Джон сноу и источник холеры

Вспышка коронавируса COVID-19 в начале 2020 года поставила под вопрос проведение любых массовых мероприятий, принесла миллиардные убытки и оживила в памяти пандемии прошлого. Если распространение инфекционного заболевания способно вызвать панику у обывателей XXI века, легко представить реакцию простолюдинов полтора столетия назад, когда их соседи страдали от жесточайшего поноса, корчились в судорогах, теряли силы и умирали целыми семьями. Один из таких случаев произошел в 1854 году на лондонской улице Брод-стрит в районе Сохо и вошел в историю благодаря почти детективному сюжету.

Лондон XIX века – город дерьма, вони и переполненных стоков

Людный и грязный Лондон XIX века

Городские власти не нашли лучшего способа справиться с избытком нечистот в сливах, чем сбрасывать отходы жителей в Темзу. Учитывая, что река использовалась в качестве источника питьевой воды, затея не привела ни к чему хорошему. Кроме экскрементов в мутно-зеленую воду скидывали сгнившие остатки туш и сливали отработанные после дубления кожи химикаты. Трупы утонувших пьяниц и проституток не особо интересовали полицию и часто оставались в Темзе, пока не разлагались — и привлекали бесчисленных паразитов. Испорченная еда, дохлые питомцы и мусор дополняли тошнотворный коктейль, который медленно двигался через Лондон.

Ученый Майкл Фарадей жалуется на состояние реки покровителю Темзы

При чем тут Джон Сноу?

За 45 лет до Великого зловония в бывшей северной столице Англии Йорке появился на свет сын бедного фермера Сноу. Мальчика назвали Джоном. Он с детства интересовался медициной и к 14 годам дорос до должности помощника хирурга в Ньюкасле. Через четыре года подростку доверили уход за пострадавшими в окрестностях реки Тайн, на берегу которой вырос город. Это столкновение с болезнью можно считать знаменательным: во-первых, Джону повезло не заразиться, а во-вторых, холера еще сыграет значительную роль в его карьере и наследии.

В 25 лет пробивной интеллектуал Сноу с блеском сдал экзамены и присоединился к Королевскому обществу хирургов. Он продолжал исследование холеры, хотя известность получил благодаря революции в анестезиологии: Джон первым использовал хлороформ вместо эфира. Слухи о прогрессивных методах дошли до королевы Виктории, и позже Сноу применил хлороформ при родах двух ее последних детей, принца Леопольда и принцессы Беатрисы. Еще до этого он помог создать насос, который подавал кислород новорожденным с проблемами дыхания, и поучаствовал в разработке инструмента для операций на грудной клетке.

К 1854-му году он был молодым, но авторитетным специалистом, и имел определенный интерес к распространяющейся вокруг холере. Сноу не устраивала популярная теория эманации, предполагавшая, что заразные вещества выделяют при дыхании больного или из трупов. Он возражал, что иногда вспышки заболеваний возникали в местах, удаленных от предыдущих очагов, что было бы невозможно при распространении через воздух. К тому же, не все контактировавшие с зараженными людьми заболевали сами – это означало, что нужно исследовать другие способы передачи холеры. Для Сноу это дело превратилось в задачу всей жизни. Он дотошно исследовал каждую вспышку и заметил, что люди низших сословий болели намного чаще богачей. Осматривающие больных медики не подхватывали инфекцию в отличие от женщин, обряжающих трупы. Это оказалось связано с тем, что врачи и аристократы постоянно мыли руки в тазике с водой – даже такие примитивные меры предосторожности ставили их в выгодное положение относительно бедняков.

Джон Сноу.

Как пивовары избежали холеры посреди эпидемии

На протяжении предыдущих месяцев он проводил эксперимент: обходил всех жителей одного района и спрашивал, услугами какой водопроводной компании они пользуются. Идея Сноу заключалась в том, что нечистоты из Темзы попадали в дома через водопровод и распространяли холеру. В наше время эта идея кажется очевидной, но никто до Джона не исследовал возможные способы заражения так досконально и не учитывал столько факторов. Врач нашел район, который обслуживали две водопроводные компании. Одна из них, Lambeth Waterworks Company, набирала воду выше по течению Темзы и вдали от городской канализационной системы. Другая, Southwark and Vauxhall Waterworks Company, наоборот, использовала воду поближе, с возможной примесью сточных нечистот.

Сноу опросил местных, учитывая при этом достаток и профессиональную принадлежность, и узнал, что 38 из 44 смертей от холеры произошли в домах, где пользовались услугами Southwark and Vauxhall Waterworks Company. Доктор убедился в том, что болезнь распространяется через жидкость, и прибыл на Брод-стрит с уже готовым планом: он составил карту и отметил на ней летальные исходы. График показал, что почти все больные скончались в своих домах или рядом с ними. Кроме того, они жили недалеко от колонки с водой и регулярно ей пользовались.

Карта, на которой Сноу отметил все летальные исходы вспышки холеры на Брод-стрит

По версии доктора, в колонку либо напрямую поступала вода из зараженного участка Темзы, либо примешивались нечистоты из окрестных ватерклозетов. Два исключения подтвердили эту теорию: работный дом и пивоварня располагались в эпицентре эпидемии, но почти не пострадали от холеры, потому что не пользовались водой из колонки. Пивовары вообще не нуждались в воде на протяжении рабочего дня, потому что предусмотрительный начальник мистер Хаггинс разрешал им употреблять благословенный напиток собственного производства. Если же кто-то все же хотел освежиться обычной водой, то брал ее из отдельного колодца на территории пивоварни. То же относилось и к работному дому, жители которого имели собственную систему водоснабжения.

Сноу не предотвратил эпидемию, но совершил революцию.

После открытия Сноу ворвался прямо на собрание местного попечительского совета в церкви Святого Якова на Пиккадилли и потребовал отключить колонку. По легенде, управляющие проигнорировали Джона, и отважный доктор сам сорвал ручку с рокового аппарата. На самом деле, несмотря на скептический настрой, участники собрания все-таки послушались Сноу. Они не нашли доказательств того, что вода из колонки перемешивается с водой из сточных канав под домами, но врач объяснил, что малейшего нарушения герметичности в устройстве колонки хватало для проникновения вредоносных инфекций в питьевую воду.

Заслуга Сноу не только в альтернативной теории, которая повлияла на исследования инфекционных заболеваний. Доктор проанализировал огромный объем данных, опросил свидетелей, сравнил социальное положение и условия жизни больных. Составление карты позволило ему увидеть более цельную картину и выделить закономерности – для того времени такой подход был революционным не только в медицине, но и в журналистике или криминологии: те же сыщики часто рассматривали каждый случай по отдельности, не сопоставляя сходства между разными преступлениями.

Через год после эпидемии на Брод-стрит преподобный Уайтхед, который сотрудничал со Сноу, потребовал от властей реформы сточных канав. Он утверждал, что это единственный способ избежать новой вспышки холеры, но прошло еще какое-то время, прежде чем чиновники прислушались к научным доводам. Даже коллеги по Лондонскому королевскому обществу высмеивали Сноу за теорию микробов до 1860-х несмотря на очевидные доказательства. В 1866-м один из критиков Сноу Уильям Фарр признал обоснованность его теории, когда расследовал новую вспышку холеры в лондонском районе Бромли-боу.

В память о расследовании Сноу на Брод-стрит установили мемориальную колонку

В 1883-м немецкий ученый Роберт Кох открыл бактерию холерного вибриона, которая и вызывала заболевание. Через 20 лет версию Сноу наконец подтвердили: холера действительно передавалась через пищу и воду, а антисанитария повышала вероятность заболевания. Благодаря реформам систем водоснабжения и получению новых данных в наше время холера не представляет такой опасности, как другие инфекционные заболевания. К сожалению, Сноу не дожил до признания своей теории: великий врач скончался от инсульта 16 июня 1858 года, в начале того самого зловонного лета.

За 45 лет жизни Сноу показал, насколько важно выходить за рамки собственных стереотипов. Иррациональный страх перед смертью – одна из наиболее устойчивых установок человека, но иногда научный подход и логика оказываются сильнее предрассудков. Со времен великого дела о колонке на Брод-стрит мир изменился до неузнаваемости, но одно правило по-прежнему работает: мойте руки почаще.

15 марта 1813 г. В этот день родился доктор Джон Сноу (Snow, John, 1813-1858), которого по праву считают отцом анестезиологии и первым профессиональным анестезиологом. После публичной демонстрации общей анестезии в США эфир с этой же целью стали применять и в Англии. Джон Сноу первым из врачей провёл научные исследования эфира и физиологии общей анестезии, и в 1847 г. опубликовал первую книгу по общей анестезии - Об ингаляции эфира (On the Inhalation of Ether). Пытаясь решить проблему дозирования анестетика, он изобрел специальный ингалятор для эфира. Когда стало известно о применении хлороформа для анестезии, Сноу изучил его свойства и создал ингалятор также и для этого препарата. Его вторая книга по общей анестезии - О хлороформе и других анестетиках (On Chloroform and Other Anaesthetics)- была издана посмертно в 1858 г.
Джон Сноу был также и пионером эпидемиологии: он помог остановить эпидемию холеры в Лондоне в 1854 г., предположив, что вызывающий холеру возбудитель передаётся через желудочно-кишечный тракт, а не воздушно-капельным путём.

БИОГРАФИЯ ДЖОНА СНОУ (SNOW, JOHN, 1813-1858)

Джон Сноу (Snow, John, 1813-1858), знаменитый английский анестезиолог, родился 15 марта 1813 г. в г.Йорке, и был старшим из 9 детей в семье Уильяма и Френсис Сноу.

Дом на Норт Стрит в Йорке,
в котором родился Джон Сноу.

Его семья проживала на улице Норт Стрит (North Street), пролегающей вдоль берега реки Оуз. Эта река до появления в Йорке в конце 1830-х годов железной дороги являлась самой главной транспортной магистралью для доставки грузов и товаров в Йорк и из него. Норт Стрит была расположена в одном из самых беднейших районов города и находилась под постоянной угрозой затопления. Недалеко от дома Сноу был угольный склад, на который по реке Оуз баржами доставлялся уголь. Отец Сноу работал на этом угольном складе и был типичным представителем британских бедняков, занимавшихся неквалифицированным ручным трудом.
Религия занимала одно из главных мест в жизни семьи Сноу. Они посещали по выходным дням англиканскую Церковь Всех Святых в Йорке. Там же были крещены все дети семьи. Кстати, до сих пор сохранилась запись в приходской книге о крещении Джона Сноу.

Запись в приходской книге Церкви Всех Святых г. Йорка
о рождении и крещении Джона Сноу.

Не сохранилось никаких письменных свидетельств о ранних школьных годах Джона Сноу. Вероятно, он посещал одну из четырёх приютских и начальных школ, расположенных по соседству с Норт Стрит. Но, когда Джон достаточно подрос, его отдали для дальнейшего обучения в частную школу в Йорке. Он был очень прилежным учеником. Его любимыми предметами стали математика и естественная история. Он также изучал латынь и греческий язык.

Остается загадкой, как Уильяму Сноу, бедному рабочему, удалось отправить сына на обучение в частную престижную школу. Большинство историков медицины полагает, что деньги на обучение Джона удалось достать, благодаря родству его матери с Чарльзом Эмпсоном (Charles Empson, 1794-1861). Это был богатый и повидавший много стран человек, ставший впоследствии значительной фигурой в обществе города Бата, расположенного на 200 миль южнее Йорка и на 100 миль западнее Лондона. Против этого предположения говорит тот факт, что Чарльз Эмпсон уехал на три года в Южную Америку, когда Джону Сноу было 11 лет, и то время он еще не разбогател. Однако позднее Чарльз Эмпсон оказывал значительную финансовую поддержку по обучению Джона Сноу в Лондоне и в начале его медицинской карьеры, благо обладал большими возможностями для этого. Одним из его друзей был Чарльз Луи Наполеон (Charles Louis Napoleon, 1808-1873), проживавший одно время в Бате, и позднее провозгласивший себя императором Франции Наполеоном III. Уже в 1836 г., когда Джон Сноу был в гостях у дяди Чарльза, они отправились вместе во Францию в гости к Наполеону III, что дало Сноу, сыну простого рабочего, возможность познакомиться как с французским императором так и, позднее, с английской королевой.

Чарльз Эмпсон (Charles Empson, 1794-1861).
Портрет маслом работы художника Уиллиса Маддокса (Willis Maddox).

Более вероятно, что благоприятные исходные возможности для получения образования Джону Сноу предоставил его трудолюбивый отец. Когда родители Джона поженились в 1812 г., его отец был простым рабочим без всяких источников дохода, и ничего не имел, кроме умной головы и целеустремленной натуры. Около 1819 г., когда Джону было 6 лет, Уильям Сноу стал возчиком конки, доставлявшей заказчикам прибывшие по реке грузы и товары в различные магазины округи. Он начал откладывать деньги, и в 1825 г. купил дом на Queen Street, а за 1830-е годы купил еще четыре дома и склад на той же улице. Дома сдавались в аренду, принося дополнительный доход семье. В 1832 г., когда Джону Сноу исполнилось 19 лет, и он стал учеником врача, его отец уже был землевладельцем, зарегистрированным как фермер, возможно, потому что вспахивал небольшие участки земли в окрестностях Queen Street. Он жил в Йорке до 1841 г., когда Джон Сноу уже стал врачом, а затем переехал вместе с женой из Йорка в Роуклифф (Rawcliff) и купил ферму с пашней и пастбищем. Спустя пять лет, в 1846 г., отец Джона Сноу умер. Френсис Сноу пережила своего супруга на 14 лет, и умерла в 1860 г. за два года до смерти самого Джона Сноу. Родители Сноу оставили после себя значительное наследство, что было удивительно для пары, начинавшей совместную жизнь в крайней бедности. Такое быстрое продвижение по социальной лестнице случалось весьма редко в британском обществе XIX века.

Медицинское образование Джона Сноу

До отъезда в Лондон для получения стандартного медицинского образования Джон Сноу был вынужден сначала несколько лет находиться в учениках у практикующих врачей. С начала и до середины XIX века в Англии лишь несколько британских медицинских учреждений и организаций были уполномочены выдавать лицензии на осуществление частной медицинской практики. Двумя из них были медицинские факультеты Оксфордского и Кембриджского университетов. Однако поступить на учёбу в эти престижные заведения у Сноу не было ни единого шанса. Вместо этого он был вынужден встать на альтернативный путь ученика у лицензированного хирурга или аптекаря в надежде на то, что когда-нибудь сможет сдать экзамен в одной из медицинских лицензирующих организаций. Ученичество Джона Сноу началось в 1827 г. и продолжалось девять лет.
И так, в возрасте 14 лет Джон Сноу завершил свое начальное образование и 22 июня 1827 г. отправился в Лонг Бентон, пригород Ньюкастла, в ученики к хирургу Уильяму Хардкастлу (William Hardcastle). Хардкастл был хорошим другом Чарльза Эмпсона, дяди Джона Сноу. Возможно, именно эта дружба и завела Джона Сноу так далеко от родного дома в Йорке.
Пребывание Джона Сноу в Ньюкастле, длившееся 6 лет, значило для него очень многое. В эти годы был не просто заложен фундамент его медицинской подготовки, это был период, в котором окончательно сформировались его жизненные принципы, которых он придерживался до конца своих дней.
Так, например, на третьем году своего ученичества, когда ему исполнилось 17 лет, Джон Сноу стал вегетарианцем и оставался им до 25 лет. Однако он дополнял свою диету маслом и молоком. Когда ему указали, что данное обстоятельство не позволяет ему считаться абсолютным вегетарианцем, Сноу отказался и от этих продуктов. Вообще он был приверженцем здорового образа жизни, много занимался спортом, в частности плаванием, и был прекрасным пловцом. Очень часто он выигрывал у друзей соревнования на дальность заплыва вдоль берега реки Тины, протекавшей в Ньюкастле. В то же самое время Джон Сноу решил воздерживаться от употребления спиртных напитков, и примкнул к рядам абсолютных трезвенников, на долгие годы оставаясь проповедником этих принципов.
В 1831-1832 гг. в Ньюкастле свирепствовала очередная эпидемия холеры. В 1831 г., когда Джону Сноу было всего 18 лет, Хардкастл отправил его в Киллингворт для оказания помощи местным шахтерам. Этот первый опыт лечения больных с холерой впоследствии пригодился в знаменитых эпидемиологических исследованиях Джона Сноу по холере во время лондонской эпидемии 1854 г.
В 1833 г., когда Сноу завершил своё шестилетнее обучение у Хардкастла, он отправился в Барнопфильд (Burnopfield), деревню неподалеку от Ньюкастла и стал помощником доктора Джона Уотсона. Он пробыл там около года, а потом в ещё течение 18 месяцев занимался медицинской практикой в Пейтели Бридж (Pateley Bridge).
В 1836 г. Джон Сноу на несколько месяцев вернулся домой в Йорк. За это время он вместе со своим братом Томасом принял активное участие в создании Йоркского общества трезвости. В дальнейшем они совместно трудились над созданием и других обществ трезвости.
В октябре 1836 г. Джон Сноу отправился в Лондон, чтобы продолжить своё медицинское образование, и поступил на один год в знаменитую Хантеровскую медицинскую школу (Hunterian School of Medicine).

Хантеровская медицинская школа была основана в 1769 г. Уильямом Хантером (William Hunter, 1718-1783) в его собственном доме на улице Great Windmill Street, в Сохо, районе Лондона. Основатели школы, Уильям Хантер и его младший брат Джон Хантер (John Hunter, 1728-1793), были знаменитыми шотландскими хирургами и анатомами. Помимо серьёзных научных достижений эти братья известны своим страстным коллекционированием интересных анатомических препаратов, хирургических инструментов, картин и т.д. В годы жизни Уильяма Хантера коллекция была выставлена в Хантеровской школе в Лондоне. После смерти Уильяма Хантера в 1783 г. его брат Джон Хантер по-прежнему продолжал расширять семейную анатомическую коллекцию, которая впоследствии превратилась в Хантеровский анатомический музей, расположенный в университетском городке г. Глазго (Шотландия). В этом музее и сейчас можно увидеть несколько тысяч изготовленных им оригинальных препаратов. Желающие подробнее узнать о коллекциях музея могут посетить сайт Hunterian Museums.
На момент поступления Джона Сноу в Хантеровскую школу её платная учебная программа состояла из шестимесячного курса обучения основам химии и судебной медицины, и краткого трёхмесячного курса с лекциями по анатомии, физиологии, хирургии, ботанике и другим дисциплинам. Недалеко от школы находились несколько лондонских больниц, в которых проводились практические занятия, но основным местом занятий была больница Middlesex Hospital. Стоимость каждого курса составляла от 2 до 5 фунтов (ориентировочно 400-1000 долларов США по курсу 1999 г.). Так как Джон Сноу в течение года прошел всю программу школы, вероятно, он в качестве вступительного взноса за обучение заплатил 34 фунта (6800 долларов США по курсу 1999 г.), что позволило ему посещать все лекции и занятия, включая и дополнительные лекции по акушерству.

В 1839 г., ровно через год после окончания Джоном Сноу Хантеровской школы, она была закрыта, через некоторое время здание школы было разрушено. Сейчас на месте школы расположен театр (Lyric Theater). В 1952 г. в память об Уильяме Хантере и его школе на стене театра была установлена мемориальная доска.
В октябре 1837 г., Джон Сноу продолжил своё образование, поступив на два года в Вестминстерскую больницу (Westminster Hospital) для прохождения хирургической практики. В то же самое время он стал активно посещать заседания Вестминстерского медицинского общества, хотя из-за отсутствия лицензии на право самостоятельной врачебной практики он не имел права быть членом общества.
К концу срока своего ученичества Сноу накопил достаточно значительный опыт, чтобы попытаться сдать экзамен на получение медицинской лицензии. В мае 1838 г. в 25-летнем возрасте Джон Сноу успешно выдержал экзамен на принятие в члены Королевской Коллегии Хирургов Англии (MRCS), что позволило ему уже самостоятельно работать врачом общей практики. В октябре 1838 г. он прошел лицензирование и в Обществе Аптекарей (LSA), что дало ему право самому изготавливать и продавать лекарства. После многих лет работы и учёбы он был готов приступить к успешной самостоятельной медицинской практике. Завершив, наконец, своё ученичество, Джон Сноу переехал из своей студенческой квартиры на улицу Frith Street, д. 54, где и прожил до 1852 г.
Выяснилось, что получения лицензии врача общей практики было не достаточно для амбициозного Джона Сноу. Он хотел получить более академическое медицинское образование и поступил для продолжения своего образования в Лондонский университет.
Сам университет был основан всего лишь в 1826 г., а медицинскую школу при нем и госпиталь открыли ещё позже, в 1836-37 гг. Сноу посещал университет в течение 7 лет, а в ноябре 1843 г., когда ему было 30 лет, получил степень бакалавра медицины. Спустя год, в 1844 г., он получил степень доктора медицины. Завершение его академического образования произошло в июне 1850 г., когда он в возрасте 36 лет сдал экзамен на получение лицензии Лондонской Королевской коллегии врачей (LRCP). Такую лицензию имели лишь представители британской медицинской элиты. Интересно, что в середине XIX века обязательного наличия степени доктора медицины или лицензии LRCP для работы врачом общей практики совсем не требовалось. Джон Сноу получил все эти степени и прочие сертификаты лишь по причине его собственного огромного интереса в медицине и жажды новых знаний. Результаты такого фундаментального образования и опыта самостоятельной работы стали вскоре проявляться у него в анестезиологии и эпидемиологии, двух областях медицины, которые он особенно удостоил своим умом и талантом.

Дальнейшая медицинская карьера Джона Сноу
и его вклад в развитие анестезиологии.

Джон Сноу в возрасте 34 лет. Портрет маслом, выполненный в 1847 г.
художником Томасом Джонсом Баркером (Thomas Jones Barker).
Этот портрет художник впервые представил на всеобщее обозрение
на своей персональной выставке в 1847 г. в Королевской Академии.

Джеймс Янг Симпсон (James Yuong Simpson, 1811-1870)

Капельный метод хлороформного наркоза

Хлороформный наркоз ингалятором Джона Сноу

Джон Сноу и обезболивание родов.

Самая знаменитая пациентка Джона Сноу - Королева Виктория

Королева Виктория, мать девяти детей, в последние годы жизни

Джон Сноу - пионер эпидемиологии.

Любопытно, что рычаг для накачивания воды у этой колонки тоже демонтирован, как это было сделано по решению приходского совета Сохо во время эпидемии 1854 г. В основании колонки можно увидеть табличку с датой её установки - 28 июля 1992 г. Из текста на табличке можно понять, что этот благородный жест по установке колонки в дань памяти Джона Сноу был сделан руководством городской службы здравоохранения. На заднем плане представленной здесь фотографии хорошо виден расположенный рядом паб (пивной бар) имени Джона Сноу.

При входе в паб через переднюю дверь мы можем наблюдать обычную обстановку для подобных и весьма традиционных для Англии заведений. Однако за стойкой в задней части паба имеется лестница, ведущая в мемориальную комнату Джона Сноу. В этой комнате для посетителей представлены материалы по биографии Джона Сноу и его достижениям в эпидемиологии и анестезиологии.

Кстати сама водозаборная колонка, закрытая по требованию Сноу, в 1854 г. располагалась немного в другом месте. Она стояла там, где находится теперь стена паба Джона Сноу. Истинное место бывшего расположения колонки отмечено бордюрным камнем и закрытой колпачком водопроводной трубой.

Могила Джона Сноу, расположенная недалеко от выезда на Бромптонскую дорогу, хорошо известна всем привратникам Лондонского Бромптонского кладбища. В архивной комнате Бромптонского кладбища хранятся записи о большинстве погребённых здесь. Джон Сноу зарегистрирован под номером 18588, с датой смерти и другой необходимой информацией, включающей его адрес на Сэквилл-стрит, д. 18.

Регистрационная запись о смерти Джона Сноу.
Остальные имена закрыты в знак уважения к их частной жизни.

Brown PE. Anesthesia and Analgesia 43(6), 1964.

Ellis, RH. Medical History (Supp 14), 1994.

Galbraith S. Yorkshire Archaeological Journal, 1999.

Keys TE. J History of Medicine 1(4), 549-66, 1946.

Leaman A. Anaesthesia (39): 803-805, 1984.

Lee, Sidney (ed.) Dictionary of National Biography, Vol. 53 (Smith to Stanger),

Richardson, BW in Snow on Cholera, Hafner Pub. Co., 1965.

Sakula A. J Medical Biography 3: 160, 1995.

Shephard DAE. John Snow: Anaesthetist to a Queen and Epidemiologist to a Nation: A biography. 1995.

Smith, Elder, & Co., 15 Waterloo Place, London, 1898.

Snow SJ. J Medical Biography (8), 27-31, 2000.

Snow SJ. J Medical Biography 8(2), 71-77, 2000.

Zuck D. Proc. History of Anaesthesia Society (12), 56-62, 1993.

Rivett G. Development of London Hospital System, 1986.

Thornton LA. Anaesthesia 5(3): 129-135, 1950

Вспышка холеры, начавшаяся 31 августа 1854 года на Брод-стрит в лондонском районе Сохо была одной из ужаснейших за всю истории Британии. В первые трое суток умерли 127 человек, ещё через неделю жертв было уже 500. Источник распространения инфекции был обнаружен благодаря энергичным действиям врача Джона Сноу. Сноу отметил смертельные случаи на карте — все они теснились вокруг водоразборной колонки на углу Брод-стрит и Кембридж-стрит. 8 сентября колонка была перекрыта, распространение болезни прекратилось, а карта Джона Сноу с тех пор считается первым применением географических методов к анализу эпидемий и провозвестницей будущих геоинформационных технологий.

А ему нужно было не просто убедиться самому, но и убедить городские власти. Таким аргументом и стала карта. Отмеченное на ней место, вокруг которого болели и умирали люди, ничем не выделялось среди других в этом районе, кроме одного — колонки. Карта также показывала, что люди, жившие в окрестности других колонок и бравшие воду из них, заболевали сравнительно редко. Аргументы Сноу убедили местные власти в том, что колонку надо перекрыть. 8 сентября 1854 года с неё сняли ручку, а вскоре эпидемия сошла на нет.

Современные программы позволяют строить подобные карты за считанные минуты. Мы использовали для этого пакет R и замечательную библиотеку Leaflet, разработанную Владимиром Агафонкиным. Вообще-то Leaflet строит интерактивные карты, но здесь мы ограничились снимками экрана.

Случаи холеры, соседствующие на карте с модными магазинами и галереями современного Сохо, смотрятся несколько сюрреалистично. Поэтому используем более нейтральную карту, благо Leaflet поддерживает более двух десятков их видов. Мы возьмем карту Hydda.Full и построим на ней сначала изолинии

а затем — плотности

Для того чтобы подтвердить или опровергнуть гипотезу Сноу нужно было собрать еще множество данных. К счастью результаты Сноу убедили другого врача — Уильяма Фарра, который занимал важный пост в General Register Office (главный орган ЗАГС в Британии) — и по его предложению всем чиновникам-регистраторам южных районов Лондона было отдано распоряжение отмечать источник водоснабжения дома, в котором имелись случаи заболевания холерой. Было получено более 300 000 записей, которые предстояло обработать. Так что параллельно с эпидемиологией рождалась новая наука — статистика. Кстати, через несколько лет после описываемых событий General Register Office приобрел для выполнения своих расчетов разностную машину, созданную последователями Чарльза Бэббиджа. Но все это, как говорится, уже совсем другие истории.

Любопытные факты

Губит людей не пиво… На Брод-стрит вблизи колонки стояла пивоварня, но ни один из 70 её рабочих не пострадал от холеры. Просто им во время работы позволялось выпить немного пива. Владелец пивоварни, м-р Хаггинс считал, что в результате рабочие вовсе не пили воды и уж во всяком случае не брали её из колонки.

Не поверил. От работ Джона Сноу до признания того факта, что микроб холеры передается через питьевую воду прошло ещё несколько десятилетий. И даже когда Роберт Кох открыл холерный вибрион, находились люди, продолжавшие отстаивать теорию миазмов. Одним из них был мюнхенский профессор Макс фон Петтенкофер. Он считал, что неизвестный возбудитель развивается в определенных благоприятных для него почвах, например, в болотистой пойме Ганга, а человек заболевает, вдохнув испарения, испускаемые этими разлагающимися почвами. Чтобы доказать справедливость своих утверждений, Петтенкофер, которому уже исполнилось 75 лет, перед многочисленной аудиторией выпил из пробирки живую культуру холерных вибрионов, содержавшую миллионы смертельных доз. И с ним ничего не случилось. Даже температура не повысилась хотя бы на градус. Позднее аналогичный случай произошел с И. И. Мечниковым, который тоже выпил живую культуру холерных вибрионов, но перенес лишь незначительную диспепсию. Сегодня известно, что холерный вибрион — щелочнолюбивый микроорганизм, а упомянутые ученые, по-видимому, страдали хроническим гастритом с повышенной кислотностью, что и предупредило заражение.