Пушкин стихи о преодолении холеры
Вот эти духоподъемные строки, активно распространяющиеся в Сети:
«Александр Сергеевич Пушкин , находясь на карантине по поводу холеры в Болдино , обращается к нам сегодняшним.
Позвольте, жители страны,
В часы душевного мученья
Поздравить вас из заточенья
С великим праздником весны!
Всё утрясётся, всё пройдёт,
Уйдут печали и тревоги,
Вновь станут гладкими дороги
И сад, как прежде, зацветёт.
На помощь разум призовём,
Сметём болезнь силой знаний
И дни тяжёлых испытаний
Одной семьёй переживём.
Мы станем чище и мудрей,
Не сдавшись мраку и испугу,
Воспрянем духом и друг другу
Мы станем ближе и добрей.
И пусть за праздничным столом
Мы вновь порадуемся жизни,
Пусть в этот день пошлёт Всевышний
Кусочек счастья в каждый дом!
ЧЕЛОВЕК В МАСКЕ
Однако друзья продолжали слать карантинные стихи. Замелькали они и в моей фейсбучной ленте. Зазвучали на радио, ТВ …
Тогда я решил отыскать настоящего автора. Благо, пару лет назад проводил подобное расследование по поводу стихотворений о вечных лакеях Европы с майдана, приписываемых Александру Сергеевичу.
Оказывается, наши поэты-современники публиковали их в Рунете под своими фамилиями. Но сетевой народ превратил в пушкинские.
А народ уверен – Пушкин написал про проповедь.
Оказалось, настоящий автор – сетевой поэт из Казахстана под псевдонимом Урри Грим. В профиле ФБ вместо собственного фото у него красуется Джим Керри в зеленой маске из знаменитого фильма.
Но в мистификации Грим ни капельки не виноват. Обычно он пишет иронические стихи. Но 21 марта в Фейсбуке разместил оду.
Снабдив таким предисловием:
21 марта в 07:05 ·
Салам алейкум, честной народ!
Как говорится, коронавирус - коронавирусом, а Наурыз по распорядку.
Это единственный праздник, к которому я отношусь трепетно, ибо только он олицетворяет собой пробуждение от сна и наступление новой жизни.
От души поздравляю вас, люди доброй воли!
Навруз (Наурыз) - праздник прихода весны по астрономическому солнечному календарю у иранских и тюркских народов. Считается самым древним на планете. Символизирует обновление природы и человека, очищение душ и начало новой жизни. В 2010 г. Генеральная Ассамблея ООН объявила 21 марта "Международным днем Навруза ".
Обратите внимание: стихи появились в Сети 21 марта. И всего за несколько дней обрели сверхпопулярность, разлетелись по миру. Это тоже понятно. В условиях вселенской паники, падения мировой экономики, цены барреля, жутких ежедневных новостей о все новых и новых жертвах коронавируса, карантинов, самоизоляций, чудовищных фейков людям нужен хоть какой-то лучик света, кусочек счастья, надежда на будущее.
Все это и дает нам оптимистичное стихотворение Урри Грима. Он ведь сам в карантине, как и другие жители Алматы . Старается не падать духом. На днях выставил в ФБ фото, как собирается в магазин за хлебом, сопроводив ироничной подписью.
Оказалось, настоящий автор – сетевой поэт из Казахстана под псевдонимом Урри Грим. Фото: Личная страничка героя публикации в соцсети
23 марта. «Выхожу, одинокий и неприкаянный, в этот жестокий, коварный и опасный мир, кишащий вирусами, ментами и сексуально озабоченными женщинами.
ДОБРЫЙ ФЕЙК
Ну, а что же настоящий автор, скрывающийся под псевдонимом?
Урри откликнулся на чью-то мистификацию новыми стихами. На этот раз ироничными.
Какой такой, простите, Пушкин?
Что за пройдоха и нахал?
Не тот ли тип, что спирт из кружки
С какой-то нянею бухал?
Я зол, мне до смерти обидно,
Что нас так путает народ.
Как вам, товарищи, не стыдно?
Что за фантазии полёт?
Я потрясён сравненьем вздорным
И повторять уже устал,
Что дед мой вовсе не был чёрным
И звался он не Ганнибал.
Я помню каждое мгновенье
Отца казахские черты,
Своё в Актюбинске ученье
И переезд свой в Алматы.
Я житель этих территорий,
Душой и телом я казах
И у каких-то Лукоморий
Я не держал кота в цепях.
Вам подтвердят мои соседи
И побожится вся семья,
Что автор "Маленьких трагедий"
Или "Дубровского" не я.
Я с Гончаровой не встречался,
На танцах вместе с ней кружа,
И на дуэлях я не дрался
И не стрелял в меня бажа.
Да что там! Даже Ильичёва
Вам подтвердит, что я не лгал,
И про Бориса Годунова
Ни строчки в жизни не слагал.
Над "i" все точки я расставил
И хватит воду здесь толочь!
А то я, самых честных правил,
Могу не в шутку занемочь.
Сейчас люди всей планеты сидят по домам, мучаются от одиночества и думают, чем бы заняться. В этой ситуации человечество оказывалось и раньше: Пушкин, например, просидел на холерном карантине три месяца в 1830 году, этот период был назван Болдинской осенью и оказался самым плодотворным в его писательской биографии. BURO. предлагает вдохновляться опытом человека, который фактически стал олицетворением поэтического вдохновения, и погрузиться в карантин-1830.
Откуда в Москву
попала холера
Что из себя представляет
Болдинская усадьба
Это одноэтажный дом в селе Большое Болдино в Нижегородской губернии, выделенный писателю отцом по случаю скорой женитьбы. Местность эту Пушкин описывал так:
В каком состоянии
он приехал в Болдино
Н. Н. Гончарова, рисунок Пушкина. 6 октября 1833 г.
Как на него воздействовала социальная изоляция
Пушкин не был домоседом, любившим, как это было свойственно многим русским писателям века, глубокомысленно скрючиться над столом. Для него — азартного игрока и гуляки, бывшего в долгах как в шелках, — периоды вынужденной изоляции становились своеобразными контрапунктами биографии.
Что Пушкин писал друзьям
перед отъездом
Накануне отъезда уже помолвленным Пушкин вдрызг ссорится с матерью Гончаровой. Он пишет Наталье:
В письме к своему другу поэту Петру Плетневу он изливает душу:
Как карантин повлиял
на планы Пушкина
Приезд Александра Сергеевича, вынужденный и задуманный как недолгий, затянется на три месяца — до 29 ноября. Планы спутают вести о запретах на передвижение в связи с эпидемией холеры, пришедшей в Россию под конец лета и добравшейся к 20-м числам до Москвы. Тотчас правительством был введен карантин, распространившийся на всю страну, надолго парализовавший привычную жизнь, но по итогам не остановивший эпидемии. В следующем году она пришла и в Петербург, и в Европу. За эту осень Пушкин несколько раз безуспешно предпринимал попытки бегства из Болдина. Оставшись в заточении в старом одноэтажном доме, ему оставалось только писать.
По какому распорядку
он жил в изоляции
Как отразился карантин
на его стихах
Какие герои появились
в его текстах
День за днем проживаем вместе с Пушкиным его Болдинскую осень, следя за ней по 18 письмам, отправленным им за три месяца. День четвертый
Текст: Михаил Визель
4. Проповедь о холере и московская метафизика
Бесконечны, безобразны,
В мутной месяца игре
Закружились бесы разны,
Будто листья в ноябре…
Сколько их! куда их гонят?
Что так жалобно поют?
Домового ли хоронят,
Ведьму ль замуж выдают?
Или, добавил Пушкин уже в прозе, к гробовщику на новоселье явились…
Усадьба Гончаровых на Большой Никитской (не сохранилась, №48—50 по современной нумерации)
На Никитской же стояла городская усадьба Гончаровых (остаток их владений стоит до сих пор, это дом 2А по Трехпрудному переулку — и на нем действительно висит мемориальная доска в честь Натальи Гончаровой, только другой, художницы; но названной в честь нашей героини — своей двоюродной бабки). Так что переезд с Басманной на Никитскую для Пушкина символически обозначал переезд из родительского дом в семейный.
Трехпрудный пер., 2. Дом усадьбы архитектора С.М. Гончарова, племянника Н.Н. Гончаровой
— Что ты, батюшка? не с ума ли спятил, али хмель вчерашний еще у тя не прошел? Какие были вчера похороны? Ты целый день пировал у немца, воротился пьян, завалился в постелю, да и спал до сего часа, как уж к обедне отблаговестили.
— Ой ли! — сказал обрадованный гробовщик.
— Вестимо так, — отвечала работница.
— Ну, коли так, давай скорее чаю да позови дочерей.
Гробовщик и немец-портной. Рисунок Пушкина/rvb.ru
П. А. ПЛЕТНЕВУ
29 сентября 1830 г. Из Болдина в Петербург
Болдино, 29 сентября.
Сейчас получил письмо твое и сейчас же отвечаю. Как же не стыдно было тебе понять хандру мою, как ты ее понял? хорош и Дельвиг, хорош и Жуковский. Вероятно, я выразился дурно; но это вас не оправдывает. Вот в чем было дело: теща моя отлагала свадьбу за приданым, а уж, конечно, не я. Я бесился. Теща начинала меня дурно принимать и заводить со мною глупые ссоры; и это бесило меня. Хандра схватила, и черные мысли мной овладели. Неужто я хотел иль думал отказаться? но я видел уж отказ и утешался чем ни попало. Все, что ты говоришь о свете, справедливо; тем справедливее опасения мои, чтоб тетушки, да бабушки, да сестрицы не стали кружить голову молодой жене моей пустяками. Она меня любит, но посмотри, Алеко Плетнев, как гуляет вольная луна, etc. Баратынский говорит, что в женихах счастлив только дурак; а человек мыслящий беспокоен и волнуем будущим. Доселе он я — а тут он будет мы. Шутка! Оттого-то я тещу и торопил; а она, как баба, у которой долог лишь волос, меня не понимала да хлопотала о приданом, черт его побери. Теперь понимаешь ли ты меня? понимаешь, ну, слава богу! Здравствуй, душа моя, каково поживаешь, а я, оконча дела мои, еду в Москву сквозь целую цепь карантинов. Месяц буду в дороге по крайней мере. Месяц я здесь прожил, не видя ни души, не читая журналов, так что не знаю, что делает Филипп и здоров ли Полиньяк; я бы хотел переслать тебе проповедь мою здешним мужикам о холере; ты бы со смеху умер, да не стоишь ты этого подарка. Прощай, душа моя; кланяйся от меня жене и дочери.
Утешься, друг: она дитя.
Твое унынье безрассудно:
Ты любишь горестно и трудно,
А сердце женское — шутя.
Взгляни: под отдаленным сводом
Гуляет вольная луна;
На всю природу мимоходом
Равно сиянье льет она.
Заглянет в облако любое,
Его так пышно озарит —
И вот — уж перешла в другое;
И то недолго посетит.
Кто место в небе ей укажет,
Примолвя: там остановись!
Кто сердцу юной девы скажет:
Люби одно, не изменись?
Утешься.
В Москву! В Москву!
Герцог де Полиньяк/Wikipedia
Но рвясь в Москву, Пушкин все-таки напоминает про свое известное Плетневу пари с Вяземским: будет ли казнен свергнутый в ходе французской Июльской революции 1830 года и схваченный при попытке бегства реакционный министр герцог Жюль де Полиньяк (Пушкин ставил на то, что будет, но, к счастью, проиграл). И, в качестве cup de grace, или, как сказали бы в эпоху рэп-батлов, панчалайном хвастается перед другом дебютом в непривычном амплуа проповедника.
Хотел было я в Булони, от крайней скуки, пописать, чтоб обмануть время и себя, но это не удалось по причине той же скуки. Да еще от купанья и от осеннего равноденствия у меня делались приливы крови к голове. — Была там и холера, и в иные дни умирало человек 12, а большею частию — не более 6 и 4-х человек в день. Я слышал что-то об этом, но не обращал внимания, пока в моей отели у горничной не умерла мать. А до тех пор я никак понять не мог, отчего на меня с таким ужасом смотрят прохожие, когда я возвращаюсь с рынка с ежедневной своей порцией винограду и двух больших груш, несомых мною в руках открыто. Я думал, что им странно, что барин сам ходит с фруктами по улицам. Узнавши о холере, я стал завертывать груши в бумагу, совестно стало. Погода была такая, что по утрам три-четыре человека только приходило купаться — конечно, англичане и я. А в одно утро — один я, ей-богу.
Я охотно верю Здекауэру, который пророчит холеру. Это опытный старик. Трепещу заранее. Ведь во время холеры никому так не достанется, как нашему брату эскулапу. Объявят Русь на военном положении, нарядят нас в военные мундиры и разошлют по карантинам. Прощай тогда субботники, девицы и слава!
Уехать я никуда не могу, так как уже назначен холерным врачом от уездного земства (без жалованья). Работы у меня больше чем по горло. Разъезжаю по деревням и фабрикам и проповедую там холеру. Завтра санитарный съезд в Серпухове. Холеру я презираю, но почему-то обязан бояться ее вместе с другими. Конечно, о литературе и подумать некогда. Утомлен и раздражен я адски. Денег нет, и зарабатывать их нет ни времени, ни настроения. Собаки неистово воют. Это значит, что я умру от холеры или получу страховую премию. Первое вернее, так как тараканы еще не ушли. Дано мне 25 деревень, а помощника ни одного. Одного меня не хватит, и я разыграю большого дурака. Приезжайте к нам, будете бить меня вместе с мужиками.
Больше писать я не стану, хоть зарежьте. Я писал в Аббацию, в St. Мориц, писал раз десять по крайней мере. До сих пор Вы не присылали мне ни одного верного адреса, и потому ни одно мое письмо не дошло до Вас и мои длинные описания и лекции о холере пропали даром. Это обидно. Но обиднее всего, что после целого ряда моих писем о наших холерных передрягах Вы вдруг из веселого бирюзового Биаррица пишете мне, что завидуете моему досугу! Да простит Вам аллах!
Ну-с, я жив и здрав. Лето было прекрасное, сухое, теплое, изобильное плодами земными, но вся прелесть его, начиная с июля, вконец была испорчена известиями о холере. В то время, как Вы в своих письмах приглашали меня то в Вену, то в Аббацию, я уже состоял участковым врачом Серпуховского земства, ловил за хвост холеру и на всех парах организовал новый участок. У меня в участке 25 деревень, 4 фабрики и 1 монастырь. Утром приемка больных, а после утра разъезды. Езжу, читаю лекции печенегам, лечу, сержусь и, так как земство не дало мне на организацию пунктов ни копейки, клянчу у богатых людей то того, то другого. Оказался я превосходным нищим; благодаря моему нищенскому красноречию мой участок имеет теперь 2 превосходных барака со всею обстановкой и бараков пять не превосходных, а скверных. Я избавил земство даже от расходов по дезинфекции. Известь, купорос и всякую пахучую дрянь я выпросил у фабрикантов на все свои 25 деревень. Одним словом, А. П. Коломнин должен гордиться, что учился в той же гимназии, где и я.
Душа моя утомлена. Скучно. Не принадлежать себе, думать только о поносах, вздрагивать по ночам от собачьего лая и стука в ворота (не за мной ли приехали?), ездить на отвратительных лошадях по неведомым дорогам и читать только про холеру и ждать только холеры и в то же время быть совершенно равнодушным к сей болезни и к тем людям, которым служишь, — это, сударь мой, такая окрошка, от которой не поздоровится. Холера уже в Москве и в Московск уезде. Надо ждать ее с часу на час. Судя по ходу ее в Москве, надо думать, что она уже вырождается и что запятая начинает терять свою силу. Надо также думать, что она сильно поддается мерам, которые приняты в Москве и у нас. Интеллигенция работает шибко, не щадя ни живота, ни денег; я вижу ее каждый день и умиляюсь, и когда при этом вспоминаю, как Житель и Буренин выливали свои желчные кислоты на эту интеллигенцию, мне делается немножко душно. В Нижнем врачи и вообще культурные люди делали чудеса. Я ужасался от восторга, читая про холеру. В доброе старое время, когда заболевали и умирали тысячами, не могли и мечтать о тех поразительных победах, какие совершаются теперь на наших глазах. Жаль, что Вы не врач и не можете разделить со мной удовольствия, т. е. достаточно прочувствовать и сознать и оценить всё, что делается. Впрочем, об этом нельзя говорить коротко.
Способ лечения холеры требует от врача прежде всего медлительности, т. е. каждому больному нужно отдавать по 5–10 часов, а то и больше. Так как я намерен употреблять способ Кантани — клистиры из таннина и вливание раствора поваренной соли под кожу, — то положение мое будет глупее дурацкого.Пока я буду возиться с одним больным, успеют заболеть и умереть десять. Ведь на 25 деревень только один я, если не считать фельдшера, который называет меня вашим высокоблагородием, стесняется курить в моем присутствии и не может сделать без меня ни единого шага. При единичных заболеваниях я буду силен, а если эпидемия разовьется хотя бы до пяти заболеваний в день, то я буду только раздражаться, утомляться и чувствовать себя виноватым.
Когда узнаете из газет, что холера уже кончилась, то это значит, что я уже опять принялся за писанье. Пока же я служу в земстве, не считайте меня литератором. Ловить зараз двух зайцев нельзя.
И напоследок — Маяковский в неопубликованных стихах 1926 года — о карантине для прибывающих в Америку сифилитиков, которого не было — а зря.
Вот что мы обнаружили в интернете об этом времени.
«Да-да, и во времена Пушкина (1799-1837) случился карантин. Виной всему была холера.
Два года подряд – осенью 1830 и летом 1831 года – Пушкин жил под знаком эпидемии холеры.
Это сейчас о холере известно многое, от нее имеются вакцины, а во времена Пушкина она была неизвестной и новой болезнью.
Эпидемия холеры началась в Индии и охватила все страны, только аномально холодная зима 1823-1824 года смогла остановить ее. Ненадолго. В 1826 году холера достигла восточных границ Российской империи. В 1829 году она уже была в Оренбурге. В сентябре 1830 года докатилась до Москвы.
Правительство пыталось поставить заслон эпидемии. Была создана комиссия по борьбе с новой болезнью во главе с медицинским светилом пушкинского времени Матвеем Яковлевичем Мудровым (умер от холеры в 1831 году).
Издавались наставления по борьбе с холерой (кстати, советские рекомендации от холеры были такие же, как и сейчас –чаще мыть руки). Безуспешно. В течение 1830 года была поражена 31 губерния. Из 68 тысяч заболевших умерло более половины.
Население Москвы впало в панику. Кто мог, спешил уехать. За 12 дней Москву покинули 60 тысяч человек (!).
Характерная черта крепостной зависимости в России: пропускались лишь люди, едущие в каретах и колясках. То есть богатые. Пеший люд поворачивался обратно.
Не были подготовлены к страшной болезни и врачи. Они путали холеру с чумой. Вот почему Пушкин в своих письмах тоже путает эти болезни. Врачи даже спорили о заразительности болезни, что для сегодняшних дней удивительно.
(По воспоминаниям современников Пушкина)
В 1830 году Пушкин повторно сватается к Наталье Гончаровой и наконец-таки получает согласие от будущей тещи. Отец дарит ему к свадьбе небольшую деревеньку Кистенево.
Крестьяне тут жили в большой нужде, 1/4 домов были покрыты тесом и топились по-белому, остальные подслеповатые курные избенки, крытые соломой.
Весной жители уходили на Волгу в бурлаки, в Оренбургские степи гуртовщиками и в Самарскую губернию – жать пшеницу.
Покосившиеся избы, крытые соломой, были в деревеньке Кистенево. Поэт едет в Нижегородскую область, чтобы вступить во владение.
Однако последняя встреча с матерью невесты была безобразна, Пушкин расстроен и находится в подавленных чувствах. Что ему холера? Он решает не быть малодушным и продолжить путь.
Едва успел я приехать, как узнаю, что около меня оцепляются деревни, учреждаются карантины.
Народ ропщет, мятежи вспыхивают то там, то здесь нелепые. Я занялся моими делами, перечитывая Кольриджа, сочиняя сказочки и не ездя по соседям.
«…Приехал я в деревню и отдыхаю. Около меня холера морбус. …Знаешь ли, что это за зверь? Того и гляди, что забежит в Болдино, да всех нас перекусает! …
(Из письма Пушкина Плетнёву).
По воспоминаниям болдинских старожилов, курчавый барин каждый день ездил верхом, записывал, какие леса, какие травы растут и каждый день принимал ванну – ему готовили кадушку с горячей водой.
В конце сентября Пушкин очевидно понимает опасность болезни, да и в карантине он сам боится зачахнуть. Он решает попытаться уехать из Болдина.
«Мне объявили, что устроено 5 карантинов отсюда до Москвы, и в каждом мне придется провести четырнадцать дней; сосчитайте хорошенько и притом представьте себе, в каком я должен быть сквернейшем настроении!
(А. С. Пушкин своей будущей жене Н. Н. Гончаровой, 30 сентября 1830, Болдино).
На самом деле до Москвы было устроено не 5, а 14 карантинов (!)
Все неудачно. Пушкину пришлось возвратиться в Болдино и даже стать надзирателем участка. Он просвещал крестьян, даже проводил проповеди. И лишь в конце ноября Пушкин выезжает из Болдино.
(Пушкин в карантине в Платаве).
С 6 декабря оцепление Москвы сняли, и Пушкин помчался в Москву.
Что думал Пушкин о холере?
Оно усугублялось тем, что лица, путешествующие в собственных экипажах, пропускались, тогда как люди победнее задерживались. Пушкин знал, что за серебряный рубль можно было избежать задержки в карантине.
(Дневниковая запись Пушкина о беспорядках 26 июля 1831 года).
Фото из открытых источников
На просторах Интернета появились стихи якобы Пушкина Александра Сергеевича, которые действительно могут поддержать людей в сложившейся ситуации в мире - во время короновируса. Но поапплодируем настоящему автору стихотворения. Кто же он?
У пользователей социальных сетей появились сомнения, на самом ли деле это слова Великого поэта.
Из социальных сетей
***
Позвольте, жители страны,
В часы душевного мученья
Поздравить вас из заточенья
С великим праздником весны!
Всё утрясётся, всё пройдёт,
Уйдут печали и тревоги,
Вновь станут гладкими дороги
И сад, как прежде, зацветёт.
На помощь разум призовём,
Сметём болезнь силой знаний
И дни тяжёлых испытаний
Одной семьёй переживём.
Мы станем чище и мудрей,
Не сдавшись мраку и испугу,
Воспрянем духом и друг другу
Мы станем ближе и добрей.
И пусть за праздничным столом
Мы вновь порадуемся жизни,
Пусть в этот день пошлёт Всевышний
Кусочек счастья в каждый дом!
Комментарии в социальных сетях
Историческая справка из жизни А.С. Пушкина
Надо сказать, что А.С. Пушкин действительно в 1830 году был на карантине в Болдино. В России разбушевалась холера.
31 августа 1830 года А. С. Пушкин выехал из Москвы в сторону Нижнего Новгорода. Перед тем как сесть в кибитку он запечатал конверт с письмом к Петру Александровичу Плетневу, другу и родственнику, издателю и кассиру, где сообщал, что едет в село Болдино. Перед смертью отец выделил поэту небольшое имение в родовой вотчине.
Казалось бы, предстоящая женитьба (а в апреле 1830 Пушкин вновь сделал Н. Гончаровой предложение, которое на этот раз было принято) должна была делать его безоглядно счастливым, но Пушкин не чувствовал себя таким. "Милый мой, - Писал он Плетневу в Петербург, - расскажу тебе все, что у меня на душе: грустно, тоска, тоска. Жизнь жениха тридцатилетнего, хуже тридцати лет жизни игрока… Осень подходит. Это любимое мое время - здоровье мое обыкновенно крепнет - пора моих литературных трудов настает - а я должен хлопотать о приданном да о свадьбе, которую сыграем бог весть когда. Все это не очень утешно. Еду в деревню, бог весть, буду ли иметь там время заниматься и душевное спокойствие, без которого ничего не произведешь… ".
Эпидемия холеры вынудила его задержаться здесь на несколько месяцев. Этот период творчества поэта известен как "Болдинская осень". Испытывая большой творческий подъем, Пушкин писал своему другу и издателю П. Плетневу: "Уж я тебе наготовлю всячины, и прозы, и стихов" — и сдержал свое слово.
Произведения, которое сейчас "гуляет" по Интернету, как видим, нет.
Уже после возвращения в Москву, Пушкин писал Плетневу: "Скажу тебе (за тайну) , что я в Болдине писал, как давно уже не писал. Вот что я привез сюда: две последние главы "Онегина", восьмую и девятую, совсем готовые в печать. Повесть, писанною октавами (стихов 400), которую выдам "Anonym". Несколько драматических цен, или маленьких трагедий, именно: "Скупой рыцарь", "Моцарт и Сальери", "Пир во время чумы" и "Дон Жуан". Сверх того написал около тридцати мелких стихотворений. Хорошо? Еще не все… ".
Далее Пушкин сообщает, что написал, пять повестей прозой. Кроме того, известно, что была написана первая его болдинская сказка, а также ряд литературно-критических статей. Двадцатого октября 1830 года Пушкин поставил точку в последней повести Белкина, а 23 октября уже закончил первую из маленьких трагедий - "Скупого рыцаря". Они следовали одна за другой: 26 октября - конец работы над "Моцартом и Сальери",4 ноября - над "Каменным гостем" и шестого ноября - "Над пиром во время Чумы". Проблема этих пьес перекликается с проблемами повестей Белкина и других произведений, созданных осенью того года.
После неудачной попытки прорваться в Москву через карантины, Пушкин, возвращаясь в Болдино, из Лукояново написал губернатору в Нижний Новгород. В этом письме, он просил выдать ему свидетельство о том, что Болдино не заражено холерой. Ответ мог бы придти в следующие несколько недель. Пушкин надеялся застать по возращению в Болдино, письма от невесты. Но их не было. Он писал: "На днях мне может быть сообщат, что вы вышли замуж… Есть от чего потерять голову".
В Болдино он вспоминал свою молодость и былые увлечения, в Болдине он прощался с ними навсегда. Свидетельство тому в его бумагах: листки со строчками стихов "прощанья", "заклинанья", "для берегов отчизны дальной".
В этих стихотворения, как и в других, писавшихся в Болдине, Пушкин выразил настроение человека, который с печалью, с душевной мукой вспоминает о прошлом и расстается с ним.
И вот настал день 27 ноября 1830 года, когда в Болдино пришло известие: дорога на Москву открыта. Теперь на земле осталось еще одно место с которым он сроднился и которое без него осиротеет.
Автором стиха является пользователь соцсети Урри Грим из Казахстана.
"Удивительные существа все-таки – люди! Сами перепутали меня с Александром Сергеевичем, сами обманулись, сами растрезвонили о какой-то холере и Болдино и сами же обиделись. Причем, обиделись почему-то на меня. "Графоманом" и "мусульманским бездарем" обзывают, словно я претендовал на лавры светоча русской поэзии", – написал он в сети.
Но надо отдать должное автору, у него есть чувство юмора и прекрасные слова в стихотворении "Всё утрясётся, всё пройдёт". Главное - нам всем сейчас нужна поддержка во время самоизоляции, во время пандемии короновируса в мире.
А это стихи действительно Великого русского поэта:
Читайте также: