Суицид из за диагноза вич

Лайф выяснил, как те, кто отказывается признавать существование ВИЧ-инфекции, могут навредить окружающим и себе.

5 июня 1981 года был открыт и впервые описан вирус иммунодефицита человека. В России первый заражённый обнаружен в 1987 году. По данным Роспотребнадзора, за 31 год в нашей стране более 318 тысяч человек, инфицированных ВИЧ, умерли от осложнений различных болезней. Сегодня общее количество инфицированных составляет 1 007 369 человек.

Среди тех, кому поставлен диагноз ВИЧ, есть люди, которые не верят в существование этого вируса и считают его заговором фармацевтов. Таких называют "ВИЧ-диссидентами", или отрицателями смерти.

"Согласно их теории, ВИЧ — это миф, появившийся в результате заговора фармацевтических компаний и мирового правительства для сокращения населения до "золотого миллиарда", — говорится в исследовании, проведённом в 2016 году группой учёных во главе с социологом ВШЭ Петром Мейлахсом.

ВИЧ-отрицатели считают, что более чем за 30 лет учёные могли бы изобрести вакцину от инфекции, если бы эта инфекция "действительно существовала". Некоторые из "диссидентов" не ищут никакого научного обоснования своему отрицанию — они не признают свой ВИЧ-статус из-за страха. Как отмечает психотерапевт Анна Таипова, отказ от проблемы — способ убежать и спрятаться от неё: "Я не вижу беды, значит, её не существует".

"Диссиденты" не только отказываются признавать факт заражения и принимать лекарственные препараты, они также не считают нужным соблюдать меры предосторожности: не видят необходимости в средствах контрацепции, а заражённые женщины смело кормят своих новорождённых детей грудью, передавая им инфекцию через молоко. "Диссиденты" создают сообщества в социальных сетях, где обсуждают и пропагандируют свою идею.

— Они активны в соцсетях, поэтому создаётся впечатление, что ВИЧ-отрицателей в России много. В Интернете каждый может высказывать любую глупость, приходится опровергать ложные утверждения. Когда пациент узнаёт о своём диагнозе, это усложняет работу врачей и портит жизнь пациентов: они не могут понять, кому верить, — рассказал директор Федерального методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом Вадим Покровский.

В группе "ВИЧ/СПИД-отрицание и альтернативная медицина" сообщают о 111 умерших "диссидентах". По мнению руководителя программ фонда по борьбе со СПИДом "Шаги" Кирилла Барского, примерно 1% ВИЧ-положительных россиян не верит в существование вируса, отказывается принимать терапию — около десяти тысяч человек.

Сколько живут ВИЧ-отрицатели?

Алексею поставили диагноз ВИЧ в 2006 году. Он впал в депрессию, задумывался о суициде. Но потом решил, что никакого ВИЧ не существует — диагноз ошибочен. Он отказался от лечения, писал в соцсетях о "страшно ядовитой" антиретровирусной терапии, посещал СПИД-центр, чтобы поскандалить и сообщить всем пациентам, что ВИЧ — великий заговор. В 2018 году Алексея не стало. Его единомышленники утверждают, что молодой человек скончался из-за пневмонии и менингита, потому что никакого вируса иммунодефицита не существует — двенадцать лет человек жил с выдуманным диагнозом и вёл обычный образ жизни.

— Вирус мутирует: кто-то может прожить двенадцать лет без каких-либо внешних проявлений, а кому-то через год уже нужна срочно терапия, иначе всё — смерть. У некоторых людей инфекция не прогрессирует слишком активно, они могут прожить года три без терапии, но в итоге лекарства понадобятся, вирус не будет спать вечно, — говорит Кирилл Барский.

Как отметил Вадим Покровский, 95% ВИЧ-инфицированных умирают в течение двадцати лет после заражения. 50% из этих людей уходят из жизни в течение одиннадцати лет. Лекарства могут продлить срок жизни пациентов, но принимать их нужно ежедневно, соблюдая систему.

ВИЧ — это проблема человека, а не врача

Алина узнала о своём ВИЧ-статусе в 22 года. Девушка училась на микробиолога, но была убеждена, что вирус выдуман и статус "положительный" можно легко поменять на "отрицательный", если чуть-чуть подождать. Терапию Алина не принимала, потому что считала эти лекарства токсичными. В конце 2018 года девушка написала в сообществе "диссидентов", что анализы показали: иммунитет на нуле, а сопутствующее заболевание — туберкулёз. В марте этого года 24-летняя Алина умерла.

— В наш СПИД-центр несколько раз приходили люди, чтобы покричать на врачей и других пациентов: "ВИЧ — это миф!" Мы сначала пытались их переубеждать, объяснять на своих примерах, почему важно проводить терапию. А потом лично я поняла, что это бесполезно. Человек сам должен нести ответственность за свою позицию и тот итог, который его ждёт. Врачи лишь предоставляют препараты, назначают курс, помогают поднять иммунитет, не хочешь их слушать — не надо. Я несколько лет не принимала терапию, а сейчас строго соблюдаю систему приёма. Разница ощутима: теперь у меня есть силы, я не простываю, головные боли прекратились, воспитываю дочь, хожу на работу. В этом точно мифологии нет никакой, — рассказала Лайфу ВИЧ-инфицированная Екатерина.

Уголовно наказывать ВИЧ-отрицателей, заставлять инфицированных людей в обязательном порядке принимать лекарства — не так эффективно, как грамотное просвещение, отмечают эксперты. Если каждый человек будет нести ответственность за своё здоровье и объективно оценивать его состояние, статистика смертности и заражения инфекцией значительно снизится. Важно понимать, что ВИЧ-инфекция — это реальность, но есть способы защитить себя от неё.

На днях в Нижегородской области 50 ВИЧ-инфицированным детям отказали в пребывании в детском оздоровительном лагере. Руководство лагеря заявило, что сотрудники боятся за своих детей. Эксперты считают, что поведение руководства лагеря из Нижнего Новгорода может повлиять на детей психологически, например, они могут отказаться от терапии, чтобы не выделяться из толпы. Поэтому крайне важно и детям, и взрослым знать, что ВИЧ не передаётся при общении и тактильном контакте. Им можно заразиться только через кровь и при незащищённой интимной близости.

Число заболевших ВИЧ-инфекцией снизилось на 7% по сравнению с 2018 годом — такое значительное снижение наблюдается впервые с 2015 года.

Смертность, связанная с ВИЧ, также уменьшилась — на 8% по сравнению с 2018 годом. В частности, от СПИДа, который развивается на фоне ВИЧ-инфекции, в прошлом году умерли 18,9 тыс. россиян.

При этом смертность от вызванных ВИЧ-инфекцией заболеваний значительно снизилась в регионах, которые являлись лидерами по этому показателю в предыдущие годы. Так, в Кемеровской области смертность по причинам, связанным с ВИЧ-инфекцией, снизилась на 11%, в Иркутской области — на 9%, в Свердловской области — на 13%, в Новосибирской — почти на 15%.

Одновременно показатель существенно вырос в Севастополе — +11%, рост на 4% зафиксирован в Курганской области. РБК направил запросы властям этих регионов.

Кемеровская область, несмотря на снижение смертности, осталась в России лидером по смертям, вызванным ВИЧ-инфекцией. В 2019 году там умерли около 38 тыс. человек, из них 1552 — от вызванных ВИЧ заболеваний, это каждый 25-й из умерших. В Кузбассе, как и в некоторых других регионах Сибири, от иммунодефицита по-прежнему умирают чаще, чем в результате самоубийств, убийств, ДТП и отравлений алкоголем вместе взятых.

По данным министерства здравоохранения региона, в Кемеровской области живут более 31,5 тыс. носителей ВИЧ — это более 2% трудоспособного населения. Антиретровирусную терапию (АРВТ) получают 73% больных — в министерстве уточнили, что это все, у кого есть показания для назначения лечения. Министр здравоохранения области Михаил Малин рассказал РБК, что в 2019 году регион потратил 288,7 млн руб. на противодействие ВИЧ, в 2020 году эта сумма вырастет в 1,4 раза, причем большую часть ее составляют средства регионального бюджета.

В Новосибирской области охват АРВТ составляет 75%, рассказал РБК министр здравоохранения региона Константин Хальзов. Это позволяет увеличить продолжительность жизни зараженных, уточнил он. Всего в регионе живут 31,3 тыс. носителей ВИЧ — это 2% жителей Новосибирской области трудоспособного возраста. Терапию из них получают 61%. Для борьбы с распространением инфекции в регионе действует программа равного консультирования, которая, по мнению министра, помогает социализации людей, живущих с ВИЧ, и формирует у них желание лечиться. Равные консультанты — это люди, живущие с вирусом и обученные консультировать новых пациентов.

В Иркутской области живут 30,1 тыс. больных ВИЧ, сообщила РБК замминистра здравоохранения Иркутской области Елена Голенецкая. АРВТ получают 58% из них. По словам Голенецкой, это все пациенты, которые нуждаются в терапии. Улучшение ситуации с смертностью от ВИЧ в регионе связывают с ростом числа пациентов, проходящих диспансеризацию.

Наркотрафик и другие причины эпидемии

Регионы, в которых больше всего жителей заразилось ВИЧ-инфекцией и умерло от СПИДа, во многом пересекаются с регионами, в которых популярны наркотики опийной группы. Именно в этих регионах, как показывает статистика МВД, в 2019 году правоохранительные органы изъяли большую часть опиатов.

Осторожный оптимизм и фильм Дудя

В 2019 году каждый четвертый россиянин прошел тестирование на ВИЧ, сообщили РБК в пресс-службе Минздрава. Антиретровирусную терапию получают 68,9% заболевших. Эти показатели выше плановых, указанных в Государственной стратегии по противодействию распространения ВИЧ-инфекции.

Кроме того, по словам Вадима Покровского, в некоторых регионах еще остается практика, когда вместо диагноза СПИД ставят непосредственную причину смерти пациента для улучшения отчетности.

Мы уже писали о том, что в республике за последние несколько лет неуклонно начало расти количество ВИЧ-инфицированных людей. Только по официальным данным за первое полугодие 2016 года в Башкирии было выявлено 1 519 человек зараженных. По словам главного врача Республиканского центра по профилактике и борьбе со СПИДом и инфекционными заболеваниями Рафаэля Яппарова, социальный портрет зараженных серьезно изменился. Если раньше это были молодые люди в возрасте 25-30 лет, то сейчас основная масса – это люди 30-40 лет, имеющие семью и стабильный заработок.

– Артем, как Вы узнали о своем диагнозе?

Сказать, что мой мир перевернулся в тот момент – не сказать ничего. Это был шок. Оцепенение. Я был очень напуган, я не знал куда идти, что делать, как жить дальше. Полная прострация, ни эмоций, ни слез. Я не помню, как добрался до дома. Помню, что я зашел и снял лишь ботинки. Прямо в куртке я сел на кровать и открыл окно. Пульс неистово бился в висках. Это было, как пуля в голову. Очнулся я только после того, как за два часа выкурил две пачки сигарет. Медленно я стал приходить в себя. Залез в интернет, стал искать информацию, читать про ВИЧ. Стал искать у себя все описываемые признаки: увеличенные лимфоузлы, изменения в ротовой полости, отеки. В ту ночь я не спал. И еще двое суток после. Ходил, как робот, на работу. Ночами сидел в сети. Тут я вспомнил про ту самую подругу моей знакомой, которая больна ВИЧ. Я позвонил ей и все как на духу рассказал.

Знакомая передала все мои вопросы своей подруге, та успокаивала меня, говорила, не надо у себя ничего искать, что надо жить дальше, мол, у нее двое детей здоровых родилось, живет обычной жизнью, и у меня все будет хорошо, поддержала. Так и стали мы через подругу с ней общаться.

– Артем, а кому-то из близких вы не стали говорить об этом?

– А не приходило мысли, что диагноз ошибочный?

Потянулось мучительное время ожидания. Я вернулся домой и рассказал своей бывшей девушке обо всем. У нее результат на ВИЧ был отрицательный. Она сказала, что ничем мне не обязана и помочь не может. Конечно, было очень тяжело, ведь вместе мы были три года. Тогда мне казалось, что я был самым одиноким человеком во Вселенной!

– Он все-таки подтвердился?

– Подтвердился. Но я был уже морально к этому готов. В центре СПИДа мне выписали лечение и объяснили, что я могу жить своей обычной жизнью, работать везде кроме профессий, связанных с кровью, и полиции. Тогда я работал поваром в кафе и продолжил заниматься тем же. Сейчас я уже стал шеф-поваром.

Мне нужно было регулярно сдавать анализы крови и мочи и раз в год сдавать анализ на вирусную нагрузку и иммунограмму. Первый раз, когда я все это сдал, выяснилось, что у меня 230 клеток, а при 350 уже делают антиретровирусную терапию. К тому же вирусная нагрузка была 500, а это очень много. Мне ее назначили. Я очень много перенес побочек: диарея, тошнота, слабость. Зато после – я стал восстанавливаться и чувствовать себя гораздо лучше. Вирусная нагрузка стала нулевой! Это отличный результат! Я стал вести свой обычный образ жизни, даже спиртное мог выпить (он действует на организм не вреднее, чем на организм здорового человека).

Я решил искать себе ВИЧ-положительную девушку. В Интернете я познакомился с одной барышней из Казани. Завязалась переписка, а потом и отношения. Я ездил к ней, но со временем понял, что это не мой человек, мы расстались.

– Нет, я нашел себе девушку, ВИЧ-отрицательную, мы очень счастливы вместе сейчас.

– Она знает о твоем диагнозе? Как она отреагировала?

– Как ты себя чувствуешь сейчас?

– Очень хорошо себя чувствую! Болею не больше, чем любой человек. Живу нормальной жизнью. Единственное – прием лекарств не пропускаю, пью точно вовремя все. Хоть я и работаю по 18 часов в сутки на ногах, тем не менее, я нормально себя чувствую. Больным с ВИЧ нужно достаточно спать, у меня это не всегда получается. Стараюсь вести здоровый образ жизни, правильно питаться. Сейчас у меня хорошие анализы. Я совсем забыл про пережитый ужас, про свой диагноз! Если я буду продолжать лечиться и вести здоровый образ жизни, то проживу столько же, сколько и все.

– А как вы относитесь к тому, что сейчас очень много людей отрицают ВИЧ? Ходят больные, не лечатся, не встают на учет.

– Мне их жаль. Они вредят, прежде всего, себе. Болезнь будет прогрессировать, и они могут умереть в молодом возрасте. А еще заразить других. Нужно обязательно обследоваться на ВИЧ. Из года в год, нам рапортуют, что число больных ВИЧ растет. Это не число больных растет, а выявляются люди, давно болеющие, которые не хотели лечиться. Я рад, что я вовремя обратился к врачам!

Вы знаете, что уж говорить о людях, если некоторые врачи шарахаются от больных ВИЧ и просят выйти из кабинета. Как будто вирус летает по воздуху!

– Лекарства дорогие, наверно, выписывают?

– Как поменялось твое окружение?

– Да все в принципе также! Просто почти никто из моих друзей не знает о моей тайне. Единственное – появилось очень много виртуальных знакомых и друзей. Я завел себе фейковую страничку в соцсети и сижу в специальных группах, где общаются ВИЧ-инфицированные. Кто-то уже давно лечится и спокойно относится к этому, как я. Другие же, так сказать, новички, в панике пишут, как быть, узнав о своем диагнозе.

Я стараюсь всех поддержать и подбодрить, я знаю, как это тяжело. В группах мне приходится общаться с геями, наркоманами, разными девушками – всех нас объединяет одно. Помню, даже в группе встретил свою одногруппницу, она узнала о ВИЧ, хотела покончить самоубийством, я помог ей, поддержал, но она не узнала меня. Мы общались по телефону, сейчас она живет нормальной жизнью. Другая девушка заразилась от парня-наркомана и выбросилась с 4 этажа. С многочисленными переломами ее увезли в больницу. Сейчас она потихоньку восстанавливается и возвращается к нормальной жизни. Я искренне рад за нее!

– Спасибо тебе за такое откровенное интервью. Пусть все у Вас будет хорошо!

Напомним, что существует всего три пути передачи ВИЧ-инфекции: через кровь (нестерильную иглу наркомана, шприцы, пирсинг, возможно, во время медицинских манипуляций при использовании нестерильного инструментария), от матери к ребенку во время беременности и родов и половым путем. При этом на сегодняшний день в нашей республике половой путь передачи инфекции является самым распространенным – до 60%. Но до сих пор, к сожалению, большое число вновь выявленных ВИЧ-инфицированных имеют опыт применения наркотиков.

Наркотики в первую очередь вызывают серьезные непоправимые нарушения в работе головного мозга и нервной системы, к тому же они вызывают огромное сексуальное влечение. Таким образом, в группу риска попадают не только наркоманы.

А как бы вы поступили, узнав, что у вашего близкого положительный ВИЧ-статус?

Никаких препятствий у человека, который принимает терапию, для усыновления ребенка, в принципе, быть не должно, ведь ВИЧ-инфицированный на терапии не представляет никакой опасности. Запрет сам по себе — нонсенс, но я не удивлюсь, если никто на самом деле его не отменит.

Люди, геи и не только, обходили законодательство о запрете усыновления всеми возможными способами, я сам знаю несколько таких примеров. Вообще все проблемы можно было бы решить, используя опцию суррогатного материнства. Для людей, которые хотят своих детей, это порой единственный способ. Но эта процедура в России похожа на хождение по мукам. В нашей стране права таких родителей не защищены, люди хотят своего ребенка, они отдают свои биоматериалы, а по закону не имеют на него никаких прав. Многие клиники предоставляют эту услугу, в случае с ВИЧ, сперма родителя проходит специальную очистку, но с юридической точки зрения он ребенку вообще никто. То есть суррогатная мать может 9 месяцев получать все необходимое, а после родов забрать ребенка. Если закон поменяют, то наверняка люди, которых не устраивает уязвимость их положения, захотят усыновить кого-то.

Сам я узнал о своем диагнозе пять лет назад. Приехал в клинику, где сдавал анализы каждые полгода. Меня привез туда мой отец, я попросил его меня подвезти. Зашел в клинику — и мне не отдают анализы. Обычно это происходит на ресепшн внизу, но меня вызывают наверх. Поднялся, врач выгнал с криком медсестру, я сел. Самый ужасный момент был, когда он начал говорить, у меня все сразу упало — жизнь пролетает перед тобой, и самое кошмарное, что мне пришлось после этого сесть в машину к отцу.

Врач со мной фактически не говорил — просто сообщил, что нужно повторно сдавать анализы в специальной клинике. Ни о какой терапии (которая мне, на самом деле, положена), или лечении он н ичего не рассказал. Он просто отправил на Соколинку, в клинику, где лечат ВИЧ и СПИД, и велел сдать повторные анализы.

Я доехал до работы и сразу начал писать человеку, с которым за два дня до этого у меня был незащищенный секс. Через пару дней мы встретились, он впал в истерику, сразу поехал сдавать анализы. У нас тогда как раз начинался бурный роман, само собой он закончился в эту же минуту, я вышел на улицу после этого разговора, посмотрел наверх и увидел черный снег. Потом у меня была попытка суицида, такая безбашенная, но все закончилось нормально, я жив.

Я параллельно жду ответа из Европы, чтобы получить препараты там. Психологически очень тяжело даже приезжать на Соколинку на осмотр врача. Это вроде бы обычная больница, я постоянно вижу там знакомые лица. Все считают, что ВИЧ — болезнь геев, но там очень много семей с маленькими детьми, совсем крохотными, семейных пар. Много и тех, кто ведет ненормальный образ жизни, пропитых, наркоманов, и тебе нужно пройти мимо них всех, чтобы попасть к своему врачу.

У нас нет этой культуры, что когда у ребенка начинается половое созревание, нужно рассказывать о таких болезнях. И, особенно у натуралов, бытует мнение, что вот они сейчас занимались сексом с опрятным чистым человеком, и ничего не произойдет. Детям нужно ра ссказывать, что нужно предохраняться, что если ты начинаешь половую жизнь, если ты подросток, то априори секс должен быть защищенным.

Они боятся обидеть партнера, но это такая чушь: из-за этой боязни человек рискует жизнью.

Это серьезная вещь, которую люди так хладнокровно игнорируют, они боятся обидеть партнера, но это такая чушь: из-за этой боязни человек рискует жизнью. Любая болезнь – это во многих смыслах катастрофа и психологическая, и физическая, это крест. Когда я понял, что болен, моя жизнь и изменилась радикально, и не изменилась — одновременно. Я много занимаюсь спортом, веду довольно активную жизнь.

Я какое-то время жил с человеком, который был на терапии, это было очень тяжело, потому что раньше препараты были хуже, чем наркотики. Он съедал таблетку и его мазало, это вовсе не витаминки. Сейчас больным ВИЧ прописывают лекарства нового поколения, которые нужно принимать раз в день, и они не дают такого эффекта. По сути, я без терапии 5 лет, у меня показатели улучшаются. Я ничего не принимаю, кроме обычных витаминов, занимаюсь спортом, не пью, не тусуюсь, понимаю, что нужно спать, и стараюсь это делать. Я бегал недавно 20 км на одном дыхании без воды. Мы вышли, и я пробежал.

Мне не назначают терапию, и меня это беспокоит, потому что мне хочется оберегать окружающих и свою семью от себя и моей болезни. В США людей сразу сажают на терапию немедленно, в тот же момент.

Самое ужасное лично для меня — это реакция общества и знакомых. Сейчас я психологически сильная личность, но тогда, пять лет назад, меня выбило из колеи. Я работал в компании, и в коллективе одна из девушек была на какой-то тусовке, показывала фотографии с работы, на них был я, и ей кто-то между делом сказал, что я болен.

С этим вообще ничего не сделаешь, я понимаю, что нормальный человек об этом говорить не будет. У меня было несколько срывов, но я это давлю это в себе, скрываю. Л юди, которые ей рассказали про мой диагноз, эту информацию распространять не должны. Если бы мы были в Штатах, я мог бы пойти в суд. У нас, к сожалению, другая страна. И мне проще уехать отсюда.

Чтобы заразиться ВИЧ через поцелуй, нужно выпить 60 литров слюны

Вообще реакции людей порой смешные, ведь это научный факт: чтобы заразиться ВИЧ через поцелуй, нужно выпить 60 литров слюны. Понятно, что во рту могут быть ранки, но это скорее исключительный случай — заразиться довольно сложно. Я не хожу с плакатом, что у меня диагноз, хотя сам переживаю, например, когда режу руку, нянчась с чужим ребенком, этого никто не знает и не видит, как я быстро заклеиваю палец.

Люди не понимают даже того, что сантехник, который им вчера чинил трубу, может быть гомосексуалом или ВИЧ-инфицированным – это его личное право, никто не должен вообще об этом думать, с кем он спит, чем он занимается, чем он болеет. Главное, чтобы это никому не мешало, не приносило вреда.

Геям, вопреки стереотипам, не нужны гей-парады, это все глупости, дело политики, потому что в общей массе это обычные люди, не красящие губы, не носящие чулки, платья, а это нормальные взрослые мужики — бородатые, волосатые, грубые, они просто любят мужчин.

В нашей стране люди думают, что все геи – это как Боря Моисеев, ну, ок. На самом деле Федор Петрович, главный хирург клиники, с которым вы вчера пили водку, гей, он изменяет своей жене с молодым мальчиком, который живет у него в съемной квартире. Это очень смешно, когда ты сидишь в сауне в фитнес-клубе (реальная история), слушая мужские разговоры, и перед тобой сидит человек — лысый в наколках накачанный, и рассказывает, как он пер телку, а ты знаешь его бойфренда.

Понятно, что сейчас есть интернет, но все равно это должно идти из семьи, из школы. Презервативы должны раздавать бесплатно. Потому что у подростков вообще нет мозгов, и когда тебе 15 лет, ты просто получаешь удовольствие. Давайте делать так, чтобы это удовольствие было безопасным. Все стесняющиеся папы и мамы — это отголоски советского прошлого. Я только пять лет назад родителям признался, что я гей, про ВИЧ вообще рассказывать не собираюсь.

Долго боялся, но зря, в итоге вообще ничего не поменялось, кроме того, что мне стало свободнее, камень такой с души свалился. Конечно, это была истерика у мамы, для нее то, что я гей, стало большой трагедией.

Родителям про ВИЧ не буду говорить. А зачем? Об этом знает мой любимый человек, несколько близких друзей – этого достаточно. Родители мне не друзья – это два человека, с которыми у меня нет никакого коннекта. Мы не были друзьями, они никогда не интересовались моими проблемами.

Моя задача — оставаться здоровым. Многие люди просто игнорируют эту ситуацию с ВИЧ и умирают, потому что считают, что они доживут сами, организм справится. Среди моих знакомых есть люди, которые так умерли от СПИДа .

Фото из личного архива супругов

В этом интервью не будет стандартных вопросов об увлечениях и образе жизни интервьюируемых. Их личности можно описать кратко: употребляли наркотики, ВИЧ-инфицированные, сейчас ведут здоровый образ жизни.

Совершить суицид – эта мысль появляется у каждого инфицированного ВИЧ, но супруги Ольга Медведева и Валерий Тараненко ее перебороли.

Ольга на данный момент - равный консультант в СПИД-центре, председатель координационного совета ВОО Общества людей живущих с ВИЧ в СФО, а ее муж Валерий - представитель этого общества.

- Ольга, я очень рада, что вы согласились дать это интервью, ведь тяжело, наверное, обсуждать такие вещи…

- Знаете, если честно нет. Об очень многих вещах, о которых трудно было сначала даже думать, сейчас я говорю как о чем-то повседневном и обыденном.

- Означает ли это, что вы смирились со своей болезнью и с ее неминуемым фатальным исходом?

Фатальный исход неотвратим для каждого. Люди приходят к нам в центр, а потом раз - их уже нет в живых. Просто кто-то живет и борется, а кто-то нет. Современная терапия позволяет продлить срок жизни человека с ВИЧ более 30 лет с момента заражения, а это немало. К тому же, с каждым днем методы терапии улучшаются. ВИЧ - это возможность исправить свои ошибки.

- По вашим словам получается, что ВИЧ – это не такая уж и страшная проблема?

- ВИЧ – это не приговор. Человеку дается возможность переоценить свою жизнь. Если человек не останавливается, продолжает вести разгульный образ жизни, употреблять алкоголь, наркотики инфекция очень быстро забирает из жизни человека. После 45 лет я закончила курсы бухгалтера–экономиста. Никогда не поздно начать все сначала.

Получив диагноз, было страшно, на фоне моей тогдашней слабой информированности. У меня на тот момент была одна ассоциация: ВИЧ - смерть. Но, оказывается, есть болезни и намного страшнее, которые убивают за несколько месяцев. Это инфекции, которыми заражаются, как и ВИЧ через кровь. Если бы я не пересмотрела тогда свой взгляд на вещи, возможно, меня сейчас уже не было бы в живых, как и многих из моих знакомых.

- Ольга, я внимательно вас слушаю, но до сих пор не поняла вашего истинного отношения к ВИЧ. И какое вообще к нему должно быть отношение у людей?

Разные люди относятся к нему по-разному. Лично я, как это по-дурацки не звучит, после своего диагноза в корне изменила свою жизнь в лучшую сторону. Начала ее больше ценить. За эти годы у меня появилась хорошая работа. Появился муж. Веду здоровый образ жизни.

- Как вы узнали о своем положительном статусе ВИЧ?

- Я его ждала. Это наказание за безответственный образ жизни.

- Какова была реакция вашей семьи, когда вы рассказали обо всем?

- Во сколько лет вы узнали, что заболели или инфицированы? Как вы заразились ВИЧ?

- Как вам удалось построить новую жизнь после инфицирования?

- Как вы познакомились с нынешним мужем?

- Своего мужа я увидела задолго до знакомства во сне. Работая в СПИД- центре, я познакомилась с ним, он на тот момент начинал принимать терапию от ВИЧ.

- Получаете ли вы какое-нибудь медицинское лечение для того, чтобы поддерживать свое состояние?

- Терапию получает мой муж. А у меня пока высокий иммунитет, поэтому не принимаю лекарств.

- Хотели бы вы зачать или усыновить детей?

Сейчас медицина шагнула вперед. Женщине, вставшей на учет, прописывают терапию для предупреждения передачи инфекции от матери к ребенку. Принимая их регулярно, ВИЧ–инфицированным мамам можно родить совершенно здорового ребенка от отца с таким же диагнозом.

Если наши депутаты поймут, что мы такие же люди, как и они, то я с удовольствием приму инфицированное дитя. Сейчас очень много отказников, им многим необходимо постоянно принимать препараты.

- Возможен ли совет для молодежи?

- Пусть молодежь живет по Библейским заповедям, нет греха – нет наказания. Что касается наркотиков, то лучше вообще никогда их не пробовать, поскольку человек даже не осознавая того, становится наркозависимым. Обязательно нужно предохраняться. Это может защитить не только себя, но и партнера. Ну и, конечно же, нужно вести здоровый образ жизни.

- Спасибо вам за интересный рассказ. Думаю, многие люди, прочитавшие это интервью, изменят свой взгляд на проблему ВИЧ и на людей, живущих с ним. А кому-то оно, возможно, возвратит надежду и придаст сил.

Очень рада, если это действительно так. Но думаю силы людям, узнавшим о том, что у них ВИЧ, в большей степени придаст поддержка близких им людей. Не отворачивайтесь от них. Ваша поддержка - это то лекарство, без которого применение любых медикаментов потеряет свой смысл.