Старуха молочница открыла калитку

Тимур и его команда, стр. 6

– Да! – с волнением и гордостью ответила Женя. – Он командир.

– Значит, и ты находишься под нашей охраной и защитой тоже.

Они остановились перед воротами другой дачи. И здесь на заборе была начерчена звезда. Но прямые светлые лучи ее были обведены широкой черной каймой.

– Вот! – сказал Тимур. – И из этого дома человек ушел в Красную Армию. Но его уже нет. Это дача лейтенанта Павлова, которого недавно убили на границе. Тут живет его жена и та маленькая девочка, у которой добрый Гейка так и не добился, отчего она часто плачет. И если тебе случится, то сделай ей, Женя, что-нибудь хорошее.

Он сказал все это очень просто, но мурашки пробежали по груди и по рукам Жени, а вечер был теплый и даже душный.

Она молчала, наклонив голову. И только для того, чтобы хоть что-нибудь сказать, она спросила:

– А разве Гейка добрый?

– Да, – ответил Тимур. – Он сын моряка, матроса. Он часто бранит малыша и хвастунишку Колокольчикова, но сам везде и всегда за него заступается.

Окрик резкий и даже гневный заставил их обернуться. Неподалеку стояла Ольга. Женя дотронулась до руки Тимура: она хотела подвести его и познакомить с ним Ольгу. Но новый окрик, строгий и холодный, заставил ее от этого отказаться.

Виновато кивнув Тимуру головой и недоуменно пожав плечами, она пошла к Ольге.

– Евгения! – тяжело дыша, со слезами в голосе сказала Ольга. – Я запрещаю тебе разговаривать с этим мальчишкой. Тебе понятно?

– Но, Оля, – пробормотала Женя, – что с тобою?

– Я запрещаю тебе подходить к этому мальчишке, – твердо повторила Ольга. – Тебе тринадцать, мне восемнадцать. Я твоя сестра… Я старше. И, когда папа уезжал, он мне велел…

– Но, Оля, ты ничего, ничего не понимаешь! – с отчаянием воскликнула Женя. Она вздрагивала. Она хотела объяснить, оправдаться. Но она не могла. Она была не вправе. И, махнув рукой, она не сказала сестре больше ни слова.

Сразу же она легла в постель. Но уснуть не могла долго. А когда уснула, то так и не слыхала, как ночью постучали в окно и подали от отца телеграмму.

Рассвело. Пропел деревянный рог пастуха. Старуха молочница открыла калитку и погнала корову к стаду. Не успела она завернуть за угол, как из-за куста акации, стараясь не греметь пустыми ведрами, выскочило пятеро мальчуганов, и они бросились к колодцу.

Обливая холодной водой босые ноги, мальчишки мчались во двор, опрокидывали ведра в дубовую кадку и, не задерживаясь, неслись обратно к колодцу.

К взмокшему Симе Симакову, который без передышки ворочал рычагом колодезного насоса, подбежал Тимур и спросил:

– Вы Колокольчикова здесь не видали? Нет? Значит, он проспал. Скорей, торопитесь! Старуха пойдет сейчас обратно.

Очутившись в саду перед дачей Колокольчиковых, Тимур стал под деревом и свистнул. Не дождавшись ответа, он полез на дерево и заглянул в комнату. С дерева ему была видна только половина придвинутой к подоконнику кровати да завернутые в одеяло ноги.

Тимур кинул на кровать кусочек коры и тихонько позвал:

– Коля, вставай! Колька!

Спящий не пошевельнулся. Тогда Тимур вынул нож, срезал длинный прут, заострил на конце сучок, перекинул прут через подоконник и, зацепив сучком одеяло, потащил его на себя.

Легкое одеяло поползло через подоконник. В комнате раздался хрипловатый изумленный вопль. Вытаращив заспанные глаза, с кровати соскочил седой джентльмен в нижнем белье и, хватая рукой уползающее одеяло, подбежал к окну.

Очутившись лицом к лицу с почтенным стариком, Тимур разом слетел с дерева.

А седой джентльмен, бросив на постель отвоеванное одеяло, сдернул со стены двустволку, поспешно надел очки и, выставив ружье из окна дулом к нему, зажмурил глаза и выстрелил.

…Только у колодца перепуганный Тимур остановился. Вышла ошибка. Он принял спящего джентльмена за Колю, а седой джентльмен, конечно, принял его за жулика.

Тут Тимур увидел, что старуха молочница с коромыслом и ведрами выходит из калитки за водой. Он юркнул за акацию и стал наблюдать.

Вернувшись от колодца, старуха подняла ведро, опрокинула его в бочку и сразу отскочила, потому что вода с шумом и брызгами выплеснулась из уже наполненной до краев бочки прямо ей под ноги.

Охая, недоумевая и оглядываясь, старуха обошла бочку. Она опустила руку в воду и поднесла ее к носу. Потом побежала к крыльцу проверить, цел ли замок у двери. И, наконец, не зная, что и думать, она стала стучать в окно соседке.

Тимур засмеялся и вышел из своей засады. Надо было спешить. Уже поднималось солнце. Коля Колокольчиков не явился, и провода все еще исправлены не были.

…Пробираясь к сараю, Тимур заглянул в распахнутое, выходящее в сад окно.

У стола возле кровати в трусах и майке сидела Женя и, нетерпеливо откидывая сползавшие на лоб волосы, что-то писала.

Увидав Тимура, она не испугалась и даже не удивилась. Она только погрозила ему пальцем, чтобы он не разбудил Ольгу, сунула недоконченное письмо в ящик и на цыпочках вышла из комнаты.

Здесь, узнав от Тимура, какая с ним сегодня случилась беда, она позабыла все Ольгины наставления и охотно вызвалась помочь ему наладить ею же самой оборванные провода.

Когда работа была закончена и Тимур уже стоял по ту сторону изгороди, Женя ему сказала:

– Не знаю за что, но моя сестра тебя очень ненавидит.

– Ну вот, – огорченно ответил Тимур, – и мой дядя тебя тоже!

Он хотел уйти, но она его остановила:

– Постой, причешись. Ты сегодня очень лохматый.

Она вынула гребенку, протянула ее Тимуру, и тотчас же позади, из окна, раздался негодующий окрик Ольги:

– Женя! Что ты делаешь? .

Сестры стояли на террасе.

– Евгения! Этот мальчишка – хулиган, а ты глупа, – холодно выговаривала, стараясь казаться спокойной, Ольга. – Хочешь, пиши папе, пожалуйста, но если я хоть еще раз увижу тебя с этим мальчишкой рядом, то в тот же день я брошу дачу, и мы уедем отсюда в Москву. А ты знаешь, что у меня слово бывает твердое?

– Да… мучительница! – со слезами ответила Женя. – Это-то я знаю.

– А теперь возьми и читай. – Ольга положила на стол полученную ночью телеграмму и вышла.

В телеграмме было написано:

Женя вытерла слезы, приложила телеграмму к губам и тихо пробормотала:

– Папа, приезжай скорей! Папа! Мне, твоей Женьке, очень трудно.

Во двор того дома, откуда пропала коза и где жила бабка, которая поколотила бойкую девчонку Нюрку, привезли два воза дров.

Ругая беспечных возчиков, которые свалили дрова как попало, кряхтя и охая, бабка начала укладывать поленницу. Но эта работа была ей не под силу. Откашливаясь, она села на ступеньку, отдышалась, взяла лейку и пошла в огород. Во дворе остался теперь только трехлетний братишка Нюрки – человек, как видно, энергичный и трудолюбивый, потому что едва бабка скрылась, как он поднял палку и начал колотить ею по скамье и по перевернутому кверху дном корыту.

Тогда Сима Симаков, только что охотившийся за беглой козой, которая скакала по кустам и оврагам не хуже индийского тигра, одного человека из своей команды оставил на опушке, а с четырьмя другими вихрем ворвался во двор.

Он сунул малышу в рот горсть земляники, всучил ему в руки блестящее перо из крыла галки, и вся четверка рванулась укладывать дрова в поленницу.

Сам Сима Симаков понесся кругом вдоль забора, чтобы задержать на это время бабку в огороде. Остановившись у забора, возле того места, где к нему вплотную примыкали вишни и яблони, Сима заглянул в щелку.

Бабка набрала в подол огурцов и собиралась идти во двор.

Старуха молочница открыла калитку и погнала корову к стаду

Право бесплатного посещения экспозиций в Главном здании в Лаврушинском переулке, Инженерном корпусе, Новой Третьяковке, доме-музее В.М. Васнецова, музее-квартире А.М. Васнецова предоставляется в следующие дни для определённых категорий граждан в порядке общей очереди:

первое и второе воскресенье каждого месяца:

каждая суббота — для членов многодетных семей (граждане России и стран СНГ).

Обратите внимание, что условия бесплатного посещения временных выставок могут отличаться. Информацию уточняйте на страницах выставок.

В День народного единства — 4 ноября — Третьяковская галерея работает с 10:00 до 18:00 (вход до 17:00). Вход платный.

Расписание работы экспозиций и выставок 4 ноября:

• Третьяковская галерея в Лаврушинском переулке, Инженерный корпус и Новая Третьяковка — с 10:00 до 18:00 (кассы и вход до 17:00)
• Музей-квартира А.М. Васнецова и Дом-музей В.М. Васнецова — закрыты

Обратите внимание, что условия льготного посещения временных выставок могут отличаться. Информацию уточняйте на страницах выставок.

Право льготного посещения Галереи, кроме случаев, предусмотренных отдельным распоряжением руководства Галереи, предоставляется при предъявлении документов, подтверждающих право льготного посещения:

Посетители вышеуказанных категорий граждан приобретают льготный билет в порядке общей очереди.

Право бесплатного посещения основных и временных экспозиций Галереи, кроме случаев, предусмотренных отдельным распоряжением руководства Галереи, предоставляется для следующих категорий граждан при предъявлении документов, подтверждающих право бесплатного посещения:

Обратите внимание, что условия льготного посещения временных выставок могут отличаться. Информацию уточняйте на страницах выставок.

Эмоциональное выгорание педагогов. Профилактика и способы преодоления

Как отличить простую усталость от профессионального выгорания?

Можно ли избежать переутомления?

Добавляйте авторские материалы и получите призы от Инфоурок

Еженедельный призовой фонд 100 000 Р

• Сомова Светлана Алексеевна
• Написать
• 1751
• 01.06.2018

Номер материала: ДБ-1670740

Доступно для всех учеников
1-11 классов и дошкольников

Рекордно низкий оргвзнос

по разным предметам школьной программы (отдельные задания для дошкольников)

Идёт приём заявок

Не нашли то что искали?

Вам будут интересны эти курсы:

– Вот! – сказал Тимур. – И из этого дома человек ушел в Красную Армию. Но его уже нет. Это дача лейтенанта Павлова, которого недавно убили на границе. Тут живет его жена и та маленькая девочка, у которой добрый Гейка так и не добился, отчего она часто плачет. И если тебе случится, то сделай ей, Женя, что-нибудь хорошее.

Он сказал все это очень просто, но мурашки пробежали по груди и по рукам Жени, а вечер был теплый и даже душный.

Она молчала, наклонив голову. И только для того, чтобы хоть что-нибудь сказать, она спросила:

– А разве Гейка добрый?

– Да, – ответил Тимур. – Он сын моряка, матроса. Он часто бранит малыша и хвастунишку Колокольчикова, но сам везде и всегда за него заступается.

Окрик резкий и даже гневный заставил их обернуться. Неподалеку стояла Ольга.

Женя дотронулась до руки Тимура: она хотела подвести его и познакомить с ним Ольгу.

Но новый окрик, строгий и холодный, заставил ее от этого отказаться.

Виновато кивнув Тимуру головой и недоуменно пожав плечами, она пошла к Ольге.

– Евгения! – тяжело дыша, со слезами в голосе сказала Ольга. – Я запрещаю тебе разговаривать с этим мальчишкой. Тебе понятно?

– Но, Оля, – пробормотала Женя, – что с тобою?

– Я запрещаю тебе подходить к этому мальчишке, – твердо повторила Ольга. – Тебе тринадцать, мне восемнадцать. Я твоя сестра… Я старше. И, когда папа уезжал, он мне велел…

– Но, Оля, ты ничего, ничего не понимаешь! – с отчаянием воскликнула Женя. Она вздрагивала. Она хотела объяснить, оправдаться. Но она не могла. Она была не вправе. И, махнув рукой, она не сказала сестре больше ни слова.

Сразу же она легла в постель. Но уснуть не могла долго. А когда уснула, то так и не слыхала, как ночью постучали в окно и подали от отца телеграмму.

Рассвело. Пропел деревянный рог пастуха. Старуха молочница открыла калитку и погнала корову к стаду. Не успела она завернуть за угол, как из-за куста акации, стараясь не греметь пустыми ведрами, выскочило пятеро мальчуганов, и они бросились к колодцу.

Обливая холодной водой босые ноги, мальчишки мчались во двор, опрокидывали ведра в дубовую кадку и, не задерживаясь, неслись обратно к колодцу.

К взмокшему Симе Симакову, который без передышки ворочал рычагом колодезного насоса, подбежал Тимур и спросил:

– Вы Колокольчикова здесь не видали? Нет? Значит, он проспал. Скорей, торопитесь! Старуха пойдет сейчас обратно.

Очутившись в саду перед дачей Колокольчиковых, Тимур стал под деревом и свистнул. Не дождавшись ответа, он полез на дерево и заглянул в комнату. С дерева ему была видна только половина придвинутой к подоконнику кровати да завернутые в одеяло ноги.

Тимур кинул на кровать кусочек коры и тихонько позвал:

– Коля, вставай! Колька!

Спящий не пошевельнулся. Тогда Тимур вынул нож, срезал длинный прут, заострил на конце сучок, перекинул прут через подоконник и, зацепив сучком одеяло, потащил его на себя.

Легкое одеяло поползло через подоконник. В комнате раздался хрипловатый изумленный вопль. Вытаращив заспанные глаза, с кровати соскочил седой джентльмен в нижнем белье и, хватая рукой уползающее одеяло, подбежал к окну.

Очутившись лицом к лицу с почтенным стариком, Тимур разом слетел с дерева.

А седой джентльмен, бросив на постель отвоеванное одеяло, сдернул со стены двустволку, поспешно надел очки и, выставив ружье из окна дулом к нему, зажмурил глаза и выстрелил.

…Только у колодца перепуганный Тимур остановился. Вышла ошибка. Он принял спящего джентльмена за Колю, а седой джентльмен, конечно, принял его за жулика.

Тут Тимур увидел, что старуха молочница с коромыслом и ведрами выходит из калитки за водой. Он юркнул за акацию и стал наблюдать.

Вернувшись от колодца, старуха подняла ведро, опрокинула его в бочку и сразу отскочила, потому что вода с шумом и брызгами выплеснулась из уже наполненной до краев бочки прямо ей под ноги.

Охая, недоумевая и оглядываясь, старуха обошла бочку. Она опустила руку в воду и поднесла ее к носу. Потом побежала к крыльцу проверить, цел ли замок у двери. И, наконец, не зная, что и думать, она стала стучать в окно соседке.

Тимур засмеялся и вышел из своей засады. Надо было спешить. Уже поднималось солнце. Коля Колокольчиков не явился, и провода все еще исправлены не были.

…Пробираясь к сараю, Тимур заглянул в распахнутое, выходящее в сад окно.

У стола возле кровати в трусах и майке сидела Женя и, нетерпеливо откидывая сползавшие на лоб волосы, что-то писала.

Увидав Тимура, она не испугалась и даже не удивилась. Она только погрозила ему пальцем, чтобы он не разбудил Ольгу, сунула недоконченное письмо в ящик и на цыпочках вышла из комнаты.

Здесь, узнав от Тимура, какая с ним сегодня случилась беда, она позабыла все Ольгины наставления и охотно вызвалась помочь ему наладить ею же самой оборванные провода.

Когда работа была закончена и Тимур уже стоял по ту сторону изгороди, Женя ему сказала:

– Не знаю за что, но моя сестра тебя очень ненавидит.

– Ну вот, – огорченно ответил Тимур, – и мой дядя тебя тоже!

Он хотел уйти, но она его остановила:

– Постой, причешись. Ты сегодня очень лохматый.

Она вынула гребенку, протянула ее Тимуру, и тотчас же позади, из окна, раздался негодующий окрик Ольги:

– Женя! Что ты делаешь?.

Сестры стояли на террасе.

– Евгения! Этот мальчишка – хулиган, а ты глупа, – холодно выговаривала, стараясь казаться спокойной, Ольга. – Хочешь, пищи папе, пожалуйста, но если я хоть еще раз увижу тебя с этим мальчишкой рядом, то в тот же день я брошу дачу, и мы уедем отсюда в Москву. А ты знаешь, что у меня слово бывает твердое?

– Да… мучительница! – со слезами ответила Женя. – Это-то я знаю.

– А теперь возьми и читай. – Ольга положила на стол полученную ночью телеграмму и вышла.

В телеграмме было написано:

Женя вытерла слезы, приложила телеграмму к губам и тихо пробормотала:

– Папа, приезжай скорей! Папа! Мне, твоей Женьке, очень трудно.

Во двор того дома, откуда пропала коза и где жила бабка, которая поколотила бойкую девчонку Нюрку, привезли два воза дров.

Ругая беспечных возчиков, которые свалили дрова как попало, кряхтя и охая, бабка начала укладывать поленницу. Но эта работа была ей не под силу Откашливаясь, она села на ступеньку, отдышалась, взяла лейку и пошла в огород. Во дворе остался теперь только трехлетний братишка Нюрки – человек, как видно, энергичный и трудолюбивый, потому что едва бабка скрылась, как он поднял палку и начал колотить ею по скамье и по перевернутому кверху дном корыту.

Тогда Сима Симаков, только что охотившийся за беглой козой, которая скакала по кустам и оврагам не хуже индийского тигра, одного человека из своей команды оставил на опушке, а с четырьмя другими вихрем ворвался во двор.

Он сунул малышу в рот горсть земляники, всучил ему в руки блестящее перо из крыла галки, и вся четверка рванулась укладывать дрова в поленницу.

Сам Сима Симаков понесся кругом вдоль забора, чтобы задержать на это время бабку в огороде. Остановившись у забора, возле того места, где к нему вплотную примыкали вишни и яблони, Сима заглянул в щелку.

Бабка набрала в подол огурцов и собиралась идти во двор.

Сима Симаков тихонько постучал по доскам забора.

Бабка насторожилась. Тогда Сима поднял палку и начал ею шевелить ветви яблони.

Бабке тотчас же показалось, что кто-то тихонько лезет через забор за яблоками. Она высыпала огурцы на межу, выдернула большой пук крапивы, подкралась и притаилась у забора.

Сима Симаков опять заглянул в щель, но бабки теперь он не увидел. Обеспокоенный, он подпрыгнул, схватился за край забора и осторожно стал подтягиваться. Но в то же время бабка с торжествующим криком выскочила из своей засады и ловко стегнула Симу Симакова по рукам крапивой. Размахивая обожженными руками, Сима помчался к воротам, откуда уже выбегала закончившая свою работу четверка.

Во дворе опять остался только один малыш. Он поднял с земли щепку, положил ее на край поленницы, потом поволок туда же кусок бересты.

За этим занятием и застала его вернувшаяся из огорода бабка. Вытаращив глаза, она остановилась перед аккуратно сложенной поленницей и спросила:

– Это кто же тут без меня работает? Малыш, укладывая бересту в поленницу, важно ответил:

водой босые ноги,мальчики мчались во двор,опрокидывали ведра в дубовую кадку и,не задерживаясь,неслись обратно к колодцу.2)пропел деревянный рог пастуха.Старуха молочница открыла калитку и погнала корову к стаду.

1).облИвая("И"-лИть) хОЛОдной("оло"-словарное слово),вОдой("О"-вОды) бОсые("о"-бОсый)нОги("о"-под ударением слышим "о"),мальчики мчались во двор,ОпрОкидывали("о"-приставка;вторая "о" приставка) вёдра в дубовую кадку и,не задерживаясь,неслись обратно к кОЛОдцу("оло"-словарное слово)
2).стАруха("А"-стАрый) мОЛОчница("оло"-словарное слово) открыла калитку и погнала кОРОву("оро"-словарное слово) к стаду.

Другие вопросы из категории

Санки летят как пуля.Рассекаемый воздух бьет в лицо,ревет,свистит в ушах,рвет,больно щиплет от злости ,хочет сорвать с плеч голову. Вот-вот еще мгновенье,и кажется -мы погибнем.

К словам, которые устарели и не употребляются в современном языке, подберите родственные слова, активно используешься в наши дни:
Персты
Рамена
Тщание
Перси
Чаять
Десница
Денница

Как называются эти устаревшие слова??

проникал даже в открытые окна мезонина. Он только шумел в вершинах сосен и проносил над ними вереницы кучевых облаков.

Чайковскому нравился этот деревянный дом. В комнатах слабо пахло скипидаром и белыми гвоздиками. Они в изобилии цвели на поляне перед крыльцом. Растрепанные, высохшие, они даже не были похожи на цветы, а напоминали клочья пуха, прилипшего к стебелькам.

Единственное, что раздражало композитора, – это скрипучие половицы. Чтобы пройти от двери к роялю, надо было переступить через пять шатких половиц. Со стороны это выглядело, должно быть, забавно, когда пожилой композитор пробирался к роялю, приглядываясь к половицам прищуренными глазами.

Если удавалось пройти так, чтобы ни одна из них не скрипнула, Чайковский садился за рояль и усмехался. Неприятное осталось позади, а сейчас начнется удивительное и веселое: рассохшийся дом запоет от первых же звуков рояля. На любую клавишу отзовутся тончайшим резонансом сухие стропила, двери и старушка люстра, потерявшая половину своих хрусталей, похожих на дубовые листья.

Самая простая музыкальная тема разыгрывалась этим домом как симфония.

“Прекрасная оркестровка!” – думал Чайковский, восхищаясь певучестью дерева.

С некоторых пор Чайковскому начало казаться, что дом уже с утра ждет, когда композитор сядет за рояль. Дом скучал без звуков.

Иногда ночью, просыпаясь, Чайковский слышал, как, потрескивая, пропоет то одна, то другая половица, как бы вспомнив его дневную музыку и выхватив из нее любимую ноту. Еще это напоминало оркестр перед увертюрой, когда оркестранты настраивают инструменты. То тут, то там – то на чердаке, то в маленьком зале, то в застекленной прихожей – кто-то трогал струну. Чайковский сквозь сон улавливал мелодию, но, проснувшись утром, забывал ее. Он напрягал память и вздыхал: как жаль, что ночное треньканье деревянного дома нельзя сейчас проиграть!

Прислушиваясь к ночным звукам, он часто думал, что вот проходит жизнь, а все написанное – только небогатая дань своему народу, друзьям, любимому поэту Александру Сергеевичу Пушкину. Но еще ни разу ему не удалось передать тот легкий восторг, что возникает от зрелища радуги, от ауканья крестьянских девушек в чаще, от самых простых явлений окружающей жизни.

Нет, очевидно, это ему не дано. Он никогда не ждал вдохновения. Он работал, работал, как поденщик, как вол, и вдохновение рождалось в работе.

Пожалуй, больше всего ему помогали леса, лесной дом, где он гостил этим летом, просеки, заросли, заброшенные дороги – в их колеях, налитых дождем, отражался в сумерках серп месяца, – этот удивительный воздух и всегда немного печальные русские закаты.

Он не променяет эти туманные зори ни на какие великолепные позлащенные закаты Италии. Он без остатка отдал свое сердце России – ее лесам и деревушкам, околицам, тропинкам и песням. Но с каждым днем его все больше мучает невозможность выразить всю поэзию своей страны. Он должен добиться этого. Нужно только не щадить себя.

Озаглавьте текст . Определите стиль данного текста и обоснуйте свою точку зрения .

Женя заглянула через щель. Перед ней, как волны моря, колыхалась листва
густых садов. В небе играли голуби. И тогда Женя решила: пусть голуби будут
чайками, этот старый сарай с его веревками, фонарями и флагами -- большим
кораблем. Она же сама будет капитаном.
Ей стало весело. Она повернула штурвальное колесо. Тугие веревочные
провода задрожали, загудели. Ветер зашумел и погнал зеленые волны. А ей
показалось, что это ее корабль-сарай медленно и спокойно по волнам
разворачивается.
-- Лево руля на борт! -- громко скомандовала Женя и крепче налегла на
тяжелое колесо.
Прорвавшись через щели крыши, узкие прямые лучи солнца упали ей на лицо
и платье. Но Женя поняла, что это неприятельские суда нащупывают ее своими
прожекторами, и она решила дать им бой.
С силой управляла она скрипучим колесом, маневрируя вправо и влево, и
властно выкрикивала слова команды.
Но вот острые прямые лучи прожектора поблекли, погасли. И это, конечно,
не солнце зашло за тучу. Это разгромленная вражья эскадра шла ко дну.
Бой был окончен. Пыльной ладонью Женя вытерла лоб, и вдруг на стене
задребезжал звонок телефона. Этого Женя не ожидала; она думала, что этот
телефон просто игрушка. Ей стало не по себе. Она сняла трубку.
Голос звонкий и резкий спрашивал:
-- Алло! Алло! Отвечайте. Какой осел обрывает провода и подает сигналы,
глупые и непонятные?
-- Это не осел, -- пробормотала озадаченная Женя. -- Это я -- Женя!
-- Сумасшедшая девчонка! -- резко и почти испуганно прокричал тот же
голос. -- Оставь штурвальное колесо и беги прочь. Сейчас примчатся. люди,
и они тебя поколотят.
Женя бросила трубку, но было уже поздно. Вот на свету показалась чья-то
голова: это был Гейка, за ним Сима Симаков, Коля Колокольчиков, а вслед
лезли еще и еще мальчишки.
-- Кто вы такие? -- отступая от окна, в страхе спросила Женя. --
Уходите. Это наш сад. Я вас сюда не звала.
Но плечо к плечу, плотной стеной ребята молча шли на Женю. И,
очутившись прижатой к углу, Женя вскрикнула.
В то же мгновение в просвете мелькнула еще одна тень. Все обернулись и
расступились. И перед Женей встал высокий темноволосый мальчуган в синей
безрукавке, на груди которой была вышита красная звезда.
-- Тише, Женя! -- громко сказал он. -- Кричать не надо. Никто тебя не
тронет. Мы с тобой знакомы. Я -- Тимур.
-- Ты Тимур?! -- широко раскрывая полные слез глаза, недоверчиво
воскликнула Женя. -- Это ты укрыл меня ночью простынею? Ты оставил мне на
столе записку? Ты отправил папе на фронт телеграмму, а мне прислал ключ и
квитанцию? Но зачем? За что? Откуда ты меня знаешь?
Тогда он подошел к ней, взял ее за руку и ответил:
-- А вот оставайся с нами! Садись и слушай, и тогда тебе все будет
понятно.

На покрытой мешками соломе вокруг Тимура, который разложил перед собой
карту поселка, расположились ребята.
У отверстия выше слухового окна повис на веревочных качелях
наблюдатель. Через его шею был перекинут шнурок с помятым театральным
биноклем.
Неподалеку от Тимура сидела Женя и настороженно прислушивалась и
приглядывалась ко всему, что происходит на совещании этого никому не
известного штаба. Говорил Тимур:
-- Завтра, на рассвете, пока люди спят, я и Колокольчиков исправим
оборванные ею (он показал на Женю) провода.
-- Он проспит, -- хмуро вставил большеголовый, одетый в матросскую
тельняшку Гейка. -- Он просыпается только к завтраку и к обеду.
-- Клевета! -- вскакивая и заикаясь, вскричал Коля Колокольчиков. -- Я
встаю вместе с первым лучом солнца.
-- Я не знаю, какой у солнца луч первый, какой второй, но он проспит
обязательно, -- упрямо продолжал Гейка.
Тут болтавшийся на веревках наблюдатель свистнул. Ребята повскакали.
По дороге в клубах пыли мчался конно-артиллерийский дивизион. Могучие,
одетые в ремни и железо кони быстро волокли за собою зеленые зарядные ящики
и укрытые серыми чехлами пушки.
Обветренные, загорелые ездовые, не качнувшись в седле, лихо
заворачивали за угол, и одна за другой батареи скрывались в роще. Дивизион
умчался.
-- Это они на вокзал, на погрузку поехали, -- важно объяснил Коля
Колокольчиков. -- Я по их обмундированию вижу: когда они скачут на учение,
когда на парад, а когда и еще куда.
-- Видишь -- и молчи! -- остановил его Гейка. -- Мы и сами с глазами.
Вы знаете, ребята, этот болтун хочет убежать в Красную Армию!
-- Нельзя, -- вмещался Тимур. -- Это затея совсем пустая.
-- Как нельзя? -- покраснев, спросил Коля. -- А почему же раньше
мальчишки всегда на фронт бегали?
-- То раньше! А теперь крепко-накрепко всем начальникам и командирам
приказано гнать оттуда нашего брата по шее.
-- Как по шее? -- вспылив и еще больше покраснев, вскричал Коля
Колокольчиков. -- Это. своих-то?
-- Да вот!. -- И Тимур вздохнул. -- Это своих-то! А теперь, ребята,
давайте к делу. Все расселись по местам.
-- В саду дома номер тридцать четыре по Кривому переулку неизвестные
мальчишки обтрясли яблоню, -- обиженно сообщил Коля Колокольчиков. -- Они
сломали две ветки и помяли клумбу.
-- Чей дом? -- И Тимур заглянул в клеенчатую тетрадь. -- Дом
красноармейца Крюкова. Кто у нас здесь бывший специалист по чужим садам и
яблоням?
-- Я, -- раздался сконфуженный" голос.
-- Кто это мог сделать?
-- Это работал Мишка Квакин и его помощник, под названием "Фигура".
Яблоня -- мичуринка, сорт "золотой налив", и, конечно, взята на выбор.
-- Опять и опять Квакин! -- Тимур задумался. -- Гейка! У тебя с ним
разговор был?
-- Был.
-- Ну и что же?
-- Дал ему два раза по шее.
-- А он?
-- Ну и он сунул мне раза два тоже.
-- Эк у тебя все -- "дал" да "сунул". А толку что-то нету. Ладно!
Квакиным мы займемся особо. Давайте дальше.
-- В доме номер двадцать пять у старухи молочницы взяли в кавалерию
сына, -- сообщил из угла кто-то.
-- Вот хватил! -- И Тимур укоризненно качнул головой. -- Да там на
воротах еще третьего дня наш знак поставлен. А кто ставил? Колокольчиков,
ты?
-- Я.
-- Так почему же у тебя верхний левый луч звезды кривой, как пиявка?
Взялся сделать -- сделай хорошо. Люди придут -- смеяться будут. Давайте
дальше.
Вскочил Сима Симаков и зачастил уверенно, без запинки:
-- В доме номер пятьдесят четыре по Пушкаревой улице коза пропала. Я
иду, вижу -- старуха девчонку колотит. "Я кричу: "Тетенька, бить не по
закону!" Она говорит: "Коза пропала. Ах, будь ты проклята!" -- "Да куда же
она пропала?" -- "А вон там, в овраге за перелеском, обгрызла мочалу и
провалилась, как будто ее волки съели!"
-- Погоди! Чей дом?
-- Дом красноармейца Павла Гурьева. Девчонка -- его дочь, зовут Нюркой.
Колотила ее бабка. Как зовут, не знаю. Коза серая, со спины черная. Зовут
Манька.
-- Козу разыскать! -- приказал Тимур. -- Пойдет команда в четыре
человека. Ты. ты и ты. Ну все, ребята?
-- В доме номер двадцать два девчонка плачет, -- как бы нехотя сообщил
Гейка.
-- Чего же она плачет?
-- Спрашивал -- не говорит.
-- А ты спросил бы получше. Может быть, кто-нибудь ее поколотил.
обидел?
-- Спрашивал -- не говорит.
-- А велика ли девчонка?
-- Четыре года.
-- Вот еще беда! Кабы человек. а то -- четыре года! Постой, а чей это
дом?
-- Дом лейтенанта Павлова. Того, что недавно убили на границе.
-- "Спрашивал -- не говорит", -- огорченно передразнил Гейку Тимур. Он
нахмурился, подумал. -- Ладно. Это я сам. Вы к этому делу не касайтесь.
-- На горизонте показался Мишка Квакин! -- громко доложил наблюдатель.
-- Идет по той стороне улицы. Жрет яблоко. Тимур! Выслать команду: пусть
дадут ему тычка или взашеину!
-- Не надо. Все оставайтесь на местах. Я вернусь скоро.
Он прыгнул из окна на лестницу и исчез в кустах. А наблюдатель сообщил
снова:
-- У калитки, в поле моего зрения, неизвестная девица, красивого вида,
стоит с кувшином и покупает молоко. Это, наверно, хозяйка дачи.
-- Это твоя сестра? -- дергая Женю за рукав, спросил Коля
Колокольчиков. И, не получив ответа, он важно и обиженно предостерег: -- Ты
смотри не вздумай ей отсюда крикнуть.
-- Сиди! -- выдергивая рукав, насмешливо ответила ему Женя. -- Тоже ты
мне начальник.
-- Не лезь к ней, -- поддразнил Гейка Колю, -- а то она тебя поколотит.
-- Меня? -- Коля обиделся. -- У нее что? Когти? А у меня --
мускулатура. Вот. ручная, ножная!
-- Она поколотит тебя вместе с ручною и ножною. Ребята, осторожно!
Тимур подходит к Квакину.

Легко помахивая сорванной веткой, Тимур шел Квакину наперерез. Заметив
это, Квакин остановился. Плоское лицо его не показывало ни удивления, ни
испуга.
-- Здорово, комиссар! -- склонив голову набок, негромко сказал он. --
Куда так торопишься?
-- Здорово, атаман! -- в тон ему ответил Тимур. -- К тебе навстречу.
-- Рад гостю, да угощать нечем. Разве вот это? -- Он сунул руку за
пазуху и протянул Тимуру яблоко.
-- Ворованные? -- спросил Тимур, надкусывая яблоко.
-- Они самые, -- объяснил Квакин. -- Сорт "золотой налив". Да вот беда:
нет еще настоящей спелости.
-- Кислятина! -- бросая яблоко, сказал Тимур. -- Послушай: ты на заборе
дома номер тридцать четыре вот такой знак видел? -- И Тимур показал на
звезду, вышитую на своей синей безрукавке.
-- Ну, видел, -- насторожился Квакин. -- Я, брат, и днем и ночью все
вижу.
-- Так вот: если ты днем или ночью еще раз такой знак где-либо увидишь,
ты беги прочь от этого места, как будто бы тебя кипятком ошпарили.
-- Ой, комиссар! Какой ты горячий! -- растягивая слова, сказал Квакин.
-- Хватит, поговорили!
-- Ой, атаман, какой ты упрямый, -- не повышая голоса, ответил Тимур.
-- А теперь запомни сам и передай всей шайке, что этот разговор у нас с вами
последний.
Никто со стороны и не подумал бы, что это разговаривают враги, а не два
теплых друга. И поэтому Ольга, державшая в руках кувшин, спросила молочницу,
кто этот мальчишка, который совещается о чем-то с хулиганом Квакиным.
-- Не знаю, -- с сердцем ответила молочница. -- Наверное, такой же
хулиган и безобразник. Он что-то все возле вашего дома околачивается. Ты
смотри, дорогая, как бы они твою сестренку не отколошматили.
Беспокойство охватило Ольгу. С ненавистью взглянула она на обоих
мальчишек, прошла на террасу, поставила кувшин, заперла дверь и вышла на
улицу разыскивать Женю, которая вот уже два часа как не показывала глаз
домой.

Вернувшись на чердак, Тимур рассказал о своей встрече ребятам. Было
решено завтра отправить всей шайке письменный ультиматум.
Бесшумно соскакивали ребята с чердака и через дыры в заборах, а то и
прямо через заборы разбегались по домам в разные стороны. Тимур подошел к
Жене.
-- Ну что? -- спросил он -- Теперь тебе все понятно?
-- Все, -- ответила Женя, -- только еще не очень. Ты объясни мне проще.
-- А тогда спускайся вниз и иди за мной. Твоей сестры все равно сейчас
нет дома.
Когда они слезли с чердака, Тимур повалил лестницу.
Уже стемнело, но Женя доверчиво пошла за ним следом.
Они остановились у домика, где жила старуха молочница Тимур оглянулся.
Людей вблизи не было. Он вынул из кармана свинцовый тюбик с масляной краской
и подошел к воротам, где была нарисована звезда, верхний левый луч которой
действительно изгибался, как пиявка.
Уверенно лучи он обровнял, заострил и выпрямил.
-- Скажи, зачем? -- спросила его Женя. -- Ты объясни мне проще: что все
это значит?
Тимур сунул тюбик в карман. Сорвал лист лопуха, вытер закрашенный палец
и, глядя Жене в лицо, сказал:
-- А это значит, что из этого дома человек ушел в Красную Армию. И с
этого времени этот дом находится под нашей охраной и защитой. У тебя отец в
армии8
-- Да! -- с волнением и гордостью ответила Женя. -- Он командир.
-- Значит, и ты находишься под нашей охраной и защитой тоже.
Они остановились перед воротами другой дачи И здесь на заборе была
начерчена звезда. Но прямые светлые лучи ее были обведены широкой черной
каймой.
-- Вот! -- сказал Тимур. -- И из этого дома человек ушел в Красную
Армию. Но его уже нет. Это дача лейтенанта Павлова, которого недавно убили
на границе. Тут живет его жена и та маленькая девочка, у которой добрый
Гейка так и не добился, отчего она часто плачет. И если тебе случится, то
сделай ей, Женя, что-нибудь хорошее.
Он сказал все это очень просто, но мурашки пробежали по груди и по
рукам Жени, а вечер был теплый и даже душный.
Она молчала, наклонив голову. И только для того, чтобы хоть что-нибудь
сказать, она спросила:
-- А разве Гейка добрый?
-- Да, -- ответил Тимур. -- Он сын моряка, матроса. Он часто бранит
малыша и хвастунишку Колокольчикова, но сам везде и всегда за него
заступается.
Окрик резкий и даже гневный заставил их обернуться. Неподалеку стояла
Ольга.
Женя дотронулась до руки Тимура: она хотела подвести его и познакомить
с ним Ольгу.
Но новый окрик, строгий и холодный, заставил ее от этого отказаться.
Виновато кивнув Тимуру головой и недоуменно пожав плечами, она пошла к
Ольге.
-- Евгения! -- тяжело дыша, со слезами в голосе сказала Ольга. -- Я
запрещаю тебе разговаривать с этим мальчишкой. Тебе понятно?
-- Но, Оля, -- пробормотала Женя, -- что с тобою?
-- Я запрещаю тебе подходить к этому мальчишке, -- твердо повторила
Ольга. -- Тебе тринадцать, мне восемнадцать. Я твоя сестра. Я старше. И,
когда папа уезжал, он мне велел.
-- Но, Оля, ты ничего, ничего не понимаешь! -- с отчаянием воскликнула
Женя. Она вздрагивала. Она хотела объяснить, оправдаться. Но она не могла.
Она была не вправе. И, махнув рукой, она не сказала сестре больше ни слова.
Сразу же она легла в постель. Но уснуть не могла долго. А когда уснула,
то так и не слыхала, как ночью постучали в окно и подали от отца телеграмму.
Рассвело. Пропел деревянный рог пастуха. Старуха молочница открыла
калитку и погнала корову к стаду. Не успела она завернуть за угол, как из-за
куста акации, стараясь не греметь пустыми ведрами, выскочило пятеро
мальчуганов, и они бросились к колодцу
-- Качай!
-- Давай!
-- Бери!
-- Хватай!
Обливая холодной водой босые ноги, мальчишки мчались во двор,
опрокидывали ведра в дубовую кадку и, не задерживаясь, неслись обратно к
колодцу.
К взмокшему Симе Симакову, который без передышки ворочал рычагом
колодезного насоса, подбежал Тимур и спросил:
-- Вы Колокольчикова здесь не видали? Нет? Значит, он проспал. Скорей,
торопитесь! Старуха пойдет сейчас обратно.
Очутившись в саду перед дачей Колокольчиковых, Тимур стал под деревом и
свистнул. Не дождавшись ответа, он полез на дерево и заглянул в комнату. С
дерева ему была видна только половина придвинутой к подоконнику кровати да
завернутые в одеяло ноги.
Тимур кинул на кровать кусочек коры и тихонько позвал:
-- Коля, вставай! Колька!
Спящий не пошевельнулся. Тогда Тимур вынул нож, срезал длинный прут,
заострил на конце сучок, перекинул прут через подоконник и, зацепив сучком
одеяло, потащил его на себя.
Легкое одеяло поползло через подоконник. В комнате раздался хрипловатый
изумленный вопль. Вытаращив заспанные глаза, с кровати соскочил седой
джентльмен в нижнем белье и, хватая рукой уползающее одеяло, подбежал к
окну.
Очутившись лицом к лицу с почтенным стариком, Тимур разом слетел с
дерева.
А седой джентльмен, бросив на постель отвоеванное одеяло, сдернул со
стены двустволку, поспешно надел очки и, выставив ружье из окна дулом к
нему, зажмурил глаза и выстрелил.
. Только у колодца перепуганный Тимур остановился. Вышла ошибка. Он
принял спящего джентльмена за Колю, а седой джентльмен, конечно, принял его
за жулика.
Тут Тимур увидел, что старуха молочница с коромыслом и ведрами выходит
из калитки за водой. Он юркнул за акацию и стал наблюдать.
Вернувшись от колодца, старуха подняла ведро, опрокинула его в бочку и
сразу отскочила, потому что вода с шумом и брызгами выплеснулась из уже
наполненной до краев бочки прямо ей под ноги.
Охая, недоумевая и оглядываясь, старуха обошла бочку. Она опустила руку
в воду и поднесла ее к носу. Потом побежала к крыльцу проверить, цел ли
замок у двери. И, наконец, не зная, что и думать, она стала стучать в окно
соседке.