Вич катастрофа в россии

Ситуация с распространением ВИЧ в России достигла уровня национальной катастрофы: к концу года в стране будет зарегистрирован миллион инфицированных, а через четыре-пять лет их количество удвоится. Об этом вчера предупредил глава Федерального центра по борьбе со СПИДом Вадим Покровский. Медик потребовал от властей принять экстренные меры: ввести уроки сексуального просвещения в школах, разрешить заместительную терапию метадоном и организовать систему социальной работы с наркозависимыми. В ответ законодатели обвинили главного борца со СПИДом в "распространении небылиц", назвав его "агентом, действующим против интересов России". В Минздраве и ФСКН также выступают против предложенных врачом мер.

Вадим Покровский подверг жесткой критике действия властей по борьбе с распространением ВИЧ. По его словам, с начала 2000-х в большинстве стран мира эпидемия ВИЧ пошла на спад, но в России до сих пор обратная ситуация. "На 1 мая 2015 года диагноз "вирус иммунодефицита человека" был поставлен 933 тыс. россиян, если учитывать 192 тыс. уже умерших от этой болезни,— обнародовал данные господин Покровский.— В нашей стране ежедневно выявляется 300 новых случаев заражения. Думаю, к концу года мы получим миллион официально зарегистрированных ВИЧ-инфицированных. Если ситуация не изменится, то через четыре-пять лет эта цифра удвоится".

Господин Покровский подчеркнул, что эпидемия ВИЧ стала реальной национальной угрозой, поскольку вирус наиболее распространен среди самой трудоспособной категории граждан. Сейчас в России ВИЧ-инфицированы 2,5% мужчин в возрасте 30-35 лет и 1,2% женщин того же возраста. "Официальные данные можно умножить минимум на два, так как болезнь долго протекает бессимптомно, поэтому множество людей даже не подозревает, что уже заражено",— заявил Вадим Покровский. Он пожаловался, что россияне не считают необходимым регулярно сдавать тесты на ВИЧ, так как в обществе до сих пор существует стереотип, будто вирус угрожает только гомосексуалистам и наркозависимым. Но из выявленных в 2014 году случаев заражения только 1,2% вызвано гомосексуальными контактами, 57,3% — из-за инъекционного употребления наркотиков, а 40,3% заразились при гетеросексуальных контактах. "Сейчас главная группа риска — молодые женщины, которые живут в гражданском браке",— предупредил медик.

В 2014 году от последствий ВИЧ умерли 24,4 тыс. человек. "Это сравнимо с количеством погибших в ДТП,— сделал вывод господин Покровский.— Но если для борьбы с авариями правительство разработало госпрограмму, то системной борьбой с эпидемией ВИЧ никто не занимается. Нет даже конкретного чиновника, который отвечал бы за это направление". По данным ГИБДД, в 2014 году на дорогах погибли 26,9 тыс. человек, а правительство РФ утвердило ФЦП "Повышение безопасности дорожного движения" на 2013-2020 годы, выделив 33 млрд руб.

Минздрав, указывает Вадим Покровский, сконцентрировался на лечении тех, кто уже заболел: 18 млрд руб. выделено на закупку лекарств для антиретровирусной терапии, которую получают 200 тыс. из 721 тыс. человек, живущих с ВИЧ. "Бюджет готов лечить около 30%, но из мирового опыта известно: чтобы замедлить любую эпидемию, надо регулярно пролечивать минимум 70% заболевших,— сказал господин Покровский.— На то, чтобы проинформировать людей о ВИЧ, выделено всего около 200 млн — 1,5 руб. на человека. Этого недостаточно".

Чтобы остановить эпидемию, Вадим Покровский предлагает незамедлительно ввести ряд мер, которые успешно действуют в других странах. Прежде всего разрешить заместительную терапию — одобренный ВОЗ вариант лечения, при котором наркозависмый не колется героином, а под контролем врача ежедневно принимает его синтетический аналог — метадон. Если человек болен ВИЧ, вместе с метадоном он регулярно принимает и лекарство, что снижает опасность передачи вируса. "Именно заместительная терапия остановила эпидемию ВИЧ в Европе. Сейчас у нас одним шприцем колется сразу несколько человек, а терапия убирает этот риск,— указал главный борец со СПИДом.— Наши чиновники говорят, что неэтично лечить наркоманию с помощью другого наркотика, но сейчас гораздо важнее остановить эпидемию ВИЧ". Кроме того, медик призвал государство наладить так называемые программы снижения вреда, аналогичные тем, что действуют в Европе. "Необходимо ввести систему социальной работы с наркозависимыми, предоставлять им чистые шприцы, чтобы снизить угрозу заражения для всего общества. Надо обучать их, как не заразиться самим и не заразить окружающих",— сказал врач.

Другая важная мера профилактики — системное просвещение подростков о необходимости предохраняться. "В Германии, где самый низкий уровень ВИЧ в Европе, существуют обязательные уроки сексуального просвещения,— рассказал Вадим Покровский.— К сожалению, в России в Госдуме заседает большое количество кликуш, которые вместо спокойного обсуждения этой темы сразу начинают кричать про недопустимость разврата".

"По данным ряда исследований, сексуальное просвещение в школах только увеличит интерес детей к сексу и приведет к всплеску ВИЧ и других болезней, передающихся половым путем,— прокомментировала "Ъ" эти заявления депутат Мосгордумы Людмила Стебенкова.— Вместо распространения презервативов мы пропагандируем среди молодежи верность партнеру и призываем к созданию здоровой семьи, это гораздо эффективнее". По мнению госпожи Стебенковой, предлагая внедрение программ снижения вреда Вадим Покровский "действует как типичный агент против интересов нашего государства". "Эти небылицы об уровне ВИЧ-инфекции в РФ нельзя назвать достоверными, его можно привлечь к ответственности за распространение ложных данных в СМИ,— считает депутат.— И странно для главы бюджетного учреждения отстаивать программы, противоречащие позиции Минздрава".

Минздрав вчера не смог прокомментировать заявления главы центра по борьбе со СПИДом, однако известно, что ведомство последовательно выступает против введения заместительной терапии для наркоманов. Министерство разделяет позицию ФСКН, считая метадон опасным наркотиком, и отказывается признавать возможность его использования в медицинских целях. На прошедшем 12 мая Национальном антинаркотическом съезде помощник министра здравоохранения Татьяна Клименко назвала заместительную терапию "деструктивным явлением, которое пытаются навязать России".

Комментарий от Минобрнауки:

Анна Саранг, президент Фонда содействия защите здоровья и социальной справедливости имени Андрея Рылькова:

Наша организация с 2009 года занимается профилактикой ВИЧ среди потребителей наркотиков. Мы работаем непосредственно на улицах: раздаем стерильные шприцы, презервативы, проводим консультирование по профилактике ВИЧ, помогаем устроиться в программы наркологического лечения и реабилитации. Именно это называется программами снижения вреда: если люди не могут прекратить употребление наркотиков, то надо помочь им делать это максимально безопасно для себя и общества.

Любой здравомыслящий человек, который сталкивается с потребителями наркотиков, понимает важность этой работы. Мы проводили семинары по профилактике ВИЧ и проблемам наркозависимости для сотрудников полиции, для социальных работников — они нас благодарили, но поддерживать в открытую боятся. Потому что чиновники, депутаты-популисты и государство в целом агрессивно противостоит идее снижения вреда. Мы знаем, что недавно в нескольких регионах прекратили подобную социальную работу с наркозависмыми по требованию ФСКН.

За рубежом подобная деятельность часто финансируется из бюджетных средств, но в России нам так и не удалось получить поддержку от государства. Мы подавали заявки на президентские гранты, но их предпочитают выдавать на какие-то патриотические мероприятия, а не тяжелую работу с уязвимыми группами граждан. Поэтому средства на шприцы и другие расходные материалы мы собираем через краудфандинг, а работу наших соцработников оплачивает Фонд Леви Стросса.

Статистические погрешности

— Сколько в России сейчас ВИЧ-инфицированных? Насколько официальные данные разнятся с реальными?

— Можно предположить, что в России живет порядка 1,5 млн носителей вируса иммунодефицита человека, из которых треть пока еще не попала в поле зрения медицинских работников. Когда организация диагностирует ВИЧ-инфекцию, то она должна проинформировать об этом Роспотребнадзор. По его сведениям, на сегодняшний день живы около 1,07 млн россиян с установленным диагнозом ВИЧ-инфекции.

Есть еще расчетная цифра. ВИЧ-инфекция протекает скрытно, и она может никак себя не проявлять до 20 лет. Поэтому многие заболевшие еще не прошли обследования. Подсчитать таких людей очень сложно, но наиболее вероятно, что их более 300 тыс. человек.

Статистика Минздрава отличается от данных Роспотребнадзора, потому что министерство фиксирует только тех, кто обратился в медицинские учреждения. У Минздрава заведены медицинские карты примерно на 900 тыс. ВИЧ-инфицированных, он эту цифру и называет.

— На каком месте Россия среди других стран по распространенности ВИЧ?

— У нас 1% инфицированного населения, а в ЮАР этот показатель составляет 20%. Однако по росту числа новых случаев наша страна входит в первую пятерку в мире. В то время как во всей Западной и Центральной Европе, а также в других частях света, включая Африку, наблюдается тенденция к заметному уменьшению числа вновь зараженных.

Сейчас ВИЧ из России и Украины, где эпидемия распространяется наиболее интенсивно, перемещается в Центральную Азию. Сезонные рабочие и трудовые мигранты заражаются, а потом едут к себе. Поэтому там начинают фиксировать рост заболеваемости, в связи с чем у Центральной Азии неблагоприятные перспективы для развития эпидемии.

— Сколько россиян уже умерло от СПИДа?

— Прошло больше 30 лет с тех пор, как выявили первый случай ВИЧ-инфекции. С 1987 года умерло почти 336 тыс. больных — кто от СПИДа, кто от старости. В прошлом году зафиксировали самое большое количество смертей инфицированных за все время наблюдения: по данным Роспотребнадора, умерло 36 тыс. таких больных. Но в Росстат поступили сведения, что СПИД стал причиной смерти 20,5 тыс. человек.

Данные зависят от того, по каким показателям хотят получить статистику. От самой ВИЧ-инфекции умирают крайне редко. Значительная часть инфицированных (где-то 60–70%) умирает от туберкулеза. Но несколько лет назад было дано указание снизить смертность от туберкулеза, поэтому теперь учитывают, что люди умерли от ВИЧ-инфекции.

Группа риска

— В каких регионах России больше всего распространена ВИЧ-инфекция?

— Неожиданно для нас наиболее пораженной оказалась не европейская часть России, а Урал и Сибирь. Начало эпидемии в стране связано с распространением ВИЧ среди наркопотребителей. В 1990-е годы самым простым способом заработать было подсадить на иглу как можно больше своих товарищей. Контроль за распространением наркотиков был ослаблен, что повлекло вовлечение в ряды наркоманов несколько миллионов человек. Урал, частично Поволжье и Западная Сибирь оказались в этом отношении наиболее проблемными. Поскольку инфицированы были в основном мужчины-наркопотребители, то со временем они стали заражать своих жен и подруг. По данным за первую половину 2019 года 57% новых случав связаны с половыми контактами ВИЧ между женщинами и мужчинами.

Инфекция быстрее распространялась в моногородах, и сейчас во многих из них ситуация остается неблагоприятной, даже если градообразующее предприятие уже не работает на полную мощность. Например, в Тольятти ВИЧ-инфицированы больше 3% населения. В небольших моногородах заболеваемость может достигать и 4%.

Работа здравоохранения по борьбе с ВИЧ сконцентрирована на 10–15 регионах, где наибольшие показатели распространенности с инфекцией. Но уделять внимание необходимо тем субъектам, где ситуация еще спокойная. Наркоманы не особенно путешествуют, но если другие группы людей начинают перемещаться, происходит неожиданная вспышка ВИЧ-инфицирования в новом регионе. Так случилось, когда цыганский табор, торговавший наркотиками, переехал с Украины в Тверь — там сразу стали появляться больные. Когда сезонные вахтовые рабочие с юга приехали в Сибирь на шахты, тоже очень быстро началась вспышка.

— Насколько разнится число инфицированных по возрастным группам?

— Сейчас значительно больше больных выявляется в старших возрастных группах — 35–40 лет. Не потому, что они ведут себя безрассуднее, чем молодые. Просто, чтобы заразиться ВИЧ, надо пройти определенный жизненный цикл: подбирать себе полового партнера, несколько раз вступить в брак. С годами риск увеличивается. К 35 годам 3–4% мужчин становятся инфицированы ВИЧ, а это еще брачный период. Мужчины этой группы интересны для женщин, в том числе и молодых. Поэтому средний возраст инфицированных женщин немного ниже, чем мужчин.

— Кто сейчас находится в группе риска?

— Увы, теперь можно заразиться от единственного полового партнера, даже не будучи наркоманом. В последнее время 60% новых случаев связаны с передачей ВИЧ при гетеросексуальных контактах. Это крайне неблагоприятная ситуация. Каждый должен оценить свои риски, и если они есть, их надо попытаться избежать. Поэтому мы рекомендуем пользоваться презервативами даже при вступлении в брак, пока не станет известно точно, инфицирован партнер или нет. Если пара хочет завести ребенка и не собирается пользоваться презервативом, необходимо обследоваться на ВИЧ-инфекцию.

Наиболее типична сейчас такая ситуация: молодая женщина выходит замуж, через некоторое время беременеет, а во время обследования у нее выявляют ВИЧ-инфекцию. Казалось бы, откуда? У нее в прошлом никаких наркотиков, был единственный половой партнер — муж. Но у мужа было какое-то сексуальное прошлое — одна-две подруги, и них тоже было по одному-два партнера. Все они могут оказаться в группе риска.

Для мужчин-гомосексуалистов риски заражения намного выше, но они это все прекрасно знают. Сейчас в Европе, Северной Америке, Австралии широко распространен, особенно в этой группе, профилактический прием антиретровирусных препаратов. Благодаря такому подходу, например, в Лондоне сейчас наблюдается сильное снижение ВИЧ-инфицирования среди гомосексуалистов. Однако антиретровирусные препараты не защищают от других инфекций, передаваемых половым путем без использования презервативов, поэтому в таких странах происходят вспышки сифилиса, гонореи, гепатитов.

Материальный вопрос

— Какова ситуация с обеспечением лекарствами людей с ВИЧ?

Способ расширения охвата терапией за счет снижения цен скоро будет исчерпан, поэтому нужно увеличивать бюджет. В следующем году на закупку лекарственных препаратов для ВИЧ-инфицированных выделяется 29 млрд рублей, что почти в 1,5 раза больше, чем в 2018-м. Но в 2021 году необходимо еще большее увеличение финансирования. Чтобы проводилась полноценная квалифицированная работа по ВИЧ-инфекции, требуется 100 млрд рублей в год.

— Сколько стоит лечение одного больного?

— Зависит от того, какие он препараты принимает. Если дешевые, к которым относятся дженерики, то в этом вопросе Минздраву удалось опустить стоимость лечения до 12 тыс. рублей в год, что вполне приемлемо. Современные препараты, оказывающих большую эффективность подавления вируса и имеющих меньше побочных эффектов, стоят до 200–300 тыс. рублей в год. У нас есть богатые люди, которые покупают себе самые дорогие лекарства и лечатся ими, но таких больных всего человек 300.

— Достаточно ли в России врачей-инфекционистов для работы с ВИЧ-инфицированными?

— Квалифицированных врачей мало. Людей, которые лечат больных ВИЧ-инфекцией, нужно специально готовить: они должны знать названия десятков препаратов, их побочные эффекты, все возможные и недопустимые комбинации с сердечными, противодиабетическими и другими лекарствами. Чтобы качественно вести пациентов, нам нужно в следующем году подготовить по меньшей мере 500 инфекционистов. В федеральном бюджете заложили средства только на лекарства, а бюджет на зарплаты новых врачей должны увеличивать уже регионы.

— Какие новые препараты от ВИЧ могут появиться в ближайшее время?

— Сейчас мы в значительной степени зависим от иностранных разработок. Но появились и отечественные. Уже есть два российских препарата полного цикла, прошедших клинические испытания. На подходе третий препарат, который, по предварительным данным, будет даже лучше многих западных по эффективности и побочным эффектам.

Но есть нюансы: наш препарат стоит не так уж дешево. Дженерики в основном производятся в Индии, где дешевые сырье и рабочая сила, а российская разработка может отказаться дороже. И мы опять упремся в финансово-экономические проблемы.

— Каким странам удалось достичь к 2020 году возовской цели 90-90-90 (90% людей, знают о своем ВИЧ-статусе, 90% из них получают терапию, из них 90% имеют неопределяемый уровень вируса в крови)? Как обстоят дела в России?

— Большинство крупных стран Европы, Канада и Австралия достигли целевого показателя ВОЗ. Мы пока очень далеки от нее. Если у нас 1,5 млн ВИЧ-инфицированных, то 90% из них (1,35 млн) должно стоять на учете, а лечение получать 90% от них, то есть миллион пациентов. У нас антиретровирусную терапию получает только 500 тыс. человек. Думаю, как минимум 90% от тех, кто встал на диспансерное наблюдение, в итоге будут получать терапию, но останется большая группа людей, среди которых никакие профилактические мероприятия не проводятся.

— Какие типы ВИЧ циркулируют по России и как часто выявляются новые?

Число заболевших ВИЧ-инфекцией снизилось на 7% по сравнению с 2018 годом — такое значительное снижение наблюдается впервые с 2015 года.

Смертность, связанная с ВИЧ, также уменьшилась — на 8% по сравнению с 2018 годом. В частности, от СПИДа, который развивается на фоне ВИЧ-инфекции, в прошлом году умерли 18,9 тыс. россиян.

При этом смертность от вызванных ВИЧ-инфекцией заболеваний значительно снизилась в регионах, которые являлись лидерами по этому показателю в предыдущие годы. Так, в Кемеровской области смертность по причинам, связанным с ВИЧ-инфекцией, снизилась на 11%, в Иркутской области — на 9%, в Свердловской области — на 13%, в Новосибирской — почти на 15%.

Одновременно показатель существенно вырос в Севастополе — +11%, рост на 4% зафиксирован в Курганской области. РБК направил запросы властям этих регионов.

Кемеровская область, несмотря на снижение смертности, осталась в России лидером по смертям, вызванным ВИЧ-инфекцией. В 2019 году там умерли около 38 тыс. человек, из них 1552 — от вызванных ВИЧ заболеваний, это каждый 25-й из умерших. В Кузбассе, как и в некоторых других регионах Сибири, от иммунодефицита по-прежнему умирают чаще, чем в результате самоубийств, убийств, ДТП и отравлений алкоголем вместе взятых.

По данным министерства здравоохранения региона, в Кемеровской области живут более 31,5 тыс. носителей ВИЧ — это более 2% трудоспособного населения. Антиретровирусную терапию (АРВТ) получают 73% больных — в министерстве уточнили, что это все, у кого есть показания для назначения лечения. Министр здравоохранения области Михаил Малин рассказал РБК, что в 2019 году регион потратил 288,7 млн руб. на противодействие ВИЧ, в 2020 году эта сумма вырастет в 1,4 раза, причем большую часть ее составляют средства регионального бюджета.

В Новосибирской области охват АРВТ составляет 75%, рассказал РБК министр здравоохранения региона Константин Хальзов. Это позволяет увеличить продолжительность жизни зараженных, уточнил он. Всего в регионе живут 31,3 тыс. носителей ВИЧ — это 2% жителей Новосибирской области трудоспособного возраста. Терапию из них получают 61%. Для борьбы с распространением инфекции в регионе действует программа равного консультирования, которая, по мнению министра, помогает социализации людей, живущих с ВИЧ, и формирует у них желание лечиться. Равные консультанты — это люди, живущие с вирусом и обученные консультировать новых пациентов.

В Иркутской области живут 30,1 тыс. больных ВИЧ, сообщила РБК замминистра здравоохранения Иркутской области Елена Голенецкая. АРВТ получают 58% из них. По словам Голенецкой, это все пациенты, которые нуждаются в терапии. Улучшение ситуации с смертностью от ВИЧ в регионе связывают с ростом числа пациентов, проходящих диспансеризацию.

Наркотрафик и другие причины эпидемии

Регионы, в которых больше всего жителей заразилось ВИЧ-инфекцией и умерло от СПИДа, во многом пересекаются с регионами, в которых популярны наркотики опийной группы. Именно в этих регионах, как показывает статистика МВД, в 2019 году правоохранительные органы изъяли большую часть опиатов.

Осторожный оптимизм и фильм Дудя

В 2019 году каждый четвертый россиянин прошел тестирование на ВИЧ, сообщили РБК в пресс-службе Минздрава. Антиретровирусную терапию получают 68,9% заболевших. Эти показатели выше плановых, указанных в Государственной стратегии по противодействию распространения ВИЧ-инфекции.

Кроме того, по словам Вадима Покровского, в некоторых регионах еще остается практика, когда вместо диагноза СПИД ставят непосредственную причину смерти пациента для улучшения отчетности.

В авторитетном медицинском журнале The Lancet опубликовано масштабное исследование развития ВИЧ-пандемии. Работа, подготовленная в рамках международного проекта “Глобальное бремя болезней” (Global Burden of Disease, ГББ), охватывает период с 1980 по 2015 год и описывает основные тренды изменения скорости распространения инфекции, числа инфицированных, смертности и успешности терапии. Российская ВИЧ-статистика, уложенная в общемировой контекст, выглядит особенно угрожающей. Впрочем, российские эксперты называют данные ГББ не вполне соответствующими действительности: по их мнению, Россию рано сравнивать с Южной Африкой, хотя обстановку с ВИЧ в стране уже можно назвать национальной катастрофой.

Авторы исследования выделяют три основных периода ВИЧ-пандемии. Первый, самый трагический, продолжался с 1980 по 1997 год: одновременно росли и число новых заражений, и общее количество больных, и уровень смертности. Ежегодная заражаемость ВИЧ достигла пика – 3,3 миллиона новых инфицированных – в 1997 году и в следующие восемь лет, во второй период пандемии, достаточно быстро падала. В то же время продолжала расти смертность – ее максимум, 1,8 миллиона человек, был зафиксирован в 2005 году. С этого момента отсчитывают третий период пандемии, который продолжается и сейчас. В последнее десятилетие значительные международные инвестиции в программы борьбы со СПИДом и разработка эффективных препаратов для антиретровирусной терапии позволили стабилизировать скорость заражения (она колеблется в районе 2,5–2,6 миллиона случаев ежегодно) и сократить смертность (в 2015 году – 1,2 миллиона смертей во всем мире). А вот общее количество ВИЧ-инфицированных продолжает неуклонно расти. Сегодня во всем мире живут около 39 миллионов людей с вирусом иммунодефицита.

Булат Идрисов (Башкирский государственный университет / Медицинский центр Бостонского университета), один из авторов исследования, объясняет, что выдающиеся успехи борьбы с ВИЧ в период с 1997 по 2005 год вполне объяснимы: “Когда инфекция только появилась, про ВИЧ никто не знал – не было методов лечения, не было информации о том, как правильно избегать заражения. На начальном этапе любые, даже малые усилия в лечении и предупреждении приносили заметные результаты. Например, мы (всем миром) научились хорошо контролировать передачу вируса от мамы к ребенку или предупреждать инфекцию в общей популяции. Но чем дальше, тем больше приходится прикладывать усилий для каждого шага в борьбе с пандемией. При этом нужно прикладывать особые усилия в наиболее уязвимых группах, например, среди людей, употребляющих наркотики или вовлеченных в секс-индустрию, или в гей-сообществе”, – говорит Идрисов.

Начиная с 2005 года глобальные подходы к проблеме перестали приносить столь же быстрые плоды, впрочем, по словам Идрисова, снижение заболеваемости в самых проблемных регионах, прежде всего странах субэкваториальной Африки, продолжается, и довольно быстрыми темпами. В то же время рост общего числа зараженных – отчасти как раз чисто статистический феномен, следствие результативности терапии. “Поскольку методы терапии становятся все эффективнее, люди с ВИЧ живут все дольше, так что даже при стабилизировавшемся уровне новых случаев инфицирования общее число больных растет. Например, в субэкваториальной Африке число ВИЧ-инфицированных очень велико, но в снижении новых случаев в последние годы произошел огромный скачок. В других странах, например в США, люди, которые заболели еще в 90-е, сегодня живут долго и счастливо благодаря терапии и страдают уже не от СПИДа, а от тех же заболеваний, что и другие люди”, – объясняет Идрисов.

На фоне этих, в целом оптимистичных, тенденций ситуация в России выглядит особенно плохо: сухая статистика, уложенная в международный контекст, не может не впечатлять.

По данным исследования, на конец 2015 года РФ не входит в число лидеров по общему числу ВИЧ-инфицированных (610 тысяч, по данным исследования), хотя и по этому показателю сравнима со всеми странами Западной Европы вместе (651 тысяча). А вот по числу вновь заразившихся это европейский рекордсмен: 57 тысяч инфицированных за год, в четыре раза больше, чем во всех странах Западной Европы вместе взятых, во столько же раз больше, чем в соседней Украине, в два с лишним раза больше, чем в США. Ниже России по этому показателю оказались только Индия (там количество новых инфекций выше, 196 тысяч, но далеко не пропорционально разнице в населении) и страны субэкваториальной Африки: Южная Африка, Зимбабве, Нигерия, Кения, Мозамбик, Танзания, Уганда и Замбия. Разумеется, заболеваемость можно считать в отношении к населению страны, но и в этом случае среди всех стран, находящихся в верхней части рейтинга, есть только пять с более чем 15 вновь заразившимися на 100 тысяч человек населения: помимо России, это небольшие островные государства: Антигуа, Барбадос, Багамы, Бермуды и Тринидад и Тобаго.

– В сравнении, например, с субэкваториальной Африкой в России не так велико количество больных относительно популяции, – говорит Булат Идрисов. – А вот скорость роста вновь инфицируемых катастрофическая – больше, чем в любой другой стране Европы. По скорости роста новых инфекций мы в одной группе с такими странами, как Пакистан, Камбоджа и Кения.

Но есть еще один показатель, по которому РФ не может похвастаться даже сравнением с африканскими странами вроде Нигерии. Это – процент ВИЧ-инфицированных, имеющих доступ к антиретровирусной терапии (АТР). По данным исследования ГББ, в России таких лишь 14 процентов. Медицинское покрытие хуже только в пяти странах: Афганистане, Пакистане, Мадагаскаре, Коморских островах, Сомали и Южном Судане. В КНДР 19 процентов носителей ВИЧ получают АТР, в Украине – 28, в США – 70 процентов. В среднем по миру – около 40 процентов.

– Данные по антиретровирусной терапии, приведенные в исследовании, впечатляют, – говорит Аня Саранг, президент Фонда содействия защите здоровья и социальной справедливости имени Андрея Рылькова. – Но этого можно было ожидать: больше половины россиян, живущих с ВИЧ, и случаев новых заражений приходятся на людей, употребляющих инъекционные наркотики. Но в стране полностью отсутствует систематическое лечение наркозависимости, так что этим людям сложно и придерживаться и режима лечения, и начинать его.

По данным российского Федерального центра по профилактике и борьбе со СПИДом, около 57 процентов вновь выявленных в 2014 году ВИЧ-инфекций были следствием употребления наркотиков нестерильными инструментами.

Саранг объясняет, что заражение через шприцы – наиболее быстрый способ распространения инфекции. Вертикальная трансмиссия, то есть передача вируса от матери ребенку, находится под относительно эффективным контролем, инфекция через половые акты, несмотря на сворачивание программ безопасного секса, дает меньший вклад просто потому, что заражение происходит с меньшей вероятностью. “На мой взгляд, именно отсутствие программ лечения наркотической зависимости ответственно за 80 процентов той ужасающей статистики, которая приведена в исследовании”, – говорит Саранг.

Булат Идрисов объясняет, что в других бывших республиках СССР, даже находящихся в более сложном по сравнению с Россией экономическом положении, лучшая статистика ВИЧ может быть следствием эффективных программ лечения наркозависимости.

– Есть точка концентрации эпидемии – это люди, употребляющие наркотики внутривенно. Для того чтобы предотвратить передачу инфекции, есть несколько эффективных и дешевых методов, которые часто называют “снижение вреда” – в частности, это распространение инъекционного оборудования (иголок и шприцов, для того чтобы люди, страдающие зависимостью, не использовали одну и ту же иглу) и лекарства из класса агонистов опиоидных рецепторов, такие как метадон. В России ничего этого нет, а в Грузии – есть, и отражение этой разницы мы, вероятно, наблюдаем в наших печальных цифрах, за которыми стоят смерть и муки десятков тысяч людей и их близких, – объясняет он.

Аня Саранг уверяет, что именно отсутствие в России заместительной терапии наркозависимости ответственно за крайне низкий охват ВИЧ-инфицированных антиретровирусной терапией.

– Во всем мире АТР предоставляется в программах для наркозависимых людей обычно в рамках программы заместительной терапии – с метадоном или бупренарфином. Люди приходят каждый день, и вместе с метадоном или другим синтетическим опиоидом получают препараты для лечения туберкулеза, ВИЧ-терапию. Система гарантирует, что люди будут пить таблетки ежедневно.

Саранг рассказывает об исследовании барьеров, препятствующих получению АТР в России, которое она проводила для ВОЗ:

– Оказалось, что одна из существенных проблем состоит в том, что врачи боятся назначать наркозависимым АТР, потому что высок риск срыва. Часто бывает, что пациент приходит за терапией, им говорят: сначала реши свою проблему с наркотиками. Но в России решить проблему с наркотиками невозможно, так как нет ни заместительной терапии, ни реабилитационных программ.

Статистика, опубликованная в журнале The Lancet, вызывает сомнения у некоторых российских экспертов. Например, официальные данные, собранные Центром по профилактике и борьбе со СПИДом, выглядят даже хуже, чем представленные в исследовании ГББ: более миллиона инфицированных (вместо 610 тысяч у ГББ), 93 тысячи новых случаев ВИЧ за 2015 год (в исследовании – 57 тысяч), 27 тысяч умерших (в исследовании –18 тысяч). Булат Идрисов объясняет, что универсального способа собрать актуальную информацию по статусу ВИЧ во всем мире невозможно: “Поэтому применяются разнообразные статистические методы. В их основе – официальная статистика национального и регионального уровня, а также данные, получаемые из репрезентативных популяционных выборок. Обычно для каждой страны есть несколько таких источников, и их данные совмещаются с помощью статистических моделей. Таким образом, мы получаем полную практически реальную картину во всем мире”, – утверждает Идрисов.

​Вадим Покровский, руководитель Федерального центра по профилактике и борьбе со СПИДом, уверен, что статистика, приведенная в исследовании ГББ, занижена не только по России, но и по другим странам. “Действительно, основная проблема России – тенденция к увеличению числа новых случаев, – считает Покровский. – Хотя в мировых масштабах пока что эта эпидемия еще не сравнима со странами Африки. Сейчас ситуация у нас больше всего сравнима с ситуацией в США, где общее количество инфицированных примерно такое же, как в России, впрочем, при в два раза большем населении. Но с развивающимися странами мира, во всяком случае с африканскими странами, конечно, сравнение будет более чем некорректным.

Покровский утверждает, что доступ к антиретровирусной терапии в России имеет треть ВИЧ-инфицированных, а не 14 процентов, как в исследовании. Он уверен, что и этого мало: “Мы должны ориентироваться не на худшие, а на лучшие результаты, и конечно, мы должны ориентироваться на Канаду, Австралию, Соединенное Королевство, где такой доступ может достигать ста процентов”.

Вадим Покровский согласен, что одним из факторов низкого доступа к АТР является отсутствие заместительной терапии для наркозависимых. “Конечно, здесь надо ориентироваться на мировой опыт, – говорит он, – а он показывает, что наиболее эффективными здесь являются программы по уменьшению вреда, среди которых есть и программы заместительной терапии. Спорный вопрос – эффективны ли эти программы в плане излечения от наркозависимости, но нам сейчас важнее остановить эпидемию ВИЧ, а потом уже будем лечить наркопотребителей от наркозависимости.

Впрочем, Покровский уверен, что для эффективной борьбы со СПИДом необходимо в первую очередь повысить финансирование соответствующих программ: “США тратят на борьбу с ВИЧ-инфекцией около 30 миллиардов долларов, а Россия – около 20 миллиардов рублей. Поэтому, конечно, и ответ на эпидемию пока в России значительно слабее.

Покровский называл ситуацию с ВИЧ и СПИДом в России национальной катастрофой еще год назад. Именно это высказывание стало поводом для подготовки аналитического доклада о ВИЧ в России, который поручили не медикам, а Российскому институту стратегических исследований (РИСИ). Главный вывод этого документа, представленного в мае 2016 года: Запад навязывает России свою стратегию борьбы со СПИДом, которая включает в себя “неолиберальный идеологический контент, нечувствительность к национальным особенностям и абсолютизацию прав групп риска – наркоманов, ЛГБТ". Противостоит ей российский подход, который “опирается на консервативную идеологию и традиционные ценности”. Одним из наиболее острых высказываний, прозвучавших на презентации доклада, была озвученная его соавтором Игорем Белобородовым мысль, что презервативы не препятствуют распространению ВИЧ, а, наоборот, способствуют ему, так как подталкивают молодежь к беспорядочным половым связям.

“Они, конечно, могут продолжать пропагандировать традиционные ценности, и это очень хорошо, но мы должны внедрять и более эффективные меры”, – отвечает на это Покровский. Он продолжает считать ситуацию в России национальной катастрофой и, несмотря на то что проблема СПИДа обсуждалась в последний год на уровне правительственной комиссии по здравоохранению, не видит, чтобы были сделаны какие-то существенные шаги. “Будем надеяться, что время еще не вышло, русские запрягают медленно”, – оптимистично заключает Покровский.

Объединенная программа ООН по ВИЧ/СПИДу (UNAIDS) предполагает, что человечество должно избавиться от ВИЧ к 2040 году. Сформулирована промежуточная цель – программа 90–90–90: к 2030 году 90 процентов ВИЧ-инфицированных должны знать свой статус, 90 процентов из них получать АТР-терапию, которая должна эффективно помогать 90 процентам из последних. Исследование ГББ показывает, что решить эту задачу на глобальном уровне будет непросто, и многое зависит от решимости бороться со СПИДом отдельных стран. Россия нечасто оказывается в международных рейтингах на соседних строчках с Сомали или Коморскими островами, но, для того чтобы подняться хотя бы до уровня не самых богатых Украины или Грузии, одной мантры про “традиционные ценности” может оказаться мало.