Коронавирус интервью врача советского

На днях выздоровел Денис Проценко – главврач больницы в Коммунарке и самый известный доктор, работающий на передовой пандемии COVID-19.

Его коллеги тоже ежечасно рискуют заразиться, многие уже болеют. Это неизбежно, и так происходит в любой стране. Однако есть надежда переломить ситуацию. Ведь существует испытанная вакцина, успешно защищающая от всех ОРВИ, к которым относится и нынешний коронавирус.

Рождённая в СССР

Её создали в СССР в середине 1960-х и успешно опробовали в 1969–1975 гг. В этих испытаниях участвовали 320 тыс. человек. После прививки заболеваемость гриппом и ОРВИ снижалась в 3,2 раза (это лучше, чем после противогриппозной вакцины), и за всё время не было ни одного случая нежелательных побочных реакций.

Удивительно, но эта советская разработка идеально подходит для нынешней ситуации, когда вакцины от COVID-19 нет и ещё долго не будет. А ведь она жизненно необходима сейчас медикам и всем, кто тесно контактирует с больными, рискуя своей жизнью. Дело в том, что вакцину разрабатывали именно для экстренной профилактики гриппа и ОРВИ в условиях наступающей эпидемии.

Понятно, что про COVID-19 тогда ничего ещё не могли знать, но коронавирусы в то время уже существовали и играли свою роль в развитии ОРВИ. Впервые их открыли в 1964 г., то есть прямо накануне создания вакцины. В то время было известно 110 вирусов, вызывающих ОРВИ (сейчас учёные говорят, что их уже более 200).

Научная династия

Их сын Пётр начал работать в лаборатории матери ещё будучи школьником, в 14 лет. Как раз в это время Ворошилова разрабатывала свою революционную теорию о полезных для организма непатогенных вирусах.

Были созданы два типа живой вакцины из безвредных (непатогенных) энтеровирусов, полученных у здоровых детей (они жили у них в кишечнике). Ещё использовали живую вакцину против полиомиелита, она тоже вызывала выработку интерферона и отлично защищала от гриппа и ОРВИ.

Испытания проходили во многих регионах СССР – в подмосковных Балашихе и Внукове, в Хабаровском крае, Таллине, Киеве и других местах. Вакцины закапывали в нос или принимали внутрь в виде драже или раствора. Уровень интерферона достоверно повышался как в крови, так и в слизистой носоглотки, где происходит проникновение вирусов в организм. По сути, интерферон работал как стена, препятствуя проникновению возбудителей в клетку и их размножению там. После вакцинации высокий уровень интерферона держался примерно 14 дней. А при его снижении можно было проводить повторную вакцинацию, чтобы продлить время защиты от возбудителей ОРВИ до 5 недель. Это было показано в испытаниях в 1970-е гг., когда некоторым людям вводили вакцину 2–3 раза. Также был доказан лечебный эффект вакцины на начальных стадиях гриппа и ОРВИ. У большинства болезнь прерывалась через 10–12 часов после её приёма, а у остальных на это уходило до 24 часов.

Америка нам поможет

Но все попытки Петра Чумакова закончились неудачей, никто живой вакциной не заинтересовался. Но, как выяснилось в процессе подготовки этой публикации, всё-таки нашлись люди, которым идея старой советской вакцины показалась заманчивой. Вот только случилось это в. США.

Оно целиком посвящено обсуждению живой советской вакцины от полиомиелита и возможности её использования для защиты от COVID-19. Профессор Галло заявил, что бросает вызов коронавирусу и главную ставку делает на старую советскую живую вакцину.

Вот фрагмент его выступления, который, думаю, будет особенно интересен для нас: «Эта идея возникла из обсуждений с Константином Чумаковым (это родной брат Петра Чумакова, он тоже вирусолог. – Ред.). Он заместитель директора отдела разработки вакцин Управления по контролю за качеством пищевых продуктов и лекарств США (FDA). Родители Константина были русскими вирусологами, сделавшими, по моему мнению, удивительное наблюдение. Очень давно, в 1970-е гг., они обнаружили, что живая вакцина от полиомиелита не только очень эффективна против данного заболевания, но ещё и защищает от ряда вирусов. От гриппа, к примеру, она защищает даже лучше, чем специфические вакцины против него.

Похоже, получается как всегда: мы придумали и сделали, они подхватили и внедрили. А мы потом у них купили это втридорога.

Сейчас мужчина находится в боксе с отдельным входом под пристальным наблюдением врачей.

Сегодня, 19 марта, корреспонденты ТРК "Губерния" связались с одним из пяти заболевших коронавирусом в Самарской области. 34-летний житель региона рассказал о том, как почувствовал первые признаки заражения и как протекает болезнь.

- В целом я чувствую себя неплохо. Мне дают противовирусные средства и антибиотики. Это обычные классические таблетки, которые принимают при простуде, - признается самарец.

Корреспондент:
- А палата у Вас отдельная? Вы изолированы?

Пациент:
- Да, я лежу один. Нахожусь в помещении с отдельным входом, здесь есть тамбур и санузел.

Корреспондент:
- Так вы ни с кем не контактируете? А как же медицинский персонал?

Пациент:
- Я в абсолютном одиночестве. Врачи приходят ко мне, но они заходят через тамбур в специальных костюмах и проходят там санитарную обработку.

Корреспондент:
- А как именно, по вашему мнению, вы могли заразиться COVID-19?

Пациент:
- Не могу ответить точно. Явных признаков заболевания я не чувствовал. В стране, где я находился, тесных контактов с людьми не было. Большую часть времени я был в горах. За границей все было спокойно. Я не ходил на большие массовые экскурсии. Вероятно, подхватил инфекцию в самолете.

Корреспондент:
- Симптомы вы почувствовали, уже вернувшись домой? Или же просто решили провериться?

Пациент:
- Я думал, что просто простудился. За рубежом ранняя весна. Днём тепло, а вечером холодно. Я сильно замерзал, плюс занимался физической нагрузкой - потел. Решил, что это обычное недомогание. Ссылался на простуду или усталость.

Корреспондент:
- Какими были ваши дальнейшие действия?

Пациент:
- Я хотел продолжать путешествовать. Но все страны начали закрывать границы, поэтому принял решение поехать домой. После я вернулся в Россию. В этот же день померил температуру, она была чуть больше, чем обычно - 37,2. Полдня промучился, а потом вызвал участкового врача на дом.

Корреспондент:
- Самоизолироваться было вашим личным решением?

Пациент:
- Да. Я ни с кем не контактировал по возвращению. У меня отец пожилой, я не мог подвергать его опасности.

Корреспондент:
- Но информации о том, как вам действовать, было достаточно? Не было такого, что вы не знали, куда обратиться за помощью?

Пациент:
- В принципе вся информация в открытом доступе. Все было понятно. Участковые врачи надели защитные костюмы, послушали и осмотрели, взяли анализы на ОРВИ и коронавирус, а затем уехали. Это были обычные мазки из носа и горла.

Корреспондент:
- Через какое время вас госпитализировали?

Пациент:
- Примерно через 12 часов. У меня на тот момент уже не было температуры, она спала. Держалась ровно сутки с момента прибытия в Россию. Больше 37,2 не поднималась. Самое страшное, что в нашей стране большинство людей не обратят внимания на такую температуру, все привыкли дома лечиться. Опасность в том, что симптомы такие же, как при обычной простуде.

Корреспондент:
- Как человек, который столкнулся с этим заболеванием, что скажете? Это правда так страшно, как описывают?

Пациент:
- Не могу сказать, честно. Я в принципе не болею никогда. Для меня это из ряда вон выходящая ситуация - заболеть, да ещё и в больнице оказаться. Я не скажу, что это страшно. Страшно, когда люди паникуют. А я просто проявил гражданскую ответственность. Но если бы не было всеобщей паранойи, я бы тоже не обратил внимания и остался лечиться дома.

Корреспондент:
- Что посоветуете всем людям, которые боятся обратиться к врачу?

Пациент:
- Бояться не стоит, лучше быть информированным и в случае проблем оказаться под наблюдением. Лучше сохранять трезвый ум и внимательность.

Запрещенное для публикации в Китае интервью с доктором, который борется с коронавирусом в Ухане

— Когда вы впервые столкнулись с пациентом, инфицированным новым коронавирусом?

— 6 января 2020 года. Это был пациент из Хуангана, которому отказали в госпитализации в нескольких больницах и который был направлен в отделение неотложной помощи Южной центральной больницы. Я присутствовал на консультации. На тот момент заболевание пациента уже перешло в тяжелую форму, его дыхание было затруднено. Я сразу понял, что у него было именно это заболевание.

Мы долго обсуждали, принимать ли нам этого пациента. Если бы мы этого не сделали, то ему было бы некуда пойти; если бы сделали, то была велика вероятность того, что болезнь распространилась бы на других.

Мы должны были обеспечить очень строгий карантин.

Мы пришли к решению принять пациента в конце рабочего дня. Я позвонил главному врачу больницы и доложил ему ситуацию, включая тот факт, что мы должны были освободить больничную палату от других пациентов и переоборудовать ее в соответствии со стандартными мерами при тяжелом остром респираторном синдроме (SARS), создав зону заражения, буферную зону, зону очистки, и изолировать помещения персонала больницы от помещений пациентов.

6 января, когда пациент находился в отделении неотложной помощи, мы провели переоборудование отделения в связи с карантином, а также внесли масштабные изменения в отделение реанимации и интенсивной терапии (ОРИТ). Отделение реанимации и интенсивной терапии Южной центральной больницы рассчитано на 66 коек. Мы оставили место для пациентов, зараженных коронавирусом. Я знал о контагиозности данного заболевания. Должны были поступать еще люди, поэтому мы выделили 16 коек.

Мы провели карантинную реконструкцию в зоне для пациентов с инфекционными заболеваниями. Поскольку респираторные заболевания передаются воздушно-капельным путем, то даже воздух должен быть помещен в карантин, чтобы он не был выпущен из помещений. В то время многие говорили, что в ОРИТ ограниченное количество коек и 16 коек были слишком большим количеством. Я сказал, что это количество совсем не чрезмерное.

— Еще в январе вы предсказывали передачу инфекции от человека к человеку и даже предусмотрели карантинные меры. Вы доложили о ситуации вышестоящему руководству?

— Это заболевание действительно распространялось очень быстро. К 10 января все 16 коек в нашем ОРИТ были заполнены. Мы видели, насколько катастрофической была ситуация, и сказали руководству больницы о том, что они должны сообщить в вышестоящие инстанции. Наш главный врач тоже понял, что это было срочно, и предоставил отчет об этом в городской комитет по здравоохранению Уханя. 12 января министерство направило в Южную центральную больницу команду из трех человек для проведения расследования. Специалисты установили, что клинические симптомы действительно похожи на SARS, но они все еще твердили о диагностических критериях и подобных вещах.

Мы ответили, что эти стандарты были слишком строги. На основании этих критериев диагноз будет поставлен очень немногим людям. До этого специалисты уже посещали больницу Цзиньинтань для расследования и установили набор диагностических критериев. Вы должны были иметь какое-либо отношение к рынку морепродуктов в Ухане, должна была присутствовать высокая температура, и результат теста на вирус должен был быть положительным. Для установления диагноза все три критерия должны были выполняться. Особенно третий критерий.

В действительности на вирус смогли проверить очень мало людей. 18 января в Ухань, в Южную центральную больницу из Китайской национальной комиссии здравоохранения прибыли специалисты высокого уровня с инспекцией. Я снова сказал им, что критерии слишком завышены. Таким образом, очень легко было пропустить инфекцию. Я сказал, что она очень заразна; если вы сделаете критерии слишком завышенными и будете отпускать пациентов домой, вы подвергнете общество опасности. После того как прибыла вторая национальная команда специалистов, критерии были изменены. Количество пациентов с диагнозом быстро возросло.

Фото: Zuma / TASS

— Что заставило вас поверить, что новый коронавирус может передаваться от человека к человеку?

— На основании моего клинического опыта и знаний я был уверен, что заболевание следует считать острым инфекционным заболеванием, и что мы должны обеспечить защиту высокого уровня.

Вирус не будет меняться по воле человека. Я считаю, что мы должны принять это как данность и действовать в соответствии с наукой.

По моим требованиям в ОРИТ Южной центральной больницы были приняты строгие карантинные меры, и в результате в нашем отделении было только два случая инфицирования. По состоянию на 28 января из всего медицинского персонала больницы были инфицированы только 40 человек. В процентном соотношении к общему количеству медицинского персонала это намного меньше, чем в других больницах. Нам больно видеть, как ситуация с коронавирусом дошла до такого отчаянного положения. Но приоритетом сейчас является лечение людей, делать все возможное, чтобы спасать людей.

— Как протекает заболевание, вызванное новым коронавирусом?

— Многие вирусы погибают сами по себе через определенный промежуток времени. Мы называем такие заболевания самокупирующимися. Я обнаружил, что период нарастания симптомов нового коронавируса составляет три недели, с первых проявлений симптомов до развития затруднения дыхания. Преимущественно развитие от легких симптомов до симптомов тяжелой степени проходит примерно за неделю. Наблюдаются все виды симптомов легкой степени тяжести: общая слабость, одышка, у некоторых людей присутствует повышенная температура, у некоторых нет. На основании исследования 138 случаев наиболее распространенными симптомами на начальной стадии являются: высокая температура (98,6% случаев), общая слабость (69,6% случаев), кашель (59,4% случаев), боль в мышцах (34,8% случаев), затруднения дыхания (31,2% случаев) одновременно с менее распространенными симптомами, включающими головные боли, головокружение, боль в животе, диарею, тошноту и рвоту.

Но некоторые пациенты, которые переходят во вторую неделю, чувствуют резкое ухудшение. На этой стадии люди должны обращаться в больницу. У пожилых людей с сопутствующими заболеваниями могут развиваться осложнения; некоторым может потребоваться искусственная вентиляция легких. Когда начинают отказывать другие внутренние органы, наступает тяжелая стадия, в то время как у пациентов с сильной иммунной системой на этой стадии наблюдается снижение выраженности симптомов и постепенное выздоровление.

Таким образом, вторая неделя является определяющей, перейдет ли заболевание в критическую форму или нет. Третья неделя определяет, приведет ли заболевание к смертельному исходу.

У некоторых пациентов, получающих лечение, мы смогли повысить уровень лимфоцитов — тип белых кровяных клеток, наблюдали усиление ответа иммунной системы и смогли, так сказать, вернуть их обратно к жизни. Но у тех, у кого уровень лимфоцитов продолжал снижаться, у кого иммунная система ослаблена, возникала полиорганная недостаточность, и они умирали. Для большинства заболевание заканчивалось за две недели, в то время как те, у кого заболевание развивалось до тяжелой степени, если выживали после третьей недели, то также выздоравливали. Те, кто не может бороться, умирают за три недели.

Фото: Zuma / TASS

— Какой процент случаев развивается из легкой степени тяжести в тяжелую?

— Это высококонтагиозная инфекция, но процент смертности низкий. Состояние с угрозой для жизни чаще развивается у пожилых людей с уже имеющимися хроническими заболеваниями. По состоянию на 28 января зарегистрировано 138 случаев, 36 — в отделении реанимации и интенсивной терапии, 28 случаев выздоровления, 5 смертельных исходов. Таким образом, можно сказать, что процент смертности пациентов в тяжелом состоянии составляет 3,6 процента. Вчера (3 февраля) умер еще один пациент, повысив тем самым процент смертности до 4,3 процента. Учитывая количество пациентов в ОРИТ, вероятно, ожидается больше смертельных исходов. Процент смертности, видимо, также будет повышаться, но незначительно.

Как правило, госпитализированные пациенты находятся в тяжелом или опасном для жизни состоянии. Пациенты со слабовыраженными симптомами пребывают дома на карантине. Данными о проценте случаев, которые прогрессируют от слабовыраженных симптомов до тяжелого состояния, мы не располагаем. Если пациент переходит из тяжелого состояния в состояние с угрозой для жизни, он направляется в ОРИТ. Из 138 пациентов в отделение реанимации и интенсивной терапии помещены 36, что составляет 26 процентов от общего числа пациентов. Процент смертности среди случаев с угрожающими жизни состояниями составляет приблизительно 15 процентов.

В среднем временной период перехода от состояния со слабовыраженными симптомами к состоянию с угрозой для жизни составляет около 10 дней. Двадцать восемь пациентов выздоровели и были выписаны из больницы. На данный момент процент выздоровления составляет 20,3 процента, в то время как другие пациенты продолжают находиться в больнице. Примечательно, что 12 случаев имели отношение к Южно-Китайскому рынку морепродуктов; 57 были заражены во время госпитализации, включая 17 пациентов, уже находящихся в других отделениях, и 40 случаев — среди медицинского персонала, всего 138 случаев (по состоянию на 28 января). Это показывает, что больница является зоной высокого риска, и должны быть приняты соответствующие меры защиты.

— Что является главным фактором риска для тяжелых больных?

— Наиболее подвержена воздействию вируса иммунная система пациента. Вирус вызывает снижение количества лимфоцитов, поражение легких и затруднение дыхания. Многие тяжелые больные умирают от удушья. Другие умирают от полиорганной недостаточности вследствие осложнений, которые являются результатом иммунодефицитного состояния.

— У 39-летнего пациента была остановка сердца, его смерть наступила очень быстро. У некоторых пациентов при атаке вируса не было серьезных симптомов или заболевание было на ранней стадии, но они все равно умерли. Некоторые эксперты утверждают, что вирус запускает цитокиновый шторм, который уничтожает иммунную систему у молодых людей. Как итог, опасное воспаление, вызванное цитокинами, приводит к более высокой смертности. Вы наблюдали данное явление при вспышке коронавируса?

— По моим наблюдениям, у трети пациентов выявлены воспалительные процессы во всем теле. И это происходило не только с молодыми людьми.

Механизмом цитокинового шторма является воспалительный процесс в организме, который ведет к полиорганной недостаточности и быстро переходит в терминальную стадию. В некоторых быстро прогрессирующих случаях переход от воспалительного процесса до состояния с угрозой для жизни занимает два-три дня.

Спасибо, что прочли до конца

Каждый день мы рассказываем вам о происходящем в России и мире. Наши журналисты не боятся добывать правду, чтобы показывать ее вам.

В стране, где власти постоянно хотят что-то запретить, в том числе - запретить говорить правду, должны быть издания, которые продолжают заниматься настоящей журналистикой.

Поделиться сообщением в

Внешние ссылки откроются в отдельном окне

Недавно две москвички вернулись в столицу из-за рубежа: Мария Теряева - из Франции, Ирина Астапова - из Италии. Поначалу обе чувствовали себя нормально, но потом у них поднялась температура. На скорых их отвезли в больницы: Марию - на Шаболовку, Ирину - в Коммунарку.

Русская служба Би-би-си расспросила Марию и Ирину о том, боятся ли они коронавируса и как сейчас устроена их жизнь.

"У меня не было даже кашля": Мария Теряева, 33 года

Би-би-си: Как у вас обнаружили вирус?

М.Т.: Я прилетела из Парижа 11 марта. У меня сразу появилась температура - до 38,5. Но кроме температуры не было никаких симптомов. И под давлением паники я 13 числа вызвала скорую.

Скорая сделала тест. Мне обещали, что в течение трех дней будет результат. И если он положительный, то ко мне приедут, если отрицательный, то ничего не будет.

Мне каждый день звонили из поликлиники и спрашивали температуру. Из разных инстанций звонили, буквально каждый день.

Вчера из поликлиники пришли сделать повторный анализ. Но вечером приехала скорая и просто забрала меня, сказали, что первый тест был положительный.

Би-би-си: И вас поселили в больнице в Коммунарке?

М.Т.: Нет, это не Коммунарка, это челюстно-лицевой госпиталь для ветеранов войны на Шаболовской.

Би-би-си: Вы одна в палате?

М.Т.: Нет, палата на пять человек. И у всех положительные тесты.

Би-би-си: А когда вы прилетели, вас в аэропорту как-то проверяли? Что-то про самоизоляцию говорили?

М.Т.: Я сама самоизолировалась. Сама отменила рейс к маме, понимая вероятность того, что могла привезти вирус.

В аэропорту не было проверки. У меня был рейс с пересадкой в Хельсинки, а Хельсинки для них, как я поняла, не страшен был на тот момент.

Би-би-си: Как вы себя ощущаете во всей этой ситуации?

М.Т.: Это все похоже на какое-то кино. Вот это снаряжение, вот эта неорганизованность - пять структур, и у всех разная информация. Я вчера в больнице четыре часа заполняла бумажки и всем рассказывала одно и то же.

Но все очень стараются, очень вежливые, с пониманием относятся. Понятно, что они находятся в ситуации какого-то приказа, который они должны выполнять. Но вот сейчас был врач и сказал, что пока не будет двух отрицательных тестов, меня не выпишут.

Би-би-си: Какое-то лечение назначили?

М.Т.: Сказали, что нет, потому что нет симптомов. Сказали, что будут смотреть за нами каждый день, температуру каждые два часа измеряют. Если симптомы появятся, будут лечить, пока ждем результаты теста.

Би-би-си: Вы говорили с медперсоналом, как они оценивают ситуацию с коронавирусом в Москве?

М.Т.: Говорят, под контролем.

Би-би-си: Вы им верите?

М.Т.: Не знаю. У меня уже нет ресурсов обрабатывать всю информацию, которая сейчас есть. Я не могу оценить ситуацию. Я очень устала два месяца читать про коронавирус и больше ни про что. Запутаться очень легко и глупо сейчас что-то утверждать. Есть много информации, и до истины мы никогда не доберемся, я уверена.

Би-би-си: Вам страшно от того, что у вас коронавирус?

М.Т.: Дело в том, что я уже им переболела. С 11 по 14 марта я им болела. Просто мне только сейчас пришло подтверждение, что это был именно коронавирус. Это было как обычное ОРВИ, у меня не было даже кашля.

Би-би-си: Обстановка вот этой информационной истерики на вас влияла?

М.Т.: Отношение менялось буквально каждый день - от какой-то осознанности до отрицания всего этого. Я в это время была в Европе, и там паника сильнее, чем тут.

Би-би-си: Вы руки мыли, маску носили?

М.Т.: Конечно.

Би-би-си: Вы понимаете, где вы могли заразиться?

М.Т.: Понятия не имею. Может быть аэропорт. Нет предположений.

"Никакого лечения нет, просто брали анализы": Ирина Астапова, 51 год

Би-би-си: Когда вы прилетели и откуда?

И.А.: Я прилетела из Пизы. Мы были во Флоренции. Я в Италии не была больна совершенно. Мы гуляли, это было до того, как все это разгорелось. Мы услышали о том, что это происходит, находясь там. Но "красная зона" была в Ломбардии, а мы находились во Флоренции. И летели мы 28 числа [февраля].

Би-би-си: На основании чего вас госпитализировали?

И.А.: Я ходила в поликлинику сначала. Все было нормально, температуры не было, мне сказали полоскать горло, ничего страшного, что я была в Италии, все будет нормально. Но потом через какое-то время у меня температура поднялась, я пошла еще раз и тогда забили тревогу, решили меня госпитализировать.

Это было 11 марта, то есть на двенадцатый день после моего возвращения, я им об этом говорила, что это скорее всего не коронавирус. Но они решили подстраховаться, может быть, и правильно.

Би-би-си: А где вы находитесь в больнице?

И.А.: Сейчас палата у меня отдельная, но общие "удобства" на две комнаты. В одной находится пожилая пара. У мужа положительный тест на коронавирус, у жены - отрицательный, на основе тех анализов, которые готовы. Я предполагаю, что анализы могут быть разные, и когда хожу в туалет, обмываю ручки мылом, хожу в маске и тщательно все промываю. То есть это не абсолютно индивидуальные помещения, это несет определенный риск.

Врач - заведующий или заместитель заведующего отделением - сказал, что меня отселят из этого блока в другую палату. С этой дамой, которая сейчас с инфицированным пациентом. Я сказала, что это нелогично. Хорошо, у нее была проба отрицательная, но ведь может стать и положительной, ведь она все время с ним находилась в контакте [несмотря на опасения Ирины, она осталась в отдельной палате - прим. Би-би-си].

Би-би-си: А у вас сколько проб взяли?

И.А.: У меня взяли две пробы, я думаю, что у них - тоже. Но результат пока только по одной пробе. Он у меня отрицательный. В соседней палате у одного человека - отрицательный, у другого - положительный.

Би-би-си: Врачи как-то объясняют эти перемещения?

И.А.: Они говорят: "Прибывает много больных, [мы] не можем гарантировать вам отдельную палату". Я говорю: "Ну вы уж постарайтесь гарантировать, потому что я вижу в этом риск".

Честно, у меня нет никакой паники, я думаю, что это инфекция, с которой можно справиться. Но с другой стороны, у меня сейчас ОРВИ и организм ослаблен, и риск заразиться чуть выше, чем у абсолютно здорового человека. И мне кажется, что подвергать меня дальнейшему риску не стоит, меня можно было бы выпустить на домашний карантин.

За все время, что я здесь пребываю, никакого лечения нет. Просто брали анализы, приходят утром и вечером меряют температуру и два раза полностью брали анализы - из горла и носа.

Би-би-си: Все, кто посещал эту больницу, говорят, что она очень грамотно построена. У вас такое же впечатление?

И.А.: Она вполне комфортна, здесь удобно, здесь удобные матрасы-кровати, но то, что совместные санблоки, - это определенный риск. Вероятно, есть полностью отдельные палаты. Так больница очень комфортная, кормят - такое ощущение, что пять раз, - нормальная, качественная еда.

Излишне жарко, я думала, что батареи регулируются, но они не регулируются, и приходится открывать окна - задыхаемся от жары. В остальном есть все удобства, не так, как в советского типа больницах.

Би-би-си: А у мужа той дамы, с которой вас предполагают поселить, как дела?

И.А.: Я не знаю, думаю, что неплохи. Он ходит, разговаривает, иногда даже довольно бурно, как слышно из-за стены. Я думаю, что это он кашляет, я слышу. Но дела у него неплохи, они самостоятельно передвигаются, они вызывают медперсонал, к ним приходят.

Би-би-си: Из своей палаты вы не можете понять, какая ситуация с местами в больнице? Или есть какой-то "телеграф"?

И.А.: Нет у меня такой информации нет вообще. Только вот со слов доктора, который сказал, [что люди прибывают]. Но вот была информация, что выписали в субботу чуть ли не 100 человек. То есть места должны быть.

Уже после записи интервью Ирину Астапову перевели в одиночную палату.

Читайте также: