Паразиты в атлантическом лососе

Одним из факторов, наиболее мощно изменяющих паразитофауну животного, являются его миграции. Дальние миграции ставят животное в столь различные условия существования, что паразиты не могут не реагировать на эти изменения внешней среды. Кроме того, миграции сплошь и рядом сопровождаются существенными изменениями физиологии хозяина, которые присоединяют свое действие на паразитофауну к влиянию миграций.

Прежде всего влияние миграций хорошо иллюстрируется изменениями паразитофауны проходных рыб. Классическим примером проходных рыб служит лосось. До трех-четырехлетнего Возраста лосось живет в верховьях северных рек, плохо питается и слабо растет. Затем молодь спускается в море, где начинается период нагула, сопровождающийся бурным ростом. Последний особенно сказывается на размерах чешуи, которая является как бы паспортом, где отмечаются важнейшие события в жизни лосося. После двух- или трехлетнего периода морской жизни лосось в первый раз поднимается в реки для нереста. При этом он проводит в пресной воле несколько месяцев, иногда почти год. Во все время пребывания в реке для нереста лосось ничего не ест и между тем тратит массу энергии как на поднятие против течения (иногда на тысячи километров), так и на развитие половых продуктов. После нереста лосось, как говорят, скатывается в море и только через год или два морской жизни снова поднимается для нереста в реки. Вся эта гамма разных местообитаний и физиологических состояний не может не отразиться на паразитофауне лосося.

Сначала была описана фауна паразитов поднимающегося в реки взрослого лосося, причем Гейц (Heitz, 1918) в прекрасной работе, посвященной рейнскому лососю, * подробно разобрал обеднение этой рыбы паразитами по мере поднятия ее к верховьям рек. Догелю и Петрушевскому (1934, 1935) удалось получить полное представление о переменах фауны паразитов лосося в течение всей его жизни, собрав материал не только по взрослому лососю, но и по молоди, проживающей в верховьях наших северных рек до своего первого ската в море. Материал был получен из ряда рек: Онеги, Выга, а главным образом из притоков Северной Двины и состоял из значительного числа (около 150 экземпляров) молоди разных возрастов, а также взрослых лососей (50 экземпляров).

Среди исследованной молоди были сеголетки, имевшие всего 3—4 месяца от' роду, рыбки одно-, двух-, трех- и четырехлетнего возрастов. Первый скат в море совершается молодью, как сказано уже выше, в трех- или четырехлетнем возрасте, так что имелся и материал, характеризовавший собой предельный период пребывания молодого воде. Взрослые исследованные лососи имели от 4 до 10, но чаще всего 5 лет, т. е. получилась полная возрастная цепь лососей на разных периодах жизни.

Первым результатом этих исследований явилось установление в молоди лосося до тех пор неизвестной фауны пресноводных паразитов ( 174). Последняя не представляет собой чего-либо специфичного, но отвечает сильно обедненной паразитофауне родичей лосося из того же района. Фауна эта у исследованных мальков состояла из 12 видов, в том

числе из самых типичных пресноводных паразитов: Crepidostomum fa- rionis, Phyllodistomum conostomum, Diplostomulum spathaceum из глаз, Triaenophorus nodulosus, молодых Proteocephalus, Neoechinorhynchus rutili, Spiroptera tenuissima, Rhabdochona, Rhaphidascaris acus.

Эта фауна появляется в мальках не вся сразу, а постепенно, по возрастам, чем подтверждается правило о характере возрастных изменений паразитофауны пресноводных рыб, высказанное нами ранее. Как показывают наши данные, значительный процент сеголетков вообще свободен от паразитов, у остальных же встречаются в небольшом количестве лишь две нематоды (Spiroptera и Rhabdochona) и один раз был найден в глазу Diplostomulum. У однолетних мальков, или годовиков, заражены почти все особи, и к списку паразитов прибавляются Phyllodistomum мочевого пузыря и Neoechinorhynchus. У двух- и трехгодовалых рыб появляются как более или менее частые компоненты паразитофауны Diplostomulum и Crepidostomum, а также в виде отдельных находок и некоторые другие новые виды; наконец, у четырехлеток инвазия, сохраняя тот же видовой состав, обогащается в смысле интенсивности и экстенсивности заражения.

Этот процесс постепенного обогащения фауны мальков может быть иллюстрирован также в цифровом отношении средним количеством видов паразитов, приходящихся на одного зараженного малька в разных возрастах. Для сеголетков мы находим в среднем 1 вид паразитов на 1 зараженную рыбу, для годовиков—1,3 (т. е. имеются уже отдельные рыбки, несущие два вида паразитов), для двух- и трехлеток — 2,3 вида и для четырехлеток — 2,7 вида паразитов. Усиление интенсивности инвазии демонстрирует Spiroptera; зараженные сеголетки имеют в среднем по 2 червя на рыбу, годовики — по 3,3, а двух- и трехлетки — по 9 червей.

Далее те же исследования показали, что в море лосось нацело освобождается от своих пресноводных паразитов и получает новый набор паразитов — морского происхождения. Действительно, парази- тофауна возвращающихся в рёки и пойманных в реках взрослых лососей, состоящая из 15 видов, содержала всего 3 пресноводных вида: Camallanus lacustris (найден 1 раз в числе 1 особи), Capillaria sp. (1 раз) и Diplostomulum spathaceum (довольно часто, но в очень небольшом количестве особей). Однако и эти немногочисленные пресноводные паразиты не сохранены лососем от малькового возраста, а благоприобретены им во время поднятия в реки, как показывает D. spathaceum. У мальков эта личинка сосальщиков встречается в своем нормальном местообитании, а именно: в хрусталике глаза. Напротив, у взрослых лососей ее находили исключительно в стекловидном теле глаза. Очевидно, мальковая инвазия этими личинками со временем ликвидировалась (паразиты рассосались), а в глаза взрослой рыбы проникли новые личинки, которые, однако, вследствие большой плотности хрусталика взрослого лосося не могли вбуравиться в него и остались в стекловидном теле.

Все остальные паразиты взрослого лосося чисто морские. Таковы представители семейства сосальщиков Hemiuridae (Brachyphallus crenatus, Hemiurusf два вида Lecithaster), а также Derogenes varicus, сосальщик, распространенный у весьма многих морских рыб. Морского происхождения и личинки цестод Tetrabothrium, а вероятно, также и Eubothrium crassum. Единственный вид скребней, имевшийся во взрослых лососях (Echinorhynhus gadi) обычно встречается в треске, а личинки нематоды Porrocoecum capsularia констатированы для 90 различных морских рыб. Наконец, типичным морским паразитом является и рачок Lepeophtheirus stromii ( 175), попадающийся на лососях, входящих в реки.

Все эти морские виды сопровождают лосося в его анадромальной миграции в реки, но в пресной воде, как уже наблюдалось многими авторами, происходит постепенная утрата лососем его морской паразитофауны. Прежде всего рыба освобождается от эктопаразитов, которые подвергаются непосредственному воздействию пресной воды. Так, в пункте Сорока на . Белом море все лососи поголовно были заражены рачками Lepeophtheirus. Между тем лососи, поднявшиеся от этого пункта на 10 км вверх по р1еке Выг, показали экстенсивность инвазии уже всего на 25%, а рыбы, пойманные еще выше по течению реки, были вообще свободны от Lepeophtheirus.

Меньше всего отражается влияние миграций на полостных морских паразитах, которые не подвергаются непосредственному действию пресной воды и не могут быть выведены из полости тела наружу. Поэтому, например, личинки Porrocoecum capsularia приблизительно равномерно распространены у осенней рыбы и лохов.

Можно задать себе вопрос, почему лосось захватывает во время своей анадромальной миграции столь ничтожное число пресноводных паразитов. Ответ на это дает нам физиология анадромального лосося. Во время странствования он не питается, а потому главный путь инфекции — кишечник — остается закрытым. Сравнительно частое заражение анадромальных лососей одним пресноводным паразитом, а именно личинками Diplosto- mulum, не ослабляет, а поддерживает наше предположение. Церкарии большинства Strigeida, к которым принадлежит Diplostomulum, активно проникают в тело промежуточного хозяина через покровы, т. е. не зависят в отношении инвазии от принятия хозяином пищи.

Мы нарочно остановились на паразитах лосося подробнее, чтобы иллюстрировать положительные стороны применения возрастного анализа фауны при паразито- логических исследованиях, а также потому, что здесь вся динамика паразитофауны живо проходит перед нами на примере одной рыбы, жизнь которой состоит из ряда чередующихся глубоких контрастов. Работы над лососем показали целый ряд закономерностей в изменениях паразитофауны: постепенное нарастание пресноводной паразитофауны у мальков, ее утрата и замена морской; правильная последовательная утрата части последней у анадромальных лососей и восстановление морской паразитофауны при каждом возвращении лосося в море. Изменения фауны паразитов имеют вид несколько раз поднимающейся и падающей кривой ( 176).

Если мы рассмотрим для сравнения паразитофауну одного из родичей лососевых, а именно чисто пресноводного хариуса (Дубинин, 1936) из тех же самых водоемов (притоки Сев. Двины), то увидим, что здесь с возрастом идет постепенное поднятие первой (мальковой) части кривой паразитофауны лосося, и на этом дело оканчивается ( 177).

Нахождение у осенней, т. е. возвращающейся в пресные воды, рыбы некоторых потамофильных паразитов (Cystidicola farionis, Echinorhynchus salmonis) объясняется отчасти, быть может, тем, что промежуточные хозяева этих паразитов имеются и в заливах Новой Земли (что вероятно для Е. salmo- vlis), отчасти же сравнительно коротким пребыванием (2—3 месяца) гольца в море, что делает для части пресноводных паразитов возможным удержаться в хозяине до срока его возвращения в реки.

Не менее интересные картины изменений получаются и при изучении паразитофауны катадромальных рыб, примером которых является угорь (Anguilla anguilla). Взрослые угри оставляют европейские реки для того, чтобы нереститься в глубинах Атлантического океана, где они погибают, уже не возвращаясь более в пресные воды. Личинки угря в течение трех лет ведут пелагический образ жизни, юстепенно мигрируя от середины Атлантического океана к европейским берегам. Достигнув берегов, личинки входят в реки, совершенно изменяют свой образ жизни и становятся донными животными. В речах молодые угри растут и остаются до периода нереста, когда приступают к своей катадромальной миграции.

Паразитофауна взрослого угря изучена в Невской губе Догелем и Петрушевским (1933), тогда как личинки угря (Leptocephalus) и молодые угри, готовые войти в реки, исследованы Догелем (19366). Личинки угря в течение всего трехлетнего периода своей пелагической жизни совершенно свободны от паразитов. То же самое следует сказать и о периоде его превращения в молодого угря, которое занимает около года. Таким образом, угорь представляет полную противоположность лососю, будучи свободен от паразитов в течение первых 3—4 лет своей жизни. Это различие отчасти обусловливается весьма слабым развитием пищеварительного канала у личинок угря, питание которых до сих пор представляет собой загадку, так как в их кишечнике не находили никакой пищи. Как только молодой угорь, закончив метаморфоз, опускается на дно и начинает питаться речным бентосом (личинками Simulium и т. д.), наступает инвазия его различными паразитами. В исследованном Догелем случае первые появляющиеся у молодого угря паразиты принадлежали к категории паразитов, не имеющих промежуточного хозяина. Так, у шести молодых угрей (около 70 мм длиной), пойманных близ Казерты под Неаполем, инвазия слизистым споровиком Myxidium giardi встретилась шесть раз, Gyrodactylus обнаружен на жабрах два раза, тогда как из числа паразитов, нуждающихся в промежуточных хозяевах, встретились по одному разу только какая-то личинка сосальщиков и скребень Acanthocephalus anguillae. Этими данными подтверждается высказанное ранее (гл. XII) правило о порядке заражения пресноводных рыб в первую очередь паразитами, не имеющими промежуточных хозяев или активно проникающими в хозяина.

Угорь интересен еще в одном отношении: у него наблюдается известный половой диморфизм в смысле паразитофауны, совпадающий с полом животного-хозяина. Дело в том, что самки проникают далеко в реки и другие пресные водоемы, где и протекает многолетний период их нагула. Громадное большинство самцов (и очень небольшой процент самок) задерживается, однако, сразу после окончания метаморфоза в устьях рек, остается там во все время нагула и еще до приобретения брачного наряда начинает свое откочевывание в море для нереста. Поэтому взрослые самки, исследованные в Невской губе при их скате в море, имеют чисто пресноводную паразитофауну из 11 видов многоклеточных паразитов. Однако для других местонахождений угря некоторыми авторами отмечаются находки у него чисто морских паразитов, каковы сосальщики Deropristis, Hemiurus, Lecithaster, Podocotyle, Sterrhurus, скребень Corynosoma и др. Эти морские формы, по нашему предположению, должны встречаться почти исключительно у самцов угря, держащихся в солоноватоводных эстуариях рек.

Влияние миграций на паразитофауну можно видеть также на примере миног. Шульман (1957) показал, что Невская минога (Lam- petra. fluviatilis) во время пребывания , в море заражается кишечными паразитами Proteocephalus sp., Eubothrium sp. и Dacnitis stelmioides. Во время периода жизни в реке, куда минога входит для икрометания и где она не питается, все кишечные паразиты утрачиваются и происходит лишь заражение метацеркариями Diplostomulum spathaceum, локализующимися в глазу.

Пресноводные по своему происхождению рыбы могут выселяться р. море, и, наоборот, рыбы морские по происхождению могут переходить в пресную воду.

Прекрасный пример этому дает р. Амур и Японское море. Здесь типичная карповая, т. ё. пресноводная, рыба красноперка-угай (Leuciscus brandti) эмигрировала в море и только во время нереста посещает приустьевые пространства рек. С другой стороны, китайский окунь (Siniperca chua-tsi), принадлежащий к морскому семейству Serranidae, полностью приспособился к жизни в реках, которые он вообще не покидает.

С другой стороны, в паразитофауне красноперки-угая обнаруживаются вполне ясные следы пресноводного происхождения. Кроме ряда морских паразитов, как-то: Podocotyle, Lecithaster, Zoogonoides, скребень Rhadinorhynchus, Scolex polymorphus и некоторые другие, этот вид имеет пять паразитов пресноводного характера. Это рачки Tracheliastes sacchalinensis и Ergasilus wilsoni, споровик Myxobolus marinus и сосальщик Dactylogyrus iwanovi, нематода Rhabdochona denudata. Роды Tracheliastes и Myxobolus свойственны рыбам прес- пых вод. Однако Исакова-Кео (1952) нашла Myxobolus на жабрах угая— единственный пример жаберных Myxobolus у рыб, живущих в море.

Возбудителями метэхиноринхозов лососевых являются скребни рода Metechinorhynchus: М. salmonis и М. truttae, паразиты морских и пресноводных рыб.

На полостных паразитов миграции почти не оказывают влияния. Такие же изменения, как у лосося, наблюдаются у гольца, семги, миноги, угря.

Паразит обнаружен у радужной, ручьевой форели, американской палии и других лососей, а также сига. Болезнь известна у производителей ручьевой форели в преднерестовый

Паразит поражает лососевых разных возрастных групп.
По данным Э. М. Ляймана, у лосося насчитывалось от 500 до 1700 гельминтов.

Глава 9. БОЛЕЗНИ ЛОСОСЕВЫХ РЫБ. Атлантическая болезнь лосося (язвенный кожный покров).
ПАРАЗИТЫ КОЖИ.

Поскольку паразит локализуется в хрящевой ткани полукружных каналов, позвоночника и других частей, он наиболее опасен для мальков и сеголетков форели и других лососевых рыб.

По своим внешним признакам атлантическая болезнь лосося сходна с сыпной эпидемией, которая давно
Промежуточным паразитом является ручьевой бокоплав Gammarus pulex.

Сегодня в Мурманске состоялась секретная международн ая встреч а с участием представителей ветеринарных служб приграничных государств Норвегии, Финляндии по вопросам профилактики распространения гиродактилеза (Gyrodactylus salaris) и других заразных болезней лососевых рыб.

Рабочая встреча организована Комитет ом по ветеринарии Мурманской области в связи со случаями заражения в 2015 – 2016 годах атлантического лосося (семги) диких популяций во внутренних водоемах Мурманской области и стран участников встречи язвенным некрозом кожи лососевых (ЯНКЛ), которому мурманские ветеринары придумали название ульцеративны й дермальны й некроз (UDN) и гиродактилезом (Gyrodactylus salaries).

Язвенный некроз кожи лососевых (ЯНКЛ, Ulcerative dermal necrosis, UDN) — это тяжело протекающее заболевание половозрелых лососей, развивающееся обычно во время осеннего нерестового хода и характеризующееся появлением на теле рыб специфических язв и высокой смертностью.

Б олезнь известна в Европе. Впервые отмечена в Шотландии еще в позапрошлом веке. В российских реках сёмга с признаками ЯНКЛ встречалась и ранее , но видимо из-за отсутствия последствий нет никаких описаний. В Норвегии язвенный некроз кожи атлантического лосося отмечают редко, примерно раз в семь лет. Заболевание не сокращает объемы рыбы и популяцию.

Gyrodactylus salaris – принадлежащий к плоским червям пресноводный эктопаразит размером менее 1 мм, паразитирует на атлантическом лососе (Salmo salar L.) и ряде других лососевых (кумжа, радужная форель). В случае множественных поражений покровных тканей рыбы в результате деятельности паразита, молодь лосося погибает.

В Норвегии от этого паразита пострадали популяции семги почти 40 рек. В реках России Gyrodactylus salaris был впервые обнаружен в 1992 году в реке Кереть (Республика Карелия). Паразит попал в реку в результате рыбоводных работ. П аразиту потребовалось менее 5 лет для того, чтобы расселиться по всей реке. Плотности расселения молоди семги в реке снизились с 60 экз./100 м2 в 1990 году до 0,2 экз./100 м2 в 1996 году. С тадо взрослой семги сократилось более, чем в 25 раз, и до сих пор эти показатели остаются на предельно низком уровне. Меры по борьбе с паразитом Gyrodactylus salaris в р еке Кереть не разработаны.

Любительское рыболовство увеличивает риск распространения паразита.

Информации о появлении Gyrodactylus salaris в реках Кольского полуострова ранее не было.

Детали встречи мурманские ветеринары предпочли скрыть от общественности. Работник Мурманской областной станции по борьбе с болезнями животных Наталья Робертовна Калинина запретила представителю Кольского экологического центра присутствовать на совещании, организованном Комитетом по ветеринарии Мурманской области.

Женщина взяла на себя смелость выступить не только от имени организатора, но и от имени Губернатора Мурманской области.

— У нас закрытое совещание, согласованное с МИДом, ФСБ и Губернатором, — сообщила Наталья Калинина.

В приемной Губернатора Мурманской области Марины Ковтун пояснили, что человек с таким именем не работает в Комитете по ветеринарии Мурманской области, а значит не мог выступать от имени организатора. Также опровергли информацию, о том Губернатор согласовывал это мероприятие и список участников.

В Комитете по ветеринарии не смогли объяснить причину инициативы по отказу от взаимодействия с общественностью.

Начальник Управления по взаимодействию со СМИ Министерства по внутренней политике и массовым коммуникациям Мурманской области Дмитрий Ищенко подтвердил, что регламент встречи, объявленной на официальном сайте, не предусматривает закрытости. Озвученную Натальей Калининой версию о согласовании участников встречи Губернатором он назвал бредом.

— Я не уверен, что она (Наталья Калинина — авт.) уполномочена на это, — пояснил Дмитрий Ищенко.

Так в чем же секретность? В 2015-2016 годах ветеринары объявили массовое заболевание семги рек Кола и Тулома болезнью с неизвестным названием ульцеративный дермальный некроз. Но о болезни сообщили уже после гибели на реке Кола всех производителей семги выделенных государством для целей воспроизводства.

Ученые Полярного научно-исследовательского института сохраняли спокойствие. Как оказалось они в целом удовлетворительно характеризуют состояние популяции семги бассейна реки Тулома вплоть до 2016 года.

— По классификации НАСКО находится, или находилась, не под угрозой исчезновения, — прозвучало в докладе ПИНРО, который удалось послушать.

Во время проведения исследований на реке Пак, притоке Туломы учеными был обнаружен гиродактилез. Тот самый паразит, от которого пострадали популяции семги почти в 40 реках Норвегии и реке Кереть в Карелии.

По каким-то причинам ветеринары Мурманской области не объявили никаких карантинных мероприятий для предотвращения распространения опасного паразита. В реке Тулома с притоками организована ловля семги рыбаками-любителями по платным разрешениям. Карантин же предполагает прекращение этого бизнеса с доходностью, превышающей самые известные нелегальные бизнесы.

Лосось — противоречивая рыба. Диетологи и пропагандисты здорового образа жизни утверждают, что содержащиеся в лососине омега-3-ненасыщенные жирные кислоты способствуют профилактике болезней сердца. Норвежский эколог Курт Оддекалв называет мясо выращенного на рыбных фермах лосося самой ядовитой пищей в мире. Компании, разводящие лососевых, заявляют, что их продукт — самая доступная и полезная рыба, входящая в основной рацион питания жителей всей планеты. Защитники природы считают, что лососевое рыбоводство создает множество серьезных экологических угроз.

Североатлантическая организация по сохранению лосося (NASCO) объявила 2019 год Международным годом лосося. По ее замыслу во всем мире должны проводиться мероприятия, направленные на сохранение запасов лососевых.

Но если посмотреть на то, чем занимаются в Год лосося экологи стран, славящихся своими лососевыми, то можно увидеть, что они протестовали против лососей. Только не диких, которых надо сохранять, а искусственно выращенных.

В этом месяце на форуме журналистов и экологов стран Баренцева региона Eco-Media-Barents-2019, проходившем в Мурманске и Киркенесе, об опасности искусственного выращивания лосося в Норвегии говорил лидер Природоохранного союза Курт Оддекалв.

Индейцы квакиутл, веками промышлявшие дикого лосося, и сочуствующие им канадцы на акции протеста против аквакультуры лосося

THE CANADIAN PRESS/PA Images/ТАСС

Демонстрация протеста против аквакультуры лосося в Ванкувере

Участники демонстрации в Сан-Франциско призывали защитить дикого лосося от изменения климата

Демонстрация против аквакультуры лосося в штате Вашингтон

Памела Андерсон стала лицом акции экологической организации Sea Shepherd

Sea Shepherd Global

Индейцы квакиутл, веками промышлявшие дикого лосося, и сочуствующие им канадцы на акции протеста против аквакультуры лосося

THE CANADIAN PRESS/PA Images/ТАСС

Демонстрация протеста против аквакультуры лосося в Ванкувере

Участники демонстрации в Сан-Франциско призывали защитить дикого лосося от изменения климата

Демонстрация против аквакультуры лосося в штате Вашингтон

Памела Андерсон стала лицом акции экологической организации Sea Shepherd

Sea Shepherd Global

В прошлом году более 50 шеф-поваров из той же Британской Колумбии направили властям провинции обращение с призывом не продлевать лицензии 20 компаниям, занимающимся разведением лососевых на архипелаге Бротон. Против этих компаний выступили и индейцы Канады. В результате в декабре власти провинции объявили, что до 2022 года будет закрыто десять компаний аквакультуры, до 2023 года — еще семь.

В апреле этого года норвежская королевская чета совершила официальный визит в Чили. В стране действует более 60 норвежских компаний, занимающихся аквакультурой. Судя по тому, что короля Харальда и королеву Соню сопровождали 70 норвежских бизнесменов, норвежский бизнес, вероятно, планирует развиваться и дальше. В нескольких городах страны короля, королеву и их свиту встретили демонстрациями протеста. У одного из демонстрантов на плакате было написано, что чилийцы рады видеть у себя в стране норвежского короля, но не норвежских лососей.

Потребительская организация SumOfUs собрала уже 40 тыс. подписей под обращением к правительству Шотландии с требованием провести инспекцию ферм по выращиванию лосося. Природоохранная организация Scottish Salmon Watch наметила на 1 сентября акции протеста на нескольких таких фермах.

Чего добиваются все эти люди, против чего они протестуют? Чем их не устраивает вкусный и полезный для здоровья лосось?

Восходящая рыбная звезда

Фото: Bob Strong / Reuters

Жители планеты сейчас едят в три раза больше лососевых рыб, чем в 1980 году. Из рыбы для богатых лососевые превратились в рыбу для всех. По популярности в мировом масштабе они уступают только тунцу.

Выращивание рыбы, в том числе лососевых в садках,— аквакультура, глобальный быстро растущий бизнес. Самые популярные для разведения виды — атлантический лосось (семга), форель, тихоокеанские лососи (горбуша, кижуч). Согласно докладу 2018 года Международной ассоциации фермеров, занимающихся выращиванием лососевых (International Salmon Farmers Assosiation, ISFA), ежегодно методом аквакультуры выращивается 2,5 млн тонн лососевых рыб. Это соответствует примерно 17,5 млрд блюд из лососины.

По последним доступным данным Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (FAO), в 2016 году общий объем производства рыбы и других морепродуктов в мире составил 171 млн тонн. 47% от этого числа пришлось на долю аквакультуры, а если учитывать продукцию, предназначенную для употребления в пищу людьми, то 53%. В то время как объемы промышленного рыболовства в мире практически не изменились с конца 1980-х годов, рыбоводство переживает бурный рост.

Потребление рыбы на душу населения растет ежегодно, увеличивающийся спрос удовлетворяется за счет аквакультуры.

В программных документах FAO говорится, что аквакультура уже сейчас играет важную роль в борьбе с голодом.

Вклад в мировую аквакультуру

Безусловный лидер аквакультуры лососевых, контролирующий более двух третей мирового рынка,— Норвегия. Норвежские семга и форель продаются по всему миру. После введения в России продуктового эмбарго в 2014 году норвежская рыбная продукция перестала поступать на российский рынок напрямую. Какой процент норвежских лососевых попадает в Россию через Белоруссию, подсчитать сложно. Некоторое представление об этом могут дать следующие цифры. По данным Национального статистического комитета Республики Беларусь, в последнем предсанкционном 2013 году в страну из Норвегии было ввезено чуть больше 4 тонн лосося и 31,4 тонны филе форели. А в прошлом году — в два с лишним раза больше — 70,8 тонны филе лосося и 2,4 тонны филе форели. Возможно, каждый белорус в последние годы стал есть в два раза больше красной рыбы.

На долю Чили приходится примерно четверть лососевых, выращенных в мире методом аквакультуры. Две трети от этого объема идет на экспорт — в основном в США, Японию и Бразилию. После введения продуктового эмбарго в 2014 году резко выросли поставки чилийских лососевых в Россию.

Методом аквакультуры лососевых также выращивают в больших объемах в Канаде, США, на Фарерских островах, в Шотландии.

Плюс эвтрофикация всей воды

Об опасности аквакультуры лососевых говорят и другие экологи.

Всемирный фонд дикой природы (WWF) называет следующие серьезные экологические угрозы, которые создает аквакультура:

• Органическое загрязнение (эвтрофикация) — избыток питательных веществ из пищи и экскрементов рыбы с лососевых ферм повышает уровень содержания органики в воде, образуются донные отложения, что крайне негативно отражается на морских экосистемах;

• Химическое загрязнение — на фермах используются противопаразитарные препараты, средства для очистки от обрастаний, антибиотики, кормовые красители, которые могут иметь непредсказуемые последствия для морских организмов и здоровья человека;

• Генетическое загрязнение — сбежавший выращенный лосось может конкурировать с дикими рыбами и скрещиваться с местными дикими стадами, ухудшая генетическое разнообразие лососей;

• Инфекционные болезни и паразиты (лососевая вошь), которые могут передаваться диким популяциям лососей.

Фото: Clodagh Kilcoyne / Reuters

Рассмотрим их по порядку.

2. По подсчетам чилийской природоохранной организации Oceana, в 2016 году чилийским лососевым на фермах скормили почти 400 тонн антибиотиков — в 1400 раз больше из расчета на одну рыбу, чем в Норвегии, почти полностью отказавшейся от использования антибиотиков в аквакультуре.

Полный отказ от использования антибиотиков на ферме дает возможность продавать выращенную рыбу примерно на 30% дороже средней цены. В июне этого года в Чили разразился скандал. В СМИ попала информация о том, что компания Nova Austral, выращивающая лососевых без применения антибиотиков, на протяжении долгого времени скрывала данные о высокой смертности рыбы на своих фермах.

По официальной статистике Норвежского директората рыболовства, с рыбных ферм в 2001–2011 годах сбегало от 112 700 до 921 000 рыб в год, в среднем — 413 тыс. в год. По оценке ученых из Института морских исследований в Бергене, число рыб-беглецов может быть в два-четыре раза больше.

В июле этого года департамент экологии штата Вашингтон (США) в последний раз выдал лицензии четырем фермам атлантического лосося, действующим в штате. В 2022 году все фермы должны быть закрыты. Так гласит закон штата, принятый после того, как в 2017 году на одной из них обрушился садок и около 250 тыс. рыб уплыли на волю, нанеся этим серьезный ущерб экологии. Виновными в побеге были признаны владельцы фермы, так как конструкция обрушилась под грузом наросших на ней ракушек и водорослей.

4. Паразит Lepeophtheirus Salmonis, больше известный как лососевая вошь,— это веслоногий рачок, поселяющийся на коже и жабрах лососевых и питающийся покровами тела рыбы. Пораженная рыба болеет, а затем умирает. Масштабы бедствия огромны.

Только в Норвегии фермеры ежегодно тратят €1 млрд на средства борьбы с этой напастью.

В Канаде еще в конце 1990-х годов стали использовать пестицид — бензоат эмамектина. Но в 2009-м выяснилось, что вошь стала резистентной к этому средству. Производители стали искать другие способы борьбы с вредителем. Где-то в садки к лососям подсаживают пинагоров (рыб-воробьев), которые поедают вредителей. В результате даже возникла отдельная отрасль аквакультуры — выращивание пинагоров. Где-то больных лососей помещают в резервуар с перекисью водорода. Это убивает большую часть вшей, но и некоторые рыбы также умирают — от стресса. В 2014 году на рынке появилось высокотехнологичное средство борьбы — подводный дрон, уничтожающий вшей с помощью лазера.

В октябре 2017 года в Великобритании разразился скандал. Организация Salmon and Trout Conservation (S&TC) Scotland обнаружила, что на многих шотландских фермах, снабжающих своей продукцией супермаркеты, число вшей на семге и форели многократно превышает законодательно установленную норму. Вместо одного паразита на рыбу, как гласят правила, средний показатель составлял три вши на одну рыбу, доходя на одной из ферм до 23 вшей.

В Норвегии создан сайт с актуальной, постоянно обновляющейся информацией о здоровье норвежской рыбы, в том числе о заражении лососевыми вшами.

Аквакультурный против дикого

Жизненный цикл дикого лосося выглядит так. Зимой из икринки выклевывается личинка. Весной она превращается в малька — пестрятку. Пестрятки живут в пресной воде. Затем они начинают готовиться к скату в море и превращаются в покатников или смолтов. До стадии смолта доживает не более 1% выклюнувшихся из икры личинок. Миграция в море происходит летом. Нагул в море продолжается от года до трех-четырех лет, после чего однажды осенью лосось возвращается в пресную воду на нерест, инстинктивно стараясь попасть в ту реку, в которой вырос. В море и в реках, куда дикий лосось приходит на нерест, происходят его столкновения с уплывшими с ферм лососями.

Норвежский научно-консультативный комитет по атлантическому лососю ежегодно публикует доклад о ситуации с диким лососем в стране. Судя по этим докладам, расцвет рыбоводства сопровождался спадом рыболовства.

Из смолтов, родившихся в реке Имса, в 1980-е выживали в океане и возвращались на нерест 17%. В 2009–2015 годах — 1–4%. Власти законодательно ограничили вылов рыбы. В 1980-е годы в море и реках Норвегии вылавливали 1500 тонн лосося ежегодно, в последние годы — 500–600 тонн.

В последнем докладе также отмечается, что в настоящий момент только 34,5% популяции дикого лосося не испытали генетического воздействия со стороны лососей, сбежавших с ферм. 25,7% популяции сильно пострадало от генетического загрязнения.

Популяция дикого лосося в Шотландии, по данным Министерства рыболовства страны, опустилась до самого низкого показателя за всю историю наблюдений (с 1952 года).

Ихтиолог Норвежской ассоциации охотников и рыболовов Али Парне Лисе в интервью The New York Times так объяснял вред генетического заражения. В садках на акваферме нет хищников, так что лучше всего живется самой агрессивной рыбе, которая поедает максимум корма. Агрессивный потомок такого лосося в дикой природе окажется идеальной жертвой. В океане осторожность и умение избегать опасности нужнее агрессии. Кроме того, у гибрида может отсутствовать инстинкт хоминга, то есть возвращения в ту реку, где рыба выросла. Ведь его предок вырос не в реке, а в садке.

Власть и деньги

Проблемы лососевой аквакультуры известны не первый год. По мнению ее противников, все эти проблемы решаются плохо и медленно или вовсе не решаются из-за тесной смычки бизнеса по искусственному выращиванию лосося и властей. Вот несколько примеров.

Крупнейшим в мире производителем атлантического лосося является норвежская компания Mowi (до 1 января 2019 года носила название Marine Harvest). До октября 2018-го пост главного операционного директора компании по аквакультуре в Канаде, Шотландии, Ирландии и на Фарерских островах занимала Марит Сульберг. Марит — родная сестра премьер-министра Норвегии Эрны Сульберг.

В Чили Фелипе Сандоваль Прехт с 2008 по 2010 год был исполнительным секретарем комиссии по лососю при Министерстве экономики, развития и реконструкции, а еще раньше — заместителем министра рыболовства. После смены правительства потерял свой пост на госслужбе, но вскоре стал членом совета директоров одной из крупнейших компаний по производству лосося Aqua Chile. С 2014 по 2017 год он также был президентом ассоциации SalmonChile, объединяющей почти всех производителей лосося в стране. Хорхе Родригес Гросси, с 2012 по 2015 год член совета директоров другой крупной чилийской лососевой компании Australis Seafoods, наоборот, перешел из бизнеса во власть. В 2017–2018 году он был министром экономики Чили.

Противоречивая и неубедительная польза