Ребенок вич в беларуси

Насколько опасно сидеть за одной партой с ВИЧ-позитивным и есть ли риск заразиться ВИЧ-инфекцией в детском саду, выясняет "Завтра твоей страны".

ВИЧ-позитивные дети: как относятся к ним родители одноклассников?

Только 18% родителей не стали бы ничего делать, если бы узнали, что их ребенок учится в одном классе или ходит в одну группу с ВИЧ-положительным — российская организация Фонд "ФОКУС-МЕДИА" провела опрос в Минске и Санкт-Петербурге, чтобы оценить отношение общества к женщинам, живущим с ВИЧ, и их детям.

Участникам опроса — мужчинам и женщинам в возрасте от 18 до 60 лет — предлагались три варианта ответа на вопрос, какие меры они предприняли бы, узнав о соседстве своего ребенка с ВИЧ-положительным: потребовали бы перевода этого ребенка в другое учреждение, перевели бы своих сына или дочь в другую школу, ничего не стали бы предпринимать?

41% опрошенных ответили, что перевели бы своего ребенка в другое учреждение, 35% затруднились ответить на этот вопрос, 6% опрошенных потребовали бы выгнать ВИЧ-положительного ученика из школы.

Медики убеждают: ВИЧ в быту не передается. Но родители за детей все равно опасаются.

— Первое, что ощущают большинство родителей, когда слышат о ВИЧ-инфекции, это страх, — комментирует доцент медицинских наук Наталья Рымаренко. — Они ведь знают, что инфекция передается от человека к человеку.

Стоит ли раскрывать диагноз в школе?

По официальным данным, в Беларуси сегодня проживает 241 ВИЧ-позитивный ребенок (от 0 до 14 лет). На первый взгляд, не так уж и много на страну с почти десятимиллионным населением. Однако эти дети ходят в обычные школы и обычные сады и, как правило, не раскрывают ВИЧ-позитивный статус.

— Родители ВИЧ-позитивных детей имеют полное право не рассказывать об этом диагнозе в школе, — поясняет Галина Лапицкая, заведующая отделением детской инфекционной больницы Минска. — Но у медсестер в школах и детских садах может быть доступ к такой информации.

Несмотря на то, что фактически скрывать ВИЧ-статус можно, Галина Лапицкая обычно рекомендует родителям говорить медикам в школе или садике о заболевании ребенка. Однако учителям и одноклассникам знать об этом необязательно.

— Мне часто говорят, что учитель имеет право знать все о ребенке, однако я в таком случае задаю вопрос учителям: а вы готовы рассказать о себе все? — рассказывает врач-инфекционист.

Многие ВИЧ-позитивные дети в садиках и сами не знают, что больны — родители еще не говорят с ними о диагнозе.

Дети кусаются, дерутся, падают. Помогая им, учитель или другой ребенок могут сами заразиться, если не будут знать, что "спасают" ВИЧ-позитивного — таковы аргументы тех, кто считает неправомерным сокрытие статуса.

— Люди должны понимать, что любая кровь небезопасна, — говорит Наталья Рымаренко. — Помимо ВИЧ-инфекции существует огромное количество других заболеваний, поэтому даже если вы знаете, что ребенок не ВИЧ-положительный, не стоит, грубо говоря, брать тряпку и вытирать лужу крови голыми руками.

В мире не зафиксировано ни одного случая передачи ВИЧ в быту.

— ВИЧ не передается ни через слюну, ни через мочу и кал, ни через слезы, и уж тем более — через пользование общими игрушками, — отмечает Ирина Статкевич, координатор кабинетов по работе с семьями, затронутыми ВИЧ.

Как разъясняет специалист, концентрация вируса в этих биологических жидкостях настолько мала, что для передачи ВИЧ нужно, к примеру, набрать целую ванну слюны.

— Если ВИЧ-положительный ребенок укусит кого-то из других детей, ничего страшного. Таким образом ВИЧ тоже не передается, — говорит специалист.

По словам Ирины Статкевич, даже если укус будет сильный, ранку нужно обрабатывать так же, как если бы укусил ребенок без положительного ВИЧ-статуса.

— Если ребенок принимает специальную терапию, то уровень вируса в его крови очень низок и его кровь в плане ВИЧ-инфекции гораздо менее опасна, чем у тех детей, у которых ВИЧ-статус не выявлен, — добавляет Наталья Рымаренко.

Если начались конфликты

Многие ВИЧ-позитивные дети живут "с закрытым статусом", то есть не рассказывают одноклассникам о своем диагнозе. Но иногда в школе или садике раскрывают "тайну". В таких случаях могут возникнуть серьезные конфликты между детьми и учителями, детьми и родителями их одноклассников.

Ни директор, ни социальный педагог, ни даже школьный психолог обычно не знают всех нюансов и аргументов, как успокоить и школьников, и родителей, как грамотно рассказать им о том, что ВИЧ-инфекция — хроническое заболевание, которое не передается в быту.

Если такие конфликты возникли, специалисты рекомендуют руководителям школ, детских садов или же родителям обратиться в специальные учреждения – кабинеты комплексного оказания услуг семьям, затронутым ВИЧ.

Сегодня в Беларуси два таких кабинета – в Минске (на базе городской детской инфекционной клиническая больницы) и в Светлогорске (на базе центральной районной больницы).

— Мы можем, если это необходимо, приехать на родительское собрание, прочитать лекцию, помочь решить конфликт, — отмечает детский инфекционист Галина Лапицкая.

Паша называет девочку дочкой, хоть официально с её мамой не расписан

"Когда узнал, что я ВИЧ-позитивный, был уверен, что детей у меня никогда не будет. А сейчас у меня есть дочка — это именно мой ребёнок, и она всегда будет моим ребёнком. Я очень хочу её удочерить, чтобы официально ходить на родительские собрания в школу, брать больничный, когда она болеет. Но с моей стадией болезни, третьей, не могу этого сделать.

По своему самочувствию — считаю, что это самое главное — и медицинским показателям я со своей третьей стадией никак не отличаюсь от тех, у кого первая стадия. У меня хорошие клетки, хорошая вирусная нагрузка, я вылечился от гепатита С, принимаю антиретровирусную терапию, не болею. Я вообще не вижу повода ставить мне третью стадию, её надо пересмотреть. То, что я ВИЧ-положительный, вообще никак не сказывается на моём самочувствии и жизнедеятельности. Считаю, что нужно разбирать каждый частный случай отдельно. Независимо от стадии, надо, чтобы на тебя посмотрели, убедились, что ты работаешь, что у тебя есть достаток, что ты адекватный. А пока моё желание остаётся желанием, я не собирал документы, чтобы не тратить зря время".

Минчанка Лена, у которой тоже третья стадия ВИЧ-инфекции, уже готовится впервые стать мамой — посещает курсы усыновителей.

"Весной забралась в интернет и искала прецеденты. Думала, что не может же так быть: чувствую себя хорошо, у меня есть определённый достаток — почему я не могу взять ребёнка? И тут — бах, оказалось, что внесены изменения в законодательство. Это было отправной точкой".

В сентябре Елена обратилась в органы опеки и получила пакет документов, которые нужно подготовить для усыновления

Среди них — заключение о прохождении медицинского обследования. Лена надеялась, что длительная антиретровирусная терапия отразиться на её диагнозе, но в консультативно-диспансерном отделении по ВИЧ-инфекции Городской клинической инфекционной больницы ей выдали справку, где большими буквами было написано "3-я стадия". И больше никакой информации.

Елена считает, что ситуация, в которой ВИЧ-позитивные люди получили возможность усыновлять детей, для врачей новая. Доктора поликлиники пока не знают, что с этим делать. Но в случае Елены решили во всём разобраться. Девушка рассказывает, что завотделением вышел в интернет, почитал о нововведениях, рассмотрел все её справки.

"Было видно, что он не мог мне отказать, поскольку все врачи написали, что я здорова. И при этом он понимал, что с 3-й стадией я не могу претендовать на усыновление, и что это какая-то глупость. Он ещё раз позвонил в диспансер на Кропоткина, ему ответили, что ВИЧ-инфекция — это заболевание, с которым нельзя становиться усыновителем… Доктор сказал, что не может сам принять решение, и поликлиника будет собирать комиссию".

В этот момент Елена позвонила Ирине Статкевич, руководителю общественного объединения "Позитивное движение", куда она пришла за помощью восемь лет назад. Девушка понимала, что врачам из поликлиники нужны разъяснения. Ирина посоветовала обратиться на кафедру БелМАПО к врачам-инфекционистам.

Там Елене выдали справку, исходя из её нынешнего состояния здоровья

"Мне написали, что на сегодняшний день стадия у меня первая, и она первая давным-давно, и что меняться в худшую сторону не собирается", — говорит Лена. Справку рассмотрели на комиссии в поликлинике, и она сработала!

"Все очень хорошо и позитивно ко мне отнеслись и выдали заключение, что у меня нет заболеваний, которые бы препятствовали усыновлению. Конечно, у меня были опасения, что есть ещё органы опеки. Не могу сказать, что кто-то там был против. Сейчас я нахожусь на пути к своей цели…"

Елена — преподаватель, работает на себя. К группам населения, уязвимым к ВИЧ, никогда не относилась. О своём положительном ВИЧ-статусе узнала в 2010 году, когда готовилась к ЭКО.

"Я даже не могу передать, насколько это было невероятно. Мир рушится. Плюс эти знания надо было ещё вырвать… На тот момент у меня была онкология — два диагноза поставили с разницей в неделю… Я стремилась к ЭКО всеми силами".

Есть стадия, когда ты прёшь просто как танк, и тебе всё равно

"Я шла в эту сторону, невзирая на то, что почти падала, не замечая того, что со мной происходит… На фоне онкологии у меня было шесть клеток [крайне низкое число лимфоцитов в крови. — Еврорадио]. Это даже не СПИД, а СПИД СПИДЫЧ. С первого дня мне начали давать терапию. Я стала быстро поправляться. Главное было — психологически восстановиться. Сегодня я эту травму преодолела, хотя для этого понадобились титанические усилия".

Лена пока не определилась, кого бы хотела воспитывать, мальчика или девочку, и какого возраста. Девушка не исключает, что ребёнок, как и она, будет ВИЧ-положительный.

"Наверное, мама, которая живёт с этой проблемой, лучше всего сможет научить и приверженности к лекарствам, и как с этим жить, потому что психологически, что уж тут говорить, очень сложно… Я очень надеюсь, что внесут изменения в законодательство, потому что получилась какая-то "недоделанность". Таких как я много, и, действительно, когда нас "ловят", то "ловят" не на ранних стадиях. Соответственно, у многих будет стоять третья стадия".

Что происходит в области

Пинск: У 11-месячной малышки нашли ВИЧ, хотя в семье все здоровы

Пинчанка Светлана Дыдышко бьёт во все колокола: позвонила журналистам, написала заявление в Следственный комитет, обратилась в Администрацию Президента. У её 11-месячной дочери Мирославы обнаружили ВИЧ-инфекцию.

По мнению Светланы. в случившемся виноват медицинский персонал Пинской детской больницы.

Мама Мирославы написала заявление в Пинский межрайонный отдел Следственного комитета

— Я рожала 28 февраля прошлого года, у нас здесь в Пинске – рассказывает Светлана. — При родах дочке сломали ключицу. После роддома её перевели в детскую больницу. Там она лежала около трёх недель. Потом мы забрали ребёнка домой.

— С октября месяца Мирослава начала сильно болеть. Были плохие анализы крови, и нас направили в Брест к гематологу, – продолжает пинчанка. — Там дочку посмотрела ещё и кардиолог, назначив дополнительные анализы.

Пинчане вернулись домой, сдали необходимые анализы и узнали страшную новость:

— На следующий день врач-инфекционист сказала прийти в поликлинику. Мы приехали. Я зашла в кабинет. Муж остался в коридоре. И тут она сообщает нам эту новость, что у Мирославы обнаружили вирус иммунодефицита человека (ВИЧ).

Малышку проверяли четыре раза, и каждый раз подтверждался её положительный ВИЧ-статус. У остальных членов семьи Дыдышко, а это ещё четверо детей, сама Светлана и её муж, результаты анализов на ВИЧ отрицательные.

Заявление следователям написано 13 февраля

Мама Мирославы отсчитывает месяцы, ведь ВИЧ-инфекция проявляется не сразу. Обнаружить антитела к вирусу в крови можно через 3-6 месяцев после заражения. Светлана предполагает, что заразить девочку могли или в родильном доме, или в больнице:

— Во второй раз мы попали в Пинскую детскую больницу в августе. Анализы сначала были хорошие. А с октября уже постоянно лежим в больнице.

Три недели назад Мирославу госпитализировали в Минскую городскую детскую инфекционную больницу. Перед госпитализацией у девочки была судорога. Минские врачи провели ещё одно обследование ребёнка и назначили терапию.

В своей кроватке Мирослава не спала уже как месяц

Мама Мирославы Светлана Дыдышко рассказывает, что хочет найти виновных:

— У меня была беременность без осложнений, и я думала, что ребёнок будет здоровым. А сейчас моя девочка всю жизнь должна будет принимать лекарства, чтобы подавить активность ВИЧ.

В разговоре с журналистами женщина опасается, что может, её дочь не первая в городе попала в сложую ситуацию: ведь в её здоровой семье нашли у ребенка ВИЧ-инфекцию.

— Я хочу, чтобы такое больше не повторилось, – утверждает Светлана, поэтому решила рассказать о нашей трагедии СМИ, хотя мне предлагали не делать этого.

Игрушки Мирославы остались дома

По словам главврача, администрация больницы сама заинтересована в разрешении этой ситуации, потому что никому не хотелось бы пережить такое: ни сотрудникам учреждения, ни родителям других детей.

Инфицированные дети в больницах лежат вместе со всеми, в тех же палатах. ВИЧ-статус человека запрещено разглашать по закону. И работники больницы не имеют права как-то ограничивать таких пациентов.

Светлана Дыдышко в ужасе от того, что теперь её дочка всю жизнь должна будет принимать лекарства. По её мнению, из-за халатности врачей у ребенка сломана жизнь

В Пинской детской больнице медицинский персонал соблюдает правила санитарно-эпидемиологического режима, ведь в противном случае пациенты могут быть заражены иными опасными инфекциями.

Используются одноразовые изделия медицинского назначения, дезинфицирующие растворы, необходимым образом организована работа для обеспечения безопасности необходимых медицинских манипуляций.

Проверки должны выяснить, действительно ли инфицирование ВИЧ могло произойти в Пинской детской больнице.

Источник информации: Наталия Колешко, Медиа-Полесье.

— Мне 29 лет, я живу в Мозыре и уже более года знаю о своем положительном статусе. Раньше я очень сочувствовал людям, которые выбиваются из общепринятых норм, теперь эмпатия стала еще большей, потому что лично столкнулся со всеми трудностями и сложностями жизни узкой группы в Беларуси, – начинает разговор Евгений.

Сложности, говорит собеседник, начинаются на пороге поликлиник, где никто до сих пор не победил бюрократию, продолжаются в не всегда адекватной реакции общества и заканчиваются законодательно закрепленными запретами для людей с ВИЧ.

— Тема ВИЧ в белорусском обществе сильно табуирована, об этом боятся говорить. По телевизору показывают, как у нас все хорошо и мирно, как растет уровень жизни. Но это все не так: уровень жизни падает, агрессия ширится. Каждый становится сам по себе и не остается сил на сочувствие другим. Я бы очень хотел, чтобы в отношении меня проявляли эмпатию и осознавали, что я тоже человек. Думаю, это идеология белорусского государства: все должны быть красивыми, более-менее одинаковыми, здоровыми, рожать побольше детей. Тот, кто выбивается из списка, может быть не принят никогда, – рассказывает Евгений.

Сложно надеяться на сочувствие простых граждан, когда законодательство во многом ограничивает людей с диагнозом. В Беларуси ВИЧ-положительным запрещены не только некоторые профессии, но и большой спорт, даже несмотря на прием антиретровирусной терапии, которая позволяет не определяться вирусу в крови.

Первый раз с отсутствием сострадания Евгений столкнулся, когда ему сообщили о диагнозе.

— Отношение медиков рабочее. Тебе просто говорят в лоб диагноз, который меняет твою жизнь, добавляя, что с этим живут. И ты со своим шоковым состоянием отправляешься домой – осмысливать и принимать. Никакой психологической помощи мне никто никогда не предлагал. Кажется, у нас в стране вообще серьезная проблема с квалифицированными психологами, которые действительно могут помочь тебе и твоей семье. Личное наблюдение: большей эмпатии можно дождаться от молодых медиков, потому что они более продвинутые и знают, что в Беларуси есть представители различных сообществ, да и жизнь в целом бывает разной. А старшее поколение чаще относится не очень хорошо. Вспоминаю медсестру, которая всячески старалась меня избегать и это было совсем не завуалировано.

Плюс 418 новых случаев заболевания ВИЧ на Гомельщине. Большинство – люди старше 40 лет

Оставаться один на один со своим диагнозом Евгений не смог и начал искать поддержку среди таких же – людей с положительным статусом.

В Беларуси несколько организаций, поддерживающих людей с ВИЧ. Но Евгений во всех видит один серьезный недостаток:

— О них просто никто не знает. Эти организации сами себя не рекламируют, они не находят людей, а ждут, когда люди сами придут. Но как прийти, когда сложно найти подходящую организацию, если у них нет даже контакта с поликлиниками, где человеку и сообщают диагноз? – задается вопросом Евгений.

12 схем антиретровирусной терапии предлагается в Беларуси для ВИЧ-инфицированных. Евгений говорит, что горстями таблетки не пьют ни в одной из них.

— У меня только одна таблетка, но и она дает побочные эффекты – рвоту и диарею. Работать в такие дни сложно, вынужден терпеть.

Но терапия все же позволяет вести полноценную жизнь. Если показатель вирусной нагрузки падает до нуля, можно – с согласия партнера – иметь незащищенный секс, при этом не передавая вирус. В этом и смысл приема терапии.

Минздрав озвучивает амбициозные планы по урегулированию заражения ВИЧ-инфекцией

В Беларуси почти 22 тыс. людей с ВИЧ-положительным статусом

Евгений считает, что в Беларуси с ВИЧ-статусом жить легче, чем принадлежать к ЛГБТ-сообществу.

— К ЛГБТ отношение у белорусов совсем дикое. С ВИЧ в этом плане проще – ты просто больной человек, тебя не будут избивать на улице, максимум – не возьмут на работу или уволят с нее. У меня есть мысли эмигрировать, но не из-за ВИЧ, а из-за принадлежности к ЛГБТ. Скажу так: эмиграция слишком сложна, чтобы организовать ее только потому, что на тебя косо смотрят.

Недавно Евгений снялся в видеоролике о людях с ВИЧ, этот сюжет стал первым шагом к открытости. Ролик увидели даже в соседних странах, а вот на работе о статусе Евгения пока не знают, несмотря на всю его открытость.

— Диагноз открыл сначала одной подруге, потом второй, затем матери, после сестре. Все они, к счастью, не изменили отношения ко мне. На работе пока стараюсь не афишировать – уверен, что реакция не будет для меня приятной.

Почему важно знать свой ВИЧ-статус

Проблема табуированности белорусского общества намного шире, чем непринятие ВИЧ-положительных.

— У нас не принимают никого из узкого круга. Но будем честными: в Беларуси живут и ЛГБТ-представители (их не так мало, кстати), и люди с ментальными и депрессивными состояниями, немало людей с тяжелыми психическими состояниями. Узких групп населения хватает и все они выбиваются из общепризнанных норм. Наверное, пришло время менять эти нормы и не отмалчиваться, только усугубляя проблемы, – говорит Евгений.

В январе у Мирославы из Пинска обнаружили ВИЧ. Светлана Дыдышко, мать 11-месячной девочки, утверждает, что ее дочь заразили в больнице: проверка показала, что у остальных членов семьи результат отрицательный. Однако в местной больнице, где Мирослава лежала после рождения на лечении, допускают бытовое заражение. Местные активисты удивляются обеим версиям — как такое могло случиться, они не понимают до сих пор. Мы съездили в Пинск, чтобы узнать версии всех сторон.

Светлана Дыдышко сидит с нами в зале, пока ее сестра Екатерина играет с тремя детьми в соседней комнате. Из дверных проемов время от времени появляются шесть любопытных детских глаз, которые так некстати отвлекают маму от разговора. Пока Светлана повторяет историю, облетевшую на выходных весь интернет, трое ее сыновей сменяют друг дружку на диване. Мальчики рассказывают о своей кошке, постоянно улыбаются и дополняют женщину. О том, что состояние этой семьи теперь зависит от диагноза Мирославы, напоминает пустая детская кроватка. Сейчас девочка лежит с папой в инфекционной больнице в Минске. Светлана уверена: это — итог того, что с ее дочерью неосторожно обошлись в местной больнице.

Все это время Светлана с дочерью обращались в одну местную детскую больницу. Оттуда их направили в Брест, где и назначили анализы.

— У нее были высокие СОЭ и гемоглобин. Мы все делали так, как говорили врачи. Сказали диагноз — я до сих пор не могу прийти в себя. Дали направление в Минск, пообещали, что подберут нужную терапию.

На каком из этапов Мирослава могла заразиться ВИЧ, Светлана не предполагает. Говорит, сейчас ее цель — добиться, чтобы с этим разобрался Следственный комитет.

— Я не представляю, чтобы это произошло бытовым путем: поцарапалась там или ударилась, — говорит женщина. — В больнице могли быть нестерильные капельницы, шприцы или инструменты. Еще я знаю, что ВИЧ передается через грудное молоко. Может быть, ее кто-то покормил, пока она лечилась одна. Поймите, если бы это было в быту, остальные дети тоже заразились бы. А у нас все полностью здоровы. После больницы она все время была дома — где еще это могло произойти?

Сейчас в Минске у Мирославы идет терапия. Светлана говорит, девочке уже вылечили анемию, у нее прошел отит, чувствует она себя лучше.

В Пинской детской больнице многолюдно. Дети вместе с родителями послушно ждут своей очереди в регистратуре и с интересом рассматривают местные таблички. На стекле гардероба развешены листовки с призывом для родителей сдать анализ на ВИЧ, базовые принципы профилактики болезней и рекомендации. Местные врачи говорят, что недавний случай на обстановку в учреждении не повлиял: работы по-прежнему много, в подробности вдаваться некогда. На месте работают комиссия и Следственный комитет, остается ждать результатов.

Главврач больницы Николай Телятицкий сказал Onliner, что не уполномочен давать комментарии: сейчас по случившемуся проводится проверка.

— Мама девочки говорит, что та заразилась в больнице. Это возможно? — спрашиваем у него.

— Почему вы решили, что это было в больнице? Я вам скажу одно: что касается детской службы и педиатрической поликлиники, у нас все очень ответственно работают. Я здесь не первый год и могу поручиться за свой коллектив. Ситуация очень сложная, мы хотим сами разобраться объективно, без поспешных выводов. Это необязательно могут быть медики или лечебное учреждение — ребенок какое-то время находился дома. Тут нужно рассматривать разные версии.

— Бытовую тоже?

— Любую. Но давать информацию по этому поводу я не могу, — сказал главврач.

От остальных комментариев Николай Телятицкий отказался.

— Светлана говорит, что проблема могла быть в плохой обработке инструментов. Вы в курсе, как это происходит?

— Сейчас старой схемы обработки нет — все шприцы одноразовые и индивидуальные. После введения лекарства с них снимают иглу, разбирают и бросают в моющий раствор, так что второй раз их просто физически нельзя использовать. Заразиться таким образом невозможно.

— И все же женщина настаивает, что заражение произошло в больнице.

— Даже если говорить о медперсонале, в медицину не приходят работать люди, которые чем-то таким болеют: они просто не имеют права контактировать с кровью. Это единственная область, где не разрешают работать ВИЧ-инфицированному.

— Мама Мирославы предполагает, что ее дочку могла покормить другая женщина.

— Никто не исключает варианта, что ее кто-то покормил грудью — не только в больнице, но и дома. Мы также не знаем круг общения и образ жизни родителей. Кто приходит к ним в гости, нам не известно.

— Получается, версия с бытовым заражением наиболее вероятна?

— Процент заражения очень низкий даже при открытом контакте: должно попасть достаточно вируса. То, что это произойдет через царапину, очень маловероятно. Здесь в принципе очень много версий: возможно, девочку покормили грудью или провели инъекционные манипуляции с кровью. Насколько мы знаем, переливание ей не делали. Пока это заражение каким-то логическим объяснениям не поддается.

Чтобы узнать, насколько возможно заразиться ВИЧ в больнице, мы связались с врачом-инфекционистом. Он попросил не называть свое имя, но рассказал Onliner, что такая вероятность близка к нулю.

— Есть три пути заражения: через инъекции, от матери к ребенку и через половой контакт. Третий пункт сразу исключаем. В больнице девочка не могла заразиться: все приборы одноразовые, к наблюдению за детьми подходят очень строго. Чтобы ребенка заразил персонал, его должны были кусать чуть ли не до крови. Другой вариант — медик должен быть без перчаток, с открытой раной, из которой течет кровь. Что касается мелкой ранки, это также маловероятно. Если бы дело на самом деле было в больнице, заразился бы не один ребенок. В Беларуси таких случаев не было, серийности мы не наблюдаем.

Теперь о кормлении ребенка другой ВИЧ-инфицированной мамой. Надо понимать, что с каждой такой пациенткой ведется колоссальная работа. Ей объясняются пути заражения, дается терапия. Никакая медсестра не пойдет на то, чтобы дать чужой женщине покормить не своего ребенка. Врачу известен статус каждой роженицы. Даже если женщина сама не знала о своем диагнозе, во время рождения ребенка ей обязательно сделают экспресс-тест на ВИЧ.

Говоря о бытовых условиях, в принципе, ребенок может заразиться от человека с таким диагнозом. Условие — если хорошая капля крови попадает в открытую рану.

— Под нашей новостью начали писать, что девочка может вылечиться от болезни, если будет правильно подобрана схема лекарств. Это так?

— К сожалению, стопроцентное излечение невозможно, нужна пожизненная поддерживающая терапия. Но если все будет подобрано правильно, ребенок не будет ничем отличаться от сверстников.

Сегодня Светлана идет в Следственный комитет, куда она написала заявление с требованием провести проверку. С понедельника к ней подключилась комиссия Минздрава, вчера по этому поводу высказался министр здравоохранения. Родителям Мирославы пообещали провести объективное расследование.

Библиотека Onliner: лучшие материалы и циклы статей

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!