Вскоре после окончания школы он заболел кажется сыпным тифом

Вскоре после начала клинических занятий в клинику старших курсов был положен огородник, заболевший столбняком. Мы ходили смотреть его. В палате стояла тишина. Больной был мужик громадного роста, плотный и мускулистый, с загорелым лицом; весь облитый потом, с губами, перекошенными от безумной боли, он лежал на спине, ворочая глазами; при малейшем шуме, при звонке конки на улице или стуке двери внизу больной начинал медленно выгибаться: затылок его сводило назад, челюсти судорожно впивались одна в другую, так что зубы трещали, и страшная, длительная судорога спинных мышц приподнимала его тело с постели; от головы во все стороны расходилось по подушке мокрое пятно от пота. Две недели назад больной работал босиком на огороде и занозил себе большой палец ноги, эта пустячная заноза вызвала то, что я теперь видел.

Ужасно было не только то, что существуют подобные муки; еще ужаснее было то, как легко они приобретаются, как мало гарантирован от них самый здоровый человек. Две недели назад всякий бы позавидовал богатырскому здоровью этого самого огородника. Шел по двору крепкий парень-конюх, поскользнулся и ударился спиною о корыто, - и вот он уже шестой год лежит у нас в клинике ноги его висят, как плети, боль ной ими не может двинуть, он мочится и ходит под себя, беспомощный, как грудной ребенок, он лежит так дни, месяцы, годы, лежит до пролежней, и нет надежды, что когда-нибудь воротится прежнее. Вот акцизный чиновник с воспалением седалищного нерва, доведенный страданиями до бешенства, кричит профессору.

- Подлецы вы все, шарлатаны! Да убейте же вы меня, ради создателя, одного только я у вас прошу!

В хороший летний вечер он посидел на росистой траве.

Каждую минуту, на каждом шагу нас подстерегают опасности защититься от них невозможно, потому что они слишком разнообразны, бежать некуда, потому что они везде. Само здоровье наше - это не спокойное состояние организма; при глотании, при дыхании в нас ежеминутно проникают мириады бактерий, внутри нашего тела непрерывно образуются самые сильные яды, незаметно для нас все силы нашего организма ведут отчаянную борьбу с вредными веществами и влияниями, и мы никогда не можем считать себя обеспеченными от того, что, может быть, вот в эту самую минуту сил организма не хватило, и наше дело проиграно. И тогда из небольшой царапины развивается рожа, флегмона или гнилокровие, незначительный ушиб ведет к образованию рака или саркомы, легкий бронхит от открытой форточки переходит в чахотку.

Нужны какие-то идеальные, для нашей жизни совершенно необычные условия, чтобы болезнь стала действительно "случайностью", при настоящих же условиях болеют все бедные болеют от нужды, богатые - от довольства, работающие - от напряжения, бездельники - от праздности; неосторожные - от неосторожности, осторожные - от осторожности. Во всех людях. С самых ранних лет гнездится разрушение, организм начинает разлагаться, даже не успев еще развиться. В Бостоне были исследованы зубы у четырех тысяч школьников, и оказалось, что здоровые зубы, особенно. У детей старше десяти лет, составляют исключение, в. Баварии среди пятисот учеников народных школ было найдено лишь трое с совершенно здоровыми зубами. Д-р Бабес вскрыл в будапештской больнице сто детских трупов, и у семидесяти четырех из них он нашел в бронхиальных железах, туберкулезные палочки; а все эти сто детей умерли от различных не туберкулезных болезней. Уж дети встают после сна с "заспанными", гноящимися глазами; уже ребенком каждый страдает хроническим насморком и не может обойтись без носового платка, - всех прямо удивила бы мысль, что здоровому человеку носовой платок совершенно не нужен. Что же касается достигших зрелости женщин, то они уже нормально, физиологически осуждены каждый месяц болеть в течение нескольких дней.

С новым и странным чувством я приглядывался к окружавшим меня людям, и меня все больше поражало, как мало среди них здоровых; почти каждый чем-нибудь да был болен. Мир начинал казаться мне одною громадною, сплошною больницею. Да, это становилось все несомненнее: нормальный человек - это человек больной; здоровый представляет собою лишь счастливое уродство, резкое уклонение от нормы.

Когда я в первый раз приступил к изучению теоретического акушерства, я, раскрыв книгу, просидел за нею всю ночь напролет; я не мог от нее оторваться; подобный тяжелому, горячечному кошмару, развертывался передо мною "нормальный" "физиологический" процесс родов. Брюшные органы, скомканные и придавленные беременною маткою, типически-болезненные родовые потуги, весь этот ужасный, кровавый путь, который ребенок проходит при родах, это невероятное несоответствие размеров - все здесь было чудовищно ненормально, вплоть до тех рубцов на животе, по которым узнается хоть раз рожавшая женщина. Помню хорошо, как сегодня, и первые роды, на которых я присутствовал. Роженица была молодая женщина, жена мелкого почтового чиновника, второродящая. Она лежала на спине, с обнаженным громадным животом, беспомощно уронив руки, с выступившими на лбу капельками пота; когда ее схватывали потуги, она сгибала колени и стискивала зубы, стараясь сдерживать стоны, и все-таки стонала.

- Ну, ну, сударыня, потерпите немножко! - невозмутимо-спокойным голосом уговаривал ее ассистент. Ночь была бесконечно длинна. Роженица уж перестала сдерживаться; она стонала на всю палату, всхлипывая, дрожа и заламывая пальцы; стоны отдавались в коридоре и замирали где-то далеко под сводами. После одного особенно сильного приступа потуг больная схватила ассистента за руку; бледная, с измученным лицом, она смотрела на него жалким, умоляющим взглядом.

- Доктор, скажите, я не умру? - спрашивала она с тоскою.

Утром в клинику пришел наведаться о состоянии роженицы ее муж, взволнованный и растерянный. Я присматривался к нему с тяжелым, неприязненным чувством; это был у них второй ребенок, - значит, он знал, что жене его предстоят все эти муки, и все-таки пошел на это. Только поздно вечером роды стали приходить к концу. Показалась головка, все тело роженицы стало судорожно сводиться в отчаянных усилиях вытолкнуть из себя ребенка; ребенок, наконец, вышел; он вышел с громадною кровяною опухолью на левой стороне затылка, с изуродованным, длинным черепом. Роженица лежала в забытьи, с надорванною промежностью, плавая в крови.

Бесплатное скачивание файла

Для снижения нагрузки на сервер скачивание файлов доступно только зарегистрированным пользователям.

Хочу познакомить с этими рассуждениями

`Официальные` ответы к Диагностическим работам - это лохотрон

Многие российские выпускники три раза за учебный год пишут Диагностические работы в формате ЕГЭ по русскому языку. Их готовит МИОО и рассылает через систему СтатГрад. Это прекрасная возможность проверить уровень своей подготовки. Однако находятся странные 11-классники, которые не хотят ничего проверять, а хотят, чтобы учитель и родители не узнали, что они обалдуи и ни черта не знают. Что они делают? Ну конечно же, они идут в Интернет и набирают в поисковой строке: `Диагн. ` Дальше мудрый Яндекс, знающий чаяния народные, заполняет сам: `Диагностическая работа по русскому языку`. И что особенно приятно, если в каких-то регионах работу уже написали, то можно скачать не только ее текст, НО И ОТВЕТЫ! `Вот радость-то!` - думает выпускник, делает шпору и идет в школу. Грамотно сдувает ответы, сдает в положенное время свой труд и. И получает не очень хорошую оценку. Почему это происходит? А вот сейчас расскажу.
Для начала окинем беглым взором начало варианта №3 Диагностической работы №3, от 13 марта 2013 года с предлагаемыми к ней якобы официальными ответами. С заданиям А1-А5 все в порядке, дальше начинаются проблемы. Итак.
Диагностическая работа № 3 по РУССКОМУ ЯЗЫКУ 13 марта 2013 года. 11 класс. Вариант РУ1504.

А6. В каком предложении придаточную часть сложноподчинённого предложения нельзя заменить обособленным определением, выраженным причастным оборотом?

1) Гарнизонные солдаты по очереди подходили к Пугачёву, который принимал их в свою шайку.
2) Утром все только и обсуждали сообщение, которое накануне было доставлено из Лондона по телеграфу.
3) Город Мачу-Пикчу, который находится на вершине горного хребта, археологи часто называют городом среди облаков.
4) На восточном базаре не следует покупать вещь за цену, которую торговец назовёт вам вначале.
Ответ: (2). Правильный ответ: (4).
Ошибка простительная, поскольку на самом деле в этом задании вообще нет правильного ответа. То есть здесь имеется ошибка в самом задании (см. детали здесь). Но балл потерян.

Прочитайте текст и выполните задания A7A12.

(1) (2)В её пользу князем было решено отдавать десятую часть своих доходов десятину, откуда и пошло название этого храма. (3)Вся утварь, необходимая для службы в нём, была привезена из Греции и Корсуни (Херсонеса), внутри церковь, вероятно, была отделана мрамором, яшмой, кафелями, мозаикой и фресками. (4) Первый каменный храм на Руси просуществовал меньше трёхсот лет: при разграблении Киева Батыем церковь, которая стала усыпальницей князя Владимира, была разрушена. (5)Позже, в XVII веке, она была частично восстановлена митрополитом Петром Могилой. (6) впоследствии эта церковь, пришедшая в ветхость, была срыта, уступив место новой, построенной по проекту архитектора В. Стасова.

А7. Какое из приведённых ниже предложений должно быть первым в этом тексте?
1) Князь Владимир женился на царевне греческой крови.
2) Владимир, приняв крещение сам, крестил всю Русь.
3) Десятинная церковь пережила татарское иго и сохранилась до наших дней.
4) Князь Владимир, приняв крещение, построил в Киеве Десятинную церковь.
Ответ: (3). Правильный ответ: (4).
Это уже ошибка непростительная. Она лишний раз доказывает, что нужно проверять не только стыковку со вторым предложением, но читать весь текст. Вариант (3) формально состыковать можно, но он повествует фантастическую историю, что церковь просуществовала до наших дней. Между тем в тексте ясно сказано, что она была срыта, уступив место новой.

А24. Как объяснить постановку двоеточия в данном предложении?
После поражения в войне индейцы практически полностью лишились земли: им были оставлены лишь небольшие неплодородные территории, названные индейскими резервациями.
1) Первая часть бессоюзного сложного предложения указывает на причину того, о чём говорится во второй части.
2) Первая часть бессоюзного сложного предложения указывает на условие того, о чём говорится во второй части.
3) Обобщающее слово стоит перед однородными членами предложения.
4) Вторая часть бессоюзного сложного предложения поясняет, раскрывает содержание того, о чём говорится в первой части.
Ответ: (1). Правильный ответ: (4).
Если поднапрячься, то можно предположить, что первая часть указывает на причину. Но тут надо знать, что двоеточие ставится, если причина не в первой, а во второй части. Если не знаете этого правила, то просто задействуйте логику.
Вместо двоеточия можно поставить `потому что`. А теперь попробуйте поставить `потому что` в предложении (1). Получится абсурд. Думаю, идея понятна. Балл улетучился.

Прочитайте текст и выполните задания A28A30; B1B7.

(5)Однако, несмотря на внешнее благополучие, наш чудак чувствовал, что ему не хватает чего-то самого главного, чего он даже и назвать не мог. (. ) (7)Ничто не радовало его, и богатство, всё более умножаясь, постепенно становилось для него горестным бременем. (. ) (23)Электричество, динамит, культуры бактерий, железобетон, самолёт, радио, расщепление атома. (. ) (28)Ведь сами по себе они не хороши и не плохи, они лишь мощная, неопределённая возможность, дремлющая огненная гора, непредсказуемая и своенравная во всём.

Укажите предложение, в котором используются антонимы.
1) 5 2) 7 3) 23 4) 28
Ответ: (2). Правильный ответ: (4).

Думаю, этих примеров достаточно, чтобы понять: если Диагностическая работа еще написана не во всех регионах, то нет никаких гарантий, что ответы, предлагаемые в Интернете под видом `официальных`, являются таковыми. Во всяком случае, если ответы предлагаются не в файле PDF, а отдельными картинками, или даже если они вставлены в PDF, но не имеют текстового слоя (т.е. не копируются как текст), то это самодеятельность.

Прокомментируйте!

Выскажите Ваше мнение:

Великий патриот и гениальный хирург.
(к 200-летию рождения Н.И.Пирогова)

"Я бескорыстно посвятил всю свою
жизнь служению истине и отечеству".
Н.И.Пирогов

В истории русской и мировой медицины Н.И.Пирогов занимает почетное место. Его жизнь, научная деятельность и творчество заслуживают того, чтобы с ними был близко знаком каждый россиянин.
Николай Иванович ПИРОГОВ родился в Москве 13 (25) ноября 1810 года в семье военнослужащего. Отец его, Иван Иванович Пирогов занимал должность казначея в провиантском управлении. Дед, Иван Михеевич Пирогов, также был отставным военным, владельцем пивоварни, человеком не бедным. Семья Пироговых, несмотря на многочисленность, жила в полном достатке. Она занимала большой хорошо украшенный дом, построенный по собственному плану в Кривоярославском переулке, Басманной части Москвы. К нему примыкал сад "с разными играми", которые развивали воображение и любознательность мальчика.
Не смотря на кажущееся благополучие, жизнь великого ученого изобиловала трудностями и невзгодами. Известно, что Н.И.Пирогов с рождения страдал от ряда физических недостатков: у него было выраженное косоглазие и ощутимые дефекты речи. Семейная жизнь также не была безоблачной и счастливой. Все, чего он достиг, стало плодом титанических усилий, необыкновенной трудоспособности и целеустремленности.
Детские годы оставили у Николая Ивановича светлые впечатления. Он рос под присмотром няни, Екатерины Михайловны, о которой вспоминал с такой же любовью, как Пушкин об Арине Родионовне. Кроме нее, в доме была работница, Прасковья Кирилловна, большая мастерица рассказывать сказки. Обе эти простые русские женщины заложили основы того возвышенного патриотизма, которым была пронизана вся полувековая научная, практическая и общественная деятельность Николая Ивановича.
Грамоте Коленька выучился самостоятельно в шесть лет, а в восемь к нему пригласили первого учителя.
В доме Пироговых бывало много выдающихся людей. Из них сильно повлиял на развитие Николая Ивановича известный врач Андрей Михайлович Клаус. Доктор Клаус часто занимал внимание маленького Пирогова карманным микроскопом, показывая ему строение листьев растений и другие чудеса органического мира. Коля с замиранием сердца ждал очередной возможности заглянуть в чудесный микроскоп пожилого доктора.
В детстве Пирогов любил играть в военного лекаря, подражая семейному врачу, одному из лучших московских практиков, известному анатому и физиологу профессору Ефрему Осиповичу Мухину.
Большое значение для развития в мальчике любви к медицине имели также беседы друга его отца, подлекаря Григория Михайловича Березкина. Он рассказывал Коле и о свойствах лечебных трав.
В 11 лет мальчика (вместе со старшим братом) отдали в лучший в Москве частный пансион Кряжева. Однако уже весной 1824 года материальные дела отца пошатнулись, он лишился службы и был вынужден забрать сыновей из дорогостоящего пансиона. Николаю Ивановичу грозила карьера полуграмотного чиновника. К счастью, профессор Мухин, заметив и оценив способности мальчика, посоветовал подготовить Колю к поступлению в университет, и помог юноше в неполные четырнадцать лет стать студентом медицинского отделения.
Вскоре после поступления Николая Ивановича в университет внезапно умер его отец. Через месяц семью Пироговых выгнали из их дома, и ее члены перебивались с хлеба на квас. В тяжелой материальной обстановке прошли все годы учения Пирогова в университете.
Несмотря на царившую в те годы реакционную политику в естествознании и преследование в те годы всякого свободомыслия в Московском университете было много профессоров, находившихся на уровне передовой мировой науки. Замечательными педагогами были Ефрем Осипович Мухин и Матвей Яковлевич Мудров. К сожалению, большинство профессоров не применяло практических опытов на своих лекциях, и Пирогов, как он сам рассказывал, "во время пребывания в университете ни разу не упражнялся на трупах, не отпрепарировал ни одного мускула". Из операций над живыми он видел несколько раз литотомию (рассечение мочевого пузыря для извлечения камней) у детей и только однажды видел ампутацию голени.
Тем не менее в 1828 году Николай Иванович вышел из университета с общим развитием, давшим ему основу подлинного научного мышления, которое позволило в дальнейшем успешно заниматься настоящей наукой.
Получив диплом на звание лекаря, Пирогов пять лет пробыл в Дерптском (Юрьевском) университете, где под руководством известного профессора И.Ф.Мойера углубил свои знания в анатомии, усовершенствовал хирургическую технику и расширил объем своих научных исследований.
Защитив докторскую диссертацию, в 1833 году Пирогова поехал в Германию для дальнейшей подготовки к профессуре.
В 1835 году Пирогов заявил о желании занять свободную кафедру хирургии в Москве, однако министр просвещения Уваров попросил Николая 1 дать ему право самому назначать молодых профессоров на свободные кафедры, и назначил на московскую кафедру однокашника Пирогова – Ф.И.Иноземцева, за которого просил один знатный вельможа.
Николай Иванович, не зная об этом, направился через Прибалтику в родную Москву, но по дороге заболел сыпным тифом и был помещен в Рижскийц военный госпиталь на два месяца. В конце концов, Пирогова утвердили профессором Юрьевского университета. Благодаря его выдающимся лекциям, и практической деятельности, о двадцатипятилетнем ученом заговорили в столичных медицинских кругах и во всем тогдашнем западноевропейском мире.
Вступив на кафедру, Пирогов "положил за правило ничего не скрывать от учеников и, если не сейчас же, то потом и немедля открывать перед ними сделанную ошибку, будет ли она в диагнозе или в лечении болезни".
Доступность знаменитого профессора, его ум и простота, редкое бескорыстие, доброта и открытость, принесли ему всеобщую любовь и создали огромную известность.
В Юрьевский период своей профессуры Пирогов выпустил несколько крупных научных трудов, самым крупным из которых был "Хирургическая анатомия артериальных стволов и фасций", за которую Академия наук присудила ему первую из четырех Демидовских премий.
В январе 1841 года Н.И.Пирогов, в результате тяжелой и упорной борьбы с упрямством недальновидного начальства, был утвержден профессором Медико-хирургической академии в Петербурге, где учредил новую кафедру госпитальной хирургии с хирургической клиникой при ней и Анатомический институт.
В труде Пирогов был неутомим, и свою врачебную практику он рассматривал не как источник дохода, а как помощь страждущим и материал для изучения происхождения болезней и борьбы с ними. В часы лекций Николая Ивановича пустовали аудитории других профессоров.
Пирогов стремился поставить отечественную медицину на большую высоту. Он был силен не только в самокритике, но выступал с обличениями положения дел в Медико-хирургической академии и военно-санитарном ведомстве вообще. Многим чиновникам это было не по нраву и они, пользуясь оплошностями ученого, мешали ему спокойно работать, неоднократно пытались предать суду или даже объявить Пирогова сумасшедшим. В результате враги Николая Ивановича были посрамлены и вынуждены на коленях в торжественной обстановке просить у него извинения за клевету.
В 1847 году Пирогов, после всесторонних исследований, опубликовал несколько статей и книгу о результате своих опытов использования эфира при хирургических операциях и высказался о необходимости его применения на поле битвы. Свои наблюдения он вскоре проверил и расширил на Кавказе, в обстановке войны, осуществив эфирный наркоз при 600 операциях.
Кавказские наблюдения привели Пирогова и к другому открытию, полезному для раненых – неподвижной иммобилизирующей гипсовой повязке на поле сражения.
Занимался Николай Иванович и вопросами трансфузиологии: им описан собственный прибор для переливания крови.
Венцом петербургских анатомических исследований Пирогова является его классическая "Топографическая анатомия", называемая по изобретенному ее автором методу "Ледяной анатомией". Исследование замороженных трупов было начато в 1851 году и закончено в 1859.
В 1851 году Пирогов изложил новый способ костно-пластической операции нижней конечности. Ее достоинство состояло не только в сберегающей ампутации, но и в остеопластике.
Но из-за интриг завистливых коллег, постоянных конфликтов с начальством и личных разочарований Николаю Ивановичу, находившемуся в зените славы, пришлось оставить свою кафедру.
Началась Крымская война. В конце 1854 г. Пирогов был откомандирован в Севастополь, где проявил себя, как великий патриот, гениальный хирург и диагност, прекрасный организатор военно-санитарного дела.
Из Севастополя он писал жене: "…мы живем на земле не для себя только. Тому, у кого не остыло еще сердце для высокого и святого, нельзя смотреть на все, что делается вокруг нас… односторонним эгоистическим взглядом".
О своей работе Пирогов говорил так: "Мне некогда, с восьми утра до шести вечера остаюсь в госпитале, где кровь течет реками, слишком 4000 раненых. Возвращаюсь весь в крови, поту и нечистоте. Дела столько, что некогда и подумать о семейных письмах".
Несколько раз возле хирурга разрывались бомбы, но это никак не отражалось на его работоспособности.
Руководимая Николаем Ивановичем община сестер милосердия полностью оправдала возложенные на нее надежды. "Я горжусь их действиями; я защищал мысль введения сестер в военных госпиталях… и моя правда осуществилась на деле".
Пирогову тяжело было наблюдать "глупости и пошлости", какие делаются командованием, видеть, "из каких ничтожных людей состоят" штабы, и он уехал из Крыма в июне 1855 года, но в конце августа снова был на фронте.
В сентябре 1856 года царь подписал именной указ сенату о назначении Пирогова попечителем Одесского, а затем и Киевского учебного округа, где он развил кипучую просветительскую деятельность. Много сделал Пирогов для улучшения качества преподавания в средней и высшей школе, создания либеральной прессы. Он высказывался за уничтожение телесных наказаний, развитию духа коллегиальности педагогов, защищал студентов от придирок полиции, содействовал открытию воскресных и вечерних школ для взрослых и мн.др. Через пять лет Николая Ивановича уволили с должности попечителя без последующего назначения.
Его педагогические заветы заключались в проповеди гуманного отношения к учащимся, в заботе о воспитании человека-гражданина, в стремлении направить школу на службу высшим потребностям народа, в желании объединить науку, школу и жизнь, в постановке важнейших теоретических и практических вопросов воспитания и образования.
Получив отставку, Пирогов уехал в имение Вишня Подольской губернии, близь г. Винницы, приобретенное им незадолго до увольнения. Там он продолжал заниматься хирургической практикой, но это была уже деятельность врача, не озаряемая глобальными идеями.
Весной 1862 г. Пирогов уехал на четыре года в заграничную командировку для руководства работой будущих российских профессоров. Здесь же произошел интересный случай. Николай Иванович был приглашен для консультации к известному итальянскому революционеру Гарибальди. Пирогов осмотрел огнестрельную рану Гарибальди и нашел пулю, которую не смогли обнаружить до него десятки различных врачей, а также сделал ряд дельных рекомендаций по уходу.
В 1870 г. в качестве представителя Российского общества Красного Креста он отправился на театр франко-прусской войны, где пять недель инспектировал лазареты в Германии, Лотарингии и Эльзасе.
Знания и таланты Пирогова вновь понадобились отечеству во время русско-турецкой войны 1877-1878 г.г.
Как результат участия Пирогова в ряде войн: Кавказской, Крымской и русско-турецкой, им была сформулирована военно-медицинская доктрина, изложенная в таких классических трудах как "Основные начала военно-полевой хирургии" (1866) и "Военно-врачебное дело" (1878), главными принципами которой явились следующие выводы:
"Война – это травматическая эпидемия".
"Не медицина, а администрация играет главную роль в деле помощи раненым и больным на театре войны".
Пирогов предложил всем врачам и фельдшерам, находящимся на перевязочном пункте, "с первого появления транспортов начинать раскладывать раненых так, чтобы трудные и требующие безотлагательной помощи были отделены от легко- и смертельно раненых…
"…врач должен уметь различать истинное страдание от кажущегося".
"Хорошо организованная сортировка раненых есть главное средство для оказания правильной помощи".
"Не спешные операции, а правильно организованный уход и сберегательное (консервативное) лечение, должны стать главною целью хирургической и административной деятельности на войне".
"Главная задача полевых врачей и администраторов должна состоять в предупреждении скопления раненых на перевязочных пунктах и госпиталях". Это положение является главнейшим принципом эвакуации и сегодня.
Кроме прочего в этом труде следуют рассуждения относительно видов и объема медицинской помощи, приближении медицинской помощи к нуждающимся, важности статистики, анестезии, использовании гипсовых повязок, борьбе с госпитальными заразами, гигиене и антисептике, роли женского ухода, сформулировано учение о ранах, теория воспаления, контузий. Здесь же Пирогов дал классическое описание травматического шока, где художественность изложения соперничает с научной точностью.
Интересна для нас и еще одна мысль прозорливого ученого. Пирогов всегда настойчиво убеждал современников, что "будущее принадлежит медицине предохранительной".
На склоне дней Пирогов начинает писать "Дневник старого врача", в котором также предстает перед нами человеком долга и безупречной честности, гуманистом и патриотом, а также искренне верующим прихожанином. Он не разделяет эволюционную теорию Ч.Дарвина, а рассуждает о роли Творца в мироздании.
В мае 1881 года в стенах Московского университета было проведено юбилейное торжество, посвященное пятидесятилетию научной деятельности Николая Ивановича, которое было омрачено усилением его тяжелой болезни. Потеряв за год до того последний коренной зуб на верхней челюсти справа, он отказался вставить искусственные зубы. На месте выпавших зубов стала развиваться язва, которой Пирогов сначала не придавал большого значения. В Москве состоялся консилиум крупнейших отечественных хирургов, которые установили злокачественный характер новообразования и настаивали на операции. Жена Пирогова возражала.
Прямо с юбилейного праздника Пирогова увезли в Вену к знаменитому хирургу Бильроту. Последний спокойно и уверенно заявил, что болезнь не серьезная и скоро пройдет без хирургического вмешательства. Позже Бильрот говорил, что сразу установил диагноз фатальной и запущенной болезни, но был уверен, что пациент в силу преклонного возраста не перенесет операции, тем более, что она была уже практически бесполезной. Но ему хотелось приободрить больного, что и удалось в полной мере. Весь обратный путь в деревню Пирогов провел весело, в шутках и воспоминаниях о молодости. "Из убитого и дряхлого, - рассказывал его спутник доктор С.С.Шкляровский, - он опять сделался бодрым и светлым". В последнее свое лето Пирогов работал в саду, купался, даже ездил верхом, но вскоре болезнь взяла свое…
В сентябре во время одной из прогулок Николай Иванович простудился и слег. Его агония продолжалась чрезвычайно долго. Он умер 23 ноября (5 декабря) 1881 года. Н.И.Пирогова похоронили в склепе в Вишне (с. Шереметка). Его тело было набальзамировано доктором Д.И.Выводцевым по рецепту самого Николая Ивановича и сохранилось до наших дней.
"Время – лучший ценитель работ", - говорил Луи Пастер. Глубокий патриот, Н.И.Пирогов всю свою жизнь работал для блага родной страны, жил ее интересами, радел об ее процветании. 9 сентября 1947 года, с целью увековечить память великого ученого, в селе Шереметка был создан музей-усадьба его имени.

Литература:
1.Мультановский М.П. "История медицины", Медицина 1967, Москва.
2.Чикин С.Я. "Врачи философы", Медицина 1990, г. Москва.
3.Якобсон С.А. "Н.И.Пирогов и зарубежная медицинская наука", Медгиз 1955, г. Москва.

Разрушенный город Ван. До нашего прихода здесь происходили страшные бои между армянами и турками

Турки осаждали крепость Ван, расположенную на высокой горе, где засели армяне. Они боролись как звери, защищая крепость. День и ночь женщины начиняли бомбы и бросали их в турок. Но выдержать осады они не смогли бы: иссякла пища, кончался запас пороха и снарядов, и армянам пришлось бы сдаться, если бы им на выручку не подоспели наши пластуны. Произошла кровавая битва с громадными жертвами с обеих сторон. Трупы убитых бросали в озеро, где они и разлагались, - озеро было отравлено, и нельзя было употреблять воду из него и есть рыбу.

Турки ушли, оставив в городе около 1 000 пленных: больных, женщин и стариков.

Армяне же из мести спалили весь турецкий квартал города, и так как глинобитные дома трудно загораются, каждый дом поджигали отдельно.

Несколько дней до приискания квартиры мы жили в квартире американского миссионера Ярроу. Большой дом со всеми удобствами - ванна, чистые светлые спальни, мягкие кровати, большая гостиная, столовая - все это казалось мне невероятно роскошным.

Ночью меня что-то покусывало и чесалось тело, но я так крепко заснула, наслаждаясь тем, что можно было наконец раздеться и снять с себя пропитанную лошадиным потом грязную поддевку и шаровары, что не обратила внимание на укусы. Я наслаждалась чистым бельем, подушками под головой вместо казачьего жесткого седла, чистым одеялом - вместо запыленной кусачей бурки. Утром я вымылась в горячей ванне, надела чистое шелковое белье, пропитанное белым дегтем, но опять что-то меня кусало. На этот раз я поймала на себе несколько отвратительных белесых насекомых, лениво ползающих по белью. Это были вши.

Я не могла понять, каким образом культурные, чистоплотные, элегантные американцы могли допустить, чтобы у них в доме завелись вши? Откуда?

- Вся почва, все здания, где находятся военнопленные, - все заражено насекомыми, - объяснил мне американский миссионер мистер Ярроу, - мы ничего не можем сделать.

Мистер и миссис Ярроу и трое их детей - два мальчика и девочка - были очень милые люди и мне очень понравились. Видно было, что они с нетерпением нас ждали. Им нужна была помощь.

Доктора Рассела, работавшего при миссии, я знала меньше. Он и его жена вскоре после нашего приезда заболели сыпным тифом, осталась только сестра доктора.

Ознакомившись с предстоящей нам работой, я поняла, что можно было сделать очень мало.

Два больших школьных здания. Совершенно пустые громадные комнаты - ни кроватей, ни столов, ни стульев - ничего.

На полу грязные, покрытые тряпками тела. Турки. Мужчины, женщины, старые, молодые, дети. Все вместе вповалку.

Стоны, бред, плач маленьких детей. У некоторых, как мне казалось, подозрительные пятна на лицах. Что это? Оспа?

К нам простирались грязные худые руки, женщины плакали, о чем-то просили, молили нас, стараясь объяснить по-турецки: Ханум, Ханум! *

Старики молчали. Хмурые, озлобленные, они не поднимали на нас глаз. Они были заняты. Сняв рубахи и обнажив тощие, смуглые тела, они искали вшей и ногтями, щелкая, их давили.

Я обратила внимание на женщину, сидевшую в углу, странно опустив безжизненно болтающиеся по бокам рукава, она тихо, едва слышно, стонала.

- Руки у нее вывернуты, - объяснил мне мистер Ярроу на мой вопросительный взгляд.

- Кто это сделал? Почему?

- Во время стычки с армянами.

- Армяне? Но почему же женщину так изуродовали? - спросила я с удивлением. - Я читала в газетах, что турки зверствовали, резали армян. Я не понимаю.

- Все было. Резня с обеих сторон.

Разумеется, во время военных действий имело место и то, и другое. Вражда между турками и армянами длилась веками. Жестокости были с обеих сторон, но здесь, в Ване, нам пришлось наблюдать нечеловеческую жестокость армян. Говорили, что армяне отрезали груди женщинам, выворачивали, ломали им ноги, руки, и жертв этой бесчеловечной жестокости я видела лично.

Долго оставаться в доме у американцев было неудобно, и мы переселились в армянский домик. В одной комнате жили студенты, в другой - я. Внизу устроились санитар и ординарец.

Когда мы приехали в Ван, часть пленных уже умерла. Осталось около 800 человек. Организовали питание, согревали воду для мытья людей и стирки белья. Продукты доставали из военного ведомства. Но многого не было. Мыла нельзя было достать. Употребляли содово-соленый песок из озера, им можно было стирать белье. Устроили примитивную прачечную.

Один раз, запыхавшись, прибежал за мной Онисим.

- Тетя Саша, скорей идем со мной.

- Живого турка понесли хоронить!

Из здания несколько турецких мальчиков бегом выносили трупы на носилках. Каждый день 15-20 трупов сваливали в старые окопы и кое-как засыпали землей.

Два мальчика несли носилки. Мы остановили их. Старик. Глаза закрыты, как будто не дышит, одна рука свисла и болтается по воздуху. Я взяла ее, чтобы проверить пульс, и вдруг глаза раскрылись, человек отдернул руку и с размаха положил ее к себе на грудь.

Мы отправили старика обратно в барак, но с этого дня, когда мальчики выносили покойников хоронить, мы шли проверять, нет ли среди них живых. Поставили санитара и Колю на это дело.

Онисима пришлось оставить. С ним делалось дурно от вида этих ужасных, посиневших трупов со стеклянными глазами, кучей наваленных друг на друга, от трупного зловония, шедшего из окопов.

Мы потребовали, чтобы трупы хорошенько засыпали землей и вместе с мальчиками выгоняли здоровых взрослых турок на работу.

Докторов не было. Остался только один русский военный врач, все остальные заболели тифом, некоторые умерли.

Постепенно заболевали американцы. Сначала заболел сыпным тифом доктор Рассел, позднее г-жа Ярроу и ее муж.

Работать было некому.

Я боялась за своих студентов, особенно за Онисима. Он был единственным сыном. Пожилые родители души в нем не чаяли. И вдруг заболеет? - думала я. Как я отвечу перед родителями? Они отпустили его на мою ответственность.

Я решила отправить его в тыл.

Через несколько дней после его отъезда я получила известие, что Онисим заболел сыпным тифом и отправлен в больницу в Эривань.

Единственным медицинским персоналом, оставшимся в Ване, были военный врач и я. Об отдыхе нечего было и думать. Мы работали не покладая рук, без сна и почти без еды.

Американец выжил. Но заболел мой санитар и через несколько дней - Коля Красовский.

Что было делать? Оба мои помощника - Онисим Денисенко и Коля Красовский заболели сыпным тифом! Онисима я успела отправить в Игдырь и положила его в госпиталь. Коля Красовский поправлялся в Ване, и при нем остался наш ординарец.

Но несколько сот курдок, турчанок - больных, раненых - умирали без ухода в бывших американских школах, без мебели, без кроватей, со скудной пищей, которую варили курдки и турчанки из кукурузы. Каждый день умирало около 20 человек от трех видов тифа, главным образом, сыпняка.

Как известно, главные передатчики сыпного тифа - вши. Наши белье и платье, особенно в складках, были полны этими отвратительными сонными, вялыми белесыми насекомыми, и избавиться от них было невозможно. Шелковое белье было пропитано белым дегтем, стирали его ежедневно, но к вечеру все тело было искусано и бешено чесалось. Так не могло продолжаться.

- Ваше превосходительство, мне нужно 30 повозок, запас кукурузы, муки, стадо баранов. и.

- Что? Что такое? - Генерал в ужасе на меня смотрел. - Почему? Зачем?

Я объяснила ему:

- Школы, где находятся больные турчанки, на горе. Они переполнены больными. Много больных сыпнотифозных, громадная смертность. Ручей с горы течет вниз, где расположены военные казармы. Надо убрать всех из школ и отправить в их деревни. Этим вы спасете дивизию и мусульманских женщин, детей и стариков, которые заражаются друг от друга в тесноте, в грязи и во вшах.

- Хорошо, дайте мне подумать, сестра.