фоне ВИЧ не начнут проявляться различные тяжелые заболевания. Другие иностранцы ищут помощи общественных организаций, которые, однако, не могут всех обеспечить препаратами. Третьи пытаются оплачивать лечение самостоятельно или ездят за препаратами на родину.
Получать терапию недостаточно
Даниил Кашницкий отмечает, что, если во время госпитализации выяснится, что у человека ВИЧ, он окажется в ситуации нежелательного пребывания . По мнению Кашницкого, реальный выход из положения — закон о совместном лечении ВИЧ хотя бы для стран СНГ.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
На Ваш почтовый ящик отправлено сообщение, содержащее ссылку для подтверждения правильности адреса. Пожалуйста, перейдите по ссылке для завершения подписки.
Исключительные права на фото- и иные материалы принадлежат авторам. Любое размещение материалов на сторонних ресурсах необходимо согласовывать с правообладателями.
По всем вопросам обращайтесь на [email protected]
Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter
- ВКонтакте
- Telegram
- Youtube
- Дзен
Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter
(Протокол № 1 от 20.01.2020 г.)
Благотворительный фонд помощи социально-незащищенным гражданам "Нужна помощь"
Адрес: 119270, г. Москва, Лужнецкая набережная, д. 2/4, стр. 16, помещение 405
ИНН: 9710001171
КПП: 770401001
ОГРН: 1157700014053
Номер счета получателя платежа: 40703810238000002575
Номер корр. счета банка получателя платежа: 30101810400000000225
Наименование банка получателя платежа: ПАО СБЕРБАНК РОССИИ г. Москва
БИК: 044525225
Персональные данные обрабатываются Фондом для целей исполнения договора пожертвования, заключенного между Вами и Фондом, для целей направления Вам информационных сообщений в виде рассылки по электронной почте, СМС-сообщений. В том числе (но не ограничиваясь) Фонд может направлять Вам уведомления о пожертвованиях, новости и отчеты о работе Фонда. Также Персональные данные могут обрабатываться для целей корректной работы Личного кабинета пользователя Сайта по адресу my.nuzhnapomosh.ru.
Персональные данные будут обрабатываться Фондом путем сбора Персональных данных, их записи, систематизации, накопления, хранения, уточнения (обновления, изменения), извлечения, использования, удаления и уничтожения (как с использованием средств автоматизации, так и без их использования).
Передача Персональных данных третьим лицам может быть осуществлена исключительно по основаниям, предусмотренным законодательством Российской Федерации.
Персональные данные будут обрабатываться Фондом до достижения цели обработки, указанной выше, а после будут обезличены или уничтожены, как того требует применимое законодательство Российской Федерации.
Минздрав попросят отменить запрет на въезд и пребывание в России мигрантов с ВИЧ
В 2017 году на ВИЧ было протестировано около 2,5 миллионов иностранных граждан, находящихся на территории России. Чуть более чем 700 человек оказались с ВИЧ-положительным статусом (примерно 100/100 тыс. чел).
Согласно данным Роспотребнадзора, с 2007 года в результате обследования более 19 миллионов иностранных трудовых граждан ВИЧ был обнаружен у 21 тысячи из них.
Раньше таким людям почти сразу же показывали на дверь: они подлежали выдворению из страны. Около года назад произошло смягчение запрета: появилась надежда остаться у тех, чьи близкие родственники являются гражданами России. Сегодня подобные решения по большей части принимаются в судебном порядке, однако позитивных исходов и случаев воссоединения семей все больше.
Претендовать на значимую помощь мигрантам с ВИЧ в России не приходится: они сталкиваются с целой серией запретов, притеснений и проблем. В первую очередь — медицинских. От банальной невозможности обратиться к стоматологу, которому стоит сообщать о своем статусе, до отсутствия доступа к лечебной терапии.
«Эта законодательная норма о нежелательном пребывании иностранцев с ВИЧ на территории России ломает судьбы людям, — говорит Даниил Кашницкий, младший научный сотрудник ВШЭ, занимающийся исследованиями в сфере здоровья мигрантов, и один из организаторов встречи. — Человек приезжает сюда, узнает о том, что у него ВИЧ, и, вместо того чтобы нормально лечиться или рассмотреть доступные опции, какие есть, он понимает, что он либо должен срочно менять все свои жизненные планы и уезжать домой, либо оставаться в России на нелегальном положении.
И это очень драматично, потому что ты становишься, по сути, нелегалом, недокументированным мигрантом, и уже в каждом официальном чиновнике ты начинаешь видеть потенциальную угрозу, что тебя сдадут в миграционную службу.
Но у приехавших активистов и врачей из других стран (большинство из них — страны постсоветского пространства) стигм и дискриминаций внутри страны не меньше, чем в России. А вот помощи иногда — больше. Цель их встречи — трансграничный диалог, попытка объяснить правительству и Минздраву России, что помощь мигрантам — это не туристическая услуга.
«У нас раньше ВИЧ-инфицированные родители не могли объявить в школе о своем статусе, так как родители других детей тут же были против, чтобы их ребенок учился в одном классе с их ребенком (хотя зачастую их ребенок был абсолютно здоров).
Раньше ВИЧ-инфицированный человек, который даже не раскрывал свой статус сам, но о нем становилось известно от сторонних людей, не мог устроиться на работу.
Сейчас ситуация немного улучшилась.
В Молдове очень долгое время проекты по снижению вреда от ВИЧ финансировались из Глобального фонда. В настоящее время Глобальный фонд сокращает свое финансирование с целью, чтобы государство выделяло бы собственные средства. И государство постепенно перенимает на себя эти обязательства финансирования: с прошлого года часть проектов финансируется именно государством: оно предоставляет также бесплатную антиретровирусную терапию и психосоциальную помощь.
Мигранты из Молдовы в России с ВИЧ-положительным статусом также сталкиваются в первую очередь со стигмой и дискриминацией: они боятся, во-первых, говорить и обращаться за медицинскими услугами. Во-вторых, они боятся депортации.
Я 20 лет работаю в сфере профилактики ВИЧ-инфекции [c 2011 года — в России], в том числе я работала в этой сфере и в Киргизии с 99-го года. И, когда я начинала работать на юге Киргизии, у нас в области состояло на учете 9 человек. На сегодняшний день там порядка 6 тысяч. Тогда не было, конечно, такого уровня выявляемости: тестировали меньше, выявляли, соответственно, меньше.
Но, к сожалению, уровень стигмы и дискриминации все еще крайне высок. ВИЧ-положительная женщина не может выйти замуж.
Были случаи, когда происходило внутрибольничное заражение, в том числе и женщин, — так от них отказывались мужья, их выгоняли из семьи.
Была очень громкая история в 2006 или 2007 году, когда произошло внутрибольничное массовое заражение детей в двух районах Киргизии [в 2007 году около 40 детей были заражены ВИЧ в детских больницах городов Ош и Ноокат на юге Киргизии — прим.]. — Сегодня в стране порядка 600 детей, которые были заражены ВИЧ в больницах. Большая часть детей, к сожалению, умерла, опять же по причине стигмы: родители, боясь огласки, даже не ставили детей на учет. Несмотря на то что это была не их вина.
Среди прочих были такие семьи, где женщин бросили мужья, несмотря на то что женщина ВИЧ-отрицательна, а ребенок заразился.
К сожалению, считается, что ВИЧ-инфекция — это удел самых неблагополучных, скажем так, людей, поэтому многие и боятся себя ассоциировать с данной группой, чтобы избежать лишних проблем.
В Киргизии сейчас очень много некоммерческих организаций оказывают помощь и поддержку людям, живущим с ВИЧ. Есть свои ассоциации по всей стране для таких людей. Лечение ВИЧ-положительные пациенты получают за счет средств не государства, а Глобального фонда. Но государство оказывает всяческую поддержку.
Мои соотечественники, приезжающие сюда, да еще и с ВИЧ-положительным статусом, не могут иметь здесь доступ к какому-либо медицинскому обслуживанию. Естественно, они не хотят возвращаться на родину, так как есть ребята, у которых существует реальная угроза для жизни. В первую очередь это такие группы мужчин, которые практикуют секс с мужчинами. Поэтому они приезжают сюда [в Россию] за спасением, но и здесь не могут получить легальный статус и находятся буквально между небом и землей.
Наша организация в основном работает с группой МSM (Man-sex-man), и у этих людей двойная дискриминация: они и геи, и ВИЧ-положительные люди. В самих медучреждениях по профилактике ВИЧ и СПИД нет дискриминации со стороны врачей, поскольку мы уже много лет работаем в этой теме, и с врачами в том числе. Основная дискриминация, конечно, на домашнем и общественном уровне.
Дома не знают, что такое ВИЧ или СПИД. Родители не знают, окружение не знает. Или они знают, что это очень плохая болезнь, стыдная, потому что она передается половым путем.
Люди в основном скрывают свой ВИЧ-статус, очень редко кто его раскрывает, поскольку очень боятся увольнений с работы.
В Азербайджане бесплатная антиретровирусная терапия, страна на 100 процентов закупает сама лекарства, без помощи международных организаций. Если у тебя ВИЧ-положительный статус, то ты без проблем ходишь и получаешь терапию. Есть и стоматологический кабинет специальный для ВИЧ-инфицированных людей.
Самая главная проблема для мигрантов из Азербайджана в России — это получение антиретровирусной терапии. Человек, если не знает, что он ВИЧ-инфицированный, то его либо депортируют, либо он вынужден вернуться сам в Азербайджан. Если люди знают о своем ВИЧ-статусе, то они обычно берут лекарства на полгода в наших СПИД-центрах (идут на уступки), приезжают в Россию, но через полгода они снова вынуждены возвращаться.
Азербайджанское правительство бесплатно дает всем лечение. Даже ВИЧ-инфицированным мигрантам в своей стране. Не имеет значения твое гражданство или легальность пребывания.
13 лет назад я вышла замуж. Муж был гражданином России, я была гражданкой Армении. Мы переехали жить в Россию. Я подала документы на вид на жительство. Он учился, у нас были громадные планы… И тогда я была на третьем месяце беременности.
И одновременно в поликлинике и в анализе при подаче на вид на жительство у меня выявили ВИЧ-инфекцию. Тогда я не понимала, что это такое. Потом мне сказали, что обязаны дать мне профилактику. Меня не депортировали, просто сказали, что мне лучше переехать обратно в свою страну.
Мы переехали обратно в Армению.
У мужа также обнаружился ВИЧ. Ему пришлось переехать в Россию и получать терапию здесь. Потом вернулся обратно. В Армении лекарства тогда мигрантам не давали. Сейчас уже неважно, из какой ты страны. Всем дают.
В Армении мы живем с закрытым статусом. У нас двое детей. Они ходят в школу, садик. Открыть свой статус — означает подвергнуть дискриминации и детей.
В организации, где я работаю, знают про мой статус и относятся нормально. Но были случаи, когда на работе у людей узнавали про их статус и просили уходить по своему желанию, хотя законодательно нет никаких запретов на занимаемые должности.
В России страшно то, что тебя могут депортировать. Мигранты предпочитают не рассказывать про свой статус.
Основная проблема в Беларуси, да и в России тоже, пожалуй: у них предоставление медицинской помощи при ВИЧ основывается на двусторонних соглашениях между Беларусью и той страной, откуда приехал человек. И никто эти соглашения (из врачей, по крайней мере) не знает. То есть это очень запутанная система — каждый раз порядок будет меняться: для кого-то это может быть полностью бесплатная помощь, например для граждан России. А для граждан Украины, Туркменистана порядок будет уже совершенно другой и будет варьироваться в зависимости от содержания этих двухсторонних договоров. Существует очень большая неразбериха: кто может эту помощь получать и на каких основаниях.
В основном вся медицинская помощь для мигрантов осуществляется на платной основе, а у самих людей нет средств, для того чтобы эту помощь оплачивать.
Кое-что в Беларуси делается, наверное, больше, чем в России: у них есть программы государственной помощи вынужденным переселенцам из Украины. За государственный счет большая часть медицинских услуг предоставляется.
Серьезной проблемой является то, что многие здоровые люди не считают ВИЧ какой-то проблемой. Они считают, что эта проблема их не касается, они неуязвимы и заразиться не могут, поэтому нечего предпринимать тут какие-то предохранительные меры.
Как появилась ваша организация и как она работает сейчас?
Изначально ее организовала группа ВИЧ-положительных геев, которые боролись за свои права. Но помимо них в этой борьбе участвовали секс-работники и наркопотребители. В результате их объединения и появилась Aids-Hilfe.
Сейчас мы являемся официальной НКО и при этом часть средств получаем от правительства Германии. Надо сказать, что у нас в стране довольно интересная схема распределения ответственности в сфере ВИЧ/СПИДа. Министерство здравоохранения выделяет деньги Федеральному центру просвещения в области здравоохранения, который занимается общей популяцией, в том числе программами по профилактике среди подростков. А наша задача — работа с ключевыми группами: профилактика среди геев, мигрантов и беженцев, секс-работников, потребителей инъекционных наркотиков и людей, находящихся в тюрьмах. Мы не работаем вне этих групп. Но, в отличие от государства, нам намного легче работать с ними, мы — их часть, и нам гораздо проще попасть внутрь того или иного сообщества.
Как именно строится ваша работа с ключевыми группами?
Более того, мы стараемся привлечь сами сообщества к исследованию методов организации профилактики и используем такие техники, как картирование, рассказ через фотографии (photovoice), театр и так далее. Эти альтернативные техники позволяют вовлекать людей в наши проекты, даже когда они не говорят ни по-немецки, ни по-английски. С помощью этих методов они могут выражать себя через изображения или рассказывать истории, например, на арабском, которые мы потом сможем перевести и использовать в своей работе. Это своего рода коллективное производство знаний, благодаря которому наши кампании для мигрантов, секс-работников или наркопотребителей фактически разрабатываются самими сообществами, вплоть до самых маленьких элементов, например, открыток. Они сами решают, какие изображения уместны и не будут дискриминационными.
Одно из ключевых направлений нашей работы — это создание платформ для самоорганизации сообществ, площадок, на которых они в перспективе могли бы вливаться и в политическую деятельность. Потому что невозможно осуществлять профилактику ВИЧ, не высказывая своей позиции против криминализации секс-работников и наркопотребителей.
Например, невозможно помогать беженцам без борьбы с расизмом и дискриминацией в стране. Нужно учитывать тот факт, что в Германии проживает 82 миллиона человек, и из них у 24 миллионов есть миграционный бэкграунд. Многие беженцы оказываются в стране нелегально, без каких-либо бумаг. И для этих людей нет никаких лекарств, а это неправильно. Так что мы должны также проводить политическую работу, чтобы у таких людей появился доступ к лечению.
Схема распределения ответственности профилактики ВИЧ в Германии. Минздрав выделяет деньги Федеральному центру просвещения в области здравоохранения, а тот передает их НКО. Автор фото: Федя Или
А какова вообще ситуация с доступом к терапии среди беженцев? Легко ли ее получить?
Однако если причиной просьбы об убежище была конкретно ВИЧ-инфекция, то необходимо подтвердить, что в родной стране человек не имел доступа к этому лечению. Допустим, если человек прибыл из Сенегала и просит убежища, потому что там у него не было возможности получать лечение, а сам Сенегал при этом говорит, что лечение есть, то мигранта могут отправить обратно.
Но едва ли все беженцы с ВИЧ едут в Германию в надежде получить терапию.
Да. Необходимо понимать, что практически у всех беженцев есть далеко не одна причина, чтобы просить убежища. Никогда нельзя угадать: пустят ли человека с ВИЧ или нет. Многие едут, не зная своего статуса. И чаще всего беженцы переезжают не из-за того, что им нужна терапия. Согласитесь, сложно отказать человеку в убежище из-за ВИЧ-статуса, если в своей стране он в расстрельном списке.
Большинство приезжают по политическим причинам, некоторых преследовали на родине из-за сексуальной ориентации. Из России, например, приезжает большое количество активистов в сфере снижения вреда наркопотребления, которые подверглись преследованию на родине. Когда они у нас подают документы на убежище, то, конечно, им дают лечение, ведь это относится к базовым правам человека.
Что происходит дальше, после просьбы об убежище?
Должны подтвердить ситуацию, по которой они бежали. Без этого многих высылают обратно. Если запрос на получение убежища отклонен, то следующий пункт — депортация. Но все равно многие остаются — не хотят возвращаться обратно. Их сложно судить, ведь, в конце концов, человек имеет право на миграцию. Но тогда они оказываются в очень незавидном положении: нет документов — нет легальной работы и нет легального лечения. К сожалению, мы действительно не можем предложить решения для них. Хоть мы и организовывали протесты, чтобы привлечь внимание к этой проблеме, каждое государство сосредоточено на собственной безопасности, и им нужно знать обо всех, кто живет в стране. Они не хотят создавать какую-либо модель предоставления лечения людям без документов, так как не заинтересованы в том, чтобы те тут оставались.
Конечно, есть некоторые врачи, которые собирают таблетки на свой страх и риск, отдают их людям, но это невозможно делать на постоянной основе. Эти врачи — воистину борцы за права человека, но тем самым они подводят себя под уголовную ответственность. Как вы можете видеть, Германия — очень демократичная и богатая страна, но в то же время для некоторых групп у нас практически нет вариантов. И это большая проблема.
В Германии для профилактики ВИЧ очень широко используется PrEP, а могут ли мигранты получить его?
Уже есть информация, что в будущем его будут официально назначать врачи, но даже сейчас по немецким меркам он стоит очень дешево, около 40—50 евро. Более того, в Германии есть чек-поинты с бесплатным PrEP для тех, кто не может позволить себе купить его. Однако и тут остается проблема с беженцами, у которых нет документов. Потому что когда ты приходишь в эти чек-поинты, у тебя все равно просят документы, чтобы подтвердить легальность нахождения в стране. Если документов нет, то и PrEP не получишь. Так что это тоже выход не для всех.
Как-то отличается способ информирования о ВИЧ среди беженцев? И в восприятии самих беженцев?
Конечно. Например, простая раздача флаеров совершенно не работает. Большинство из них никогда не возьмет флаер, потому что на нем повсюду написано слово СПИД, они боятся, что на них падет подозрение среди близких даже из-за простого интереса к этой теме. Так что чаще всего они предпочитают искать информацию в интернете.
Лично я не принадлежу ни к одной конфессии, но если вы хотите работать с религиозными людьми, то нужно уважать их веру. Уважение чужого мнения в данном случае — главная причина, почему этот проект успешен, и ВОЗ даже внес его в двадцатку лучших проектов 2018 года.
Офис организации Deutsche AIDS-Hilfe в Берлине. Автор фото: Федя Или
Вы упоминали альтернативные методы работы с мигрантами, не говорящими по-немецки и по-английски. Что они из себя представляют?
Мой любимый проект это photovoice (разговор через фото), в котором беженцы рассказывают истории про свой опыт, про свои чувства. Эти истории мы собираем, а потом публикуем на нашем сайте и в печатных материалах по крайней мере на 6 языках, включая русский. Это помогает доносить информацию.
Офис организации Deutsche AIDS-Hilfe в Берлине. Автор фото: Федя Или
А как работаете с театром?
Читайте также: